Тэд Уильямс
Река голубого пламени
– Это… все это в-великолепно, – сказал он. Нанди услышал дрожь в его голосе.
– По-моему, под сиденьем должны быть одеяла.
Пол нашел два роскошных одеяла, с богатым блеском расшитых изображениями причудливых животных, игравших на музыкальных инструментах. Одно он предложил Нанди, но тот улыбнулся и покачал головой:
– Я не особенно чувствителен к холоду и жаре, – сказал Нанди. – Там, где я жил в последнее время, я свыкся со стихиями.
– Я не помню стихи про Кубла-хана, – признался Пол. – Куда ведут эти пещеры?
– В дальнюю даль. Но сама река их проходит и впадает в море. И задолго до этого мы уйдем отсюда через врата.
– Я не понимаю, как все это работает…
Его внимание на минуту отвлекла глыба льда размером с лондонское такси на воздушной подушке, упавшая с потолка и шумно плюхнувшаяся в реку в сотне метров впереди. Несколько секунд спустя рябь стала раскачивать их суденышко.
– Эти проходы – почему они в воде?
– Так задумано. Есть и другие проходы, конечно. В большинстве симуляций их дюжины, хотя они спрятаны – лишь тем, кто путешествует с разрешения владельцев симуляции, даны инструменты, чтобы отыскивать шлюзы. Но люди, которые построили эту гигантскую Сеть, пожелали, чтобы было что-то общее, что связывало бы ее воедино, и поэтому через каждую симуляцию течет Река.
– Какая река?
– В разных местах она разная – в некоторых это даже не река, а часть океана или канала, или даже нечто более странное, вроде потока лавы или ртути в несколько миль шириной. Но всегда это часть большей Реки. Я думаю, было бы возможно, если иметь достаточно времени – больше, чем жизнь даже такого человека, как наш главный враг, – пройти весь путь вниз по реке, пересекая все симуляции, пока, как знаменитая змея, держащая свой хвост в пасти, река вновь не встретит сама себя и вы не вернетесь в место, откуда начали.
– Так значит, в каждой симуляции на реке есть шлюз.
Закутавшись в одеяло, Пол почувствовал себя лучше, и всякая новая информация была для него как пища для изголодавшегося человека.
– Два как минимум – по одному на концах определенного отрезка реки в этой симуляции.
– Но есть и другие – как тот, в Хэмптон-Кортском лабиринте, сквозь который ты меня толкнул.
Нанди кивнул:
– Да. Я был там несколько дней и видел одного или двух людей, которые зашли в лабиринт и не вернулись. Возможно, это были члены Братства или те, кто на них работает. Поэтому я провел расследование. Все ворота, даже проходы на реке позволяют привилегированному пользователю отправиться туда, куда он или она пожелает, и в отличие от тех, что находятся на реке, другие проходы не ведут через Сеть в каком-то конкретном порядке. Но почти все врата имеют установку по умолчанию; обычно они ведут в иной мир, принадлежащий тому же хозяину. Однако (я рад это сообщить), скоро мы прибудем к одному из проходов, который выведет нас прочь из владений нашего врага.
– Откуда ты все это знаешь?
В душе Пола росло отчаяние – так много предстояло узнать до того, как самые главные вопросы могли быть хотя бы сформулированы.
– Мы, члены Круга, долго изучали этих людей и их работы. И хотя я вошел в эту Сеть лишь недавно, я не первый из тех, кто здесь побывал. – Нанди развел руками, как будто предлагая что-то Полу. – Немало мужчин и женщин погибло, чтобы узнать то, что я сейчас тебе говорю.
Почти бессознательно Пол ощупал пальцами свою шею.
– Если я нахожусь в симуляции, у меня должна быть возможность выйти в офлайн. Тогда почему я не могу найти канюлю? Почему я просто не могу вытащить эту чертову штуку?
Его спутник помрачнел.
– Я не знаю, как ты оказался здесь или почему, Пол Джонас, и что держит тебя. Но в данный момент я тоже не могу выйти в офлайн, и я не могу назвать причину. Это для меня не имеет значения – я знал, что в любом случае не смогу уйти до тех пор, пока не совершу то, ради чего меня послали – но это, должно быть, имеет значение для других. Это одна из причин, почему мы посвятили себя противостоянию этим людям. Я знаю, что произношу клише наихудшего сорта, – он усмехнулся, – но Братство Грааля затронуло вещи, которых они до конца не понимают.
