Владимир Великий
Чужое небо
«Комок» находился недалеко от дома. К своему удивлению, название сигарет Владимир забыл. Наверное, у него даже память отшибло, уж больно неординарно вела себя в гостях его новая «невеста». Пожилая продавщица киоска, не то казашка, не то корейка в сортах или марках сигарет никакого понятия не имела. Пришлось купить три пачки самых дорогих. Виски были, однако на этикетке было невозможно прочитать страну изготовителя. Сигареты и спиртное в общей сложности «потянули» в денежном эквиваленте довольно приличную сумму. По дороге домой Владимир невольно думал, до чего же бывшие советские люди наивные и глупые. Под маркой импортного и заморского они видят панацею от всего того, что может излечить, обучить и даже одурманить. Вал импорта в большинстве своем был левым. Фальшивые товары местных ловкачей-производителей захлестнули все и вся на территории громадной страны. Личности, некогда убежденные в правоте идей и дела всенародной партии, быстро перестроились и стали через какой-то миг потребителями дешевого ширпотреба всевозможных мировых производителей.
Людмила купленное одобрила, оказывается, что она таких сигарет еще не курила и такое виски не пила. Пропустив очередную рюмку спиртного, она стала на все лады его нахваливать. Для Владимира оно ничего такого сверхъестественного не представляло.
Невесту стало понемногу «развозить». Она принялась очень оживленно говорить и курить. Курила она мастерски, как заядлый курильщик. Чувствовалось, что она имеет довольно приличный стаж курения, а может, и курила всю свою жизнь. Через клубы дыма, которые она мастерски испускала в разные стороны, порою нельзя было видеть сидящих. Владимир стал разглядывать ее руки. Нельзя было на все сто процентов утверждать, что они принадлежали человеку умственного труда. Пальцы ее рук были прилично толстыми, их кожа в некоторых местах была со вздутиями. Кое-где на коже были видны не то серые, не то темно-синие маленькие пятна. Одним словом, руки женщины нельзя было отнести к разряду красивых. Недостающую природную красоту компенсировало их «одеяние», что говорило о богатстве сидящей. На ее больших пальцах обеих рук красовались два увесистых перстня красивой отделки. Жених никакого понятия ни в золоте, ни в серебре не имел, но даже такая «осведомленность» позволяла ему думать о том, что эти два перстня и два кольца своеобразной формы, почему-то надетых на оба мизинца, могли составить приличное состояние, особенно для нищих людей. Ее запястья обеих рук охватывали толстые цепочки из золота.
Соседи, как и Владимир, не ожидали такого разворота событий. Иван Петрович, сидя в официальном костюме, был весь в поту и почему-то не горел желанием взять сигарету импортного производства. Он сидел молча, иногда дежурно поддакивал Людмиле, которая умело дирижировала хозяевами. Особенно доставалось хозяйке-бабке. Сначала она бегала как молодая, стараясь угодить незнакомой женщине. Потом притихла. Она, быстро раскусив далеко не женские «достоинства» гостьи, все время пропадала на кухне, только изредка высовывала голову в ожидании очередного указания от своего мужа.
