Алекс Данте
Волки ночью воют
Cool kids – Eshosmith
И она признается:
Хотела бы я быть, как те крутые ребята,
потому что, вроде бы, им все дается проще
Cool kids – Echosmith
После перекуса Эби с Закари прошествовали в свои комнаты, пару раз потолкавшись в коридоре. Их смешки вскоре исчезли, когда оба коснулись холодных ручек дверей. Они одновременно остановились и замерли, словно задерживая время и пытаясь отогнать все тяжелые мысли, прежде чем попасть в одинокий мир комнаты. Оставить все тревоги за порогом. Эби хотела оставить там весь вчерашний день и неприятную, украдкой подкрадывающуюся мысль о том, что действия Дерека невозвратно меняют их будущее. В хорошую ли сторону?
Эби вздохнула, прикасаясь к холодной двери лбом и поворачиваясь в сторону Закари.
– Зачем нам все это?
Зак пожал плечами.
– Дерек из кожи вон лезет, чтобы мы не чувствовали себя ущербными.
– А ты разве чувствуешь себя ущербным?
– Не особо. Но может, так оно и к лучшему. Чтобы был кто-то, кого не устраивает наше существование. Иначе, никакого прогресса.
Эби покачала головой.
– Разве после победы над Светом, наша жизнь станет проще?
– Не думаю. Победа нужна ради сражения. А сражаться Дерек будет до самого конца, если у него что-то получится.
Девушка нажала на ручку и приоткрыла дверь, вспомнив слова журналистки.
– Нас называют злодеями. Может, стоит прислушаться?
– Может стоит, – отозвался Зак, прежде чем исчезнуть в своей комнате. – Только кому от этого станет легче?
Эби погрузилась в дневную тишину. Ее обычный день проходил в кафе, где она разносила заказы, подметала полы и подслушивала чужие разговоры, с явным отвращением и неприязнью. В какой-то степени, она была рада, что ей не придется больше ходить в то заведение, но с другой… В кафе она впервые встретилась с Диланом. И он нередко заходил туда в конце ее смены, чтобы проводить домой и подарить кучу комплиментов, говоря, какая она красивая, несмотря на то, что волосы Эби частенько были растрепанными, а на лбу появлялись прыщи. Пару мгновений и приятные воспоминания исчезли с дуновением тревоги и ощущением чего-то неправильного.
Эби однажды спросила Дерека, почему правило «Не привязывайся» стоит самым первым в кодексе Теней. Он тогда мыл посуду, но услышав вопрос, отключил воду и повернулся к девушке, вытирая руки:
– Понимаешь, привязываться – значит любить. Ценить. Оберегать больше всех. Когда ты любишь, ты пойдешь на все, ради любимого человека. На мщение, на предательство, на сочувствие. Границы стираются, а эмоции опьяняют разум, заставляя идти на глупые и опрометчивые поступки. Поэтому это самое главное правило. Любовь может погубить все.
Тогда Эби, опершись на дверной проем едва слышно произнесла:
– А я думала, ты нас любишь.
– Больше всех на свете. – Прошептал он в ответ. – Именно поэтому я хочу, чтобы ты была лучше меня.
Эби подошла к окну и присела на подоконник, заглядывая в чужие окна соседских домов. Среди серых зданий и черных проемов, выбитых кирпичами, в одной из квартир горел свет, а на стекле окна висела гирлянда, мигая цветными огнями. Опасно. Лишняя праздность в этом районе привлекала к себе ненужное внимание. В квартире Дерека не было какого-то гласного правила – поменьше пользоваться люстрами – это воспринималось как-то мысленно и казалось естественным. Эби включала только настольную лампу, да и то, если нужно было прочитать кодекс или написать какое-нибудь сочинение, что ей задавал Дерек, считая, что если та перестанет писать и читать, то скоро забудет, как это делать.
Но при этом, было в том окне что-то такое далекое и приятное. Эби задалась вопросом, кто те люди, что разрешили себе повесить гирлянду на окно. Да и зачем?.. Ах, да.
Скоро же Рождество.
