Владимир Великий
Сатана
Шатающемуся мужчине, к его сожалению, переспать в машине не удалось. Вдруг раздался громкий голос:
– Стой! Кто идет? Стой на месте, а то стрелять буду!
Такой команды в темноте пьяный прапорщик не ожидал. Он, покачиваясь из стороны в сторону, продолжал движение в неизвестном направлении. Через несколько секунд последовал опять окрик:
– Стой! Стрелять буду! Ложись!
Последняя команда из темноты явно принизила «достоинство» пьяницы. Он вместо того, чтобы выполнять команду вооруженного часового, начал кричать:
– Ты салага, я тебе покомандую… Я прапорщик Кузьмин!… Я тебя сам скоро в очке сгною…
Неожиданно раздался выстрел. После этого Кузьмин явно трухнул и молниеносно рухнул на землю. Упавший на землю, почувствовал то, как из одного места нижней части его тела пошел довольно неприятный запах. Прапорщик и часовой на какое-то время успокоились. Затем опять раздалась команда часового. На эту команду Игорь никак не прореагировал. Он лежа на земле, все думал о том, как лучше наказать «салагу». Пьяный Кузьмин неожиданно нашел возле себя довольно большой не то булыжник, не то камень. Машинально схватив камень в левую руку, прапорщик немножко приподнялся на правую руку, и со всей силой швырнул камень в сторону, откуда раздался выстрел и голос часового . После броска прапорщик в прямом смысле влип в землю. Через какие-то доли секунды раздалась автоматная очередь. В метрах десяти, а может чуть-чуть и ближе от лежащего просвистели пули. Только сейчас Кузьмин понял, что солдат его не видит и поэтому его выстрелы были без цели…
Прошло еще пару минут. В парке наступила мертвая тишина. Игорь Кузьмин мертвецки спал на земле. Ему уже было не до команд часового. Не собирался он и никого больше наказывать. Успокоился и молодой солдат, который сегодня впервые в своей жизни заступил на боевое дежурство. Невысокого роста мальчишка в военной шинели держал автомат Калашникова за плечом и шел в сторону столба, на котором находился коммутатор. За использование боевого оружия без причин часовой должен был отвечать. В том, что он струхнул и выстрелил неизвестно в кого и для чего, паренек уже не сомневался. Часовой вытащил рожок с патронами и стал их пересчитывать. В магазине из тридцати патронов отсутствовало целых семь. Солдат, явно убитый случившимся, решил ничего об этом не сообщать начальнику караула. Он надеялся на то, что его выстрелы никто на соседних постах не слышал. Через несколько минут он, словно ничего с ним не случилось, стал курсировать по периметру парка. Одного боялся солдат – это расплаты за свою трусость от «стариков». Часовой на какой-то момент представил звериную морду старика Макулова, который довольно часто тыкал его солдатским штык-ножом в ягодицы во время марш-броска, когда молодой воин со слезами на глазах «трепыхался» в хвосте взвода. После марш-броска рядовой Абломов довольно частенько забегал в туалет и снимал штаны. Из больших кровоточащих ран, которые нанес ножом ему старик, бежала кровь…
Страшные сцены издевательств стариков над молодым солдатом были неожиданно для него прерваны шумом, который издавал один из автомобилей, стоящих в глубине парка. Часовой теперь уже нисколько не сомневался в том, что на его объекте находится посторонний. И те выстрелы, которые он произвел раньше, были по его мнению уже не напрасными. Эта мысль придала часовому новый импульс уверенности в себе.
