bannerbannerbanner
Река голубого пламени

Тэд Уильямс
Река голубого пламени

Полная версия

Куда же тогда идти? Укрытие – вот ответ! Он должен отыскать такое место, где до него не доберется ветер. И там дождаться, пока снова не потеплеет.

«Пока не потеплеет». Черный юмор этой фразы показался Полу настолько смешным, что он попытался рассмеяться, но разразился лишь хриплым кашлем. «И насколько затянется ожидание? Кстати, сколько длился ледниковый период?»

Джонас побрел вниз по склону, прокладывая каждый шаг в глубоком снегу, начав небольшое, но изматывающее сражение в войне, выиграть в которой он практически не надеялся.

Луна вскарабкалась над линией деревьев и теперь, полная и жирная, висела перед ним, доминируя в небе. Пол не думал – и думать не хотел – о том, что бы он стал делать, окажись ночь безлунной. Но даже при луне бедный путник часто не замечал предательские углубления в серебристом снегу и проваливался в них. Каждый раз у него уходило все больше времени, чтобы выбраться из очередной ямы. Тело прикрывала какая-то шкура мехом внутрь, но вот ноги настолько окоченели, что уже некоторое время не ощущались, и теперь Полу казалось, будто они заканчиваются в нескольких дюймах выше лодыжек. То был скверный признак, и чтобы понять это, университетского образования не требовалось.

«Снег, – думал Пол, утопая в нем почти по пояс – Слишком много снега». Эта и другие мысли, сводящие с ума своей очевидностью, были его единственными спутниками на протяжении последнего часа. Требовались усилия, чтобы отогнать их, сохранить сосредоточенность, а сил на это оставалось все меньше и меньше.

Снег… снежно-белый… подснежник… сугроб. Он поднял ногу – все равно какую – и опустил ее, продавливая корочку наста. Ветер куснул в лицо – там, где капюшон отошел от щек. Сугроб. Снег, нанесенный ветром.

Пусть будет дрейф. Плавание по воле ветра и волн. Назовем это так. Пол только и делал, что дрейфовал. Сквозь жизнь, сквозь школу, потом работу в галерее «Тейт», снова и снова слыша одни и те же бородатые шутки о себе на дамских вечеринках. Когда-то Пол думал, что станет в жизни неординарной личностью. В детстве он, сам того не понимая, боролся с этой идеей, не в силах предвидеть, кем окажется будущая личность. Теперь же (как если бы некий бог младших архивариусов заметил его бесцельность и назначил наказание в соответствии с преступлением) Пола, очевидно, приговорили дрейфовать еще и сквозь пространство и время, подобно человеку, заблудившемуся в бесконечном музее после закрытия.

Да, именно это он и делал – дрейфовал. Даже здесь, в таком холодном и примитивном месте, когда к нему вернулась – почти вся – память, он позволил другим выбирать за него путь. Люди вытащили его из реки, когда он не мог освободиться сам, и решили, что он… (как это сказал Бегает Далеко?) …человек из Страны Мертвых. И Пол с этим согласился, наполнившись такой же неэффективной жалостью к себе, как если бы кто-то поставил портфель на последнее свободное сиденье в вагоне подземки, вынудив его стоять.

Они назвали Пола Речным Духом. И оказались гораздо ближе к истине, чем думали. Ведь несомненно, что везде, где ему пришлось побывать с тех пор, как началась эта безумная эпопея, он лишь дрейфовал наподобие бездомного духа. И где бы Пол ни появлялся, рано или поздно он оказывался дрейфующим по реке, словно это была одна и та же река, идеальная метафора бесцельной жизни, снова и снова одна и та же…

Мятущиеся мысли Пола внезапно перебило воспоминание. «Они станут искать тебя на реке». Так сказал ему кто-то. А не был ли это сон, один из его странных снов? Нет, то был голос из золотого кристалла – во сне он обернулся поющей арфой, но кристалл говорил с ним и здесь, в ледниковом периоде: «Они станут искать тебя на реке», — сказал кристалл. Значит, это правда – река что-то обозначает. Возможно, именно поэтому ее никак не избежать.