Чем дальше продолжалось застолье, тем больше Владимир убеждался, что Людмила далеко недурная женщина. В этом он убедился, как только они подошли к обсуждению главного вопроса, ради чего она, собственно говоря, и приехала. Она без всякого стеснения «прочитала» монолог о своих достоинствах и о своих проблемах, что очень ошарашило жениха. По ее словам, она «произошла» от родителей, которые были чистокровными немцами, и поэтому она сама является чистокровной немкой. И это достоинство, по ее мнению, не вызовет проблем на ее исторической родине. Не забыла она и сказать, что в настоящее время русские немки на особом счету. У нее самой не один десяток претендентов, которые хотят уехать за бугор. Она очень боится ошибиться в своем выборе, поэтому к делу относится очень скрупулезно. Она успела похвалиться и тем, что к ней свататься приезжают не только простые клерки, но и мужчины с «Мерседесами». Консультантом в этом деле для нее является бабка из ее подъезда, где она проживает. Только знахарка, по ее словам, может определить по фотографии или просто так мужчину, который может занять любовное ложе с чистокровной немкой. Не последнюю роль в этом играет и книга-гороскоп, откуда бабка черпает знания о совместимости или несовместимости Людмилы и ее будущего мужа. Из рассказа полупьяной гостьи получалось, что только Владимир ей пригож и только он ее достоин. Жених всему этому не придавал особого внимания, его невеста была уже в пьяном угаре. Совсем другую реакцию у него вызвало поведение его соседей, которые после окончания монолога немки, стали нахваливать своего жениха. Они то одновременно, то в отдельности расписывали деловые и человеческие достоинства своего любимого соседа. По пьяной лавочке они надавали «пинка» Анне, и всем тем, кто когда-либо обманывал Владимира. Не забыли они и упомянуть о том, что его зарплата превышает в несколько раз зарплату самого умного профессора. В какой-то момент у Владимира возникало желание остановить их сладостные монологи, стукнуть кулаком по столу и на этом прекратить сватовство-спектакль. Однако он этого не делал. Ему было жалко стариков, которые чисто по-человечески, чисто по-отцовски, чисто по-матерински хотели помочь ему, как сыну, как великовозрастному ребенку, который все еще не нашел свою нишу в этом обществе. Ловя себя на этих мыслях, он продолжал слушать хвалебные речи в свой адрес, иногда что-то бурчал себе под нос. Он только порою чувствовал, как его уши становились то холодными, то горячими. Очередной тост за здоровье Владимира все выпили стоя. Он уже не мог не видеть восхитительного взгляда Людмилы в свою сторону, не говоря уже о соседях. Старик с бабкой были на седьмом небе, они как дети по переменке подходили к жениху и чмокали его в маленькую плешинку на его голове. Все это смешило Владимира, но он понимал, что соседи делают все возможное, авось – что что-то разумное и получится.
Людмила неожиданно для всех заплакала. Оказалось, что ее бывший муж сгорел от водки десять лет назад, оставив ей двух маленьких детей. Она в настоящее время живет в старой «хрущевке» и не имеет возможности пригласить Владимира к себе в гости, так как ее квартира требует капитального ремонта. Денег для ремонта нет. У жениха сразу же защемило сердце, когда он увидел ее крупные слезы и услышал ее причитания. Даже клубы табачного дыма, которые она продолжала выпускать, стали для него приятными и сладкими. Его чувства жалости и сострадания прервала сама Людмила. Она подошла к своему жениху, чмокнула его в щечку и ласково произнесла:
– Вовчик, мой дорогой, ты мне судьбой послан… Помоги мне деньгами, я всю жизнь одна лямку тянула и тяну…
Владимир от ее неожиданной просьбы несколько опешил. Через несколько мгновений он вообще чуть было не потерял дар речи, когда немка назвала ему сумму. Она была со многими нулями. Он сначала не мог из-за алкогольного дурмана их по-настоящему сосчитать. Он стоял и молчал. Людмила продолжала наседать. Со слезами на глазах она стала заверять мужчину в том, что перед выездом в Германию она продаст свою квартиру и с ним рассчитается. Затем вновь повторила, что он у нее твердый кандидат для создания семьи. Владимир от ее истошных заверений несколько протрезвел, ему уже с трудом верилось в искренность этой женщины. Скорее всего, он бы отказал в ее просьбе. Помешал ему это сделать Иван Петрович, который встал на сторону молящей. Они начали оба жалобно просить у него денег для ремонта. Жених кисло улыбнулся и покинул компанию. Через некоторое время он принес требуемую сумму денег. На радостях Людмила подошла к своему спонсору и крепко поцеловала его в губы. Он на ее поцелуй не ответил. Он почему-то почувствовал, что это ее первый и последний поцелуй в его жизни. Он невольно подумал и о том, что его трудовые деньги никогда к нему не возвернутся.