Эби отвернулась и вздохнула. Праздники в большой семье ассоциировались у нее с вечными детскими криками, обычными повседневными вещами, вроде расчёски или носков, что она получала вместо подарков, и большим разочарованием. Когда Эби была маленькой, то каждый год в канун Рождества загадывала желание. Она верила. Но потом, поняв, что ее мечты никто не собирается выполнять, стала изо всех сил дергать за бороду Санта Клаусов, разгуливающим по улицам, и, не стесняясь, брать все конфеты из вазочки на кассе в магазинах, даже если она не собиралась ничего покупать.
Поэтому Эби очень запомнилось прошлое Рождество, что она провела с Детьми Рагнара, спустя почти месяц, как она осталась жить с Тенями. Дерек купил индейку и запек картофель, а Ви приготовила особые печенья с предсказаниями на десерт. Табаки тогда нарядился оленем и играл с красным светящимся носом, зажимая его между зубов и выключая свет, выпрыгивал из-за угла. Афродита тогда от испуга так шмякнула Табаки, что тот от неожиданности чуть не проглотил пластиковый нос. Все потом долго смеялись над этим до боли в щеках. Потом к вечеру во всем доме погас свет, и все решили, что индейку стоит есть холодной, в окружении свечей, ради общей атмосферы. Эби тогда единственный раз увидела, как Закари смеется и делает какие-то глупые вещи в порыве веселья, а потом, встречаясь с ней взглядом, он становился самим собой, а смех исчезал, словно его никогда и не было.
После ужина Ви задула все свечи, что зажег Дерек в качестве источника света и погнала всех спать, желая, чтобы все хорошо вели себя в следующем году, а иначе развернется адское чрево, оттуда вылезет черт и заберет их с собой в царство ужасов и мучений. Эби с Закари фыркали и отвечали, что они уже и так живут в этом царстве, а Табаки хихикал и сравнивал Афродиту с тем самым чертом, пока она не дала ему по заднице и он не успокоился.
Все смеялись и шутили, чудесно проводя время, хотя на самом деле все выдыхали, радуясь, что смогли прожить еще один год.
***
Так как на работу идти не надо было, а впереди был еще целый день, Эби решила посвятить время себе и упражнениям, которые она выполняла регулярно по просьбе Дерека.
Тень должна быть быстра, уверенна и опасна.
Эби умела обращаться с оружием, будь то огнестрельное или холодное. Она могла положить врага на лопатки, конечно, при условии, что враг – мертвая курица. Дерек показал Эби базовые приемы и научил ставить защиту, хотя сама она не особо горела желанием.
– Зачем уметь драться, если можно просто взять и выстрелить разок? – спросила Эби после того, как уже в десятый раз оказалась на полу с горящими и ноющими мышцами.
– Враг не обязательно будет поджидать тебя на расстоянии, – ответил Дерек, стоя прямо, как скала, отправляя девушку в очередной раз на знакомство с ламинатом одним легким движением. Эби казалось, что он даже не двигается. – Ты должна быть начеку и перехватить удар прежде, чем он тебя сокрушит.
– Меня сокрушает система… Может, я просто шибану противника шокером?
– Ты будешь спорить со мной и дальше, или будешь хоть немного прилагать усилий?
– О, я прилагаю немало усилий, чтобы заставить себя подняться.
В конечном итоге через пару месяцев Эби уже могла твердо стоять на ногах, а через полгода ей даже удалось сделать Дереку подножку и заставить его сделать пару шагов назад. Девушка не отличалась высоким ростом или хорошей координацией, поэтому Дерек учил ее хитрости и особым точкам на теле человека, которые дадут ей фору, если понадобится. Кроме физических упражнений, бега вокруг квартала и обливанием холодной водой (разумеется летом под присмотром) Дерек заставлял Эби замечать детали, что позже вошло в ее привычку. Количество камер на перекрестке, шагов до магазина, секунд на светофоре. Нужно было обращать внимание на все, что могло выделяться. Помятая одежда, иностранный акцент, взгляды, движения рук, тяжесть сумки… Порой, они устраивали соревнования, выходя на улицу и угадывая, где работает тот или иной незнакомец или сколько кошек ждет его дома, используя лишь индуктивные методы. Табаки всегда выигрывал. Несмотря на то, что тот был полным раздолбаем, он оказывался наблюдательнее всех.
