Эльбрус Иззят оглы Оруджев
Карабах – горы зовут нас
– Кто из вас посмел отстранить командира бригады от выполнения своих обязанностей. Кто, я спрашиваю вас?
Мужчина переводил взгляд то на полковника, то на Эйваза. При этом в его голосе чувствовались жесткие нотки, но не грубые, а можно сказать так – повелительные, требовательные. Было видно, что человек привык приказывать и не терпел неповиновения. Его спутник, войдя в кабинет, остановился у двери и внимательно следил за присутствующими, держа руки под полами расстегнутого пальто. Наверно там у него находилось оружие, и вероятнее всего, он был телохранителем вошедшего.
Полковник посмотрел сначала на охранника, внимательно изучая его стойку и отмечая про себя допущенную им ошибку.
– Еще в школе, на уроках физкультуры, преподаватель Анатолий Григорьевич Кожевников показывая тонкости приемов «Самбо», предупреждал, что всегда надо быть готовым к тому, что на вас нападут и руки ваши это ваше оружие. А этот «горе» охранник, обе руки держит занятыми, чудно, где только набирают таких охранников, – думал полковник, оценивая обстановку. Да, ладно, пусть себе красуется, – натренированный глаз полковника отмечал все происходящее.
Когда вошедший человек остановил взгляд на нем, полковник подошел, протянув руку, представился. В ответ он услышал – Председатель Парламента Республики Нахичевань Васиф Талыбов.
– А это, – он показал на стоящего у дверей мужчину, – мой родной брат.
– Представитель МО полковник Эйвыз Джафаров, – полковник представил своего напарника. Все обменялись рукопожатием. На правах хозяина Республики Васиф – муаллим пригласил всех за стол.
– Прежде всего, уважаемый Васиф муаллим, мне надо переговорить с вами с глазу на глаз, – полковник старался быть вежливым, потому что говорил на русском языке, а все присутствующие говорил на родном – азербайджанском.
– Мне необходимо довести до вас распоряжение уважаемого нашего Президента, – он специально сказал это, зная, какую магическую силу имеет в стране слово – Президент. При этих словах все стали. Эйваз спокойно вышел из-за стола, а Алиев и брат Васифа-муаллима, ждали его распоряжения. Выдержав паузу, как принято на Кавказе, с достоинством хозяина, Васиф муаллим кивнул головой, давая разрешение ожидающим покинуть кабинет.
Когда все вышли, полковник достал из внутреннего кармана куртки небольшой блокнот. Молча вынул оттуда сложенную пополам бумагу и протянул ее Председателю Парламента Республики. В свете небольшой лампочки и горящих свеч, Васиф муаллим стал изучать содержимое бумаги. Он внимательно пробежал глазами по строчкам, остановился и снова стал читать, шепотом повторяя:
– «Удостоверение» выдано представителю Президента Азербайджанской Республики, полковнику…. Он прервал свое чтение и внимательно посмотрел на офицера.
–Стало быть, вы, и есть тот представитель. Так почему вы сразу мне не сказали. Он в сердцах стал качать головой. Ведь мне уже звонил Гейдар Алиевич и просил оказать любое содействие его представителю.
– Вы меня извините, господин полковник, – Васиф муаллим с трудом подбирал русские слова. Видно было, что он владел только разговорным языком, и ему было тяжело вспоминать русские слова.
– Я весь в вашем распоряжении. Приказ Президента, для всех нас есть – закон. А пока прошу вас еще раз извинить меня, но я должен сделать один звонок. Он энергично поднялся, не смотря на крупную фигуру, обойдя стол, схватил трубку одно из телефонных аппаратов. Назвав оператору номер, он стал с нетерпением постукивать пальцами по столу, в ожидании ответа. При этом не вольно выдавал свое внутреннее волнение. Из его разговора с кем-то на той стороне линии, полковнику стало понятно, что он отменял какие-то ранние отданные им же распоряжения, при этом называл незнакомые имена, требуя их немедленно приехать в штаб бригады. Закончив разговор, Председатель Парламента, уже спокойным шагом, вернулся к столу.
