Владимир Великий
Сатана
Второй «жених» имел определенные преимущества перед первым. Вася был не только богаче, но и чуть-чуть сообразительнее своего предшественника. Полустроевым шагом, словно на военном параде, он уверенно подошел к блондинке с «газетной» приметой и вручил Еве небольшой букетик цветов. Представив свою персону, мужчина галантно протянул свою руку для приветствия, и также галантно поцеловал руку Еве. Через пару минут Вася сидел со своей «невестой» в привокзальном ресторанчике. Деловая беседа расставила все по свои местам. У мужчины было все для возможного брака. У него не было жены, не было и детей. У него была хорошая специальность и хорошая зарплата, и большой горбатый нос… Ева, лениво потягивая пиво, на какой-то миг закрывала свои глаза. Она не могла представить себя с Васей, идущим по чистым улицам Германии, у которого такой большой нос. На прощание женщина даже легко чмокнула неудачника в щечку. Василий Николаевич, как начальник цеха, жизнь прожил не по учебникам. Он при коммунистах и при демократах не строил каких-либо иллюзий. Мужчина, покидая красивую блондинку, точно знал о том, что нищая русская немка за его большой и горбатый нос на свою историческую родину не возьмет…
Третий кандидат для сердца и души Евы назвался Шуриком. Мужчина чем-то своей внешностью напоминал героя известной кинокомедии. Он был высокого роста, но почему-то этот рост его сильно портил. Джинсы на Шурике были до такой степени «затерты», что Еве казалось вот-вот они расползутся и через секунду, в крайнем случае, через две для всеобщего обозрения «вывалится» очень тощий зад мужчины. Цветов для немки ухажер не принес. Не пригласил он ее и в ресторан. Разговора на общую тему у блондинки и у блондина, от которого исходил почему-то очень неприятный запах, не получилось. Сухо промямлив друг другу «До свидания», мужчина и женщина через пять минут разбежались.
Четвертый жених по «плану» должен был прийти в четыре часа, однако он явно запаздывал. Битый час Ева «маячила» с вновь купленной газетой возле киоска. Очередного жениха все не было. Не пришел он ни через час, ни через два. Кротиха в ожидании мужчины успела купить три газеты и все их прочитать. «Пренебрежение» к своей персоне разозлило красивую женщину. Уставшая от ожидания, она вышла на привокзальную площадь подышать свежим воздухом. До появления пятого жениха оставалось около часа. Немного потоптавшись на площади, Ева медленно побрела в сторону колхозного рынка. На улице было дождливо и как-то даже неуютно. Основными торговцами на рынке были жители из южных республик страны. Красивая блондинка, легко покачивая своей фигурой, с улыбкой подходила к торговым лоткам. «Раздвинув» рот до самых ушей, она с некоторой нагловатостью брала фрукты с лотков, дабы отведать на вкус яблоко или сливу. Южные люди были не против того, чтобы такая красивая женщина провела «дегустацию» их товара. Кое-кто из них, увидев то, как ослепительно красивая женщина средних лет с улыбкой откусывает их «товар» своими белыми зубами, восторженно приговаривал:
– Ай, какая красавица! Кушай на здоровье, приходи исче раз к нам в гости… Исче тибе яблоко дам....
Ева с равнодушием смотрела своими голубыми глазами на торговцев, и немного с ними «позубоскалив», с независимым взглядом продолжала дефилировать от одного лотка к другому. Вскоре это «занятие» ей надоело и она направилась в сторону железнодорожного вокзала.
