Андрей Волков
Covert nevtherworld. Бесконечность I. Катастрофы разума
Эльмира переводила взгляд с Алексея на Наташу.
– Что же нам делать? – спросила она. – У вас что, не было плана для такого случая?
– Сказать вам честно? – усмехнулась Наташа. – У нас вообще не было плана. Импровизация наш конек. Вот и будем импровизировать.
– Что вы задумали? – поинтересовался Соболь.
Наташа пожала плечами.
– В такой безвыходной ситуации нам остается только одно, – хитро сказала она, – сдаться.
– Таков план? – неуверенно переспросил Соболь.
Покровская кивнула.
– Да, – сказала она, – отдадим нашим друзьям то, что они так хотят получить.
Услышав последние слова, Эльмира резко дёрнулась и попыталась вырваться из машины.
– Сидеть тихо! – прикрикнула на неё Наташа. – Не волнуйтесь. Как мы вас сдадим, так и заберем назад. У Захарова получилось. Получится и у нас.
Эльмира перестала дергаться, но в глазах бегала тревога.
– Хотелось бы верить, – сказала она, – вы точно знаете, что делаете?
Наташа улыбнулась.
– Я никогда ничего не знаю точно, в этом прелесть нашей жизни.
Её всегда успокаивала самоирония.
* * *
Девочек оставили на попечении адмирала. При нём им будет куда как безопаснее, пока не найдется вариант их встречи с родителями. Кристина только не знала, когда наступит это «пока». Впрочем, Рид человек дела, если он сказал, что сможет, значит, сможет. Она должна заниматься своим делом. Если она распутает этот клубок лжи, тайн и уверток, который отдавал ещё и явной чертовщиной, то и девочки будут в безопасности.
Кристина ободряюще улыбнулась спутникам. Наталью Понарину они со Штильхартом прихватили с собой. Она видела ту злосчастную машину и может её опознать, хотя Кристина пока не очень понимала, что это даст.
– Ты можешь сообщить, почему ты оторвал нас от вкуснейшего обеда? – любезно поинтересовалась она.
Штильхарт бросил косую улыбку.
– Звонил Фабиан, – сказал он, – ты не поверишь, но та машина была взята в прокатном агентстве. Фабиан проверил номер, спасибо нашей свидетельнице.
– Не уверена, что рассмотрела правильно, – осторожно сказала Наташа, – к тому же столько времени прошло.
Если судьба один вход закрывает, то сразу открывает другой. Это Кристина прекрасно знала. Впрочем, их поиски автомобиля могли оказаться пустой погоней за миражом, как и сам автомобиль.
– Почему всё-таки вас так удивило нахождение Александры за рулём, – спросила Кристина, – вы ведь сами говорили, что не тесно общались, могли и не знать?
Наташа замялась.
– Вы знаете, – сказала она, – да, мы не тесно общались, но в у нас коллектив студентов всегда маленький, и мы друг о друге многое знаем. А Шурочка, знаете, даже как-то демонстративно отказывалась от машины. Всегда ездила на общественном транспорте. Говорила, что это быстрее и удобнее.
– Значит, вы не думаете, что Александра могла пойти здесь в автошколу? – спросила Кристина.
Наташа пожала плечами.
– Да нет, – сказала она, – здесь же сложно получить права. Да и зачем, когда дома можно. Я вот так и сделала, и многие ребята, которые у нас учатся, тоже.
– А вы разговаривали с ней на эту тему? – продолжала любопытствовать Кристина. – Или даже не спросили?
– Да стало не до того, – бросила Наташа, – ведь после убийства Чилуэллов их всех, ну девчонок, стали в полицию таскать. Вы знаете, я бы сама не вспомнила, если бы не один дурацкий случай.
– Какой случай? – напряглась Кристина. Наташа задумалась.
– Да как вам сказать. Я тогда подавала документы на продление учебной визы. Выхожу из ОСРМ, смотрю, Шурочка стоит. Я ей машу, а она ноль внимания, и стояла она опять возле этой машины. Я ей снова машу, она опять не видит. А потом к ней мужчина подошел. Высокий, презентабельный, и конверт протянул, запечатанный. Она после этого в машину шмыг и уехала.
