Андрей Волков
Covert nevtherworld. Бесконечность I. Катастрофы разума
– Ну вы ещё скажите, что у вас записи наших разговоров есть, – сказал Арсенюк, – не слишком ли?
– Да нет, – покачала головой Покровская, – это было бы слишком просто. Мне пришлось поломать голову, чтобы понять смысл того, зачем вас использовал Адашев.
– Меня? – спросил Арсенюк. Наташа кивнула.
– Конечно, – сказала она, – вы ведь напряглись, только когда Эльмира Сабурова стала вести свое расследование. Вы запаниковали. Не знаю, что вам сказали Адашев и Тополевич, они, наверное, успокаивали вас. Только вот главного они не сказали, что они и не думают скрывать информацию о вреде препарата. Для этого и потворствовали расследованию.
– Что?! – в один голос спросили Эльмира и Арсенюк. Наташа усмехнулась.
– Да вот так вот получается, – сказала девушка, – уж не взыщите. И информацию о препарате сливал сам Тополевич.
Арсенюк размял затекшие шейные мышцы.
– Все это пока малоинтересно, – сказал он.
Наташа кивнула.
– Верно, – сказала девушка, – интересное будет впереди. Конечно, организация политического движения на деньги от беглого олигарха – этим никого не удивишь, да и историю с нелегальным казино пережить можно. В конце концов это только крах вашей политической карьеры. Да и то сомнительно. Но вот когда станет известно, что вы производите препарат, которым травят и доводят до сумасшествия несовершеннолетних девочек, вот тут уж до суда вряд ли доживешь, и главное, что по документам кроме вас никто не связан с этими таблетками. А тут еще по вашему приказу подкидывают наркотики смелой Эльмире Сабуровой, которая ведет расследование против вас. Да, по вашему приказу. Приказу председателя комитета Верховного совета по борьбе с коррупцией. Вас просто сдадут как приманку. Это будет международный процесс, и тут не откупишься никакими деньгами. А даже если вы надумаете скрыться, вас найдут. Никто не любит наркобаронов.
– Сколько вы хотите? – спросил Арсенюк.
Наташа криво ухмыльнулась.
– Неправильный вопрос, – сказала она, – деньги мне ваши не нужны. Мне нужны звонок и гарантия.
– Не понимаю, куда звонок и какая гарантия? – спросил Арсенюк.
– Не глупите, – сказала Наташа, – звонок туда, где уберут посты на дорогах и дадут нам возможность проехать спокойно, а гарантия того, что вы не тронете Эльмиру и Марту и постараетесь убедить ваших хозяев, что они неопасны. В таком случае та информация, что у нас есть на вас, не станет достоянием общественности.
Арсенюк посмотрел на неё со злобным прищуром. Его плотоядную ухмылку стерло окончательно. Казалось, что его единственным желанием сейчас было разорвать Покровскую на куски. Впрочем, надо отдать ему должное, он держался лучше, чем Наташа предполагала.
– Да, – протянул он, – занятно, как все вышло. Но у меня другое предложение. Скажем, я пошлю вас подальше и вызову охрану.
Покровская улыбнулась.
– Ваше право, – сказала она, – однако тогда больше никто не поручится за ваше благополучие. Подумайте, кто мешает Тополевичу и Адашеву сдать вас?
– Это всё слова, – бросил Арсенюк, – с чего, собственно, я вам должен верить?
– Да с того, собственно, – сказала Наташа, – что Тополевичу необходим кто-то, на кого можно будет свалить все его деяния. Вы подходите для этого как нельзя лучше! Учитывая то, что написано в документах, которые у меня есть, и движение ваше, за свободную от политического террора страну, будет от этого только в выигрыше. Ну в самом деле, затесался к нам некий преступный элемент. Так он откуда? А он из Верховного совета. Вот пусть его и осудят по всей строгости закона. Самое главное, что вы это прекрасно понимаете, потому что наверняка в курсе предстоящих действий, и я думаю, что вы спрятали кое-какую информацию, чтобы иметь что-то против ваших «товарищей», на всякий случай. Вы знаете, что вас сдадут, только не знаете, как и когда.
