Владимир Великий
Чужое небо
Глава 8.
На пути в Германию
Наступившие будни ничего нового не внесли в жизнь молодоженов. Владимир втягивался в работу, Анна не работала. Приличная зарплата мужа позволяла ей не работать, хотя не это было главной причиной, что она стала домохозяйкой.
Владимир считал свои долгом дать своей жене возможность отдохнуть от нервных стрессов, оправиться от той нищеты, которая преследовала ее в последнее время. Он стремился часть домашнего хозяйства брать на свои плечи. Грязное белье он отвозил в прачечную, реже стали они и питаться дома, особенно в выходные дни. Несмотря на то, что зима все больше и больше заявляла о себе, он заказывал такси и через несколько минут они сидели в ресторане или в приличном кафе. Не забывал он и о подарках, которые приносил почти каждый день. Они были не очень дорогими, но все же это было внимание к любимой женщине. Анна понимала его заботу и отвечала страстной любовью. Любовь уже немолодых людей давала им надежду на выживание в условиях просоветской капитализации общества. Люди с каждым днем и часом отгораживались друг от друга разнообразием металлических дверей и решеток, боялись выходить на улицу в позднее время. Особенно от этого страдала Анна. Вечером, когда они проводили время за телевизором, Владимир замечал, что при виде насилия и жестокости огоньки ее черных глаз все больше и больше становились тусклыми. Не раз и не два она жаловалась ему, что она даже днем боится ходить по городу и видеть озлобленные взгляды подозрительных типов, которых признано называть мужчинами. И все это его тревожило как человека, как мужа. Он все это осознавал и поэтому не стремился покупать ей дорогостоящей одежды. И не только это его беспокоило, не только этого он боялся. В душе он стал понимал, что в его стране красота женщин может стать для них же самих трагедией. Он очень боялся за безопасность Анны, он даже на один миг не мог представить себя без нее. Боялась за своего мужа и Анна. Порою ей становилось невмоготу, когда кого-то убивали из куска хлеба или из-за денег. Она становилась с каждым днем мрачнее. Особенно это видел и чувствовал Владимир, когда он с упоением рассказывал об успехах «железной» фирмы и о том, что его показывают по телевизору. Все это почему-то не вызывало у Анны прежней радости, как это было раньше, когда он приносил деньги в первые дни своей работы. Она стремилась маскировать свое равнодушие, но не всегда у нее получалось.
Однажды у Владимира лопнуло терпение, и он открыто спросил у нее о причине равнодушия к его успехам. Анна расплакалась и рассказала все, что ее беспокоило. Она очень близко брала к сердцу проблемы, имеющиеся в ее стране. Преобладали все же причины личного плана. Она опять стала вспоминать, что было связано с ее родителями, и с той женщиной на почте, которая из-за зависти к деньгам и к благополучию других, чуть было не разбила ее любовь и Владимира, сделала несчастной Ларису. Сказала и о том, что на могиле умершей матери она поклялась уехать на историческую родину своих предков. И это она сделает во что бы то ни стало, тем более, что три года назад она собиралась ехать туда вместе с Владимиром. Он ничего ей не ответил, решил основательно подумать. После того как Анна тихо засопела, он ударился в размышления. За время его работы на фирме очень многое изменилось. Он из простого рабочего стал заместителем директора, это тоже что-то значило. Он был хоть и небольшой начальник, однако это давало ему возможность не носить просоленную рубашку, а также получать больше денег. Он надеялся через два-три года купить благоустроенную квартиру. С этой точки зрения он не очень рвался в Германию. Да и зачем, от добра добра не ищут. За бугром ни Анну, ни его с распростертыми объятиями никто не ждал. Он прекрасно знал, что капиталист нуждается в молодых и умных людях. У него ни первого, ни второго не было. Он пришел к твердому выводу, что его поезд уже ушел.
