Владимир Юрьевич Харитонов
Маятник Судьбы
–Что-то противозаконное они делают? – спросили ее.
Она отвечала, что пока ничего, но все домашние напуганы. Дежурный сохранял хладнокровие:
– Вот когда начнут окна бить, или угрожать или как то еще нарушать закон, звоните, приедем.
С моей стороны подобная демонстрация рассчитана на определенную реакцию должника. И я своего добился… На другой день, сразу после открытия Сберегательного банка, мне позвонила его управляющая:
– Владимир Юрьевич, срочно явитесь в мой кабинет.
На этот тревожный зов я летел стрелой, а в коридоре, возле кабинета управляющей – уже сидел должник, да не один, а вместе с супругой. Татьяна Сергеевна попросила всех нас зайти к ней. Когда сели за стол, я максимально спокойно спросил:
–Что случилось?
Управляющая взволновано:
– Да вот, должник пришел, жалуется на ваши методы работы…
– А почему вам, а не милиции? – резонно спросил я.
Вместо управляющей ответила жена должника:
–Да мы звонили туда, но там решили не связываться с вами.
Тогда я вновь обратился к Смирновой:
–Татьяна Сергеевна, о чем тут говорить, раз у милиции ко мне нет вопросов? Пусть расплачиваются с банком тогда и не увидят меня больше.
Она согласилась со мной. Вскоре, в течение двух месяцев, вся сумма кредита оказалась возвращена, правда проценты должник так и не вернул. Машины он отдал на продажу, в какой – то московский автосалон, там их реализовали быстро, но не по расчетной цене кинешемского бизнесмена. Сам он стал трудиться простым кочегаром в котельной. Я думал, петь начнет как Виктор Цой, но – ошибся…
…Вспомнилась глупая песенка: «сижу на нарах, как король на именинах». «Ничего себе король», – подумал я и стал анализировать свою судьбу. Вот если бы пошел «бизнес в гору», например, с ломбардом, оказался бы я в неволе или находился бы в более приятных местах? Не такой и простой вопрос. Во-первых, бизнесом успешно заниматься, не всем дано. Знал несколько человек очень незаметного ума, но куда не вложат пять монет, получат десять, как в известной притче Христа в Новом Завете. А кто-то и «семи пядей во лбу» и с образованием, за что не возьмется, его ожидает крах и разорение. Во-вторых, разве кто-то с большой суммой денег своей судьбы избежал? Передал, кому то нести свой «крест»? Как говорил один мой знакомый, ныне покойный: «Не знаю,…не знаю»…
Следующая история не менее интересна и драматична. В 1992-1993 годах появилась такая профессия, как «челночник». Однако с ткацким производством она никак не связана. Россияне, в основном женщины, ездили на «загнивающий Запад» за дешевыми одеждой и обувью, другими предметами быта, перепродавали их, получая определенную прибыль. На закупку товара многие «челночники» своих денег не имели – брали кредиты в Сберегательном банке. Нина Булыгина оказалась одной из таких предприимчивых женщин. Но в Польше, когда она поехала за товаром, ее ограбили – отняли все деньги, она даже не успела закупиться. Интересно, что преступники оказались из «наших», просто на чужой территории и польская полиция этот факт подтвердила. Заявление об ограблении забугорные правоохранители приняли.
Когда я пришел к должнице домой, увидел довольно нагловатую женщину, заявившую: -
–Ничего отдавать в банк не буду, пока полиция Польши мне не вернет мои деньги!
Конечно, она вызывала и сочувствие, так как оказалась несчастной потерпевшей. В том, что ее реально ограбили, у меня ни малейших сомнений не имелось. Да, она попала в сложную ситуацию, но риски надо просчитывать, а в договоре займа о них, этих самых рисках, не сказано ни слова. Расстались мы без конкретики о дальнейших действиях. Внешне, кстати, она, на мой взгляд, не слишком привлекательна. Тем не менее, на другой день и всю неделю Нина обнаруживала в двери с наружной стороны… красный тюльпан. А в воскресенье, вдруг – два черных! Сильно напугал такой намек должницу, и она написала заявление в органы внутренних дел, мол, пугают, убить хотят. Вызвал меня в милицию оперативный сотрудник уголовного розыска, из недавно принятых на службу, тех, кто при мне не работал. Он стал брать объяснение и задал несколько весьма конкретных вопросов. Я спокойно ответил:
–Почему вы решили, что цветы в двери оставлял я? Но если все же допустить, что это сделал я, то может Нина Булыгина мне сильно понравилась? И, наконец, какой состав преступления содержит данное деяние?
