Владимир Юрьевич Харитонов
Маятник Судьбы
–Мне некогда с вами бездельем заниматься.
А ведь раньше на подобное предложение он бодро отзывался:
– Через пять минут буду готов!
Как изменился человек всего за три дня! По сути, изменился не сам человек, а его положение. Никогда не любил таких людей-перевертышей, скорее презирал. В дальнейшем он практически в открытую, используя свою дружбу с тогдашним мэром Кинешмы А.В.Назаровым, «подсидел и выжил» начальника милиции, сев на его место. Вот тогда поняли все, а не только я, что за карьерный рост Кунькин пойдет на любую подлость. А на тренировки я стал ездить один – так же регулярно, как и раньше.
Однажды с сумкой, в которой лежала спортивная одежда, собирался потренироваться, зашел в дежурную часть. Заметил необычную суету, бегали сотрудники в бронежилетах, у некоторых в руках – автоматы Калашникова.
–Что случилось?– спросил я дежурного.
–На улице Островского мужик, бывший военный, двух соседей убил и в своей квартире забаррикадировался, – ответил он.
…Выяснилось, что когда неизвестный сообщил о выстрелах в подъезде, то проверять информацию пошел один участковый инспектор! Увидев два трупа – мужской на лестничной площадке и женский – в открытой квартире всего в трех метрах от него, инспектор решил позвонить в квартиру убийцы! Нажал на кнопку звонка. И тут раздался выстрел – прямо через дверь из опасной квартиры. Хорошо, что она оказалась толстая, добротная, да и стрелял преступник из ружья не пулей, а шрапнелью. Основной заряд застрял в двери, но одна дробина все – же пробила дверь и попала в пуговицу участкового. Та разлетелась и слегка поцарапала лицо. И только после этого он вспомнил, что о двух трупах надо немедленно сообщить в дежурную часть. А до приезда группы по задержанию, находиться в безопасном месте, не прекращая наблюдения за квартирой убийцы.
Эта специальная группа создана руководством отдела еще в мою бытность начальником розыска, в основном из оперативников, физическая подготовка которых считалась на высоком уровне. Традиционно возглавлял ее начальник уголовного розыска. То есть опыт подобной работы у меня имелся, и дежурный не особо церемонясь, выдал мне бронежилет, каску, а пистолет у меня можно сказать именной. Правда, только на время службы. В кабинете достал его из сейфа, и вместе с другими сотрудниками выехал на место происшествия. Там увидел оцепление из милиционеров в форме, которое сдерживало зевак – людей, вышедших из автобусов, шедших в обоих направлениях.
В подъезде, на лестнице и на площадках стояли сотрудники правоохранительных органов, некоторые – в гражданской одежде. Организация подготовки к захвату выглядела сумбурно и непрофессионально. Кстати, хочу признать, как это не горько для меня, и свою некомпетентность в вопросах задержания лиц, вооруженных огнестрельным оружием. За двенадцать с лишним лет работы в органах с вооруженным преступником довелось столкнуться всего два раза, соответственно и наработки для приобретения соответствующего опыта практически отсутствовали. На площадке между третьим и четвертым этажами стояли начальник милиции Анатолий Алексеевич Рябов и прокурор города Виктор Михайлович Селюнин, они руководили операцией. Рябов попросил меня помочь Кунькину в организации задержания убийцы. В руках у начальника имелись рация и громкоговоритель. Анатолию Алексеевичу я и изложил свои соображения: оцепление слишком близко сдерживает людей, все они находятся в зоне обстрела, и если стрелок начнет палить с балкона своей квартиры, будут жертвы. Отреагировали он каким образом не знаю, так как сразу стал подниматься выше.