С этими мыслями он ходил до воскресенья. Он хотел спокойно поговорить с Анной, даже набросал для себя план коротенького монолога. Воскресный день выдался на редкость с хорошей погодой. Воздух был наполнен зимней прохладой. К обеду появилось солнце. Было решено прогуляться по городу. Супруги вышли из подъезда и направились к парку культуры и отдыха. В парке было многолюдно. Народ толпился возле шашлычных и возле ларьков с мороженым. Приятный запах зажаренного мяса взял свое. Владимир, оставив Анну в небольшой палатке, где отдыхающие сидели и лакомились, кто чем мог, занял очередь за шашлыками. Минут через десять он принес два шашлыка и бутылку вина. Анна явно замерзла и изъявила желание немного выпить. Он улыбнулся и ласково чмокнул ее в щечку, затем наполнил вином два стакана. Они чокнулись и выпили, принялись за шашлык…
Неожиданно возле палатки раздались не то автоматные, не то пистолетные выстрелы. В морозный день эти выстрелы прозвучали сухо и отрывисто. Владимир сначала опешил, он не мог представить такое безумие в многолюдном месте. Он выбежал из палатки. Вокруг нее собралось порядка полусотни зевак, которые обсуждали происшедшее. Все склонялись к одному. Две группировки неизвестных, не поделив что-то между собою, принялись разрешать спор с помощью оружия. Для них и палатка с десятками людей не стала помехой. Наиболее осведомленные в военном деле стали ее осматривать. Присоединился к ним и Владимир. К своему удивлению, «криминалист» увидел, что одна из пуль пробила две стенки палатки. Одно из отверстий находилось буквально в метре от головы Анны. Мысленно представив, что с нею могло бы произойти непоправимое, он побелел. Ему на какой-то момент стало плохо, и он невольно сел на деревянную скамейку, стоящую вдоль длинного стола, где трапезничали люди. Анна, заметив его неважное состояние, быстро подошла к нему и приложила руку ко лбу. Его голова была горячей, его знобило. Они быстро сели на такси. Через пять минут они уже были у подъезда своего дома.
Только к вечеру Владимир отошел от того потрясения, которое он испытал в парке культуры и отдыха. Он все размышлял, как преподнести происшедшее Анне. Та, скорее всего, не думала и не подозревала, что ее могло ожидать в этот воскресный день. Она ждала другого, ждала от него ответа на ее желание ехать в Германию. Она прекрасно понимала, что Владимир все обдумывает. Сегодня ее уже беспокоил не только этот ответ, но и возможное ухудшение здоровья ее мужа. Ей казалось, что во время вынужденной разлуки он жиль впроголодь, много переживал. Ведь она прекрасно знала все его причуды и странности. Знала и то, что он не был слабым человеком, никогда не ныл, все переносил молча.
Часы показывали десять вечера. Владимир присел на диван и стал смотреть телевизионные новости. Анна сидела перед зеркалом и готовилась ко сну. Она внимательно наблюдала за мужем и была немного удивлена, когда увидела, как он зашел на кухню и без всякой причины выпил полный стакан русской водки. Это ее очень насторожило, но ненадолго. Владимир слегка крякнул и почему-то весело засмеялся. Затем он подошел к ней, и подняв ее на руки, понес ее в постель. Через какое-то время она забылась и только чувствовала его жадные поцелуи, и ту страсть, которая захватывала их обоих…Анна проснулась в два часа ночи и была удивлена, что Владимир не спит и все о чем-то думает. Для нее это было как снег в летний день. Уж она-то знала его сонные «возможности», тем более, если он пропустил полный стакан водки. После этого даже танк, проходящий возле его ушей, его не разбудит. У нее невольно екнуло в сердце. Он поняла, что вчера произошло что-то серьезное, на что она не обратила внимания. Стрельба в парке ее не пугала. Всевозможные разборки уверенно входили не только в повседневную жизнь их города, они происходили на территории всей страны.
Анна, полузакрыв глаза, незаметно для мужа стала наблюдать за ним. После того как он опустил вновь свою голову на подушку, она взяла его руку в свою ладонь и крепко сжала. Этот своеобразный знак, к которому они стали привыкать после разлуки, означал знак помощи друг другу и взаимопонимания. Она и сейчас своему другу ничего не говорила, она только очень пристально смотрела в его карие глаза. Он не заставил себя упрашивать и рассказал ей все, о чем он думал прошедшую неделю. Он сказал ей и о том, что он хочет незамедлительно уехать на историческую родину ее предков, и почему он изменил свое решение. Анна, узнав, что она только случайно осталась живой в этом злосчастном парке культуры и отдыха, разрыдалась. Владимир ее не успокаивал, он прекрасно знал, что все это бесполезно, а может даже и бессмысленно. В эту ночь они приняли твердое решение ехать в Германию и делать все необходимое для осуществления их совместной мечты.
