Юлия Цыпленкова
Солнечный луч. Дорогой интриг
– Заблуждения бывают губительны, – ответила я и, послав государю воздушный поцелуй, метнулась за дерево.
Отбежав немного, я обернулась, с ужасом думая, что вытворяю, и что сейчас могу растерять всякое благоволение, но увидела, что меня преследуют. Более того, государь вдруг остановился и… свистнул. Пронзительно, оглушительно и совершенно неблагородно. И когда в его сторону устремилась одна из фигур в зеленом костюме, а следом за ней и вторая, я постигла всё коварство разбойника.
– Облава?! – возмущенно спросила я.
– Не иначе, – хмыкнул монарх. – Бегите, Сиэль, бегите, это ваш единственный шанс. Бегите!
– Ну, знаете, – я передернула плечами и… дала стрекоча.
Свист тут же повторился, и я услышала топот сбоку от себя. Мгновенно сменив направление, я промчалась мимо пары розанов – дам с огромными цветами роз вместо шляпок, и скрылась за живой изгородью. Но вскоре вновь услышала топот и свист, но он показался мне иным, будто свистел другой человек. Я вновь сменила направление и меняла его каждый раз, когда раздавался свист или топот. А затем в разум, опьяненный азартом и желанием скрыться от погони, пришла ошеломляющая и невозможно простая мысль – меня загоняли! Словно какое-нибудь бедное животное, вынуждая бежать в определенную сторону, как только я сбивалась с заданного направления. Это было возмутительно! И… сдаваться я не пожелала.
А вскоре я увидела несколько охотников справа, повернула голову, слева тоже меня нагоняли, и я припустила что есть сил прямо. Но в этот момент кто-то вновь свистнул, и я, сменив направление в очередной раз, влетела в узкий коридор, чьи стены были сотворены из высокого кустарника, и поняла, что попала в лабиринт… что меня загнали в лабиринт. Его сотворили всего за два дня, не без помощи мага, разумеется.
Вот теперь я остановилась, перевела дыхание и огляделась. Позади слышались шаги, меня вновь нагоняли, но кто именно, я не знала. Да и кровь еще бурлила, а потому я нырнула в одно из ответвлений и побрела по нему, уже никуда не спеша. Теперь я озиралась с новым интересом, разглядывая светящихся бабочек, сидевших на ветвях.
– Я велел не впускать ее в лабиринт, – донесся до меня голос государя.
– У баронессы резвые ножки, мой господин, – весело ответил молодой мужской голос, но сразу вспомнить его обладателя я не смогла.
– Сдается мне, Ваше Величество, что вы привели на праздник вместо Сиэль дух одной из убитых ланей, и теперь она мстит всем нам за свою кончину, – негромко рассмеялся еще один из приближенных монарха.
– А значит, поймать ее – дело чести, – усмехнулся король. – Того, кто первым обнаружит нашу неуловимую Сиэль, награжу.
Усмехнувшись, я покачала головой. После вскинула руку и помахала в пустоту, иначе насмехаться над погоней было невозможно, и порывисто развернулась, намереваясь продолжить изучение лабиринта, но задела ветки, и бабочки вспорхнули, ярко озарив пространство над моей головой.
– Государь, она там! – тут же воскликнул тот, кто говорил о моих ногах.
Досадливо фыркнув, я свернула в новое ответвление, затем еще в одно и вышла в новый коридор. Рядом со мной, через зеленую стену, послышались голоса, и я затаила дыхание, опасаясь выдать себя. Теперь я руками не размахивала, осознав еще одну роль бабочек – так можно было привлечь к себе внимание, если заблудишься, и указать на место, где находишься. Но я указывать не хотела, однако решила сама выйти на короля и прекратить эти поиски, пока удовольствие не превратилось в раздражение.
Подумав, я решила, что он должен остаться на выходе. Ловчих хватало, главному охотнику оставалось лишь дождаться, когда к нему выведут дичь. Попытавшись сориентироваться, я зашагала вперед до следующего ответвления, которое успело приметить в мягком мерцании магического света. Мне казалось, что я окажусь в том коридоре, где недавно слышались голоса, однако поворот увел меня в сторону. Голоса я слышала, но они были уже далеко от меня.
