Тэд Уильямс
Река голубого пламени
ГЛАВА 9
ПОЛЫЙ ЧЕЛОВЕК
СЕТЕПЕРЕДАЧА/РАЗВЛЕЧЕНИЯ: Мне понравилось «Papa Diablo», но без теплого Cazpacho мог бы и обойтись
(обзор ресторанов Efulgencia's World Choir (EWC), Оклахома-сити, США).
(изображение: «Iguana con Bayas» на подносе)
ГОЛОС: «…Еще одна моя немаловажная претензия к EWC, вероятно, не является проблемой для других посетителей. EWC совсем недавно подключились к системе „случайных ресторанов“, и пользуются этим агрессивно – пока мы обедали, соединение менялось раз шесть. Знаете, так ведь совсем не остается времени, чтобы справиться у вновь прибывших, в каком они ресторане, а тем более что они едят, каково их мнение о поданном блюде, или что-либо еще, прежде чем коллеги исчезают, сменяясь следующей компанией.
Сказать по правде, я никогда не был в восторге от таких штучек, даже когда они были еще в новинку, однако ясно и то, что EWC ищут клиентов помоложе, более поджаристых и хрустящих, чем ваш покорный слуга – недаром в их бесплатные угощения входит пучеглазая, зажаренная в тесте игуана…»
Быстро смеркалось. Рени, которая ни на секунду не чувствовала себя уверенно с тех пор, как прыгун поднялся в воздух, стала шарить по приборной панели в поисках выключателя фар (или их эквивалента) насекомолета. Осознав, сколько других переключателей можно при этом случайно зацепить, и сообразив, что это не в ее интересах, она отказалась от навязчивой идеи и сосредоточилась на маневрировании, ведя маленький флаер сквозь ошеломляющий, чудовищный лес.
– Похоже, он еще жив, – сказал !Ксаббу, сидя на корточках рядом с Калленом. – Крови нет, поэтому трудно оценить повреждения, нанесенные этой тварью, оторвавшей ему руку. Во всяком случае, я завязал обрывки комбинезона вокруг раны, и теперь он снова спит.
Рени кивнула, изо всех сил стараясь не совершить роковой ошибки при пилотировании. Легко было принять темный сук дерева за сгущение тьмы, а земля, с точки зрения их нынешней искаженной перспективы, находилась в нескольких сотнях футов под ними. Она поразмыслила над тем, как бы набрать высоту и подняться над вершинами деревьев, но Рени было неизвестно, рассчитан ли аппарат на безопасный полет на высоте, эквивалентной нескольким тысячам футов. Да и в любом случае внизу, где располагались в основном стволы, у них было меньше шансов во что-либо врезаться.
– Каллен сказал, что река в том направлении? Ты точно это помнишь? – спросила она.
– Каллен сказал – на западе. Вы сами слышали, Рени.
Рени кивнула и осознала, что сжимала зубы так сильно, что у нее заболели челюсти. Она разжала их. До недавнего момента сквозь деревья просачивалось достаточно закатного света, сверяясь с которым можно было удостовериться в том, что они летят на запад. Но Рени нужно было о чем-то беспокоиться, а проблема «в верном ли направлении они летят?» – по контрасту со всеми прежними трудностями – представлялась по масштабу почти решаемой.
Пока прыгун летел сквозь вечер, Рени достаточно освоилась с управлением, чтобы почти наслаждаться зрелищем. Однажды они с !Ксаббу пронеслись мимо белки размером с офисное здание, которая скосила огромный ясный карий глаз, следя за полетом псевдонасекомого. Другие обитатели леса – крупный мотылек и несколько комаров, торопящихся по своим делам, – пролетели мимо, не обратив на пролетающих человечков никакого внимания, совсем как скучающие горожане, расхаживающие по станционной платформе. Мотылек таких размеров смотрелся красавцем: тельце – серое и пушистое, а каждый фасеточный глаз – гроздь темных зеркал.