Впоследствии это так и оказалось. Через пару дней Иванов с одним из работников фирмы поехал выполнять заказ клиента. Адресат проживал в самом отдаленном микрорайоне города. Улица, на которой он жил, представляла собою грунтовую дорогу, пестрящую ямами и горами выброшенного мусора. Владимира страшила не только улица, но и дома, в которых жили люди. Двухэтажка, в которой жил его заказчик дверей, представляла собой не то барак, не то большой саманный дом старой постройки. Стены «особняка» настолько были обшарпаны, что виднелись полусгнившие бруски или доски. Вход в подъезд напоминал собой каток, на котором в случае неудачного падения можно было если не убиться, то основательно пораниться. Владимир с трудом открыл тяжелую дверь, которая скрипела, как несмазанная телега у нерадивого хозяина. Затем он поднялся по шатающейся скрипящей лестнице и стал стучать в дверь квартиры, номер которой был указан в заказе. Никто не отвечал, постучал опять и сильнее, опять молчание. Он постучал еще сильнее, так, что казалось – дверь не выдержит. Стучал он без всякого злорадства, работа с клиентами его многому научила. Были случаи, когда заказчики забывали о своих дверях. Бывало и другое… Владимир постучал в дверь соседей. Никто на его стук не реагировал. Он прислушался. По шуму, который исходил из соседней квартиры, он не сомневался, что там шла глубокая пьянка, притом чувствовалось преимущество мужчин. Он еще раз постучал. Через некоторое время дверь открылась и на пороге появился мужчина, который был упитанный и высокого роста. Узнав о цели визита незнакомца, он вошел в зал и стал звать соседа. Сосед пришел не сразу, скорее всего, у него не было большого желания покидать компанию, пир был в самом разгаре. Он пришел минут через пять. Это был мужчина лет 40-45, лысый, с коротким несколько крючковатым носом. Узнав о том, что ему привезли дверь, он неслыханно обрадовался. Он то ли на радостях, то ли у него появилось желание еще выпить стал навязчиво приглашать Владимира к столу. Тот отнекивался, ссылаясь на нехватку времени. Но не тут-то было. Неизвестно откуда появился знакомый упитанный. Он и лысый буквально внесли Владимира в коридор, а затем усадили его в кухню, за маленький столик. Толян, так назвал себя заказчик, принес ему полный стакан самогонки и предложил выпить за здоровье Людки, так звали его соседку. После этого он мгновенно исчез, заверив работника фирмы, что через десять минут возвернется. Владимир, недолго думая, немного пригубил. Из своего жизненного опыта он прекрасно знал, что в этих компаниях лучший друг – это пьяный друг. Он также знал, что любая попытка трезвого человека навести здесь порядок может плохо закончиться. В лучшем случае, набьют физиономию или выкинут в окно, или того хуже… При этих мыслях он несколько съежился и втянул голову в плечи. Затем снял шапочку с головы и положил ее на стол. Он решил еще раз пригубить, поднес стакан к своим губам и внезапно его опустил. Стакан был явно грязный, на его дне было что-то синее, скорее всего, его по-настоящему не промыли, и следы не то из-под синьки-порошка или другого какого-то красителя в нем остались. Владимир, как опытный знаток самогонки, прекрасно знал чудодействующие и очистительные свойства первача. Дальнейшее «знакомство» с сосудом совсем отбило у него желание пить эту жидкость. На самой верхней части стакана остались следы чьих-то пальцев, обильно смоченных слюной, а может, и соплями… Это было отчетливо видно, тем более, лучи солнца через кухонное окно весело играли на стакане. Сжав губы и полузакрыв глаза, он взял стакан и его содержимое быстро вылил в раковину. После «распития» он стал прислушиваться к голосам тех, кто сидел за столом в зале. Среди мужских голосов гость четко прослеживал голос женщины. При этом женский голос ему был явно знакомый. Невольно для себя, он почувствовал, что какая-то неведомая сила заставляет его выглянуть из-за шторы на кухне, которая условно служила дверью. Он осторожно встал из-за стола и высунул голову. За длинным столом, стоящим посреди зала, сидело