Нахмурившись, я подумала, что можно было бы вернуться по прежнему пути, пусть я и встречусь с кем-то из ловчих. Я даже так и сделала – повернула назад, но… зашла в тупик. Фыркнув, я начала поиск выхода заново, даже продвинулась вперед более удачно, пока не оказалась на достаточно большом открытом пространстве, где стояли две скамеечки, и между ними статуя.
– Как же это? – тихо вопросила я себя. – Вроде бы шла, как надо.
Чтобы не разозлиться и не начать метаться в поисках выхода, я решила присесть и подумать немного. Так и сделала. Села, посмотрела в слепые глаза статуи и вопросила:
– Не подскажите, где тут можно выйти?
Статуя оказалась совершенной грубиянкой и не удостоила меня ответом. Решив, что так дело не пойдет, я протянула руку и сознательно задела ветки. Бабочки вспорхнули, ярко засияли, и до меня донеслось:
– Кажется, мы нашли ее.
– Там же был тупик, надо искать проход.
– И с нашей стороны тупик, – донесся еще один голос с другой стороны.
– Баронесса Сиэль где-то ближе к центру.
– До центра еще далеко, она с другой стороны от выхода.
– Зачем ты вообще засвистел? Она же бежала в сторону от лабиринта. Уже давно бы окружили и пошли дальше развлекаться.
– Я не свистел.
– А кто?
Вздохнув, я поняла, что меня еще долго не найдут, и решила выбираться туда, где до меня быстрей добраться. Прикинув, откуда доносились голоса, я вошла снова в коридор, из которого пришла, некоторое время шагала, надеясь избежать тупиков, и наконец вывернула на сплетение дорожек. Это место я узнала по веточке, единственной выбивавшейся из ровной стены аккуратно подстриженной зелени. Даже обрадовалась, что сама смогу найти выход, однако…
– Попались, – прошептали мне в ухо, как только я вывернула в предполагаемый поворот и оказалась сжата в чьих-то руках.
Я уже было вздохнула с облегчение, однако пригляделась и протяжно вздохнула. Высокий рост, знакомая улыбка, да и маска, сдвинутая на лоб не позволила усомниться в личности удачливого ловчего.
– Ваша светлость, – негромко произнесла я. – Теперь можете отпустить меня и сопроводить на выход.
– Как прикажете, ваша милость, – улыбнулся герцог Ришем, он, как и другие приближенные короля, был одет в разбойничий костюм.
Его светлость выпустил меня из своих рук и направился вперед, я последовала за ним. Спустя несколько минут до меня донеслись уже знакомые голоса:
– Ты уверен, что бабочки взлетели отсюда?
– Разумеется, смотри, несколько еще кружатся в воздухе.
– И куда унесло ее милость? Что вообще за потребность бежать?
– Государю явно нравится новое развлечение.
– Мог бы найти и менее прыткую, – проворчали в ответ.
– Тихо.
Я нахмурилась. Развлечение… Вот, значит, как меня воспринимают. Разумеется, развлечение. От графини он ни на шаг, несмотря на то, что явно благоволит мне. Одна из тех, кто сверкнул и исчез с придворного небосклона. Усмехнувшись, я покачала головой. Посмотрим-посмотрим, я быстро гаснуть не собираюсь. Да и падать в объятья королю тоже…
– Ох, – выдохнула я, наткнувшись в своей задумчивости на его светлость.
Оказалось, он остановился и развернулся ко мне. Я повертела головой, но выхода по-прежнему не было видно. Подняв взгляд на герцога, я спросила:
– Вы заблудились?
– Похоже на то, – ответил его светлость, но мне показалось, что глаза его горят слишком лихорадочно, чтобы не уловить подвох. – И теперь у нас есть повод поговорить, пока мы разбираемся в этом сплетении ходов.
Я отступила. Мне такой поворот не понравился. Игра, и без того затянувшаяся и уже не приносившая удовольствия, стала теперь и опасной.