Внезапно появившийся «ГАЗ-66» с включенными фарами, прорезав светом темноту на две части, стал двигаться по периметру парка. Солдат сразу же сообразил о том, что сидящий за рулем ищет ворота, через которые он хочет выехать. Прекрасно ориентируясь в расположении парка, рядовой Абломов стремительно рванулся через ряды стоящих машин в сторону ворот. Через несколько секунд часовой стоял у ворот и держал оружие наизготовку. Машина с включенными фарами к воротам приблизилась чуть-чуть позже. Не давая никаких команд, часовой передернул затвор автомата и направил ствол в сторону идущей машины. Молодой солдат нажал спусковой крючок до самого конца…
Грузовик через несколько секунд ткнулся в проволочное ограждение и заглох. Наступила тишина. Минут через десять в парк боевой техники прибежал начальник караула с разводящим. Возле ворот сидел часовой с автоматом в руках и плакал. Лейтенант быстро побежал к машине и открыл дверь. Из кабины вывалился прапорщик довольно мощного телосложения. Лейтенант пощупал пульс. Игорь Кузьмин был мертв. Остатки магазина молодой солдат разрядил в машину. Пули попали в голову, шею и грудь нарушителя…
О гибели своего мужа Ева узнала на следующий день еще лежа в постели. На улице было где-то около десяти утра. Проснувшись, она сразу же посмотрела на постель своего мужа. Игоря почему-то не было. Однако это ни сколько не смутило женщину. Кротиха, повернувшись на бок, продолжала занимать «горизонтальное» положение. Тут же раздался стук в дверь и на пороге комнаты появился капитан Сибилев. Мужчина был чем-то явно расстроен. Это не на шутку обеспокоило женщину.
Офицер, закусив губу, тихо произнес:
– Извините за вторжение… Мне сейчас только сказали то, что прапорщик Кузьмин сегодня ночью погиб… Правда или нет, я точно не знаю. Лучше Вам самим прийти и посмотреть в медпункт… Убитый там лежит…
Ева, еще не до конца осознавая то, что сказал об ее муже офицер-сосед, сразу же рванулась в медсанчасть. Убитый лежал на носилках в небольшой комнате. Его тело было накрыто белой простынью, которая была не по его росту. Из-под простыньи выглядывал один ботинок, второго ботинка не было. Ева медленно приподняла простынь с головы того, кто лежал на носилках и горько заплакала. Блондинка сразу же признала в убитом своего мужа. Лицо Игоря было безжизненное, на правой части виска был небольшой белый тампон, перехваченный лейкопластырем. Еве стало дурно и она, поддерживаемая лейтенантом-врачом, медленно вышла из медпункта.
Игоря Кузьмина похоронили на кладбище деревеньки Рыбино, в которой проживал его однополчанин прапорщик Виктор Сурков. Родственников на Большой Земле у погибшего не было и поэтому командование полка решило похоронить своего сослуживца неподалеку от войсковой части. Жена так же не была против этого решения. Блондинка, стоя на кладбище возле небольшой могилки мужа, и сама не знала того, где ее когда-то будут хоронить. В ее жизни Игорь был самым близким человеком и теперь его не стало. В этой «дыре» Кротиха осталась одна и ей было теперь все безразлично. Душа и сердце вдовы стонали от безысходности. Упав на колени, женщина крепко обняла руками свежий бугорок земли и тихо произнесла:
– Ты, прости меня, Игорь… Возможно, чем-то и я виновата в твоей гибели… Прощай мой прапор…
Плачущая хотела что-то еще сказать. Но почему-то не сказала. Она только здесь на могиле своего мужа поняла то, что она его никогда в жизни не любила. Не любит и сейчас, когда даже он лежит уже в земле…
После похорон мужа Ева Крот пришла в свою комнату и сразу же легла в постель. Женщина заснула мгновенно. Проснулась она глубокой ночью. Остаток ночи вдова отдала своим размышлениям. Гибель Игоря практически оставила ее один на один с этой жизнью, которая была для нее и загадкой и неопределенностью. Одно Ева Крот знала точно, что в этих краях прозябать даже и женой целого генерала она не собирается. Ехать куда-либо конкретно она тоже не знала, даже несмотря на то, что могучий Советский Союз был очень большой. Искать мужа в военной форме после гибели Кузьмина ей не хотелось. Жизнь с Игорем навсегда отбила у блондинки желание быть женой советского военнослужащего. У молодой вдовы в душе горел маленький огонек надежды, который вдохновлял ее сердце не только сейчас, когда погиб Игорь, но и раньше. Мысль уехать в Ктомск или даже в Молихов у женщины появилась еще раньше, когда она сидела в кузове с Игорем после того, как они покинули Читу. Чем дальше они отъезжали от города, тем тревожнее становилось на душе у Евы Крот, тем быстрее ей хотелось уехать в Сибирь. Всего три дня назад у женщины была хоть какая-то надежда на помощь мужа. Теперь у нее никого не было и ничего. Вспоминая о своей дочери, Ева все меньше и меньше казнила себя за то содеянное, которое она сделала несколько лет назад.