Пятый кандидат, Толян, внешних дефектов не имел. Да и по росту, и по жиру он к Еве подходил. Женщину только насторожила спортивная шапочка на голове мужчины, которая была натянута по самые уши. Лысых немка не любила, не хотела она иметь и мужчин с какими-либо дефектами головы. Опасения женщины на головные дефекты жениха через полчаса рассеялись. Толя предложил Еве покататься на своем «Запорожце» по городу. Немка не отказалась. В дороге сорокапятилетний водитель кое-что рассказал о себе. Мужчина высшего образования по своей лени-матушки не получил. Окончил ПТУ и стал камненщиком. При демократах стал бригадиром «шабашников». С женой развелся пять лет назад. Себя в разводе не винил. Его бывшая жена, по словам водителя, была настоящей «прости душу» еще с самых пеленок. Единственная дочь жила с матерью. Толик пригласил пассажирку к себе гости в небольшую квартирку на самой окраине города. Ева от приглашения посетить «обитель» одинокого мужчины отказалась. Она решила больше не рисковать. На первой же автобусной остановке женщина вышла из машины…
Неудача постигла Еву и во время очередного отбора кандидатов в женихи. На этот раз писем было уже не столько много. Красивая русская немка провела смотрины очередной пятерки мужчин. И на этот раз ее постигла неудача.
Безысходность в жизни и провалы в поисках симпатичного и одновременно «хлебного» мужа вынудили Еву ускорить подготовку документов для выезда в Германию. Русской немке к тому же никак не хотелось прозябать в своей квартире ветхой «хрущевки», которая из-за отсутствия многолетнего ремонта чем-то напоминала бараки для военнопленных в годы второй мировой войны. Свой очередной визит женщина решила нанести только лично к директору. Она доподлинно знала то, что мужчины быстрее решают дела, ежели перед ними сидит красивая блондинка с красивой прической и в очень короткой юбке с «удлиненными ногами».
Директор кооператива был в хорошем настроении. И этим решила воспользоваться вошедшая посетительница. Не успела женщина закрыть за собой дверь, как она с самого порога начала плакаться:
– Вильгельм Теодорович! Я уже была у Вас несколько месяцев назад… Сегодня я твердо решила ехать на историческую родину… Мне очень бы хотелось то, чтобы Вы мне рассказали еще раз о том, какие мне нужны документы и когда я уеду в Германию… Здесь мне эта нечеловеческая жизнь, да и одиночество страшно надоели....
Последную часть своего короткого монолога красивая посетительница произнесла с болью в душе. «Кооператор» на монолог блондинки сначала никак не прореагировал. Он за день таких слезных просьб слышал до десятка раз, а то и больше. На все эти просьбы мужчина реагировал по-разному. С семейными говорил сухо и официально. Одиноких женщин, у которых была куча детей и разводов, отправлял к своим подчиненным. Документы на «сложных» оформлялись месяцами. Среди одиноких посетительниц были и такого типа, как Ева. Железных правил обращения с таким контингентом у чиновника не было. Все зависело от той, которая сидела на жестком стуле просительницы. Мужчина, стреляя блондинку томными глазами снизу вверх и сверху вниз, в данный момент в своем сознании почему-то оставлял место и для сладостных мечтаний. И не без оснований. Красивая блондинка, положив ногу на ногу перед самым оком директора и искусно оголив белую «ляжку», преданно смотрела шефу в глаза. От этих глаз и эротического вида женщины у директора что-то потекло между ног. Ева, как женщина, в половом «арсенале» которой было приличное количество мужчин, продолжала томным взглядом озарять мелкого чиновника. Блондинка не ошиблась в своих предположениях. Кооператор клюнул на ее приманку…
Приглашение директора вместе пообедать Ева восприняла с большой радостью. Женщина, стучая каблучками, словно порхающая бабочка, с улыбкой последовала за начальником, который от важности, казалось, вот-вот взлетит на небо или на другую планету. Майер, легко открыв дверь «Мерса», так же непринужденно посадил свою спутницу в машину рядом с водителем. Пассажирка,быстро освоившись на сидении, взглянула на себя в зеркало и осталась довольна своим внешним видом. Вилли, после того, как машина плавно тронулась, с улыбкой наблюдал за тем, как его новенькая часто заглядывала на себя в зеркало. По дороге в ресторан русский немец, рассказывая о сложностях своей работы, изредка посматривал на красивую немку. Она ему с каждой минутой все больше и больше нравилась. Особенно нравились ему ее ноги, которые были довольно широко раздвинуты. Водитель видел иногда и белоснежные плавки женщины…
