Владимир Великий
Сатана
Неожиданно кто-то уверенно подошел к ее стойке и также уверенно спросил:
– Скажите, у Вас еще мороженое есть?
Ева обрадовалась очередному покупателю. Она, неглядя на покупателя, при помощи пинцета ловко достала стаканчик мороженого из холодильника и поставила его на тарелку. И только после всего сделанного взглянула на покупателя. Поздним покупателем мороженого оказался курсант, который был наголо острижен и без фуражки. Фуражку он почему-то держал за пазухой. Блондинка впервые в своей жизни так близко увидела курсанта. Раньше, если они кое-где и мелькали в городе, то Ева на них пристального внимания не обращала. На какое-то время взгляды Евы и курсанта встретились. Для девушки сам курсант, его физиономия ничего такого сверхестественного не представляла. Да и глядеть в серьезное лицо военного человека она почему-то боялась. И поэтому ей больше всего «хотелось» смотреть на красные погоны с желтой окантовкой. Курсант, скорее всего, не ожидал встретить на месте тети Дуси такую красивую блондинку с ярко накрашенными губами. Молодая продавщица на какое-то время вывела военного из привычного «равновесия».
Курсант, видя перед собой ослепительной красоты девушку, несколько застеснялся. Он стал с некоторым нервным напряжением рыться в карманах своих синих брюк. Одиннадцати копеек у военного не оказалось и он протянул продавщице пять рублей. Ева, быстро положив на столик сдачу тройку и рубль, начал искать мелочь для дальнейшего расчета. Курсант, с улыбкой наблюдая за тем, как продавщица роется в большой тарелке с мелочью, неожиданно для Евы произнес:
– Девушка, если у Вас есть целый ящик мороженого, то еще продайте его мне…
Предложение военного очень обрадовало Еву. Она быстро выставила последний ящик мороженого на столик и быстро рассчиталась с покупателем. Курсант, словно пушинку, взял ящик двумя руками со стола и поставил его на пол. Затем улыбаясь, показал пальцем руки на стаканчик с мороженым, который стоял на тарелочке и полушепотом сказал:
– Это Вам, кушайте на здоровье…
Военный после этого наклонился вниз для того, чтобы взять руками ящик с мороженным. В этот же момент до Евы и до курсанта донесся громкий голос, который явно «адресовался» военному:
– Эй, ты, пей-жон в красной фуражке. Ты, бы хоть девушку мороженым угостил, да и нас бы не забыл…
У Евы сразу же екнуло сердце. Она со страхом посмотрела в ту сторону, откуда раздался голос. В том, что эти слова произнес долговязый рыжий, она не сомневалась. Рыжий был доволен тем, что он сказал курсанту. Скорее всего, он «выпустив» из себя унижающую достоинство военного «цитату», прекрасно знал о том, что курсант, участвующий в пьянке или в драке, после «общественной очистки» может быть исключен из военного училища. «Удовольствие» долговязого лило через край. Он был очень рад тому, что так ловко «подколол» будущего офицера. Рыжий, совершая такой «подвиг», даже не предполагал, что военный ввяжется в драку с двумя гражданскими, которым он даже по росту был до ушей. Расчеты рыжего не оправдались…
Покупатель в военной форме, конечно, не сомневался в том, что эти «прикольные «слова относятся именно к нему и унижают его перед незнакомой блондинкой. И это заставило его действовать четко, а главное решительно. К тому же гражданских было двое, да и ростом они были выше его. Притом гораздо выше…
Ева Крот с замиранием сердца следила за действиями военного. Курсант неспеша разогнулся и также неспеша положил фуражку на ящик с мороженым. Затем он неожиданно преобразился, что у Евы даже дух захватило. В какие-то пару секунд курсант оказался у стойки, откуда только что раздался голос. Ева также даже глазом не успела моргнуть, как неожиданно для себя увидела долговязого рыжего, который, неестественно махая руками перед собой, почему-то рухнул на пол. На какое-то время верзила замолк. Ева от страха схватилась за сердце не от того, что рыжий от удара военного упал на пол, а потому, что голова рыжего чуть-чуть не дотянула до оконной витрины из стекла, на которой с улицы было написано «Пейте соки на здоровье».
