Эльбрус Иззят оглы Оруджев
Карабах – горы зовут нас
– Интересно, как их различают, когда они одновременно звонят? – подумал он. Его размышления прервал тихий спокойный голос, будто человек говорил шепотом, появившегося ниоткуда.
– Господин полковник, – обратился молодой человек к нему, – я помощник Президента Тариэль. Прошу вас сдать оружие, если оно у вас есть. Господин Президент сейчас вас примет.
Получив оружие, Тариэль положил его в сейф, закрыл дверцу на ключ. Потом, открыв массивную дверь, которая к удивлению открылась легко, что даже было трудно себе представить, как такой щупленький человек вообще смог ее открыть, – исчез за ней. Прошло не больше минуты, как оттуда вышел помощник Президента по военным вопросам генерал Нурятдин Садыков. Подойдя, он молча протянул руку для приветствия и, взяв полковника под локоть, повел на второй этаж. Войдя в кабинет, генерал только тогда обратился к нему.
– Надеюсь, вы поймете полковник, зачем вас так рано вызвали, когда я изложу вам суть вопроса. Генерал был из старой гвардии офицеров, которые всегда отличались своей воспитанностью и вежливостью.
– Верховный Главнокомандующий принял решение назначить вас своим представителем в Нахичевани для осуществления операции под кодовым названием «Возмездие». Вы в курсе, что план дезинформации должен быть так проведен, чтобы противник принял это всерьез и оттянул свои наиболее боеспособные части с Карабахского фронта к Нахичевани. Тем самым позволил бы нашим войскам успешно прорвать фронт обороны противника и приступить к освобождению наших земель в Карабахе. Только успешно проведенная вами работа, позволит нашим войскам перейти в наступление на Физулинском направлении. Надеюсь, вам не надо объяснять, какое это будет иметь политическое значение, – начало освобождение оккупированных районов.
Генерал достал из сейфа карту и разложил ее на столе. Потом повернулся к полковнику и попросил подойти.
–Вы должны приложить все усилия, принять все меры, чтобы противник поверил вам. Для этого, надо разработать решение и осуществить освобождение высоты «Союг» в районе населенного пункта Ордубад, с которых противник контролирует значительную часть района. Вот уже два года, как армянские формирования захватили эти высоты, и выбить их оттуда пока никому не удалось, так что на вас возлагается большая надежда.
Он обвел красным отточенным карандашом высоту Малого Кавказского хребта.
– В вашем распоряжении будет 5-ая мотострелковая бригада. Ее командиру вы сами поставите задачу. Так же определите, как действовать и какие использовать силы для дезорганизации противника по всей лини фронта Республики. Для этого мы даем вам все полномочия, – генерал подошел к сейфу, набрав код, открыл его, достал оттуда небольшой лист бумаги.
– Вот взгляните, тут только нет вашей фамилии и при согласии, я тут же впишу ее. Генерал протянул бумагу полковнику.
Тот взял листок прочитал вслух:
– «Удостоверение», – интересно!
– Вы читайте дальше, – генерал улыбнулся краешками губ.
– Данное удостоверение выдано полномочному представителю Президента Азербайджанской Республики для проведения секретной операции на территории Нахичеванской Республики. Председателю Милли Меджлиса Республики Нахичевань, всем Министерствам и Ведомствам, органам местного самоуправления содействовать предъявителю данного удостоверения в выполнении поставленных ему задач. Все его распоряжения являются законными и подлежат немедленному исполнению.
Подпись: – Президент Азербайджанской Республики. «Гейдар Алиев»
Полковник дочитал до конца и вернул удостоверение генералу.
– Крутая бумажка, ничего не скажешь. С таким, извините меня, документом не только «Союг– даг» можно взять, но и пол Армении освободить.
–Так что, мне вписать вашу фамилию, – генерал взял со стола ручку и внимательно посмотрел на полковника.
– Ну что же, «двум смертям не бывать, одной не миновать», – Когда прикажите вылетать, господин генерал?