Впереди часть стены пещеры соскользнула в реку, наполнив воду кусками льда, и Нанди сосредоточил свои усилия на том, чтобы провести лодку сквозь них. Пол под грудой одеял боролся со смутным, но стойким чувством, что у него мало времени – что есть вещи, о которых он должен спросить, и он сильно пожалеет потом, если не подумает над этим сейчас.
Он думал о женщине – единственном, что до сих пор имело для него смысл во всем этом безумии. Каково было ее место во всем этом?
«Но должен ли я говорить Нанди все, абсолютно все? Что, если на самом деле он сам работает на этих людей из Грааля и лишь играет со мной?» Он поглядел на узкие, острые черты лица и понял, что никогда не умел читать по лицам и не мог извлечь ничего полезного о ком бы то ни было из такого разглядывания. «А вдруг он сумасшедший? Может быть, это симуляция, да, но что, если весь этот разговор о Граале – какая-то безумная заговорщицкая идея? Откуда мне знать, что он сам не марионетка? Может быть, это часть моего путешествия…»
Пол плотнее подоткнул одеяло. Такой ход мыслей не сулил ничего хорошего. Несколько дней назад он потерялся в каком-то тумане; теперь, по крайней мере, у него была основа для рационального обдумывания, для принятия решений. Пол мог подвергать сомнению все и вся, но то, что сказал Нанди Парадиваш, имело смысл: если он, Пол Джонас, не сошел совершенно с ума, тогда лишь какая-то разновидность симуляции придавала рациональный вид всему тому, что он испытал. Но симуляции такого уровня, фактически неотличимые от реальности, – это, должно быть, новинка. Лишь люди, обладающие той властью, о какой говорил Нанди, могли позволить себе такой квантовый скачок.
– Что они хотят? – спросил Пол неожиданно. – Эти люди из Грааля, чего они хотят? Такие вещи – это должно стоить триллионы. Да что там, квадрильоны!
– Я же сказал: они желают стать богами, – Нанди протянул вперед длинное весло и оттолкнул небольшой кусок плавающего льда. – Они желают жить вечно в мирах собственного изготовления.
– Вечно? Как они собираются этого добиться? Ты, я – у нас обоих есть же где-то тела, правда? Ты не можешь жить без тела, что бы там ни казалось мозгу. Поэтому – на что все это годно? Это всего лишь невероятно дорогая игра. Таким людям ничего не нужно, кроме времени.
– Если бы у меня были ответы на все, что ты только что сказал, мне не пришлось бы сюда приходить.
Лед остался позади, и Нанди возобновил размеренную работу веслом.
Пол стянул одеяла и сел прямо.
– Так у тебя нет ответов? Тогда что ты здесь делаешь? Я так много тебе рассказал. А что ты мне можешь сказать?
Нанди долго молчал, его весло уходило в воду и выходило из нее, снова и снова, издавая тихий плеск – единственный звук, тревоживший воздух огромной ледяной пещеры.
– Я был ученым, – сказал он наконец. – Инженером-химиком. Я не был важной птицей. Всего лишь управлял исследовательским отделом в одной компании, занимающейся волоконной оптикой в Бенаресе, который более известен как Варанаси. Слышал о нем?
– Варанаси? Это… какой-то важный город в Индии. Там случилась авария, кажется? Что-то токсичное?
– Бенарес был наисвятейшим городом из всех. Он всегда существовал, драгоценный камень святости на берегах Ганга. Но когда я был ученым, мне это было безразлично. Я делал свою работу, у меня были товарищи по работе и школьные друзья, я слонялся по улицам – и по реальным улицам Варанаси, и по виртуальным дорогам Сети. Были женщины, и наркотики, и все прочее, чем молодой человек при деньгах может занять разум и тело.
Потом произошла катастрофа. Она случилась в правительственной лаборатории, но с такой же легкостью могла произойти где-нибудь еще. С точки зрения правительственных интересов лаборатория была очень маленькой, гораздо меньше даже, чем туалет в главном здании фирмы. Очень маленькая.