– У вас ничего на нас нет, – сказал Арсенюк, – это все блеф.
Наташа усмехнулась.
– Нет слова «мы», когда речь идет об организации, которой вы служите, – сказала Наташа, – они вас бросят в западню, если вы не сделаете ход первым, помогите нам, и я не дам этому делу ход. Вам решать.
Наташа сейчас сильно рисковала. Ни о какой Организации она ничего не знала, только слышала обрывки разговора Ксении.
– Откуда ты только явилась? – прошипел Арсенюк. – Завтра, здесь в два часа, встретимся для подробного разговора, а пока… забирай их.
– Прекрасно, – сказала Наташа, – до завтра.
Всё же это была её маленькая победа. Даже если Арсенюк передумает, что вряд ли, лишних два часа у неё есть, а это солидное время.
– А мои гарантии? – спросил Арсенюк после паузы. – Какие у меня гарантии?
Наташа улыбнулась.
– Моё слово, – коротко сказала она.
* * *
Конечной точкой их пути оказался небольшой аэродром километрах в пятидесяти от Кранцберга, когда-то он использовался немцами как база для бомбардировщиков. Именно его указал Захаров как точку эвакуации. «Гелендваген», промчавшись по грунтовке, въехал на территорию, после чего за ними сразу закрылись тяжелые ворота с еще сохранившимися надписями на немецком.
Настроение у Наташи явно улучшилось, особенно после того, как им вслед не палили из всех стволов. На взлетной полосе уже гудел в готовности к взлету старенький АН-2, у опущенного трапа стояли двое – пилот и Захаров. Завидев гостей, мужчина похлопал пилота по плечу и направился к Наташе.
– Старая машина, – заметил он, – но зато надежно скрывает от ненужных глаз. Слышал, у вас были неприятности.
– Уже в прошлом, – бросила Наташа, – как договаривались, вы забираете девушек и переправляете их в Белград. Все в силе?
– Принято, – коротко кивнул Захаров, – а вы как же? Может быть, вы тоже с нами? Вас в покое не оставят после того, что вы устроили.
Наташа небрежно махнула рукой.
– А, мои проблемы, – сказала она, – мне еще кое-что осталось сделать. Эта история не закончена, а завершить её мне очень хочется. Это уже не ваша битва, а мы ещё повоюем.
– Как знаете, – проговорил Захаров, – что-то ещё я могу для вас сделать?
Наташа улыбнулась.
– Скорее я для вас, – сказала девушка, вытащив свернутый лист бумаги. Здесь телефон. Позвоните по нему. Вам скажут, где вы можете найти свою дочь.
У Захарова округлись глаза. А затем на них выступили слезы.
– Но как? – прошептал он. – Как вам удалось? Я уже утратил всякую надежду. Я не знаю, смогу ли я вас отблагодарить.
Наташа покачала головой.
– Благодарить нужно не меня, если когда-нибудь встретите девушку по имени Кристина Левонова, отблагодарите её. Это она спасла вашу девочку. Если бы не она, ничего бы не получилось.
Захаров ошарашено покачал головой.
– Неужели в наше время бывают ещё такие люди? – спросил он.
Наташа усмехнулась.
– Бывают, только нужно их найти. С вашей дочкой была ещё одна девочка – Даша Терехина. Ей нельзя возвращаться в Республику, не могли бы вы тоже сообщить её матери, что она жива, и по возможности переправить её к дочери, в Швейцарию?
Захаров кивнул.
– Я постараюсь, – сказал он, – у меня здесь есть ещё друзья.
Наташа кивнула.
– Благодарю, значит, вы тоже улетаете?
– Да, – ответил Захаров, – здесь скоро произойдут серьезные события, на которые ни я, ни вы уже не сможем повлиять. Возможно, позже найдутся те, кто сможет бросить этим людям вызов, серьезный вызов, но пока я должен исчезнуть, до нужной поры.
– Удачи вам, – сказала Наташа, – кто знает, может, мы ещё увидимся.
– Я бы на это очень надеялся, – ответил Захаров посматривая на часы, – самолет взлетает через 15 минут, поторопитесь.
