Владимир Великий
Сатана
После заправки «партизан» молчал, молчал как настоящий партизан. Кормилов, словно набрав воды себе в рот, молчал и в районном универмаге, когда выбирал себе электробритву. Кротиха от заправки до самой деревни плакала. Слезы молодой попутчицы в конце концов «раскололи» военного водителя. Уже перед самой Победовкой он решил рассказать Еве все то, что знал и слышал о любовных похождениях прапорщика Кузьмина.
Рассказанное потрясло Еву. Она, всхлипывая, словно маленький ребенок, «проглатывала» все то, что успел ей рассказать этот веселый человек за несколько минут. С заправщицей АЗС прапорщик Кузьмин познакомился в первый же день, как только «целинники» прибыли в деревню. Игорь по долгу службы должен был наполнять свой небольшой бензовоз бензином на АЗС и потом везти его в деревню в автопарк военных автомобилистов. Кузьмин с первой же минуты знакомства уловил пристальный взгляд заправщицы и сразу же решил к ней «подъехать». Татьяне, так звали заправщицу, было где-то около сорока лет. Да и красотой, как таковой, она не блистала. Она была «средней». Ей сразу же очень понравился этот высокий и статный военный водитель, который приехал за бензином. В первую ночь после знакомства с молодым прапорщиком Татьяна спала очень мало. Она все думала о новом знакомом. На второй день они опять встретились на заправке. Женщина в этот день была очень признательна новенькому за то, что он привез ей целый ящик тушенки и целый ящик гречневой каши в металлических банках. Привез тогда, когда женщина сдавала смену. У заправщицы личного транспорта не было и поэтому Игорь решил отвезти все съестные припасы к ней на квартиру. Новая знакомая жила в очень добротном доме. Муж заправщицы был известный комбайнер. За уборку урожая два года назад получил орден. В семье детей не было, зато достаток в доме был. Татьяна после того, как Игорь занес ящики в дом, попросила его отнести их в подвал, который находился рядом с домом. Хозяйка в подвал спустилась первой, за ней последовал и Игорь. В подвале Татьяна поставила лестницу к стеллажу и стала складировать банки на верхнюю полку. Игорь доставал эти банки из ящика и подавал их в руки женщины. Закончив ставить банки, Татьяна не то специально, не то и взаправду, чуть было не свалилась с лестницы. Причиной этому было волнение хозяйки перед таким статным мужчиной или высокие каблуки туфель, в которые она была обута.
С криком «Ой» Татьяна несколько накренилась и стала падать с лестницы. На помощь женщине пришел Игорь, который, находясь внизу, то и дело разглядывал красивые ноги старшей его по возрасту хозяйки. Мужчине нравились не только эти ноги, но и те белые плавки, в которые была одета Татьяна. Игорь, поймав налету хозяйку своими сильными руками, страстно прижал ее к себе. Затем он поцеловал ее в слегка накрашенные губы. Женщина ничего не говорила и не сопротивлялась. Она только еще сильнее прижалась к военному. Татьяна в этом мужчине даже через его зеленую рубашку с погонами почувствовала столько энергии и страсти, от которой у нее не только закружилась голова, но что-то приятное и томное возникло внизу живота. Игорь поднял хозяйку на руки, и усадив ее на какой-то мешок, в котором, скорее всего, была какая-то крупа, с силой раздвинул красивые и сильные ноги Татьяны…
На следующий день Кузьмин опять встретился с Татьяной. Они занимались любовью уже не в подвале дома, а в небольшой комнатке бензозаправки на небольшом письменном столе, который стал для них любовным ложем.
«Партизан«, тем более, Ева не могли знать все подробности того, чем занимался прапорщик Кузьмин во время выполнения приказа командира роты. Приказа, как такового, Игорю никто и никогда не отдавал. Военные начальники не только не могли приказывать, но они даже не имели на это право. Прапорщик Кузьмин был болен, тем более, очень серьезно. Доказательством этому была медицинская справка, в которой было черным по белому написано о том, что военнослужащий Советской Армии Кузьмин направляется в районную поликлинику для обследования. Справку подписал «медбрат» автомобильной роты, прапорщик.