– Ты вот что, не хорохорься, а скажи, сможешь сделать то, что от тебя требуется или нет?
– Я солдат, господин генерал, и привык всегда держать руки по швам. Я не могу говорить громких слов, но вы давно знаете меня, сделаю все, что в моих силах.
– Самолет вылетает в 5 часов, у вас есть всего час. Можете проехать домой и сообщить семье, чтобы не волновались. Вас на аэродром отвезут. Если есть, какие-то вопросы, прошу вас, задавайте, – видно было что у генерала много дел и он торопиться, остаться один.
– Если возможно, я прошу вас послать со мной помощником полковника Джафарова Эйваза. Если я не ошибаюсь, он стоит оперативным дежурным по управлению. Домой мне не надо я уже попрощался. Надо только заехать в Министерство обороны взять карты и свое оружие и можно лететь.
– Тогда желаю удачи, – генерал подошел к полковнику и взглянул ему в глаза. Президент надеется на вас и верит вам. Все, что с вами произошло после сдачи города Шуша он в курсе дела. Главнокомандующий просил передать, что вы можете звонить ему в любое время суток, если возникнут какие-то трудности в Нахичевани при исполнении его приказа. Можете идти.
Но прежде чем уйти полковник, повернулся к генералу:
– Разрешите один вопрос, господин генерал?
– Да слушаю вас.
– Скажите, это вы предложили мою кандидатуру Президенту?
– Да, я. Надеюсь, вы понимаете полковник, что вашему аресту я не мог препятствовать. Но всегда верил в вашу порядочность и профессионализм. Если можете, полковник, простите за мою слабость, тогда я ничего для вас не мог сделать, поверьте! – он протянул руку для пожатия. Полковник сделал шаг вперед, крепко сжал руку генерала. С минуту они смотрели друг на друга, молча. Не выпуская руки, генерал притянул его к себе и крепко обнял. Этим было все сказано, они были одна команда. Им надо было воевать, делать свое дело. Генерал разжал объятия и тихонько оттолкнул полковника, потом развернулся и молча вышел.
Сборы продолжались недолго и уже к 5 часам, вместе с полковником Джафаровым, они вошли в зал ожидания международного аэропорта «Бина».
Военный комендант, молодой майор, наверно из «выскочек», в новой национальной форме приветствовал их. Увидев за спинами большие рюкзаки, спросил разрешение помочь донести вещи до регистрации. Однако ни полковник, ни его коллега даже не отреагировали на данное предложение.
– Мы свое «барахлишко» никому не доверяем, так что майор, не обижайся, – как можно спокойно, заметил Джафаров.
– А что у вас там, золото что ли, что вы так волнуетесь о вещах? – майор не мог понять шутят с ним или говорят всерьез. Всего час тому назад, ему позвонили из Министерства обороны и приказали встретить двух офицеров, не называя их должностей, и обеспечить посадку в самолет до Нахичевани.
– Представь себе, там лежит то, что дороже, чем золото, – там наша жизнь дорогой, – Эйваз, так звали полковника, похлопал по плечу майора. Тот не ожидал такой фамильярности и вытянувшись в струнку заметил.
– Я при исполнении своих обязанностей и попрошу вас, относится ко мне, как положено.
– Видал Эйваз, – полковник улыбнулся своей открытой улыбкой, – надо как «положено», а ты проявляешь неуважение к таким большим звездам. Он явно подшучивал над молодым майором, оттого, что на душе было тяжело и тоскливо.
Он не успел написать своим детям письмо, как было принято всегда, когда он уходил на задание, и это не давало ему покоя.
Таких неотправленных писем в его сейфе скопилось уже с десяток, но по заведенной им традиции, он всегда оставлял очередное письмо, когда предстояло трудное дело.
Когда офицеры подошли к стойке регистрации и положили свои рюкзаки на транспортер, завыла сирена сигнализации. Контролер, смотрящий в монитор, покрылся испариной. Губы его побледнели, он хватал воздух открытым ртом, но не издавал ни звука.