– Можно сделать намного проще, – ответила я и протянула руку, чтобы задеть ветки. Герцог перехватил мою ладонь и отрицательно покачал головой. – Тогда я буду кричать.
– Я буду вынужден закрыть вам рот, – ответил Ришем. – У нас появилась замечательная возможность поговорить, и мне хотелось бы этим воспользоваться.
– Его Величество будет недоволен промедлением…
– Быть может, хватит думать о других, и вы немного подумаете о себе? – полюбопытствовал герцог. – Сколько можно удовлетворять чужие амбиции? Быть может, пришло время задуматься о собственных желаниях? Вы ведь делаете то, что угодно герцогине, главе вашего рода, но вам ведь это не нравится, верно?
– То есть вы думаете, что я служу чужой воле? – полюбопытствовала я в ответ.
– Думаю, – кивнул его светлость. – И мне хочется узнать вас лучше. Ваши желания, ваши устремления, ваши предпочтения. Мне хочется знать о вас всё, но для этого необходима беседа, неспешная и обстоятельная. Назначьте день и час. Клянусь, что больше не поддамся горячке и не оскорблю и не напугаю вас.
– Зачем?
– Хотя бы чтобы быстрей выйти из лабиринта, – улыбнулся герцог.
Я улыбнулась в ответ и… ударила по кустам ногой. Бабочки вспорхнули, осветив лицо моего похитителя. Изумление на нем сменилось досадой, после – негодованием, и его светлость скрылся в следующем ответвлении, потому что неподалеку послышались шаги и возглас:
– Попалась!
– Ах, вот вы где, легкокрылая тень, – широко улыбнулся граф Дренг – любимец Его Величества. – Теперь уж не ускользнете.
– Признаю свое поражение и готова последовать за вами, – покорилась я без всякой попытки к сопротивлению.
Однако выхода я вновь не увидела. Меня вывели, но не к началу лабиринта, а к его центру. Здесь негромко звенел струями фонтан, вокруг которого стояли скамейки. Имелся тут и столик с закусками. Но главное, меня ждали. И как только лесную деву вывели из ловушки ходов, как разбойники отступили, и их предводитель, поднявшись с одной из скамеек, махнул рукой:
– Свободны. – После направился ко мне и протянул руку: – Заплутали, прекрасная Сиэль? – в голосе его не было недовольства, только ирония.
– Все эти человеческие выдумки – сущий ужас, – созналась я, вкладывая в его ладонь свою.
– Вы совершенно правы, – учтиво ответил государь и подвел меня к скамеечке. – В лесу всё проще. Однако заметьте, здесь нет хищников.
С этим я была готова поспорить, но решила не портить вечер и потому заметила только:
– Зато коварных разбойников хватает.
– Не без этого, – галантно поклонившись, ответил монарх.
Он отошел к столику, собственноручно разлил вино в два бокала и вернулся с ними ко мне. По этикету девица могла лишь пригубить хмельной напиток, или же выпить один бокал, если вино было разбавленным. Сейчас шло прямое нарушение предписанных правил поведение.
– Я не могу это выпить, Ваше Величество, – ответила я, глядя в глаза государю, когда он протянул мне один из бокалов.
– Вы беспокоитесь об этикете? – уточнил он и отмахнулся. – Полноте, Шанриз, никто не узнает нашей маленькой тайны. Я распорядился подать самое легкое вино.
Приказал подать? Выходит, пока ловчие рыскали по лабиринту, их господин занимался обустройством места для свидания. И что же Ришем? Получается, сглупил. Мог увести меня от лабиринта и короля, но опять затеял вымогательство. Почему? Не знал о намерениях короля? Разумеется, не знал! Герцога от меня уже отогнали, и он просто воспользовался моментом.
«Зачем ты свистел?»
«Я не свистел».
Значит, загнал меня в лабиринт Ришем, а после, скрытый маской и костюмом, пошел за мной. Похоже на то… А меня просто собирались взять в кольцо и остановить, и это почти вышло, если бы не последний свист. Впрочем, король использовал ситуацию себе на пользу, и его окружение уверено, что я являюсь нынешним развлечением венценосца, как и сам монарх. С этим я тоже была готова поспорить, но, разумеется, благоразумно промолчала.