Наташа кивнула и пошла назад к машине.
– Я не понимаю, – спросила Эльмира, – зачем нам лететь в Белград?
– Чтобы выжить, – пожала плечами Наташа, – Арсенюк напуган и дал слабину. Вам с Мартой надо скрыться, а мы вас прикроем. Скоро вся страна будет знать, про ваше расследование. Главное, чтобы за это время вы им не достались.
Наташа кивнула Соболю быть в машине, а сама указала девушкам идти за ней.
– Если вас возьмут, – сказала Покровская, – то посадят, а если посадят, то придушат или отравят. Без особых разбирательств, поэтому надо сваливать, пока есть возможность.
– Конечно, – бросила Эльмира, – вас здесь в порошок сотрут, а мы будем в Белграде загорать, хорошая альтернатива.
Покровская многозначительно покачала головой.
– Как это ни банально прозвучит, – сказала она, – это моя работа, мы вас вытащили, и Арсенюка на место поставят. Запомните адрес: Белград, гостиница «Хайат Реджинси», улица Милентия Поповича, 5. Там вас будет ждать отец.
Покровская мимолетно улыбнулась.
– На этом наше с вами путешествие заканчивается, – сказала девушка, – удачи.
Эльмира бросила взгляд на самолет.
– Мы не забудем то, что вы для нас сделали, – поблагодарила она, – никого из вас. Спасибо!
– Выживите, – коротко сказала Наташа, – это будет лучшей благодарностью.
Через некоторое время Покровская наблюдала, как АН-2 грузно оторвался от земли и устремился ввысь. А ещё через несколько минут аэродром вновь опустел и погрузился в тишину, которую нарушали только порывы ветра.
* * *
Отличительной чертой Сергея Адашева была страсть к уловкам. Его жизнь нуждалась в лицемерии и вероломстве, как детеныш нуждается в материнской опеке. Сейчас это ощущалось особенно остро, когда запропастился Арсенюк, а необходимо было держать ответ перед тем, кто привык к неумолимому повиновению.
Замерцал экран проектора. Адашев нервно сглотнул.
– Координатор, поприветствую вас, – склонил голову экс-председатель СБР, – я услышал печальную новость, о том, что господин Тополевич так рано нас покинул.
– Господин Тополевич перестал отвечать нашим требованиям, генерал, – глухо отозвался Координатор, – однако это не должно тебя тревожить. Наша Организация может подтвердить, что поддержка, которая была вам обещана, будет оказана нашим друзьям в Понти́и, если, конечно, вы не будете сворачивать с избранного вами пути.
Адашев вновь склонил голову.
– Вы можете не сомневаться, – сказал он, – в моей преданности.
На лице собеседника, до половины затемненном, промелькнула усмешка.
– В вашей преданности, – повторил он, – однако я не уверен в преданности ваших лакеев. Вы один! Почему рядом нет Арсенюка? Разве я не приказывал ему сегодня быть?
Врать было бесполезно. Координатор был очень искусен в психологическом воздействии.
Когда, несколько лет назад, Организация впервые связалась с ним, Адашеву показалось, что тот знает практически все о нем самом и его пути наверх, в частности, как Адашев занимался продажей зенитных комплексов Ирану в обход санкций ООН и что делал во время своей работы в республиканском посольстве в США.
Несомненно, его прошлые грехи привлекли к нему внимание Организации.
Однако следует заметить, что несмотря на все свои скелеты в шкафу, Адашев был бы настроен крайне скептически по отношению к подобному союзу, если бы Координатор не продемонстрировал ему широчайшие перспективы и возможности союза с ним. Скрытно действуя, Координатор организовал ряд событий в мире, путем столь искусного манипулирования и лавирования между ведущими представителями мировой элиты, что те даже не замечали, как оказывались в его власти. И каждый раз Координатор обставлял всё так элегантно, что представители эти были просто уверены, что действуют по собственной воле и убеждали граждан своих государств в этом.