– Да ты не волнуйся «братан» все в порядке, мы по туристической путевке в Нахичевань летим, – полковник прошел вперед и взял свой рюкзак.
Эйваз наклонился к уху майора и что-то шепнул ему. Тот вытянулся в струнку и отработанным командирским голосом закричал:
– Есть, товарищ полковник.
Когда сели в самолет и разместились, полковник повернулся к своему другу и спросил:
– Наверняка сказал, что летим взорвать Ереван, да?
– Нет, конечно, я сказал, что ты камикадзе пойдешь в Ереван и грохнешь самого Вазгена – Католикоса всех армян, – они оба громко засмеялись.
Ранние пассажиры, с опаской смотрели на двух сухощавых, одетых в камуфляж людей, лица которых были черными от сухих горных ветров.
– Эйваз, ты хоть просвети меня насчет этой автономной республики, я ведь толком то и не знаю, что за Нахичевань, и вообще, почему он оказался так далеко оторван от Азербайджана?
Эйваз, как настоящий лектор, прежде чем ответить на вопрос, прочистил горло, потом поправил свои жиденькие волосы на стареющей голове и только потом заговорил.
– Нахичевань это – большой, благоустроенный город в Азербайджане, расположенный на возвышенности, сильно укреплен… Жители Нахчувана (так называли его в древности) красивые и приятные по характеру, придерживаются суннитского и шафиитского толков. Люди сами по себе отважные, борцы за веру, предки у них были хорошими войнами. Сам народ очень гостеприимный, красноречивый. Нахичеванцы могут говорить на всех языках, на их же языке говорить не умеет никто, у них своеобразный говор и акцент, практически подделать его не возможно, если ты не родился сам в Нахичевани. Посетивший Нахичеванский край в 1648 году турецкий путешественник Эвлия Челеби описывал регион как цветущий край. Челеби писал о Нахичевани, что «город украшают 10000 больших домов, крытых глиной; имеется 70 соборных мечетей и мест поклонения, 40 квартальных мечетей, 20 домов для приезжих, 7 прекрасных бань, около 1000 лавок». В конце XVIII – начале XIX веков Нахичевань– столица независимого Нахичеванского ханства. 26 июня 1827 без боя была занята русскими войсками генерала Паскевича.
Согласно статье III Туркманчайчкого мирного договора, подписанного 10 февраля 1828 г., вместе со всем ханством была уступлена шахом «в полную собственность»Российской Империи.
С 1849 года город Нахичевань центр Нахичеванского уезда Эриванской губернии. К 1896 году население Нахичевани составляло 7433 человек: 4512 азербайджанцев, 2376 армян и 52 русских и др .
В июне 1918 года город вначале заняли турецкие войска, при поддержке которых была провозглашена Араксская Республика, а затем в ноябре 1918 года их сменили англичане.
Ну и потом 28 июля 1920 года Нахичевань была занята частями 11-й Красной Армии. Вот если коротко, что могу сказать по этот красивейший край нашей родины, ну остальное сам скоро увидишь. Эйваз отвернулся к элюминатору и стал укладываться спать.
Ревя моторами, старый «ТУ» тяжело оторвался от взлетной полосы и взял курс на запад. Под шум моторов друзья мгновенно уснули, будто действительно летели не на войну, а изучать доисторические места древнего города Джульфа и Ордубад.
– Уважаемые пассажиры, – милый голос стюардессы, вернул офицеров в реальность, – наш самолет совершил посадку в аэропорту города Нахичевань. Температура воздуха минус 10 градусов. Ветер северный с порывами до 25-30 метров.
– Ты слышал, Эйваз, ветер то, какой, как бы «дуба» не дать. Куртки-то теплые мы не взяли.
– Придется комбрига раздеть, – невозмутимо заметил Джафаров. Так что не волнуйся, все будет хорошо, если нас тут с тобой сразу не пришлепнут.
– А что, такое может быть?