Ненастная погода благоволила влюбленным. Игорь «официально» болел. Из-за непогоды не работала и Татьяна. Заправщице на время дождей и остановки всевозможных машин дали отгул. В доме хозяйка осталась одна. Муж, как передовик социалистического соревнования и орденоносец, во время прекращения сельскохозяйственных работ был вызван в столицу республики на телевидение. Татьяна с Игорем, занимаясь любвью с самого раннего вечера до утра, а также и днем, телевизор не включали. Им было не до передовиков, не до обмена опытом по выращиванию пшеницы…
Они все это время находились во власти ее величества любви. Их любовь не знала возраста. Она знала только одну страсть, которую испытывала сорокалетняя женщина и мужчина, которому еще не было и тридцати. Насытившись любовью, они на какое-то время предавались только своим, только личным размышлениям, которыми они делиться друг с другом не считали нужным. Игорь, положив свою голову на грудь Татьяны, мысленно сравнивал ее как женщину с Евой. Эта, лежащая с ним рядом, явно уступала по красоте той, которая была ему законной женой. Однако, ему как мужчине, почему-то сейчас хотелось любить именно эту женщину. Почему он ее хотел, Игорь так и сам не мог понять…
Предавалась своим откровенным размышлениям и Татьяна. У нее кроме симпатии к этому сильному и стройному парню ничего не было. И не без оснований. Она довольно часто в тайне от мужа по ночам плакала, когда тот, еще далеко не старый мужчина, не мог удовлетворить ее как женщину в силу своей половой неполноценности. Прошло уже пять лет с того момента, когда ее муж стал полным импотентом. Эта проблема несколько раз обсуждалась на семейном совете. Татьяна, как и ее муж, прекрасно понимала важность и необходимость обращения к врачу. Однако дальше разговора никто ничего не делал. Образ жизни, ее уклад брал верх над любовью относительно молодых людей. Особенно боялся идти к врачу Николай, имя которого, как передовика производства, как коммуниста, было на устах всех деревенских жителей и не только. О передовом комбайнере писали районная и областные газеты. Орденоносец довольно часто мелкал на экранах республиканского телевидения.
Игорь для Татьяны появился словно божий дар. Увидев молодого военного, женщина всем своим сердцем почувствовала то, что и к ней может вернуться страсть женщины. Она сильно истосковалась по тому, что называлось настоящей и полноценной любовью. И в этом она не ошиблась. Женщина в первый же вечер в подвале и у себя дома в постели почувствовала не только силу молодого человека, одетого в военную форму, но и испила полную чашу ласки и страсти, которую, как ей казалось, она не видела и не чувствовала целую вечность…
«Партизан» довез Еву до самого дома. Настроения у блондинки не было. Ева, сидя за столом в ожидании Игоря, напрягала свою зрительную память. Блондинка хотела еще раз в какой-то мере нарисовать образ той женщины, с которой был на автозаправочной станции ее супруг. Целостный портрет любовницы мужа у Евы не получался. От этого бессилия ей хотелось плакать. Стараясь хоть в какой-то мере «затушить» свою нахлынувшую ненависть к Игорю, Ева стала, словно белка, метаться по комнате. С полными глазами слез она опять села за стол. Затем встала из-за стола и подошла к холодильнику. Открыв холодильник, женщина достала из него бутылку самогонки, которую она держала для своего мужа. Кротиха, вытащив из горла бутылки самодельную пробку, резко вдохнула. Острый запах первача на какой-то миг перехватил дух у Евы. Немного отдышавшись, женщина приставила горлышко ко рту. Теперь она уже не чувствовала противного запаха самогонки и ей даже стало как-то приятно на душе…
