Владимир Великий
Чужое небо
Глава 1.
Первая любовь
В один из сентябрьских дней в глухой сибирской деревеньке в семье Ивановых появился мальчик. Своим криком он селян не испугал и не обрадовал, за исключением своих родителей и бабушки Елизаветы, принимавшей роды у молодухи. Появлению мальчика отец новорожденного очень радовался. Для ухода за домашней живностью и ведения хозяйства нужны были мужики. Как назвать первенца у молодых супругов разногласий не было, мнение было единое. Во всех городах и деревнях самой большой страны мира имя вождя мировой революции было самым популярным среди мужских имен. За этот год в Чапаевке народилось тридцать два ребенка, тринадцать мальчиков нарекли Владимирами. Пять девочек стали Сталинами. На радость старшему Иванову председатель сельского совета очень прилежно выводил имя его первенца. Он сначала это имя на черновике пару раз написал, дабы не допустить ошибок в свидетельстве о рождении нового гражданина СССР. Пожилой мужчина тепло поздравил молодого отца и затем со слезами на глазах произнес:
─ Володя, от себя лично и от районного комитета партии поздравляю тебя с сыном…
Слегка всхлипнув, он восторженным голосом добавил:
─ Завтра поеду с отчетом в районный центр… Доложу честь по чести как мои земляки увековечивают вождя мировой революции…
По дороге домой родитель ударился в размышления. Он был старшим из четырех братьев, ему первому предстояло привести в дом девушку. Какую невесту иметь и когда ее иметь, для сына определил его отец. Михаил отличался суровым нравом, жил по своим законам, многие деревенские его очень боялись. Боялся отца и Владимир, он за свои двадцать лет ни разу его не ослушался. И в этот летний вечер, когда управился со скотиной, он беспрекословно запрыгнул в телегу. Узнав по дороге, что его везут к невесте, он мгновенно покраснел. Он все еще терялся в догадках, кого избрал отец ему в жены. Через некоторое время они подъехали к небольшому дому, стоявшему на окраине деревни. Сразу же чувствовалось отсутствие хозяина. Строение из дерева было ветхое, с подгнившими углами. Ворота, как таковые отсуствовали вообще. Вместо них была протянута металлическая цепь, висевшая между двумя небольшими столбами. Требовала капитального ремонта и крыша, выложенная из дерна. Мужчины неспеша покинули телегу и также неспеша подошли ко двору. Из глубины двора раздался лай собаки. Затем он тотчас же прекратился. Собака, скорее всего, была крепко привязана на цепь или страшно обленилась, не хотела докучать своим присутствием очередной приход односельчан. Несмотря на это, мужчины на всякий случай себя подстраховали. Они остановились и по очереди стали окликать хозяев.
Вскоре перед ними появилась женщина. Ивановы прекрасно знали Лизу Лузину и ее дочь Марию. Муж Лизы в самом начале войны был направлен в составе сибирских полков на защиту Москвы. Уже через месяц молодая солдатка получила коротенькую записку с передовой, затем писем от не стало. Она очень переживала. Она почти каждый день ходила в контору, надеясь получить весточку или треугольный конверт из простой бумаги. Ничего не было, не было и похоронки. Не появился муж и после залпов Победы. Оставшиеся в живых фронтовики успокаивали молодую не то вдову, не то солдатку, и говорили:
─ Не плачь, Лизонька, твой все равно вернется, возможно попал в плен… Не исключено и то, что он за границей добил фашистов и там строит социализм…
Елизавете от этого лучше не становилось. Тяготы послевоенного лихолетья, двое детей, хозяйство требовали физического и нервного напряжения. Ее руки до всего не доходили, не было ни сил, ни времени. Хозяйка, увидев старшего Иванова с сыном, тепло их поприветствовала, затем недоверчиво посмотрела на односельчан. Михаил, несколько грузный мужчина с седыми висками, застенчиво улыбнулся и еле слышно выдавил из себя:
─ Знаешь, Лизонька, зачем мы пришли?