Пол остановился. Пробившись сквозь боль и смятение, его поразило нечто иное – не воспоминание, а идея наполнила мучительной ясностью, которая в тот момент отодвинула в сторону все прочее. Он дрейфовал и дрейфовал, а теперь – хватит! Если он не намерен и дальше лететь и кувыркаться, подобно гонимому ветром листку, то должен взять ситуацию под контроль.

Река есть граница, которую я пересекаю, переходя из одного места в другое. Он знал это без сомнений, хотя такая мысль не приходила прежде. Страна Зазеркалья, Марс, здесь… и всякий раз я попадал в новое место из реки. Поэтому если я отыщу ее…

Если он отыщет ее, то обретет направление, все изменится, и приблизится хоть какое-то понимание.

Пол попытался вспомнить, каким путем шла группа охотников, попробовал определить свое местонахождение по положению луны на небе, но он никогда не учился ориентированию в прежней жизни. Однако Пол знал, что вода стекает в низины. Значит, надо идти вниз по склону. Он пойдет вниз и выберется. Он больше не будет дрейфовать. Никогда.

Луна прошла уже большую часть пути по черной тропе над его головой, но до рассвета оставалось еще долго. Каждый шаг теперь причинял мучительную боль, а каждый рывок вперед происходил лишь после того, как Пол давал телу обещания, которые вряд ли сумел бы сдержать. Утешало лишь то, что он спускался по самой пологой части склона, и когда он пробирался между низкорослыми заснеженными деревьями, земля перед ним выровнялась.

Но в подобных условиях идти даже по такому пологому склону было трудно. Пол остановился, опираясь на древко копья и мысленно поблагодарил Птицелова за то, что тот ударил его именно этик копьем, которое кровь Пола сделала табу. Потом задумался, так ли все было на самом деле. Интерпретация грозящей племени опасности, высказанная Бегает Далеко и Темной Луной, привела к тому, что Пола не убили на месте, а потом снабдили теплой одеждой и копьем. Возможно, они – на свой манер – подарили ему шанс на выживание.

Поэтому нет смысла этот шанс упускать. Пол набрал в грудь побольше воздуха и шагнул вперед.

Странно думать, что он вполне может быть обязан жизнью двум неандертальцам, современникам своих невероятно далеких предков. Еще более странно думать об этих людях, как о живших более или менее нормальной жизнью до того дня, пока он на них не наткнулся. И кто они такие на самом деле? И где он находится?

Пол все еще размышлял над этим, когда ветер переменился и окатил его запахом смерти.

Внезапный ужас мурашками пробежал по натянувшейся коже, каждый волосок на голове встал дыбом. Воняло не просто гниющей плотью, а еще и животным мускусом, мочой, грязью и кровью. Это было отчаяние. Конец пути. Пол резко обернулся, и темный силуэт выше по склону мгновенно замер. На долю секунды Пол даже решил, что его подвели утомленные темнотой глаза, а силуэт позади – всего лишь камень. Но тут, чуть дальше, шевельнулась другая тень. Когда она повернула голову, подставив морду переменившемуся ветру и улавливая доносимые им запахи, Пол увидел отражение лунного света в блеснувших на миг желто-зеленых глазах.

Ветер усилился, вновь обдав Пола ужасной вонью, и все его мускулы напряглись, когда мозг послал им древнейший из сигналов тревоги. Даже стиснутый все нарастающей паникой, Пол знал, что бежать бесполезно. Еще один массивный четвероногий силуэт пересекал склон наискосок. Эти безымянные звери не напали на него только потому, что еще не разобрались в том, кто он такой и насколько опасен. Но если он побежит… Даже Пол, видевший меньше диких зверей, чем большинство деревенских детей, не сомневался, что бегство станет универсальным сигналом: «обед подан».

И тогда он совершил, вероятно, самый смелый в жизни поступок – повернулся и осторожно шагнул вперед, хотя и знал, что эти огромные темные силуэты у него за спиной и неумолимо приближаются. Его охватило абсурдное желание засвистеть подобно персонажу мультфильма, изображающему храбреца. И ему захотелось стать таким персонажем, нереальным существом, способным получить самые страшные раны и остаться живым, здоровым и готовым к новым приключениям.