***
Дерек стирал свою легкую осеннюю куртку в ванной. Окунал ее в тазик с мыльной водой, затем поднимал и тер особо грязные места между ладонями. Сильные упругие мышцы напрягались в этой бытовой игре, как результат упорных тренировок длиной во многие годы.
Рагнар и Табаки единственные профессионалы в нашей компании…
Его сосредоточенный взгляд был направлен в одну точку. Действия более походили на механические, словно он был роботом, нержавеющей моделью, способной переносить любые экстремальные условия. Но при этом, у него было живое, человеческое сердце, умеющее чувствовать и переживать. Как Дровосек из Изумрудного города.
Эби облокотилась на проем и стала наблюдать, оставшись незамеченной.
Ладони у Рагнара были грубыми и сильными, такими, что могли пережать горло за пару секунд или же полностью выжать сок из апельсина. Его тело было горой, такой, что вершина закрывала собой солнце, но при этом его глаза, добрые и верящие, совершенно выбивались из его образа, словно скульптор, создавший свирепую и грозную статую, решил показать, что устрашающая внешность может скрывать в себе ранимого человека.
Дерек всегда говорил короткими предложениями, выражая свою мысль предельно четко и никогда не приукрашивая свои истории. Его слова не умели выражать красоту, но это было не так важно, как его красноречивые взгляды, что всегда говорили больше, стоило только разрешить ему ворваться в твой мир на долю секунды.
В этой огромной скале помещалось слишком много любви, хоть он этого и никогда не показывал, умело скрывая свои чувства за толстым каменным слоем. Эби стало стыдно за ту ситуацию на крыше, когда она чуть не испортила свою и, в том числе, и его жизнь. Почему-то она чувствовала себя виноватой. Она просто молча стояла и ждала, когда Дерек закончит.
Тот ощутил чье-то присутствие и обернулся.
– Эби. Я не видел, как ты подошла.
Его голос был глубоким и нежным, явно неподходящим для такого большого тела.
– Я… Произошла некая ситуация, пока вы с Заком проникали в лабораторию, – Эби сжалась, чувствуя неловкость.
Дерек поднял брови и взволнованно посмотрел на Эби. С мокрых рук на кафель капала вода.
– Что случилось?
– Если честно, не хочу рассказывать, но… Я могла сделать кое-что непоправимое. Все произошло слишком быстро. Эмоции взяли надо мной вверх, и…
– Но все обошлось?
– Да.
– Значит, ты справилась с собой.
– Да, но… Я была так близка к провалу.
– Эби, – вздохнул Дерек, покачав головой. – Не стоит корить себя за прошлые поступки. Прими опыт. Двигайся дальше. Постарайся забыть тот случай и более не совершать таких поступков, которые могут привести тебя к разрушению.
– Легко на словах, – Эби вздохнула и скрестила руки, благодарная Дереку за то, что тот не стал допытываться и выяснять, что же произошло. – Ощущаю себя Заком, который вспыхивает по любому поводу.
– Он не всегда был таким. – Дерек вернулся к своему занятию, как следует выжал куртку, кинул ее в стиральную машинку, затем захлопнул дверцу и нажав пару кнопок, стал мыть руки. – Он был… сосредоточением всего хорошего. Ты не поверишь, но он украшал квартиру к Хэллоуину, вырезая гирлянды из цветной бумаги. Готовил простейшие обеды, повязывая белый фартук и приговаривая: «Что вы хотите, сэр?». Делал генеральные уборки, таскал разную живность с улиц. Многие его питомцы умирали от… разных вещей, но мы всегда говорили ему, что они сбегали к себе домой или вроде того. Он, конечно, понимал, что это не так, но все равно хотел верить. Мы с Бобром потом закапывали умерших животных на заднем дворе фабрики. Потом, после… В общем, он перебрался на чердак и кроме голубей у него больше не водилось никаких питомцев.
Эби нахмурилась и наклонила голову. Нынешний Закари для нее никак не вязался с образом того парня, про которого рассказал Дерек.
– Это кажется каким-то сном.
– Может это он и был. – Дерек вытер руки полотенцем и подошел к Эби. – Время меняет людей.