Средних лет женщина, не ожидая ничего сверхестественного от Ивановых,
улыбнулась и загадочно произнесла:
─ Нет, не знаю… Мне все еще неведомо, чем я обязана моим землякам в этот поздний вечер…
─ Она слегка покачала головой и впилась глазами в того, кто что-то затеял, как ей казалось, против нее или дочери. Что именно она еще не знала.
Неосведомленность солдатки или вдовы прибавила Михаилу смелости. Он слегка приподнялся на носках хромовых сапог, затем наклонился в сторону рано поседевшей женщины и изрек:
─ Лиза, выдавай свою дочь за моего Володьку, он у меня парень скромный, работящий, при всем при этом и не пьющий…
Для хозяйки такой ход гостя был неожиданным. Она мгновенно покраснела, невольно поправила рукой платок на голове. Некоторое время молчала. Не знала, что ответить и как вести себя дальше. Предложение Иванова старшего ее в прямом смысле ошарашило. Отдышавшись, она еле слышно прошептала:
─ Михаил, как же так ты быстро, без всяких встреч … Надо же делать все по-людски… Да и у детей об этом надобно спросить…
Разумное рассуждение опешившей женщины не остановило Михаила. Он продолжал настаивать на своем:
─ Лизавета, я знаю твою дочь… Она работящая, красавица и не баловница. Да и не без ума, это далеко не последнее дело в нашей жизни…
Неизвестно как долго продолжалось сватовство, но неожиданно появилась Мария. Владимир приметил женскую фигурку еще раньше, когда подъезжали к дому Лузиных. Девушка что-то полола на грядках в палисаднике. Отсутствие матери и ленивое тявканье собаки вынудили ее выйти из палисадника, искать причину происшедшего. Выйдя за ограду, она неожиданно увидела Ивановых. Они жили на другом конце деревни. С дядей Мишей она вообще контактов не имела. С его сыном она училась. Совместное пребывание в школе их даже не сблизило. Володя был на год ее старше, на один класс он шел впереди. Занятия проводились в небольшом полуразвалившемся доме. Одна часть дома была отведена под контору, другая под школу. Старая школа сгорела. Причиной пожара было неосторожное обращение с керосиновой лампой. После окончания начальной школы они потеряли друг друга из виду. Причиной этому был не только крестьянский уклад жизни, но и они сами. Сын работал с отцом наравне. Пас совхозных коров, заготавливал дрова, помогал по хозяйству. В сельский клуб ходил он очень редко. Не ходила в культурно-просветительное учреждение и Лузина младшая. Она ходила с матерью на ферму, поила маленьких телят. Хватало ей работы и по дому.
В этот же вечер молодые люди встретились совершенно случайно. Они не обманывали себя. За время разлуки никто из них по-настоящему не думал друг о друге, не говоря уже о каком-то сватовстве. Юноша слегка покраснел и стал очень пристально разглядывать сельчанку. Из некогда незаметной девчушки Маша превратилась в стройную и красивую девушку. Серьезное лицо, карие глаза с длинными ресницами, толстая коса из черных волос, откинутая за спину, загорелые руки ─ все это говорило о ее скромности и порядочности. Внезапно его окликнули. Он повернулся в сторону и увидел отца, который без всяких обиняков его спросил:
─ Ну, сынок, хорошую я тебе жену нашел? Мигом бери ее и сади в телегу, вези домой…
Владимир от прямого выпада отца густо покраснел, по его телу потекли струйки пота. Честно говоря, он сейчас в душе не ругал родителя за его откровенность. Лично сам он всегда сторонился девушек, поэтому никакого опыта по обращению с ними не имел. От слов дяди Миши Маша также густо покраснела, затем засмеялась и стремительно забежала в избу. Жених вскоре успокоился и пошел по улице в другой конец деревни. Шел он очень медленно. Ему сейчас было не по себе. Ему было стыдно и обидно за то, что сватовство получилось наперекосяк. Он то и дело скрипел зубами и обеими руками смахивал со своих глаз слезы…
Иванов старший домой приехал через час, приехал с веселым настроением. Дело, по его словам, двинулось с места. Елизавета обещала поговорить с дочерью. Сын молча слушал своего отца и почему-то кисло улыбался. К Новому году молодые люди сыграли небольшую свадьбу, вечеринку. Для роскошного пира не было ни условий, ни возможностей. Хозяйство одинокой женщины приходило в упадок. Это прекрасно понимала и ее дочь. К концу лета с помощью селян молодая семья построила для себя дом из березовых бревен, справила новоселье…
Появление первенца чету Ивановых обрадовало. К сожалению, были и слезы. Ребенок часто болел. Кроме простудных заболеваний его одолевала золотуха. Мария часто колдовала возле младенца. От переживаний часто плакала. Врача в деревне не было, до райцентра надо было добираться железной дорогой или ехать на лошадях. На поездку не было ни времени, ни денег. Она была вынуждена обращаться к бабкам-врачевателям или к знакомым. По их советам делала различные настои из трав, смачивала ими лицо малыша. После дюжины процедур болезнь отступила.