В ресторане Ева с директором просидела порядка двух часов. За это время она не только хорошо покушала и выпила, но и практически обо всем договорилась. Необычайная податливость Вилли превзошла все ее ожидания. Она никак не представляла, что незнакомый мужчина будет рвать и метать для того, чтобы как можно скорее отправить ее на историческую родину своих предков. Майер за столом опекал свою блондинку как свою горячо любимую жену или дочь. Блондинке это очень нравилось. Кротиха также прекрасно понимала то, что он все это делает небескорыстно. В условиях демократической страны за все надо было платить. Намек на это подал и сам директор, который перед тем, как высадить свою клиентку перед ее домом, тихо произнес:
– Мне жалко расставаться с тобою, Ева… Все свои обещания в ресторане я обязательно выполню… Для меня всякие бумажки или секретные «формы» как букашки… Думаю и водительские права для себя ты получишь через недельку. Эти глупые немцы еще не понимают то, что здесь у нас все можно сделать… Особенно сейчас, когда дураки стали богатыми, а умные бедными, хотя и раньше такое же и было…
Больше о политике мужчина не стал говорить. Ему эта болтовня, как и новой знакомой, порядочно надоела. Майер, словно забыв о том, что раньше говорил, наклонился к блондинке и тихо произнес:
–Я вижу ты довольно неглупая женщина и понимаешь то, что в любом обществе за все надо платить… Я раньше думал о том, что любовь и секс понятия разновеликие. Первое возвышает человека, второе низводит его до низости и подлости… Теперь у меня в моей голове уже другая теорема, у тебя такая же…
Полупьяная женщина не дала что-либо дальше говорить водителю. Она, повернувшись к мужчине, легко поцеловала его в губы и тихо прошептала:
– Вилюшка, ты много по этому поводу не переживай… Я все понимаю, я тебе завтра перезвоню…
Сказав это, Ева, словно дикая козочка, легко выскочила из машины и уверенно пошла в сторону своей «хрущевки». Страсть к блондинке на какой-то миг захватила кооператора. Он выскочил из машины и хотел было последовать за отдаляющейся женщиной. Мужчина нисколько не сомневался в том, что она, да и он, за взаимные услуги готовы растерзать друг друга в постели. Сделав пару шагов в сторону блондинки, Вилли вдруг вспомнил о том, что через полчаса у него важная встреча с чиновником из городской администрации. Вскочив в машину, водитель надавил на газ. Через несколько мгновений его «Мерседес» затерялся в автомобильном потоке…
На следующий день Ева, как и обещала кооператору, позвонила ему по телефону. «Мерс» приехал за блондинкой в шесть часов вечера. Через полчаса Вилли и Ева нагишом сидели в комнате просторной дачи. Каждый, сидя на мягком кожаном диване, с удовольствием потягивал немецкое пиво. Соленая соломка, которой они закусывали, также была с исторической родины предков, куда так рвалась Ева. Кротиха беспрекословно выполняла все прихоти своего нового «покровителя», бывшего подполковника советской милиции Прохорова. Гостья не могла не заметить того, что бывший милиционер, хотя и служил в «строгом» учреждении, однако был куда искуснее в половом отношении, чем она. Кротиха, уже находясь дома, несколько раз чистила свои зубы. У нее во рту еще очень долго сохранялся неприятный запах, который чем-то напоминал запах вонючей капусты, того, что испускал ей в рот член бывшего милиционера. К тому же и сам длинный член русского немца напоминал собой вялую сосиску или полусгнивший банан, от которого красивую блондинку тошнило целую неделю. «Причуды» директора кооперативна пугали русскую немку. Желание уехать на историческую родину предков было превыше всего и она опять шла «рассчитываться»…
На историческую родину Ева Крот попала только через три года и то не без проблем. Такого «подвоха» от немецких властей не ожидал и сам Вильгельм Теодорович. Права на вождение легкового автомобиля он принес через неделю. Еще через неделю были готовы к «производству» и все бумаги. Через месяц после отправки документов, блондинка узнала о том, что русским немцам для въезда в Германию необходимо сдавать тест на знание немецкого языка. Ева, хотя и была немкой, однако родной язык она не знала. Никакого понятия она не имела и о культуре русских немцев. «Язык» перечеркнул все планы блондинки. Она решила не ехать в Германию. Довести начатое дело до конца ей помог Вилли, который женщине нанял опытного репетитора. Ева также не пропускала ни одного занятия языковых курсов, которые были организованы при кооперативе. Все расходы брал на себя Майер.