Собутыльник рыжего явно трухнул перед военным и бросился наутек. Однако его бегство оказалось не столь удачным. Курсант ловко подставил подножку убегающему и тот споткнувшись, ударился лицом об столик. Столик тут же повалися на пол, потом подпрыгнул и грохнулся в витрину. Мгновенно раздался оглушительный треск и звон стекла, что сразу же привлекло внимание тех, кто находился в магазине.
В итоге после драки, происшедшей неподалеку от отделов «Мороженое» и «Соки-Воды», возле Евы скопилась большая толпа поздних покупателей. Продавщица мороженого стояла на своем рабочем месте и громко рыдала, ожидая своей участи. Девушка плакала навзрыд, даже несмотря на то, что ее очень старательно успокаивал военный курсант. В окружении осколков от разбитого стекла на полу лежал рыжий, у которого из носа сочилась кровь. Недавний «обидчик» военного лежал и охал, и все время руками хватался за затылок. Этой «части» его тела, скорее всего, больше досталось.
Довольно безрадостную картину возле новенькой продавщицы застал и директор магазина Иван Иванович Багдасарян, который был немедленно проинформирован Наташенькой о случившемся в отделе «Мороженое». Багдасарян, как и подобает начальнику, с серьезным и умным видом подошел к собравшейся толпе, которая в основном состояла из работников «Тополька». Каких-либо допросов у директора к участникам драки не получилось. Курсант спокойно «разложил» все содержание происшедшего по «полочкам». Плачущая Ева, как основной свидетель, только поддакивала военному. Особых возражений у нее по содержанию драки не было. Рыжий, второй соучастник драки, он же и как возможный свидетель, постепенно «отошел» и с угрюмой миной стоял у столика и почему-то молчал. На вопросы директора рыжий не отвечал, понимая свою вину. Возможно, он и хотел что-то сказать, но ему мешали разбитые губы, которые он все время закрывал рукой. Собутыльник рыжего к удивлению зевак неизвестно когда и как исчез. Он успел сбежать еще до закрытия магазина.
Доводы военного до конца не убедили директора универсама. Он на полном серьезе отдал распоряжение своему заместителю о том, чтобы та срочно вызвала в магазин милицию. Курсант стал опять убедительно просить магазинного шефа не делать этого и стал заверять его о том, что к исходу завтрашнего дня витрина будет отремонтирована. Услышав это, преобразился и рыжий, который и раньше имел проблемы с блюстителями порядка. Ева даже рассмеялась тогда, когда долговязый, словно вьюн, обхаживал директора. Он со слезами на глазах просил мужчину не вызывать милицию. Ева с разрешения директора, как и все остальные работники магазина, пошла домой. Багдасарян, рыжий и военный пошли в кабинет директора магазина.
На работу, согласно графику, Ева пришла через день. Витрина была вставлена новая. Яркой краской блестела и реклама, призывающая покупателей пить сок на здоровье. Из информации коллег, девушка узнала о том, что витрину делали вчера пятеро гражданских во главе с долговязым рыжим. Курсантов там не было…
«Боксер» в военной форме в магазин к Еве в день ее работы не пришел. Он встретил ее на остановке, на которой Ева, как обычно, ждала свой автобус. Парня в военной форме она заметила сразу, как и заметила то, что он опять держал фуражку за пазухой. Встрече с любителем мороженного Ева очень обрадовалась. Ей было приятно видеть в кругу своих знакомых такого сильного мужчину. Девушке, как женщине, хотелось иметь парня, с которым можно было не только проводить свободное время, но и заниматься любовью. На дворе была весна…
Синичкин, такой была фамилия нового знакомого продавщицы, был курсантом высшего военного командного училища. Он учился на втором курсе и отроду ему было двадцать два года. Женька два года «отбурил» в Советской Армии в песках Туркестанского военного округа, пока надумал пойти учиться на отцов-командиров. Боксом заниматься заставила армия, особенно тогда, когда его сильно поколачивали старики-дембеля. Только через полгода службы рядовой Синичкин стал по ночам колотить самодельную грушу. Занятия боксом он скрывал от офицеров, боясь наказания. Боксера заметили через полгода во время спортивных соревнований в мотострелковом полку. Женька занял тогда сразу же первое место в средней весовой категории. Под торжественные фанфары полкого оркестра командир части вручил победителю настоящие боксерские перчатки. С этим подарком бывший солдат не расставался и в стенах училища. Обо всем этом Ева узнала в первый же день встречи, когда Женя проводил ее до общежития.