Я с улыбкой приняла бокал. Его Величество присел рядом, развернулся ко мне и легко задел край моего бокала своим.
– Если бы мы жили пару веков назад, то я устроил бы турнир в вашу честь и провозгласил прекраснейшей из прекрасных, – произнес он и пригубил вино, глядя на меня поверх бокала.
Я скромно потупилась и подумала, что стоит приостановить романтический порыв монарха.
– Это такая честь, государь, – ответила я, – буду ждать с нетерпением.
И теперь, подняв на него взор, я тронула край его бокала своим.
– Чего ждать? – полюбопытствовал король.
– Турнира, разумеется, – улыбнулась я.
– Но кто отмотает время на пару веков назад?
– Никто, – я пожала плечами и, охнув, огорчилась. – Я неверно поняла вас, государь? Это было сказано лишь для того, чтобы сделать мне приятное?
Монарх не ответил, он наблюдал за мной, ожидая, что я скажу дальше. Так и не пригубив, я отставила в сторону бокал и поднялась со скамейки. «Рассеянная и огорченная», я отошла к фонтану, и, присев на бортик и подставив ладонь под струю воды, заговорила:
– Кажется, я зря обидела его светлость. Герцог Ришем, получается, тоже пытался сделать мне приятное и обещал расправиться с клеветником и сплетником, если найдет его. А я приняла его слова за истину… Но разве я была не права, государь? – Я обернулась и посмотрела на него: – Вы ведь подтвердили, что слово мужчины крепче камня. Простите, Ваше Величество, я слишком наивна, раз не умею разбираться в пустых словах и намерениях. К тому же графиня Хальт…
Король последовал моему примеру. Он отставил бокал и поднялся со скамейки. После приблизился ко мне и спросил немного сухо:
– И что же графиня Хальт?
Я распрямилась и посмотрела в глаза королю:
– Вряд ли ей понравится, что ее мужчина называет другую даму прекраснейшей из прекрасных. Вы ведь не обидите свою женщину, а я лишь поддалась пустым грезам.
И, сказав это, я отвела взгляд и сделала шаг в сторону, но пальцы государя сжали мое запястье. Я обернулась, и… горячие мужские ладони сжали мою голову. Он порывисто прижался к моим губам. В этот раз поцелуй, начавшись грубо, вдруг стал мягче. Его ладонь скользнула мне на затылок, пальцы зарылись в волосы, сбив венок, и я вскинула руку, чтобы удержать его. Король на мгновение отстранился. Его взор горел. Мне чудился в нем и гнев, и лихорадочность, и что-то такое, отчего потянуло внизу живота, и ноги вдруг стали ватными. Помимо воли я опустила ладони на мужскую грудь. Его Величество коснулся моей щеки костяшками пальцев, провел ими до подбородка, а после, мягко сжав его, снова приник к губам. С ужасом осознав, что мне нравятся прикосновения короля, я оттолкнула его.
– Как же мне вас понимать, государь? – задохнувшись, спросила я.
– А как это можно понять? – спросил он в ответ. – Быть может, стоит сделать вывод, что меня влечет к вам?
Отвернувшись от него, я отошла и вновь обернулась. Он не сдвинулся с места.
– Совсем недавно, блуждая по лабиринту, я услышала, как ваши люди называли меня вашим развлечением, и ведь это так, Ваше Величество. Я для вас всего лишь развлечение, одна из многих. Я не могу и не хочу стать целью для насмешек, когда вы пресытитесь мной. Ваше сердце уже отдано вашей женщине, а я… – Горько усмехнувшись, я отвернулась и закончила: – Я лишь тень, морок, навеянный чудесной ночью. И раз мне не дано обрасти плотью, то к чему ваша нежность? К чему поцелуи? Лишь моя плата за короткий миг вашего благоволения? Что ж, надеюсь, что расплатилась полностью.
Я развернулась и вздрогнула от неожиданности. Увлекшись своей тирадой, я не услышала приближающиеся шаги. Сжав мои плечи, король поймал меня в ловушку пылающего взгляда.