– Ты знаешь, почему в Министерстве все бояться сюда, лететь?
– Нет, и почему же?
– Да – с сочувствием сказал Эйваз, – видать, ты действительно ничего про Нахичевань не знаешь. Ведь это Родина Гейдара Алиева, Президента нашего. Не приведи господь, если сорвем операцию или еще хуже армяне раскроют замысел Верховного Главнокомандующего. Все тогда, «семь бед, – один ответ – наган к виску. Или как говорили гусары – Играть нам с тобой в «Орлянку».
Только теперь полковнику стало более-менее понятно, почему такую ответственную задачу поручили ему.
– Хотят испытать еще раз. Ну, правильно, так должно и быть. Другого не дано. Все, значит, бояться. Поживем, увидим, – решил полковник и стал собираться на выход.
Прихватив свои вещи, они поспешили к трапу. Нахичевань встретил пассажиров пронзительным холодным ветром, от которого при вздохе, перехватило дыхание. У трапа самолета стояла старенькая «Нива». Двое бородатых, одетых в тулупы вооруженных человека курили, отвернувшись от ветра. Стараясь удержаться на ногах, полковник приблизился к военным и спросил:
– Вы кого встречаете, не нас ли? «Бородатый», опустив воротник тулупа, в свою очередь поинтересовался:
– А вы кто будете?
– Эйваз, объясни ему, – сказал полковник, открыв дверцу машины, забрался во внутрь. Салон автомобиля был очень холодный, наверное, встречающие давно ожидали их.
– Могли бы и печку включить да и прогреть салон, – в сердцах высказал полковник свое замечание, не зная, что в части всем водителям автомобилей выдают топливо буквально по кружке. Так как его практически в республике нет. Нахичеванский мороз, на радостях сразу набросился на полковника, как на своего личного врага. Прихватил своими огромными ручищами уши и стал потихоньку пощипывать их. От таких ласк они начали скрючиваться и пищать. Потом сквозь летнюю куртку камуфляжа, протиснулся за воротник и прошелся по всему телу, выгоняя оставшееся тепло. Этого ему показалось маловато, и мороз, опустившись в ботинки, прихватил пальцы ног в свои тиски. Все тело дрожало и тряслось. Холод пробрал до костей.
– Слушайте мужики, давай поехали уже, – не выдержал полковник, – если мы останемся здесь еще на пять минут, можно будет вести меня в мечеть и обмывать.
Боевики заторопись, шумно сели в машину. Водитель завел мотор.
– Дорогой, включи, пожалуйста, печку, – трясущими губами взмолился полковник, – а то я чувствую, что отсюда вы меня не в мечеть, а прямо на кладбище повезете.
– Печка не работает, – сказал, будто отрезал, водитель, включив передачу, рванул машину с места, так что она пошла юзом. Шофер был опытный, и ему легко удалось укоротить скользящую машину. Выехали на проспект и помчались по темным улицам незнакомого города.
Столица республики Нахичевань была в осадном положении. Жителям приходилось экономить на всем, в том числе и на освещении своих домов, не говоря об улицах. Поставки продовольствия, топлива и другого имущества осуществлялись только самолетами по воздуху. В республике была жесточайшая экономия всего, что требовалось для поддержания жизнедеятельности людей.
Армянское правительство, пытаясь задушить блокадой, население непокорной Республики, перекрыла все дороги из Ирана и Турции.
Вооруженные отряды армянских наемников, захватив господствующие высоты по границе страны, подвергали ежедневному обстрелу мирные населенные пункты и дороги Садарака. Может быть, бандитам и удалось бы осуществить свои коварные планы, если бы у руководства Нахичеванской Республики не стоял Великий ее сын Гейдар Алиев. Только благодаря его титаническому труду, политической мудрости, удалось на время стабилизировать обстановку, мобилизовав потенциал народа. Наверняка такой гений, как Гейдар Алиев, прекрасно понимал, что это все временное и враг только и ждет момента ударить в спину своему соседу. Поэтому, став Президентом Азербайджана, Гейдар Алиев первым делом решил предпринять все необходимые меры для защиты населения автономной Республики от вероломных врагов.