– А мужчина? – спросила Кристина.
– Постоял минут пять и пошел, – сказала Наташа, – от него ещё разило таким, знаете, приторным запахом духов. Я ещё подумала, ну и вкусы у Шурочки.
Сигареты с приторным запахом, промелькнуло в голове Кристины. Она ощущала этот запах на встрече «Лиги честности», когда зашла в зал. Вот только чей это был запах, она сказать не могла. Неужели Александра встречалась с кем-то из этой троицы? Точнее, даже пары. Такими духами может пользоваться или Адашев, или Арсенюк. Значит Александра связана с ними?
Стоп, сказала она себе. Не делай поспешных выводов. Мало ли приторных запахов. Вон Флориан, иногда таким надушится, что хоть противогаз надевай. Нет, это всё догадки, а нужны настоящие улики.
Пункт проката находился за городом. На северной стороне. Тихонькое местечко для обеспеченных людей, которые хотят прокатиться с комфортом. Почему Александра поехала сюда? Неужели нет мест подешевле, где можно снять машину?
Менеджер не сразу понял, о чем идет речь, и очень удивился, когда ему сообщили, что ищут автомобиль десятилетней давности. Впрочем, тут же залепетал, что уж в его хозяйстве точно есть все сведения об арендаторах. Затем он чинно удалился и вернулся минут пять спустя с толстой папкой под мышкой.
– Удалось что-нибудь выяснить? – спросил Флориан Мужчина кивнул.
– Да, действительно, – сказал он, – Александра Рыкова. Брала у нас синюю «Ауди» сроком на три недели.
– А кто сдавал ей машину? – поинтересовалась Кристина раньше Флориана.
– Я, мадемуазель, – сказал мужчина, – я здесь сдаю автомобили уже пятьдесят лет. И помню всех своих клиентов.
Он, вероятно, был очень оскорблён недоверием.
– Очень хорошо, – проговорила Кристина, – а вы могли бы узнать её?
Девушка положила перед мужчиной снимок Александры и ещё несколько фотографий.
– Скажите, среди этих девушек есть та, которая брала машину? – спросила Левонова.
Мужчина надел очки и стал вглядываться.
– Нет, – сказал он, – определенно нет. Та девушка была совсем другая. Брюнетка с большими глазами. Красивая такая, но лицо очень холодное и взгляд такой тяжелый.
Почему-то Кристина не удивилась. Она так и думала, что будет ещё какой-нибудь сюрприз. Машину брала не Александра и вообще не кто-то ещё из их компании. Это говорит прокатчик, и он прав. Кристина не чувствовала в его словах лжи. Наташа говорит, что за рулем видела Александру и тоже не врет! Какой ей смысл? Оба были правы! Оба правы быть не могут.
– А она вернула машину? – вступил Штильхарт.
Продавец фыркнул.
– Вот то-то и оно, что нет, – сказал он, – как в воду канула. Я в полицию, а мне, представьте, там и говорят, что нет такой девицы в стране.
– Как это? – не поняла Кристина.
– А вот так, – хлопнул в ладоши мужчина, – девица-то не свой паспорт давала и никакая она вовсе не Рыкова, а Рыкова-то совсем другая была. Когда адвоката того английского убили, Рыкову эту по телевизору показывали. Совсем не такая она.
Кристина задумалась. Зачем же кому-то понадобилось называться именем Александры и подделывать её паспорт? Вряд ли просто для того, чтобы взять напрокат машину.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Наташа, – нет, ну я точно помню, что видела Шурочку за рулем. Я не могла ошибиться.
Кристина пожала плечами.
– Но ведь вы сами говорили, что она на вас не обратила внимания, – произнесла девушка, – может быть, кто-то просто изображал из себя Александру? Как считаете?
Наташа задумчиво пожевала губу.
– Нет, ну я не думала о таком варианте, конечно, – сказала она, – да и зачем кому-то делать такое?