Кроме того, Адашев всегда преклонялся перед людьми с такими способностями, которые слишком далеки до понимания обывателя, а Координатор безусловно относился к таким людям, исходя из той информации, что он узнал об Организации – почти мифической структуры, ставшей страшной сказкой, которой любят пугать с экрана телевизора. Впрочем, Адашев знал, что никакой из этих рассказов не соответствует действительности, так же как никто на самом деле не знает, какая мощь скрыта в Организации.
– К сожалению, мне это неизвестно, – сказал Адашев, – хотя я передавал ваш приказ. Могу предположить, что его срочно вызвали в Верховный совет.
Его собеседник вновь усмехнулся.
– Мы проверим эту информацию, – сказал он, – а пока мы обсудим план наших действий вдвоем. Арсенюк будет в него посвящен, когда вернется.
Адашев отвлеченно слушал, как его собеседник излагает план. Привести девочек на телевидение, запустить клич в социальных сетях. Сосредоточиваться на плане не хотелось. Адашеву не нравилось отсутствие Арсенюка. Он знал о слабостях Председателя антикоррупционного комитета и был встревожен тем, что Арсенюк мог сболтнуть что-то лишнее.
– Сейчас в наших руках, – говорил неизвестный собеседник, – мы держим силу, равной которой в Понти́и сейчас нет.
Адашев закрепил на лице вежливую улыбку.
– И что это за сила, Координатор? – отвлеченно поинтересовался он.
– Националисты, – сказал собеседник, – я бы их назвал движением патриотической молодежи.
Адашев снисходительно улыбнулся.
– А вы точно знаете, что они наши? – с нескрываемой иронией спросил он. – Насколько мне известно, подобные движения не терпят чьего-либо руководства и плохо подчиняются приказам. По мне это просто новая поросль неофашистов.
– Вы скоры на ярлыки, – заметил неизвестный, – они яростны, идейны и преданы. Это они думают, что они сами по себе, а на самом деле это я даю им команды. Важно, чтобы твоя идея упала на заранее подготовленную почву. Представляете, что будет, если их корректировать в нужном нам направлении?
Адашев потушил в пепельнице окурок.
– Они разнесут всё вокруг, – сказал он.
Координатор плотоядно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла.
– Согласен, – кивнул он, – но чтобы прийти к власти, нам уже недостаточно лозунгов. Они, конечно, тоже важны, безусловно, но нужна и сила, которая может подхватить эти лозунги. А наши националисты просто идеально вписываются в эту задачу.
Адашев пожал плечами.
– Возможно, вы правы, – хмыкнул он, – однако где вы найдете столько молодых парней, готовых жертвовать собой ради общей идеи?
– Они найдутся, второй, – ответил генерал, – главное – обеспечить идеологическую базу протеста и жесткую психологическую обработку. Пропаганда плюс препарат, и мы получим идеального солдата революции.
Адашев наморщил лоб и его слегка передернуло. Он по жизни терпеть не мог разные зонды, шприцы и таблетки.
– Но из кого? – спросил он. – Неужели из любого идиота?
– В этом и суть, генерал, – улыбнулся неизвестный, – важно только дать этому идиоту правильный пропагандистский посыл, такой посыл, который поддержало бы общество. Нам остался один лишь шаг.
Адашев поморщился.
– Они опасны для себя больше, чем для других, – заметил он, – что проку в грубой силе, когда нет системы и дисциплины. Это отвратительно.
– Занятно, – отозвался собеседник, – мой протеже читает нотации мне, интересный факт.
Адашев приподнял бровь.
– Я лишь рассуждаю, Координатор, – сказал он. – Не понимаю, какой толк от их разрушений?
– Пусть разрушают, – ответил неизвестный, – и чем больше, тем лучше. И когда их разрушение достигнет апогея, вот тогда придем мы и остановим разрушение. Мы дадим людям то, что они на самом деле хотят, – порядок и дисциплину. Нашу дисциплину. Без ханжеской морали и обывательщины, и те, кто примет это, свяжут себя с новым порядком.
Новый порядок, усмехнулся Адашев, он всегда был для них путеводной звездой. Никаких шумных свар ради невежественных плебеев. Порядок, которому он будет служить, станет воплощением власти высшей расы над низшими.