Оперативник, еле сдерживая смех, своим постановлением отказал заявительнице в возбуждении уголовного дела. В течение следующего месяца после этого и основной долг, и даже почти все проценты она в Сбербанк вернула. Не знаю, правда, каким образом вышла из сложной жизненной ситуации, но я ее больше не встречал.
После приведенных мною двух конкретных примеров, хочу высказать свое личное мнение по поводу «выколачивания долгов». Главное в таких делах, по моему убеждению, грамотно выстроенное психологическое давление, но без нарушений Закона. Да, приходится действовать на грани фола, но что делать, если человек уже «само запрограммирован» не отдавать долг, он уже нашел для себя несколько оправданий своей позиции и совесть свою успокоил. Как его «перепрограммировать» без применения жесткой, стрессовой ситуации?
Дела оказались разные, как и люди, но я всегда старался находить индивидуальный подход к каждому, и при этом редко повторялся. Однако со временем понял: как ни старайся, как ни импровизируй, а из пяти кредитов возвращаются не более трех. Тем не менее, Татьяна Сергеевна доложила о плодотворном сотрудничестве со мной Ивановскому Управлению сберегательными банками, и работать в дальнейшем мне предложили по всей области, в том числе, в Иваново, Шуе, Родниках, Юрьевце. В каждом из перечисленных городов я заключал с местным сберегательным банком официальные договора на возврат кредитов и, соответственно, получал с этого свой законный процент…
К весне 1994 году «разбогател» настолько, что мог позволить себе приобрести новую машину – иномарку, стоимостью в пределах семнадцати тысяч долларов США. Как голодному человеку при первой возможности хочется попробовать на вкус все предложенные блюда, так и мне никогда не имевшему автомобиля пока работал в милиции, хотелось ими всеми обладать. Приобрести новую заграничную машину решил в Петербурге; в Иваново подобных автомобилей на тот период в продаже не имелось. Договорился с друзьями – Николаем Красновым и Николаем Михайловичем Мерзлихиным вместе съездить в город на Неве. У Мерзлихина там проживал родной брат, у которого мы планировали переночевать, если поездка затянется больше, чем на один день. Николай Михайлович любезно предоставил нам и свою машину, старенькую «Волгу». В общем, добрались до места назначения без каких либо проблем и без лишних остановок. За рулем сидели все трое по очереди.
У меня в Питере тоже обосновался хороший знакомый, – бывший подчиненный по службе в ОБХСС Александр Владимирович Труденов. В свое время он справедливо считался лучшим оперативником в Кинешме. Кстати, как и я, увлекался боксом. В общем, отношения с ним с первых дней сложились очень дружеские. На момент нашего приезда он занимал в Петербурге достаточно высокую должность – видно хорошо проявил себя с первых дней пребывания в новом для себя городе. Сразу по прибытию на место я позвонил ему, попросил повозить нас по автосалонам, где продают японские машины. Выбор в их пользу я сделал дорогой, советуясь с друзьями. Александр Владимирович не отказал, приехал на служебной машине с водителем, и в первом же автосалоне я приобрел новую спортивного типа машину «Мазда-323», красивого бежевого цвета.