Промежутки между деревьями сделались шире. Теперь на полет от одного великанского ствола до другого уходило уже четверть минуты, а то и больше. От земли поднимались щупальца тумана, переплетаясь с ветвями и закрывая обзор, но прежде, чем Рени успела добавить к списку текущих проблем и туман, лес наконец-то остался позади. Промелькнула полоска берега, а потом внизу не осталось ничего, кроме серо-зеленой воды.
– Река! Добрались! – Она не осмелилась оторвать руки от штурвала, чтобы похлопать в ладоши, и поэтому подпрыгнула в мягком кресле.
– Рени, у вас прекрасно получается, – сказал !Ксаббу. – Поищем остальных?
– Можно попробовать. Хотя я не уверена, что мы кого-нибудь найдем. Они могли снова сесть на корабль и отправиться вниз по течению.
Она наклонила аппарат и направила его в долгий плавный разворот. В полете прыгун вел себя далеко не так ровно, как стрекоза, у которой размах крыльев был шире, и при смене ветра сотрясался, но Рени не стала ускорять разворот, поэтому сумела снова выправить маленький флаер и направить его вдоль реки. Конечно, эти виртуальные самолеты создавались для ученых, а не для профессиональных летчиков, но она все равно гордилась собой.
Уже через несколько минут полета стало ясно, что она не сможет заметить никого из пропавших, если только они не окажутся в воде или на открытом участке берега. Рени стала искать место для посадки, решив продолжить поиски с наступлением дня, но тут !Ксаббу выпрямился и сказал:
– Что это? Я вижу лист, но, по-моему, на нем что-то шевелится. Что-то бледное.
Рени ничего не различала, кроме качающегося на воде темного пятна.
– Ты уверен?
– Нет, но мне кажется. Вы не можете снизиться?
Ее удивило, насколько резво флаер рванулся вперед, когда она слегка прибавила газу. Они нырнули вниз, оказавшись над самой водой, и Рени выругалась, когда насекомолет задел волну. Несколько секунд она боролась с управлением, пока прыгун не стал снова подчиняться командам штурвала. Рени пронеслась мимо листа, но уже не так низко, как в первый раз.
– Это они! – взволнованно воскликнул !Ксаббу. – Во всяком случае, кто-то из них. Но, кажется, они перепугались.
– А мы наверняка выглядим как настоящее насекомое.
Когда Рени начала разворот, !Ксаббу заметил:
– Вода здесь странная. Синие огоньки… мы такие уже видели.
– Их надо доставить на берег… если сможем.
Рени развернулась и летела теперь вверх по течению. С помощью !Ксаббу ей удалось открыть дверь. Внутрь диким животным ворвался ветер, их тряхнуло на привязных ремнях. Пристегнутый Каллен застонал. Рени высунула руку в окно и помахала, когда летательный аппарат промчался над изумленными лицами на лодке.
– Поворачивайте назад! – выкрикнула она в ветер.
Или ее не услышали, или не могли управлять лодкой: лист не изменил курса. Его продолжало нести течением, и к тому времени, когда Рени завершила еще один разворот выше по течению и снова направилась к товарищам, кораблик уже почти достиг границы мерцающих вод.
Рени закрыла дверь.
– Сколько их?
– Я разглядел двоих.
Она задумалась, но лишь на мгновение.
– Если они не могут остановиться, нам нужно совершить переход вместе с ними. Иначе мы можем никогда не найтись снова.
– Конечно. Они же наши друзья.
Рени не была уверена, что уже готова назвать своих спутников-беглецов друзьями, но ей был понятен порыв !Ксаббу. Даже в реальном мире, который имел смысл, теряться было неприятно и одиноко.
– Правильно. Ну, поехали.
Они почти поравнялись с лодкой, и тут на ветровом стекле зазмеились дуги синего неонового света. Когда с крыла заструился поток искр, Рени с ужасом вспомнила последнюю космическую экспедицию на Марс: у корабля обнаружился дефект теплозащитной обшивки, и он, возвращаясь, сгорел при входе в атмосферу. Но это пламя оказалось холодным и напоминало болотные огоньки.
