Эльбрус Иззят оглы Оруджев
Карабах – горы зовут нас
– Вот так приблизительно, наши и воюют, товарищ Нестеренко. Полковник резко встал и подошел к капитану, который делал усилие подняться.
– Живи, капитан! Трусами не рождаются – им становятся. Теперь, забери свое письмо, и чтобы духу твоего я не видел,
– полковник взял со стола конверт и бросил в Касымова. В это время, дверь в кабинет открылась, и вошел начопер. Он внимательно посмотрел на Касымова и ничего не сказал. Губы его дрожали, желваки на лице забегали из стороны в сторону. Он схватил капитана за плечи и помог ему встать.
– Вот ты скажи мне, можно с таким, как ты воевать, – глядя в глаза капитану, спросил начальник оперативного управления. Тот молчал. Тишину нарушил Нестеренко: – Так я пойду к машине и там подожду вас, товарищ полковник.
– Иди Олег, я сейчас.
Майор, взяв свои вещи, вышел.
Спросив разрешение, вышел и капитан Касымов.
– Я вот что тебе скажу, – полковник в упор смотрел на начопера, – пока ты будешь, набирать себе подобных в оперативное управление, мы ни когда не выиграем войну. В Шуше, против меня, воевал штаб во главе с генерал-лейтенантом Тер-Григорянц, наверно, помнишь такого. Он был заместителем Министра обороны СССР маршала Язова. У него в помощниках находились, генералы Варданян – начальник инженерных войск СССР в Венгрии, генерал Тер-Тадевосян, воевал в Афгане, в штабе планирования боевых действий и куча русских прихлебателей. Так вот, они профессионалы, и чтобы с ними воевать и побеждать, надо знать на одну строчку больше их. На один шаг думать быстрее их – иначе докатимся до Куры, понял, мой дорогой друг, – он посмотрел на начопера в упор. И еще, когда у тебя просят помощи, не надо отворачиваться, ибо придет время и помощь понадобится тебе. Судить легче, чем самому делать или воевать, прощай, Аллах тебе судья, – выпалил полковник, не дожидаясь ответа, подхватив свои вещи, вышел.
Внизу его ждал служебный УАЗ из батальона охраны. Солдат, подхватил вещи полковника и положил на заднее сидение, где дремал Нестеренко. Стараясь не греметь дверкой, полковник сел на переднее сидение и приказал:
– Седлай солдат, поехали на работу. Он так и сказал – «на работу», ибо это была настоящая работа, где не надо льстить, притворяться и лебезить.
Впереди его ждала настоящая мужская работа, бить врага, что он мог делать, как говорили его друзья, – хорошо. Когда машина выехала за ворота МО, полковник спросил солдата о маршруте движения и, убедившись в правильности ответа, откинулся на сидение, закрыл глаза.
Всю дорогу, как и подобает « настоящим» военным, офицеры добросовестно проспали, вручив свои судьбы молодому солдату из батальона обеспечения. Солдату было лет 19-20 и он по своей молодости искал приключений. Ну и конечно, мечтал в живую увидеть войну, боевиков, поучаствовать в схватках, о которых в Баку рассказывали такое, что не каждый фантаст мог себе даже такое представить. После его нескольких наивных вопросов, полковник не стал его переубеждать, а просто предупредил, что если он не замолчит, то он его оставит там навеки и воин навсегда забудет, как выглядит Каспийское море. Солдат был сообразительным и до самого города Агдаря, не проронил ни одного слова.
Как всегда в прифронтовой зоне никто ничего не знал, и все ссылались на то, что все командиры сбежали, а оставшиеся солдаты без командиров, «героически» сражались против армянских «боевиков».
Так расспрашивая встречных и поперечных, они к 12 часам все-таки нашли штаб 703 бригады, где собралось руководство Генерального штаба, во главе с генералом Нуреддином Садыковым. Войдя в кабинет, полковник доложил о своем прибытии и с разрешения генерала прошел к столу, где сидели офицеры различных управлений Генштаба, присел на свободный стул.