Видимо преступник среагировал на шум моих шагов и выстрелил из какого-то необычно мощного оружия. В двери возникла дыра сантиметров пяти в диаметре, а у меня над головой, примерно в полуметре, отлетел кусок кирпичной кладки, который сильно ударил по каске на голове. Ноги непроизвольно подкосились, но я тут – же произвел три-четыре выстрела из своего табельного оружия прямо в дверь, при этом стараясь попасть в образовавшееся отверстие. Услышал, как внутри квартиры кто – то отпрыгнул в сторону. Так же быстро и я подскочил прямо к двери, за которой стоял стрелок, и встал с правой стороны. Слева от двери, стояли Кунькин с оперативником. Убийца произвел из своего сокрушительного оружия через дверь еще несколько выстрелов. В ней возникли довольно большие отверстия. А я старался, после каждого выстрела, поймать его на отходе из своего «Макарова». Патроны быстро закончились, все шестнадцать штук, и я попросил их у тех, кто стоял ниже на лестнице. Они подали снаряженные обоймы, две или три, сейчас трудно вспомнить. Входная дверь, после серии выстрелов с обеих сторон уже не выглядела такой мощной, как в начале операции. Она вся оказалась в дырах от пуль и шрапнели словно решето.
Думается, стоит немного рассказать о преступнике и его боевом арсенале. Как сказано выше, он бывший военный. Любил все, что стреляет, и имел на законных основаниях одноствольное ружье. В то же время сам изготовил пистолет, из которого и убил соседей по квартире. И – не только его, но и «базуку»! Так я обозвал его самодельное устройство для стрельбы патронами двенадцатого калибра. Именно из него он легко пробивал дверь насквозь. Длина ствола, изготовленного из толстой трубы довольно приличная, и крупная шрапнель, используемая стрелком вместо пули, разлеталась недалеко и била очень кучно. Правда, выстрел можно произвести только одиночный, затем требовалась ручная перезарядка. Психика у умельца оказалась явно нарушена, и он нуждался в помощи психиатров. Своих соседей он обвинял в том, что они за ним следят и записывают в блокнот все, что видят. Подобное обвинение он выдвинул соседу по площадке и в тот роковой день, и в ярости застрелил его. Жена соседа выскочила из квартиры, увидела труп мужа, соседа с пистолетом в руке и бросилась к телефону, установленному в коридоре. Однако меткий выстрел и ее уложил на пол.
…Между тем, захват не слишком профессиональный продолжался. Рябов через дежурного по милиции обратился в пожарную часть, с просьбой залить квартиру специальной пеной. Таким образом, он думал выманить преступника на лестничную площадку. Пожарные приехали, выполнили пожелание начальника милиции… – в результате все квартиры подъезда сверху донизу оказались пролиты водой и пеной. А ведь кто – то недавно сделал ремонт, да и поставленной цели мы не добились …
Затем Рябов пригласил офицера кинешемской химической бригады. Тот привез специальное средство, обещая, что после его применения, «преступник сам приползет на коленях». Этот военный специалист попросил у меня бронежилет. Я отдал и моя грудь и спина, таким образом, стали беззащитны. Офицер подкрался к двери, зажег фитиль на каком – то цилиндрическом предмете, и бросил его через отверстие в двери – вовнутрь квартиры. Пошел нестерпимый запах, глаза заслезились и я крикнул Рябову, чтобы нас обеспечили противогазами. Тот просьбу услышал и выполнил – привезли их из отдела быстро и в нужном количестве. Теперь мы глядели друг на друга через круглые запотевшие стеклышки.
А преступник и не думал выходить, видно на сумасшедших это средство не действовало! Тогда я попросил у сотрудников, стоящих ниже по лестнице обыкновенный лом, чтобы пробить дыру в двери, пригодную для проникновения. Его тоже быстро где-то нашли и передали мне. Я дал указание ближайшему к двери оперативнику наблюдать через отверстия в ней за всеми передвижениями в квартире, а сам с другим сотрудником милиции по очереди стал громить препятствие ломом.