В тишине Пол произнес:
– Так это был тот несчастный случай, о котором я слышал?
– Да. Большая, огромная ошибка. Но на самом деле в маленькой лаборатории произошла всего лишь небольшая ошибка. Были нарушены условия содержания одного вирусного агента. Лаборатория часто работала с подобными вещами, как и мы все, и все потенциально смертельные вирусы были созданы так, чтобы они не имели способности воспроизводиться за пределами нескольких циклов, достаточно для изучения, но не больше. Однако при разработке этого агента была использована неверная процедура, или же само генетическое манипулирование было намеренно нарушено, или, возможно, сам вирус мутировал и развил устойчивость к принимаемым нами мерам предосторожности. Никто не знает. Сбой в работе центрифуги. Треснул сосуд. В течение нескольких минут все в лаборатории были убиты. Вирус вырвался наружу потому, что женщина в одном из передних помещений еще прожила достаточно, чтобы добраться до забора, за которым в нескольких ярдах проходила людная улица города. Автоматический сигнал тревоги, вероятно, спас жизни миллионов людей. Как бы то ни было, двести тысяч погибло за один месяц, большинство – в первые несколько дней, прежде чем смогли вырастить убийцу вируса. Армия расстреляла еще тысячи людей, пытавшихся вырваться из карантина.
– Боже, да, я видел это в новостях. Это было… ужасно. – Пол осознавал чудовищную неадекватность своего ответа, но не мог придумать, что еще сказать.
– Я жил в этом карантине. Улицы были отделены друг от друга, мать и отец жили всего в нескольких кварталах от меня (в двух кварталах!), а я не мог к ним пойти. Они умерли, плоть их отделилась от костей, их сожгли в котловане вместе с сотнями других. На месяц тот квартал, в котором я жил, превратился в джунгли. Люди, знающие, что жить им остались какие-то часы… – Нанди покачал головой. В глазах его, глядевших из тени, отбрасываемой фонарем, было нечто ужасное. – Я видел страшные вещи. Дети, которые не могли защитить себя…
Он помолчал, подыскивая слова; когда Нанди продолжил, голос его охрип и сел.
– Я не могу говорить об этом, даже теперь. Я сам тоже совершал страшные поступки, алчные, безумные. Я делал это из страха, от голода, ради того, что я считал самозащитой. Но худшее из моих преступлений было то, что я смотрел на то, что делали другие, но не остановил их. Или, по крайней мере, я считал, что это было мое наихудшее преступление.
Свет в туннеле неуловимо изменился, и теперь лицо Нанди было более резко очерчено. Пол увидел, что впереди на потолке появились трещины; немногочисленные лучи дневного света били вниз сверху как прожекторы – колонны яркого огня, уходящие в темные воды реки Альф.
– Я давным-давно отверг религию моих родителей, – резко продолжал Нанди. – У меня не было нужды в таком невежественном предрассудке – разве не был я человеком науки, просвещенным существом двадцать первого века? Я уцелел в карантине, существуя бездумно, полностью отказавшись от интеллекта. Но когда карантин закончился и я прошел мимо тел, сложенных в штабели на уличных перекрестках, ожидающих, когда прибудет правительство и увезет их прочь, тогда мой интеллект вернулся ко мне, и я начал думать, что, возможно, совершил очень серьезную ошибку в том, как я построил свою жизнь. Когда я шел дальше по улицам, сквозь дым пожарищ и руины, оставшиеся после взрывов (ибо во время этого хаоса части города, подверженные карантину, стали напоминать зоны военных действий), сердце мое начало постигать, что в материальном мире была рана, которую не могла бы исцелить никакая наука ни в каких размерах, что реально сама наука была лишь полезной ложью у постели умирающего.
Затем я пришел в квартал, где жили мои родители, и увидел котлован, где были сожжены их тела. Кто-то сказал мне, что здесь произошло, и на какое-то время я снова потерялся, бродя в темноте. Я бросился в котлован и барахтался там, рыдая, в прахе мертвых, ощущая жирную вонь их сожженных костей, вымазанный черной сажей от их обугленных тел. И тогда рука бога настигла меня и прикоснулась ко мне.