Подготовка документов и сама идея о выезде была достоянием только их двух. Они хотели жить без всяких сплетен и интриг. Основная нагрузка по оформлению необходимых документов легла на плечи Анны. Это и было вполне закономерно. Она была немкой, а Владимир был, как сказала одна из сотрудниц фирмы, оформляющей документы, просто-напросто «приложением к журналу «Огонек». Точку зрения этой сотрудницы он не собирался оспаривать. Подготовка и оформление документов в общей сложности заняли три месяца. Правительство Германии требовало от претендентов на въезд кучу документов. Особенно доставалось Анне, которая иногда приходила домой со слезами. Владимир всегда стремился успокоить переселенку, а иногда ради шутки ее науськивал. Она мгновенно становилась не то злой, не то смешной и начинала бегать за обидчиком. Размеры однокомнатной квартиры не позволяли долго устраивать детские гонки. В конце их мужчина брал женщину на руки и нес ее на диван, на который они вместе садились и искали совместные пути выхода из очередного тупика. Для «находки» некоторых документов требовалось время, притом немалое. Кое-кто из чиновников специально прятал их за семью печатями, что давало им возможность пощекотать нервы переселенцам. Приходилось давать взятки в любой форме: деньги, конфеты, спиртное и т.п.
После изнурительных мытарств им наконец удалось отправить необходимые документы в Германию, где началась соответствующая их обработка. Через четыре месяца пришло приглашение для сдачи языкового теста. Была определена и дата его сдачи. Анна и Владимир еще заранее знали, что они, согласно новому положению, обязаны сдавать тест на знание немецкого языка. Тестирование, как таковое, Анну не пугало. Она прекрасно знала язык диалекта, которым в свое время разговаривали ее родители. Ее же мужу предстояло освоить языковую «целину», которая называлась немецким языком. Он все это прекрасно понимал и делал все возможное для его изучения. Основным учителем и толкачом была Анна, которая стала более строже и суровее к своему «первокласснику». Она вообще перестала общаться с ним по-русски. После работы Владимир приходил домой, садился за стол и открывал рот, чтобы поделиться местными и мировыми проблемами. Анна мгновенно затыкала уши от русской речи, или смеясь, убегала от собеседника. Сначала все это его злило. Шло время, метод продолжался. Иванов все больше и больше втягивался в необычный образ жизни, прекрасно понимая, что Анна делает только благо для своего «приложения к «Огоньку». Совместные усилия давали о себе знать. Вскоре он основательно освоил немецкую грамматику, свободно читал небольшие рассказики на немецком языке. Усердие русского довольно часто смешило немку. Она, видя Владимира, который шествовал по квартире в домашнем халате с русской газетой в руках и с толстым русско-немецким словарем под мышкой, по-детски смеялась и хваталась за живот. Она в эти моменты говорила ему что-то по-немецки. Ученик довольно часто при этом делал глупое выражение лица, что означало, что он ничего не понял. Дабы не упасть лицом в грязь, он бежал к книжной полке и брался уже за немецко-русский словарь, иногда прося свою учительницу повторить то или иное слово, произнесенное ей только две минуты назад.
Сдача языкового теста прошла на редкость удачно. Сотрудник немецкого консульства оказался добродушным человеком, в крайнем случае, так показалось Анне и Владимиру. Анна в кабинет вошла очень спокойно, хотя и сильно переживала. Все в этой жизни бывает. Она довольно часто встречалась с русскими немцами, которые уже прошли это испытание. Кое-кто из них не сдал тест, что исключало их возможность попасть на историческую родину. Подобный случай произошел буквально за двадцать минут перед ее входом к немецкому чиновнику. Из одного из кабинетов вышла молодая особа со слезами на глазах, которую встречали не то ее родители, не то ее знакомые. Она, с трудом сдерживая свои слезы, пролепетала о том, что не сдала тест. Через некоторое время для нее вызвали врача. Анна из кабинета пришла минут через пятнадцать, пришла сияющей и счастливой. Она, ласково чмокнув своего мужа в щеку, тихо шепнула ему, что у нее все в порядке. Он крепко пожал ее руку и стал ждать своей участи. Вскоре вызвали и его. Чиновник, назвав самую распространенную русскую фамилию с явным немецким акцентом, протянул ему руку и пригласил его присесть. Затем попросил его рассказать свою автобиографию. Около минуты «студент» молчал, собирался с мыслями. После этого начал говорить. Он, не ручаясь за свой акцент, который был не то русский, не то немецкий, рассказал чиновнику почти все о своей жизни. Не забыл он и про армию. Немного передохнув, он взглянул на «профессора», который почему-то молчал. Владимир решил вновь атаковать, принялся рассказывать о своей семье. Упомянул и о крепких сибирских морозах. Он вновь взглянул на немца. Тот продолжал молчать. «Студент» вновь ринулся в бой, перекинулся в Германию. Он назвал всех выдающихся политиков страны. Не забыл и про канцлера, который был несколько раз женат.