Вскоре в деревню вернулся и муж Елизаветы Лузиной, отец Марии ─ Николай. Он ушел на фронт в июле 1941 года, вернулся через пять лет после окончания войны. Его появление для большинства жителей Чапаевки, да и для жены было очень неожиданным. Это было равносильно грому в зимний день. Чего греха таить, многие уже мысленно похоронили земляка. Верили в его возвращение, да и то не все, только на вечеринках, завсегдатаями которых были фронтовики. Надев на себя военную форму и боевые награды, они рассказывали всевозможные перипетии военных действий. Доходило до военных операций стратегических размеров, в которых они не только принимали участие, но и даже ими руководили. Это «случалось», как правило, во время перепоя. Не верила в чудо и Лиза, она за эти годы проплакала не одну ночь.
Николай Лузин пришел поздним вечером, деревня уже спала. С замиранием сердца он постучал в окно родного дома, никто не отозвался, стукнул еще раз. Вскоре увидел, как в комнате зажегся свет. Он вновь постучал, через некоторое время дверь открылась. Муж и жена, несмотря на полутьму, узнали друг друга. Десятилетие суровых испытаний не вытравили у них взаимного чувства любви и уважения…
На следующее утро глухая деревня встрепенулась, с новой силой ожили воспоминания о войне. Практически все от мала до велика пришли к ветхому дому бывшей вдовы, бывшей солдатки. Хозяйка была самой счастливой и самой красивой среди всех. Глаза ее блестели от радости. Она носилась, как козочка. Лицо симпатичной женщины, испещренное не по времени глубокими морщинами, как бы сняло с себя оболочку грусти и многолетних переживаний. Лиза цвела, как пробившийся из-под снега первый подснежник, поворачивая свои лепестки к лучам с каждым часом все ярче светящему солнцу ─ мужу.
Встреча фронтовика удалась на славу. Пир был всеобщий, радость также была общей. Каждый принес на общий стол все то, что было: мясо, картофель, самогон, брагу. Приготовлением пищи занимались женщины. Мужчины вперемешку с подростками обсуждали в очередной раз военные баталии. Виновник неожиданного торжества к удивлению многих на вопросы отвечал предельно сжато и сухо. Удивляло селян и то, что у него не было наград. Это было и не столь важным. Главное, судачили сельчане, пришел земляк, пришел живой. В Чапаевке появилась еще одна мужская сила, которой так не хватало.
Судьба же распорядилась по-иному. Николай пришел тяжело больным. Для сельчан история его болезни и многолетних похождений оказалась неведомой. И после его смерти все и вся осталось за семью печатями. Умер он также своеобразно. В этот день передавали сообщение о смерти И. В. Сталина, вождя мирового пролетариата. Полный трагизма голос из радио-тарелки, висящей на стене, перечислил многочисленные заслуги коммунистического лидера перед СССР, миром. Худой мужчина слушал сообщение, сидя на табуретке. Неожиданно у него набежали слезы, глаза заволокло туманом. После окончания сообщения он вышел из дома и пошел в близлежащий березовый околок. Жена нашла мужа только через два часа. Он стоял по колено в снегу и обнимал березку. Мужчина с впалыми щеками плакал, плакал навзрыд. Лузин скончался через два дня после смерти вождя народов. Перед тем, как уйти в иной мир, он позвал жену и со слезами на глазах тихо произнес:
─ Лизонька, прости меня, грешного… Я чувствую, что для меня пришел конец земной жизни. Бог зовет меня к себе, зовет настойчиво…
Затем громко задышал и с тоской в голосе промолвил:
─ Лиза… Мне настала пора тебе все рассказать, поделиться святой правдой о моей жизни…
Жена в ответ ничего не ответила. Она только сильнее сжала худые руки некогда сильного мужчины и тихонько всхлипывала, когда он рассказывал ей историю своего длительного отсутствия.