Пол заметил, что слушает затаив дыхание. Он выдохнул. Облако пара повисло над его головой, медленно растворяясь в воздухе.
– Тогда ко мне пришли слова древней мудрости, – неспешно продолжал Нанди. – В мире есть Майя и ее покрывало, то есть иллюзия, как ее материальная причина – иллюзия, которая позволяет душам совершать их танец добрых дел и злых дел и таким образом вращать колесо инкарнаций. Но это лишь материальная причина мира. Шива Танцующий, Тот, Кто Сам Есть Танец, является первопричиной, той, что всегда была и всегда будет. Ибо сказано: «Итак, он – Первопричина, иногда его зовут „Ужас“ и „Разрушитель“, он танцует во тьме и представляет пять актов – создания, сохранения, разрушения, воплощения и освобождения, он содержит в себе и жизнь, и смерть всего сущего. И потому его слуги обитают в местах, где сжигают мертвых, и сердца его слуг подобны тамошней земле, пустой и заброшенной, где личность, ее мысли и дела сжигаются и ничего не остается, кроме самого Танцующего».
Лицо Нанди, казалось, изменилось и стало острым и твердым, как каменный нож. В глазах его стоял холодный блеск, и Полу отчего-то стало неуютно.
– Итак, в тот момент, когда я лежал в прахе мертвых, я отдал себя богу Шиве. И сделав так, я нашел науку, к которой все работы человечества могут разве что приблизиться. Все, что случается, случается потому, что этого желает Бог. Все является частью его танца. Поэтому, хотя удел мой – сражаться с Братством Грааля, я также знаю, что даже любой их успех восхваляет Небеса. Ты понимаешь, Пол Джонас?
Пол был слишком поражен, чтобы сразу же ответить, и помедлил минуту.
Он не был уверен, поведали ли ему сейчас великую мудрость – или он стал свидетелем бреда религиозного маньяка, человека, помешавшегося после трагедии.
– Думаю, нет, – ответил он наконец. – Не совсем.
– Ты гадаешь, что за лунатик увязался за тобой, не так ли? – Нанди устало улыбнулся. При свете, которого становилось все больше, он выглядел уже не столь устрашающе. – В котловане, где были сожжены мои родители, я понял, что было моим наитягчайшим преступлением. Грехом моим была убежденность в том, что я являюсь мерилом вселенной. Годы спустя, когда я вернулся с другого пепелища, готовя себя к жизни служителя Шивы – становясь агоры, как мы говорим – тогда я смог понять, что даже дети из карантина, над которыми так ужасно измывались и которых убивали на моих глазах, были частью тела бога. Даже их убийцы были богом и таким образом выполняли работу бога.
Пол повесил голову, перегруженную тяжелыми мыслями.
– Я по-прежнему не понимаю ничего из этого, а если и понимаю, то не согласен с этим. Если убийство – тоже работа бога, тогда зачем вам стараться бороться с этими людьми из Грааля?
– Потому что это моя цель, Пол Джонас. И из моих действий, моего сопротивления яснее проступят желания бога и его проявления. Братство Грааля также выполняет работу бога, как и я, хотя они в это не верят и, несомненно, верят в обратное. Как и ты. Я вижу это.
Чуть раньше, охваченный страданиями оттого, что за ним охотятся, Пол отказался от мысли о собственной важности. Но сейчас, слыша, как этот человек описывает его как всего лишь винтик в неумолимом механизме Небес, он почувствовал, что склоняется в противоположную сторону. Какая-то гордость, что-то, к чему он не мог проникнуться неприязнью или даже отделить от себя, отталкивало эту мысль.
– Они все там такие, как ты? – спросил он наконец, – Люди из Круга? Они все почитатели Шивы?
В первый раз Нанди рассмеялся.
– Боже, нет! Или, возможно, мне стоило бы сказать «О небеса, нет». Мы все разных религий и учений. Общее у нас – наше понимание Вечного и желание посвятить наши жизни служению ему.
Пол не мог не улыбнуться.
– Экуменисты. Моя бабушка всегда говорила, что вы, ребята, самая большая угроза из всех.
– Прошу прощения?