К финишу своего монолога «студент» пришел очень своеобразно. Он с серьезной миной доложил «профессору», что он очень трудолюбивый мужчина и привел по этому поводу две немецкие поговорки, которые вызубрил за полчаса до экзамена. Он также в подтверждение этому представил вещественные доказательства. Иванов моментально вынул из своей куртки две небольшие книжки на немецком языке и стал показывать то, что он уже прочитал, и то, что намеревается прочитать. Вещдоки русского вызвали у немца улыбку. Он, скорее всего, для приличия взял одну из книг и полистал ее, затем отложил ее в сторону. Экзаменатор больше ни о чем не спрашивал своего подопечного. Он протянул ему руку и сказал, что у Иванова и у его жены все будет в порядке. Сказал это на трех языках: немецком, английском и русском. Владимиру все еще почему-то не верилось, что он сдал языковый тест. Он переспросил об этом молодую девушку-переводчицу, которая сидела рядом с немцем. Она улыбнулась и ответила по-русски, что все в порядке и надо только ждать вызова.
Время в ожидании вызова тянулось очень медленно. Прошло шесть месяцев, бумаг никаких не было. Владимир и Анна стали переживать, особенно нервничала Анна. Из достоверных источников она узнала, что некоторые русские немцы, сдавшие тест одновременно с ней и даже позже, получили вызов и уехали на историческую родину.
Такое развитие событий, конечно, вызывало множество предположений и суждений. Она через своих знакомых принялась искать причины непонятных преград. Спасительной соломинкой для утопающих стал Манфред, немец из ФРГ. До него Анна добралась совершенно случайно через свою знакомую, которая работала в одной из парикмахерских города. Она, узнав о горе подруге, дала ей его адресок. Не преминула сказать и то, что он многим помогает в оформлении документов.
Владимир, честно говоря, не очень верил в «чудеса» немца, зная о порядочности западногерманских чиновников. Анна, наоборот, советом подруги решила не пренебрегать. Муж уступил своей жене, хотя с очень большой натяжкой. До визита к немцу оставалось десять дней. Все это время они просто-напросто нервничали. Анна на первый этаж спускалась два-три раза в день, надеясь на то, что заветная бумажка лежит в ее почтовом ящике. По пятницам она звонила в фирму, которая отправляла их документы. Сотрудники уже в который раз просили ее ждать и ждать.
Манфред жил на окраине города в небольшом перекосившемся доме, вокруг которого буйно росла трава и бурьян. Двор был почти полностью завален дровами и старыми досками. Все это произвело на Владимира очень удручающее впечатление. Постучали в дверь, которую открыла симпатичная женщина, лет тридцати. Она провела гостей в дом. Их было трое: Анна, Владимир и парикмахерша, которую Анна убаюкала ради успешного делового разговора. Владимир, как и полагается, хозяевам принес подарки. Людмиле, так звали хозяйку, он вручил розы. На стол он поставил бутылку дорогого коньяка, коробку конфет и торт. Хозяин еще почему-то не появлялся. Он вышел из другой комнаты минут через пять, всех поприветствовал. Протянул руку он и Владимиру. Манферд, по его мнению, разительно отличался от работников немецкого консульства. Он также не дотягивал и до тех немцев, которых ему пришлось видеть на земле социалистической Германии. Хозяин, которому была наверняка под семьдесят, был выше среднего роста, с большим животом, который сильно выпирал из-под его цветной рубашки. Он был настолько рыжим, что, казалось, что его волосы, лицо и руки кто-то специально покрасил густой рыжей краской. На фоне рыжего цвета по-особому смотрелись его брови, которые были не то седыми, не то белыми. Его глаза были большие, навыкате, нос толстый и горбатый чуть-чуть не доставал до его верхней губы.