Генерал не стал скрывать сложившуюся обстановку и после короткого вступительного слова прямо сказал:
– Это я вызвал вас сюда, полковник, хотя прекрасно осведомлен о вашем здоровье. Я также знаю, обо всех передрягах, в которые вы попали после Шуши. Но знайте, мне больше некому верить, кругом вранье, трусость. Генерал говорил, глубоко затягиваясь сигаретой, и старался не смотреть на полковника. С тех пор, как они виделись в последний раз с Садыковым, прошло достаточно времени. И теперь всматриваясь в его лицо, полковник отмечал ту глубокую перемену, что произошла с генералом. ОН постарел, его лицо изможденное от систематического недосыпания, было испещрено глубокими морщинами, которые собрались тугим узлом на широком лбу, стянулись у глаз. Проседь обрамляла его смуглое, загорелое от горного солнца, лицо. Руки потрескались, что указывало на то, что генерал не изменил своей привычки и принципиально не носил зимой перчаток. Докурив сигарету, тот взял новую и прикурил от первой.
– Там, на плотине, военная полиция, там же вы встретитесь с подполковником Зейдуллаевым из управления разведки. Он уже предупрежден о вашем приезде. Они введут вас в обстановку, сейчас я вам не могу точно дать информацию, так как верить никому нельзя. Садыков остановился, глубоко затянулся сигаретой и замолчал. По нему видно было, что в душе этого уже не молодого человека, шла настоящая моральная борьба. Умница, кандидат военных наук, преподаватель военной кафедры разведки в академии имени Фрунзе он бросил все там, в далекой Москве и приехал на Родину защитить ее, но…
По глазам генерала было видно, какие муки он испытывает сейчас и здесь.
– Там остались более 450 солдат и офицеров, – генерал старался не произносить этого страшного слова, в «окружении». Нет единого командования, некому отдать приказ и не с кем согласовать взаимодействие, Садыков тяжело вздохнул и затянулся от новой сигареты. Она была уже четвертая, закуренная, с начала их встречи.
– Надо, понимаете, надо прорваться туда и сделать все возможное и невозможное. Генерал остановился перед полковником, не решаясь сказать самого главного и страшного. Просто стоял и сверлил его взглядом. Присутствующие ждали развязки. Полковник встал, и подошел к генералу, молча протянул ему руку. Крепкое рукопожатие все, что он мог сейчас для генерала сделать. Прямо взглянул тому в глаза и, не сказав ни слова, вышел.
У машины его ожидал Нестеренко в кругу бородатых солдат, которые громко что-то ему объясняли.
– Что за шум, а драки нет, – весело спросил полковник, подмигнув Олегу, давая понять, что пора ехать. Нестеренко повернулся к подошедшему полковнику.
– Вам было бы интересно послушать их, они, – он показал на солдат, – как узнали, куда мы хотим проехать, говорят, что армяне высадили десант на перевале и сожгли большую колонну автомобилей, которые везли боеприпасы и пополнение. Дорога забита остатками сгоревших машин, так что не сможем проскочить. Полковник оглядел присутствующих, и не сказав ничего в ответ, открыл дверцу машины.
– Садись Олег, у нас много работы.
– Говорят, на Мурове сейчас нас дожидаются и желают угостить вкусной форелью, – полковник говорил громко и весело, чтобы присутствующие не смогли понять его решения.
– Ладно, мужики, живы будем, свидимся, помирать нам рановато, – Нестеренко попрощался с бойцами и сел на заднее сидение.
– Так что пока, – крикнул он в открытое окошко уже отъезжающей машины. Когда он захлопывал дверку уазика, кто-то в толпе не выдержал.
– Да это же « Сорвиголова», из Шуши, мужики я его знаю, – тыкал пальцем в полковника солдат, в длинном, не по росту бушлате. Дальше было уже не интересно.
Водитель дал по газам, и машина рванулась с места. Трясясь по фронтовой дороге, они поехали в сторону Сарсангской плотины, где в данный момент проходила линия фронта. Навстречу двигались повозки беженцев, шли раненые солдаты, поддерживая друг друга.