– Вот именно, зачем? – задался вопросом Штильхарт, – даже если не брать пластическую хирургию, то даже просто загримировать человека, чтобы сделать идеальную копию, очень сложно! Внешность – это полдела. Нужно натаскать человека. Манеры, повадки, тембр голоса, жестикуляция. Для этого нужна какая-то потрясающая цель. Какая-то сверхзадача. Что в лице Александры такого, что можно было взяться за такое трудоемкое дело?
Кристина усмехнулась.
– Боюсь, рассуждая об этом, мы бы только сломали себе голову, – сказала она, – проще раскрыть убийство Чилуэллов. Стоп!
Девушка хлопнула себя по лбу.
– Что? – не понял Штильхарт.
– Чилуэлл, – сказала Кристина, – вот зачем им понадобился двойник.
– Не очень понимаю, – сказал Флориан.
– Признаться, я тоже, – решила поддержать его Наталья.
– Да как же!? – удивилась Кристина. – Александра была вхожа в дом Чилуэллов, но при этом не имела ни малейшего повода убивать его. Никому и в голову не пришло бы её подозревать. Её лицо идеальное прикрытие.
– Ага, – кивнул Штильхарт, – а в то время, пока двойник убивал Чилуэллов, настоящая Александра была с Верховским.
– Именно, – сказала Кристина, – поэтому всё и свалили на Чилуэлла-младшего.
Понарина нахмурилась.
– Да нет, – сказала она, – меня бы они не одурачили. Я знаю эти фишки, как в фильме «ТАСС уполномочен заявить». Я видела её как вас, а поведение, манеры – всё было другое.
– Значит, одурачили, – констатировала Кристина, – а возможно, вас именно поэтому и хотели убить. Вы могли выудить из памяти эту историю, что, собственно, и сделали. Кое-кому этого не хотелось.
– И всё же это была Шурочка, – сказала Наташа, – я не могла её ни с кем спутать.
Она говорит уверенно, поняла Кристина, но ведь она не физиономист, чтобы так утверждать. А даже если и так. Существует масса способов сделать идеальную копию. Почти идеальную. Поскольку Наташа заметила изменения в её поведении.
– Но если это такая идеальная копия, – сказал Штильхарт, – тогда куда она делась потом? Ведь если это она совершает убийства сейчас, то…
Кристина бросила на Флориана мрачный взгляд. Она поняла, к чему он клонит. Если они тогда сделали копию из Александры, то и сейчас они могут сделать копию из кого угодно. А значит, под подозрением каждый.
* * *
Анастасия балансировала на грани сознания. Известие о смерти отца она встретила с каким-то маниакальным спокойствием, словно уже ничто, никакая трагедия не могла её задеть. Она находилась как будто под действием сильного наркотика, который полностью подавил её личность и всякое сопротивление обстоятельствам. Наверное, именно так сходят с ума, – подумала девушка.
Открыв глаза, Анастасия обнаружила себя лежащей на собственной кровати. Она была полностью одета и даже в обуви. Вероятно, когда она пришла сюда, то сразу грохнулась на кровать и уснула. Когда это «когда» именно было, она точно сказать не могла. Равно не могла она определить, и какой сейчас день, час или даже время года.
Снизу, вероятно из кухни, доносился звук шипящего масла. Звук этот сначала изрядно напугал девушку и лишь потом она вспомнила, что в доме не одна.
Кое-как приведя себя в порядок, насколько это позволяло её душевное состояние, она спустилась вниз. На кухне возле плиты стояла Светлана и жарила яичницу. Присутствие подруги сразу потянуло мысли о Шурочке, о том, что она ещё несколько дней назад так же стояла у плиты, только там, в Кранцберге. А теперь её нет, и не будет больше никогда. Тогда им казалось, что это всё так, пройдет. Да, есть какая-то мифическая угроза, но она где-то далеко…
Не прошло. Анастасия сначала похоронила подругу, а теперь должна хоронить отца. Кто следующий? И какой будет её смерть?
Шурочку они взорвали, отца зарезали. Как её убьют? Может, это и есть её судьба? Может быть, ей не противиться? Может, она этим спасет остальных?
– Эй, – Света щелкнула перед ней пальцами, – ты где? Вечно жизнерадостный голос Русаковой заставил отступить оцепенение, на время.