Почти год Лузин был на передовой, воевал геройски. Затем попал в окружение к немцам. В плену прошел все пытки. Его склоняли к предательству, обещали вкусную еду. Он не изменил своей Родине. День Победы сибиряк встретил в Бухенвальде, немецко-фашистском концлагере близ Веймара. Чувство неописуемой радости вскоре затмила печаль. Свои устроили для него настоящую экзекуцию: требовали документы, спрашивали почему попал в плен, почему не погиб в бою. Потом его отправили на Дальний Восток валить лес. Нечеловеческие условия подорвали здоровье Лузина. Он уже не мог ходить на работу, конвоиры считали его симулянтом, часто избивали. В конце концов они поняли, что мужчина почти двухметрового роста действительно болен. Его направили на медицинскую комиссию. Врач, осмотрев штрафника, с издевкой прошипел сквозь зубы:
─ Ну, великан, тебе с твоими легкими осталось жить чуть больше комара. Я тебе честно говорю, через мои руки и глаза сотни подобных прошло… Они уже давно на том свете…
«Мертвец» на заключение опытного специалиста не среагировал, он со своей судьбою уже давно согласился. Одно он хотел перед смертью сделать ─ увидеть жену и детей. Минуло почти десять лет, как он покинул родную Чапаевку. В его душе еще теплилась надежда выжить, но майор медицинской службы оказался прав. Его организм давал сбои. Николай до войны был самым сильным парнем в округе. В памяти многих сельчан остался эпизод, когда он на спор ударом кулака сбил лошадь. Бедняжка не ожидала такого удара и еще долго лежала на земле, так и не поняв, что с ней произошло. Вся деревня хоронила фронтовика, почти все плакали. На поминках говорили только хорошее о покойнике, и сетовали на то, что Бог рано забрал к себе такого прекрасного земляка и человека.
Внук умершего, Владимир, наоборот, делал только свои первые шаги по земле. 50-е годы ХХ столетия для деревни, как и для всей страны, были тяжелыми. Советский Союз, оправившись от ран войны, постепенно восстанавливал народное хозяйство. Вносили свой вклад в общенародное дело и жители маленькой деревни Чапаевка. Особенно тяжело было во время уборки урожая. Все от мала до велика находились на току, обрабатывали зерно. Лентяев и прогульщиков не было. Ивановы своего первенца видели очень редко, они практически не имели свободного времени. Муж работал на ферме бригадиром, жена доила коров или ухаживала за телятами. Сынишка почти все время был под присмотром бабушки Лизы, матери Марии. Он пропадал у нее почти весь день, там же кушал. Часто и ночевал.