Темные грозовые тучи собирались над Карабахом, обещая снегопад. Холодный горный воздух веял смертью. На плотине было столпотворение. Машины с боеприпасами, которые сутки ждали команды, куда их доставить, были покрыты горой снега. Солдаты, окруженных отрядов, без командиров не знали, что им делать, разложив костры, сбились в кучу и ждали. А что ждали, никто из них не мог бы объяснить, то ли прорыва, то ли им самим прорываться на выручку товарищей.
Подполковника Зейдуллаева они нашли в окружении Геранбойских добровольцев, которые, перекрикивая друг друга, материли командование бригады, министерство обороны, а в придачу и руководство страны, вместе со всеми их родственникам и знакомыми. Как только машина полковника остановилась, к нему бросились солдаты в надежде узнать, что делать. Подошел командир отряда «Гуртулуш» Шахин Тагиев.
– Ты из Баку приехал, да? И что ты думаешь делать? Там у меня весь отряд остался, понимаешь? Они все погибнут, а я не могу туда проехать. Вот видишь мою «Ниву», вся в дырках. Он не слушал никого, а только напирал на полковника. Потом, схватил его за рукав бушлата, потащил к «Ниве». Полковник не сопротивлялся. Он по опыту знал, как надо вести и говорить с таким, как Тагиев. Пока они шли к машине, полковник не переставал повторять про себя свою любимую поговорку – « сдержанность – признак ума и силы, признак ума и силы, признак»……
Тагиев рванул на себя дверцу «Нивы» и пригласил полковника полюбоваться и самому убедиться в сказанном. Нестеренко, сдерживая толкающихся и просто соглядатаев, пропустил вперед полковника. Тот сел в салон автомобиля и стал внимательно его рассматривать. В потолке зияли дырки, не менее десяти автоматных пробоин. На первый взгляд можно было решить, что стреляли сверху, с высоты и под наклоном. В заднем окне было еще два маленьких отверстия.
– Ну что ты скажешь, а? Как туда пробиться, там же мои солдаты остались, – Тагиев не унимался и явно играл на публику. Такая манера выражения характерна для большинства трусливых людей и спорить или убеждать здесь кого-либо было бесполезно и небезопасно.
Половник молча вышел из машины, достав сигарету, закурил. Выпустил клубок дыма и многозначительно изрек:
– Шахин, ты в рубашке родился, как ты только живой остался. Аллах, наверно, тебя спас.
При этих словах, Тагиев повернулся к собравшимся вокруг солдатам, и выкрикнул:
– Вот видите, я хотел проехать, но не смог.
– Пусть приедет сюда Министр обороны и сам выручает наших солдат. Это он виноват в этом. Это они сидят в Баку и посылают нас на смерть, – кричал своим сиплым голосом Тагиев. Толпа зашумела, пошли оскорбления всем, кто живет и работает в столице.
Полковник, отойдя от толпы, пригласил Зейдуллаева и Нестеренко следовать за ним, и пошел к костру, который дымился в стороне от дороги. Когда они уселись у костра, полковник повернулся к Зейдуллаеву.
– Коротко доложи обстановку за последние сутки и прошу тебя без эмоций, – обратился он к офицеру
– В районе населенного пункта Умудлу, – стал докладывать разведчик, – противник высадил небольшую диверсионную группу.
Это неуловимые, дерзкие диверсанты, которые своими действиями, убедили всех, что являются высокими профессионалами своего дела. Явно она не армянская. Почерк их действий напоминает действия спецгруппы «Альфа» из России. Группа маневрирует по всему периметру района окруженных войск и уничтожает всех, кто пытается проскочить или выехать из Атерка. За последний день они уничтожили 12 машин с боеприпасами, которые пытались проскочить перевал. Подбили также медицинскую машину с ранеными, где было семь раненых солдат и военврач. Вчера мы подымали вертолеты для прочесывания района, но группу накрыть не удалось. Да еще этот командир батальона «Гуртулуш» – Тагиев со своей простреленной «Нивой». Паника достигла предела, и теперь никто не хочет пойти на прорыв окруженным войскам.