Все те, кто не примет новый порядок, будут раздавлены сапогом их солдат. В конце войны их лишат собственности, а их богатства и жизни перейдут в руки тех, кому можно доверять. Адашев будет служить этой цели, и это будет благородно.
Скоро большой финал. Кульминация. То, что было ранее, было лишь репетицией. Сегодня премьера. Осталось только сыграть каждому свою роль, и мир падет к их ногам. Скоро.
* * *
На другом конце неизвестный собеседник Адашева закончил трансляцию и сделал небрежное движение рукой, выключая монитор.
Некоторое время Координатор тихо и недвижимо стоял возле широкого панорамного окна, откуда открывался вид на тихое ледяное безмолвие. Странным было это ощущение. Столько сил положено, столько лет и эпох пройдено, и вот финал. Он даже немного устал.
Много лет он учился понимать и ощущать каждый прихотливый поворот человеческого бытия, его слабости, его пороки, пусть даже самые незаметные. Сам он давно был лишен каких-либо чувств. Люди заботили его только с одной целью, что они смогут сделать для него лично, и он делил их на две категории. Первая – это те, которых возможно использовать для достижения цели, и те, кто будет слепо внимать тому, что он говорит. Это актив. Вторая категория – угроза, к ней относились те, кто не попадал в первую. Их было гораздо меньше, и к ним необходимо было относиться не только с осторожностью, но и с должным уважением.
Те девицы, Кристина Левонова и Ксения Авалова, они безусловно подпадали под вторую категорию. С Аваловой все ещё было непонятно. Её мысли и действия всегда были окутаны туманом. А вот Левонова… она своей неуемной энергией едва не сорвала весь столь хорошо проработанный план. С учетом того, как важны вывезенные девочки и все последующие махинации, нельзя было допускать ни единого просчета. Хорошо, что эта Левонова ещё не знает о своем потенциале. Дремлющая в ней внутренняя сила может сделать её опасным противником. Гораздо опаснее даже, чем представлялась ему раньше Авалова.
Поэтому все просчеты должны быть устранены. Координатор незаметным движением подозвал стоявшую в дверях женскую фигуру.
– Гадаешь, зачем мне этот скользкий тип? – спросил он. – И почему я назначил его своим главным помощником?
Охотница невесомо кивнула.
– Я всего лишь исполняю волю Организации, – сказала она, – не мне судить о ваших решениях.
Конечно, она лгала, понял Координатор, ирония в её словах чувствовалась отчетливо. Впрочем, дерзость этих девиц была всегда полезной, она двигала их и позволяла совершать самые потрясающие поступки. Вот почему, зная это, Координатор заинтересовался Левоновой, Аваловой и Покровской. Они были зеркалом его охотниц. Такие же дерзкие, свирепые, но пока тихие.
– При умелом обращении его слабости можно превратить в орудие, – пояснил Координатор.
Охотница вновь легко кивнула. Спорить она не собиралась.
– Не печалься по поводу своей неудачи в церкви, – сказал Координатор, – эта помеха не повлияет на наш план. А вот твоей работой с нашим другом Тополевичем я более чем удовлетворён. Смерть его личности подкинет дополнительных вопросов нашему противнику. Впрочем, сейчас не об этом! У меня для тебя новое задание.
– Всё, что прикажете, Координатор, – отозвалась Охотница.
– Арсенюк, – сказал Координатор, – он исчез, я не исключаю предательства. Найди его и установи, говорил ли он кому-то о наших планах, и если да, то убей.
– Как пожелаете.
Охотница выпрямилась и спокойным шагом направилась к двери.
* * *
В ходе поездки время для Анастасии как будто потекло вспять. Она снова смеялась, шутила, казалось, ничто больше не напоминает о той опасности, с которой была связана её жизнь уже неделю. Но как только машина остановилась, в голову Урусовой сразу постучало осознание, куда и зачем они приехали, а вместе с этим и цепь воспоминаний. Ни разумом, ни чувством она не понимала, как она заглянет сейчас в глаза человеку, который, как она считала, сломал её жизнь. Даже если он прямо не виновен в том, что происходит вокруг, он виновен был тогда. В ту ночь. В ту ночь всё началось. Или нет? Что, если он не виновен, что, если он такая же жертва, как и она.