Ветер снова изменил направление, стал дуть ему в лицо, и Полу почудилось, что он слышит за спиной низкое одобрительное рычание – звери вновь уловили его запах. У Пола имелся единственный шанс – отыскать место, где он сможет занять оборону, вроде пещеры, высокого валуна или дерева, на которое можно забраться. Неудивительно, что Люди селились в горных пещерах. Его отпуска ограничивались солнечными пляжах и время от времени поездками в шотландские горы, поэтому Пол никогда воистину не понимал жуткого и беспомощного одиночества человека в Природе. Теперь ему этой Природы хватало с избытком.

Снег был теперь менее глубоким, и, хотя Пол мог идти чуть быстрее, местность стала еще более предательски опасной, словно под снегом простиралось полотнище льда. Пол выругался про себя, но продолжал передвигать ноги. Он не мог себе позволить поскользнуться. Пока за его спиной оставались эти существа, падение попадало в ту же категорию, что и бегство.

Краем глаза он заметил справа какое-то движение и как можно более осторожно повернул голову. Темный силуэт перепахивал снег, держась параллельно на расстоянии хорошего броска камня. Лохматые голова и спина существа напоминали собачьи, но контуры тела казались какими-то неправильными, искаженными. Дыхание вырывалось из его пасти облачками пара.

Теперь земля под ногами стала почти совершенно плоской, но даже корявые деревья почти пропали. Перед ним расстилалась лишь нетронутая белизна – ни валунов, ни укрытия. Пол обернулся, гадая, нельзя ли вернуться обратно к подножию холма и замеченным по дороге валунам, но два мелькающих на склоне силуэта убили эту идею в зародыше. Значит, зверей, казавшихся ему неправильной формы или размера, всего трое и они охотятся стаей.

Попытка обернуться на ходу оказалась ошибкой. Пол споткнулся, потом заскользил. Какое-то ужасное мгновение ему казалось, что он вот-вот упадет, но Пол сумел устоять, оперевшись на древко копья, хота сильно ударился коленом об удивительно твердый грунт. Боль оказалась бы значительно сильнее, если бы он к тому времени не успел почти насквозь промерзнуть, а так Пол не ощутил почти ничего, кроме новой слабости в суставе. Три силуэта, теперь вновь сблизившиеся, остановились, наблюдая за ним. Бледные огоньки глаз замерли в темноте, подмигивая, когда их на мгновение заслоняли облачка пара.

 

Даже рукой ему было трудно отыскать опору на скользкой, припорошенной снегом поверхности. Пытаясь оттолкнуться и встать, Пат вдруг осознал, что это лед, что вокруг него целое полотнище льда. Первоначальный гнев из-за почти свершившегося падения смела волна неожиданной надежды.

Река?..

Но тут, словно почуяв ничтожное оживление его духа и стремясь скорее с этим покончить, к нему помчался ближайший из трех животных, без усилий сокращая разделявшее их расстояние. Зверь бежал настолько быстрее, чем Пол предполагал, что их разделял всего десяток метров, когда Пол внезапно осознал происходящее и поднял копье.

– Эй! Назад!

Пол яростно взмахнул свободной рукой, потом ткнул в темный силуэт копьем, надеясь, что зверь не распознает в его пронзительном вопле откровенный ужас.

Зверь остановился, но не отступил. Он рассматривал человека, опустив голову, и воздух между ними сотрясло низкое пульсирующее рычание. И только тогда, испытав потрясение, подобное физическому удару, Пол осознал, что именно казалось ему неправильным в этих существах. Перед ним была какая-то разновидность гиены, но очень и очень крупной – высотой в холке с небольшую лошадь, с широким телом и массивными костями. А челюсти у твари были настолько широкие, что могли сомкнуться вокруг его торса.

Зверь снова зарычал, и этот рокот Пол ощутил даже костями. От такого рычания ноги словно превратились в желе, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы устоять. Ветер донес вонь мертвечины, смешанную с мускусом. Сердце, и без того колотящееся слишком быстро, теперь словно помчалось под гору, рискуя в любой момент споткнуться и рухнуть замертво.