– Понимаете, – волнуясь, заговорил Васиф муаллим, – мне этот командир Алиев наговорил столько про вас, что я не разобравшись, приказал министру внутренних дел поднять спецотряд и арестовать вас.
– Какой он все-таки нехороший человек, этот Алиев. Мне и раньше докладывали о нем неприятные его действия, но все времени не хватало досконально заняться военными. Время такое тяжелое для страны. Ведь Республика находится в блокаде, и многие жители практически остались без куска хлеба – он, говорил, не скрывая досаду. Да и вы сами можете понять:
– с одной стороны Армения, с другой Иран, а тут еще отключили свет, газ, перекрыты все дороги доставки продовольствия в страну. Когда здесь был такой великий человек – Гейдар Алиевич, казалось что все просто, но стоило ему уехать, как народ стал понимать:
– Как ему было тяжело, сохранить стабильность в стране. В истину Великий он человек.
– Уважаемый Васиф муаллим, – полковник вынужден был прервать его тираду, – теперь, когда вы все знаете, у меня будет просьба к Вам. О нашем разговоре никто не должен знать. Мы приехали сюда выполнить задуманный план по введению противника в заблуждение, относительно истинных намерений на Карабахском фронте. Верховный Главнокомандующий ждет нашего доклада, чтобы отдать приказ на наступление и освобождение наших захваченных земель. Для выполнения задуманного нашего плана, мы нуждаемся во всесторонней Вашей помощи. Без Вас мы ничего не сможем сделать, – полковник сделал ударение на слове «Без Вас».
– Ваши министры будут получать распоряжения только от вас, которые мы с вами будем согласовывать. Только Вы будите знать, что все мероприятия является огромной дезинформацией противника, для того чтобы он отвел свои наиболее боеспособные войска из Карабаха. И если вы не против, давайте пригласим сюда полковника Джафарова и попьем сначала чаю, а то вот уже и рассвет наступил, а мы еще не ужинали, – он улыбнулся доброжелательной улыбкой, вызвав улыбку на лице Председателя Парламента.
Полковник подошел к столу, пробежал глазами надписи на телефонах и, найдя с пометкой «Оперативный дежурный» снял ее. Услышав ответ дежурного, он приказал пригласить в кабинет майора Мустафаева и Джафарова.
Через минуту в кабинет стали входить вызванные Васиф муаллимом Министры Республики, вместе с ними вошли и приглашенные полковником офицеры. Весть о прибытии представителей Президента уже по каналам беспроводной связи разнеслась по городу. Двое одетых в белые куртки солдат, расставляли на столе стаканы для чая, раскладывали хлеб, сыр и всякие сладости, наверняка из запасов главы Республики.
Прежде чем сесть за стол, Васиф муаллим представил прибывших офицеров из Баку. В конце представления, для убедительности их высоких полномочий, он попросив «удостоверение» полковника сам зачитал его. Приглашенные подходили, жали руки и, отойдя, шепотом переговаривались между собой. Предстояло много работы, и засиживаться за чаем не хотелось. Сделав знак Эйвазу, полковник, извинившись, вышел, за ним вышли Мустафаев и Эйваз.
– Как насчет командиров, вы передали распоряжение,
– как только вышли из кабинета, спросил полковник у майора.
– Офицеры прибыли и собраны в тактическом классе, карты склеены, – выпалил Мустафаев.
– Тогда Эйваз, достань пакет с распоряжением и вручи исполняющему обязанности командира бригады майору Мустафаеву, – приказал он.
Но, увидев расширенные глаза майора, полковник пояснил.
– Мы согласовали данный вопрос с Председателем Парламента, я думаю, Баку будет не против наших предложений.
Они спустились в тактический класс, где собрались все командиры местных отрядов самообороны и батальонов бригады. Мустафаев подал команду для приветствия. Командиры, переглядываясь, нехотя встали, выражая полное игнорирование команды, поданной начальником штаба бригады. Сразу же стало понятно, что весть о смещении комбрига Алиева уже известна присутствующим, и они своим видом выражали свое несогласие с данным фактом. Разговор предстоял трудный. Но по своему «горькому» опыту полковник уже знал психологию таких вот «добровольцев», а проще говоря «махновцев» нового пошива.