Прапорщик Кузьмин приехал домой тогда, когда уже сумерки прочно окутали небольшую деревеньку Победовку. В комнате Евы света не было. И это мужчину даже обрадовало. Не запертой оказалась и дверь комнаты. Игорь, плотно прикрыв за собой дверь, на какой-то миг приостановился, прислушался. Ева мирно и ровно храпела в постели. Мужчина быстро разделся и нырнул в постель. Спящая на появление мужа никак не прореагировала. Женщина спала нагой. Неожиданно для себя Игорь почувствовал острый запах самогонки, который исходил из того места, где обычно он спал. Кузьмин провел рукой по постели, откуда пахло самогоном. Мужчина в своих предположениях не ошибся. Немного ниже подушки, на которой спал Игорь, лежала полупустая бутылка, из которой по-тихоньку вытекало спиртное. Низ подушки был насквозь пропитан первачом. Мужчина, дабы не разбудить свою жену, осторожно поставил бутылку на пол возле кровати. Поставил ее не столь удачно. Бутылка, как юла, кувыркнулась и с большим грохотом покатилась по полу. Неожиданный шум разбудил Еву. Кротиха открыла глаза и в тот же миг почувствовала страстный поцелуй Игоря, который хотел, как и прежде, завладеть своей женой. Однако не тут то было. Молодая женщина, еще какое-то время находясь во власти сна, решительно оттолкнула рукой от себя уже было взобравшегося на ее мужчину. Своеобразный натиск по овладению женой мощному Игорю не удался. Ева, словно львица, защищающая своего детенышка, обеими руками схватила Игоря за уши и с силой потянула их к себе. От неожиданной страшной боли тот сильно вскликнул и тут же как пушинка слетал с женщины. Несмотря на темноту, некогда два любящих человека встретились друг с другом глазами. При лунном свете две пары глаз смотрели друг на друга и горели как угольки. Однако это были уже глаза не страсти и любви, как это было раньше. В голубых глазах блондинки светились яркие огоньки ненависти и презрения к тому, который был ее мужем и другом в жизни. Только раньше, а не сейчас. В карих глазах Игоря блестели огоньки, которые, как казалось Еве, просили ее только о прощении и пощаде. Возможно, в этих глазах было что-то еще нежное, но этого уже Ева не хотела понимать. В этот миг у полупьяной женщины жажда ненависти к некогда, вполне возможно, любимому человеку, брала свой верх.
Ева, словно лань, вынырнула из-под одеяла. Нагая женщина со всей силой вновь оттолкнула своего мужа, который ошарашенный поведением своей жены, сидел на краешки кровати и молчал. Мужчина, не ожидая такой силы и прыти от женщины, словно мешок с овсом, мгновенно плюхнулся на пол. Кротиха, видя беспомощность своего мужа, и понимая то, что он довольно пьян, решила действовать более решительно, дерзко и нагло. Она, схватив с постели одеяло и прикрыв свою наготу, истерично завопила:
– Ты, прапорщик… Я тебя отстирала и отмыла… Я тебя может даже и полюбила, ты же мне еще и изменяешь.... Я из-за твоей службы и жизни никакой не вижу, а ты еще, чудо крестьянское, мне изменяешь… Я тебя ненавижу, ты слышишь меня, прапор…
Дальше Ева ничего говорить не могла, женщину душили слезы. Она упала в кровать и уткнувшись лицом в постель, стала навзрыд плакать. Одеяло сползло с женщины и оголило ее нежное, несколько загоревшее тело. Игорь тем временем сидел нагим на полу в метре от кровати и смотрел на Еву, тело которой то и дело вздрагивало от нервных конвульсий. Мужчина наблюдал за своей женой и скрипел своими зубами. Оскорбительные высказывания Евы разозлили Игоря и он решил дать бой своей жене. Кузьмин быстро встал, и словно исполин, двумя руками схватил нагую Кротиху за волосы. Та от боли сильно вскрикнула. Только и всего. Игорь опять же обеими руками с силой схватил голову женщины и повернул ее к себе лицом. Глаза исполина в этот момент были налиты кровью, его лицо перекосилось от не то страшной боли, не то от лютой ненависти. В этот момент мужчина был готов на все. Ева сейчас ему показалась такой чужой, что он был готов разорвать ее на мелкие части. Однако прилив неистовой ненависти к нагой женщине длился всего несколько секунд. Игорь чувствовал, как его мозг, его голова постепенно «входят» в густую пелену алкогольного тумана. Эта пелена на какой-то миг заглушила вспышку ненависти к Еве. Ему в этот же миг очень захотелось овладеть этой женщиной. Только в этот миг и не раньше и не позже.