– Прости, – сказала Анастасия, – задумалась. Ты знаешь, – она обвела ладонью кухню, – а вот мы с Шурочкой тоже у меня на кухне разговаривали, строили планы, гипотезы. А потом…
Света нахмурилась.
– Стоп, – сказала она, – прекрати себя изводить! Так и до психушки дойти недолго.
Анастасия кисло усмехнулась.
– Прекрасный совет от юриста, – заметила девушка, – если ты мне ещё покажешь, как перестать изводиться, то мне совсем станет хорошо.
Светлана естественным движением переложила яичницу со сковородки на тарелку.
– Ты должна полностью абстрагироваться, – сказала она, – я вижу, что тебя волнует каждый шорох, каждый стук. Не обращай на это внимание, относись к тому, что с тобой происходит, как к чему-то естественному, что бы ни происходило.
– Даже если опасность грозит твоим близким? – спросила Анастасия.
Света кивнула.
– Да, – сказала она, – ты должна решать сама, как лучше ты им можешь помочь. Если ты будешь убивать сама себя, то им не поможешь. Ты только облегчишь работу тому, кто хочет тебя убить.
Анастасия вздрогнула. Слова Светы пробежали по её мозгу, словно струя водопада залила бушующее пламя.
– Убить? – переспросила она.
Светлана вновь коротко кивнула, практически не делая других эмоциональных движений.
– Да, – сказала она, – вероятно, у этого человека такая цель, и вряд ли он остановится. Всё просто.
Анастасия отвлеченно посмотрела в открытое окно. Где-то за оградой раздавался звук садовых ножниц. Кто-то из соседей подстригал кусты.
– Да уж, – флегматично сказала она, – особенно, когда ты мне это объяснила. И что же мне делать? – спросила Анастасия, и в комнате на некоторое время воцарилась тишина.
– Ты должна сама найти его, – сказала Светлана, – но прежде чем ты найдешь его, ты должна быть морально готова к этой встрече, ты должна сама восстановить в себе равновесие, которое ты утратила тогда в Женеве. Ты правильно решила, что нужно отыскать Томаса, я предполагаю, что эта встреча даст тебе ответы на многие твои вопросы, которые тебя терзают.
Анастасия отвернула лицо в сторону. Сейчас она была на распутье. С одной стороны, она сама тысячу раз говорила себе эти слова, а с другой, ей претила сама мысль о том, что она сможет ещё раз увидеть того, кого она считала виноватым во всем, что произошло.
Но того ли она обвиняет? Не правильнее было бы обвинить человека, который тогда влетел в её тихую, размеренную жизнь и все последующие годы заставлял её сердце разрываться на части? Любовь не выбирают, – повторила она мысленно чью то фразу, – она сама поражает нас. Что мы все можем противопоставить этому чувству и разве не самое прекрасное оно на земле? Сейчас, даже мимолетно вспомнив, что она испытала тогда, девушка твердо знала, что не поступила бы иначе, даже зная последствия. Это правда. Нужно всё расставить по своим местам.
Она открыла глаза (когда, интересно, она успела их закрыть?) и обнаружила, что голова болеть перестала и пропало её постоянное смятение. Она потрясла головой.
Остаток завтрака прошел в легкой непринуждённой беседе. Закончив трапезу, девушки быстро собрались и покинули дом.
Садясь в машину, Анастасия уже точно знала, что она будет делать.
* * *
Звонок от Верховского не оказался большой неожиданностью. Ксения знала, что молодой человек позвонит ей. Вот только содержание разговора немного не соответствовало её ожиданиям. Верховский за три минуты даже не обмолвился об убитом Урусове. Вряд ли он не знал о случившемся несчастье. Каких-то сожалений или оправданий Ксения не ждала, хотя именно Верховский организовал их встречу. Этот молодой человек играл в какую-то одному ему понятную игру. Игру наверняка опасную. И по своему обыкновению он не собирался делиться ни с кем своими планами. Ксения уже это поняла.
«Именно поэтому он тебя так привлекает», – зазвучал внутренний голос.
Ксения вновь постаралась прогнать лезущие откуда-то непонятные мысли. О чём-то таком, что она совершенно не чувствовала.