Поразили Владимира и его волосы, которые были длинными и в виде сосулек свисали на его оттопыренные уши. Он не сомневался, что эти волосы может месяц, а то и два не видели воды с мылом, не говоря уже о шампуни.
После приветствия хозяин пригласил всех за стол. К сожалению, он не порадовал пришедших знанием русского языка. За толмача была Людмила, которая вводила его в курс беседы, или сама переводила те или иные вопросы, которые задавал сам хозяин. Заводилами за столом были женщины, что даже радовало Владимира. Он не любил быть в центре внимания пьянеющих людей. Разговаривать с Манфредом желания у него пока не было. Никто из них иностранным языком в совершенстве не владел. Видя то, что через некоторое время у спасителя может произойти «перекос» в голове, Нина, так звали сотрудницу парикмахерской, решила брать быка за рога. Она довольно подробно изложила цель прихода гостей. Содержание проблемы немцу переводила Людмила. Он слушал, вопросов не задавал. Официальная часть встречи закончилась успешно, обе стороны остались довольны. Манфред под аплодисменты женщин заверил, что жаждующие уехать уже через месяц будет держать в своих руках вызов. Затем он с серьезной миной взял из рук Владимира конверт с деньгами и похлопал его по плечу. После разрешения «гвоздя» программы компашка вовсю стала веселиться. Гости в какой-то мере держали марку, а Манфред явно перебирал. Спиртное и закуска позволяли это ему делать. Через некоторое время окосевший спаситель решил представить сидящим свою красавицу жену. Он позвал Людмилу к себе и обнял ее руками. Затем одной рукой он стал гладить то место, которое находилось у нее внизу живота и между ног. Нина от трюка старика была без ума, она захлопала в ладоши. Владимир понимал, что у рыжего уже идет явный перебор, и посоветовал Анне покинуть гостеприимный дом. Она с ним охотно согласилась.
Месяц прошел очень быстро. Анна позвонила на квартиру спасителя. Никто не ответил. Звонила каждый день, трубку не брали. Прошел еще один месяц, опять такая же картина. Обратилась в парикмахерскую. Подруга сказала, что Манфред уехал в Германию только неделю назад! Хотя он должен уехать два месяца назад. Все это, конечно, у супругов вызвало недоверие к немцу и разрушило все их надежды на скорейший выезд. Прошло еще два месяца. Из Германии и от Манфреда никаких вестей не было. Анна и Владимир уже нисколько не сомневались, что их «спаситель» оказался просто-напросто мошенником, только с немецкой фамилией и из Германии. Вскоре, правда, пришла небольшая бумажка из ФРГ, содержание которой призывало переселенцев к терпению. Их документы находятся в обработке. Такое утешение очень сильно разочаровало Анну. Она часто плакала, корила себя за то, что связалась с рыжим проходимцем, жалела потерянные деньги.
По мере ожидания вызова у семейной четы собралось определенное досье на «спасителя». Информация из разных источников, в том числе и от тех, кто пострадал, позволила им составить своеобразный портрет немца, который в силу обстоятельств «залетел» сюда еще в коммунистические времена. Немецы оказывали помощь в строительстве одной из фабрик города. Первой с рыжим познакомилась мать Людмилы. Ее знакомство произошло в тяжелое время. В городе, как и по всей стране, не хватало предметов первой необходимости. Все и вся выдавалось по талонам, везде бродила страшная инфляция. Немецкий специалист первым заприметил симпатичную женщину, работницу фабрики. Она, честно говоря, особых симпатий к рыжему иностранцу не питала. Сблизиться ей с ним помогли ее подруги, которые, как и Лида, жили без мужей. У женщин браки распались по одной простой причине – беспробудная пьянка сильного пола. Немец, хоть красотой и не блистал, но копейку в кармане имел. А если сравнивать это с той зарплатой, которую получала она, то он был очень богатым человеком. Манфред пришел к ней в гости в Международный женский день, подарил цветы, импортные женские сапожки, ну и остался… После ночевки этот дом стал для него родным. Он был на десять лет старше сибирячки, брак они не регистрировали. В то время Лида жила одна в доме, без дочери. Ее дочь была замужем, имела ребенка. Жили они в рабочем общежитии, ее муж страшно пил. Людмила сама ходила в кассу завода, дабы получить его мизерную зарплату. Через десять лет «пролетарская» жизнь ей надоела, они развелись. Приехала она с дочкой к своей матери, у которой проживал иностранец. Он почему-то не работал. Манфреду сразу же понравилась дочь хозяйки дома, она брала его красотой и стройностью, да и синими глазами. И не только этим… Через два месяца дочь объявила родной матери, что она решила выйти замуж за ее постояльца, который обещает увезти ее к себе на родину. Жених, который был старше своей невесты на тридцать лет, в силу того что еще не успел освоить великий русский язык, стоял и молчал. Матери ничего не оставалось делать, как уступить дочери своего сожителя. В этот же вечер Людмила в одну из комнат вставила замок, что означало разделение семей. Прошел год после «помолвки». Брак не был зарегистрирован. «Влюбленные» не узаконили свой брак и ко времени прихода Анны и Владимира.