После обеда в дверь ее комнаты осторожно постучали. За дверью раздался знакомый голос посыльного от дежурного по части:
– Здравствуйте! Дежурный по части просил меня Вам передать о том, что сегодня в семнадцать часов Вас приглашает к себе в кабинет новый командир полка. До свидания.
Сказав эти слова, дневальный сразу же рванулся бежать по коридору, издавая сапогами невообразимый грохот. Ева быстро встала и заправила кровать свою и Игоря. На душе было неспокойно. Через два часа после визита посыльного Ева ухоженная и накрашенная, в брючном костюме и в черных туфлях на высоком каблуке открыла дверь штаба части. Дневальный по штабу, зная цель визита молодой блондинки, с большим прилежанием сопроводил женщину до кабинета командира части. На двери кабинета висела небольшая белая табличка, на которой было написано черной тушью «Командир части».
Ева Крот робко постучала в дверь. На стук никто не ответил. Молодая вдова, не ожидая приглашения, решительно открыла дверь и вошла в кабинет. Хозяина кабинета за столом она не увидела. Она видела только спину военного. Через несколько секунд командир приподнял свою голову из-под стола. В левой руке офицер держал авторучку. Только сейчас Ева поняла то, что командир части искал на полу авторучку, которая закатилась под стол. Наконец военный показался полностью и встал во весь рост, словно на военном параде. Ева, увидев командира части, мгновенно остолбенела. Ей казалось то,что ее сердце остановилось и кровь застыла в жилах. «Застопорилось» и ее сознание. Она никогда в своей жизни не могла представить того, что перед ней стоит тот Сашка, Александр, Александр Павлович Клюкин, с которым она совсем недавно так жестоко обошлась. В памяти ярко накрашенной женщины сей же миг всплыл эпизод первой встречи с сержантом Клюкиным, командиром отделения. Эта встреча произошла неподалеку от КПП военного училища. Вспомнив об этом, Кротиха почувствовала даже какое-то внутреннее облегчение. Ей стало казаться, что Санька Клюкин за эти четыре года никогда и никуда от нее не отлучался, а всегда был с ней рядом. Однако ей это только казалось. Мозг блондинки осознавал то, что это был мираж и не более. Клюкин, стоящий перед ней, был ее мужчиной из прошлого, а не в настоящем. Ева до боли закусила губу. Через мгновение она почувствовала привкус крови во рту…
Командир части, привстав из-за стола, сразу же обратил свой взор в сторону вошедшей женщины. Он в мыслях уже был готов к встрече с вдовой прапорщика Кузьмина, который так бесславно погиб на «поприще» военной службы. Мертвого прапорщика Клюкин не видел, так как вчера он был на приеме у командующего округом. Не было времени познакомиться и с личным делом вновь прибывшего прапорщика. Возможно и с вдовой погибшего новый командир не встретился, если бы не звонок замполита полка. Майор настоятельно просил командира полка принять молодую вдову и сделать кое-какие подписи на ее бумагах.