Мир за ветровым стеклом сделался совершенно синим, потом абсолютно белым. На какой-то момент она ощутила неподвижное, невесомое спокойствие… потом все резко и кошмарно перевернулось вверх ногами. Окна вылетели, и они завертелись в черноте, крутясь и кувыркаясь сквозь бурю, ревущую так громко, что Рени не слышала собственного крика.
Все смазалось, превратившись в одно вращающееся пятно. Рев усиливался, и на несколько милосердных секунд Рени лишилась чувств. Она всплыла обратно к сознанию, прикоснулась к нему, но не ухватилась крепко, когда почувствовала, что вращение замедлилось. Флаер содрогнулся, потом они во что-то врезались с дребезжащим скрежетом и чередой яростных ударов, которые завершились глухим шлепком наподобие маленького взрыва.
Вокруг нее царили тьма и холод. Ошеломленная, она несколько долгих секунд не могла заговорить.
– Рени?
– Я… Я здесь. – Она с трудом встала на ноги. Ничего, кроме слабого мерцания звезд, не было видно. Форма самолета стала какой-то неправильной, но Рени не могла об этом думать. На нее что-то сильно давило, а вверх по ногам ползло что-то холодное. – Мы в воде! – закричала она.
– У меня здесь Каллен. Помогите его вытащить.
Тонкие обезьяньи пальцы !Ксаббу прикоснулись в темноте к ее пальцам. Она проследила его руку до одежды Каллена, и они вместе потащили раненого вверх по наклонному полу к отверстию и широкому ночному небу. Вода доходила до бедер и продолжала подниматься.
Рени протиснулась через искореженный люк, потом наклонилась внутрь, крепко ухватила Каллена и вытащила его. Воды снаружи оказалось по пояс. Воздух был странно наэлектризован и покалывал, как в грозу, но черное небо казалось чистым. Течение тянуло ее за собой, и Рени пришлось ухватиться за край люка, пока выкарабкивался !Ксаббу, однако река была на удивление мелкой. Рени решила, что они врезались в край песчаной банки или в какую-то отмель. Чем бы это ни было, река оставалась мелкой до самого песчаного берега. Спотыкаясь, они вынесли Каллена на сушу и упали вповалку.
Рени услышала потрескивание и оглянулась на флаер, однако смогла разобрать лишь бесформенное темное пятно, возвышающееся над водой. Тень со стонущим звуком накренилась под напором воды (звук был скорее деревянным, нежели металлическим), затем сползла с отмели и скрылась в глубине.
– Пропал, – негромко сказала она. Ее начинало трясти. – Флаер только что утонул.
– Зато мы перешли в другое место, – заметил !Ксаббу. – Смотрите, большие деревья исчезли. И река снова стала нормальных размеров.
– Остальные! – неожиданно вспомнила Рени. – Эй! Эй! Орландо! Ты там? Это мы!
Земля вокруг выглядела плоской и пустой. Ответом стало лишь бормотание речной воды. Да одинокий сверчок, казалось, молчавший именно до этой минуты, решительно начал пилить свою песнь из двух нот.
Рени снопа позвала, на сей раз к ней присоединился !Ксаббу, но ответил им только Каллен – он что-то забормотал и слабо заворочался на берегу. Они помогли бедняге сесть, но Каллен не отвечал на вопросы. В темноте трудно было сказать, окончательно ли он пришел в себя.
– Ему нужна помощь, – сказала Рени. – Если это другая симуляция, то, возможно, и ситуация здесь другая; не исключено, что он сможет выйти в офлайн.
Но, даже произнося это, Рени сама не надеялась на чудо и гадала, кого именно хочет подбодрить.
Вместе с !Ксаббу они помогли Каллену подняться и повели его вверх по песчаному берегу. На вершине подъема показалось открытое поле, а вдалеке, к большой радости Рени, россыпь оранжевых огней.