В последнее воскреснье мая Ева пригласила курсанта к себе в гости. Женька был очень рад приглашению, и как полагается кавалеру, купил цветы, шампанское и коробку дорогих конфет. Почти до глубокой ночи сидели молодые люди в небольшой комнате и все говорили, говорили. Ева, как и раньше, больше молчала, боясь засветиться хоть в чем-то из истории своей далеко непростой биографии. В эту же ночь Женька остался у девушки ночевать. Этого, наверное, Ева хотела больше, чем тот, кого она пригласила. И об этом она нисколько не сожалела, когда боксер лежал весь выжатый, словно мочалка, отдав себя всего этой поистине «ненасытной» блондинке, у которой он когда-то совершенно случайно купил целый ящик сливочного мороженого…
Кротиха в эту ночь, лежа в постели, в душе очень радовалась тому, что она в армянском «Топольке» встретила этого парня, который всегда сам мог постоять за себя и не только за себя… «Защитник» девушки в это время крепко спал и не мог видеть на себе восхищенных взглядов красивой девушки. Он также не мог «фиксировать» того, о чем думала полная счастья Ева, в эту, незабываемую для них обоих, ночь.
Дальнейшей дружбы, не говоря уже о любви, у Евы с Женькой Синичкиным не получилось. Виной этому был сам курсант. За месяц до летних каникул Женька, как «боксерское светило» училища, в составе небольшой группы курсантов был направлен в строительный институт для «укрепления связи армии с народом». Мероприятие началось в актовом зале института, где произошел обмен информацией с обеих сторон. Потом хозяева и приглашенные в силу своих интересов и симпатий разделились на группки и «разбежались» кто куда. Женьку и еще одного курсанта будущие инженеры-строители пригласили к себе в комнату в общежитие. Гражданских было четверо. Все они жили в одной комнате и все же четверо учились на четвертом курсе.
Ребята оказались все в прошлом «дембелями». Студенты про армию знали непонаслышке, а «отбурили» по три года каждый. Гражданские жили по-скромному, однако для «дружбы» народа с армией все необходимое у них на столе было. Во время пиршества каждый из сидящих рассказал о своей недавней службе. Здравицы и тосты из ребят лились рекой. Выпили за здравие пяти военных округов, за будущих строителей. Потом начали пить и за отцов-командиров. Этот тост предложил Генка Толстяк, так прозывали «родоначальника» очередного тоста его друзья. Все содержание тоста, посвященное двум курсантам, Генка выдержал в партийно-комсомольском духе, даже посыпались аплодисменты. Все последующее, конечно, пошло бы как по маслу. Если бы не бывший дембель из Уральского округа. Уже поднося стакан к губам, Генка возьми да брякни напоследок: «…чтобы офицеры не были волками». Родоначальник тоста еще долго примерялся к стакану, дабы выпить за здоровье гостей в военной форме. Каждому на нос из молодой компании пришлось уже по пузырю водки. Студенту не удалось выпить за офицеров не потому, что он уже «отключился». Причина для этого была совсем иная. Не успел еще «уралец» и обмочить свои губы в водке, как последовал страшной силы удар. Этот удар нанес ему в лицо будущий отец-командир Женька Синичкин. В результате удара нос толстяка чем-то стал похож на нос жителя не то братского Казахстана, не то жителя соседнего социалистического Китая. У студента также пострадал и доселе редкий частокол его зубов. Два зуба Генка выплюнул сразу. К радости жильцов хорошо было то, что толстяк не упал на телевизор, который он подпирал во время тоста. В худшем случае ребята лишились бы информации о руководящей роли партии на этапе совершенствования социалистического общества. Толстяк, едва стоящий на ногах, сначала даже не понимал, что с ним на самом деле произошло. Он даже боли никакой не чувствовал. Уже потом, когда завязалась драка, и когда его сотоварищи стали кулаками «рвать» дружбу, толстяк ринулся в «бой».
Результаты потасовки оказались неутешительными. Больше всех пострадали будущие инженеры. Генка позже оказался в больнице по «зубной части». Его гражданский собутыльник попал к хирургу. Женька выбил ему челюсть. Двое других постояльцев не пострадали, так как они во время драки трусливо покинули свою общагу-обитель. Боксер в основе своей не пострадал. Военному сотоварищу курсанта Синичкина все-таки досталось. В общей суматохе ему кто-то ударил пустой бутылкой по голове. Бутылка раскололась, однако голова осталась целой. На макушке военного только вздулся волдырь, чем-то напоминающий толстую оладью.