около десятка мужчин. Все они были далеко не пионерского возраста. В самом центре стола, скорее всего, на правах хозяйки, сидела не кто иная как Людмила, его невеста. При виде важной некогда особы, которая нагнала страх на соседей-стариков, ему на какое-то время стало не по себе. Он машинально отпрянул и скрылся за занавеской. Он стал осмысливать происшедшее и происходящее. Он нисколько не сомневался, что верховодила пьяной компанией именно эта немка, у которой он был самый твердый кандидат в женихи. После двух-трех минут размышлений он вновь высунул голову из-за занавески. Пьяной компании было не до него, никто из сидящих на него внимания не обращал. Сейчас он имел возможность спокойно наблюдать за Людмилой. В метрах семи – десяти перед ним сидела уже другая женщина, которая была у него совсем недавно. Это была довольно толстая женщина с рыжими взлохмаченными волосами. Ее упитанное лицо без всякой «штукатурки» представляло собою обычную физиономию насквозь пропитой бабы. Вместо черных бровей, которые делали ее несколько раньше привлекательной, были не то рыжие, не то даже полубелые волосы. Она сидела без бюстгальтера, свидетельством этому являлось то, что ее груди были «распущены». Они то и дело выпадывали из-под ее халата.
Наблюдение из засады продолжалось недолго. Однако этого для Владимира хватило, чтобы четко понять, в какое он дерьмо наступил. Толян почему-то все не приходил, а показываться на пьяный мир ему ой как не хотелось. Ситуация складывалась довольно непростая. Владимир решил ждать. Прошло пяти минут. Пьянка продолжалась полным ходом. Хоть каким-то образом скоротать время он решил выйти из засады. Он незаметно и очень тихо вышел в коридор. Коридор был очень узкий, где-то метр с небольшим и порядка четырех метров длины. Стены его были обшарпаны, кое-где виднелись ямки не то от выдернутых гвоздей, не то от следа молотка или от другого металлического предмета. Пол в коридоре, как и на кухне, был очень зыбкий, словно хотел провалиться вниз и обрушиться на голову соседей, не то был готов отпружинить идущего по нему и немного подбросить его к потолку. Потолок также был далек от идеального состояния. На нем проглядывались следы полусгнивших досок. Удивила Владимира и лампочка, висящая под потолком, она была черного цвета и висела каким-то образом на оголенном электрическом проводе. Скорее всего, когда-то произошло короткое замыкание и все перегорело, а умелых рук в этой квартире явно не доставало.
Его осмотр «достопримечательностей» прервал какой-то мужчина, который стремительно выскочил из зала и мигом пересек коридор, затем быстро скрылся за синими дверями неведомого помещения. Владимир мужчину полностью не видел, он появился за его спиной. Он только слышал, что в штанах бегущего что-то пукало и свистело, и все эти «процессы» обильно сопровождались матерщиной, которую он изрекал. Владимир развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел в сторону синей двери. Неведомым помещением оказался туалет. В этом он уже нисколько не сомневался. Посетитель приятного заведения так бурно и страстно оправлялся, что, казалось, его не то кряхтение, не то смачное сморкание слышали жители соседнего подъезда или даже соседнего дома.
Владимиру ничего не оставалось делать, как ждать, когда посетитель выйдет и вызовет в очередной раз Толяна. Через некоторое время дверь туалета открылась и из него вышел не кто иной как заказчик двери. Толян, увидев работника фирмы, сначала не «врубился», наверное, надеялся увидеть своего собутыльника, желающего, как и он, сходить по-маленькому или по-большому. Он тупо смотрел на Владимира и хлопал маленькими глазами. Только через некоторое время, скорее всего, у него что-то «замкнуло» в голове, и он вспомнил о своей двери.
Установка двери заняла около двух часов, хотя у большинства клиентов Владимир с напарником устанавливал значительно быстрее. Виновником этому явился хозяин, по словам которого, он сам делал попытку установить новые двери, правда не железные, а деревянные. Деревянные косяки были страшно изуродованные.