В противогазе усталость наступает быстро. Тем не менее в результате наших усилий, через полчаса работы отверстие стало пригодным для проникновения вовнутрь. Начальник милиции велел привести служебную овчарку с кинологом, и тот приказал ей лезть в логово убийцы. Та, однако, не захотела рисковать своей жизнью, к тому же на нее действовал неприятный запах от загадочного средства офицера-химика. Псина заскулила и попыталась убежать. Кто-то доложил Рябову громким голосом:
– Собака не идет на штурм!
Тогда, он выдал перл:
– Раз собака не идет, запускайте начальника ОБХСС!
Ржали даже те, кто не обладает чувством юмора. Но штурмовать-то квартиру, где засел вооруженный убийца, надо в любом случае! Без бронежилета, зато в противогазе, я проник в коридор квартиры, и оказался на скользком от пожарной пены полу. Следом шли начальник вневедомственной охраны Виталий Борисович Димаков, и начальник патрульной – постовой службы Николай Хлопин. Героя-афганца Кунькина рядом с нами никто не видел…
Прямо передо мной зиял проем в большую комнату за дверью с рифленым стеклом. Припомнил свое увлечение каратэ, сильным ударом ноги пробил стекло. Да так ловко, что оно не раскололось вдребезги, а образовалось отверстие под размер моей стопы. При этом нога застряла, а я на скольком полу потерял равновесие и упал. Димаков освободил ногу, помог встать. Но смеха он сдержать не смог. А створка двери открывалась, оказывается, в другую сторону; прием восточных единоборств можно и не применять. Зайдя в комнату, я увидел чуть левее большой шкаф, разделяющее помещение на две неравных части. Выстрелил не менее восьми раз сквозь него. Заглянул – никого! Виталий Борисович страховал сзади. Затем я прошел на кухню. Однако сначала сунул только руку, и невидимый кухонный сектор расстрелял наугад. Патроны опять закончились… На кухне не оказалось ни души. Вместо обойм мне передали чей – то заряженный пистолет. Свой я убрал в карман верхней одежды. Димаков дернул дверь ванной. Заперта изнутри! Он пропустил меня вперед, и я пальнул на уровне пояса еще восемь раз. Потом Хлопин движением руки отодвинул меня, и дал через дверь короткую очередь из автомата. Я тут же ногой выбил ее. А на полу в луже крови, лежал труп убийцы. В руках у него самодельный пистолет – видимо, он застрелился сам, и вся наша стрельба являлась проявлением внутренних страхов.
Разглядывать тело я не стал, снял надоевший противогаз и пошел подышать воздухом на балкон. На улице лето – тепло и солнечно… Хорошо, что опять надел каску, сам не знаю зачем. Начальник милиции забыл предупредить наших сотрудников – снайперов по рации о том, что квартира захвачена. А те ждали выхода на балкон убийцы и отслеживали все передвижения по квартире через оптический прицел винтовки. К счастью, каска блеснула на солнышке, и выстрела не последовало. Об этом мне потом рассказал Борис Логинов – снайпер, оперативник ОБХСС и мой подчиненный. А позже мне звонили из отдела кадров УВД, сообщили, что собираются представить к государственной награде, но… вместо этого уволили. О причине расскажу чуть позже…
…Так же и в дальнейшем, активно занимаясь благотворительностью, мы ждали, что за это хотя бы похвалят, а нас посадили в тюрьму. «Порой несправедлива наша жизнь», – размышлял я в прохладном и влажном месте. Серая, громадная крыса вылезла из канализации – повертела своей мордочкой, вынюхивая хоть какую-то еду. Но увидев меня, с философским видом, сидящего на нарах, решила ретироваться обратно. Сразу как-то поняла, что взять с меня нечего. Рассказы о моей жизни ей вряд ли интересны…
…Кстати сказать, описанный случай задержания преступника с огнестрельным оружием оказался вторым на моем счету, а первый произошел в 1986 или 1987 году, точно не помню. Мне, как начальнику розыска, руководитель нашего городского отдела милиции В.Л. Каминский приказал ехать с ним и еще двумя сотрудниками на задержание семейного хулигана. Но не простого, а весьма опасного… Тот жил недалеко от Кинешмы в деревне Новое Рощино. Как потом выяснилось, разругался с женой, выгнал ее из дома, а вдогонку пальнул из охотничьего ружья. Приехали. Старый двухэтажный кирпичный дом, на первом этаже слева – открытая наружная дверь. Дальше по коридору – вторая дверь, наполовину обделанная стеклянными рифлеными квадратами; она заперта, изнутри висит занавеска и что происходит в комнатах, – не видно. Начальник приказал до подъезда основных сил, оснащенных бронежилетами, автоматами и дымовыми шашками «Черемуха», просто наблюдать. О «Черемухе» буквально пару слов – слезоточивый газ, способный выкурить преступника из закрытого помещения. Со слов жены преступника, мы знали, что в квартире остался их пятилетний сын. За него-то она и переживала. Вдруг послышался крик ребенка:
–Папа не надо!