– А знаешь, – полковник прервал Зейдуллаева, – стреляли из кабины, пули выпущены из автомата с калибром 5.45 мм, так что Тагиев не дурак, это его алиби на завтра, если кто-то из его отряда выйдет живым и потребует объяснений.
– Это точно, вы не ошиблись, товарищ полковник, – разведчик даже привстал. Это же предательство, таких надо расстреливать, тем более паникеров во время войны стреляли первыми.
– Ты сядь и успокойся, тебя, как зовут-то, разведчик, – улыбаясь, спросил полковник.
– Зейдулла меня зовут, а что? – в свою очередь поинтересовался подполковник.
– Да так, Зейдулла, давно на фронте?
– Нет на фронте недавно, но многое уже повидал.
– Сам то из кадровых офицеров, или «пиджак», только не обижайся, это я так спросил, для поднятия настроения, – полковнику пришелся по душе этот открытый парень. «Пиджаками» называли тех офицеров, которые после окончания института оставались служить в армии.
– Да, я кадровый офицер, служил в Советской армии, Потом перешел в нашу армию, отправили в разведуправление, потому что там не кому было работать.
– Не обижайся, Зейдулла, извини меня – полковник протянул ему руку. Тот молча пожал ее и не удержался, спросил:
– Скажите, это вы командовали там в Шуше? Потом были в Лачине, да? Это вас там называли «Сорвиголова»? Я еще в Агдаме про вас слышал. Только думал, что вы намного старше. И как это сказать, ну представлял вас таким здоровым, -разведчик не стал углубляться в подробности, густо покрылся краской. Оставив все сказанное без ответа, полковник тихо сообщил:
– Нам приказано, пробиться к окруженным войскам. Так что, мне нужен твой совет подполковник, как это сделать? Только, прошу тебя, не надо рассказывать мне об опасности, это приказ Садыковa. Закурив сигареты, они стали обсуждать разные варианты. Долго мозговали, прикидывали и, наконец, решили, что самый удобный вариант – надо действовать в наглецой, дерзко и наверняка.
Было решено, что подполковник с солдатами военной полиции, выдвинется к самой опасной точке, где сгорели машины и обеспечит прикрытие. Полковник с Нестеренко, под огнем прикрывающих, попытаются проскочить на машине.
Согласовав все детали предстоящих действий, каждый стал заниматься подготовкой. Зейдуллаев ушел ставить задачу солдатам военной полиции, а полковник и Нестеренко достав оружие, стали проверять ее готовность. К ним подошел Тагиев в окружении толпы «бородачей».
– Ты, что решил делать? Пойдешь в атаку, да?
– скороговоркой спросил он. Такие как Тагиев всегда обращались к военным не по званию и должности, а только по имени и на «ты». Такое обращение должно было сразу указать незнакомцам, кто здесь «хозяин». Но времена, когда полковник обращал на это внимание прошли, и теперь он прекрасно знал, как вести себя в такой обстановке и с такими, как Тагиев.
– Нет, Тагиев в атаку не пойдем, пусть дураки идут в атаку, а мы с тобой ведь умные, так ведь? – полковник явно льстил его самолюбию.
– Мы с тобой поедем на машине, и если придется погибнуть, умрем геройски, – говоря это, он продолжал набивать магазин автомата патронами.
– Ты, что смерти ищешь? У тебя, что детей нет или ты сумасшедший? Я не знаю, кто ты, но говорят, – Тагиев запнулся на полуслове.
– Много чего о каждом из нас говорят, но не каждому слову нужно верить – полковник не дал ему закончить.
– Я поеду в Атерк на машине. Ты говорил, что там твои бойцы, и если ты готов умереть, то поедешь со мной. Не хочешь? – полковник поставил перед Тагиевым и окружающими его бойцами вопрос, – тогда базар закончим.
– Решай.
Набив рожки автомата патронами, он встал, не обращая внимания, на возмущение толпы, пошел к машине. Тагиев подскочил к нему и начал тыкать в грудь автоматом:
– Да я тебя застрелю. Ты что думаешь, я трус, да! Да я два года воюю. У меня – он захлебнулся на полуслове, пена летела из рта крупными каплями.