Решили, что Труденов нас сопроводит до выезда из Питера, там чисто символически немного «обмоем» покупку. Я зашел в супермаркет, попавшийся по ходу движения, купил дорогой колбасы, хорошего сыра, других деликатесов. Александру Владимировичу оказалось необходимо на полчаса куда-то отъехать. Он подробно объяснил, где его ждать и мы разъехались. Пока его выжидали, порезали продукты, расстелили на капоте моей новой иномарки газеты – получился импровизированный стол. Рядом вертелась собачка,– обыкновенная дворняжка, серенькая, небольшого роста. Она непрерывно вертела хвостиком, заглядывая мне прямо в глаза. Таким образом, побирушка выпрашивала еду. А тут, как на грех с сыром произошел конфуз – он оказался заплесневелым. «Испорченный», – подумал я, и весь кусок отдал дворняжке. Когда об этом узнал подъехавший Труденов, то смеялся до слез: сыр-то оказался французским, пикантным, его в торжественных случаях кушают, а я собаке… В последующие годы я не раз пробовал этот деликатес – очень даже вкусный. Однако ведь и не выбросил, а дал полакомиться симпатичной животинке.
…Не каждый поверит, что в тюрьму нам иногда присылали такие лакомства, коих мы и на воле-то не видели. Родственники старались хоть как то скрасить наши страдания. А что они могли предложить кроме вкусной еды и писем? Порой сами не пробовали того, что нам высылали… И во время ставшего уже привычным движения по кругу внутри тюремного дворика я вспомнил рассказы мамы Александры Яковлевны про свое детство. Когда ей исполнилось годика три, то она одна ходила в соседнюю Иван-деревню к своему отцу и его родителям за три с лишним километра ради кружки молока. К тому времени родители развелись и в той семье маленькой Сашу не очень привечали. При этом в доме, где она жила у брата матери, дети вообще жили впроголодь, и Александра Яковлевна не обращала внимания на холодный прием. Можно сказать, что жили в те времена хуже, чем мы сейчас в тюрьме…
На новенькой «Мазде» в августе того же 1994 года мы всей семьей – с женой, сыном Сергеем, которому исполнилось восемнадцать лет, и восьмилетней дочерью Мариной решили съездить в Крым и отдохнуть «дикарями». Купили продуктов на дорогу, взяли напрокат двухместную палатку. Не забыли и топор, чтобы на месте стоянки нарубить колышков для ее установки и дров для костра. Конечным пунктом путешествия выбрали Феодосию и за двое суток добрались до нее без проблем и приключений. Из осторожности ночью не ехали, а ставили в поле палатку, в ней возле машины и спали, как все нормальные люди. В городе быстро нашли съемную квартиру недалеко от моря. Хозяйка Нина Ивановна выделила отдельную комнату, а в другой жила сама с мамой умершего мужа. Интересно отметить, что свекрови через полгода должно исполниться сто лет. Кстати сказать, эта столетняя женщина сама готовила еду, довольно бодро для такого возраста ходила, вполне адекватна. Рядом с местом нашего жительства находилась охраняемая автостоянка: для меня момент очень важный, а также – рынок, который изобиловал разнообразными овощами и фруктами. Купались, загорали на пляже, и снова плавали в ласковом теплом море.
Однажды случился небольшой шторм, волны вроде бы и невысокие, но спасатели рекомендовали в море не заходить. Но что мне их рекомендации, я, как говорится, «сам с усам»! Пошел в неспокойную воду: плавал, нырял, да и дочь на надувном матрасе затащил покачаться на волнах. Вдруг очередная волна накрыла меня с головой, и я непроизвольно отпустил матрац. Прошло каких-то несколько секунд и Марина, уже оказалась в пяти метрах от меня, ее отнесло в открытое море. Следующая волна грозила только увеличить расстояние между нами. Мои ноги однако не доставали дна, и я не мог придать телу сильное ускорение. Закончилась бы моя самоуверенность очень плохо, если бы море не проявило милость, и очередной прилив воды в сторону берега не подал бы мне дочь прямо в руки, вместе с ее надувным матрацем. Советы профессионалов надо слушать и исполнять в любой ситуации, какими бы глупыми они порой ни казались.
…Не раз пытался найти некие связующие ниточки между прошедшими и последующими событиями в своих рассказах. И в этот раз, заглядывая в будущее более чем на десять лет, не могу не отметить аналогии данной ситуации со своим сотрудничеством с адвокатами в областном суде. Зачастую ведь делал не так, как они рекомендовали, хотя очень внимательно их слушал. Правда, в этой ситуации я все-таки оказался прав и даже возможно, что именно мое особое мнение и спасло от тюрьмы. Сижу на своей жесткой шконке и вспоминаю, как однажды я спорил с адвокатом по поводу линии защиты. Только он защищал не меня непосредственно, а кого-то из «подельников». Он так рьяно не соглашался со мной, и я спросил:
–А сколько у вас на памяти оправдательных приговоров за весь прошлый год?