– Скорее, это люди меняются со временем.
Дерек хмыкнул и махнул рукой, чтобы Эби последовала за ним. Они зашли в его комнату и Дерек, выдвинув ящик стола, достал пистолет. Тот самый, с маленькой едва различимой буквой «К» у основания. Эби удивилась, она была уверена, что пришла с ним вчера домой, держала в руке, когда показывали новости о взрыве ангара, а потом… Куда она его дела потом?
Дерек протянул оружие Эби.
– Я нашел его на раковине вчера, как вернулся с Заком домой. После того, как ты мне рассказала про то, что могла сделать кое-что непоправимое, я подумал, что это как-то связано.
– Дерек… – с ужасом в голосе начала Эби, но тот поднял ладонь, останавливая ее.
– Я не прошу тебя оправдываться, если ты сама не хочешь об этом говорить. Послушай, мне не важно во что ты вляпалась, я не буду ругать. Раз ты справилась с этим – значит ситуация в прошлом. А что должно быть забыто, пусть будет забыто. Но единственное, что я хочу, это то, чтобы пистолет всегда был с тобой. Не теряй его больше. Он сможет защитить тебя, когда меня не будет рядом.
В эти слова было вложено так много смысла, что Эби была готова разреветься. Никто никогда не говорил ей подобного, и эта кроха отцовского понимания пробила ее детские года без любви. Вместо того, чтобы взять пистолет, девушка обняла Дерека, почувствовав тепло его сильного тела.
– Спасибо. Думаю, он и правда пригодится. Вчера был просто плохой день.
– Да уж, согласен.
Эби отстранилась и забрала свой пистолет, сунув того за пазуху. Дерек скрестил руки.
– Я собираюсь к бобровским, Химик сообщил, что уже есть результаты. Имеется одно свободное место в качестве напарника.
– Передай Закари, что место уже занято мной. Когда выдвигаемся?
Дерек только приоткрыл рот, чтобы ответить, как с кухни раздался крик Ви. Дерек, почти не думая, побежал на кухню. Эби двинулась следом, в коридоре столкнувшись с Табаки, который по-тихому, со словами:
– Ну нахрен.
Шлепал в свою комнату, нервно покусывая губу. Видимо, ему уже прилетело от Вивиан.
В это же время открылась дверь и в коридор выбежал взъерошенный Закари, в зеленой помятой футболке с растекающимся чернильным пятном на груди.
– Что случилось?
Зак посмотрел на Эби, но та лишь пожала плечами.
Тут Ви крикнула еще раз, и они вдвоем понеслись на кухню.
Сцена была такая.
Вивиан указывала своим изящным пальцем на открытую дверцу холодильника, где на полке рядом с пирожным Эби и пачками старого творога находились колбы с голубой жидкостью. Дерек стоял спиной к действу, поставив руки в боки, словно пытаясь занять больше пространства.
– Повторяю! – Голос Ви стал опасно высоким и нервным. Ее немного трясло и разные вуали, и платки, накинутые на плечи, подергивались. Эби это напомнило ажурную люстру в период землетрясения. – Убери эту дрянь из моего холодильника!
– Это общий холодильник, – спокойно ответил Дерек, хотя от его тона по спине пошли мурашки. – Им нужно прохладное место.
– Им?! Давай, теперь назови их каким-нибудь именем, раз ты так о них печешься!
– Не говори ерунды.
– Либо ты сейчас же уберешь эту срань господню, либо я их выброшу к чертовой матери!
– Прекрати себя так вести и успокойся. Ведешь себя как истеричка!
Эби вздрогнула. Закари прошептал за ее спиной:
– Вот и конец нашему Дереку.
Вивиан побагровела, и всем стало страшно. Дерек уже пожалел, что ляпнул лишнее и поднял руки, чтобы прояснить ситуацию, как Ви выхватила колбы из холодильника и замахнулась ими, готовая в любой момент распахнуть окно и бросить их вниз. Все происходило резкими движениями, будто в съемке фильма, некоторые кадры которого исчезли.