Кроме постели мужчина отстегивал блондинке по десять долларов за «визит». Этих денег блондинке было достаточно для проживания. Половой «аппетит» у русского немца Вилли был громадный. Ева звонила ему на работу через день. В установленный час директор забирал свою любовницу. Зимой они «прозябали» на квартире Евы. Летом уединялись на даче, где Ева чувствовала себя очень вольготно. После «приятного» они частенько садились на «Мерс» и мчались к озеру. Озеро находилось в пятидесяти километрах от дачного поселка. Вдволь накупавшись, еще относительно молодая парочка на бешеной скорости мчалась назад. Подвыпивший шеф кооператива иногда доверял рулевое колесо «Мерса» своей очаровательной любовнице. Ева пьяной за машину садиться не боялась, так была уверена в том, что постовые милиционеры еще не забыли о подполковнике из областного управления внутренних дел.
После сдачи теста, через год Ева Крот получила приглашение на въезд в Германию. О своем намерении уехать за «бугор» она никому раньше не говорила. Держала она язык за зубами и среди соседей. Неизвестно от кого жители «хрущевки» все-таки узнали об отъезде русской немки и сразу же поменяли свое отношение к красивой женщине. Вместо приветственного кивка головой или дежурного «Здавствуйте», которые они раньше делали, соседи стали проходить мимо своей соседки молча, словно набирали в рот воды. Ева сначала болезненно реагировала на все это. Потом смирилась. Это произошло не без воздействия Вилли. «Запасной» офицер милиции, стараясь вывести свою любовницу на праведный путь жизни, без всякого стеснения ее поучал:
– Ева, моя дорогая… Пошли всех этих соседей, да и тех, кто вокруг тебя ходит, в жопу… Эти люди просто завидуют тебе, хотя сами и толком не знают того, что есть и что еще будет в этой хваленной и сытой Германии…
Ева Крот уезжала в Германию за три дня перед Новым годом. Каких-либо «отбивных» или «отходных» она не делала. Да и настроения по этому поводу у нее не было. В стране творился беспредел. Поголовное пьянство и полуголодное существование простого люда какого-либо оптимизма у Евы не вызывали. Она про себя молила Бога за то, чтобы тот без проблем помог ей собраться в дорогу. Просила она Бога еще и о том, чтобы ее самолет не упал на территории некогда великого Советского Союза. Красивой женщине очень хотелось пожить еще для себя. О каких-либо богатствах на исторической родине предков она не думала и не мечтала. На те копейки, за которые она продала двухкомнатную квартиру с большими щелями в углах и с влажным потолком, некогда принадлежащей семье Лесковых, в Германии можно было купить хороший дамский велосипед…
Последнюю ночь на своей родине Ева провела на квартире у Майера. Жена покровителя довольно часто болела и не вылазила из больницы. И на этот раз она оказалась в больнице. Эта ночь, хотя она была самой длинной в году, для влюбленных пролетела словно час. Мужчина и женщина, наслаждаясь собою, плакали. Больше всех от предстоящей разлуки страдала Ева. Ей казалось то, что без Вилли у нее за «бугром» не будет будущего. От этого она иногда плакала навзрыд. Вилли, словно маленький ребенок, «забирался» подмышки женщине и ласкового гладил ее груди и лицо. Иногда он «высовывался» и языком слизывал слезы красивой женщины. Блондинке такой «сервис» очень нравился. Она закрывала глаза, надеясь на то, что это поможет приостановить ее слезный поток и с силой притягивала к себе мужчину. Они в очередной раз погружались в мир страсти и любви…