Через промерзшее окно автомобиля, как бы не хотелось разглядеть город, ничего не было видно. Бросив бессмысленную затею, поеживаясь от холода, полковник ждал, когда они приедут до штаба местной бригады самообороны.
Петляя по узким улицам, «Нива» уперлась в железные ворота, на которых красовались пятиконечные звезды – священный символ давно уже не существующей империи. Полковник грустно улыбнулся этой мысли «несуществующей империи».
– Да, действительно, прошло уже два года, как полупьяные президенты России, Украины и Белоруссии в Беловежской Пуще проснувшись в глубоком похмелье, решили, что всем им не хватает «свободы и демократии». Выпив по стопке самогона сваренного из белоруской бульбы, закусив украинским салом и запив любимым русским огуречным рассолом, они подписали договор, о развале Союза, в котором находились семьдесят лет. Страна под названием– СССР прекратила свое шествие по миру. Символ единства и военной мощи государства – пятиконечная звезда сорвалась с небосвода под их грязные ноги. За ними с постаментов стали сбрасывать революционных вождей – « вечно живые всех живых». Горящий «факел свободы» подхватили проходимцы, тунеядцы и пошли в народ, неся сепаратизм, экстремизм и прочую шелуху под названием «самоопределение угнетенных народов». Только было не понятно, что до развала страны они не знали ни своего имени, ни рода и племени? И теперь вот вдруг проснулись, и захотелось им быть свободными, только от кого и почему, никто не знал. Безумие охватило армянских дашнаков, которые оголтелой сворой, набросились на своих вчерашних соседей, требуя «самоопределения» и построения Великой Армении от моря до моря.
Сначала в ход пошли дубинки, камни – как средства убеждения своей правоты. Потом ружья, автоматы и вот уже, который год, идет война в горах Кавказа, в Приднестровье, в Орше и Намангане. Гибнут старики женщины и дети. Кровь льется рекой, и никто из тех полупьяных президентов уже не помнят, что это они виноваты в этом страшной трагедии людей. Не за горами тот день, когда ветер перенесет огонь и в их города и селения, может тогда, они узнают, какую цену должны заплатить за свою слепоту и недальновидность – с грустью подумал полковник, глядя на пятиконечную звезду на воротах, которые со скрипом распахнулись, и машина подкатила к двухэтажному особняку.
Встречающий их в аэропорту «бородач», пригласил следовать за ним.
Поднявшись по скользким ступенькам, он открыл массивную дверь, пропуская гостей. Рядом на входе висела табличка: «Штаб войсковой части №».
– Не уже ли эта часть еще существует? – усмехнулся про себя полковник, и проследовал за бородачом. Несмотря на раннее утро, в штабе толкался народ, Многие были в гражданской одежде, но с оружием.
Пройдя через длинный коридор «бородач» остановился перед кабинетом.
«Командир бригады А. Алиев», было написано на табличке.
Он постучался, не дожидаясь приглашения, открыл дверь.
– Проходите, – по-азербайджански сказал борода, но сам прошел первым. Огромный кабинет комбрига освещался керосиновой лампой, а на подоконниках и на столе горели свечки. По стенам были развешаны портреты Президента и незнакомого человека. Много фотографий самого комбрига в рамочках были развешаны по всему кабинету. В комнате было относительно тепло. Комбриг за огромным дубовым столом, на котором стояли несколько телефонов, что-то писал, увидев вошедших, встал и пошел им навстречу.
– Полковник Алиев, – представился он. Мне только что звонили из Баку и сказали, как приедете, чтобы позвонили в министерство обороны «Старику». Я сам не знаю, кто он такой, но переспрашивать у оперативного дежурного не стал. Полковник не слушал комбрига, который говорил на азербайджанском языке с Эйвазом. Он внимательно вглядывался в черты лица комбрига, мимолетно отмечая про себя лоснящиеся щеки, на которых играли отблески пламени свеч, холодные холеные руки, протянутые для приветствия, детали формы одежды. Посмотрел на кресло комбрига, застеленное небольшим ковром.