Эби представила, как колбы летят вниз вместе со всеми вопросами, ответами, крахом и единственной надеждой. Как они разбиваются на миллионы осколков, а жидкость утекает в водосток, где в последствии из-за вброшенных в воду химикатов возникают крысы-мутанты и, может, несколько черепашек-ниндзя.
Но вот сильные и мощные руки Дерека появились из ниоткуда и закрыли собой солнце и весь белый свет. Дерек преградил дорогу к окну и положил ладони на плечи Ви. Та так и замерла, держа в руках колбы, невольно ахнув и задержав дыхание.
– Пожалуйста, будь добра, – произнес Дерек своим сильным голосом, нежно поглаживая ее плечи. – Поставь это на стол.
Ви опустила колбы на столешницу, продолжая неотрывно смотреть Дереку в глаза, когда тот продолжил:
– Моя вина, что так вышло. Пойми, сейчас тяжелое время, все на взводе. Я никак не хотел тебя обидеть. Я сейчас же уберу эти колбы из нашего дома. Хорошо?
Вивиан кивнула и позвонила себе вздохнуть с сожалением, что Дерек убрал ладони с ее плеч, а его слова, предназначавшиеся только ей, так быстро закончились. Она обняла свои плечи, грустно смотря куда-то в угол и становясь той Вивиан, которую Эби почти не знала. Хрупкой, чувствительной и одинокой. Затем Ви заметила, что за ней наблюдают, покраснела и поправила платки, словно ничего и не произошло и никто не заметил ее изменения. Она снова стала воительницей, грациозно удалившись в свои покои.
Дерек же забрал колбы и положил их в спортивную сумку, как и обещал, и вышел в коридор, на ходу кивнув Эби. Девушка, не дожидаясь, пока Закари сообразит, что к чему и не попросится пойти с ними, побежала за рюкзаком к себе в комнату, бросила внутрь телефон, и понеслась обратно в коридор.
Эби нацепила шапку, надела уличные ботинки и, накинув куртку, вслед за Дереком выскользнула из квартиры. Дорожки, покрытые снегом и лужами, отдавали сыростью и холодом, а солнце так и не выбралось из-за настила серых облаков. Эби поежилась от зимнего ветра, который ворвался ей под куртку, и втянула шею в плечи. Дерек вздохнул, увидев это, и протянул свой шарф:
– Держи.
– А ты?
– У меня теплая броня.
С шарфом Дерека действительно стало лучше, и Эби замоталась в него по самый нос, благо шарф был длинным и один из его концов все еще доставал до земли, так что пришлось сунуть его в карман. Шарф приятно пах одеколоном, елочными игрушками (теми, которые достаешь из пыльной коробки раз в году) и чем-то невероятно особенным. А еще он был цветной с разными узорами и рисунками. Эби как-то стащила его шарф к себе в комнату и стала разглядывать орнамент и вышитые силуэты. Дерек не говорил, но это явно была памятная вещь.
Они пошли пешком, петляя между дворами. Дерек натянул шапку так низко, что закрыл ею свои брови, а подбородок втянул в шею, чтобы его не дай бог, не узнали по той отвратительной фотографии из новостей. В этом районе такое вряд ли бы произошло, но Тени приучились быть более осторожными.
Они привыкли перемещаться по городу именно такими ходами, закрытыми от посторонних глаз. Через узкие дорожки между домами, мимо перетянутых из одних окон в другие веревок с бельем, абсолютно мокрым и задубевшим, так и забытыми на долгое время. Перелезая через заборы, перетянутые цепью с заржавевшими замками, пугая облезших кошек с оторванными ушами. Спускаясь в подвалы заброшенных зданий и оставляя заметки в особых тетрадях общения для Теней, о которых не знали посторонние. Последняя запись гласила: «О Дивный мир, отчего ты так жесток со мной» и снизу приписка «У меня кто-то стащил батон колбасы». Дерек оставил свою заметку: «Не оставляй окна открытыми. Возможно, это кошка». Эби улыбнулась и дополнила запись: «Или голодный бомж».
Спустя пару проулков у Эби пропала улыбка и она снова сосредоточилась и нахмурилась. Улицы бедняков перетекали в улицы карманников, затем в улицы отчаявшихся и… в те, куда приходили умирать.
Все смерть в гости ждешь?