Самолет вылетал из Молихова ровно в два часа ночи по местному времени. «Мерс» директора кооператива подрулил к аэропорту за час до отправления. Подгоняемая пронизывающим холодным ветром, парочка быстро забежала в здание аэропорта. У Евы больших чемоданов и баулов не было. Вилли рекомендовал свой любовнице не брать ни ложек, ни тряпок, которых в Германии хватит на весь мир. Блондинка ехала с небольшим чемоданом и с дамской сумочкой, в которой были все необходимые документы и билет до аэропорта Франкфурт-на-Майне. В этой же сумочке находилась и тысяча американских долларов. Эти деньги составляли состояние женщины, которое она нажила за пятьдесят лет на сибирской земле. На эти же деньги русская немка надеялась начать новую жизнь на исторической родине своих предков.
Диктор объявил о посадке в самолет. Ева со слезами на глазах крепко поцеловала Вилли в губы и сразу же ринулась в толпу отлетающих пассажиров. Майер, так же как и Кротиха, быстро пошел в противополжную сторону. Сидя в мощном «Боинге», Ева внимательно вглядывалась через окно в темноту, надеясь на то, что ее Вилли стоит за металлической перегородкой и машет ей рукой на прощание. Через несколько минут самолет мощно взревел и взял курс на запад. Переселенка все смотрела и смотрела в окошко самолета и продолжала махать той земле, которую она только что покинула. Ей казалось, что она эту землю покинула навсегда…
Глава восьмая.
«Прелести» исторической родины
Самолет подрулил к зданию аэропорта немецкого города Франкфурт-на-Майне утром, около десяти часов по местному времени. Ева Крот салон авиалайнера покидала предпоследней. Через час она подошла к стойке, где стояли немецкие не то контролеры, не то полицейские, которые очень внимательно разглядывали паспорт русской немки. Услышав немецкое слово «Битте», женщина с замиранием сердца переступила условную границу между тоталитарным режимом и страной, в которой все сытно кушали и наслаждались плодами демократии. С гордо поднятой головой блондинка перешла через здание аэропорта к стоянке автотранспорта. Здесь прибывших аусзидлеров ожидали большие комфортабельные автобусы.Часы на здании аэропорта отсчитали ровно двенадцать. До начала третьего тысячелетия оставалось ровно двое суток и двенадцать часов. Задержав взгляд на этих часах, женщина улыбнулась. Она сама не знала того, что принесет ей в следующем году историческая родина ее предков.
Через несколько часов около двухсот переселенцев из демократической России на автобусах были доставлены в пересыльный немецкий лагерь Брамше. Только через неделю блондинка оказалась в кабинете чиновника, который определял ее местожительство в Германии. Этим чиновником оказалась строгая немка с польской фамилией. Ева, имея «ограниченные» знания немецкого языка, старалась хоть как-то отвечать на поставленные вопросы официальной дамы. Аусзидлерша не могла сразу произнести название немецкой земли, куда ее только что «отфутболили». Немка, видя явное замешательство «руссачки», взяла ее за руку и подвела к политической карте ФРГ. Чиновница, нетерпеливо ткнув пальцем в то место, куда предстояло переселенке прибыть завтра к вечеру, усмехнулась и на чистом русском языке произнесла:
– Сегодня из Сибири много переселенцев… Вы меня будете потом очень благодарить за то, что будете жить на юге Германии. В этой земле безработица значительно ниже, чем в бывшей ГДР… Вам бы и друга не мешало завести. Без него и красивой женщине будет куда труднее…
Чиновница ничего больше не сказала. Улыбнувшись уходящей вслед, она тотчас же приняла «официальный» вид. Ева официальной даме ничего не ответила.