Пещерная гиена. Название вспомнилось внезапно. Примерно такого зверя он видел в документальном фильме или на выставке по естествознанию – как будто имеет значение, как называется это жуткое чудовище. Пещерная гиена, обитатель равнин ледникового периода, ходячая машина смерти, с которой человек не встречался лицом к лицу вот уже пятьдесят тысяч лет.

Весь дрожа, Пол отступил на шаг. Гиена, сохраняя дистанцию, тоже шагнула к нему, не поднимая головы. Ее глаза светились зеленью. Две другие, похрустывая снегом под лапами, спустились по склону и обошли Пола с боков, двигаясь с неторопливой небрежностью профессиональных убийц. Пол поднял копье и снова помахал им. Он попытался закричать, но сумел лишь что-то прохрипеть.

«Река! – мелькнула отчаянная мысль. – Я на реке!» Но какой ему теперь от этого толк? Он понятия не имел, как использовать реку для перемещения из одного места в другое. И он знал, что шансов убежать от этих монстров у него не больше, чем оседлать одного из них и промчаться на скачках в Эскоте.

Ближайшая гиена снова зарычала и двинулась вперед неторопливой трусцой. Пол опустился на колени и постарался как можно прочнее упереть копье в лед. Зверь приближался, набирая скорость – медленнее обычной гиены, но двигаясь по снегу расторопнее, чем это удавалось Полу.

Возможно, зверюга не разглядела оружие на фоне меховой одежды или же попросту не знала, что такое копье. Распахнув пасть настолько широко, что Пол за секунду до броска ощутил горячее дыхание, гиена напоролась на наконечник копья с такой силой, что от удара у Пола едва не вывихнулись запястья. Он застонал от боли и навалился на древко, ощущая, как копье с хрустом пронзает мускулы и хрящи. Зверь взвыл и рухнул на охотника. Пола отшвырнуло в сторону с такой силой, словно его сбила машина, а древко едва не вырвалось из окоченевших пальцев, когда гиена проковыляла мимо. От рывка Пол упал на живот, и гиена протащила его по льду порядочное расстояние, прежде чем копье выскочило из ее тела.

Ошеломленный, Пол пролежал ничком несколько секунд, пытаясь вспомнить, где у него руки и где ноги. Он услышал звук, похожий на пистолетный выстрел, и на какое-то безумное мгновение решил, что к нему на выручку пришли охотники с большими ружьями, как в «Пете и волке». [5] Потом поднял голову и увидел, как раненая гиена неожиданно заскользила назад и исчезла в черной дыре, распахнувшейся на белом льду.

Послышавшееся сзади рычание заставило его резко обернуться. Две оставшиеся гиены мчались к нему, проворно перебирая толстыми мускулистыми ногами. Скользя и оступаясь, Пол кое-как поднялся и, охваченный безнадежным отчаянием, поднял над головой копье. Раздался новый взрывоподобный хлопок, потом еще один, и лед под его ногами разошелся во все стороны ломаными черными трещинами – Полу на секунду даже почудилось, что он стоит в центре паутины. Лед дрогнул. У Пола еще осталась секунда изумиться тому, почему одна нога кажется короче другой, да еще при этом стала холоднее, чем была (или, возможно, горячее), но тут лед под ним разошелся, и его всосала голодная черная вода.

ГЛАВА 7
ВИЗИТ ПРАДЕДУШКИ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/БИЗНЕС: Креллор продал «MedFX»

(изображение: Креллор с вице-президентом фон Страсбургом)

ГОЛОС: Умберто Креллор продал «MedFX», свою компанию по производству медицинских принадлежностей, которая стоит не один десяток миллионов долларов и является чуть ли не последней в его грандиозном ранее холдинге «Черный щит». Покупатель, «Клинзор груп», станет отныне крупнейшим в мире поставщиком медицинского оборудования для клиник и госпиталей. Креллор потерял миллиарды, когда нанотехнологическая промышленность пострадала от утраты доверия со стороны клиентов, и к настоящему моменту уже продал большую часть активов, чтобы рассчитаться с кредиторами.