– Задницу, наверное, боится отморозить или геморрой свой греет. Его взгляд остановился на белом телефоне с гербом Советского Союза.
– Может комбриг живет ностальгией о прошлом, представляя себе, что каждый день он, командир части Советской Армии докладывает прямо в Москву, как делали в былые времена командиры крупных соединений и объединений, – подумал полковник.
«Бородач», спросив разрешение, вышел.
– Прошу ваши документы, – заискивающе перед Эйвазом, сказал комбриг. Полковник, обогнув массированный дубовый стол, прошел вперед и сел на одинокое кресло в углу. Эйваз, вынув свое удостоверение, протянул комбригу, оглянувшись на полковника, представил его.
– Старший группы, полковник, – назвал Эйваз фамилию друга.
Услышав имя полковника, комбриг застыл. Он хлопал ресницами бесцветных глаз, как-то криво улыбался.
– Извините, я ошибся, много слышал о вас, только не видел, еще раз простите.
– То, что слышал, это уже хорошо, так ведь Эйваз? Долго объяснять вам не придется, зачем мы прибыли сюда. Первое, о чем я вас попрошу, это дайте распоряжение, чтобы принесли два теплых бушлата. Если есть, по стакану крепкого чая, а также вызовите своего начальника штаба бригады, – полковник говорил отрывисто, командным голосом, не терпящего возражения.
Он давно уже уяснил для себя, что с таким, как Алиев, надо говорить только в приказном порядке. Иначе они не воспринимают действительность и чувствуют себя маленькими царьками, наделенные большой властью.
Услышав приказ, Алиев засуетился.
– Товарищ полковник, – он уставился немигающими глазами на него, – прошу, садитесь сюда, – он показал на свое кресло, за дубовым столом.
– Здесь вам будет удобно.
– Каждый сидит на своем месте, пока ему доверяют власти, запомни это комбриг. Мне удобно будет и в уголочке, а вы действуйте. У нас не так много с вами времени, чтобы рассиживаться.
Комбриг вышел из кабинета отдать приказ, а друзья, не сговариваясь, от души рассмеялись.
– Видал какой «гусь» этот комбриг? Эйваз даю слово, он из этого кабинета дальше Нахичевани не выезжал и носа своего не подвергал морозу. Весь холеный какой-то этот ваш комбриг, я вам скажу, – смеясь, говорил полковник.
Кстати – ты обратил внимание на его руки? – спросил полковник
– Не только обратил, ты уж меня прости за сравнение, но после пожатия его руки, почувствовал, будто дерьмо помял, холодное и скользкое. Хорошо, что ты плохо понимаешь азербайджанский язык, а то бы удавил бы его за красноречие, если бы услышал. Какие только он не наплел дифирамбы мне про свою значимость, за какие-то несколько минут. Особенно про то, как он тут один противостоит всей Армении, как его любят и ценят в Республике, – Эйваз в сердцах чуть не плюнул себе под ноги.
– Как только земля таких чудиков держит на свете – он от возмущения даже вспотел и расстегнул свою тонкую куртку.
– Эйваз, как только придет этот комбриг, отдай ему боевое распоряжение и пусть действует, а я займусь с начальником штаба бригады планированием. Да, еще прошу тебя, по-братски, хватит всем рассказывать кто я такой, ладно? Все вопросы мы будем решать с тобой вдвоем. Ты отдаешь приказы и контролируешь поступающие доклады. Все, что касается нашей задачи, никто не должен знать о ней ничего конкретного, только в части касающейся этого командира непосредственно. Даже этот, – полковник не успел произнести фамилию комбрига, как тот появился на пороге. За ним в кабинет вошел небольшого роста круглолицый офицер в ладно-подогнанном и застегнутом по всем правилам камуфляже, подшитым свежим белоснежным подворотничком. Ремни портупеи обтягивали его стройную фигуру. На широком лице светились круглые темно-карие глаза. Вошедший был чисто выбрит. Комната заполнилась слабым запахом сладких французских духов. Это чуть не подвело нутро полковника, которое готово было сделать вывод, что пришел какой-то молодой «щеголь».