– И не надейся, насмешливо проговорил голос, против химии не попрешь.
Через полчаса она вновь была у этого злополучного дома. Парней брать не стала. Была такая мысль, но Ксения её выбросила. Ещё решит, что я его испугалась.
Сегодня Верховский открыл сам. Он был небрит, несвеж и, вероятно, несколько переборщил с алкоголем прошлым днем. Ксения никак не ожидала увидеть его в таком виде.
– Проходите, Ксения, – сказал он, – я ждал вас.
– Почему-то я не удивлена, – сказала девушка.
Верховский мимолетно улыбнулся. И на мгновение к нему вернулась прежняя живость.
– Занятно, – произнес Александр, – мне казалось, что после нашего с вами расставания вы будете меня избегать.
Ксения сохраняла спокойное выражение лица. Интересно, это было сожаление или ирония?
– Я стараюсь не обращать внимания на такие вещи, – сказала она.
– На самом деле я должен извиниться, – сказал Верховский, – это была недопустимая слабость с моей стороны. Но вы мне необъяснимым образом симпатичны. Как знать, встреться мы в другой жизни, наверное, мы могли бы стать друзьями или даже больше.
Теперь точно сожаление, усмехнулась про себя Ксения, какие мы, однако, оказывается чувствительные. Ей даже как-то стало льстить, что она вызвала у Верховского такие эмоции.
– Польщена, – сказала Ксения, – однако вы ведь меня не только для этого пригласили. Думаю, что вам есть что мне рассказать.
Сегодня она не была настроена позволять морочить себе голову. Прошлого раза хватило. Но и раскрывать все козыри она не спешила. Козыри раскрывать раньше положенного вообще не надо. Она не будет озвучивать, что ей известно, что это Александр стоит за разработкой препарата. Она была уверена, что Верховский имеет сразу несколько вариантов для ответа. Слушать их Ксении было неинтересно.
– Вы обещали держать меня в курсе, – сказал Верховский.
– Не помню, чтобы давала такие обещания, – бросила Ксения.
Александр некоторое время просто стоял и смотрел на неё, словно бы вновь изучал, как тогда в ресторане. Но всё же что-то другое было в его взгляде. Какая-то потерянность. Словно бы кто-то вытягивал из него все жизненные соки. Она играла с опасным противником.
Секундой позже молодой человек прошел к высокой черной библиотеке, где был спрятан сейф. Ксения заметила это ещё во время своего прошлого визита.
– Удивительно, – сказал Верховский, – но я почему-то все время думаю, что именно вы раскроете это дело. Поэтому я вам хочу помочь.
– Так же как вы помогли Урусову? – поинтересовалась Ксения.
– Неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы так подставляться? – вопросом ответил Верховский. – Я бы придумал вариант гораздо хитрее.
– Куда уж хитрее, – парировала Авалова, – неуловимая убийца, которая ликвидировала Урусова, использовала для прикрытия дом Анастасии Николаевны, который достался ей от покойной бабушки. Её кто-то очень хочет подставить, а такие детали может знать только очень близкий человек. Не вы ли это, Александр Владимирович?
Верховский мягко улыбнулся.
– Я вас разочарую, – сказал он, – я не знал про этот дом. Возможно, Анастасия получила его в тот период, когда мы с ней не общались. К тому же у меня не было мотивов убивать старика Урусова. Мы с ним были в одной упряжке. Меня они так же хотят подставить.
Ксения опустилась в кожаное кресло.
– Предположим, что я вам поверю, – сказала девушка, – но где этому доказательства? Несмотря на ваши предположения, против вас никаких акций не проводится.
Верховский стоял в недвижимой позе, внимательно сканируя Авалову взглядом.
– Проведутся, – ответил он, – в самое ближайшее время. Вот это я получил сегодня по почте.
Александр продемонстрировал зажатый в руке компьютерный диск.
– Этой штукой меня пытаются шантажировать, – коротко сказал он, – здесь вымыслы, домыслы, помыслы, слухи, сплетни. Всё, что нужно, чтобы испортить мне жизнь. Желаете взглянуть?