Они вошли в подъезд старинного здания постройки примерно века восемнадцатого. Подъезд был богато украшен росписями и фресками, изображавшими античных морских духов. Светлана приложила магнитный ключ к домофону, тот пиликнул, и девушка потянула дверь на себя, которая послушно отворилась. Поднялись на шестой этаж.
– Я подумала, если убийца ничем не отличается от простого человека, – нарушила молчание Анастасия, – разве я не могу им быть? Разве я не могу сама убивать в беспамятстве?
– Не можешь, – спокойно сказала Светлана, – пока ты сомневаешься, значит, не можешь. Приготовься, мы пришли.
Девушки остановились перед обычной дощатой дверью, обтянутой искусственной кожей. Должно быть, это и была квартира Томаса. Звонить не стали. Светлана бесшумно открыла дверь своим ключом.
Откуда у неё ключ, подумалось Анастасии, она что, часто здесь бывает? Или заранее знала, что я сюда приеду?
Урусова всё думала, что она скажет ему при встрече? Что она ненавидит его, что он монстр, ничтожество. А может и нет. Этого «нет» она боялась более всего на свете.
Как только девушки пересекли порог квартиры, на них сразу же обрушилась какая-то давящая темнота, словно бы в погребе, и запах затхлости. Сзади раздался шум подъехавшей машины и легкий стук шагов. Сквозь приоткрытую дверь, оставлявшую полоску света, Анастасия расслышала это очень четко.
Неожиданно впереди появился небольшой огонёк и раздался холодный, ровный голос. Женский голос.
– Здравствуй. Я давно жду этой встречи.
Затем раздался хлопок, и Анастасия увидела, как Светлана с каким-то комичным видом осела на пол. Оцепенев от ужаса, девушка не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Вдруг в нос ударил сладкий запах корицы, и девушка почувствовала, как её ноги наливаются свинцом. Откуда здесь женщина? Это была её последняя мысль. Стало темно.
* * *
Смеркалось. Кристина окончательно запуталась, как в фактах, так и в собственных рассуждениях. Поиски машины только прибавили загадок. Теперь оказалось, что и не Александра вовсе брала эту машину, а кто-то, кто назвался её именем. Это безусловно объясняло некоторые логические несоответствия в рассказе Наташи Понариной, однако нисколько не приближало их к раскрытию личности таинственной Охотницы.
Кристина понимала, что сейчас есть только один человек, который может помочь пролить свет на те события – Светлана Русакова. С ней явно было что-то не так. Девушка во что-то играла. Во что, на этот вопрос Кристина не могла ответить. Но что, если она не совсем та, кем её все считают? Почему она не сказала о своих отношениях с Томасом? Возможно ли, что она таким образом хотела сделать так, чтобы после убийства Чилуэллов у следствия даже вариантов не было? А это так и произошло! Да, её показания тогда мало что изменили бы. Томаса взяли на месте убийства, и даже если бы Светлана сказала, что всю ночь провела с ним, ей бы никто не поверил. Но всё же! И почему она не сказала об их отношениях сейчас? Возможно, боится. Но чего? А может быть, кого. Могла ли она быть тем человеком, которого загримировали под Александру? Могла ли она быть той Охотницей, которую они ищут?
Домыслы, Кристина досадливо мотнула головой, все это лишь её умозаключения, на которые полагаться не имело смысла. Фактов было много, а зацепиться практически не за что. В сущности, даже установленный, пусть и под вопросом, мотив заказчиков никоим образом не давал ей возможность для идентификации Охотницы. А установление личности оного представлялось для Кристины самым важным элементом. Если они найдут убийцу, тем самым разрушат всю организацию.
– Что сказал Фабиан? – обернулась девушка к Флориану.
– Знаешь, весьма интересную вещь, – бросил Штильхарт, – ныне покойный Николай Урусов, оказывается, часто звонил по одному местному номеру, запрос пришел на него из Борисфена, а в компании сообщили нам.
– И? – спросила Кристина.
– Номер 0763251648 зарегистрирован, – Штильхарт выдержал театральную паузу, – на Томаса Чилуэлла.