Стоять и ничего не делать, не оказалось сил: я оружием разбил стекло, просунул руку и изнутри открыл засов. Буквально влетел с пистолетом в руках в длинный коридор. В дальней комнате на кровати увидел плачущего мальчика. Мужчина напротив него пытался собрать ружье. Однако он сильно пьян и простое действие казалось трудно выполнимым. А ствол-то направлен на ребенка! Кинулся туда, на ходу убрал «Макарова» в карман, чтобы освободить руки и вырвать оружие у преступника. А ему оставалось лишь присоединить цевье. Вдруг послышался характерный щелчок: ружье собрано и направлено и направлено в мою сторону.
Смерть стояла в трех шагах от меня и пьяно улыбалась. Надо стрелять, но в тот момент я даже забыл, что пистолет не в руке, а в кармане. И в каком – то немыслимом прыжке рванулся прямо на дуло ружья, бросив кулак резко вперед. Задел косяк двери, сильно ободрал при этом руку. Но соприкосновение с косяком как – то изменило направление удара, и я попал рукой точно в печень преступнику. Тот рухнул на пол, ружье при этом взлетело к потолку и прикладом ударилось об пол. Я боялся, что произойдет непроизвольный выстрел, но – обошлось. Малыш сидел, ни жив, ни мертв. Его отец лежал на полу неподвижным. Откачивали его минут пятнадцать. Владимир Леонидович не поверил, что удар кулаком я нанес в полете, однако – дали о себе знать занятия каратэ. Правда, целился я в область челюсти. «Не надо бояться человека с ружьем»,– говорил Владимир Ильич Ленин, думаю, в этом он не совсем прав.
…Как-то так получилось, что в своих «милицейских историях» я нарисовал довольно мрачную картину. Кровь, смерть, неблагодарность… Все, наверное, потому, что вспоминал их в карцере следственного изолятора. Если бы я решил делать записи о своей работе в кабинете начальника уголовного розыска, «окраска» рассказов наверняка бы оказалась другая. Странное существо человек – одни и те же прошлые события воспринимает по-разному, находясь в разных условиях…
Глава 8. Учиться – это весело
Поэтому перед рассказом о своем увольнении из органов внутренних дел хочу рассказать о нескольких курьезах времен учебы в Нижегородской Высшей школе милиции. Поступать туда меня убедил начальник областного УВД Г. М. Панин, у него на меня, с его слов, «были определенные виды». Готовился я к вступительным экзаменам добросовестно: они ведь основаны на школьном курсе обучения, а школу-то я окончил давно, естественно, многое забыл. Сдавать необходимо историю, обществоведение и писать сочинение по литературе. Как ни странно, на экзамене по обществоведению отсеялось процентов сорок абитуриентов. Для меня это казалось непонятным: простой ведь предмет, житейский, можно сказать! Лично я сдал его без затруднений на пятерку, историю – тоже. Запомнился смешной случай. Абитуриенту, сдающему экзамен по истории передо мной, достался вопрос «Великое противостояние на реке Угре в 1480 году». Я сидел за партой, ждал очереди, а он рассказывал:
– В 1480 году татаро-монгольские орды пришли на Русь. Но русские князья смогли собрать большую рать. Эти два войска встретились на реке Угре…
И …замолчал.