– Вряд ли я увижу что-то интересное, – сказала Ксения, – предполагаю, что это некий синопсис о вашей корпорации. Ну, там история становления, номера счетов в офшорных банках, список крышевавших вас чиновников. Ничего опасного, пока про тебя не начинают трепать на всех телеканалах. Да и к тому же господин Верховский никогда не был замешан в каких-либо темных историях официально. А вот из разговора с покойным Урусовым становится понятно, что бизнес, ну или начальный капитал для бизнеса, господин Верховский получил от господина Тополевича. Превращение успешного молодого бизнесмена и ученого в заурядного растаскивателя госсобственности – одного этого уже достаточно, чтобы испортить вам все дела. Вот только господин Верховский не уверен, что за этим стоит «Лига честности». Почему?
– Не могу сказать точно, – произнес Верховский, – не знаю, но у нас что-то происходит. В моем окружении что-то… или кто-то. Информация, которая на этом диске, была доступна только нескольким людям.
Ксения заинтересовалась.
– Действительно? – спросила она. – Анастасия Урусова входит в их число?
Верховский покачал головой.
– Прямо нет, – сказал он, – но они так близко общались с Шурочкой, что я не знаю, может быть, она могла что-то ей рассказать. Поймите, у меня нет никаких данных, но кто-то за мной следит, подглядывает. Он знает каждый мой шаг.
Ксения поджала губы.
– Вряд ли это можно считать за стоящую информацию, – вздохнула девушка, – вы сами не знаете, чего хотите, Верховский. То вы просите оберегать Анастасию, то непрозрачно намекаете, что сами подозреваете её. Ведь подозреваете?
Александр помрачнел.
– Да, – сказал он, – как это не покажется дико. Поймите, я не знаю, что со мной происходит. Я иногда просыпаюсь и сам не понимаю, проснулся я или нет. Знакомы с таким ощущением?
Авалова кивнула.
– Это называется сонный паралич, – сказала она, – когда наши сны смешиваются с реальностью. Но боюсь, у меня нет возможности на такую роскошь. Я милиционер, а милиционер – это участник борьбы добра со злом. Только вот сейчас добро куда-то пропало, а зло борется с ещё большим злом. Вот я и ломаю голову, куда приткнуться. Поэтому вряд ли я смогу вам показать, как глубока кроличья нора.
Верховский пригубил виски. Судорожно сглотнул.
– На самом деле неважно, – сказал он, – мне кажется, что нарыв вот-вот вскроется сам по себе. Больно располагает к этому ситуация. Вот тогда и вам придется выбрать чью-то сторону. Я хотел вас спросить, вы что-то нашли, там, в клубе?
Ксения кивнула.
– Нашла, – сказала она, – Кирсанова зашла туда, куда не следовало, и увидела то, что не следовало, поэтому её поймали и убили. Искренне надеюсь, что не вы причина этому.
Александр помотал головой.
– Бедная девочка, – сказал он, – мне нужно было пойти с ней, всё могло бы закончиться по-другому.
Верховский опять поменял образ. Стал похож на жалеющего весь мир романтика. Он был словно стекляшки в калейдоскопе. Все время перескакивал с темы на тему, но Ксения научилась распознавать его образы. Вот только пока не могла понять, какой из них настоящий. Она могла бы, наверное, развернуть разговор в какую-то иную стезю, но полагала, что ей лучше подыграть Верховскому. Она понимала, что разговаривая с ней, он прежде всего думает о своих интересах, но и в этой ситуации она могла получить немало. Однако почему же все-таки он так тянется к ней, вот это было ещё одной загадкой.
– У вас нет предположений, про кого говорит Кирсанова? – спросила Ксения.
– Нет, – сказал Верховский, – но я долго думал об этом и полагаю, что я знаю человека, который может помочь понять это.
– Кто он?
– Художник, – сказал Верховский, – ребята из моей службы безопасности установили, что это он сделал поддельные паспорта, ну, те самые.
Ксения насупилась. Занятно, значит, пока они носом землю рыли, Верховский взял и отыскал. Впрочем, когда у тебя горит земля под ногами…
– Я договорился о встрече с ним, – продолжал Верховский, – но мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной. Это ведь может оказаться полезным. Не правда ли?