– Уважаемые командиры, – обратился полковник к присутствующим на совещании. Во-первых, я хочу выразить вам свою искрению признательность, за то, что приняли нас на святой земле наших предков, на Родине нашего Уважаемого Президента Гейдара Алиева. Это по его приказу мы находимся здесь и выполняем личный приказ Верховного Главнокомандующего. Говоря, полковник внимательно осматривал присутствующих, которые с каждым словом становились собраннее, успокаивались. Услышав слова о Президенте, в зале наступила тишина. Полковник вошел уже в раж, и теперь, надо было закреплять достигнутое, он продолжил:
– Я склоняю голову перед вашим мужеством, перед мужчинами, которые не стали прятаться под юбки своих жен, а с оружием в руках встали на защиту своей Родины. Вы настоящие сыны и внуки наших предков. Воинов, достойных стихов великого поэта Вагифа. Такое сравнение внесло оживление среди собравших командиров. Люди стали высказывать свое мнение о тех, кто кроме наживы на базарах и в магазинах ничем не интересуются и готовых продаться всем шайтанам.
Полковник не перебивал их, давая возможность присутствующим тоже выговориться, и показать свою значимость перед прибывшими гостями из Баку.
Это был его маленький козырь, который он уже не раз применял, когда имел встречу с « человеком с ружьем», как он называл всех, местных «полководцев».
Когда шум достиг апогея, – он резко спросил:
– Кто командует отрядами на Ордубадском и Садаракском направлениях? Полковник спросил тем командирским голосом, который не терпит возражения и заставляет подчиненных быстро искать причину такого обращения.
Присутствующие замерли, наступила тишина. Не давая им сообразить, что происходит, полковник повернулся к Мустафаеву:
– Командир бригады, почему нет командира из Ордубада? Обращаясь так к Мустафаеву, полковник давал понять присутствующим, что вопрос смещения комбрига стоять не будет, так как уже назначен другой командир, и Мустафаев уже приступил к исполнению своих обязанностей.
Пока комбриг соображал и думал, что ответить, с задних рядов поднялся бородач в белой дубленке. Это был мужчина лет сорокапяти, – крупного телосложения, широкий открытый его лоб ти указывал на его не дюжий ум. Черные на выкате глаза горели, явно показывая, что хозяин их обладает решительностью и сам по себе он не из тех, кто прячется за спинами других. Лицо его заросло густой черной бородой, с серебристой проседью по последней «моде». Воротник дубленки был распахнут, и было видно, что он одет в чистый камуфляж, на белую рубашку. Шею здоровяка стягивал темно-синий галстук в полоску, точно такой же, как и у Председателя Парламента. Норковую шапку он держал в руках аккуратно, чтобы не помять. Перед полковником стоял типичный представитель, так называемых «народных защитников-добровольцев».
– Я прошу вас разговаривать со мной на родном языке,
– первое что сказал «бородач» поднявшись. Я командир Ордубадского отряда, – он глядел на полковника вызывающе.
– Хватит нам того, что мы 70 лет находились под русским гнетом, – он вертел головой по сторонам ища защиту своих слов. В задних рядах послышался ропот одобрения.
– Если вам не совсем понятны мои высказывания на русском, так вам мой коллега, – полковник повернулся к Эйвазу, – переведет вопрос. А пока вы доложите на родном языке, – кто обороняет высоту «Союг» и какая обстановка в деревнях расположенных под горой, – пропустив колкости, приказал полковник.
– Меня не интересует, когда и кто оставил высоту. Меня интересует, сколько местных жителей погибло за последнее время? Сколько, еще вы – командир будете терпеть, армянские обстрелы наших домов, которые убивают наших матерей и сестер, наших детей делают калеками?