Кристина только выдохнула.
– Скажите, пожалуйста, – подала голос Наташа Понарина, – это что же получается? Урусов разговаривал с парнем, который пытался изнасиловать его дочь? Зачем?
Кристина пожала плечами.
– Вот именно, что пытался, – напомнила Кристина, – возможно, Урусов тоже пытался выяснить всю подноготную этой истории. Может, он думал, что в этом както замешан Верховский? А когда был последний звонок?
– В том то и дело, – сказал Флориан, – три дня назад. Кристина мотнула головой.
– Практически накануне убийства, – заметила она, – Урусов наверняка искал компромат на Тополевича, может быть, он хотел найти документы, которые искал Чилуэлл-старший.
– Возможно, – кивнул Штильхарт, – ладно, найдем, спросим. А почему ты так уверена, что Светлана знает, где он?
Левонова нахмурилась.
– Не уверена, – сказала она, – но мысль такая у меня есть. Ведь для чего-то Анастасия Урусова сюда прилетела. Вряд ли, чтобы просто поговорить со Светланой, это можно и дистанционно сделать.
– Думаешь, она ищет Чилуэлла? – спросил Штильхарт.
– Она ищет равновесие, – сказала Кристина, – возможно, хочет заглянуть в глаза своему страху – человеку, который, как она считает, сломал ей жизнь. Через неё мы и выйдем на Чилуэлла.
– Так, а причем здесь Светлана? – не понял Флориан.
– Элементарно, Штильхарт, – улыбнулась Кристина, – она же знала о её романе с Томасом и прекрасно понимает, что Светлана наверняка встречалась с ним, уже после того, как он вышел из клиники.
– А если она опять заартачится? – поинтересовался Штильхарт. – Мол, не была, не знаю, я имею в виду Светлану.
Кристина ухмыльнулась.
– Так у нас теперь есть свидетель, который ей заартачиться не даст, – девушка кивнула в сторону Наташи, – вот мы и спросим, почему она умолчала о таком важном факте.
– Ну да, как это у вас… – сказал Штильхарт, – часы для счастья не помеха.
Наташа громко прыснула.
– Счастливые часов не наблюдают, – смеясь поправила Кристина, выходя из автомобиля, – увидим, так ли это. Здесь?
Флориан кивнул.
– Вот её квартира, – сказал он, – на шестом этаже.
– А как мы туда попадем? – спросила Кристина. – Ты что, знаешь код?
– Я позвоню, – сказал Штильхарт, – поступлю вежливо и с достоинством.
Штильхарт вдавил кнопку звонка. Никто не ответил.
Он попробовал снова.
– Может, она ушла? – спросила Кристина. Штильхарт покачал головой.
– Машина стоит возле дома, – сказал он, – так что вряд ли.
– Нужно было запастись кодом заранее, – усмехнулась Кристина, – или делать магнитную отмычку. В таких ситуациях очень выручает.
Флориан скривил физиономию.
– Не знаю, как насчет дипломатических интернатов, – сказал он, – но в полицейской школе мы этого не изучали.
Кристина подергала дверь за ручку. Она была заперта.
– Нас определенно не ждут, – сказала она, – придется взламывать дверь.
Флориан пожал плечами.
– Почему у тебя такая тяга что-нибудь взломать? – весело поинтересовался он. – Подожди, может быть, кто-то оставил код под ковриком.
Левонова, вздохнув, закатила глаза.
– Штильхарт, не будь идиотом, – посоветовала девушка. Трудно сказать, сколько бы они ещё так стояли, если бы не наблюдавшая спор Наташа, тихо вздохнув, не шагнула вперед, отодвигая Штильхарта.
– Вы позволите? – спросила она.
Кристина воззрилась на Флориана. Тот взглядом ответил «а я откуда знаю».
Понарина пощелкала клавишами и дверь открылась.
– Ты видишь, – весело сказал Флориан, – решение пришло само собой. Прошу вас.
Кристина вновь закатила глаза.
– Еще бы ты к этому отношение имел, – сказала девушка заходя внутрь.