Через неделю истинная картина происшедшего в строительном институте стала достоянием командования училища, общественности города. По этому поводу начальника училища вызывали на заседание бюро областного комитета партии. Областная газета «Юность Сибири» поместила небольшую заметку, в которой рассказывалось о том, что курсант высшего военного училища грубо нарушил правила и нормы социалистического общежития. Что конкретно произошло в стенах института газета почему-то своих читателей не проинформировала. «Общественного очищения», как такового, Женька Синичкин в училище не проходил. Его просто-напросто за две недели до начала каникул приказом начальника училища отчислили из рядов курсантов. На этом все и закончилось.
Женька перед отъездом домой зашел к Еве в общежитие. Он пришел поздно вечером с солдатским вещмешком, в котором были его боксерские перчатки. Пришел он немного «под газом». Это нисколько не огорчило блондинку, которая ждала уже бывшего курсанта с большим нетерпением. За время дружбы с Женей Кротиха поняла, что этот парень в военной форме порядочный и грамотный мужчина. К тому же и не трус. В этот прощальный вечер Женька был более откровенным, чем раньше. Только сейчас Ева узнала о том, что ее друг живет в небольшой деревне Карловке на Урале и то, что он самый старший из пяти братьев. Синичкину сейчас было очень стыдно перед единственной матерью и своими братьями, которые видели в нем не только какой-то идеал, но и в какой-то степени надеялись на его материальную поддержку в будущем. Отец у Женьки умер перед его поступлением в училище, младшему брату был всего один год. Осталось у боксера в деревне и его любимая девушка, которая писала ему тогда, когда он служил в армии. Она продолжает писать ему и сейчас. Узнав об этом, Ева нисколько на парня не обиделась. За свою короткую жизнь она о любви не только слышала, но и уже видела разное…
В этот поздний вечер бывший курсант и красивая блондинка пили за прощание. Женька, несмотря на то, что его мечта стать военным не осуществилась, пил за военных. Пил он за них со слезами на глазах. Одновременно парень уже делился с Евой своими планами о будущей гражданской жизни. Не сдерживала слез и Ева. Она пила за то, что бы у ее друга в будущем все было хорошо. Красивая блондинка в душе сожалела о том, что в силу обстоятельств дальнейшей дружбы у нее с этим парнем не получилось. Вытирая слезы, она приходила в мыслях к тому, что вполне возможно, у нее к этому военному могла бы прийти любовь, притом и настоящая… С этими мыслями она отдавалсь Синичкину весь остаток ночи, отдавалась не только как молодая женщина и любовница, но и та, которая могла бы в будущем стать его женой. Женька уехал на вокзал рано утром. Поезд на Урал уходил ровно в восемь.
После отъезда Евгения Синичкина в душе юной Евы Крот что-то надломилось. Она, происходящее в ее душе, и сама толком не понимала. На работе у нее все было нормально. С каждым днем молодая продавщица все больше и больше осваивала премудрости торгового дела. Однако у девушки почему-то в душе не было того энтузиазма, который был у нее во время короткой, но запоминающейся дружбы с боксером. Да и сама «боксерская история» у работников «Тополька» кроме улыбок и восхищения о ловкости и силе курсанта ничего не вызывала. Ева, возникшую у нее антипатию ко всему, старалась скрывать от окружающих. Она все делала для того, чтобы «скрасить» свою тоску по курсанту. В свободное от работы время Кротиха часто гуляла по городу, который ей нравился, особенно весной. Девушка принимала активное участие во всевозможных общественных мероприятиях как в городе, так и в общежитии. Участвовала она и в различного рода коммунистических субботниках и воскресниках по благоустройству территории. Девушка радовалась тому, когда улицы города после этих мероприятий сильно преображались. Не миновал этого и «Тополек». Ева, как и все работники универсама, была участницей уборки территории. Директор строго следил за чистотой внутри и вне магазина. Не было ни одного дня, чтобы «Тополек» не посещал чиновник из четырехэтажного партийно-советского «особняка». Большие или маленькие чиновники хотели кушать, при этом кушать повкуснее и подешевле.