(изображение: Креллор и Хаген у швейцарского олимпийского павильона в Бухаресте)

Однако серьезные финансовые проблемы не помешали Креллору некоторое время назад вновь жениться на бывшей супруге Виле Хаген. Неудачный первый брак сделал их почти постоянными персонажами сетевых таблоидов.

КРЕЛЛОР: «Это не распродажа, а реорганизациявы что, ничего не поняли? А теперь прошу оставить нас в покое, потому что мы пытаемся насладиться медовым месяцем»

.

Несмотря на все время, которое они провели в симуляции вместе, Рени все же испытала шок, когда открыла глаза и увидела в нескольких дюймах от своего лица морду бабуина.

– Вы не ранены? – !Ксаббу заботливо погладил ее руку. – Мы совершили аварийную посадку. Совсем как в фильме.

Рени вовсе не была уверена, что она в порядке: болела голова, окружающее виднелось под странным углом, а шевелить руками или ногами оказалось чрезвычайно трудно. С последней проблемой удалось справиться, когда она ухитрилась расстегнуть ремни безопасности, удерживающие ее возле помятой стенки самолета-стрекозы, а вторая стала понятна после того, как Рени свалилась в кокпит – стрекоза стояла на носу.

– Мы живы, – решила она.

– Лишь слегка. – Под Рени, наполовину впрессованный в обломки приборной панели, отчаянно высвобождался Каллен. – Я имею в виду: слегка по стандартам симуляции. Господи! Ты только посмотри на это! – Он шарахнул кулаком по разбитой панели. – Вдребезги.

– Ты можешь на время позабыть о своем дурацком игрушечном самолетике? – Ленора оказалась в худшем по сравнению с Калленом положении – кресло второго пилота вырвалось вместе с солидным куском пола и припечатало женщину к панели. Она испугалась больше своего коллеги, судя по тревожному голосу, из-за которого голова у Рени заболела еще сильнее. – Вытащи меня. Немедленно!

–  Иди, помоги мне, – позвала Рени !Ксаббу. Не дождавшись ответа, она обернулась и обнаружила, что того в разбитой кабине нет. – !Ксаббу?

– Вытащите меня отсюда! – потребовала Ленора.

Рени замерла в нерешительности. Ученым требовалась помощь, но ее внезапно напугала мысль, что она может потерять своего маленького друга и остаться в этом мире совсем одна.

– Черт бы тебя побрал, сука, да помоги же мне! – взвизгнула Ленора.

Потрясенная Рени обернулась, но выражение на лице женщины задуло ее гнев, как огонек свечи: Ленору Квок охватила самая настоящая безрассудная паника.

– Мы тебя вытащим, – пообещал Каллен, хотя и не успел освободиться сам. – Успокойся, Ленора.

– Заткнись! – Энтомологиня отчаянно забилась среди удерживающих ее обломков.

Рени принялась торопливо разбирать завалившие Каллена обломки кабины, в который уже раз восхищаясь сложностью и реализмом этой симуляции. Даже сломанные предметы оказались покорежены весьма убедительно.

– Что ты делаешь?! – крикнула Ленора.

– На тебе валяется больше обломков, чем на нем, – как можно терпеливее объяснила Рени. – Если я его освобожу, он сможет помочь вызволить тебя. Вряд ли я справлюсь сама.

– И где эта проклятая обезьяна?! – Взгляд Леноры заметался по кабине, словно !Ксаббу прятался от нее.

– Не знаю. Просто постарайся успокоиться, как велел Каллен.

– Да ты не поняла! – Взгляд у Леноры стал безумным, дыхание хриплым. – Я не ощущаю своих ног! Они не шевелятся!

– Бога ради, помолчи, – велел Каллен. – У тебя просто паника, Ленора. Самовнушение. Мы в симуляции, и сейчас твое тело просто удерживается в одном положении. Ничего с твоими ногами не случилось. Не будь дурой.

Рени метнула в него жесткий взгляд:

– Каллен, заткнись, прошу тебя.