Существуя в этом сумеречном мире, Эби привыкла к постоянному запаху смерти. Не зловония и дерьма, вовсе нет. К другому запаху, постороннему. К этому добавлялись крики мучений из закоулков, шум разбитых бутылок из открытых настежь окон квартир или булькающие взывания о помощи. И когда такое случалось, что бывало довольно нередко, Дерек брал Эби за руку и уводил от того места как можно быстрее, чтобы у них обоих не появился соблазн прийти на помощь. Потому что было бессмысленно. Принимать такое было достаточно тяжело, и Эби пообещала Дереку, что сама она не будет ходить тем маршрутом, где стояли эти дома. Раз в неделю туда приезжал особый грузовик, который забирал трупы.
Эби как-то спросила, нельзя ли это все прекратить. На что Дерек ответил:
– Увы, нельзя. Если мы дадим тем людям надежду, они заберут у нас все. Они сломанные судьбой. Попробуешь им помочь, и ты не успеешь обернуться, как они затащат тебя к себе. А обратный путь слишком сложен. Мы не можем спасти всех.
– Но Свет… он мог бы их спасти?
– Мог бы.
– Почему же не спасает?
– Есть люди, Эби, которые не хотят брать на себя ответственность. Они… приблизились к злу настолько, что нарочно не замечают страдания других. Им это по барабану. Главное, чтобы не мешались, и только. Власть как затмение, прикрывает их бездействие.
– В задницу таких людей.
Девушка покачала головой и сунула замерзшие руки в карманы, к вечеру ощутимо похолодало. Эби с Дерекрм вышли из неприятного района и перешли в более оживленные улицы. Мигающие гирлянды в окнах попадались чуть ли не в каждом подъезде, создавая иллюзию островка теплоты посреди зимних холодных вечеров.
Эби вспомнила один из таких дней, чуть больше года назад, когда она только сбежала из дома и сойдя с поезда, почти что утонула в ощущении большого города. Спустя пару часов она тогда доела свои последние припасы и осталась голодной. Снег в то время уже покрывал улицы и крыши, а яркие вывески круглосуточных магазинов так и манили к себе. Эби зашла в ближайший супермаркет и приметила сладкий батончик в одном из рядов. Жизнь научила ее воровать, поскольку ее сестры и братья частенько отбирали у нее разные вещи или даже еду, а поэтому умение тихо подкрасться и стащить что-то, такому человеку, как Эби, было присуще. Только вот она не ожидала, что в магазинах, в отличии от квартир и фермы, есть камеры видеонаблюдения и очень недовольные охранники. Эби попалась с поличным. Она попыталась убежать, но охранник ловко схватил ее за капюшон куртки и сжал мертвой хваткой. От него несло перегаром и одеколоном.
– Где твои родители, девочка?
– Где надо! – Эби рванулась вперед и капюшон затрещал, грозясь оторваться, но охранник успел перехватить ее за руку.
– Ах ты, мелкая… Ты что, бездомная? Вот сдам тебя Свету, уж они разберутся, что с тобой делать.
– Пошел ты, хрен с горы! – Эби пнула служащего в коленку и тот выпустил ее руку, но так резко, что Эби споткнулась и шлепнулась на кафель, задев несколько стоящих на полках продуктов. Она в тот момент не растерялась и стала запихивать все, что упало к себе в карманы. Охранник взвыл и поднял кулак, грозясь свалить его на худое тело девочки, как его с криком:
– Постойте!
Кто-то остановил. Голос был глубокий и твердый, как у уверенных в своих силах парнях с черным поясом по каратэ.
Эби с охранником удивленно замерли и обернулись. На посетителе было длинное черное пальто с поднятым воротником, под которым просматривалась белая рубашка. Дерек медленно положил ладонь на плечо служащего и мягко улыбнулся, мгновенно завоевывая расположение.
– Прошу прощения, это моя дочь. Видите ли, мы играли. Не переживайте, я все оплачу.
Эби тогда с первых секунд поняла, что этому человеку можно доверять. Она потом частенько вспоминала тот вечер, когда они вдвоем вышли из магазина, оба довольные, по своим причинам. Эби спросила:
– Почему вы мне помогли?
Дерек пожал плечами:
– А почему нет?