Володе с учебой с самого начала не повезло. В первый класс он со своими сверстниками не пошел. Причина была довольно редкостная, не было валенок… для наступающей зимы. Мало того. Он родился в конце сентября, для местных чиновников это означало ─ не положено. Учеба Иванову давалась очень легко. В классе, в котором было19 человек, царила деловая и дружеская обстановка. Спокойствие определяла Мария Николаевна Шилова, она была на редкость строгой учительницей. Мальчики, их было на одного больше, чем девочек, сидели по одному с девочками. Шалуны и непоседы были посажены на первые парты. Лучшее место из всех досталось Мишке, сыну лесника, его посадили за последнюю парту. Шилова сделала это специально, учла жизненный опыт его отца. Старший Сериков никогда не выделялся особым буйством как по-трезвому, так и во время вечеринок. Каждый в деревне знал, что он за свою жизнь никого не обидел. Кое-кто даже с иронией говорил:
─ Леснику больше достается от комаров, чем им от него…
Мишка, конечно, был очень доволен своим «распределением». Он сидел один, как король, и с независимым видом созерцал за происходящим в классе. Радость наставницы за своего подопечного оказалась преждевременной. Причиной этому стала новенькая девочка Рая, казашка. Она пришла в класс после зимних каникул. Волей-неволей ее пришлось садить к «королю». Едва учительница представила классу новенькую, Сериков принялся рассматривать свою соседку. Он с большим интересом разглядывал обилие всевозможных копеек, которые висели на шее девочки не то на нитках, не то на цепочках. Он, честно говоря, не мог разобраться что и почему. Он попытался тронуть рукой одну из монеток. Рая так на него посмотрела, что от затеи ему пришлось отказаться. На перемене все малыши обступили новенькую, кто был посмелее, задавал ей вопросы. Казашке это все нравилось, она охотно отвечала на вопросы своих новых друзей. Только ее сосед по парте стоял в стороне и был равнодушен ко всему.
Прозвенел звонок. Сериков на этот раз впереди всех бросился в класс. Через некоторое время на задней парте раздался крик, послышалась какая-то возня и не то храп, не то вопли. Через пару минут в класс вошла учительница. Вскоре стала известна суть происшедшего. Оказалось, что Мишка первый рванул в класс для совершения «злодеяния». Он незаметно взял чернильницу и поставил ее на сидение парты, куда без всякой опаски опустилась Рая. От чего-то острого девочка вскочила и вскрикнула, затем заплакала. Она сразу определила виновника и с кулаками набросилась на него. Проказник такой прыти от новенькой не ожидал и стал защищаться. Бой он начисто проиграл. В казашке было столько силы и ненависти к обидчику, что он в миг оказался на полу. Его голова то и дело осыпалась тумаками. Мальчик в ответ на это махал руками и тихо сопел. В таком состоянии парочку застала учительница. Драчуны при виде ее быстро вскочили, они были очень раскрасневшимися и запыхавшимися. Итог побоища оказался явно не в пользу Мишки. Он не только проиграл, но и нанес соседке материальный ущерб. Во время драки он умудрился порвать цепочку, на которой были прикреплены монетки, и они рассыпались. Вскоре он ползал по полу и собирал монетки. Нашел все, за исключением одной. Ему на помощь пришли другие ребята, но она как сквозь землю провалилась. Ее продолжили искать во время перемены и после занятий, не нашли. Скорее всего, она провалилась сквозь щели старого, уже рассохшегося деревянного пола.
На следующий день Сериков пришел в школу в сопровождении отца, они сразу же направились в кабинет директора. О чем или о ком взрослые говорили, известно было только одному виновнику драки. Мишка пришел в класс только на второй урок и вновь сел за свою парту. Лицо его было красным и очень серьезным. Несмотря на его «понимание», Шилова сделала организационные выводы. Она пересадила бывшего тихоню на первую парту. Мало того. К Серикову младшему на все школьные годы, да и на всю жизнь, прицепилась кличка «Мишка – потерянная копейка» или просто «Копейка». Это прозвище передавалось из года в год, из поколения в поколение. Кое-кто его называл и по-иному: «Копейка, пятак, рубль».
Школьные годы день за день шли своей чередой. Малыши становились более взрослыми, перед ними раскрывались очередные горизонты в познании природы, человеческого общества. Педагоги, несмотря на примитивную материальную базу, сами изыскивали возможности для пополнения знаний своих подопечных. В пятом классе новая классная руководительница Нина Алексеевна Сорокина организовала литературный кружок. Дети собирались два раза в неделю, после занятий. Сделав домашние задания, и оказав помощь родителям по хозяйству, они вновь шли в школу. Отличник учебы Иванов был постоянным посетителем кружка, несмотря на трескучие морозы и вечернюю темноту. Ему очень нравилось слушать голос молодой красивой девушки, читающей книгу. Свет керосиновой лампы падал на ее густые каштановые волосы, и это делало ее еще красивее и божественнее. Она читала под тихое потрескивание дров в печке, которая стояла в самом углу класса. Никто из слушателей не дремал, каждый сопереживал вместе с героями книг. Как правило, расходились тогда, когда в трехлинейке, так называлась керосиновая лампа, затухающий фитиль своеобразно вспыхивал, предупреждая, что керосин уже на исходе. Несмотря на «солидный» возраст, ребята считали своим долгом проводить свою учительницу к ее дому. После этого каждый мчался домой, родители переживали за своих чад. Иногда быстрому передвижению способствовал трескучий мороз.