– Вот, смотрите! – В люке, недавно солидного размера отверстии в брюхе самолета-стрекозы, а ныне расположенном в нескольких ярдах у них над головами, показался !Ксаббу. – Это шип какого-то растения. – Он сбросил Рени продолговатый предмет, который она машинально поймала. Штуковина немного напоминала гладкий рог антилопы длиной с вытянутую руку и почти такой же толщины, заостренный на одном из концов. Рени попыталась согнуть шип, но не смогла.

– Может, получится, – сказала она !Ксаббу, когда тот спустился в кабину.

Используя шип как рычаг, она сумела отогнуть достаточно большой кусок приборной панели и освободить Каллена. Пока тот растирал и разминал онемевшие конечности, Ленора снова запаниковала.

– Ладно, ладно, – буркнул Каллен. – Ленора Квок, известно ли тебе, что ты самая настоящая паникерша?

– Давай попробуем ее освободить. – Рени нашла подходящую, как ей показалось, точку опоры для рычага и принялась отодвигать кресло второго пилота.

– Не трать зря силы. Есть более простой способ. – Каллен полез вверх и вскоре отыскал дверку-панель. Одолжив у Рени шип, он выломал панель и достал из ниши металлический ящик с ручкой. – Видишь? Из-за дурацких правил Кунохары мы обязаны иметь на своих долбаных виртуальных самолетах долбаные аварийные комплекты. Если это не идиотизм, то что тогда? – Ученый спустился обратно в кабину, достал из ящика гаечный ключ и принялся отвинчивать гайки, крепящие к полу кресло Леноры. Удар при падении повредил каркас самолета, и Каллену пришлось несколько раз стукнуть ногой по креслу, пока оно не сдвинулось вдоль направляющих.

Через несколько минут на удивление тяжелой работы им удалось освободить Ленору.

– Я… я и сейчас не могу пошевелить ногами, – тихо пробормотала она. Новые интонации в ее голосе понравились Рени еще меньше.

С помощью проворных рук и ног !Ксаббу они сумели дотащить Ленору до люка, а потом осторожно спустить на землю с высоты трех человеческих ростов. Стрекоза врезалась в землю носом, пропахала лесную подстилку наподобие биплана времен Первой мировой войны; хрупкие крылья накрыли зарывшийся нос, а блестящий цилиндрический хвост указывал в небо.

– Я не могу идти, – пробормотала Ленора. – Ноги не работают.

– Вот ведь гадство! – рявкнул Каллен. – Слушай, хочу тебе напомнить, что мы минут на… тридцать опережаем муравьиный рой, а он все в Улье перевернет вверх тормашками, если мы никого не предупредим. – Каллен помолчал, и на его длинном лице промелькнула неуверенность. – Не говоря уже о том, что сперва они доберутся до нас.

– Господи! – Рени, погрузившись в проблему извлечения Леноры из разбившегося самолета, совершенно позабыла о муравьиной армии. – Боже милостивый, да они же нас сожрут. Какой ужас!

– Они нас не сожрут, — с отвращением произнес Каллен. – Они всего-навсего не дадут нам предупредить Улей, и мы потеряем столько денег на новое программирование и перестройку, что я и представить не могу. Это же симуляция, о чем ты, похоже, постоянно забываешь.

 

Рени взглянула на него, потом на !Ксаббу, который выгнул брови дугой – странное выражение обезьяньего фатализма. Она согласилась; не было смысла тратить время на споры.

– Правильно, это симуляция. Но давайте идти дальше, хорошо?

С помощью Рени и !Ксаббу Каллен водрузил Ленору себе на спину.

– Как твои ноги? – спросил он. – Болят?

– Я их сейчас не ощущаю… Я просто не могу ими пошевелить. – Ленора закрыла глаза и крепко обхватила шею Каллена. – Я не хочу разговаривать. Я хочу домой.

– Мы над этим работаем, – сказала Рени. – Но любая информация может…

– Нет. – Угрюмость Леноры стала почти детской. – Я не собираюсь больше об этом говорить. Это так глупо. И вообще с нами ничего не произошло.