Он снова поменял образ. Хотя если бы его сейчас услышал Рауш, то определенно бы сказал, что Верховский отводит от себя подозрение. Может быть, может быть. В конце концов, как говорилось в известном фильме, в разговоре всегда запоминается последняя фраза. Возможно, Верховский думает, что она запомнит только то, что он пригласил её поехать к этому художнику, а в остальном сбил тему разговора, но неужели он настолько глуп, чтобы полагать, что запутает её таким образом. Верховский кто угодно, но точно не дурак.
Ксения взяла орех.
– Я в деле, – сказала она, – поехали.
Если он так думает, пусть. В конце концов, она ничего не теряла, а здоровый риск – это её любимое занятие.
* * *
Хотя сей гениальный план пришел в голову ей, Покровская сильно опасалась, что ничего хорошего из него не выйдет. В лучшем случае их просто убьют. В худшем, – убьют с мучениями. Закавыка была в том, что другого плана не было. Расчет на внезапность и человеческие пороки. Все как всегда.
Их автомобиль въехал на территорию одного из тех коттеджных поселков, в которых любила селиться республиканская элита, то есть в таких, где каждый смотрит, на какой машине приехал, в каком ты костюме или платье, что за обувь на тебе, и где никогда не встретишь лицо из какого-то иного социального круга.
Соболь притормозил возле массивного кирпичного забора, за которым высился такой же массивный кирпичный дом.
Наташа похлопала молодого человека по плечу.
– Выходишь, открываешь капот, возишься, – коротко бросила девушка, – сигнал – как договорились, огонь открывать только в крайнем случае. Не появимся через полчаса, уезжай.
– Понял, – кивнул Соболь, – девочка на мне. Покровская кивнула в ответ.
– Естественно, – сказала она, – её тащить слишком рискованно. Всегда надо оставлять возможность для маневра. Даже в такой ситуации.
Эльмира недоверчиво хмыкнула.
– Почему вы так уверены, что ваш план сработает и вам поверят? – спросила она.
Наташа улыбнулась.
– Арсенюк трус, – сказала девушка, – хитрый, злобный, но трус, а для таких естественно предательство. На этом мы и сыграем. Повезет, выберемся. Алексей, надень на них наручники, для пущей убедительности.
Наташа выбралась из машины и, стараясь не запачкать туфли, направилась по узкой тропинке к воротам. Подойдя к домофону, девушка дважды вдавила кнопку звонка.
– Слушаю, – раздался голос.
– Здравствуйте, – светски поприветствовала неизвестного собеседника Наталья, – я старший следователь Покровская. Да-да, та самая, за которой вы гоняетесь, у меня есть подарок для вашего шефа, и если мы договоримся, то я с удовольствием вам его передам.
Ответа не последовало. Дверная калитка отворилась мгновенно. Наташа, глубоко вдохнув, зашла на участок, сделав знак Эльмире следовать за ней.
Они шли друг за другом по узкой дороге, мощенной серым камнем. Перед ними высился высокий трехэтажный особняк. Вот только ближе подойти не получилось. Из черной тени декоративных туй выскочили охранники в черных костюмах и помповыми ружьями наперевес. Ружья были немедленно наставлены на девушек.
– Не двигаться! – посоветовал один из охранников.
* * *
Охранники вежливыми манерами не отличались. Девушек грубо втолкнули в дом и грубыми окриками приказали следовать за ними. Бежать было бессмысленно, поэтому Наташа опять решила отдаться на волю безмятежной волны судьбы. К тому же роль всегда следует доигрывать до конца. У неё было ощущение, что ей поверили, ведь на месте их уже не расстреляли, а значит, есть хотя бы одна сотая успеха. А это в их условиях было немало.
Вели их, естественно, к хозяину. Арсенюк обнаружился в гостиной стоящим за бильярдным столом и расставляющим тяжелые белые шары, до смешного похожие на его лишенную волос голову.
– Аааа, – издевательски протянул он, – парламентеры, госпожа Покровская, я полагаю. Мы вас так ждали. Я безмерно рад, что вы приняли решение сдаться лично. И даже явились с подарком. Видите, госпожа Сабурова, вы ошиблись в выборе друзей, и вам это очень дорого обойдется.