Преподаватель стал задавать наводящие вопросы, однако абитуриент не издавал ни звука и глупо улыбался. В итоге экзаменатор прямо спросил:
– Вот стоит орда по одну сторону реки, русские – по другую. И что они делают-то?
Абитуриент ответил, опустив голову:
–Ругаются!
– И что татары нам кричали? -
– Ну, вы русские забурели, ваще!
Смеялись все, даже преподаватели, – они втроем принимали тот экзамен, и видно, за то, что всех развеселил, поставили счастливчику троечку.
А готовиться по-честному к сочинению оказалось просто невозможно физически: прочитать столько произведений, сколько необходимо знать, не смог бы никто. Я пошел другим путем. Заготовил много шпаргалок – казалось, на все возможные темы, рассовал их по карманам. Абитуриенты пришли в аудиторию, расселись по столам. На доске написаны мелом варианты будущих творений. Самая простая тема оказалась по Чехову. «Вишневый сад», «Человек в футляре» и «Дама с собачкой». «Самая простая» потому, что хотя бы фамилию автора я знал, названия этих произведений тоже, где-то слышал. Однако никак не мог вспомнить хотя бы одну фамилию героев этих произведений.
Включил дедукцию… «Вишневый сад», …очевидно, являлся у помещика любимым местом отдыха, но он, наверное, разорился и сад продал. Фантазирую дальше. Возможно, новый хозяин сад вырубил и посадил что – то другое: какая польза от вишни? Фантазия разыгралась не на шутку. «Человек в футляре»…, наверное, не от мира сего, чудаковатый для окружающих субъект, обитал в своем каком – то мире, – футляре. Расписываю все так, как мне казалось, мыслил и Антон Павлович Чехов. По тому же принципу описал «Даму с собачкой». Мол, она примечательна только тем, что всегда гуляла с собачкой. Исписал полных два или три листа, с обеих сторон. Когда через день подошел к стенду, где выставлялись оценки, крайне удивился результату – крупной четверке и кратком резюме: -«Тема раскрыта полностью, но почему – то абитуриент совсем не употребляет фамилии и имена героев произведений (знал бы я их!), допустил одну орфографическую ошибку». А я мечтал о хрупкой троечке…
Вот и все, я – слушатель заочного отделения, по специальности «юриспруденция». Первый курс отучился, втянулся в процесс познания. И… решил себе еще больше жизнь усложнить! Написал рапорт руководству учебного заведения с просьбой разрешить мне все зачеты и экзамены за второй и третий курс сдать в один год. Видимо учитывая, что в моей зачетке виднелись одни пятерки – разрешили!
У меня есть пожизненное хобби—мотоциклы. С пятнадцати лет их любил и почти постоянно имел в личном пользовании. На «Яве-350», которая имелась у меня в то время, приехал из Кинешмы в Нижний Новгород сдавать экзамен по уголовному праву. Принимал сам заведующий кафедрой полковник милиции, – старый, седовласый и властный мужчина. Он пил чай в своем кабинете, китель висел на стуле. Я в форме майора милиции с мотоциклетным шлемом в руках стоял по стойке «смирно» и ждал приглашения присесть за его стол. Прихлебывая чай, он как-то высокомерно произнес:
–Так вот ты какой, майор-выскочка из Кинешмы! У меня пятерку не получишь, билета экзаменационного я тебе не дам, спрашивать буду по всем темам.