– За прошлый год ни одного, – ответил он.
– И вы считаете, что мы должны полностью доверить вам наши судьбы? – продолжил я.
Он сразу отошел от меня в сторону и этим прекратил спор. В итоге получилось так, как я планировал, и вышло неплохо…
Примерно после недели нашего пребывания в Феодосии, на семейном совете решили съездить на Азовское море – половить со скал морских бычков. Это такая рыба с большой головой и малым количеством костей, уха из нее получается превосходная. Приобрели необходимые рыболовные снасти, сели в машину и покатили, даже не предупредив хозяйку квартиры. Доехав до села Каменское Ленинского района, расположенного прямо на берегу Азовского моря мы поняли, что это местечко для наших целей просто идеально. Можно поставить палатку почти на обрыве рядом с водой, припарковать рядом автомобиль и рыбачить себе в удовольствие…
Если бы тогда у меня имелся интернет и я заглянул в него, поинтересовавшись событиями в Крыму, то узнал бы страшные вещи. О том, что жители именно этого села объединились в «банду Бабаки» и совершили ряд ночных нападений на палаточные городки, отдыхающих на берегу Азовского побережья «дикарей». Эти нападения сопровождались стрельбой из огнестрельного оружия и соответственно жертвами. Члены сельской банды отнимали деньги, золото, личные машины. При этом слепили фонарями в глаза потерпевших, чтобы те не могли потом никого опознать. Базировались они в катакомбах, прямо у воды, там же и прятали награбленное имущество, включая даже машины. Эти подробности я узнал много позже из интернета, как и то, что 20 июля 1994 года была проведена одна из последних их «операций», связанная с украинскими туристами. Через несколько дней после той бандитской акции, на их след вышли два смелых сотрудника ГАИ, но в катакомбах их обоих расстреляли из автоматического оружия. Только после этого сотрудники правоохранительных органов взялись за преступников всерьез; несколько человек арестовали. Но банда не была окончательно разгромлена и продолжала оставаться очень опасной. Ничего этого мы тогда не знали…, и весь день беспечно ловили бычков, потом варили из них уху рядом с поставленной палаткой.
Ночь решили провести здесь же, чтобы как следует насладиться утренней рыбалкой. На улице очень тепло, но не жарко, безоблачное небо радовало миллионами ярких звезд. Уснули под звенящую тишину, нарушаемую только тихим шелестом морских волн. Вдруг около трех часов ночи кто-то неосторожно задел растяжку нашей палатки и я один, стараясь не разбудить семью, вышел наружу. Однако увидел только удаляющуюся в сторону моря спину мужчины среднего телосложения. Возвратился на спальное место, попытался уснуть, но через полчаса, растяжки зацепили уже с двух сторон. Проснулся и сын, с ним мы вышли из палатки. При этом я взял топор в руки – так на всякий случай. От места нашего ночлега отходили уже человек восемь, в ту же сторону, что и предыдущий «нарушитель покоя». Кто-то из уходящих мужчин, нам сказал:
–Спите не бойтесь, мы туристов не обижаем.
А на самом обрыве у моря, метрах в ста от нашего палаточного жилища, стояло не менее десяти человек и о чем-то спорили. Это сейчас я понимаю, что пока не арестованные члены «банды Бабаки» обсуждали дела свои насущные… Разбудил жену и дочь, попросил быстро и без шума одеться и собрать все вещи внутри ненадежного убежища. Затем мы вышли к машине. Веревки, державшие палатку, я просто обрезал перочинным ножом, а ее саму комом бросил в багажник. И рванула моя японка «Мазда-323» подальше от непонятных людей. Приехав на квартиру, где снимали комнату, рассказали о своих злоключениях Нине Ивановне. И – получили от нее обоснованный выговор за несерьезное поведение. Она рассказала, что по слухам, в Каменском появилась банда убийц и грабителей и что они недавно убили даже милиционеров.