Эльмира резко дернулась вперед, но Наташа мягко её остановила.
– Иногда нужно мириться с реальным положением вещей, – сказала девушка.
Арсенюк плотоядно улыбнулся.
– Вы мне нравитесь, – сказал он, – я люблю сговорчивых людей, однако где девочка? Вы разве её не отдаете?
Конечно, Арсенюк знал, что Марта в машине, но он хотел насладиться моментом своего триумфа. Причем триумфа не над ними, а над своими «товарищами».
– Не сразу, – сказала Наташа, – для начала давайте обсудим некоторые условия передачи моих задержанных.
Арсенюк наморщил лоб на лысой голове.
– Я не намерен терять время, – бросил он, – тем более что вам все равно нечего предложить. Вы сейчас мне можете или мелко напакостить, или помочь, так что выбирайте.
Наташа улыбнулась.
– У меня и в мыслях не было вам пакостить, – сказала она, – я просто хочу обсудить всё цивилизованным образом. А что касается того, что мне нечего предложить, наоборот, мне есть что вам предложить.
Тон её голоса был мягок, но излучал уверенность. Арсенюк это уловил. Отложив бильярдные шары, он опустился в кожаное кресло и, сложив руки на груди, стал смотреть на девушек.
– Любопытно послушать, – сказал он, – что же это?
– Жизнь, – коротко сказала Наташа. Арсенюк криво усмехнулся.
– Чью? – с издевкой в голосе спросил он.
– Вашу, – сказала Покровская.
Арсенюк подался вперед, внимательно рассматривая лицо девушки, затем вновь откинулся на спинку кресла.
– Послушайте, Наталья Владимировна, – мягко сказал он, – я понимаю, что вы хотите казаться крутым следователем и очень огорчены обстоятельствами, но вы не подходите для этой роли. И потом ваша жизнь, как и жизнь ваших товарищей, в условиях, в которые вы сами себя поставили, очень девальвирована, а вы выдвигаете условия. Вам бы самой отсюда живой выйти. В этом я, кстати, сильно сомневаюсь. Но вы бы могли поднять свои ставки, если бы добровольно отдали девчонку.
Наташа усмехнулась.
– Прямо распутье какое-то, – сказала она, – из былины. Налево пойдешь, коня потеряешь. Направо пойдешь, смерть найдешь. А я, пожалуй, прямо пойду.
– Интересно, как? – поинтересовался Арсенюк.
Наташа сделала знак Эльмире, чтобы та оставалась на месте, а сама села напротив Арсенюка.
– Знаете, – сказала она, – это очень хорошо, что вы так самоуверенны и упиваетесь своей властью. Это поможет вам понять, что если вы хотите сохранить свою жизнь, вы должны сделать всё, чтобы ни один волос не упал с головы Эльмиры и Марты.
– Вы феноменальная авантюристка, Наталья Владимировна, – заявил Арсенюк. – Сидите у меня дома, окруженная кучей охраны, и торгуетесь. Впрочем, я послушаю, как вы меня в этом убедите.
– Я попробую, – сказала Наташа, – вы ведь на самом деле не имеете никакого отношения к препарату Греларозол. Его разработку с самого начала курировал Адашев, и ему очень нужно было замаскировать производство психотропного препарата под что-то несущественное, а вы тогда как раз купили старый бетонный завод, где организовали нелегальное казино. Вот Адашев и стал вас уговаривать войти к нему в долю. В обмен на документы о том, что препарат производится на вашем заводе, он гарантировал через свои связи, что никто не узнает о вашем тайном бизнесе. И однажды он вас уговорил.
Арсенюк фыркнул.
– Когда вы закончите, я расскажу пару историй о вашей жизни, – бросил он, – не менее увлекательных.
– Думаю, что не понадобится, – сказала Наташа, – впрочем, это было давно, вы и думать забыли об этом препарате. Но вся фишка в том, что вы никогда не знали и не понимали, для чего Адашеву этот препарат. Вы даже не поняли это, когда Адашев предложил вам новую игру – розыгрыш девушек в вашем казино.