Вошедшая женщина сразу же привлекла внимание молодого капитана. Перед ним стояла стройная и красивая молодая блондинка, да и одета она была «что надо». Офицер на какой-то миг задержал свое дыхание и чуть было не вскрикнул: « А, это ты, Ева?». Командир более внимательно посмотрел на вошедшую вдову прапорщика. Теперь у него сомнений не было. Да это была Ева Крот, его первая любовь, его первая надежда в этом человеческом обществе. Именно с этой девушкой он, Санька Клюкин, сын простого колхозника и простой колхозницы связывал большие надежды на свою карьеру. И все эти еще полудетские и наивные мечты молодого лейтенанта совсем недавно разрушила эта девушка, которая за несколько часов до свадьбы отказалась от него. Она не только отказалась от него, но и изменила ему. Даже и сейчас он не мог представить себе того, что именно эта любовь в прошлом, а может, еще и сегодняшняя, находится у него в кабинете. Смотрит и молчит. Только маленькая струйка крови сочится с ее нежных и когда-то очень желанных для него губ…
Стоящие напротив друг друга мужчина и женщина одновременно узнали друг друга. Да и прошедшие четыре года практически мало что изменили в их внешнем облике. Каждый из них своей головой и своей душой понимал, что при встрече надо что-то друг другу сказать, хотя бы произнести одно слово. И это осознавал в первую очередь капитан Клюкин, как командир полка, как человек, наделенный властью. Однако он этого не делал. Саньке в этот момент, как и пять лет назад, хотелось по-детски разглядывать эту молодую девушку, которую он когда-то встретил весной возле «военки». Они сейчас, как и тогда, стояли и любовались друг другом. Смотрели и думали. Каждый думал только о своем. И это каждое было тайной единственной и в тоже время общей. Сашка Клюкин, разглядывая вошедшую блондинку, не скрывал того, что Ева стала еще краше, чем была раньше. Ей очень шел этот брючный костюм оранжевого цвета из кремплина. Он не мог не отметить и того, что и прическа женщины была намного краше чем когда-либо.
Ева, стоящая в кабинете командира части в этот момент понимала то, что перед ней стоял не офицер, а Санька Клюкин, которого она когда-то любила. В этом же кабинете и в этот же момент она одновременно осознавала и то, что стоящий перед ней мужчина уже не есть курсант Санька Клюкин. Этот высокий и стройный капитан был намного серьезнее и суровее курсанта. В густых русых волосах молодого командира кое-где виднелась не по годам ранняя седина. На его высоком и прямом лбу в некоторых местах были глубокие морщины. Сейчас Ева, как и в тот весенний день, любовалась красотой и подтянутостью своего Сашки, который уже был давно не ее. На какой-то миг к ней возвратились чувства любви и страсти к этому мужчине, которые были у нее раньше. Эти чувства у женщины были и сейчас. Вошедшая, поймав себя на этой мысли, густо покраснела. Это заставило ее одновременно и действовать. Блондинка, облизав губы и чувствуя привкус своей крови, тихо произнесла:
– Товарищ командир, разрешите войти… Я жена прапорщика Кузьмина… Вы меня приглашали…
Дальше Ева ничего не могла произнести. На глазах ее выступили слезы. Видя душевное расстройство вошедшей, командир части быстро подошел к ней, и осторожно взяв женщину под руку, посадил ее на стул. Слегка прикоснувшись к руке, офицер почувствовал теплоту и нежность блондинки, которая когда-то ему принадлежала, как женщина. На какой-то миг капитан опять окунулся в мир страсти и нежности, которые когда-то давала ему Ева Крот, продавщица мороженого магазина «Тополек». Однако это мгновение так и осталось мгновением. И не более…
После некоторого раздумья капитан Клюкин присел за стол и стал внимательно смотреть в глаза Евы Крот, которая почему-то ничего ему не говорила. Неловкость положения этой женщины прекрасно понимал и сам Клюкин. Глядя на плачущую блондинку, офицер иногда становился на ее место в этой неординарной для нее жизненной ситуации. Кротиха, наверное, никогда не думала и не предполагала того, что она когда-то в этой жизни еще раз встретится с тем, кому она растоптала душу и сердце. Санька Клюкин, наоборот, все это время думал о возможной встрече с той, которую он любил. Любил всегда, любил навечно. И поэтому он всегда держал в своей голове «зарубки» памяти о блондинке. Все эти «зарубки» им были выстраданы, даже выплаканы, особенно в те первые месяцы его молодой лейтенантской жизни, когда предательство Евы на нет лишило его сил. При виде плачущей вдовы прапорщика Кузьмина, командир полка гвардиии капитан Клюкин уже нисколько не сомневался в том, что он выдержал с честью все те испытания, которые преподнесла ему как человеку эта жизнь. Самым тяжелым среди этих испытаний была его любовь к этой красивой блондинке. Молодой мужчина тогда и сейчас не отрицал того, что он проиграл любовную баталию с красавицей Евой Крот.