«Напугал ежа голой задницей», – подумал я про себя. И начался экзамен… Кстати сказать, такой откровенной характеристики о себе до этого случая я ни разу не слышал. Но сказано было прямо в глаза и это многое меняет, в конце – концов, надо всегда быть готовым к тому, что не все думают о нас так, как нам хочется.
Минут пятнадцать он слушал мои ответы, заметно подобрел и, наконец, спросил:
– А чего стоишь-то? Присядь, в ногах правды нет, чайку со мной выпьешь?
От чая я вежливо отказался, но присел на стул и продолжал отвечать на его вопросы. Наверное, ни одной ошибки не допустил, потому что он мне постоянно улыбался и поздравил с успешной сдачей экзамена. Однако в зачетку поставил… четверку! Я расстроился и спросил, где неточно ответил? Он довольно строго резюмировал:
– Ответил ты без ошибок, молодец, но на пятерку материал даже преподаватели не знают.
Я попытался возразить:
–Пятибалльная система оценок в учебных заведениях введена для студентов и слушателей, а не для преподавателей.
Он заметно разозлился и рыкнул:
–Сейчас договоришься у меня: исправлю на тройку!
Самодур…, но возразить нечего.
–Разрешите идти?, – спросил я и поехал на высокой скорости домой, она меня обычно успокаивает. В плане релаксации рекомендовал бы любому, вместо таблеток или уколов.
…Эх, сейчас бы километров триста пролететь, на максимальной скорости, а потом можно и назад, на «шконку в трюм». При езде на мотоцикле у меня всегда возникало ощущение полной свободы. На правила дорожного движения, ограничивающие ее, я никогда внимания не обращал. Это сейчас всюду камеры. Поглядывают, записывают, докладывают… На мой взгляд, это как-то бы оправдывалось, если бы дороги без выбоин, хорошего качества и разрешенная скорость не менее ста тридцати километров в час. А то техника развивается постоянно, а ограничению девяносто километров «сто лет – в обед». Сам на себя удивился – сижу в карцере на шконке, неизвестно еще, сколько буду сидеть,…а задумался о правилах дорожного движения. Видно мозг не может быть постоянно в стрессовом состоянии, ищет какие-то отдушины…
Иногда нижегородские преподаватели приезжали сами в Иваново для приема экзамена в здании средней школы милиции, расположенной рядом с железнодорожным вокзалом. Кроме прочего, по программе обучения необходимо сдать экзамен по «Гражданскому праву». Учебник состоял из двух толстенных книг. Постоянно принимались новые законы, и мы их также обязаны знать. Сам-то я подготовился как обычно, на совесть, а у некоторых сокурсников возникли сомнения в своей способности удачно пройти испытание. Инициативная группа, в которую заманили и меня, собрала со всех слушателей деньги, закупила алкоголь, закуски. Установила, в какой гостинице и номере остановился преподаватель. По национальности, он из каких-то малых народов Севера, – слегка чудаковатый, но умный подполковник милиции. Мы впятером зашли в его номер и один из нас начал бормотать что – то невнятное. Преподаватель строго спросил:
–Объясните четко и быстро, зачем вы пришли?
В ответ опять непонятное бурчание. Подполковник еще более построжал:
–Или четко скажите, чего хотите, или уходите!
Вперед вышел я, майор милиции, и четко доложил:
– Мы посчитали, что вы скучаете в чужом городе – и решили скрасить вечер совместной выпивкой. Все принесли с собой.
Подполковник улыбнулся:
–Нельзя сразу так сказать? Проходите, садитесь за стол, выкладывайте, что принесли, будем пить.
Выпивка удалась на славу, и когда все довольно–таки изрядно запьянели, преподаватель задал странный вопрос:
– А где цыцарки???
Такого слова мы не знали, хотя, интуитивно многие догадывались, о ком идет речь и я спросил:
– А кто это? Может, цесарки?
И получил ответ:
– Девушки. Ведь Иваново – город невест, а вы развлекать меня пришли.