– Опусти автомат, – тихо, но грозно, сказал полковник, – и запомни, когда стреляют сверху, пули влитая в кабину разлетаются в разные стороны и не щадят никого ни того, кто первый раз на войне, а тем более тех, кто уже два года воюет. Входные отверстия от пуль получаются всегда меньше, чем выходные – запомни и это, воин, – при этих словах Тагиев побледнел. Рот его судорожно открывался и закрывался, но звука не было. Толпа тоже молчала.
Полковник сел в салон автомобиля и закрыл дверь. Нестеренко уже сидел на своем месте, водитель ждал команды. Как только полковник махнул рукой, сразу рванул с места, врубив вторую передачу. Олег показал рацию и сказал, что Зейдулла по ней даст команду, когда они будут готовы. Проехав плотину, и найдя укрытие под скалами, они остановились и стали ждать. Не успели докурить сигарету, как рация, издав характерное шипение, голосом Зейдуллы предупредила:
– «Чайка», Я «Лесник», тропинка протоптана, можно.
– Значит так, сынок, – полковник повернулся к водителю, у тебя вата есть?
– Да, есть, а что, – не понял тот.
– Заткни ими уши, и смотри на дорогу, ясно? Твое дело, дорога. Вправо влево башкой не вращать, глядеть только вперед. Если даже все колеса разлетятся в клочья, дави на газ, понял меня, сынок? Ты знаешь, солдат, кто такие ковбои? Ну хотя бы, слышал о них?.
– Нет, а кто они такие? – солдат полностью покрылся потом. Ручейки пота, оставляя грязные бороздки на лице, крупными каплями текли за воротник бушлата, но он не замечал этого.
– Ковбои, сынок, это такие сумасшедшие в Техасе, которые любят скакать на диких лошадях, и при этом еще улыбаются. Так что мы будем с тобой только улыбаться, если проскочим ущелье. Понял?
– Теперь понял, – солдат заулыбался и включив передачу, ждал команды.
– И еще, запомни, в движении передачу не переключать, максимум газу и жмешь до предела педаль. Пока я не дам команды никаких лишних движений. Скорость и только скорость.
Полковник, повернулся к Олегу, – готов? Только ты садись по середине сидения, пусть за твоей спиной будет запасное колесо, если что, выскакиваешь только на левую сторону, под обрыв, дорогу могут простреливать и спереди. При этих словах, полковник хлопнул по плечу водителя, у которого из ушей торчала вата, хлопок означал команду, «вперед»!
Выбрасывая камни из-под колес, «УАЗ» рванулся с места. Петляя между горящих машин, солдат уверенно маневрировал, вцепившись в руль двумя руками, так что пальцы на них побелели.
Под прикрытием огня бойцов из отряда военной полиции, им чудом удалось проскочить сквозь останки машин. А их на дороге уже было уничтожено порядком до 15 единиц. Стрельба постепенно удалялась, в конце концов, затихла за спиной, и полковник дал команду остановиться. Все вышли из машины и осмотрелись. Водитель открыл капот, проверил мотор, потом обошел кузов, вернувшись, сообщил:
– А вы знаете, товарищ полковник, брезент весь в дырках, дырки даже есть на запаске, запасное колесо спущено. Он кричал так, что полковник, невольно закрыл уши. Водитель спохватился и вытащил вату из ушей.
– Извините, забыл я про нее.
– Да, а зачем вы приказали мне заткнуть уши, товарищ полковник, я, что-то не понял, а спросить боялся.
– Вот потому ты и заткнул уши, чтобы не бояться, если бы ты слышал свист пуль и грохот разрывов гранат, то никогда бы не сдвинулся с места, понял теперь или нет? – солдат побледнел, не сказав ни слова, сел на место водителя и уткнулся в дорогу. До него только сейчас стал доходить смысл сказанных слов полковника. Когда он пробирался через сгоревшие машины, перед ним то там, то здесь вспыхивали на дороге искорки и он не мог понять, откуда они берутся. А когда еще отвалилась скала и чуть не зацепила машину, вообще не мог понять от– куда она упала. Солдат стал молиться и не заметил, как он это делал в полный голос. Полковник и Олег слушали слова молитвы молча, каждый из них повторял про себя. Как только солдат умолк, полковник повернулся к Олегу и сказал,
– Ну что Нестеренко, «Аллах Акбар», поехали, там нас ждут, – он махнул, куда то в сторону гор.