Во втором пересылочном лагере Кротиха не пробыла и суток. Утром следующего дня ее автобусом доставили в небольшой город Фюлдер. Здесь ей предстояло прожить три года, как минимум. В ландратамте у Евы в очередной раз проверили документы и отправили на такси в общежитие. Открыв калитку довольно больших металлических ворот, Ева на какое-то время опешила. Возле нее неожиданно появились двое пьяных парней. Физиономии молодых людей чем-то напоминали русских. После приветствия своих земляков на чистом русском языке, вновь прибывшая поняла то, что ей предстоит жить в немецком хайме, но с русским «содержанием». Через полчаса новенькая получила ключи от маленькой комнатушки и необходимые постельные принадлежности. Комендантша фрау Крюгер новенькой также определила место на четырехкомфорочной плите. Указала и место в шкафу, где Ева могла ставить свою посуду.
Предоставленное жилье Еву разочаровало. Она никак не ожидала того, что красивой женщине, которую пригласила сама Германия, будет предоставлена такая «хата». На какой-то миг новенькую охватил страх перед своим будущем в этой стране. Кротиха, дабы не портить основательно себе настроение в первые часы пребывания в хайме, решила действовать более спокойно и рассудительно. Она еще раз осмотрела комнату и заправила кровать. Затем женщина быстро разделась и со слезами на глазах «плюхнулась» в постель, простынь которой отдавала своей неповторимой свежестью…
Кротиха проснулась около десяти часов утра. Открыв глаза, она невольно прислушалась. За дверью раздавался невообразимый шум. Аусзидлерша медленно открыла дверь и взглянула в коридор. От увиденного она ужаснулась. Большой верзила мужского пола катался на детском велосипеде по коридору и одновременно пинал футбольный мяч. Грязный мяч то прыгал по коридору, то попадал в стены, оставляя после себя небольшие темные пятна. Взрослые дяди и тети, стоящие в коридоре, со смехом наблюдали за футбольным «поединком». Ева, словно ничего не замечая, быстро проследовала в общественный туалет. Кабинку и очко ей также вчера определила комендантша.
К обеду новенькая уже многое знала о жизни обитателей небольшого двухэтажного здания. В «хайме» проживало более двадцати семей. Все они в основном были из Сибири. Среди них каких-либо выдающихся личностей не было. По социальному составу львиную долю составляли бывшие колхозники и совхозники бывшей великой сверхдержавы. К числу оных относила себя и Ева Крот. Жильцы в большинстве своем не отличались высокой культурой поведения. Во всех комнатах, где пребывала «душа русская», раздавался мат. Основным занятием жильцов было посещение шпрахкурсов. В свободное время мужчины и женщины отдавались игре в карты, пиву и курению. Сначала Еву Крот эти основные виды «деятельности» поздних переселенцев не устраивали. Она, как «белая ворона», сторонилась жильцов, часто просиживала в своей комнате или выходила на улицу гулять. Вести аскетический образ жизни женщина больше не выдержала. Через неделю и она стала, как и подавляющее большинство жильцов, вести привычный для нее «российский» образ жизни. Красивая переселенка с удовольствием стала потягивать дорогие сигареты «Мальборо». Запах этих сигарет очень нравился блондинке. Не стала «брезговать» Кротиха и пивом, который ей, как и сигареты, приносили двое среднего возраста мужчин. Они жили вместе в отдельной комнате, только напротив Евы. Новенькая не стеснялась брать от «холостяков» и более дорогие подарки.