Вопросы звучали, как выстрелы из пулемета, и каждый из них достигал цели. Задав свои вопросы, полковник присел на стул.
Командир – «бородач» мял свою норковую шапку, соображая, как ему поступить. Полковник, переменив тон, как бы пришел на помощь «бороде».
– Я думаю, что к этим вопросам мы еще с вами вернемся, а пока давайте послушаем Джафарова Эйваза.
Услышав предложение полковника отложить ответ на вопросы на потом, «борода» вздохнул с облегчением и осторожно присел на краешек стула.
Эйваз в привычной для себя манере не спеша, и спокойным голосом стал обрисовывать сложившуюся ситуацию на фронтах Карабаха. Дал оценку деятельности командиров на местах, в Нахичевани и в конце своего выступления напомнил присутствующим полномочия полковника.
Услышав, что полковник лично прислан, Президентом Азербайджана, в зале наступила гробовая тишина. Имя Гейдара Алиева на присутствующих действовало магически, все внимательно стали смотреть на офицера, который был назначен таким выдающимся человеком, как Гейдар Алиев.
Пользуясь моментом, полковник поднялся и приказал Эйвазу, зачитать распоряжение Министра обороны о проведении наступательных действий на Садаракском направлении и освобождение захваченных территорий. Присутствующие, перебивая друг друга, стали рассказывать о происходящем на фронте. Бурные обсуждения сложившейся ситуации на границе Республики, между командирами могли продолжаться бесконечно. После зачитки боевого распоряжения, майору Мустафаеву было приказано приступить к планированию боевых действий, и совместно с военным комиссаром республики осуществить частичную мобилизацию. О том, что для противника и его разведки это станет известно, не было никаких сомнений, чего и добивался полковник. Надо было сделать так, чтобы в Ереване ни у кого не было сомнений, что Азербайджан, несмотря на имеющийся договор по неприменению силы в отношении друг друга, хочет начать военные действия именно здесь, в Нахичевани.
Разработанный и продуманный план относительно дезинформации противника вступил в силу, теперь все зависело от продуманных действий полковника и его команды.
В течение последующих трех суток, гарнизон кипел страстями. Среди местных жителей распространили слух, что наступление на Садарак не остановится выходом на границу, а будет продолжено до самого Еревана. Радиоперехваты разговоров армянских разведчиков, наблюдавших за перемещением войск вдоль границы, свидетельствовало о том, что все идет по плану, оставалось только закрепить в сознании руководства Армении, что Азербайджанские войска, действительно хотят нарушить перемирие и перейти в наступление.
На шестой день полковник решил приступить к завершающему этапу.
Рано утром, он вместе с начальником разведки бригады и майором Мустафаевым выехали на Ордубатское направление.
Стоял прохладный, ноябрь. На склонах хребтов в лесах еще не облетела вся листва, а окрестные горы уже украсили свои вершины белыми остроконечными папахами, как у местных чабанов, пасущих свои отары у подножья гор. Красно-бурые скалы горы Союг-дага побелели до самых границ леса. Черный хребет Большой Батабарт–даг покрылся пушистым первым снегом. Дальние вершины гор перевала стеклянно и холодно сияли по ночам рассеянным светом безликой луны. В горах в свои владения вступала зима. С северной стороны на десятки километров во все стороны лежала, размокшая Джульфинская равнина.
Кавказская осень украсила всеми цветами красок разомлевшие горы. Светило нежаркое солнце.
Всю дорогу полковник любовался величественной красотой открывающейся его взору.
– Прекрасна наша земля, – думал он, глядя на горы, – что здесь в Нахичевани, что в Карабахе или Шамахах. АЛЛАХ создал этот рай только для радости и любви. И это было так, судя по историческим записям или по поэмам, сложенным великими поэтами, пока сюда, в эти сказочные земли, не ступила нога гонимых отовсюду армян, как хитрых и кровожадных людей, приносящих своим соседям только горе и слезы. На протяжении 150 лет, с началом первых переселений армян из Персии, а потом и из Турции в этих местах не стихали войны, лилась кровь народа, приютившего армян, и давшего им кров. Вот и сегодня, вместо того чтобы любоваться красотой и наслаждаться прекрасным горным воздухом, мы едем на фронт, чтобы защитить и отстоять свои земли, – думал полковник, грустно всматриваясь в лес, покрытый первым пушистым снегом.