Сидящий за столом офицер, на плечи которого страна взвалила очень большой груз ответственности по защите священнных рубежей Родины, даже несмотря на нехватку времени, сейчас решил дать своеобразный «бой» той женщине, с которой он, как человек, собирался когда-то прожить до самой старости.
Капитан Клюкин, как опытный стратег и тактик, не только на полях тактических учений, но и в жизни, решил высказать Еве все то, о чем он думал эти годы. Мужчина встал из-за стола и стал ходить из угла в угол. Ева, сразу же заметив волнение Александра Клюкина, повернулась к нему лицом и перестала плакать. Она понимала то, что сейчас Санька будет говорить ей что-то очень важное и ее слезы будут здесь неуместны. Ева приготовилась слушать исповедь этого мужчины. Она и сейчас, и тогда, ровно четыре года назад, понимала то, что ту боль, которую она причинила Сашке Клюкину, он будет нести и чувствовать до самого последнего дня своей жизни. Поэтому, сидящая за столом женщина, молчала и внимательно наблюдала за офицером. Ева чувствовала, что командир ее бывшего мужа очень страдает. Страдает и как военный, у которого не все в порядке в вверенном ему подразделении, и как человек, который когда-то пережил тяжелую личную трагедию.
После «маячного» хождения по кабинету капитан Клюкин сел за стол. Затем, внимательно посмотрев на ярко накрашенную женщину, уверенно начал говорить:
– Товарищ Крот, я честно говоря, даже не ожидал того, что мне в жизни придется вновь с тобою встретиться. Все эти годы я просил Бога, чтобы он мне помог забыть тот кошмар, который я испытал после последней встречи с тобою в гостинице. Полоса неудач преследовала меня, словно снежная лавина. Мне казалось то, что она меня накрыла навегда. После того, как я сломал ногу, я полгода пролежал в больницах и госпитале. Однако выжил и поехал служить на Китай, на который ты так не хотела ехать. Через полгода умер отец, получивший инфаркт из-за проблем своего сына. Еще через три месяца умерла мать…
Дальше, казалось бы, сильный и волевой офицер не мог говорить. Ева сразу поняла, что в смерти родителей молодого лейтенанта Клюкина основная вина ложится на ту девушку, которая разбила счастье или даже надежду на это счастье у их сына.
Кротиха стала сама плакать навзрыд, когда увидела в глазах капитана слезы. Через несколько мгновений молодой командир полка, пересилив сиеминутную слабость, начал говорить вновь. Голос мужчины по мере продолжения монолога обретал былую силу и уверенность, как когда-то Сашка Клюкин просил свою невесту быть его женой, несмотря на все предстоящие трудности армейской жизни. Чем больше говорил офицер, тем больше Ева понимала то, что даже несмотря на пакость, которую она «подложила» своему любимому, он все перенес и выстоял.
На Китай молодой лейтенант попал в самый разгар широкомасштабного развертывания советских войск. На границе было очень неспокойно и поэтому делалось все необходимое для экстренной и надежной ее защиты. В кратчайшие сроки строились казармы для личного состава. Днем и ночью прибывали эшелоны с боевой техникой. Офицерских кадров не хватало. Лейтенант Клюкин приехал охранять священные рубежи своей социалистической Родины без всякого желания. В госпитале у него была возможность по состоянию здоровья комиссоваться. Однако мечта стать генералом, в большей степени даже детская, переломило его и он делал все возможное, чтобы скорее выписаться и уехать в войска.