Всю «подноготную» Федора и Николая женщина узнала от самих же мужиков, с которыми иногда до поздней ночи резалась в карты. Новые знакомые мало чем отличались друг от друга. Они не скрывали того, что поехали в Германию «вдоволь пивка попить, да и немного поработать». Эти «великие» идеалы еще молодых людей особого уважения к ним у Евы не вызывали. Кое-что из биографии своих «ухажеров» она узнавала и из женского общества, которое очень часто собиралось на кухне. Во время приготовления пищи многие женщины придавались сплетням. Ева на правах новенькой информацию о жизни этих людей в бывшем Союзе и здесь питала как губка. Сама же старалась держать язык за зубами. Ослепительно красивая женщина понимала то, что у нее грехов нисколько не меньше, а может, даже и больше, чем у тех, кто жил в этом хайме.
Первый месяц проживания в хайме для Евы Крот пролетел быстро. И к тому же он был насыщен повседневными «скачками». Причиной этому были «запрограммированные» властями визиты и всевозможные термины в различные учреждения, которые проходили все приехавшие на постоянное место жительство. Немецкого языка Ева не знала. Переводчиком для нее во время посещения всевозможных «амтов» стала Татьяна Сейвольд. С этой аусзидлершей Кротиха познакомилась на кухне на второй день своего прибытия в хайм. Соседка по электрической плите сразу же понравиласть новенькой. К тому же женщины были одного возраста и незамужние. Татьяна от своего мужа ушла сразу же, как только получила документы в Брамше. Муж, по словам женщины, был у нее только на бумаге. Всю супружескую жизнь немец не работал, пьянствовал. У жены, которая работала поварихой в столовой, часто воровал. Детей у них не было. Татьяна едва ступила на землю своих предков, мгновенно освободилась от «мужского гнета». «Освобождение» для женщины оказалось успешным. К женщине в хайм часто забегал на «огонек» «изгнанный» Виктор, который прибыл в Германию почти двадцать лет до того, как приехала Татьяна. Сын депортированного немца, который умер от голода в сибирской тайге, неплохо прижился на исторической родине своих предков. Друг Татьяны, закончив технический вуз в Германии и став инженером, построил себе двухэтажный особняк. В семейной же жизни у изгнанного получилась осечка. Ту, которую Виктор полюбил еще в Казахстане, здесь оказалась настоящей особой легкого поведения. У молодой и смазливой русской женщины появился «аппетит» к местным немцам, в первую очередь, к шефам.
Ева от всей души смеялась над тем, как Татьяна, словно народная сказочница, смачно пересказывала ей «перепетии» всей жизни своего друга. Ева ничего не говорила, она только смеялась над тем, что рассказывала ей новая подруга. Все услышанное и увиденное она «перелопачивала» в своей голове поздно вечером в постели. Кротиха все думала и думала. Татьяна оказалось для новенькой настоящей находкой, Божьим даром. Все «амты» Ева обошла без проблем. Визиты в учреждения давали все больше и больше информации о той стране, в которой переселенка намеревалась жить. Не без помощи новой подруги блондинка все смелее и смелее вступала в светскую жизнь общества, познавала его премудрости и особенности.
По инициативе Татьяны «холостячки» хайма решили посетить сауну, в которой голышом мылись мужчины и женщины. Сначала Ева решила дать «отбой» своей подруге. Кротихе никогда еще в жизни не приходилось мыться вместе с мужчинами. Утром ей пришлось примириться. Состоявшееся на кухне «бабское» собрание постановило все же идти в сауну. Основательно «поштукатурившись» и взяв с собою увесистые рюкзаки, тройка женщин пошла в сторону «диковинного» заведения. Сауна была не за «горами». Она находилась в трехсот метрах от хайма.