Комбриг Мустафаев молчал, думая над своими незавершенными делами. За последние сутки он осунулся, под глазами появились темные круги, что говорили о бессонных ночах и напряженной работе. Но, как всегда, майор был гладко выбрит, шею его стягивал чистый подворотничок отглаженной формы. Рядом с полковником сидел начальник разведки бригады, уже немолодой мужчина, с роскошной черной бородой вплетенной в нее серебряной нитью.
– Наверно из запаса пришел, звание его, старший лейтенант не соответствовало его возрасту. Когда полковник решил расспросить его о последних сведениях, о противнике, тот по простоте души своей, стал рассказывать так, будто делился новостями со своими приятелями.
Из рассказа стало понятно, что враг начинает делать то, что от него ожидают.
– А вы как думаете, – обратился полковник к начальнику разведки, – сможем прорвать оборону противника?
–Настрой у личного состава бригады боевой, – уклонился тот от ответа, это не осталось без внимания полковника.
–Значит, не до конца еще Мустафаев убедил своих командиров в том, что война действительно будет. Надо поговорить об этом с Председателем Парламента. Каждый житель должен поверить нам, тогда и противник поверит, – решил про себя полковник и не стал больше приставать к разведчику вопросами.
Машина, петляя по горным дорогам, выехала на берег реки Араз, где располагался штаб батальона, обороняющего границу с Арменией в районе Мегри. Выйдя из машины и разминая отекшие ноги, полковник любовался открывшейся красотой ландшафта. Командир местного батальона пригласил в свой штаб, расположенный в старом полуразрушенном бараке. Несмотря на то, что в комнате стояла печка, раскаленная докрасна, тепло не держалось, выветриваясь через проемы в окнах. Однако чай поданный к столу был настолько изумительным, что после выпитого первого стакана полковник на миг даже забыл про холод. Заваренный, по какому-то особому местному рецепту, заправленный мятой чай, благоухал ароматом.
– После такого чая и умирать не хочется, так нет, Карам муаллим? – спросил он у комбрига.
– Это от воды он такой. Солдаты приносят воду из источника, находящегося на высоте 2500 метров. Если бы вы летом сюда приехали, мы бы вас угостили такой водичкой, что нигде другой, такой вы не найдете, тем более в Сальянах, – улыбаясь своей открытой улыбкой, заметил Мустафаев.
– Уже вычислили, откуда я родом. Ничего не скажешь – разведка работает у вас хорошо, – полковник похлопал по плечу разведчика.
– Ты Карам, прав. В Сальянах такой воды точно нет, это ты хорошо сказал, но зато там есть такая сладкая рыба, о которой вы можете только мечтать, называется она – илан
– балыг (угорь).
– Один – один, товарищ полковник, – смутился комбриг, понимая, что задел полковника за живое.
– Жив буду обязательно приеду, сюда летом, а пока у нас много дел, так что пора и честь знать, – не стал полковник развивать скользкую тему. Пусть комбат выведет нас на свой наблюдательный пункт, и мы проведем оттуда рекогносцировку.
Привычка полковника, выработанная на войне, видеть все своими глазами, потащила всех офицеров в горы.
Карабкаясь по крытым тропинкам, за командиром местного батальона, он внимательно осматривал местность, вел расчет времени, уточняя замысел решения.
– Не сегодня так завтра, надо будет освобождать захваченные горы и тогда пригодится сегодняшний труд, – думал он, идя за комбатом. Весь день пролетел в сплошных переходах с высоты на высоту, пока солдаты и командиры местного батальона не убедились, что именно здесь, приехавший из Баку полковник, решил прорвать оборону противника. Только одного они не поняли, – кто же сможет подняться по таки крутым скалам.