Появившуюся вспышку страсти и любви к себе уловила и Ева. Мозг красивой блондинки, который был в наименьшей степени подвержен алкоголю, заставил ее действовать наиболее мирно и покладисто с тем мужчиной, который сейчас мог просто-напросто убить, а может даже и разорвать ее. Нагая блондинка именно в этот момент осознала свои ошибки. Она решила больше не говорить каких-либо пошлостей пьяному мужчине. Кротиха, внимательно наблюдая за своим мужем, решила изменить свою тактику поведения и на какое-то время стать покорной этому исполину, а может даже и очень покорной. В этом она видела единственный путь своего спасения. И поэтому Ева нисколько не сопротивлялась тому, как Игорь, словно стервятник, заламывал ее нежные руки и с силой раздвигал ее ноги. Пьяный мужчина все это делал с одной только целью, как можно быстрее удовлетворить себя. На нежном и хрупком теле блондинки лежал не любящий ее мужчина, а настоящий садист…
Мужчина, который был в апогее своей половой страсти, забросив ноги женщины на свои плечи, с неимоверной силой вталкивал половой член между ног блондинки. От животного насилия Игоря в нижней части туловища у лежащей были сильные боли. Но она не чувствовала этого, как и также не чувствовала боли от кое-где кровоточащих синяков, которые оставлял после себя озверевший гигант-мужчина на светло-шоколадном теле нагой женщины. Эта боль поглощалась звериным равнодушием и безразличием молодой девушки к тому, кто так ее страстно насиловал…
Ева после «буйства» мужа ни на минуту не заснула. Обида глушила плачущую женщину. Через пару часов проснулся Игорь. Увидев это, Кротиха повернулась к нему спиной. Через какие-то доли секунды она почувствовала острую боль на левой щеке. Боль была настолько сильной, что Ева на какое-то время не то потеряла сознание, не то не стала понимать происходящее с ней. В левом ухе женщины стоял страшный шум. Блондинке казалось, что ее кто-то оглушил обухом топора или выстрелил из ружья. Только через несколько секунд она поняла, что муж «опустил» ей сильную пощечину. Левая часть лицо и левое ухо горели как огонь…
Игорь вел себя так, словно ничего не произошло, а если и произошло, то все это было вполне «закономерно». Мужчина действовал дальше очень хладнокровно. Встав с постели, он повернулся боком к жене и назидательно произнес:
– Ты, немчура, больше со мною так не веди, а то будет еще хуже…
Больше Игорь ничего не сказал. Он вышел во двор, и смачно выругавшись через полуоткрытую дверь, направился в сторону уборной…
Целую неделю муж и жена не разговаривали друг с другом. Кузьмин, как и раньше, ходил на службу. Кротиха, как и раньше, готовила на стол своему мужу. Муж, как и раньше, после сытного ужина заваливался в постель и со страстью удовлетворял свои мужские потребности. Они, как и раньше, целовали друг друга. Посторонним людям казалось, что у этой молодой пары нет никаких проблем и все у них идет как по маслу. Однако это был только миф, своеобразная барщина на поле семейной жизни. И не более и не менее. Целую неделю Ева не появлялась на улице. Не ходила она и в магазин, боясь показаться со своими внешними «изъянами» на лице. Закупаться ходил сам Игорь.