– С чего вы решили, что я развлекаюсь за ваш счет? Разве немало я сделал за один только вечер, чтобы показать вам серьезность своего отношения? Если же я дорожу графиней, то почему со мной вы, а не она?
– Вы так добры, государь, – потупилась я, но он тряхнул меня, вынудив вновь смотреть в глаза. – Вы не могли остаться равнодушным к чужой беде. Ваше великодушие достойно восхищения.
– Чтобы защитить вас, я унизил свою сестру…
– Но ведь это была шалость, разве не так? Вы говорили…
– А то, что я позволяю вам сейчас куражиться? То, что оправдываюсь перед вами, разве этого мало? Или думаете, что целую вас лишь потому, что хочу продолжать игру?
– Я для вас развлечение, государь! – воскликнула я, и он отступил. – Сегодня вы полны желания быть со мной рядом, а завтра уже не вспомните моего имени.
Мы некоторое время мерились упрямыми взглядами, а после король усмехнулся и, протянув руку, раскрыл ладонь мне навстречу. Я поглядела на его руку, после на него, но ответить не спешила. Кривоватая ухмылка исчезла с лица государя.
– Значит, не верите своему повелителю? – холодно спросил он.
– Как же я могу не верить моему королю? – спросила я в ответ. – Но…
– Но?
– Но даже король остается мужчиной, – закончила я. – А мужчины, вопреки всем заверениям учителей, могут превращать свои слова лишь в приятную дымку. А дымка так легковесна… Малый порыв ветра…
Государь шагнул ко мне, снова сжал плечи и отчеканил:
– Будет тебе турнир.
Он еще короткое мгновение смотрел на меня, а после приказал:
– Следуйте за мной, ваша милость. Пора возвращаться к моим гостям.
И мы покинули лабиринт, а затем король покинул и меня, поручив лакею разыскать графа Доло, чтобы помочь нам встретиться. Остаток праздничного вечера я провела в компании ее светлости, ее фрейлин, дядюшки и тех, кто осмелился пригласить меня танцевать, но без государя…
Глава 15
Бал благополучно миновал, с его дня прошли неделя и четыре дня, а я в полной мере ощутила его последствия. О нет! Не всеобщее почитание и толпы лизоблюдов, спешивших засвидетельствовать мне свое почтение, раз уж король так явно мне благоволил. Напротив, я избавилась от лишних иллюзий и нескольких новых знакомых, которых надеялась видеть среди своих друзей.
На следующий день после бала как раз были и заискивающие улыбки, и заверения в восхищении и дружбе. Была опять и полная гостиная цветов с записками. А еще приглашения на семейные праздники по возвращении в столицу. Мне даже подумалось, что визитами у меня уже занят весь следующий год. Но дня через три поток дружелюбия начал иссякать, а еще несколько дней те, кто успели засыпать меня приглашениями, кажется, вообще перестали меня замечать.
И дело было не в том, что я оказалась холодна с ними или груба. Вовсе нет, просто король всё это время был со мной вежлив, но отстранен, будто и не было паланкина, веселой облавы и свидания в лабиринте со всеми его заверениями. Впрочем, было объявление о турнире, который должен был состояться ближе к отбытию в столицу, и теперь мужчины, неожиданно увлеченные возможностью показать в состязании свое мастерство и силу, упражнялись в фехтовании, верховой езде, стрельбе и в сложении стихов. Почему-то было решено добавить к традиционным состязаниям еще и поэтическое искусство. Возможно, так хотели заменить ныне отсутствующих трубадуров и бардов, но и эта идея пришлась придворным по душе.
Лишь это давало понять, что он ничего не забыл и не отказался от данного слова. Однако меня наказывали за строптивость этой видимой холодностью и отчуждением, словно давая понять – каково это жить, окруженной вниманием и растерять его в одно короткое мгновение. И будь я менее практичной и более чувствительной, то, наверное, предалась бы панике. Однако я хоть и была расстроена отстраненностью государя, но за голову не хваталась.