До населенного пункта Атерк оставалось километров двенадцать. Дорога петляла между скалами, возвышающимися по обе стороны дороги до самой небесной синевы.
Ехали с опаской, часто останавливались и проверяли дорогу. Пару раз их обстреливали с гор, но все обошлось. На окраине Атерка нашли штабную машину и остановились возле нее. Там, им сообщили, что все командование 703 МСБр во главе с командиром бригады, еще три дня назад покинули окруженную группировку и выехали в город Агдаря. Из руководства бригады, кроме заместителя по тылу и помощника начальника оперативного отдела бригады, никого нет.
Для ознакомления со сложившейся обстановкой, нужно было срочно увидеть все своими глазами, и полковник не стал засиживаться в штабной машине, где выслушивал доклад начальника связи бригады майора Фаталиева о последних событиях. Пока майор рассказывал о положении на линии соприкосновения, в машину пришел майор Садиев.
Увидев офицеров, коротко представился, – Представитель Управления артиллерии МО, – выпалил он одним духом и, сняв заплечный вещевой мешок, положил его в углу салона. Прошел к столу, присел на край топчана, внимательно рассматривая незнакомцев, за руку не поздоровался, что сразу же запечатлелось полковнику.
– Значит не так давно он здесь, отметил про себя он. Форма его была не местного пошива, и ладно сидела на майоре. Радист, открыв окошко, доложил Фаталиеву, что связь со штабом командования прервалась. Спросив разрешения, начальник связи вышел разбираться.
Полковник внимательно разглядывал вошедшего офицера, курил. Садиев развязал вещевой мешок, достал какую-то книгу и стал читать.
– Давно ты у нас в армии, – спросил полковник у Садиева. Тот поднял голову, и как бы, между прочим, заметил:
– Да нет, только неделя как прибыл из России, еще даже семью не успел привезти.
– А сюда, как попал?
– В штабе Управления Министерства Обороны, в Баку, сказали, что надо поехать в Агдаря и помочь спланировать огонь артиллерии 703 бригады. Приехал, а оттуда послали сюда, обещали заменить через неделю, чтоб я мог выехать в Россию и привезти семью– он говорил спокойно, даже как-то прозаично, не представляя себе, куда он попал.
– А что читаешь? Наверно наставление по артиллерии?
– Да нет, захватил Стендаля « Красное и Черное».
– Майор, не обижайся на меня, ты хоть представляешь, куда ты попал?
– Да вы меня не пугайте, все говорят, что кругом армяне, и они нас окружили, только я их вообще не видел. Да, где здесь война. Слоняются без дела куча вооруженных людей, и пьянствуют целый день. Лучше уж книгу читать.
– Ты видел у дома машину?
– Да видел, эта, которая с номерами МО?
– Вот пойди и посмотри на нее вблизи, потом расскажешь свою версию, договорились?
А я пока немного отдохну, сказал полковник и вытянулся на скамейки. Садиев вышел. Только полковник хотел расслабиться, как пришел Нестеренко.
– Товарищ полковник, Фаталиев говорит, что вы хотите объехать линию соприкосновения. Возьмете меня с собой?
– Нет, Олег, ты останешься, поговори с солдатами, найди командира взвода курсантов училища. Они здесь, где-то. Там пацаны молодые со второго курса. Вчера в МО сказали, что машина, на которой они ехали сюда, напоролась на мину, но точно, никто не знает. Родители, которые сутки живут в приемной начальника училища, требуют сведений о своих сыновьях. Узнай о них все, что возможно. Суки какие-то послали их сюда, а они даже автомат в руках не держали. И еще, прошу тебя, об окружении ни слова. Пока не разберемся с обстановкой. Нестеренко молча выслушал указания полковника, спросив разрешение, ушел.