На первый день через неделю после той поистине трагической ночи они стали разговаривать. Первым заговорил Игорь, потом она. У молодой супружеской пары жизнь потекла как и раньше. И не так, как раньше. Происшедшее той ночью заставило молодых уже по-иному посмотреть друг на друга. Каждый из них завязал для себя узелки памяти, без которых не обходится жизнь ни одного человека, ни одного поколения на этой грешной земле.
Ева поняла, что Игорь ей изменил, даже несмотря на то, что его жена была настоящей красавицей. У молодой Кротихи впервые за все время проживания с Кузьминым возникло сомнение в его порядочности и честности. Да и в настоящий момент она нисколько не сомневалась в том, что ее законный муж продолжает наносить визиты к Татьяне. Организовывать какие-либо разборки по этому поводу блондинка не собиралась. Она считала это дело не только бесполезным, но и очень опасным занятием. Не последнюю роль в этом умозаключении играл ее страх перед своим мужем, который отличался не только бычьим здоровьем, но и непредсказуемым поведением. При этой мысли и ей подобных у Евы сразу же начинали пламенеть щека и ухо. И не только это угнетала Еву Крот. Уходить от Игоря в данный момент своей жизни она не хотела, тем более, здесь и сейчас. Искать себе друга жизни в этой глухой деревне среди полуздоровых, полудиких и поголовно пьяных мужиков она не собиралась. После того, как ее ударил Игорь, она довольно часто думала о своем будущем. Блондинка приходила всегда к далеко неутешительному выводу. И эта бесперспективность пугала женщину. Безысходность будущего, даже и в ближайшем времени, заставляла ее идти опять к Игорю, который изменял ей и продолжал это делать без всякого стеснения.
Ева не хотела также менять свой более светский, более цивилизованный образ жизни в Германии на тот образ, который вели миллионы советских людей. Ей очень молодой женщине с прекрасными внешними данными намного был роднее и приятнее немецкий город с труднопроизносимым названием, чем эта деревня с громким названием Победовка. Она решила жить с Игорем так, как и раньше, и в то же время она решила кое-что изменить в своей жизни…
Кротиху, которой изменил муж, в определенной степени успокаивало то, что он был не один из мужчин, кто «скурвился». У блондинки всплыл в памяти довольно анекдотичный случай, который произошел во время пребывания «целинников» на Волге. И в этом деле был замешан «партизан», мужчина солидного возраста и к тому же член КПСС. Очевидцем некоторых эпизодов происшедшего была и сама Ева. Местные холостячки не давали покоя не только солдатам, но и «партизанам», людям уже степенного ума и возраста. Отсутствие партийного контроля приводило к тому, что некогда активные борцы за коммунизм в стенах предприятия на целине превращались в настоящих «сачков» и страстных бабников. К числу оных относился и слесарь Шушаков. Михаил Иванович от работы старался всевозможными путями и методами отлынивать. Иногда и «потел», если в объективе его глаз показывался военный со звездочками, даже независимо от их количества и размеров. Своих коллег, да и кое-кого из солдат, он учил тому, что начальникам надо всегда уметь пыль в глаза пускать. Сам он очень умело пускал пыль не только на работе, но и на партийных собраниях «целинников». Здесь ему, как оратору и борцу за дело родной Коммунистической партии, равных не было. Коммунист стремился везде нос совать. Совал он его и туда, где «пахло» женщинами. А их очень много было в деревне Кирсановке. Михаил Иванович узнав о том, что все офицеры разъехались по токам или по фермам, сразу давал «деру» на Волгу. Уж больно заядлый рыбак он был и не только рыбак…
В один из дней, когда ярко светило солнце на приволжскую землю, на КПП роты появилась довольно смазливая женщина и представилась женой слесаря Шумакова. Дневальный тотчас же пошел искать «партизана» по расположению роты и в автопарке. Мужа женщины не нашли. Об отсутствии слесаря доложили замполиту роты, который только что приехал из управления совхоза. Офицер оказался в курсе того, где находился коммунист Шушаков. Знал он также кое-что и из личной жизни своего подчиненного. Политработник пошел вместе с женой слесаря на берег Волги, где ее муж по информации дежурного по автопарку должен был рыбачить. Через несколько сотен шагов перед идущими открылась поистине идиллическая сцена любовной жизни. «Партизан», он же муж той, которая приехала к нему издалека, спокойно сидел в чем его мать родила на берегу великой русской реки и ловил рыбку. Рядом с рыбаком в таком же «одеянии» сидела тетя Надя из деревенской столовой и пила квас. Рядом с «семейной» парочкой на белой солдатской простыне лежала приличная закуска: большие красные помидоры, арбуз, бутылек самогонки, нижнее белье и … две упаковки презервативов.