Во-первых, так мне не приходилось цепляться за слова, чтобы выдумать новый повод не подпустить его к себе. Сдаваться на милость государю мне вовсе не хотелось. Так я и вправду могла бы стать его очередным развлечением. Да еще и вера в то, что в итоге мы сумеем сблизиться и сдружиться, не желала меня покидать. В любом случае видимое охлаждение Его Величества было мне на руку. Во-вторых, я вновь могла себе позволить свободно вздохнуть и продолжить то, чем занималась прежде, – искать себе друзей без ненужного монаршего пригляда.
Да и герцогиня после того, как ее гостиная опустела, потеряла интерес к спиллу, и мне было позволено вернуться в желтую гостиную. О ее светлости вообще стоит сказать особо. С присущей ей и хитростью и лицемерием моя покровительница еще на балу восторженно смеялась:
– Ах, как же ловко я всё обстряпала! Согласитесь, Шанриз, визит короля намного лучше всяких платьев. Как же отлично я придумала отправить его к вам, и вот вы уже нашли выход из положения и утерли всем завистникам нос! Помните об этом, дитя мое. Я всегда придумаю отличный ход.
– Это ложь, – сказал мне дядюшка, когда проводил меня после бала до моих комнат. – Ее светлость лишь ответила на вопрос о вас, что с вами поступили подло и оставили без платьев. После этого выразительно взглянула на принцессу и добавила, что даже не знает, кто бы мог приказать такое сделать. «Бедная девочка, она ведь так ждала этого праздника», – только эту фразу можно с натяжкой назвать – отправила. – Его сиятельство потрепал меня по плечу: – Но вы невероятно находчивы, даже из ничего сумели создать героиню эпоса. Теперь расскажите мне, что происходило между вами и государем.
Внимательно выслушав меня, граф некоторое время сидел в молчании. Он думал, а я затаила дыхание, опасаясь услышать, что совершила ошибку, которая может оказаться непоправимой.
– Даже не знаю, что сказать, – покачал головой его сиятельство, не облегчив моих мучений. – Смело. Вы бросили вызов королю… Не могу дать полной и уверенной оценки и предсказать последствия, однако… Он отправился за вами. Не отправил кого-то, а пошел сам. И это его обещание турнира. Я могу позволить себе сделать вывод, что вы вызвали у государя немалый интерес.
– А еще спектакль с моим появлением и поклонами, – напомнила я, но дядюшка покачал головой.
– Зная нашего короля, могу сказать, что он использовал вас, чтобы наказать сестру, посмевшую вмешаться в его игры. Подобного он не терпит и не прощает. Уверен, что после прилюдного избиения последует еще и словесное. Она к вам не приблизится, Шанни, но это не означает, что не решится нанести удар издалека. И это плохо. Так что из подтверждающих его интерес поступков можно выделить именно эти два: пришел за вами, обещал устроить турнир как доказательство его намерений.
– Как думаете, я не отвратила его своим недоверием и намеками на графиню? – осторожно спросила я.
Дядюшка улыбнулся, даже хмыкнул, и я позволила себе расслабиться.
– Думается мне, дорогая, что вы выбрали верную тактику. Даже если и рассердили его, а вы рассердили, потому что, вернувшись к своей свите, Его Величество был язвителен и колок, но несомненно подогрели к себе интерес. Охотник в нем не позволит упустить строптивую дичь. Однако он должен преподать вам урок, не сможет спустить с рук дерзость. Посмотрим, что придумает для вас государь, но не думаю, что это будет чем-то жестоким. Скорее поучительным.
Вскоре тайна была разгадана, меня наказали видимым охлаждением и, вследствие этого, потерей популярности. И единственной, кто страдал от этого, была герцогиня Аританская. Она продолжала мне улыбаться, но раздражение всё равно проскакивало в каких-нибудь мелких придирках. Впрочем, она вскоре справилась с собой, и наша жизнь покатилась по наезженной колее. Я не рассказывала ей и половины того, что произошло между нами с государем, лишь в общих чертах. И только когда герцогиня, не выдержав, вопросила:
– Что же вы такое сотворили, Шанриз? Я не понимаю, почему он вдруг так охладел к вам! – Пожав плечами, я ответила:
– Я усомнилась в серьезности чувств государя.