Посещение «матерщинной» сауны холостыми женщинами стало своеобразной сенсацией в русском хайме. Все жильцы независимо от возраста и пола, а также и алкогольного опьянения были втянуты в «подведение» итогов. Ведущим «обозревателем» в этом деле была Татьяна. Она стояла в центре довольно обширной кухни и смаковала о том, что «наши женщины видели у местных немцев». От сказанного женщиной в адрес голых мужчин, с которыми сидели в парилке «наши бабы», кое-кто из жильцов брался от смеха за живот. Ева, как участница посещения сауны, ничего не говорила о «мужском зоопарке». Она стояла среди зевак и заразительно смеялась. О первом своем визите в общество голых мужчин женщина стала размышлять тогда, когда легла в постель. Ей было очень приятно «раскладывать» по полочкам все то, что она видела в сауне. В первые минуты пребывания в божьей «одежде» блондинка была пунцовая от стыда. Она очень боялась своей наготы среди большой толпы людей. Через несколько минут ее естественная «окраска» пропала. Голые женщины, как молодые, так и старые, явно не «дотягивали» до той блондинки, которая слегка покачивая бедрами, заходила в сауну или неспеша шла в бассейн, кишащий «разнообразием» того, что находилось между ног у мужчин и женщин. Ева все время «стреляла» глазами окружающих ее людей. Красота новенькой была настолько поразительна, что кое-кто из мужчин старался не смотреть в ее стороны, чтобы не нарушить ранее «привычные» формы нижней части тела.
В сауне женщина пришла к твердому выводу о том, что и на исторической родине предков она имеет возможность найти сеебе друга жизни, вполне возможно, даже и богатого. Перед ее глазами «всплыл» эпизод посещения финской сауны. Ева вместе с Татьяной вышли из парилки и быстро опустились на лежаки. Блондинка, с удовольствием закрыв глаза, на какой-то миг скинула с тела свое полотенце и раздвинула ноги. В этот момент ей было особенно приятно. Ее организм, поры несколько шоколадной кожи расслабились. Женщина открыла свои глаза минут через пять и обомлела. Напротив нее в метрах пяти сидел упитанный немец с рыжими усами и очень пристально смотрел на ноги блондинки. Ева, стараясь не замечать мужчину, нехотя повернулась на бок и стала разговаривать с Татьяной. Кротиха мельком заметила то, что наблюдающий за ней немец, быстро встал с лежака и прикрыв полотенцем свой «взбеленившийся» член, быстро поспешил в душевую комнату. «Беспокойство» немца также заметила и Татьяна. Она засмеялась и тихо прошептала своей новенькой подруге:
– Ну, что, Евушка? Я тебе раньше об этом говорила. Местные немцы очень падкие на русских баб, особенно если они красивы и молоды, да к тому же и нищие. Немецкие бабы из-за своей карьеры уже не знают как рождаются дети. Кстати, я где-то читала и о том, что состоятельные немки ездят в Африку, где за приличные деньги трахаются с африканцами…
Только к утру новенькая крепко заснула. Заснула с теплыми воспоминаниями о посещении сауны и хорошими планами на будущее. Эти планы Ева Крот решила осуществить на исторической родине своих предков.
Через неделю после сауны блондинка с Татьяной пошла «чернить». О «чернухе» до хайма Ева никакого понятия не имела. Татьяна, имеющая солидный опыт этой работы, ради сохранения добрососедских отношений с вновь прибывшей, решила взять ее на «пробу». Для нее самой «черная работа» в этот день подвернулась совершенно случайно и притом ранним утром. Она сразу же стала стучаться в комнату Кротихе, которая еще крепко спала. Услышав сильный стук в дверь, Ева накинула на себя женский халат, бесплатно приобретенный ею в немецком Красном Кресте, и открыла дверь. Перед ней стояла соседка.
– Красавица, ты слышь меня, – радостно протараторила Татьяна. – . У меня только что был Петька из соседней деревни. Он ищет рабсилу для ночной работы. Я уже там работала. За ночь можно сотню «отмочить»… Я думаю, ты индюшат можешь ловить…