Первые дни, а может даже и часы пребывания в Забайкалье, до глубины души разочаровали молодого «генерала». Полк, в который попал офицер, по сути дела был только на бумаге. Все начинали с абсолютного нуля. До слез доводила и погода. На улице было больше тридцати градусов холода, а иногда и больше. «Первопроходцы» в военной форме спали в палатках, в которых стояли железные печки. К весне появилась первая казарма. Свою первую зиму на Китае лейтенант Клюкин пропьянствовал. Пил не по причине суровой зимы. Предательство красивой девушки с немецкой фамилией Крот лишило его смысла жизни. Выстоять перед первым суровым испытанием в жизни парню помог его командир батальона капитан Морозов. До приезда Клюкина в полк у этого офицера погибла жена и две дочери. Погибли во время отпуска зимой, когда сосед повез женщин через озеро на разъезд. Лед был еще не окрепший, и все, сидящие на санях, утонули. Командир батальона первым заметил душевную «неустроенность» новенького. Наставник неоднократно беседовал со своим подчиненным, на которого катилась лавина жизненных неприятностей. Бывало и то, что начальник молодому офицеру прощал и ошибки по службе.
Благодаря командиру батальона, новенький встал в прямом смысле на ноги. Через полгода получил роту, через год стал начальником штаба батальона. Через месяц после назначения получил очередное воинское звание старший лейтенат «досрочно». В подчинении молодого офицера, как такового боевого батальона, не было. Было просто три сотни вооруженных солдат, которые день и ночь строили казармы, помещения для боевой техники. Офицеры и солдаты батальона жили и служили под одним небом и в равных условиях. Вместе спали, вместе мерзли, иногда разрезали замерзший хлеб ножовкой или пилой. С поставленными задачами справлялись в целом неплохо. Боевой подготовки, как таковой, не было. Чтобы солдаты не забывали о том, что они вооруженные защитники страны, раз в месяц выезжали на стрельбище.
К концу третьего года службы молодого начштаба ждали новые испытания. На просторах Забайкалья начались крупные военные учения. Через час после подъема полка по боевой тревоге командир батальона, подполковник с «пенсионным настроением» получил тяжелую травму ноги. Без страха командование подразделением принял начштаба батальона, старший лейтенант Клюкин. В первые часы батальон «строителей» был неуправляем. Целую неделю подчиненные старшего лейтенанта Клюкина то оборонялись, то наступали. С поставленной задачей справились успешно. На этих учениях молодой начальник штаба получил должность командира батальона. И помог ему в этом просто случай. Неудачнику в любви благоволила судьба в карьере. В первый же день учений мороз выдался на «славу». Было где-то около тридцати. Исполняющий обязанности командира батальона со своим замполитом делали все возможное для того, чтобы линия обороны была в полном объеме обрудована. Клюкин считал в первую очередь необходимым делать инженерные сооружения, замполит же настаивал на первоочередном обогреве личного состава. Командир батальона уступил политработнику и отправил взвод для оборудования палаток. В середине ночи подразделение старшего лейтента Клюкина проверил начальник политического управления округа. Генерал был всем доволен, в первую очередь, тем, что личный состав батальона окружен заботой офицеров и не имеет обморожений. Во время подведения итогов учений командующий округом практически весь «разбор» сделал на положительном опыте работы молодых офицеров старшего лейтенанта Клюкина и его замполита. На следующий день после возвращения с учений командир дивизии на строевом плацу вручил Клюкину офицерские погоны с четырьмя маленькими звездочками, и здесь же зачитал приказ командующего округом о назначении капитана Клюкина командиром мотострелкового батальона…
С замиранием сердца слушала Ева Крот своеобразный рапорт бывшего жениха о своей военной службе. Она не могла не уловить в голосе Клюкина ноток достоинства и гордости за свою карьеру. И в этом его Ева прекрасно понимала. Саньке Клюкину из простой крестьянской семьи очень тяжело доставалась эта карьера. Ранняя седина в густых волосах молодого капитана являлась свидетельством этого.