– Город! Может быть, именно туда направились Орландо и остальные. Может, они не знали, что мы перейдем сюда вместе с ними.
Она обняла Каллена. Пока девушка с раненым продирались сквозь путаницу зарослей в направлении огоньков, !Ксаббу шел на несколько шагов впереди. Вдруг он остановился и пошарил в растительности у их ног.
– Смотрите, это кукуруза! – Он помахал перед лицом Рени початком. – Но все стебли поломаны и прибиты к земле, как будто здесь прошел слон или промчалось стадо антилоп.
– Может, так оно и было, – сказала Рени, пытаясь не стучать зубами от холода. – И знаешь, что? Мне все равно, кто это был, лишь бы не гигантские жуки. – Она осмотрелась. Во все стороны во тьму уходили поля. – Но по-моему, было бы неплохо узнать, где мы находимся.
!Ксаббу, успевший уйти на несколько десятков метров, остановился.
– Тот, кто потоптал кукурузу, повалил к тому же и ограду, – сказал бабуин. – Смотрите!
Рени дошла до !Ксаббу и помогла Каллену сесть. Пошатываясь, энтомолог опустился на землю. Перед ними, раскинувшись по изломанным стеблям, разорванной лентой лежал участок ограды из массивных цепей – прежде она была высотой футов в двенадцать.
– Что ж, по крайней мере, нам не придется искать ворота.
Рени нагнулась и подняла прямоугольную металлическую табличку, все еще удерживаемую на ограде единственным согнутым болтом. Покрутив табличку, она высвободила ее, потом повернула так, чтобы на надпись упал лунный свет.
«НАРУШИТЕЛИ ГРАНИЦ БУДУТ КАЗНЕНЫ» – провозглашала табличка здоровенными черными буквами. А ниже, шрифтом поменьше, значилось: «По приказу Его Мудрейшего Величества, Единственного Короля Канзаса».
– Теперь твой черед, – сказал Длинный Джозеф. Он уставился из-за плеча Джереми, глаза его блуждали. – Все те же знаки, никаких проблем.
Джереми Дако отложил книгу.
– Знаки?
– Да. Эти, как там их, признаки жизни. Все такие же. Сердце иногда быстро стучит, потом снова медленно, а все остальное – то же самое. Еще немного посмотрю на это дело – и точно свихнусь.
Несмотря на только что завершенную шестичасовую вахту, Длинный Джозеф Сулавейо последовал за Джереми обратно в лабораторию. Пока Джереми убеждался, что показатели на различных мониторах – температура тела, дыхание, фильтры, уровень влажности и питание – именно такие, как сказал Длинный Джозеф, отец Рени мерил шагами галерею, поглядывая вниз на молчаливые В-капсулы. Его шаги отдавались гулким эхом, разносившимся по высеченному в пещере помещению.
Когда Длинный Джозеф прошел перед ним в десятый, наверное, раз, Джереми стянул с себя наушники и брякнул их на консоль.
– Боже правый, не могли бы вы расхаживать где-нибудь в другом месте? И без того хуже нет, как слушать всю ночь это ваше «шлеп, шлеп, шлеп», так теперь еще и здесь, прямо под носом. Поверьте мне, никто больше меня не желал бы, чтобы здесь нашлось для вас хоть какое-нибудь спиртное.
Длинный Джозеф обернулся, но медленнее, чем обычно. Его ворчливость в последнее время стала лишь бледной тенью прежних эмоций.
– А ты чего, смотришь, как я сплю? Следишь за мной по ночам? Только попробуй за мной увязаться и в мужчинку поиграть, я тебя уделаю. Честно.
Джереми невольно улыбнулся:
– Ну почему такие, как вы, всегда думают, будто каждый встречный гомосексуалист умирает от желания затащить их в постель? Поверьте, старина, вы не в моем вкусе.
Джозеф вспыхнул:
– Ну тогда чертовски тебе не завидую, потому что я здесь единственный.