Говорят, что у каждого православного христианина есть свой Ангел-Хранитель. Хочется верить, что именно они нас и уберегли.
…От преждевременной смерти Ангел защитит, подумалось мне, а вот от судьбы, порой очень тяжелой, вряд ли. Находясь в следственном изоляторе, я прочитал немалое количество писаний святых отцов. Такие книги имелись и в тюремной библиотеке, и можно взять на время у приходящего из ивановского мужского монастыря батюшки. Все они единогласно убеждали, что кого любит Господь, тому и посылает страдания. Долго я не мог понять этого. Зачем? Карцерные размышления навели на мысль, что только в страданиях человек становится сам собой. Скрытный негодяй становится явным негодяем, а хороший человек остается таковым. Да и о Боге, чего греха таить, мы чаще вспоминаем, когда нам плохо и редко «на радостях»…
Хозяйка квартиры, в которой мы проживали, оказалась простой, доброжелательной женщиной примерно шестидесяти лет. У нее имелся сын Николай, лет сорока, такой же добродушный, семейный человек. Работал он на каком-то государственном предприятии – жил недалеко от матери и частенько ее навещал. Узнав, что я работал в милиции, предложил познакомить со своим знакомым, по его словам, очень влиятельным человеком в Крыму. Тот оказался армянином, невысокого роста, среднего телосложения, возраста такого же, как и Николай. Звали его Арсен. На первый взгляд коммуникабельный человек, любящий, как мне показалось, подчеркивать свое «особое положение», но где и кем он работал, я так и не узнал. Познакомились мы через сына хозяйки на пляже, выпили немного красного вина, и новый знакомый предложил мне съездить на моей машине за шашлыком в кафе его друга. Я хотел одеться, так как загорал в одних плавках, как и члены моей семьи и новые наши знакомые.
–Поехали так, тут недалеко, документов не бери, со мной не остановят, – сказал Арсен.
Ремень безопасности тоже надевать не велел. А меня до этого случая, как на грех, каждый сотрудник ГАИ останавливал – наверное, из-за российских номеров. Каждый раз при этом обыскивали автомобиль. С одними сотрудниками я даже разругался. Говорю:
– Вы что в нас террористов увидели? Видите же обычная семья с детьми, приехали отдыхать!
–Не учите нас работать, – услышал в ответ.
Я рассказал об этом новому знакомому и в ответ прозвучало:
–Больше не будут!
И покатили мы по дороге слегка пьяные, из одежды только плавки и без каких либо документов. Конечно, я ощущал напряжение в душе, не привык открыто нарушать все, что только можно…
Километрах в двух от пляжа находился стационарный пост автоинспекции, и сотрудник в звании сержанта своей полосатой палкой преградил нам путь. А чуть дальше стоял капитан милиции – этой же службы. Мой пассажир велел сержанта игнорировать и подъехать к офицеру, что я и сделал с чувством совершаемой ошибки. Капитан поздоровался с Арсеном явно почтительно, но при этом – не отдавая чести, как положено, если бы армянин оказался его начальником. Новый знакомый тоном, не терпящим возражений, произнес:
–Запиши номер этой машины и передай всем по трассе, чтобы ее больше не останавливали!
И…, попрощавшись, мы поехали дальше. В кафе, названия которого уже не помню, влиятельный человек ушел один, денег при нем явно не имелось – их просто негде спрятать, однако вернулся с горячими шашлыками прямо на шампурах. Мы вернулись на пляж и продолжили веселье… Что интересно, Николай даже перед нашим отъездом домой так и не сказал, какую же должность занимал его знакомый. Видимо какую-то «секретную… Но как бы то ни было сотрудники ГАИ нас останавливать, реально перестали, хотя мы катались в окрестностях Феодосии еще несколько дней.