Не успели еще занести железную дверь, как ее хозяин быстро разделся и полез в ванную. Он открыл кран с холодной водой и стал заполнять ею емкость. Вскоре он, немного поеживаясь и фыркая от удовольствия, начал вести монолог о своих собутыльниках и о своей соседке. Его собутыльниками в основе были офицерами из трудовой колонии. Основной «удар» Толян нанес по Людмиле. Он очень долго и очень многое болтал о своей соседке. Свой монолог он иногда прерывал. В это время он то засыпал, то скрывался под водой. Последнее пугало работающих, они боялись, что мужчина под водой захлебнется и отдаст концы. Особенно боялся этого напарник Владимира, который работал в фирме первый месяц и проходил испытательный срок. Молодой парень частенько заглядывал в ванную комнату, иногда брал Толяна за остатки его волос и вытаскивал его голову из воды. «Утопленник» в ответ на это что-то бормотал себе под нос. На какое-то время его мозги получали «просвет» и он вновь начинал свой монолог.
Из его пьяного монолога Владимир очень многое узнал из жизни своей «невесты». Многое для него до сего времени было неведомым. Людмила родилась в деревне, здесь и нашла своего любимого, который после «дембеля» подался в милицию. По словам Толяна, в то время носить красную фуражку хотели те, кто не хотел работать или не дружил с грамотой. Новоиспеченному милиционеру с двумя лычками на погонах сразу же дали комнату в трехкомнатной квартире. Простому работяге в те времена даже десять квадратов в таком большом городе и не снились, а милиционеру вот дали, притом в самом его центре. Младший сержант был водителем, возил начальника. Какого начальника, Толян почему-то не сказал, не стал этим интересоваться и Владимир. У соседей сначала все шло хорошо. Через пять лет неожиданно нагрянула беда. Однажды весной муж Людмилы повез своего начальника на «блядки» в деревню, расположенную в трех километрах от города. Ну и там нализались под завязку. Из деревни выехали рано утром, хотели на работу успеть. Трагедия произошла на дороге. Небольшие лужи воды от снега, растаявшего днем под весенним солнцем, к утру основательно промерзли и представляли собой настоящий каток. Водитель УАЗа, который несся на большой скорости, то ли растерялся, то ли немного заснул за рулем, не смог справиться с управлением машины. Ее стало мотать из стороны в сторону, потом она ударилась о грузовик, который шел ей навстречу. Удар пришелся на то место, где сидел водитель. «Блядки» для милиционеров закончились очень плачевно. Водитель погиб, начальник отделался ушибами и пролежал в больнице около двух недель. Для личного состава милиции и для окружающих официально было сообщено, что сержант погиб при исполнении служебных обязанностей.
После смерти мужа на руках Людмилы осталось двое детей, сын и дочь. Жизнь у нее пошла под откос. Другого суженого она не нашла, а может, и не хотела. Лет десять назад соседка была красивой и стройной, да и сейчас она не уродина, если хорошо себя «приберет», да и в постели она баба что надо. Сказав эти слова, Толян вытащил руку из воды, и задрав большой палец руки вверх, весело засмеялся. Не скрыл он от работающих и весомое достоинство Людмилы, как ее страсть к военным. Причину этого вскоре объяснил сам Толян. Он, несмотря на воздействие алкоголя, быстро выскочил из ванной и в чем мать его родила, продефилировал к шифоньеру, который стоял в зале. Затем он вытащил из него милицейский китель и одел его на свое тело. Китель с погонами майора милиции был еще впору офицеру запаса. Потом он стал маршировать по залу и отдавать громкие, непонятно кому, команды. После «муштры» он снял китель и вновь залез в ванную. Смачно высморкавшись из обеих ноздрей на пол ванной комнаты, он опять начал монолог. Чем больше «испускал» информации хозяин квартиры о Людмиле, тем мрачнее и тоскливее становилось на душе у Владимира. Прошлое «невесты» убивало «жениха». Ее дети, которые по словам Толяна, «выпали» не из того места приносили женщине много проблем. Ее двадцатипятилетний первенец-сынок, не окончив восьми классов, нигде не работал. Не работала и ее дочь, которая очень любила выпить и трахаться с мужиками. Они, насытившись ею, довольно часто ее избивали. Молодуха три раза выходила замуж и все без толку.