Несмотря на сложности всей жизни, детство Владимира Иванова и его сверстников было в основе беспечным. Детвора под предводительством старшеклассников играла в разные игры, частенько проказничала. Первым признаком наступившей весны для них были игры: в лапту, в волейбол, в футбол. Многие из ребят занимались посильным физическим трудом. Они брали на себя значительную часть ведения домашнего хозяйства: помогали в заготовке сена, дров, картофеля, управлялись со скотиной. И это нельзя было не делать, почти все родители работали. Основное место работы для взрослых ─ животноводческая ферма или машинно-тракторная станция. Тяжелый физический труд, суровые климатические условия негативным образом сказывались на здоровье сельчан. Многие из них уходили в иной мир, не дожив до пенсии.
Закончив восьмилетнюю школу в родной Чапаевке, Иванов переступил порог средней школы в близлежавшем селе Петровка. Каждый день был наполнен учебой и не только этим. Многие из старшеклассников, еще сидя за школьной партой, находили свою любовь, нередко и единственную, до конца своей жизни. Кое-кто из них влюблялся в своих наставников. Образ любимой учительницы или учителя остался в памяти навсегда, служил эталоном красоты, справедливости, женственности или силы. Подобное испытали девятиклассники, когда к ним в класс вошла молоденькая учительница Лидия Петровна Сычева. Она сразу же всем приглянулась. Ребята зашушукались, заработало и «женское» радио. Вскоре нашелся и «жених» для очаровательной красавицы. Петька Лесков на первом же классном собрании вручил своей «невесте» пачку вафлей. Девушка с улыбкой взяла подарок и поделилась им со своими учениками. Жених непонятно почему сильно покраснел и сел за парту. В том, что взрослый мальчишка по уши влюбился в свою учительницу, никто из ребят уже не сомневался. Он сильно переживал, узнав о том, что его любимая стала женой учителя математики Валерия Крота. Весь десятый класс был на свадьбе, не было только Петьки…
Нашел свою первую любовь и Владимир Иванов. В этот день он, как обычно, вошел в класс и сел на свое место на самой последней парте. И вдруг он увидел за партой, стоящей возле печки, новую ученицу. Она была худенькая и стройная. Лицо ее было красивое: прямой лоб, нос немного вздернут, тонкие брови. Большие карие глаза говорили об ее уме и кротости, а еще больше о женской нежности. Ее густые русые волосы были сплетены в большую косу, а челка спадала на лоб. Все шесть уроков он разглядывал новенькую и нередко вздыхал. Он не сомневался, что его вздохи были для девушки нипочем. Она очень внимательно смотрела на классную доску или изредка о чем-то шепталась со своей соседкой.
За два года совместной учебы влюбленный паренек каких-либо тесных контактов с Машей Дергуновой не имел, за исключением лишь коротких разговоров или реплик, касающихся повседневной жизни. После школы он шел домой и тяжело переживал. По ночам его мучили всевозможные кошмары. Утром он давал себе слово, что сегодня же объясниться девушке в любви. Проходил первый урок, затем второй, третий… И опять все оставалось без изменений. За месяц до нового года страдалец решился написать любимой письмо. Его содержание долго и тщательно обдумывал. В итоге на листе из ученической тетради он очень старательно написал всего три слова: «Я люблю тебя». Послание оставил без фамилии. Надеялся на то, что она «вычислит» его по почерку. Ночью он долго не мог заснуть, опять строил планы. Отдать письмо девушке на следующий день у него не хватило смелости. Не отдал он его и через неделю. До праздничного бала оставалось все меньше и меньше времени. Владимир не находил себе места, ему ничего не хотелось делать. Два чувства ежеминутно боролись в его душе: первое ─ порвать письмо, а другое ─ отдать послание лично в руки Маши и сказать все то, что он о ней думал. Не исключал он и резервный вариант ─ положить письмо в карман ее пальто.