Определенную отдушину на работе после разлуки с Синичкиным Ева находила в общении с дедом Арсением, внештатным дворником магазина. Дворника, как такового, в «Топольке» не было. Заместитель директора обходилась своими кадрами. В основном уборка территории ложилась на плечи грузчиков или уборщицы. В дни «напряженки» с кадрами или когда ожидалось большое начальство, замдиректора приглашала для работы пенсионера деда Арсения, бывшего егеря. Старик жил в одиночестве в однокомнатной квартире на первом этаже, прилегающей к универсаму, «хрущевке». За свой труд дедок получал натурой, количество и качество которой зависело от объема убранной территории. За малый объем работы ему давали бутылку вина. За особое усердие и больший объем убранной территории мужчине причиталась бутылка водки. По мере укрепления доверия между внештатным дворником и заместителем директора менялась и организация контроля. «Бесконтрольность» деда определялась его сознательным отношением к порученной работе. Бывший егерь всегда относился к работе честно и поэтому часто получал бутылку водки. После получения водки или вина дедок поруливал к Еве для разговора. Часто он покупал у нее и мороженое. Дедок был безобидным человеком. Кротиха по возрасту была для него внучкой. Скорее всего, и это располагала старика к доверительным разговорам с юной блондинкой. Ева внимательно слушала дедушку и особенно восхищалась его подвигами в войне против японцев. О своей личной жизни мужчина мало говорил. Блондинка очень за деда переживала, когда узнала от Наташи из ликеро-водочного отдела о том, что единственный сын деда бьет своего отца за то, что он ему не дает денег на пьянку. Кротиха, стараясь хоть как-то помочь деду, довольно часто его угощала «нетоварным» мороженым.
За весной незаметно подошло и лето. Первые летние дни были очень теплыми. Это радовало молодую Кротиху. Ее радовало и то, что Петька Белый во время своих каникул стал довольно часто составлять ей компанию. Он даже отказался от путевки в лагерь труда и отдыха, где мог бы отдыхать целых двадцать четыре дня и всего за девять рублей! Мать даже грозилась за непослушание отстегать его кожаным ремнем, но все было бесполезно.
Лесков всегда был с Евой в ее выходные дни. Присутствие мальчишки не смущало молодую девушку. Ей было очень весело с этим непутевым молодым человеком, который был заводилой во всех делах. Благодаря Петьке Кротиха побывала на ипподроме, в цирке, на стадионе, в пригородных лесах и даже возле контрольно-пропускного пункта военного училища. Училище находилось от «Тополька» всего через две автобусные остановки.
Пребывание Евы с Петькой возле «военки» определило дальнейшую судьбу красивой девушки. Визит к военному училищу под «руководством» мальчишки состоялся в первое воскресенье июля. В этот день Ева была выходной. Да и погода располагала к отдыху и прогулкам. От предложения своего молодого друга посетить училище Ева не отказалась. Она и сама давно хотела посмотреть училище, в котором совсем недавно учился Женька Синичкин. Поглазев на серые стены военного училища, Ева с Петей приблизились к контрольно-пропускному пункту «военки». Ева возле мощного здания приостановилась. Лесков, как будущий солдат, решил «наравне» поговорить с дневальным, который почему-то был не в курсантской форме, а в солдатской гимнастерке. Во время переговоров Петьки с дневальным блондинка стояла и разглядывала фасад здания, на котором были высечены из камня ордена, которыми было награждено училище. Минут через десять Петька в полном объеме передал девушке всю информацию, которую только что получил от дневального из батальона обеспечения. Благодаря Петьке Ева была сиеминутно посвящена во все «секреты» курсантской жизни. Оказалось то, что курсантов, за исключением какого-то десятка, в училище нет. Все они уехали на каникулы. В «исключительный десяток» вошли двоешники и те, кто выполнял «спецзадания» командования училища. Не забыл Петька Белый нахвалить и курсантские балы, на которых очень часто бывают девушки из училищ или вузов города.
В конце информации Петька, немного покраснев и потупив взгляд, тихо произнес:
– Ева, ты знаешь о чем меня только что спрашивал сержант? Он спрашивал о том, почему твоя красивая сестра не ходит к ним на танцы.
Услышав это, Ева громко засмеялась, и легко шлепнув по Петькиной макушке, неспеша пошла по дороге, ведущей на автобусную остановку. За ней сразу же последовал и информатор.