Когда вернулись в штаб, там их ждал горячий ужин. Наскоро поужинав, тронулись в обратную дорогу, уже без начальника разведки, которого оставили на высоте с комбатом организовать наблюдение за противником.
– Наверняка, после нашего отъезда комбат по старой привычке станет звонить своим соседям и рассказывать им, что мы сегодня делали, так Мустафаев? – спросил полковник, когда машина тронулась в обратный путь.
– Наверно, вы правы, ведь они уже два года в этих горах, и до сих пор здесь никого из Баку не было. Да еще они знают, что было сказано на совещании по поводу наступления.
– Вот и хорошо, пусть обсуждают.
– Можно вопрос, – Мустафаев не мог скрыть своего любопытства.
– Давай, только не про уголовный кодекс, уж больно он мне не нравится, – шуткой ответил полковник.
– Вы, правда, наметили атаку в этом направлении, где мы сейчас с вами были?
– А что тебя смущает?
– Так это же не логично, атаковать высоту Союг, в лоб.
– Молодец Карам, что ты задаешь такой вопрос, значит, думаешь, а это уже хорошо, потому что война – это не то, кто кого перестреляет, война – это кто кого передумает. Пусть противник тоже ломает голову. Он, наверняка, перехватит разговоры комбатов по рации и естественно, начнет просить помощи у своих командиров, так?
– Наверно вы правы, уклонился Карам от ответа.
– Водитель остановите машину, приказал полковник. Тот, выехав на пригорок, выбрал подходящее место посуше и остановил свой старенький УАЗ.
– А теперь давай мы с тобой пройдемся дорогой Карам, я кое-что хочу тебе пояснить, – выйдя из машины, сказал полковник. Отойдя, метров на пять от машины, полковник нашел поваленное дерево, присел на него, приглашая и комбрига последовать его примеру. Он не спеша, достал сигарету, прикурил. Сделал несколько глубоких затяжек, только после этого заговорил:
– Верховный, когда отправлял нас сюда, помимо наступления на Садаракском направлении, приказал любыми способами взять высоту Союг-даг. Вот почему мы сегодня целый день ползали по горам. Однако я внимательно изучил все направления и понял, что отсюда на нее не подняться и взять ее практически не возможно. Хоть батальон пускай, всех положат. Но одно выяснил точно:
– Ты возьмешь эту высоту Союг-даг, в этом я могу тебе поклясться, – полковник внимательно посмотрел на Карама, глаза которого готовы были выпрыгнуть из глазниц.
– Да, Карам, ты сделаешь это. А как? – ты сейчас все узнаешь, и будешь строго выполнять все распоряжения, как я тебе прикажу.
– После нашего отъезда противник усилит наблюдение по всему фронту, так? А ты по приезду в штаб прикажешь командиру Ордубатского батальона собрать как можно больше жителей в селах и свой резерв, начать подъем на передний край обороны, чтобы создать видимость прибытия подкрепления. Пусть солдаты сделают побольше факелов и перемещаются по фронту обороны. Факел всегда притягивает внимание, а в это время две группы из разведывательной роты, которые готовились выйти в тыл, пройдя вдоль берега реки Араз, обойдут туннель и выйдут к горе выс. 1245, там забазируются. Если иранцы, как прошлый раз, будут сигналить армянам о наших разведчиках, первая группа должна вернуться, а вот вторая в химических костюмах Л-1, по камышам вдоль берега, должны, слышишь, Карам, должны пройти границу и выйти на указанное направление. Ночь они отдохнут, а утром начнут подъем на Союг-даг. Именно днем по дороге ведущей из Мегри на высоту. Я говорил с командиром разведывательной группы, и он мне сказал, что если идти с той стороны на высоту, ребятам понадобиться часов 7-8, не меньше. По моим расчетам, группа подойдет к высоте к 16 часам. Ее, конечно, будут видеть с высоты, так ведь, Карам?
– Ну, конечно, их заметят еще на подступах, и будут держать под прицелом.
– Но ведь армяне сами будут просить своих командиров прислать им помощь, так ведь? – то ли спрашивая, то ли утверждая, говорил полковник.