В Новогодний вечер в раздевалке было как никогда многолюдно. В актовый зал школы пришли не только учащиеся, но и те, кто раньше в ней учился. Пришли и незнакомые, кое-кто из них был изрядно подвыпившими. После поздравления директора школы начались танцы. Дергунова для всех парней была нарасхват. Она никому не отказывала. Она с улыбкой, а то и с большим вниманием, слушала своего очередного партнера. Иванов стоял в сторонке и с грустью наблюдал за происходящим. Поведение любимой девушки его сильно задевало. Он ненавидел себя, что был деревенским «колуном», по-настоящему не умел танцевать. Он смотрел из толпы зевак на стройную фигурку любимой девушки и невольно краснел. И опять давал себе слово. Он подойдет к ней и пригласит ее на танец. И, как прежде, опять ничего не происходило и не изменялось. Молодой человек стоял, и слегка набычившись, глядел на танцующие парочки. Его ноги почему-то не двигались. Время неумолило бежало. В конце концов он решил использовать резервный вариант. Уловив подходящий момент, когда в раздевалке никого не было, он быстро вытащил записку, сложенную в треугольник, и сунул ее в боковой карман темного цвета пальто девушки. Затем, долго не раздумывая, он схватил свою куртку и, одевшись на ходу, быстро вышел из школы. Веселье продолжалось…
Владимир некоторое время прогуливался по заснеженным дорожкам школьного двора. Раздумывал, что ему делать дальше. Затем он подошел снаружи к одному из окон актового зала и внимательно окинул взглядом танцующих. К его удивлению, Маши среди них не было. От обилия догадок и домыслов ему стало не по себе. От безысходности хотелось напиться и никогда не просыпаться. Он тяжело вздохнул и пошел прочь. Возле парадного крыльца школы он встретил двух одноклассников, они уже были «на парах». Один из них, который был выше своего напарника и без пальто, улыбнулся и слегка заплетающимся голос произнес:
─ Волоха, подходи к нашему костру… Промочи горлышко, а то может вообще никогда не увидимся…
Иванов утвердительно кивнул головой, подошел к ребятам. По очереди обнял каждого. Появившееся желание «раздавить пузырек» на троих, он вскоре отбросил. Ему было не до спиртного, не до веселья. Он тепло простился и тотчас же покинул школьный двор. Домой, на квартиру к супружеской чете Силкиных, где он снимал угол, идти ему не хотелось. Он стал бродить по улицам. Петровка еще не спала, во всех домах, за редким исключением, горел свет. Сельчане встречали Новый год. Высокому юноше с грустным выражением лица, сейчас было не до земных дел. Он все думал о своей любимой девушке, о том, где она сейчас и с кем она вышла из школы. Он решил подойти к дому, где Маша и ее подруга снимали комнату.