– Начальник штаба бригады, майор Мустафаев, – доложил тот на чисто русском языке. Его выправка, четкий доклад выдавали в нем кадрового офицера, успевшего послужить еще при Советской Армии. Полковник встал со своего места и протянул руку для приветствия.
– Надеюсь, майор, вы не забыли прихватить с собой боевые карты по обороне Республики? – спросил он у Мустафаева.
– Товарищ полковник, как таковой карты с решением на оборонительную операцию в штабе нет. Решением командира бригады, территория Республики разделена на зоны ответственности батальонов районной самообороны. Штаб бригады занимается только обеспечением и координацией их действий, – выпалил он одним духом, и опустил взгляд, прекрасно понимая какую нелепицу он сейчас выпалил.
– Интересно, это как же прикажите мне вас понимать, господа мои хорошие? В республике развернута мотострелковая бригада со своим штабом, с приданными и поддерживающими подразделениями, а у командования этой бригады нет единого решения на ведения боевых действий, в случаи начала войны? – полковник обводил взглядом присутствующих командиров.
В кабинете наступила гробовая тишина. Все молча переваривали услышанное. Первым не выдержал Эйваз.
– Мустафаев, ты хочешь сказать, что до сих пор вы не выполнили распоряжение Министра Обороны, да? Ведь всем отправили выписки из решения на оборонительную операцию.
– Мы получили распоряжение, – Мустафаев не мог скрыть своего волнения. Но командованием бригады принято решение, возложить ответственность за оборону городов и селений на командиров территориальных батальонов.
– Командир бригады, как это понимать? – полковник повернулся к Алиеву.
Тот хлопал глазами, переводя взгляд то на Мустафаева, то на Эйваза. Его слюнявый рот, с редким пушком светлых волос под носом, бесшумно открывался, губы тряслись, он напоминал рыбу, выброшенную волной на берег.
– Хватит трястись, как трясогузка, ты комбриг, – отвечай, кто может игнорировать приказ Верховного Главнокомандующего? Тебя поставили здесь над бригадой не управлять ею, а командовать и не из кабинета, а непосредственно на местах. Ты и только ты несешь ответственность за оставленные высоты, а не вчерашние колхозники и чайханщики – полковник все больше и больше распылялся.
Это был не первый случай в его практике за годы войны, когда такие, как Алиев, сидя на больших должностях, палец о палец не прикладывали, чтобы как-то противостоять коварному и жестокому противнику. Полковник смотрел на командира бригады, и злость подступала к самому горлу. Она стала душить его, перед глазами всплыла картина отступления из Шуши, Лачина, гибель многих его боевых товарищей.
За короткое мгновение вспомнилось многое, что пришлось пережить именно из-за того, что точно так же, в Баку « сидели» на должностях представители, так называемых, «патриотов».
Решение пришло.
Полковник встал, не глядя на комбрига, подошел к Эйвазу и посмотрел ему в глаза. Друг точно оценил его состояние и незаметно, будто отворачиваясь, кивнул ему.
– Алиев – полковник повернулся к комбригу, – данной мне властью, я принял решение, до особого распоряжения, отстранить вас от командования бригадой. Вы сейчас же возьмете все свои личные вещи из кабинета и покинете его тут же. Надеюсь, мне не придется повторять вам дважды. Если вы еще в состоянии вспомнить, как надо выполнять приказы. Он говорил жестко. Его слова, как пощечины, раздавались в этом холодном кабинете. Полковник имел на это право. Слишком много он потерял своих боевых друзей, чтобы терпеть такое отношение к делу.
Алиев, с каждым словом полковника, покрывался испариной. Спесь с него слетела, как осенний листок, задержавшийся на дереве.