После увиденного на линии соприкосновения, все стало на свои места, картина вырисовывалась безрадостной.
Приказав Фаталиеву собрать офицеров штаба на совещание, он засел за составление донесения.
Вечером в штабной машине собрались майор Садиев, капитан Агаев, майор Нестеренко и начальник связи Фаталиев. Не было только зама по тылу, который занимался вопросами раненых.
Полковник за столом заполнял бланк донесения. Закончив писать, он взял сигарету, прикурил и только после этого обратился к присутствующим: – Значит так, мужики, скрывать от вас ничего не буду, но все что вы услышите здесь, должно оставаться в тайне. Он взял со стола исписанный листок, стал медленно читать хриплым голосом:
Донесение в штаб руководства:
«С 16.30 до 20 .00 20. 02 знакомился с районом обороны подразделений. В инженерном отношении район обороны не оборудован. Отсутствуют траншеи, ходы сообщения, блиндажи т.д. Личный состав, после поражения в предыдущих боях в моральном отношении подавлен, много больных и обмороженных.
Нет теплой одежды, многие солдаты раздеты. Пункты обогрева не устроены. В ряде подразделений отсутствуют командиры.
Подразделения, как рота, батальон практически не существуют. Единого руководства рубежей обороны нет. Связь с подразделениями отсутствует, а если есть, то неустойчивая, в связи с отсутствием элементов электропитания к радиостанциям. Из боевой техники имеется в наличии: Танк Т-72 и тот не заводится. Нет аккумуляторов.
– Представляете, – полковник отложил листок, с которого читал, – подъезжаю к селу Чапар, смотрю, стоит танк на дороге, остановились, спрашиваю:
– Чей танк и где экипаж, там кажется, командир Алиев. Он взял листок и посмотрел.
– Да, точно Алиев. Кем – спрашиваю, командуешь? Он отвечает: – Танковым батальоном.
– Так, танк твой?
– Нет – говорит – не мой.
– А, где твои танки?
– А у меня, их нет. Просто, когда собирались формировать танковый батальон, меня назначили командиром, но танков не дали, отправили сразу на фронт. Вот уже два месяца воюю, а батальон так и зовется танковый.
– Ну, тогда говорю, вот тебе первый танк, бери его и ставь в строй. А он отвечает:
– Понимаете, у меня танкистов нет, их еще должны были отправить в учебку, а сам я пехотное училище закончил, и в танках не разбираюсь.
– Где тогда, спрашиваю – экипаж?
– А это, армянский танк, он остался еще с прошлого боя и никто к нему не подходит. Говорят, что может быть заминирован ?
Отогнал всех по дальше и решил посмотреть сам.
Принесли отвертку, которую нашли по моей просьбе, осторожно открываю люк механика водителя, взрыва нет. Из глубины танка запахло смертью. Пересилил себя и заглянул в отделение. Чисто, ничего подозрительно нет. Забрался вовнутрь, сел, чуть не умер. Полковник вытер вспотевший лоб обратной стороной ладони. Пока осматривал, даже вспотел, как сейчас помню, он улыбнулся. Думаю, грохнет сейчас. Умирать не хотелось, но Аллах милостив. Пронесло. Потом таким же способом открыл люк командира. Все в порядке. Танк с полным боекомплектом, правда, аккумуляторы сели. Подзываю Алиева и говорю: – Есть у тебя толковые бойцы, я научу их стрелять вручную. Пришлось повозиться с бойцами. Когда выстрели по Гетавану, и попали в дом, радости было полные штаны. Теперь у них есть танк, только бы не бросили его, – полковник, прикурил сигарету и обратился к Садиеву:
– Вот так и воюем, а ты говоришь « Красное и Черное». Взял со стола листок и стал зачитывать дальше:
– «БМП-2» – нет экипажа, там всего один командир из курсантов и тот болен. На вооружении у солдат только стрелковое оружие. Боеприпасы в ограниченном количестве, один боекомплект. Продовольствия, по докладу Юсифа Мамедова, начальника тыла бригады, осталось на сутки. Во многих автомобилях нет горючего. Из командного состава 703 МСБр – заместитель командира бригады по тылу – Мамедов, начальник связи – Фаталиев, старший офицер оперативного отдела капитан – Агаев. Из артиллерии имеется: – батарея 152 мм пушки «Гиацинт», 2 батареи 122 мм. гаубицы Д-30, 120 мм полковой миномет, на батареях осталось по 0.5 бк. (боевой комплект)– при этих словах полковник остановился и повернулся к Садиеву.