К деревянной постройке, она стояла неподалеку от столовой, он подходил, как рысь. Подходил очень осторожно, словно не хотел спугнуть парочку влюбленных. Неожиданно повалил густой снег, вся шоссейка тотчас же покрылась белым одеялом. Хлопья на какое-то время стал союзником одинокого пешехода. Его шагов не стало слышно, как это было пару минут назад. Сначала он подошел к столовой. Возле крыльца никого не было. Несмотря на снегопад, на улице стало холодать. Иванов съежился, набросил на голову капюшон и пару раз в быстром темпе обошел столовую. Немного согрелся. Затем с замиранием сердца направился к дому. Почти на цыпочках он сначала подошел к ограде, посмотрел через щель в деревянных воротах и чуть не остолбенел. В двух шагах от крыльца, наружного настила перед входной дверью дома, он освещался небольшой электрической лампой, входа в дом, стояла его любимая и незнакомый ему парень. Он, скорее всего, был пьяный. Коротышка что-то громко девушке объяснял, иногда обнимал ее за плечи. Маша в ответ ему ничего не говорила, лишь тихо смеялась. Боялась разбудить свою хозяйку, одинокую престарелую женщину. Владимир скрипнул зубами, сжал кулаки. На какой-то миг ему хотелось открыть калитку и зверем наброситься на своего врага. Затем его растерзать или даже проглотить живьем. Лишь потом обнять свою любимую Машу и крепко ее поцеловать. Прошло несколько мгновений. Молодой человек почему-то стоял и не двигался. Мысли о расправе у него также улетучились. Между тем разговор молодой парочки во дворе продолжался и продолжался. И это все больше и больше Владимира угнетало. Он осторожно развернулся и медленно побрел в сторону шоссейки. По его щекам катились слезы. Утром он встал на лыжи и направился в Чапаевку. Впереди были зимние каникулы…
Две недели отдыха для влюбленного были настоящей каторгой, проверкой его чувств к девушке. Хоть как-то разгрузиться от плохих мыслей, он делал все возможное для их избавления. По утрам делал зарядку с гантелями и резинкой. Занимался до изнеможения, иногда от усталости падал. Затем он умывался, шел управляться со скотиной. В первые три дня за огородом и возле дома он расколол все старые чурбаны, которые лежали почти пять лет. У молодого человека получалось все и вся, однако болело его сердце, ныла его душа. Не спасал его от тоски и небольшой телевизор, родители купили его перед самым новым годом. В деревенский клуб он не ходил, не было настроения. В какой-то мере его спасало чтение книг и журналов, которые он брал у своего дяди. Родители смотрели на сына и не могли понять его душевного состояния. Особенно тяжело переживала Мария, его мать. Однажды во время обеда она со слезами на глазах спросила сына:
─ Володя, ты заболел или какие-то есть проблемы? Скажи нам с отцом, возможно, чем-то мы тебе поможем…
Юноша очень внимательно посмотрел на мать, улыбнулся и тихо произнес:
─ Нет, мама, у меня все нормально… Никому из вас не надо переживать… Я сам в состоянии все решить…
Затем он вышел из-за стола и выбежал во двор. Его душили слезы.
Вторую неделю каникул Иванов младший посвятил охоте. Несмотря на то, что он стрелял совсем неплохо, охота не была его увелечением или хобби. Он ходил просто так, хотел побыть в лесу и посмотреть на зверей. Убивать диких животных, даже зайцев ему было страшно жалко. Они были по-своему глупы и умны, по-своему красивые. В разговорах с односельчанами, которые часто хвастались, что убили нескольких косых, ему становилось иногда не по себе. Ему частенько казалось, что сидящий перед ним заяц, есть образ какого-то человека, а может, даже и предок, умерший несколько десятилетий назад. От деревни Владимир уходил километров за десять, иногда и дальше. Красота зимнего леса его очаровывала. Лучи солнца блестели на ослепительно белом полотне, от этих лучей снег весь искрился. Свежий воздух, наполненный зимней прохладой и тишиной березового леса, приятно кружил ему голову. От быстрой ходьбы на лыжах становилось тепло, тело почти мгновенно согревалось. Лыжные палки он с собой не брал, без них чувствовал себя намного свободнее. Его общение с природой и животным миром отличалось разнообразием. Он подходил к небольшим кустарникам, на которых были пушистые копны снега, заряжал старенькую одностволку отца и стрелял в воздух. Иванов не сомневался, что где-то под кустом сидел косой, который после выстрела сразу же или несколько позже пускался наутек. Чутье молодого охотника, как правило, не подводило. После выстрела выбегали один или два зайца, и мчались, словно угорелые, в близлежащие кусты или березовые околки. Нередко во время прогулки юноша совершенствовал навыки стрельбы. Мишенью были одинокие березы, стоявшие посреди поляны или на развилке дорог. К сожалению, и в лесу, изобилующим причудами сибирской зимы, ему все было в тягость. Он постоянно думал о девушке, которую увидел каких-то три месяца назад, и не мог забыть ни на миг ее образ, ее смех…