Неожиданно зазвонил телефон. Клюкин поднял трубку и вежливо попросил «нарушителя» его монолога перезвонить попозже. Ева, сидящая в метре от телефона, поняла то, что звонила женщина. Звонок женщины очень обрадовал офицера и он с улыбкой положил трубку. На какие-то секунды Клюкин «размяк» и этим хотела воспользоваться Ева, которая хотела поинтересоваться семейной жизнью офицера. Однако опять раздался звонок. Капитан попросил очередного «нарушителя» перезвонить через пять минут. Видя занятость Клюкина, женщина передумала задавать какие-либо вопросы. К тому же сам Клюкин, не замечая вопросительного взгляда сидящей женщины, продолжал свой монолог. Содержание этого монолога уже не «шло» в голову посетительницы. После звонка женщины, которая по предположению Евы, была женой командира части, блондинка поняла, что сидящий за столом мужчина в военной форме, не есть тот Сашка Клюкин, который без ума «втюхался» в «шоколадную» девчонку. Это был совсем чужой мужчина, имеющий статус официального лица. От этой мысли у блондинки стало холодно на душе. По всей коже пробежала какая-то не то дрожь, не то какой-то легкий морозец… И теперь то, что говорил этот офицер из своей личной жизни, вдову погибшего прапорщика Кузьмина уже не интересовало. Она, внимательно вглядываясь в глаза капитана Клюкина, всем своим сердцем и душой понимала то, что у него возврата к истокам недавней любви к ней никогда не будет. Санька Клюкин, ее некогда любимый и страстный карьерист уже никогда не протянет ей руку. С этими мыслями Ева осторожно встала из-за стола и медленно направилась в сторону двери…
Капитан Клюкин во время своего монолога иногда бросал свой взгляд в сторону сидящей женщины. Разное он испытывал при этом. Вновь появившиеся чувства теплоты и нежности к блондинке, нисколько не нарушали ровный ход мыслей, которые он, сидя за столом, высказывал своей и уже далеко не своей любимой женщине. То, что он сейчас говорил Еве, им было выстрадано душой и сердцем. Все эти годы он тысячи раз «прокручивал» в своей голове моменты короткой, но счастливой жизни со своей девушкой Евой. За это время все у него было: и слезы, и пьянки, и равнодушие к себе и к окружающим…
Звонок жены поднял настроение молодому командиру полка. Галя с сыном сначала обещала приехать только с Новому году, однако ехала значительно раньше. Сынишка и жена, наверное, очень сильно соскучились по отцу и мужу. Ласковый голос жены, который услышал в телефонной трубке командир полка, дал ему новый импульс энергии к жизни и к тому, что он делал. Звонок жены даже «застопорил» на какие-то мгновения его исповоедь перед первой любовью. Слабинку в монологе заметила и Ева, которая этим тотчас же воспользовалась… Уже перед тем, как блондинка стала закрывать за собой дверь кабинета командира части, капитан Клюкин строго и официально произнес:
– Гражданка Крот, пожалуйста, зайдите в строевую часть. Там Вам необходимо забрать все документы, связанные с гибелью Вашего мужа. Я считаю, что он с честью выполнял свой воинский долг перед нашей Родиной…
Последние слова Ева услышала тогда, когда уже плотно закрыла за собой дверь. Ей почему-то казалось, что последние слова офицер произнес с определенной ноткой
скептицизма и равнодушия…
Ева Крот уехала из части на следующий день. На вокзал в Читу ее повез на своем «Москвиче» прапорщик Сурков, однополчанин погибшего мужа. Прапорщик оказался очень порядочным человеком. Военный делал все возможное для того, чтобы облегчить тяжелую участь вдовы своего товарища. На вокзал они приехали за три часа до отхода поезда. Купили билет, немного посидели в прокуренном и грязном буфете вокзала. Ева неспеша пила лимонад из полугрязного стакана. Виктор из горлышка бутылки потягивал пиво. Через полчаса мужчина и женщина тепло простились. Прапорщик сел в машину и уехал. Ева со слезами на глазах стала прогуливаться по перрону. Настроения, как такового, у нее не было. Женщина вся была погружена в раздумья. Ева Крот с сожалением опять осознавала то, что ее жизнь опять возвращается на «круги своя». Кротиха, взяв билет до города Молихова, через пять лет решила опять ехать туда, где ей когда-то люди протянули руку помощи. В этом же городе она нашла свою первую любовь…