– Вы не имеете права, – трясущими губами промямлил комбриг и метнулся к телефонным аппаратам.
– Я поставлен на должность самим Президентом Азербайджана, и никто не имеет право меня отстранять от должности, кроме уважаемого Гейдара Алиевича. Он трясущими руками стал набирать номер на телефоне с красным гербом СССР. Не обращая внимания, на пискливый голос комбрига и на его возмущение, полковник подошел к стоящему на вытяжку майору Мустафаеву. Он уже потерял всякий интерес к комбригу и переключился на Мустафаева.
– Первое, – глядя в глаза майору, стал говорить полковник, – дайте команду офицерам оперативного отдела, чтобы немедленно склеили две карты Республики масштаба М 1:100000. Второе, передайте приказ, командирам всех отрядов и резервных батальонов, чтобы к 13 часам прибыли на служебное совещание, имея с собой доклад о боевом и численном составе своих подразделений, а также последние разведывательные данные о противнике. Надеюсь, майор, вы понимаете всю ответственность происходящего? Мустафаев без колебания ответил:
– Так точно, – и спросил разрешение, чтобы удалиться, но полковник задал еще один вопрос.
– Начальник штаба, тебя зовут-то, как? – чтобы разрядить гнетущую обстановку, спросил полковник.
– Родители Карамом нарекли – майор опустил глаза, которыми сверлил полковника.
– Вот что Карам, у меня к вам огромная просьба. Прежде всего, о нашем приезде никаких разговоров в эфире. Радистов строго предупредите об ответственности. Договорились?
– Так точно, товарищ полковник, разрешите выполнять?
– Ну, если мы стали товарищами, – полковник улыбнулся своей широкой улыбкой, – тогда может, дашь команду, принести нам по стакану чаю, желательно крепкого и бушлаты, а то в наших куртках, – он показал на Эйваза, – так мы долго не протянем. Мустафаев получив команду, oтдав воинский честь вышел.
Комбриг Алиев, прикрывая ладонями свой рот, что-то говорил по телефону. Потом вдруг вытянулся и громко рапортовал:
– Так точно, господин Президент, есть передать трубку полковнику. Он торжественно повернулся к стоящим в стороне офицерам, протягивая телефон, сказал: – Вас требует господин Президент.
Полковник усмехнулся и не спеша, обойдя громадный стол, стоящий посереди кабинета, подошел и взял протянутую трубку. Три горящие буквы СССР забавляли его, он улыбался.
– Ведь надо быть таким рабом, как этот Алиев. Страны СССР давно нет, а он телефон сохранил, наверно представляет себя «маленьким царьком», который докладывает новости в Кремль в Москву, – пронеслось у него в голове.
Взяв трубку, он представился. Через тысячу километров, радиоволны принесли спокойный тембр, всеми так знакомый и любимый голос Президента Азербайджана.
Полковник молча вслушивался, ни один мускул не дрогнул на его лице. Со стороны могло показаться, что он не говорит с таким великим человеком, как Гейдар Алиев. В кабинете стояла оглушающая тишина.
– Господин Президент, выполняем Ваше распоряжение по варианту «Возмездие» – четко доложил он в трубку.
– Нет, господин Президент, – решение принято и если Вы позволите, я представлю вам письменный рапорт.
– Есть – полковник аккуратно положил трубку и повернулся к своему другу Эйвазу, который все это время стоял у печки и отогревал руки.
– Все по плану, «Дед» дал добро. Так что, товарищ Алиев, собирай манатки и отдыхайте. Нам, ваши услуги больше не понадобятся, такие как вы вояки не нужны, – полковник зло сузил глаза, глядя на бывшего комбрига.
В это время дверь в кабинет резко распахнулась, и вошли два человека. По первому же взгляду стало понятно, что они пришли не с добрыми намерениями. Небольшого роста, плотного телосложения мужчина, войдя в кабинет, стал внимательно рассматривать присутствующих.