При неожиданном появлении своей законной жены рыбак свою удочку на песок не положил. Она у него просто-напросто от испуга и от изумления выпала из рук. Он даже не успел покраснеть, как его родная женушка стала впадать в истерику. Мужу, казалось бы, надо успокаивать супругу, однако он этого не сделал. Он, полусидя и полулежа, на коленях пополз в противоположную от жены сторону, а потом стремительно побежал прочь. Деревенская бабенка при виде столь грозной и прилично одетой женщины стала красной, как саратовский помидор или соседский волгоградский, и тоже ретировалась прочь.
Довольно долго пришлось политработнику успокаивать явно отчаявшуюся женщину, которая еще до сих пор не могла представить того, как ее муж, хороший семьянин, отец двух детей, член КПСС мог ей изменить. Она украдкой вытирала слезы и тихо бубнила себе под нос:
– Я дура, ему ноги даже мыла, кудри ему каждый день расчесывала… А он мне изменил. Я дура, из магазина ему все свеженькое таскала, лелеяла как детеныша… Он, сука коммунистическая, мне изменил, несмотря даже на то, что его портрет на доске Почета висит…
Женщина, продолжая что-то причитать и плакать, несколько приотстала от офицера, идущего в сторону расположения военных. Жена коммуниста, отойдя порядка трехсот метров от ненавистного места, где ее муж «прелюбодействовал», вдруг резко повернулась и бегом побежала к тому месту, где лежали «трофеи» ее супруга и саратовской «помидорши». Она быстро схватила простынь. Затем на нее положила всю одежду влюбленных, включая «семейные» трусы армейского производства своего мужа. Не забыла она прихватить и презервативы. Все это гостья свернула в небольшой узелок. После захвата «вещдоков» женщина подошла к ожидающему ее офицеру.
Замполит роты, как начальник, как и мужчина, свою голову не забивал тем, что член партийной организации слесарь Шушаков изменил своей жене. Такое специфическое «ЧП» его нисколько не раздражало. Старший лейтенант досконально знал, что кое-кто и из офицеров его роты нашел себе подруг из местных женщин. К тому же «партизаны»-мужики были в большинстве с головой и умели заметать следы своего «преступления». И поэтому те причитания, которые шептала про себя и вслух эта еще не старая женшина, нервного тика у политработника не вызывали. Однако офицер в потенциях жены своего подчиненного слесаря и коммуниста сильно ошибся.