…Вспомнив этот случай в своей клетке, я вновь задумался: «Так кем же являлся тот армянин Арсен по своему положению?»… Кстати сказать и на этот невеселый отдых нас отправил, видимо, очень влиятельный человек. Только свой кинешемский. Мне даже показалось, что я вычислил его. Просто все события вокруг меня приобретали вполне логичный порядок. И должность он занимал на тот период вполне подходящую, чтобы убрать мою персону из города. Однако об своих догадках расскажу чуть попозже, а пока понаблюдаю за дальнейшим развитием событий и подумаю…
Когда собрались уезжать, и Нина Ивановна, и Николай провожали нас, как родных, приглашали в гости в любое время. Но – как-то не задалось… Домой, в Кинешму, мы вернулись без каких либо неприятностей в ходе поездки, загорелые и отдохнувшие. Правда, одно недоразумение дорогой все-таки возникло. Где то на трассе, еще далеко от Москвы, меня обогнал «Москвич -2141», а наша скорость в ту минуту, судя по спидометру, сто тридцать километров в час. Такой «наглости» я, естественно, стерпеть не смог и добавил газу. У меня все- таки иномарка, и неплохая, а какая-то «чахотка» легко обгоняет. Однако впереди идущая советская машина не уступала и тоже увеличила скорость движения… Когда стрелка спидометра оказалась у отметки сто пятьдесят километров, неожиданно справа, как из-под земли, возник сотрудник ГАИ с полосатым жезлом в руке, а рядом оказался стационарный пост этой службы милиции. И «Москвич 2141», и «Мазда-323» на взмах руки с деревянной палкой отреагировали одинаково: встали, как вкопанные. Водитель впереди стоящей машины: мужчина среднего роста и телосложения, лет сорока пяти, одет в какой-то костюм и при галстуке. Он бодрым шагом направился в помещение поста, я – следом за ним, справедливо полагая, что нашел неприятностей целый мешок.
Когда мы вошли вовнутрь, мой соперник по гонкам достал какое-то удостоверение и показал офицерам ГАИ. В ответ послышалось:
–Здравия желаем, товарищ полковник!
Я понял, что мое положение еще хуже, чем предполагал, стоял, ощущая себя жертвой обстоятельств, «ждал расстрела». Полковник уже в дверях показал на меня кивком головы и сказал офицерам ГАИ:
–Этот со мной!
…И так же бодро вышел на улицу. Я – следом за спасителем «на полусогнутых». А когда мы подошли к машинам, мой благодетель строго произнес:
–Больше ни с кем не гоняйся, я реально тороплюсь!
–Обещаю, – выдавил я из себя.
И полковник уехал вперед меня… До самого дома правила дорожного движения я почти соблюдал. Слово-то надо держать!
…Непроизвольно вспомнилась работа в милиции. Большинство фигурантов уголовных дел, раскрытием которых я занимался, лишили свободы на длительные сроки. А всегда ли правильно так наказывать? Особенно, когда касается не закоренелых преступников, а молодых искателей приключений? Ведь кому-то хватило бы погрозить пальчиком, и он никогда не нарушил бы Закон. А нас держать до Суда в условиях тюрьмы три с половиной года есть какой-то смысл? Что случилось бы, если бы мы находились под «подпиской о невыезде»? Не распались бы, три молодых семьи из-за столь долгого ожидания. Мы бы помогали своим близким и даже незнакомым людям, нуждающимся в нашей помощи. Если отбросить условности, наши судьбы определил один человек, следователь. Правда, я уверен, что решение он принимал не единолично. Даже возможно, что ему просто приказали или очень убедительно попросили…
Через два года активной работы, я продал годовалый седан «Мазда-323» одному своему знакомому и приобрел новый джип «Мицубиси Паджеро», ярко-красного цвета, стоимостью тридцать пять тысяч долларов США. Кстати, покупали его тоже в Питере, и А.В. Труденов опять помогал в поиске и выборе автомобиля. Со слов сотрудников милиции, которые меня хорошо знали по прежней работе в органах, у Кунькина желваки на скулах заходили, когда он увидел моего красавца, проезжавшего мимо отдела милиции. На этой машине я и работал по возврату кредитов Сберегательному банку по всей нашей области. Службы безопасности тогда еще не создали. Кстати, когда она образовывалась, меня пригласили в Главное Управление Банка России по Ивановской области и предложили возглавить это новое подразделение, подобрать кадры по всей области. Однако с условием, что местом жительства моей семьи станет Иваново. Причем квартиру в областном центре я должен приобрести на свои «кровные». Однако я так «прикипел» к Кинешме, в которой приобрел очень много друзей и хороших знакомых, что отказался от этого весьма, заманчивого предложения.