– Но у нас этот вопрос принято решать самостоятельно.
–Ну, тогда едем на речку, я буду вам свои стихи читать, – снова озадачил нас подполковник.
Уж лучше бы мы девчонок нашли в этот вечер… В «Москвич», на котором приехали в гостиницу, втиснулись вшестером. Прибыли, на какую – то небольшую речку, выслушали там непонятные строки, при этом старались показать, как могли, свой восторг. Правда, погода по-летнему прекрасна и предзакатный вид на речушку, окруженную лесами, радовал взор, даже слегка затуманенный алкоголем. Наконец преподаватель устал излагать свои вирши. Вернулись к гостинице, стали прощаться. Подполковник снова озадачил, выдал нам уходя:
– Я всех вас запомнил. Завтра получите по двойке!
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!», – невольно возникло в моей голове.
Сидели в аудитории довольно хмурые, вскоре вошел экзаменатор, роздал всем билеты с вопросами. То, что досталось мне, я знал хорошо и начал писать конспект ответа. Вдруг меня и еще одного участника вчерашнего застолья, подполковник попросил выйти с ним. Мы, естественно, подчинились. Оказавшись в коридоре, лихой преподаватель достал из внутреннего кармана фляжку и произнес:
– Вчера мы изрядно выпили, головы у вас, наверное, тоже болят, давайте-ка опохмелимся.
Голова у меня ощущалась ясной, как солнечный день, решил подыграть доброжелателю и подтвердить свои «муки похмелья». Выпили содержимое фляжки на троих, без закуски, и вернулись в аудиторию. Нам, тем, кто с ним выходил, веселый подполковник поставил по пятерке, остальным всем – четверки. Зачем я так готовился, зачем тратил время на «лишние знания»? Однако чувство удовлетворения результатом экзамена и оригиналом – экзаменатором оказалось полное!
И еще один случай из учебы в Нижегородской (тогда она считалась Горьковской) высшей школе милиции. Слушатели должны написать реферат, темы выбирали сами из небольшого списка, их около десяти. Предпочтительнее показалась тема: «Политическая система СССР». Политикой я интересовался, много читал. Реферат получился критически настроенный, более похожий на… памфлет. В нем я указал всех на тот период членов Политбюро, подчеркнул их возраст – всем за семьдесят лет. Из какого – то медицинского учебника процитировал, что после шестидесяти лет у многих, а после семидесяти у девяноста процентов людей начинается старческий маразм. К этому пассажу привел несколько примеров политических решений не очень правильных, на мой взгляд. Прочитал свой труд жене Наташе. Та оценила его как интересное и содержательное произведение. Отправил почтой в учебное заведение и стал ждать рецензии и оценки.
Ожидание оказалось долгим, а тут еще и супруга добавила страстей, заявив:
– А ведь за такое, несмотря на перестройку, могут и арестовать.
Подумал, а ведь и верно, в нашей стране и такое возможно. Начинаю вздрагивать от каждого звонка в дверь или по домашнему телефону. Наконец из школы пришел долгожданный конверт. Вскрыл его, прочитал отзыв и оторопел: так меня хвалили нечасто, и «самостоятельный аналитический ум-то у автора, и знание политической системы и правильная расстановка акцентов». В итоге мой реферат занял второе место в конкурсе «На лучшую работу» в нашем учебном заведении. На общем собрании всех слушателей, с докладом по реферату выступить попросили меня, а не того, кто занял первое место. До сих пор не знаю, почему…
В итоге горьковскую высшую школу милиции я закончил с отличием за четыре года вместо пяти и получил диплом юриста. Казалось бы, теперь все двери для успешной карьеры в милиции открыты. Оставалась, как говорится, одна закавыка – я принципиально беспартийный. Однако беспартийность – явление вполне исправимое. А принципиальность…можно направить и в другое русло. Однако судьба распорядилась по-другому, и воспользоваться своими новыми знаниями в милиции мне не пришлось…