– Когда ночью армяне заметят, сколько народу с факелами поднимается с нашей стороны на позиции, то их наблюдатели будут орать об этом во всю глотку, убеждая командование, что с утра начнется наступление. Армянское командование, конечно, не будит верить докладами тех, кто стоит на постах, так как здравый смысл будет им подсказывать, что все действия с нашей стороны это обманный трюк с целью запутать врага, потому что мы готовимся наносить удар в направлении Садарак. Прокладываем туда дороги, отмобилизовали и перебросили свыше 3 тысяч человек на направление. Свыше 130 единиц техники днем и ночь прогревают моторы в ожидании наступления. Так, нет? – полковник внимательно наблюдал за реакцией комбрига. Казалось, что Мустафаев начал понимать общий замысел хитроумного плана полковника, но виду не подавал. Думал, соображал.
– Конечно, никакой помощи армяне на посты не пошлют, но этого-то не будут знать те, кто так умоляет о помощи. Так вот, – полковник прикурил новую сигарету от первой, и продолжил.
– Увидев подходящую группу, армяне на посту подумают, что это к ним поднимается помощь, и что им удалось убедить в этом свое руководство.
Наша же разведывательная группа, не доходя 100-150 метром, сядут на снег отдыхать, будто устала. Тогда армяшки пошлют одного, максимум двоих, на всякий случай, проверить, во-первых, кто поднимается к ним, во-вторых, помочь, подняться на высоту.
Вот тогда, разведчикам понадобится все их мужество. Когда армяне подойдут метров на пять к группе, двое бойцов встают, раскинув руки, пойдут им на встречу, приветствуя их по-армянски. Надеюсь, у вас в разведке есть ребята, говорящие на армянском языке?
– Ну, конечно, есть, там каждый второй свободно говорит на их языке.
– Это хорошо. Двое же других из нашей группы, подходя в шаге от первых сзади, и в два ножа аккуратно укладывают армяшек на снег.
Сверху стоящие армяне, думают, что внизу дурачатся от радости. Тревога из души у них уйдет. Тогда одни армянские боевики уйдут в блиндаж отогреваться и отдыхать, а пару человек останутся на посту. После этого, группа разведчиков разделятся на две подгруппы. Первая пойдет налегке, только пистолеты и ножи, вторая, оставив вещи, прикрывает. Предупреждаю – только ножи и пистолеты.
Дальше на все воля АЛЛАХА. Пять минут и высота ваша, понял меня мой дорогой Карам? – полковник с шумом поднялся с бревна. Я со своей группой разведчиков так на Кечал-даге, одну высоту брал. Пошли, нам пора ехать.
Командир бригады сидел не шелохнувшись, пораженный логикой этого странного человека, о котором на фронтах ходят легенды. Ему в одно время показалось, что будто полковник уже сам прошел тот путь и теперь спокойно рассказывал Мустафаеву, как все было или будет на самом деле.
Полковник, не поворачиваясь пошел к машине, и забравшись в салон УАЗ, сразу отвернулся к окну, чтобы командир бригады не приставал к нему с расспросами. Когда комбриг сел в машину, водитель, не дожидаясь команды, рванул машину с места так, что пассажиры еле удержались на своих местах. Однако Мустафаев не собирался просто отдыхать, и как только машина тронулась, он обратился к полковнику с вопросом:
– А как же быть с Садаракским направлением? Ведь вы отдали приказ штабу бригады готовить наступление на Садаракском направлении, чем мы и занимаемся вот уже шесть дней. Отмобилизовали 3000 человек, прокладываем дорогу к границе. Председатель Парламента, Васиф-муаллим передал нам почти все трактора района, и они днем и ночью работают, а вы теперь говорите про Союг-даг. Не могу понять вашего замысла.