– Вы отказали ему? Но почему?! Мы этого добивались несколько месяцев! – воскликнула моя покровительница.
– Чем тяжелей путь к победе, тем она слаще, – улыбнулась я.
Герцогиня с минуту смотрела на меня, а после рассмеялась и погрозила мне пальцем:
– А вы коварны, дитя мое.
И пусть в моих словах каждый углядел свой собственный смысл, но с этого момента между нами с ее светлостью воцарился мир. Впрочем, несмотря на то, что меня наказывали лишением благоволения, приглашение на игру в спилл в королевских покоях я получила. Правда, и там мой урок продолжился. Государь был вежлив и приветлив, но тот вечер просидел за другим столиком и на меня не обращал никакого внимания.
Мне было неизвестно, чего ожидал от меня Его Величество. Ожидал ли раскаяния, протяжных вздохов или попыток привлечь к себе его внимание, но ничего из этого так и не дождался. Я увлеклась игрой и за вечер сама ни разу не взглянула в его сторону. Моим партнерами были граф Хендис, дядюшка и королевский распорядитель, так что ни уныния, ни скуки я не ощутила. Не могу сказать, заделало ли короля мое равнодушие, или же у него попросту было дурное настроение, но попрощался он с нами сухо.
Также сухо прощались и супруги Сикхерт. Вот это было действительно неприятным открытием. Такие милые и доброжелательные люди, с которыми я, казалось, успела подружиться, после охлаждения короля тоже потеряли ко мне интерес. На мое приветствие, когда я вернулась в желтую гостиную, мне ответили сквозь зубы, а после игнорировали, будто меня и вовсе нет рядом.
Впрочем, столь неприятно вела себя графиня, ее супруг, вроде бы разделявший взгляды жены, улучил момент и виновато мне улыбнулся. А когда ее сиятельство вышла ненадолго из гостиной, граф Сикхерт подошел ко мне и шепнул:
– Если вам что-то понадобится, ваша милость, можете обращаться ко мне. Если это будет в моих силах, я помогу.
– Благодарю, – искренне улыбнулась я. Большего мне было и не нужно. Графиня Сикхерт для меня интереса не представляла, и без нее я могла прекрасно обойтись, а вот ее муж и его совесть были весьма кстати.
Кроме начальника дворцовой стражи и его супруги, еще несколько человек показали, что стоит о них забыть. И если я за что-то и могла сказать спасибо государю с его наказанием, то именно вот за это. Теперь я точно знала, кому нельзя доверять ни в коем случае. Как бы ни повернулась моя судьба, но я уже знала, кому буду готова протянуть руку помощи, а кому просто улыбнуться и пройти мимо, сколько бы клятв и заверений от них не услышала. Так что, чему бы ни желал научить меня Его Величество, я извлекала собственные уроки.
Но вот в ком не приходилось сомневаться, так это в моем наперснике – Фьере Гарде. В наших с ним взаимоотношениях ничего не менялось. Более того, я всё сильней пропитывалась к нему симпатией. И если бы меня спросили, каким я вижу брата, которого бы желала иметь, я бы без раздумий указала на барона. Он доказывал мне свое доброе расположение едва ли не на каждом шагу. Но обо всем по порядку.
На следующий день после бала, когда мы с дядюшкой собирались в Даммен к мастеру Треду за новой одеждой, его милость постучался в мою дверь. Без долгих предисловий барон поманил нас с его сиятельством за собой. Заинтригованные, мы вышли в коридор и увидели Гарда на пороге других покоев, находившихся напротив моих. Оттуда доносились звуки рыданий.
– Что случилось? – воскликнула я, бросившись к Керстин, чье лицо было красным и опухшим от пролитых слёз.
– Ваша милость, – чеканно произнес Гард, и Керсти истерично выпалила:
– Простите меня! – после обернулась к Фьеру. – Вы теперь довольны?
Всё еще не понимая, что происходит, я присела перед подругой, взяла ее за руки и спросила:
– Что случилось, Керсти? Отчего эта истерика?