Анна и Владимир получили приглашение в Германию только через три года после сдачи языкового теста. Сборы у них были очень короткими. Квартиру они продали за бесценок, в то время цены на жилье резко упали. Свой «Запорожец» Владимир подарил одному из сотрудников своей бывшей фирмы. Весь багаж супружеской пары, проработавшей на земле некогда великой сверхдержавы почти целое столетие, состоял из дамской сумочки Анны, да и из дипломата Владимира, в котором были дипломы об их образовании, и кое-что из документов. Во внутреннем кармане его пиджака лежали два паспорта с отметкой на постоянное место жительства в ФРГ и два билета до немецкого города Ганновера. Было также двести американских долларов, на всякий случай.
В аэропорту народу было как муравьев. Самолет вылетал поздно вечером, что утомляло не только взрослых, но и детей. Они то бегали вокруг гор разного цвета и объема баулов, то плакали. В зале ожидания были почти одни переселенцы. Посадка на самолет прошла спокойно. Проблемы возникали у тех, кто имел перегруз. Разрешалось вывозить на историческую родину до двадцати килограммов багажа на одного человека, не больше. Если кто хотел больше, за излишки платил. В точно установленное время ТУ-154 взял курс на Запад, точнее, на город на Неве. В аэропорту сибиряков ждали «приятные» неожиданности. При покупке билетов «фирмачи» в один голос заявляли, что рейс прямой, приземляется только для заправки. Власти аэропорта на жалобы сибиряков вообще не реагировали. От аэропорта до остановки автобуса, который должен был везти пассажиров в другой аэропорт, было не более пятидесяти метров. Кое-кто из прилетевших по неопытности или даже по доверчивости быстро стали грузить свои вещи на тележки, которые так любезно предлагали им «летуны», подозрительные люди в шапках с кокардами. По окончанию «сервиса» возникали споры. Все было бесполезно. Дело сделано, значит плати деньги. Около десятка переселенцев попали в этот капкан и выложили приличные деньги. Проблемы встретили их и в другом аэропорту. Те же чемоданы и баулы, опять взвешивали, опять брали за перегруз. Издевались и таможники, которые проверили почти все чемоданы. Кое у кого выворачивали даже карманы. Наверное, некогда великая держава боялась, что какая-либо бабка или дедок на костылях может что-то украсть из той страны, которой он отдал всю свою жизнь.
Неприятность преподнесли и сами пассажиры-переселенцы, которые были из всех концов страны. Не успел еще голос диктора объявить о посадке в самолет, как толпа около трехсот человек рванулась к выходу. Появилась стюардесса и громким голосом объявила, что, в первую очередь, к трапу должны пройти пассажиры с детьми и инвалиды. Но увы… Отклика у русских немцев эта просьба не нашла. Вместо этого кое-кто из них делал попытку проложить себе дорогу на историческую родину широкой грудью и даже кулаками. Вполне возможно, кто-то хотел порезвиться. Были, наверное, и те, кто, прождав вызов несколько лет, боялись остаться и рвались за «бугор». К сожеланию, и вторая попытка стюардессы призвать пассажиров к культурному поведению не привела к успеху. Пришлось вызывать наряд милиции. Мощные парни быстро навели порядок, что ускорило посадку. С опозданием на два часа мощный авиалайнер взял курс на Германию. Вскоре бортпроводница объявила, что они находятся на высоте десять тысяч метров и пожелала пассажирам приятного аппетита. Минут через пять стали подавать обед, вино. Владимир налил два фужера красного вина, один взял себе в руки, другой подал Анне. Они улыбнулись и крепко поцеловали друг друга в губы. Они пили за неведомую страну, за новые надежды…