Демократические перемены в стране внесли свои коррективы и в жизнь обитателей милицейской квартиры. Пять лет назад два соседа-милиционера уехали в горячую точку. Для одного из них командировка оказалась последней. Гроб с телом погибшего соседа привез другой сосед. Оба сержанта получили равные высокие боевые награды, правда, один посмертно, другой при жизни. В одной комнате были слезы и горе, в другой радость и страстные поцелуи. Совсем недавно соседи Людмилы выехали из «общаги». Они получили отдельные квартиры – одна как семья погибшего, другая как семья героя, правда, еще живого. Трехкомнатная квартира, в которой жила Людмила со своими детьми, нуждалась в ремонте, притом в основательном.
Информация Толяна о половой страсти «невесты» Владимира очень бесила. Она также вызывало ухмылки и у его напарника. Хотя Людка мужа не искала, однако она была порядочной стервой, которая, по словам отставника, пропустила через себя целый мотострелковый батальон. Владимиру не хотелось верить в эту чушь, но он почему-то верил. Он прекрасно знал, что подвыпившие люди, как правило, очень редко кривят душой. Ведь недаром в народе говорят, что у трезвого человека на уме, то у пьяного – на языке. И это жизненное кредо подтвердилось уже в самом конце работы. Толян не подозревал, что Владимир имел какие-то планы на его соседку. Он сказал, что Людмила вскоре выйдет замуж за нового русского, который сильно рвется за бугор. Он на радостях отвалил ей большую кучу денег для ремонта квартиры. После этого Владимир для себя окончательно решил, что короткая история с Людмилой – уже законченный роман. У него на душе было скверно, ему неожиданно для себя захотелось расслабиться и поболтать с плешивым офицером запаса. Он вытащил из кармана деньги и отправил своего напарника в магазин. Юрка, так звали его напарника, также был не против выпить и послушать очередные сплетни лысого. Пока Юрка ходил за водкой и закуской, Толян вылез из ванной и пошел в комнату переодеваться. Через некоторое время перед Владимиром появился мужчина уже в другом одеянии. Оно было скромное и примитивное. Толян просто-напросто напялил на себя офицерские кальсоны. Они из-за частой стирки, а может, из-за давности существования, были не то серого, не то светло-синего цвета. В некоторых местах сияли дырки, из-под которых выглядывали его телеса.
Юрка вернулся очень быстро, что обрадовало ожидающих. К хлебу, колбасе и литровке-бутылке, которую он купил, хозяин прибавил малосольные огурцы и большой шматок сала. Первый тост за «железного друга» был, кстати для Владимира. Спиртное приятно разошлось по его телу, немного вскружило голову. Гости навострили уши для восприятия очередных сплетен хозяина. Но не получилось. Неожиданно для всех в металлическую дверь кто-то сильно постучал. Толян открыл дверь, на пороге появилась женщина. Она быстро схватила его обеими руками за уши, притянула их к себе и смачно чмокнула губами его лысину. Толян от удовольствия крякнул и, в свою очередь, шлепнул рукой женщину по заднице. Она, восприняв это как должное, неожиданно разразилась матерной бранью в несколько этажей, которая адресовалась неведомому продавцу «комка». Гостей мат вошедшей сильно удивил. Однако незнакомые мужчины ничуть не изменили ее поведения. Она смело вошла на кухню и не то пропитым, не то простуженным голосом стала нахваливать «деловые качества» металлической двери. Ее болтовня быстро улетучилась при виде выпивки и закуски на столе. Однако она почему-то не ринулась к спиртному. Скорее всего, причиной тому был Толян. Она только сейчас заметила его одеяние, от удовольствия чуть было не заржала. Женщина и мужчина несколько секунд стояли напротив друг друга и весело смеялись. Первой противостояние нарушила женщина, она сделала выпад в сторону Толяна и мигом схватила рукой то, что выпучивалось из-под кальсон между его ног. Тот от неожиданности вскрикнул и немного отскочил в сторону, затем схватился обеими руками за свое интимное место. Из его глаз текли слезы. Дальнейшее поведение представительницы слабого пола работников фирмы просто шокировало. Она вошла в ванную комнату, дверь которой была открыта и стала раздеваться. Затем развернулась на сто восемьдесят градусов, и представ перед мужчинами в полной