Слова Леноры, подумала Рени, когда они начали прокладывать путь через травяной лес, были таким же бесполезным комментарием, как и все, что она в последнее время слышала.

Каллен, несмотря на то что нес на себе Ленору, был поначалу настроен возглавлять их маленький отряд. Рени не хотелось уступать ему командование, но не успели они с энтомологом из-за этого сцепиться, как !Ксаббу предложил в проводники себя, как наиболее пригодного для данной роли. Когда Каллена заверили, что !Ксаббу опытный охотник и следопыт, а посему такое предложение имеет научный смысл, он показал бушмену направление на Улей, и бабуин стал отыскивать к нему дорогу в травяных джунглях.

Это путешествие стало одним из наиболее странных и сюрреалистичных из всех, какие Рени довелось предпринять, – а это, учитывая характер всего, что она пережила за последние несколько месяцев, говорило о многом. Мир, увиденный глазами насекомого, оказался удивительным местом, полным страшноватых, но восхитительных вещей. Гусеница, по которой человек едва скользнул бы взглядом в реальном мире, обернулась живым психоделическим объектом размером с автобус. Когда Рени и остальные осторожно прошли цепочкой мимо нее, гусеница сделала шаг вдоль листа, которым питалась, и волна этого шага прошлась вдоль длинного тела от ноги к ноге, от головы к задней части – подобно колонне падающих костяшек домино. Когда же этот «шаг в ногу» завершился, вертикальные челюсти снова принялись обрабатывать лист, производя звук, весьма напоминающий работу электропилы на фабрике, где Рени однажды летом подрабатывала.

Торопясь к Улью, они наблюдали столько покрытых хитином чудес, что их хватило бы на целый сафари-парк, – тлей, цепляющихся за стебли растений подобно овцам, пасущимся на поставленном вертикально лугу, клещей, копошащихся в растительных остатках с целеустремленностью собак, отыскивающих закопанные кости, и даже цикадку, прыгнувшую прочь, когда они приблизились, и катапультировавшую себя почти что на орбиту с четко послышавшимся звоном экзоскелетных сочленений. Рени восхитилась – если бы цикадка пропорционально увеличилась в реальной жизни, то она смогла бы запрыгнуть на крышу самого высокого здания в центре Дурбана.

В какой-то момент пути !Ксаббу осторожно повел их в обход паутины – невероятного инженерного сооружения, если разглядывать его с такой перспективы. Но мысль о том, что они могли в нее попасться, бросила Рени в дрожь. Она несколько раз нервно оглядывалась, но так и не заметила изготовителя Сети.

Растения тоже приводили в восхищение, каждое из них поражало своей сложностью. Даже плесень, структура поверхности которой в обычной жизни маскируется крошечными размерами отростков, оказалась достойной изумления. Да и на землю под ногами следовало взглянуть по-новому, потому как то, что нормальному человеческому глазу казалось ровнейшей тропой, путешественнику размером с насекомое могло подбросить сюрпризы в виде ям с осыпающимися стенками и прочих бесчисленных препятствий.

Однако, несмотря на этот непрекращающийся спектакль, мысль о созданиях, следовавших за ними по пятам, ни на секунду не покидала Рени. !Ксаббу выбирал путь сквозь микроджунгли с большим умением, отыскивая тропки, на которых Рени наверняка бы безнадежно застряла, но ей все равно со страхом казалось, что они идут недостаточно быстро. Каллену с Ленорой на спине было тяжело идти; замечая, как его шаги постоянно замедляются, Рени подавляла раздражение и страх. Даже терпеливая опытность !Ксаббу приводила ее в отчаяние, поскольку тот выглядел настолько невозмутимо, словно никуда и не торопился, хотя Рени знала, что это не так.

Они остановились, инстинктивно замерев, когда тень пролетевшей птицы на мгновение заслонила солнце.

– Я так больше не могу, – выдохнул Каллен, когда птица улетела. Он опустил Ленору на землю и встал рядом, тяжело дыша. – Ты слишком тяжелая, Квок.