Своеобразный сюрприз новенькая предподнесла офицеру в канцелярии роты. Она, немного успокоившись, выпила с горя целый стакан воды из графина. После этого женщина закатила свои большие глаза к потолку и с истерикой прокричала:
– Я, товарищ начальник, здесь всех вас на чистую воду выведу… Организовало это красное офицерье целый бабник… Сами пьянствуйте и не смотрите за тем, чем здесь Ваши подчиненные занимаются. Дома я бы уже давно в партком и в райком съездила, а здесь у военных сплошной бардак… Я вот сейчас к первому секретарю поеду и все расскажу о том, что здесь у Вас происходит…
Офицер такого разворота событий в вверенном ему подразделении не ожидал, тем более, от какой-то продавщицы. У военного, да и у большинства тех, кто жил в условиях совершенствования развитого социализма, эта категория работников относилась к разряду воровитых людей. Такая «осведомленность» женщины в сфере партийного строительства на какое-то время даже вызвала страх у старшего лейтенанта. Он молниеносно стал в своей голове перебирать содержание всех «грехов», которые он вместе с ротным утаивал от вышестоящего военного и гражданского начальства. От этих тайн его сразу же бросило в жар. Молодой человек на какой-то миг съежился и от того, когда представил то, если его личное «прелюбодействие» с заведующей районной библиотекой станет достоянием гласности местного района и группы войск в Германии. И эта грязь может исходить только от этой бабы-стервы. На этом умозаключении раздумья офицера прекратились. И причиной этому были дальнейшие действия жены коммуниста Шушакова. Они были очень решительные и непредсказуемые. Женщина спокойно вытащила из нагрудного кармана военной гимнастерки своего мужа партийный билет и тихо, но уверенно, как генеральша, нараспев произнесла:
– Товарищ офицер, я как жена коммуниста и как член комисси по охране социалистической собственности ставлю Вам ультиматум. Или я порву партийный билет, к тому же я проинформирую райком партии о всех ваших безобразиях, или Вы отпустите моего мужа домой. И только сейчас и не раньше, и не позже…
Офицер не ожидал такого склада ума от советского торгового работника, который бдительно стоял на страже социалистической законности и социальной справедливости. Он даже на какой-то миг чертыхнул про себя коммуниста Шушакова за «излишек» перевоспитания своей жены.
Дело приобретало полувеселый, полусерьезный оборот. От первого и от второго военному становилось не лучше. Офицер решил на какое-то время взять инициативу в свои руки и попросил женщину не пороть чепуху. Та стояла на своем. Сидящие в канцелярии в конце концов пришли к обоюдному решению: надо вместе подумать. К тому же политработник хотел выиграть время. Он ждал ротного командира и хотел с ним посоветоваться. Через пять минут подъехал командир роты. Офицеры сразу же удались на короткое совещание. Через полчаса военные вынесли решение, которое очень обрадовало женщину. С учетом семейных перепетий, которые возникли в семье в связи с отъездом мужа на уборку урожая, было решено предоставить слесару Шушакову краткосрочный отпуск для улаживания конфликта. Майор и старший лейтенант отпускали коммуниста по ходатайству его жены и под ее личную ответственность. Эту ночь гражданка Шушакова спала в канцелярии роты на раскладушке. Рано утром к ней пришел и ее возлюбленный. К обеду все было улажено. Уже не молодая парочка, вновь обретшая семейный покой, тепло простилась с политработником. Быстро отдаляясь от расположения «целинников», Михаил Иванович крепко держал свою жену за руку и одновременно с умилением что-то ворковал своей подруге на ушко. Та громко смеялась. Больше слесарь Шушаков в автомобильной роте не «партизанил». Скорее всего, жена сделала все возможное для того, чтбы ее муженек больше никогда и никуда от нее отлучался…
Кое-что рассуждал о супружеской жизни и Игорь Кузьмин. У него до сих пор в глазах стояло изумленное лицо красивой блондинки, которую он увидел через окно в небольшой комнате автозаправочной станции. Молодой мужчина после отъезда Евы с «партизаном» не находил себе места. Не все спокойно было у него и на душе. Игорь несколько раз искоса поглядывал на Татьяну, которая как и раньше, продолжала с ним о чем-то говорить. Ее радостное выражение лица, ее громкий смех свидетельствовали о том, что она не признала в красивой блондинке с солдатом законную жену прапорщика Советской Армии Игоря Кузьмина. И это радовало Игоря. Чем тревожнее было у него в этот день на сердце, тем больше возникало желание овладеть этой далеко «немудреной» женщиной. После шести вечера, когда Татьяна сдала свою смену, влюбленные заехали в магазин закупиться. Через полчаса армейский бензовоз пересек проселочную дорогу, ведущую в лес…