На вокзале по радио объявили о прибытии очередного поезда. Ева, гуляя по перрону, эту информацию пропустила мимо ушей. Остальные поезда ее не столько волновали. До отправления поезда, следующего в сторону Молихова, оставалось больше двух часов. Через несколько минут «чужой» пассажирский поезд прибыл на станцию. Женщина с глазами полного равнодушия, прижавшись спиной к стойке газетного киоска, стала «глазеть» на выходящих из вагонов пассажиров. Неожиданно мимо нее ускоренным шагом прошел военный, который был высокого роста и статный. Офицер был в фуражке с высокой тулией и с красным околышем. Ева лицо мужчины не видела. Она успела заметить только его спину. Военный шел ускоренным шагом в сторону купейного вагона только что прибывшего поезда. Потом Кротиха увидела как офицер легко поднялся в вагон и исчез. Через несколько минут военный появился опять, но не один. Мужчина поочередно «принял» из вагона ребенка, затем женщину. Женщина, оказавшись в объятиях военного, стала страстно целовать его лицо и губы. При этом она почему-то плакала. Возле целующихся «путался» в их ногах небольшого роста мальчишка, который был одет в теплое пальто. Шея его была перевязана красным шарфом.Сердце Евы Крот неожиданно с болью екнуло. Она уже нисколько не сомневалась в том, что офицер, который очень быстро спешил к купейному вагону, был никто иной как Санька Клюкин, молодой командир полка. Через пару минут, а может даже и больше, офицер взяв в одну руку небольшой чемодан, на другой его руке сидел счастливый мальчишка, направился в сторону выхода в город. За капитаном, смеясь и плача, шла женщина. Ева, дабы не попасть на глаза счастливой парочке, быстро спряталась за обратной стороной газетного киоска. Женское любопытство победило Кротиху. Она, словно озорной мальчишка, высунула голову из-за своего укрытия. Офицер и его сын в этот момент Еву мало интересовали. Блондинку, как женщину и как некогда невесту Саньки Клюкина, интересовала та, которая была женой молодого командира полка. Кротиха, словно загнанная мышка, быстро зыркнула глазами на жену своего бывшего жениха. В своих представлениях и догадках о жене Клюкина Ева не ошиблась. Она была подстать своему мужу. Женщина была только чуть ниже ростом офицера, такая же стройная как и он. Длинные черные волосы, часть которых ниспадала на плечи, прекрасно сочетались с ее смуглым и чистым лицом. Брюнетка была даже чем-то похожа лицом на своего мужа. От этого определенного сходства двух людей на душе Евы стало нестерпимо больно. Она, не зная почему, резко выбежала из-за своего укрытия, и схватив в руку чемодан, не пошла, а побежала в противоположную сторону от тех, кого она так внимательно рассматривала несколько минут назад. Метров через пятьдесят бегущая остановилась. Ей дышать становилось все труднее и труднее. Затем женщина под воздействием какой-то неведомой силы повернулась на сто восемьдесят градусов и застыла. Военный со своей красивой женой и маленьким сынишкой неспеша спускались вниз по лестнице. Через несколько секунд они исчезли из поля зрения молодой блондинки, которая со слезами на глазах продолжала за ними наблюдать. После того, как они исчезли, и скорее всего, исчезли из ее жизни навсегда, Ева стала рыдать. Она плакала так сильно, что кое-кто из снующих по перрону пассажиров приостанавливался, надеясь оказать хоть какую-либо помощь плачущей женщине. Ева на зевак внимания не обращала. Никто из них не мог помочь ее горю, кроме того, кого она сейчас только видела. Клюкин от нее ушел гордый и чистый, ушел как настоящий мужчина, ушел навсегда. Красивая блондинка также поняла и то, что она проиграла свою партию в жизни этому скромному мальчишке в военной форме, даже несмотря на то, что она была красивой и питала надежды на большее право быть счастливой, чем этот гордо идущий капитан со своей женой. Ева Крот, немного постояв на перроне, уныло поплелась в зал ожидания, где она могла ожидать только поезд, но не счастье, которое она только что потеряла и потеряла навсегда…