Полковник повернулся к комбригу:
– В академии был у меня преподаватель тактики полковник Ляхов, вот он меня так учил:
– «Надо поставить себя на место противника и постараться думать как он, тогда ты сможешь правильно решить задачу, если найдешь его слабые и сильные места» – говорил он. Теперь давай, постав себя на место армян. Шестые сутки в Нахичевани идет мобилизация жителей, строятся дороги, войска копают окопы, значит, к чему-то готовятся, так ведь? И это притом, что в стране не хватает топлива, продовольствия. Естественно противник понимает, что на такое можно идти, когда решается глобальная задача. Допустим, наступать и освободить захваченные высоты, но для этого не надо проводить мобилизацию. Значит, у нас есть желание продвинуться дальше, вот для чего строятся дополнительная рокадная дорога. Что тогда предпримет противник, товарищ Мустафаев? – полковник чуть повысил голос.
Карам опешил от вопроса, но быстро нашел ответ.
– Начнет стягивать сюда войска, чтобы разгромить наши подразделения, верно ведь?
– А откуда он возьмет дополнительные силы, ты об этом подумал?
– Нет.
– А мы должны с тобой заставить его снять и перебросить именно на Нахичеванское направление все свои резервы из Карабаха. Самые сильные на сегодня его резервы сосредоточены на Физулинском направлении, это Кафанская и Горийская бригады, а также 5-я Араратская мотострелковая бригада, которая стоит под Варданисом. Главное, заставить их снять с Карабахского направления наиболее боеспособные части и перебросить сюда, вот тогда…
Полковник не стал додумывать, что будет потом, самое главное, они делают все, чтобы выполнить приказ Верховного, а именно:
– «Создать условие для прорыва обороны армянских войск на Физулинском и Муровском направлениях и освобождения захваченных территорий».
– Остановите машину, – подал полковник команду. Водитель от неожиданности так нажал на тормоз, что ее повело юзом.
Смеркалось.
Туман мелкой подстепью, начинал расстилать свою паутину по стволам деревьев. Спускаясь по кронам, окутывал близлежащие скалы, пробираясь между вершинами в долину.
– Выйдем комбриг, подышим горным воздухом, пройдемся.
– Вот ты мне скажи Карам, только честно, – выйдя из машины и взяв под руку комбрига, заговорил полковник.
– Каждый день все твои родственники, знакомые, да и простые жители сотни раз тебя спрашивали и спрашивают;
– «На каком направлении будет и вообще ли будет война? Так ведь, Карам?
Тот хотел что-то сказать, но полковник не дал ему ответить.
– Не надо оправдываться. Сейчас каждый второй нахичеванец только об этом и думает. Люди говорят на улицах, в чайханах, по телефону, и конечно, звонят своим близким в Баку и успокаивают их.
Армяне тоже не дураки, как тут многие думают. Разведка у них, я тебе скажу, работает четко, это я еще по Карабаху хорошо знаю, да и Москва не дремлет, со своей космической разведкой. Наверняка армяне в Москву уже доложили о всех наших проделанных с тобой работах. Особенно о том, что на Араратское направление тянется дорога, перебрасываются артиллерийские части, твои резервы, а в Республике проводится мобилизация. Ляхов в академии учил: «Заставь противника поверить в твой замысел – и ты считай, выиграл сражение».
Сегодня я тебе скажу, зачем мы приехали сюда с Джафаровым. Слушай, мой дорогой Карам, Верховный направил нас сюда за тем, чтобы мы заставили противника снять с Карабахского направления все его резервы и перебросили их сюда под Нахичевань. Направление главного удара выбрано на юге Карабахского фронта в районе Бейлаган. Мы отвлекающий маневр. Все, что делали мы здесь за последние сутки – все блеф, имитация: на военном языке это означает: – «Создать условия для перехода в наступление на основном направлении». Такие вот дела, дорогой мой Карам. А то, что вы возьмете высоту Союг-даг, в этом у меня нет никаких сомнений, и как вы ее возьмем, я тебе все рассказал. Как только мы приедем, поставишь задачу командиру разведывательной роты, чтобы подготовил группу в количестве 12 человек. Группа должна быть готова действовать самостоятельно двое суток. Разведгруппа должна выйти в тыл врага сегодня же ночью