Она не ответила, только выдернула руки и, встав с кушетки, на которой сидела, отошла к окну. Нахмурившись, я обернулась к барону и увидела. Мои платья! Они были свалены в угол, прямо на пол! Стремительно обернувшись, я устремила на Керстин вопросительный взгляд.
– Это вы? Это вы выкрали мои платья? – холодно спросила я.
Баронесса Вендит только шмыгнула носом, но не удостоила меня ответом, зато не стал отмалчиваться Фьер.
– Ее милость в своей непревзойденной глупости решила так нанести удар своей сопернице, которую она сама себе выдумала, – язвительно произнес барон. – Я еще на балу заметил чересчур злорадную ухмылку, когда спросил о вас. Это вызвало оторопь, но я решил, что это обычная человеческая подлость. Признаться, в тот момент я ощутил дикое разочарование… – За его спиной надрывно всхлипнула Керстин, но не посмела перебить. И Гард продолжил: – Некие подозрения появились позже, когда вы, Шанриз, нашли выход и явились на бал, да еще и в высочайшем сопровождении. Фраза, оброненная баронессой Вендит, заставила меня задуматься.
– Какая фраза? – спросил граф Доло, смотревший на его милость.
– Наша скромная и милая Керстин с неожиданной злобой прошипела, что остановить баронессу Тенерис могут только забитые наглухо двери. – Я снова смотрела на бывшую подругу, с которой, казалось, мы выяснили, что на барона Гарда я видов не имею. Но еще оставалась надежда, что девушку кто-то сбил с пути, внушил ей дурные мысли. – Мне не терпелось разобраться, и я вернулся во дворец, растолкал своего камердинера и велел понаблюдать за комнатой баронессы Вендит. Камердинер доложил мне сразу же, как только увидел, как служанка выносит из комнат баронессы платья. К сожалению, нам удалось спасти лишь часть одежд, вторая часть была сожжена в печи для мусора. После этого мы побеседовали с ее милостью. У меня была надежда, что наивную глупышку кто-то убедил или вынудил это сделать, но оказалось, что кража – это только ее идея. Дождавшись, когда ваша, Шанриз, служанка уйдет из покоев, баронесса не погнушалась не только отправить свою прислугу, но и лично поучаствовать в мерзком и низком деле. И к моему прискорбию, баронесса Вендит досадует лишь на то, что ее воровство вскрылось.
– Я же извинилась! – выкрикнула Керстин.
– Вам не передо мной надо извиняться, а перед девушкой, доверявшей вам и почитавшей подругой. Но в своей глупости и слепоте вы не узрели очевидного – вам некого и не к кому ревновать. Вы не нужны мне, Керстин, и надежды на то, что это изменится, нет. И вам не к кому ревновать, потому что к баронессе Тенерис я испытываю дружеские чувства. И если бы вы не преследовали цели затащить меня в храм, то и с вами мы могли бы не менее мило общаться.
– Зачем вы так? – со страданием спросила Керсти. – Зачем говорите это при всех? Зачем унижаете?
– Наедине мы с вами уже объяснялись, и не раз, – сухо ответил Гард. – Что до унижения, то вы настолько пали, что уже не сможете подняться. Вы – воровка и предательница, ваша милость, и унизительней этого уже ничего быть не может. – Он посмотрел на меня и продолжил: – Ваше дело, Шанриз, как вы поступите с этой девушкой, но я замалчивать не стану.
Фьер коротко поклонился нам с дядюшкой, полностью игнорируя Керстин, и вышел из ее комнат. А я не знала, что сказать и что сделать. Во-первых, я не ожидала подобной выходки от баронессы Вендит. Мне казалось, что большего, чем надуться и разговаривать со мной сквозь зубы, она не сделает, потому что и вправду казалась милой скромницей, когда переставала строить из себя женщину, умудренную жизненным опытом. А во-вторых… Во-вторых, возможно, именно в эту минуту государь отчитывает сестрицу не только за ее грубость, но и за преступление, к которому принцесса не имела никакого отношения. И вот тут действительно было непонятно, что делать. Бежать и говорить, что виновник найден, или же промолчать и сделать вид, что мне ничего неизвестно, а платья просто подкинули утром под дверь?