– Ты сам проверял наличие боеприпасов или командиры доложили?
– Нет, товарищ полковник, лично проверил. На миномет есть все 8 снарядов, только расчета нет. Я поставил там лейтенанта, который разбирается, он может стрелять.
– Спасибо, – поблагодарил его полковник и стал читать дальше.
– Инженерные подразделения: – саперное отделение под командованием старшего лейтенанта Мехти Мехтиева.
Боевой численный состав обороняющихся войск на Атеркском направлении:
– Первый эшелон: – правый фланг – населенный пункт Чапар. – 2 –й батальон Худиева – 24 человека вооружение ; 2РПГ-7, 6 РПК, 17 АК. – курсанты подполковника Керимова – 17 человек, 1 РПГ, 2РПК, 14 автоматов и БМП-2 – танковый батальон подполковника Алиева – 30 человек (4 РПГ;-26 автоматов) –в/ч 710 командует сержант Абдуллаев –40 человек вооружены автоматами.
Центр обороны: населенный пункт Зардахач. 3 батальон 703 бригады, командир майор Насыров –23 человека (1РПГ, 22 автомата); – Бярдинский батальон – 45 человек, там командиров нет, – полковник повернулся к Фаталиеву:
– Ты лучше нас знаешь их, так как они давно с вами, кого из них можно назначить командовать?
Фаталиев, почесал затылок, будто решал ребус, потом вынул носовой платок, не «первой свежести», вытер вспотевший лоб. Все молчали в ожидании.
– Вы знаете, они всегда, так без командиров, мне даже трудно назвать из них кого-то, все они бандиты. С оружием.
– Сами, товарищ полковник, решайте. Его медлительность, какая-то нерешительность вывели полковника из себя.
– Ты, майор, сам-то понимаешь, что говоришь? Бандиты. Что, выходит, мы все командуем тут бандами, да? Вот такие, как ты, и проспали войну.
Ждете, что вам на блюдечке преподнесут Римскую армию, дисциплинированную и вооруженную до зубов и, тогда вы начнете побеждать, да? А пока нет армии, путь армяне сжигают наши деревни, насилуют наших женщин, убивают стариков и детей, так что ли я вас спрашиваю, майор? Встань когда разговариваешь с офицером. Фаталиев вскочил. Губы его дрожали. Он весь скрючился, опустил голову. Из глаз его покатились слезы.
– Я не могу больше так, понимаете, не могу. Все сбежали. Отправили меня утром проверить связь с батареями, а сами на машину и уехали. Что теперь мне делать. У меня трое детей, понимаете? Я сам только связист, а гуртулушские бандиты два раза чуть меня не расстреляли. Говорят, – говори – где командиры, почему никто не командует, что нам делать? А я почем знаю. Вот и вы на меня, он не договорил и, взяв свою шапку, вышел из машины.
Нестеренко и Садиев молчали, молча и полковник. Так молча и закурили. Окошко штабной будки открылась, и радист позвал Садиева к рации.
– Товарищ майор, вас вызывает «Берег». Садиев схватил наушники, протянутые радистом. – «Берег» – Я «Передовой», слушаю тебя. Садиев слушал рацию. Остальные внимательно смотрели на него. Чем больше майор вслушивался в доклад незнакомого абонента, лицо его покрывалось испариной.
– Хорошо, ждите указаний, а пока всем батареям усилить наблюдение, майор прошел и сел на свое место.
Чтобы как-то сгладить неловкость, полковник стал читать донесение.
– Батальон охраны МО, командир майор Курбанов -32 человека, на вооружении только автоматы.
– Западные окраины Атерка – 1 батальон 123 полка, командир майор Мамедов – 80 человек. – Национальная гвардия -88 человек.