– Ну… не знаю. Обычно меня никто не спасает.
– Что ж, значит, время пришло.
– Куда мы идем?
– Я думал, ты мне скажешь. Где ты живешь?
Эби посмотрела на высокие дома города, крыши которых исчезали в тумане, на прохожих, спешащих по своим делам. Все здесь было чужим.
– Это очень далеко отсюда. Пешком не дойдешь. Да и к тому же… я сбежала.
– Ого. Почему же?
– Там мне были не рады. Бесконечные ссоры и унижение. Мне кажется, они даже порадовались, что я съехала.
– Все настолько плохо? – спросил Дерек, вздохнув, ему это чувство было знакомо.
– Хуже, чем вы думаете. Так что, мне терять нечего.
– Ну, раз так, то я предлагаю тебе пойти ко мне. Здесь недалеко. Ви сварила куриный суп, точно знала, что у нас будут гости… Только если ты не боишься пойти незнамо куда с незнакомцем.
– Иногда знакомые люди намного страшнее незнакомых.
И они пошли домой.
***
Эби с Дереком сбавили темп у территории большой заброшенной фабрики, у которой даже было свое депо, куда когда-то (в нынешнее время довольно редко) привозили вагончики с провизией и также вывозили их к порту для торговли. Фабрика уверенно стояла на земле красными кирпичами еще когда Дерек был совсем маленький. В то время Свет и Тень только набирали обороты, и все их действия выглядели грандиозно и воодушевляюще. Строились заводы, лаборатории и торговые центры. Город процветал, люди на улицах улыбались друг другу, вагончики ежемесячно доставляли в порт конфеты и шоколад. Как все хорошо начиналось. А потом… разруха, банкротство. Вместо приятного сладкого аромата – строительные материалы, детали для машин, затем контрабандные вещества, оружие…
Свет в конечном итоге прикрыл фабрику, и та опустела, заржавела и стала никому не нужной. Тогда-то туда и перебрался Бобр, где и основал свою небольшую группку Теней. Сам главарь, дед со скрипучим смехом, имел золотые руки и мог починить все, что угодно, если у предмета имелся механизм. Иногда Месяца отправляли те или иные агрегаты, чтобы Бобр их осмотрел и починил. Он вообще никогда не отказывался помогать кому-либо. В том числе и Дереку. Когда тот только обосновался в Брокледе и стал обустраиваться, то случайно узнал про Бобра и с того первого дня частенько заходил к нему посоветоваться или просто навестить.
Фабрика была местом, куда можно было сбежать от проблем, зная, что тебя там всегда будут ждать.
– Я еще помню запах шоколада, витающий в воздухе на этой улице, – произнес Дерек, смотря куда-то вдаль, мысленно возвращаясь в прошлое.
– Ты же говорил, что приехал сюда, когда уже все было закрыто. – Эби подняла взгляд.
– Скорее, вернулся. В детстве мы с отцом жили недалеко отсюда. Всего пару лет, но эти районы достаточно сильно мне запомнились. Я ходил здесь в школу. А потом мы переехали.
– Почему же ты решил вернуться сюда?
– Юношей, может чуть старше, чем Закари, я захотел самостоятельности и вернулся сюда, на родные улицы. Спустя столько лет районы стали опаснее и страшнее, чем я помнил, но все же проникся этим городом и решил остаться.
– А Табаки говорил, что ты сбежал.
Дерек заметно посерьезнел и сжал губы в тонкую ниточку, помолчав какое-то время.
– И что еще он говорил?
– Всякую чушь. – Эби пожала плечами. – Так это правда?
– И да, и нет… Ты же знаешь, как Табаки любит выдумывать.
– Тем не менее, если он и говорит правду, то в самую точку. – Эби вздохнула и посмотрела на фабрику, уже давно лишившуюся нормального забора, благо, территория была огорожена деревьями и натянутой проволокой с сигнальными маячками, которые доставляли информацию о нежданном посетителе (каких почти не бывало, разве что иногда туда забредали подростки, покурить и попить алкоголь). – Может, стоило купить тортик? Раз мы пришли в гости.