В первый день сентября у отдела «Мороженое» было как никогда много покупателей. В основном это были курсанты военного училища. Ева в этот день работала и ей казалось то, что она находится на территории военного училища и там торгует мороженым. Среди очередников кое-когда попадались и гражданские, но они почему-то часто покидали место в очереди или «выдавливались» из нее. Особенно большой наплыв курсантов был после обеда. Курсанты, стоящие в очереди, по одному мороженому не брали. Молодые люди в военной форме брали его десятками штук в одни руки. Двое курсантов взяли три ящика мороженого целиком. За два часа до закрытия магазина Ева осталась без продукции. Для молодой продавщицы это означало то, что она выполнила дневное задание. Особенно этому радовалась Элеонора Ивановна, которая ходила по магазину и сообщала работникам «Тополька» о том, что молодая продавщица умело организует торговлю. В этот день хладокомбинат к поставке дополнительной продукции не был готов. Заместитель директора, скоре всего, на радостях отпустила Еву с работы немного раньше.
Такое «благородство» блондинку очень обрадовало. Она неспеша побрела пешком в сторону военного училища. Почему она пошла именно сюда, Ева и сама об этом не думала. Каких-то особых планов или замыслов у нее не было. Она пошла сюда просто прогуляться. Погода на улице стояла по-летнему жаркая, что поднимало настроение, медленно идущей по тротуару, красивой блондинке. Училище находилось на окраине города, где брал свое начало густой березовый лес, через который проносил свои воды небольшой приток великой сибирской реки. Наверное, и эта свежесть сибирской природы тянула в этот уголок девушку. После того, как перед взором Евы появился знакомый фасад мощного серого здания и КПП, Ева с грустью вспомнила о Женьке Синичкине и о том, что у нее с ним было.
Перед КПП училища стояла небольшая группа курсантов, которые «смиренно» слушали сержанта. Не доходя до КПП десяти метров, Ева услышала громкий и властный голос сержанта «Разойдись!» После этой команды курсантов словно ветром сдуло. Кто-то из них нырнул во внутрь КПП, кто-то направился в сторону автобусной остановки, где стояли киоски «Союзпечать» и «Газированная вода».
Сержант еще издали заметил красивую блондинку, медленно приближающуюся к КПП и поэтому быстро «расправился» с отделением. То ли боясь того, что девушка свернет с дорожки, ведущей к училищу, то ли из других побуждений, он полувоенным, полугражданским шагом направился в сторону девушки. Эти действия почему-то вызвали смех у Евы и она остановилась. Военный, продолжая движение и поравнявшись с блондинкой, приложил руку к пилотке и громко произнес:
– Сержант Клюкин Александр Павлович. Чем могу служить такой красивой девушке?
Такое обращение показалось смешным пришелице и она громко засмеялась. Этот смех поддержал и сержант, который внимательно разглядывал блондинку. Он не скрывал в своей душе, что эта стройная девушка в короткой черной юбке и в синей кофточке с загорелыми ногами шоколадного цвета ему очень нравится. Не лукавила в своей душе и Ева, которая смеялась, скорее всего, искусственно, просто так. Она ни о чем не думала и только внимательно разглядывала того, кто послужил для нее источником смеха. Высокий и стройный парень в курсантской форме и вправду ей был симпатичен. Лицо военного чем-то напоминало ей одного из революционеров патриотического фильма, который она видела еще в детстве в Водяном. К своему стыду, девушка почему-то фамилию героя и название фильма не могла вспомнить. Уловив изучающий взгляд смеющейся блондинки, Клюкин внезапно для Евы снял пилотку и обнажил свои густые русые волосы, которые не так уже по-солдатски были коротко подстрижены. Молодой человек хотел в полном объеме предствить свой «портрет» красивой незнакомке. Не успела Ева отойти от смеха, как Клюкин быстро вытащил расческу из внутреннего кармана гимнастерки и стал старательно причесывать свои волосы. Это «циркачество» вовлекло девушку в очередную волну смеха.
Неизвестно сколько бы продолжался смех молодых людей, если бы не зычный голос, который раздался со стороны контрольно-пропускного пункта училища:
– Товарищ сержант Клюкин, Вас вызывает командир роты. Через пятнадцать минут у него совещание в канцелярии.
Услышав это, сержант громко прокричал:
– Да, я знаю все это. Все будет нормально.
Нехватка времени заставила Клюкина действовать решительно и быстро. Он протянул руку девушке и тихо произнес:
– Давайте знакомиться. Меня, как Вы, наверное, уже поняли, зовут Клюкин Александр. А Вас?