– Ничего. Семейный юмор…
Пол посмотрел вверх. На стенах пещеры в этом месте лед был немного тоньше, воздух чуть теплее. Он позволил одеялу упасть и потянулся, подняв руки.
– Итак, что дальше? Я имею в виду нас. Куда мы направляемся?
– В следующую симуляцию, – ответил его спутник, по-прежнему гребя без устали. Его стройные руки двигались почти механически. – Туда, где я назову тебе имя человека, являющегося моим врагом и, по-видимому, твоим тоже. А затем я отправлюсь своей дорогой.
– Что ты имеешь в виду?
Лицо Нанди снова стало жестким, как будто в нем закрылась какая-то дверь.
– Тебе нельзя путешествовать со мной, Пол. Мне было предначертано тебя встретить, я в этом уверен, но нам недолго идти вместе. Тебе уготовано сыграть свою собственную роль, какой бы она ни была, а у меня есть своя. Туда, куда я направляюсь, может пойти только человек из Круга. Прости.
Удар был сильным и удивительно болезненным. После долгого одиночества Пол наконец отыскал кого-то, кого мог назвать спутником, если еще пока не другом, но теперь эта связь между двумя людьми должна была быть моментально оборвана.
– Но куда мне идти? Мне что, предназначено вечно блуждать по этим симуляциям? – Пол почувствовал, что глаза его наполняются слезами, и сердито моргнул. – Я так устал и просто хочу домой. Пожалуйста, помоги мне. Я хочу домой!
Выражение лица Нанди не смягчилось, но он отвел руку от весла и коснулся плеча Пола.
– Если на то будет воля бога, ты найдешь путь.
– Плевать мне на волю бога! Мне нет дела до Братства, и до вашего Круга, и всего этого. Мне здесь не место!
– Но это – твое место. Я не знаю как, но я знаю.
Нанди пожал ему руку, потом снова взялся за весло.
Пол отвернулся, не желая, чтобы Нанди видел его слабость, и уставился на реку, раскинувшуюся перед ними. Далеко впереди стены туннеля рдели, лед был объят пожаром глубокого золотого света.
– Это проход? – спросил он.
– Нет, просто свет снаружи. Но проход недалеко.
Пол прочистил горло; потом, поглядев на темные воды и приближающийся дневной свет, сказал:
– Ко мне во сне приходит одна женщина.
– В снах, которые снятся здесь? В этой Сети?
– Да. Я видел ее по меньшей мере в одной из симуляций.
Слова текли сами собой. Он рассказал все, что смог вспомнить, от первого сна до самого недавнего. Он описал, как встретил ее во плоти в марсианской симуляции. Он повторил то, что Ваала говорила ему через ребенка в ледниковом периоде.
– Но во всем этом не видно смысла, – закончил Пол. – «Отправляйся к дому странника и освободи ткача» – это же может означать что угодно.
Нанди долго молчал, раздумывая. Свет усиливался, отбрасывая длинные тени сталактитов на потолок пещеры. Затем смуглокожий человек снова рассмеялся.
– Что тут смешного?
– Наверное, это из-за того, что мы, индийцы, так долго завидовали «британскости» наших завоевателей, к которой, однако, нам не позволено было в полной мере приобщиться. А теперь, кажется, университет Варанаси дает классическое образование получше, чем в самой Англии.
– О чем ты говоришь? – Пол старался сдержать гнев, но этот человек смеялся над его жизнью. Как бы патетично это ни было, но эта жизнь, хоть и в дырах на данный момент, – это было все, что он имел.
– Я подозреваю, что ты ищешь Итаку, мой друг Пол. Дом ткача в Итаке.
Перед ними был выход из пещеры, оттуда лился свет, превращая поверхность воды в позолоченную фольгу. Полу пришлось сощуриться.
– Итака?
– Боже правый! Ты не читал Гомера? В английской школьной системе еще больше беспорядка, чем я себе представлял!