Они обошли высокое здание и остановились перед запасным входом, который являлся единственным (центральные ворота заржавели и сцепились так надежно, что перестали открываться). Над железной дверью висела грязная табличка, сообщающая что-то о вреде курения. Дерек потянулся за одиноко висевшую веревочку и дернул ее. Эби постучала кулаком в дверь дважды. Такой был условный код для входа.
– Ты же знаешь, он и без гостинцев нам рад, – сказал Дерек, и Эби улыбнулась.
Дверь распахнулась и перед ними предстал Стэнли Ферман по прозвищу Бобр. С пивным животиком, мелкой седой бородкой и в перчатках без пальцев, он смахивал на обычного бомжа. Так и не скажешь с первого взгляда, что этот бодрый старичок был предводителем компании Теней. Они называли себя Бобровскими.
– Родные! – загоготал Ферман и своими огромными лапищами сгреб Эби с Дереком в охапку. От Бобра пахло домашней выпечкой и пивом. Дерек кое-как высвободился от объятий, после такого приветствия он выглядел помятым. Им обоим стало неловко от таких неожиданных проявлений любви, но в какой-то степени приятно. Может, поэтому им и нравилось время от времени посещать фабрику просто так. Всем не хватает внимания и заботы, даже Теням.
Бобр отстранился и поправил куртку Дерека, словно стараясь придать ей прежний вид, а затем его взгляд упал на девушку:
– Эби! Боже мой, как ты выросла! Эх… Помню тебя еще совсем малюткой, бегала тут, интересовалась всем подряд.
– Стэн, мы познакомились два года назад. – Эби покачала головой.
– Я все понимаю. – Бобр положил ладонь ей на плечо и похлопал. – У тебя сейчас период отрицания.
Девушка нахмурилась и посмотрела на Дерека, тот хмыкнул и пожал плечами, мол ничего не сделаешь.
– Так мы войдем?
– Конечно! – Ферман хлопнул себе по лысине, которую закрывала зеленая шапка-ушанка. – А я, растяпа, забыл вам предложить…
Гости протиснулись в узкую дверь. Эби шепнула Дереку:
– Меня не было здесь месяц, а я уже отвыкла от Бобровских речей.
– А мне приходится появляться здесь чаще твоего. Ты же знаешь, что Ронни не любит онлайн сообщения, а Закари еще не научил голубей разносить почту. – вздохнул Дерек, надувшись и словно превратившись в большого ребенка.
– Но было бы круто, скажи, про голубей, – Эби представила, как пернатые летают из города в город, с прикрепленными к туловищу пистолетами и патронами.
Компания в виде Стэнли могла сконфузить кого угодно. Он был самым старым из их команды, хотя совершенно не признавал свой возраст, шутя своими: «Я в самом расцвете сил», но на самом деле ему было за шестьдесят. Кроме Бобра на фабрике жила Ронни, с красивыми рыжими волосами, вечно завязанными в хвост и с синим запачканным комбинезоном – она любила мастерить. Она выглядела молодо и имела такую внешность, что, взглянув на нее, нельзя было точно определить ее возраст. Ей можно было спокойно дать как девятнадцать, так и двадцать пять. И, пожалуй, она этим даже гордилась.
Третьим участником компании был Химик, чудаковатый парень, присоединившийся к Бобровским некоторое время назад. Говорили, что он был знакомым знакомого, устроившим какой-то химический эксперимент, из-за которого Тени обратили на него внимание. Стэн передал Дереку, что ему написал кто-то из Месяцев, мол, пристройте его, у вас вагон места, а нам нужно приглядывать за парнем, который умеет делать водородные бомбы. А Бобр, как и было сказано, никому не отказывал.
Последним был Тощий Найджел, томный мужчина, что ни с кем никогда не говорил и постоянно выглядел так, будто хотел всех порешить, используя только зубочистку и мыло. Найджел долго отсутствовал. По слухам, он проходил курс психотерапии, после того, как отсидел некоторое время в тюрьме, где заставил одного сидевшего съесть собственные яйца. Тот подавился и Тощему прикрепили к делу умышленное убийство, но Месяца его вытащили. В общем, с ним дело было скверное и никто не вдавался в подробности. А было ли так на самом деле – это уже другой вопрос.