наготе, предупредила их о том, что пировать без нее запрещается. Хотя бесплатный стриптиз для мужчин был не очень продолжительным, но он произвел на них ошеломляющее впечатление. Толян объяснил причину визита Оксаны, так звали его знакомую. У нее дома не было ни ванны, ни мужа. Оксана оказалась компанейской женщиной и уже после первой рюмки стала рассказывать о себе. Кое-что она дополнила и о жизни Людмилы, которая два месяца назад устроилась работать в городском ломбарде, секретарем у директора. Он в недалеком прошлом был полковником милиции. Только сейчас Владимир понял источник «богатства» своей «невесты». Дальнейшее пребывание у Толяна он считал бессмысленным, и он покинул его квартиру.
К сожалению, быстро попасть домой не удалось. Не успели фирмачи отъехать от дома, как их микроавтобус почему-то заглох. Попытки Юрия завести двигатель были безуспешными. Мужчины почти полчаса «колдовали» над двигателем, но он не заводился. Решили проверить бензобак, стрелка датчика была на нуле. Водитель начал чертыхаться и материться, так как перед поездкой он заправился под завязку. Затем он полез под машину и уже окончательно убедился в том, что бензин был слит из топливного бака. Радовало то, что сливная пробка была на «соплях» ввернута в его днище. Голосовать на дороге в надежде «стрельнуть» десяток литров бензина было бессмысленно. Страна, плавающая в океане нефти, задыхалась от недостатка бензина, кое-где закрывались бензоколонки. Юрка, недолго думая, побежал на автобусную остановку. В его гараже была резервная канистра.
Начало темнеть. Владимир решил немного побродить. Он никогда не был в этом районе города и поэтому каждый дом и улица были для него новыми и незнакомыми. Перед ним показался продовольственный магазин, возле которого на скамеечке сидели три бабушки и один мужчина-казах, приблизительно такого возраста, что и он. Все они торговали. Перед ними, прямо на слегка припорошенной снегом земле, стояли банки с огурцами, а также с грибами. Здесь также стояло ведро с картофелем, небольшой мешок с семенами подсолнуха. Была и другая съестная всячина. В метрах трех от торгующих на корточках сидел молодой верзила, скорее всего, он был двухметрового роста, или около этого. Его физиономия представляла собой «изделие» далеко не первоклассной работы. Клочья густых рыжих волос, выглядывающих из-под шапки-ушанки, ниспадали на его уши. Они были очень большими и напоминали собой лопухи. Верзила о чем-то болтал с бабками и все время щелкал семечки, шелуха от которых разлеталась в стороны. Перед ним стояла бутылка вина, из которой он то и дело высасывал жидкость. Он чувствовал себя как владыка. Владимир зашел в магазин, в котором торговля шла полным полным ходом. Несмотря на то, что выбор продуктов питания был достаточно велик, в первую очередь, импортного производства, покупатели брали в основном отечественный хлеб и спиртные напитки. Поглазев на прилавки, он вышел на улицу и вновь подошел к торговкам. У него появилось желание купить банку маленьких грибов у казаха. Цена «кусалась», пришлось торговаться. Неожиданно к торгующим подъехал милицейский УАЗ, из которого вышли два милиционера. Они были с дубинками и с пистолетами. Дальше события развертывались очень нестандартно, в крайнем случае, так казалось Владимиру. Один из милиционеров, тот, что был повыше ростом и покрупнее, подошел к верзиле сзади и неожиданно для окружающих резко ударил его дубинкой. Удар пришелся по спине и немного срикошетил по шее. Верзила сильно вскрикнул и упал на колени. Оскалив зубы, он пополз в сторону машины. Затем привстав, он попытался залезть на заднее сидение УАЗа. И как раз в этот момент свою «изобретательность» показал другой «слуга» народа. По мнению Владимира, он был новичком. Об этом свидетельствовала его новая форма и его мальчишеский возраст. Он с силой ударил ногой в спину верзилы. Удар получился молниеносный и сильный. От его удара рыжий вскрикнул и ударился зубами о верхнюю часть полуоткрытой машины. Экзекуция на этом закончилась, скорее всего, милиционеры, посчитали, что этого достаточно. «Владыка» смиренно сидел на заднем сидении и рукавом вытирал кровь, сочившуюся из его рта. Нельзя было не заметить, что он от первого удара дубинкой основательно обмочился.