К некоторым банковским должникам приходилось наносить визиты несколько раз, прежде чем они начинали возвращать взятые деньги. Однажды я повторно объезжал некоторых жителей в Иванове, не возвративших кредиты в местный Сберегательный банк. На одном из адресов меня подкараулила скромная «девятка» Жигули. В ней находились четверо спортивного вида молодых людей, все в легких черных спортивного покроя костюмах. Они вежливо попросили меня проехать за ними к одному очень влиятельному человеку с Кавказа. При этом назвали и имя и оно, как говорится, было на слуху. Отказываться не стал и двинулся следом за «девяткой». Приехали к офису, располагавшемуся недалеко от автовокзала. На входе меня обыскали, видимо, на наличие «жучков» и скрытых микрофонов. Пригласили пройти в большой кабинет.
Там сидел кавказец лет сорока, довольно крупного телосложения. В дальнейшем буду называть его Якуб. Кстати, в процессе моих рассказов некоторые имена и фамилии будут умышленно изменены – из этических соображений. Но сути изложения этот факт не изменит. На голове у него виднелись начинающиеся залысины. Этот факт в сочетании с пронзительным взглядом производил впечатление, что передо мной сидит достаточно умный человек. Спросил, знаю ли я, кто он. Я ответил утвердительно. Тогда он попросил представиться по всем правилам – фамилия, имя, отчество, место жительства, место работы сейчас и в прошлом. Однако мне показалось, что обо мне он все знал и без этого. Вдруг те парни, что пригласили меня на беседу, завели в кабинет помятого на вид мужчину лет тридцати, славянской наружности. Якуб строго спросил его:
–Ну что надумал долг отдавать?
Мужчина промолчал. Хозяин кабинета приказал своим парням:
–Отведите его назад в яму, пока не надумает погасить всю сумму!
Я прекрасно понимал, что весь этот спектакль разыгран ради того, чтобы произвести на меня впечатление, но виду о своей догадке не подал. А уважаемый человек, видимо, посчитав, что я «созрел» для серьезного разговора, вежливо попросил показать списки всех должников, с которыми я работал. Смысла строить из себя партизана я не видел и списки отдал. Он внимательно их проглядел и тоном, не терпящим возражений, произнес:
–Вот – шесть человек, напротив фамилий, которых я поставил галочки. Это – мои друзья, их беспокоить не надо, те, что я отметил крестиками, долги вернут быстро. Ну, а с остальными разбирайся сам, как хочешь, их я не знаю.
Таким образом, мы достигли консенсуса, как любил говорить один партийный босс. С кем он обещал помочь решить вопрос, – помог, они все деньги вернули, мне не пришлось им даже напоминать. Я тоже выполнил свои обязательства, к «его друзьям» больше не наведывался. И у меня в Иванове появился влиятельный покровитель, который в дальнейшем мне не раз еще поможет.
…Я задумался: за что люди уважают кого то? За должность? Вряд ли, в том же интернете неуважение высказывается к таким должностям, что очевидно – это не главное! За силу? Точно, нет. За какой-то выдающийся ум? Возможно, но не уверен. Уважение людей появляется не на ровном месте, не просто так, значит, человек заслужил его своей жизнью, своими поступками. Много таких личностей я встречал в местах, где трудно представить, что встретишь достойного человека. Однако, ни один из них в дальнейшем не разочаровал. Люди уважать недостойного не будут! Силой или страхом заставить уважительно относиться невозможно. Даже в следственном изоляторе есть люди, которых уважают все сидельцы, прислушиваются к их советам. Но и ведут они себя весьма порядочно. Не кичатся своим авторитетом, не стараются кого-то унизить, за себя при случае постоят, невзирая на разницу в силе и возрасте…