Подъезд был достаточно типичным для домов в этом районе. Минус был в том, что не было лифта, и подниматься пришлось пешком. Было очень тихо. В воздухе стоял какой-то сладковатый запах, который усиливался по мере увеличения этажей.
– Интересно, чем это пахнет, – принюхалась Кристина – здесь что, тропический лес выращивают?
– Не нравится? – осклабился Флориан. – Понюхай, это же корица.
– Знаток, – поджала губы Кристина, – очевидно, что твой дядя пек свои пироги именно здесь.
– Как всегда, очень остроумно, – заметил Флориан, – ты куда, вот же дверь.
Флориан взял Кристину под локоть и развернул лицом к белой деревянной двери с прибитой к ней декоративной цветочной корзиной. В этот момент раздался женский крик.
Кристина моментально ринулась вперед, выхватывая револьвер. Дверь квартиры распахнулась и оттуда вылетела высокая шатенка и рухнула в руки Флориана.
– Я не хочу туда входить! – прошептала она. – Это ужасно!
Секунду спустя в проеме вновь появилась Кристина.
– Штильхарт! – воскликнула она. – Прошу тебя!
Вдвоем они вошли в квартиру. Всё было ровно так, как запомнил Флориан, кроме мужского трупа, который лежал за диваном. Штильхарт наклонился над телом и потрогал пульс.
– Если тебя интересует мнение профессионала, – сказал он, – это труп, причем сильно мертвый.
Кристина подошла ближе.
– А это Чилуэлл? – спросила она. – Он?
Флориан вгляделся в лицо убитого и кивнул.
– Да, определенно, – сказал он, – и судя по ране, сюда забегала наша таинственная подруга.
– Вероятно, – заметила Кристина, – ты не против, если я задам твоей знакомой пару вопросов.
– Конечно, – усмехнулся Штильхарт, – спрашивай. Приобретёшь еще одного общего со мной знакомого.
* * *
Светлану Кристина обнаружила на лестничной клетке, она сидела и плакала в плечо Наташи Понариной.
– Вы в состоянии говорить? – спросила Кристина.
Светлана кивнула.
– Да, да, – прошептала она, – конечно, спрашивайте.
Её провели на кухню. Кристина налила ей стакан горячего молока.
– Лучшее средство от стресса, – сказала она, – вы можете сказать, что произошло?
– Помню очень смутно. Помню, мы с Анастасией вошли в квартиру и нас сразу обдало каким-то запахом, а потом женский голос, как из могилы: «Здравствуй, я давно жду этой встречи», – девушка отпила из кружки, – и всё. Я очнулась и сначала ничего не поняла, а потом обошла диван и увидела Томаса.
Девушка заплакала.
– А Анастасия? – спросил Флориан. Светлана покачала головой.
– Я не знаю, – сказала девушка, – её здесь не было.
Может быть, её похитили.
Кристина ещё раз принюхалась.
– GI-4, усыпляющий газ, – догадалась она, – вот почему пахло корицей. Значит, Томас Чилуэлл жил у вас?
– Да, – сказала Светлана, – когда он вышел из лечебницы, ему просто некуда было пойти. В дом родителей он возвращаться, разумеется, не хотел, поэтому он и пришел ко мне.
– Вы ему помогали, – утвердительно поинтересовалась Кристина.
Светлана ещё раз отхлебнула из кружки.
– То, что я вам расскажу, может показаться бредом, – заговорила она. – Господи, почему я не рассказала вам сразу? Я бы спасла его.
Кристина сдвинула брови. И почему ей вечно приходится слушать исповеди?
Некоторое время Светлана молчала, только пар из недопитой кружки струился вверх.
– Мы любили друг друга, – наконец сказала девушка, – мы полюбили друг друга с того самого приезда в Вильнев, но держали наши отношения в тайне, так как родители Томаса задумали женить его на Анастасии. Мы думали сбежать в Кейптаун. Да, я бы бросила институт, ну и чёрт с ним! Зато была бы с любимым человеком. Нет, сейчас я, конечно, понимаю, что это было глупостью, но мы были молоды, жаждали острых ощущений. Хотя, если бы мы это сделали, может быть, ничего бы не случилось.