Бабки в один голос стали благодарить милиционеров за наведение порядка на торговой точке. Правда, одна из них начала причитать и плакать. Сквозь слезы она просила деток в милицейской форме не бить мальца, сидящего в машине. Новичок подошел к плачущей и тихо произнес:
– Бабушка, этот большой малец никогда уже не будет заниматься поборами. Не сделают этого и его дети… Одним словом, все будет у вас нормально…
Через пару минут машина уехала. Старухи еще долго судачили о благородстве милиционеров и о происках безусой пацанвы. Взрослые школьники довольно часто нарушали равномерный ход незаконной торговли бабок. Они плотным кольцом окружали торговую точку, набивали свои карманы семечками, затем убегали, конечно, не заплатив за лакомство ни копейки. Иногда издевались. Одна из бабок рассказала по этому поводу довольно плачевную историю, которая произошла этим летом. Ее подруга решила задержаться «на работе», так как люди еще бродили по улицам, да и желание подзаработать брало вверх над личной безопасностью. К ней подошли двое молодых ребят, хотели купить бутылку водки, просили за полцены. Женщина, конечно, не соглашалась. Один из парней неожиданно что-то поднес к ее глазам, от чего она потеряла сознание. Торговку сразу же отвезли в больницу. Уже позже узнали, что «пугалом» оказался муляж или нечто другое, напоминающее живую змею.
Неожиданно у Владимира в ходе затянувшейся беседы с торгашами в животе что-то заурчало, ему захотелось в туалет. Он прекрасно знал, что в этих краях общественный туалет и днем с огнем не сыщешь, и поэтому крепился, надеясь на то, что вот-вот приедет его напарник и все обойдется. Но увы, не получалось. Его желудок не на шутку взбесился. Он то потел, то краснел. Чувствуя безнадежность своего «биологического» положения, он решил обратиться к мужчине-казаху. Узнав об его «горе», тот весело рассмеялся и решил ему помочь. Его дом находился в нескольких шагах от рынка. Владимир без происшествий добрался до «приятного» заведения и облегченно вздохнул. Понимал его «счастье» и Максим, так назвал себя хозяин. Он пригласил его за стол покушать и выпить. Неожиданный гость не стал отнекиваться. Юрки все не было, желудок его больше не беспокоил, да и его голова проветрилась на морозном воздухе. Максим вытащил из холодильника литровую банку самогонки, затем налил каждому по полному граненому стакану. Такой объем спиртного Владимир пил очень-очень редко, но сейчас почему-то не отказался. Мужчины первый стакан пропустили свободно, соленые огурчики и соленые грибы были как раз кстати. Да и тема для разговора была чрезвычайно важной. Они стали костерить местные власти, которые с самого начала просоветской капитализации сделали общественные туалеты платными, что по меткому замечанию хозяина, резко сократило число засранцев из простого люда и увеличило число оных из числа верхушки. По его словам, это, вполне возможно, и правильно. Нищие живут на хлебе и воде, богатые жрут и пьют до отвала.