Нанди, казалось, был очень доволен собой. Он с плеском погрузил весло в воду и направил лодку меж валунов, что толпились у входа в пещеру, а затем наружу – туда, где их встретило, как в первый момент показалось Полу, самое яркое, самое ослепительное солнце, которое ему доводилось видеть. Через несколько мгновений, когда его ослепленные глаза наконец начали приноравливаться, он увидел вдали плоскую темную гладь океана, там, где река завершала свой путь через лесистые равнины. Что-то неладное почудилось ему в цвете воды впереди… И в этот момент ударила первая стрела.
Пол в изумлении воззрился на дрожащее древко стрелы, воткнувшееся в нос лодки в нескольких дюймах от его руки. Все его чувства говорили ему, что стрелы раньше не было и появилась она лишь сейчас. Мгновение спустя еще одна стрела воткнулась в дерево рядом с первой. Позади него вскрикнул Нанди.
Пол обернулся. С одной стороны в реку впадал приток, который Нанди упоминал ранее. Он пересекал сосновый лес, чтобы слиться с рекой Альф. По этому притоку стремительно неслись две лодки, они были всего в сотне метров от них. Каждую лодку приводили в движение с полдюжины гребцов. Лучники, стоявшие на носу передней лодки, были одеты в шелка, пестрые и блестящие, отражавшие яркое солнце. Один из них поднял лук и пустил стрелу. Мгновение спустя что-то прожужжало мимо головы Пола.
Нанди скорчился на скамейке, из его бедра торчало тонкое черное древко, шаровары уже пропитались кровью.
– Все-таки Хан оказался дома, – сказал он. Его лицо приобрело желтоватый оттенок, но голос был сильный. – Я думаю, эти гонятся за мной, а не за тобой..
Пол скорчился, стараясь стать как можно ниже – не прячась, однако, за Нанди. Лодки преследователей из притока вышли на реку Альф и плыли теперь прямо за ними. Промелькнуло еще несколько стрел – они прошли мимо цели лишь потому, что течение было сильное и все три судна качались на волнах.
– Какая разница, кого они преследуют? – воскликнул Пол, – Они все равно убьют нас обоих! Далеко еще до прохода?
Нанди стиснул зубы, так сжав челюсти, что на шее проступили сухожилия, а на лбу набухли вены, схватил засевшую в ноге стрелу и обломал древко у самой кожи.
– Слишком далеко, чтобы успеть добраться, прежде чем нас подстрелят как кроликов. Но если меня здесь не будет, думаю, для тебя все обернется иначе. – Он подполз к борту лодки, не поднимая головы.
– О чем ты говоришь?
– Я знал, что мы расстанемся, но не думал, что так скоро, – ответил Нанди. – Место, которое ты ищешь, не в следующей симуляции, но если тебе улыбнется удача, ты отыщешь туда дорогу. Тебе нужна Итака, я в этом почти уверен.
Он перевалился через край, но схватился за борт обеими руками и висел теперь, ногами в воде, наклонив судно вбок.
– Нанди, что ты делаешь? – Пол попытался втащить его обратно, но индиец оттолкнул руку.
– Это не самоубийство, Пол Джонас. Слугам Хана поймать меня будет труднее, чем они думают. Оставайся в лодке. Течение тебя вынесет… – Шквал стрел снова просвистел над их головами. – Твоего врага зовут Феликс Жонглер – не надо его недооценивать!
Он отпустил край лодки и бросил тело назад, раскинув руки в стороны, и с громким всплеском упал в воду. К тому времени как он всплыл на поверхность, Пола уже отнесло вниз по течению метров на двадцать, и он мог лишь беспомощно наблюдать, как Нанди Парадиваш доплыл до берега и, хромая, скрылся среди деревьев.
Достигнув места, где он исчез, первая лодка бешено заработала веслами, тормозя, потом скользнула на мелководье, чтобы воины могли спрыгнуть с нее и броситься в погоню за Нанди, но вторая лодка не замедлила ход. Лучники на ее борту, которые ждали, пока их товарищи с первой лодки пытали удачу, теперь получили возможность показать свое искусство, и пока Пол лежал на днище маленькой лодки, по ней барабанили наконечники стрел, как градины, расщепляя дерево вокруг него…
Он лишь успел увидеть над головой короткую, синюю вспышку, мерцающее лазурное облако неровного света, потом волосы у Пола на руках отчего-то встали дыбом и заискрились, и в следующий момент он покинул Ксанаду.