– Я ее немного понесу. – Рени не желала спора между Калленом и Ленорой, и вообще любой задержки, которой можно было избежать. – Мы не можем останавливаться. Проклятые муравьи нас убьют – виртуально или как угодно. – Она наклонилась и попыталась убедить Ленору забраться ей на спину, но от хмурой женщины-энтомолога сейчас толку было не больше, чем от младенца. Рени выругалась, потом ухватилась покрепче и перебросила Ленору через плечо, как мешок с картошкой.

– Пошли, пока у меня есть силы, – сказала она напряженным от усилия голосом.

Когда путники побрели дальше, Рени уже в который раз мысленно пожелала, чтобы симуляция не была столь поразительно реалистичной. Тело Леноры весило ровно столько же, как и в офлайне, и мешало идти именно так, как это происходило бы в РЖ: просто удерживать ее на плече и переставлять ноги было выматывающей работой.

Над их головами начали с жужжанием проноситься спасающиеся бегством крылатые насекомые – первое реальное доказательство приближающегося муравьиного роя. Глядя, как они мчатся в ту же сторону, но в десять или двадцать раз быстрее пешеходов, люди испытывали завистливое отчаяние. У Рени заболела спина. Она обдумала, но потом с сожалением отбросила идею просто бросить Ленору и идти дальше налегке, и как можно быстрее. Ленора пребывала в шоке, и Рени знала, что если сама симуляция была пугающе реалистичной, то и к ее эффектам следует относиться с такой же степенью серьезности: физические травмы Леноры грозили ее здоровью не меньше, чем если бы они убегали от опасности в реальных джунглях.

– Вот он! – крикнул Каллен. – Я его вижу!

Рени подошла и встала рядом. Они достигли вершины центрального гребня упавшего пальмового листа. С этого относительно высокого места, приподнятого над палой листвой лесной подстилки, жертвы виртуальной авиакатастрофы наконец-то увидели поблескивающие окна Улья на склоне далекого холма.

– Насколько он далеко по меркам РЖ? – проговорила Рени, все еще задыхаясь после ходьбы. – Если бы мы были нормального размера? Несколько метров? Если бы…

– Вот именно, – буркнул Каллен. – Если бы.

И он стал спускаться по противоположной стороне листа, предоставив Рени следовать за ним с Ленорой на плече.

Они пересекали относительно чистый участок местности у основания возвышенности, на которой стоял Улей, когда из зарослей позади них начали выбегать первые наземные беглецы от муравьиного роя. Мимо проковылял длинноногий паук высотой с дом. За ним последовали насекомые поменьше, но еще менее приятные на вид, выплеснувшись из джунглей и наполняя все вокруг возбужденным шуршанием и пощелкиванием.

– Нам их не опередить. – Рени пошатнулась и едва не упала, потом положила Ленору. Над их головами пронеслась муха, жужжа, как небольшой реактивный вертолет. – Нужно найти безопасное место. Где-нибудь на возвышенности.

– Ты что, рехнулась? – вопросил Каллен, указывая на Улей. – Да там программного кода на несколько миллионов.

– Боже милостивый! Ты что, так и не понял! – Рени понимала, что крик – не лучшая стратегия, но сейчас ей было на это наплетать, – Вопрос стоит не о твоих железяках и программах, а о нашем выживании!

!Ксаббу заметил, что спутники отстали, и побежал к ним. Глянцевая извилистая сороконожка, удирающая со всех сорока ног, неожиданно резко развернулась и напала на !Ксаббу, но проворный бушмен в теле бабуина успел отскочить, едва увернувшись от круглой клыкастой головы. Обезьяна оскалила клыки и приняла оборонительную стойку. Сороконожка нерешительно замерла, потом развернулась и помчалась дальше – надвигающаяся смерть преодолела даже ее охотничий инстинкт.

– Нам надо куда-нибудь взобраться, – крикнула Рени бабуину. – Мы не успеем дойти вовремя.

5«Петя и волк» – симфоническая сказка советского композитора и дирижера Сергея Прокофьева (1891—1953), которая пользуется в США большой популярностью. (Прим. ред. )
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52 
Рейтинг@Mail.ru