Домой Игорь приехал поздно вечером. Ему не хотелось оправдываться перед женой. Он все успокаивал себя тем, что ни Ева, никто другой не видели его вместе с этой женщиной в постели или в лесу. Да и каких-либо «следов» Игорь, как мужчина, во время связей с Татьяной не оставлял. С благими намерениями он открыл дверь комнаты…
Поведение Евы явно вывело из равновесия Игоря. Он не сдержался и со всей силой врезал женщине по лицу. Удар этот был такой сильный, что у него самого некоторое время горела ладонь руки. Как таковой жалости к своей красивой жене у мужчины не было. Те оскорбительные слова, которые высказала его жена, были настолько унизительными, что Игорь, видя плачущую навзрыд Еву, никак на эти слезы не реагировал. Раньше он никогда не «распускал руки» и делал все возможное для успокоения своей красивой блондинки. Сейчас же и в этой деревне мужчина в глубине своей души допускал для себя определенные поблажки, которые давали ему «право» даже на измену своей жене. Он прекрасно понимал, что все равно Ева, не имеющая за своей душой ни кола и ни двора, и не имеющая на этой земле ни одного родственника, вынуждена будет его терпеть. Кузьмин к тому же свою жену не относил к числу идеальных женщин, которая, поменяла, вполне возможно, любовь к офицеру на симпатию к прапорщику, который тем и отличался от офицера, что служил в Германии. И это давало мужчине определенный оптимизм на продолжение любовного романа с Татьяной, из которой он, как мужчина, мог, как говорят в народе, «веревки вить», а может даже и более…
После той ночи, когда Ева получила от мужа пощечину, прошло около двух месяцев. В семье прапорщика Кузьмина в принципе ничего не изменилось. Военные автомобилисты завершили свою «борьбу» за высокий урожай на казахстанской земле. Урожай был собран отменный. Районные и местные власти были довольны работой молодых людей в военной форме. Наиболее добросовестные офицеры и солдаты получили денежные премии или ценные подаркаки. Игорь Кузмин особым трудолюбием и прилежанием во время выполнения правительственного задания не отличился и поэтому в список передовиков сельскохозяйственной страды не попал. Семейная пара от этого сильно не расстроилась.
Совхоз «Путь к коммунизму», на центральной усадьбе которого находились основные силы военных, по уборке урожая в районе занял первое место. Директор совхоза решил устроить для офицеров и прапорщиков своеобразный прощальный банкет. На банкет была приглашена и Ева, единственная жена военнослужащего из «целинной» роты. Письменное приглашение для нее от директора принес Игорь. Кротиху это очень обрадовало. Она очень хотела посмотреть как организуются банкеты в совхозе.
Банкет начался ровно в восемь вечера на одной из баз отдыха, которая находилась в пяти километрах от центральной усадьбы совхоза. Здесь была своеобразная дача для партийных и советских работников, а также и для других важных «птиц», довольно часто «залетающих» сюда в те времена, когда что-то в совхозе убиралось или забивалось. Компания на банкете собралась довольно приличная, порядка двадцати человек. Слабый пол за столом представляла одна только Ева, однако это ее ни сколько не пугало. За торжественным столом, на котором практически было все для обжорства и упоя, верховодил директор совхоза. Внешностью совхозный руководитель по сравнению с теми успехами, которые он имел на совхозной ниве, не так блистал. Он был среднего роста, лет тридцати пяти, не меньше. Фамилия директора в какой-то мере не способствовала его должности и его производственным успехам. Голубка Василия Васильевича иногда селяне запоминали не по его должности, а больше по фамилии. Такая фамилия довольно часто смешила совхозников, да и не только их. Ева, сидящая рядом с правой стороны от местного шефа, внимательно наблюдала за тем, как он «толкал» речь. Голубок в заключении своей пространной речи с гордостью сообщил о том, что он сегодня лично был за рулем машины, которая увезла на элеватор последнее зерно с тока. Раздались оглушительные аплодисменты еще не осоловевших от перепоя приглашенных.