Приняв рукопожатие, Ева улыбаясь, также тихо ответила:
– Меня зовут Ева… Вас я уже запомнила…
Этой ночью Ева Крот не спала. В голове девушки в очередной раз «промчалась» вся ее короткая жизнь. Воспроизводя образ Женьки Синичкина, девушка корила себя за то, что она в трудную минуту для парня не протянула ему руку помощи, в которой, возможно, он так нуждался. Определенную надежду на лучшее будущее Ева решила этой ночью связать с Александром Клюкиным, с которым она познакомилась всего несколько часов назад. Молодая особа еще до конца и сама не осознавала то, что между ними произошло. В своих мыслях Ева колебалась. Иногда она считала, что ей не стоит «забивать» свою голову очередным военным, который ей понравился с первого взгляда. В то же время молодая женщина четко понимала то, что в ее возрасте уже пора искать свое место в жизни. Еву пугало и сложность и непредсказуемость своего будущего, когда у нее не было ни родителей и ни близких. Девушку, погруженную в размышления, душили слезы, у нее сжималось сердце, когда она опять осознавала свое одиночество, которое с каждым днем, а то и с каждым часом ее тяготило все больше и больше.
Они встретились, как и договаривались, у автобусной остановки. В отличие от Женьки Александр фуражку с красным околышем не держал за пазухой. Он только иногда пальцами рук поправлял свой «картуз», ладно сидящий на его голове. Нового знакомого от боксера отличало и то, что он носил на своей груди несколько значков. Что они собой представляли Ева никакого понятия не имела. Это послужило основой ее первого вопроса к очередному «жениху», после того, как они сказали друг другу «Здравствуй». Немного усмехнувшись, сержант очень коротко рассказал подруге о своих «регалиях». Ева поняла то, что ее знакомый боевых наград не имел. Вместо них он имел только спортивные значки. В конце своей информации Клюкин бодро произнес:
– Да и вскоре эти значки уже никому не будут нужны… На следующий год мы идем толпою в армию, защищать свою страну и любимых девушек…
Последние слова Клюкин произнес с особым акцентом и весело посмотрел на Еву. После этого сержант к радости девушки вытащил из внутренного кармана гимнастерки большую плитку шоколада «Солнечный». Поблагодарив за шоколад, девушка разломила плитку пополам и часть предложила парню. Тот вежливо отказался. Ева его не стала уговаривать и одну из частей плитки положила себе в дамскую сумочку.
Александр, наблюдая за тем, с каким удовольствием девушка уплетает шоколад, не то серьезно, не то шутя, произнес:
– Ева, я хочу того, чтобы вся твоя жизнь была в шоколаде… Я очень постараюсь это сделать для тебя…
Сказав это, он сильно сжал руку девушки и потом нехотя ее отпустил. Ева словам военного большого значения не придала и как бы все это пропустила мимо ушей. Вместо ответа она весело засмеялась. Затем блондинка взяла руку курсанта и сильно ее сдавила в своей ладони. Молодые гуляли по городу около часа. За это время у них какого-либо особого разговора не получилось. Клюкин в отличие от Синичкина о себе почему-то меньше рассказывал. Он все больше интересовался жизнью своей подруги. Узнав о том, что у девушки умерли родители и у нее в этом городе нет родственников, Санька не стал больше докучать своими вопросами о личной жизни девушки.
Да и Ева сама решила сменить «пластинку». Она рассказала военному о своей работе и о том, сколько и когда берут у нее мороженное курсанты. Узнав об этом, Клюкин весело рассмеялся и пообещал в этом деле помочь. Проводив девушку на автобус, сержант предупредил ее о том, что на очередное свидание он прийдет только в субботу. Молодые люди определили и место очередного свидания – городской фонтан. С этим согласилась и Ева. Почему Санька прийдет только в субботу Клюкин Еве не разъяснил. Ева также об этом не стала спрашивать курсанта. Причину «отдаленности» очередного свидания Кротиха вскоре и сама узнала.
В этот день девушка работала. После обеда покупателей был немного. Ева неспеша отпускала свой «товар». Вдруг неожиданно для Евы, к ней примчалась Элеонора Ивановна и детским голоском весело прокричала:
– А ну, невеста, беги смотреть своих женихов, а то ведь пройдут…