Джереми рассмеялся:
– Обещаю, я дам вам знать, если вы покажетесь мне симпатичным.
– А что, со мной что-то не так? – Похоже, мистер Сулавейо искренне оскорбился. – Тебе нравятся маленькие и пухленькие? Милашки-мальчуганы?
– О Джозеф… – Джереми покачал головой. – Да займитесь же чем-нибудь. Идите, книжку почитайте. Подборка книг здесь не очень хорошая, но несколько интересных найдется.
– Книжки читать? Да это все равно, что маисовую кашку есть: и начинается это дело худо, и дальше лучше не становится, – Джозеф глубоко вздохнул и медленно выдохнул, подавленный уже одной мыслью о чтении. – Благодарение Богу, что есть хотя бы Сеть, вот что я скажу. Не было бы у нас Сети, пришлось бы себя прямо на месте убить.
– Не следует так много ею пользоваться. Нам нельзя расходовать больше энергии, чем необходимо; это Мартина сказала. Мы крадем энергию, и кражу легче замаскировать, если свести расход к минимуму.
– Да о чем ты говоришь? – На Длинного Джозефа вновь накатила ярость. – У нас работают эти… эти штукенции, – он махнул в сторону обвитых проводами саркофагов, – и вся эта фигня, – он раздраженно повел рукой, указывая на компьютеры, лампы и самого Джереми. – И ты еще дергаешься из-за того, что я несколько лишних капель из розетки сцеживаю?
– Наверное, вы правы. – Джереми взял наушники. – Тогда почему бы вам не пойти и не посмотреть что-нибудь? Дайте мне провести тесты.
Минуту спустя худощавая тень Длинного Джозефа снова упала на Дако. Тот подождал, пока напарник что-нибудь скажет. Так и не дождавшись, Джереми снял наушники: все равно вот уже несколько дней он не слышал голосов Рени или !Ксаббу.
– Ну? Вернулись за моим советом насчет того, что следует почитать?
Длинный Джозеф нахмурился.
– Нет. – Он смотрел не на собеседника, а скорее на что-то другое, словно следил за чем-либо, обладающим одновременно способностью летать и блуждающей неопределенностью движений золотой рыбки.
– Ну, в чем дело?
– Не знаю, – Длинный Джозеф оперся о поручни, все так же уставясь в четырехэтажное пространство над головой. Когда он снова заговорил, тон его голоса повысился. – Я просто… сам не знаю, парень. Сдается мне, я схожу с ума.
Джереми медленно положил наушники:
– Что вы имеете в виду?
– Да просто… Не знаю. Я все время думаю о Рени, о моем мальчике, Стивене. И о том, что я ничего не могу поделать. Только ждать, пока продолжаются здешние глупости.
– Это не глупости. Ваша дочь старается помочь своему брату. Кто-то убил мою доктор ван Блик. Это не глупости.
– Не злись. Я не хотел… – Длинный Джозеф впервые посмотрел на Джереми. Его воспаленные веки стали красными. – Но я… я ничего не делаю. Только сижу здесь весь день, каждый день. Без солнца, без воздуха. – Он сдавил пальцами горло. – Еле дышу. А вдруг я понадоблюсь моему Стивену? Здесь-то я ему ничем помочь не могу.
Джереми вздохнул. Такое случалось уже не в первый раз, хотя сегодня Длинный Джозеф был расстроен сильнее обычного.
– Вы же знаете – это лучшее, что вы можете сделать для Рени и Стивена. Послушайте, я ведь тоже беспокоюсь. Моя мать не знает, где я, и я не навещал ее две недели. Я у нее единственный ребенок. Но мы должны это сделать, Джозеф.
Длинный Джозеф снова отвернулся.
– Знаешь, а он мне снится. Такие странные сны. Вижу его в воде, он тонет, а я не могу до него дотянуться. Вижу, как он уезжает вверх на эскалаторе, даже лица не видно, но я-то опускаюсь вниз, а вокруг слишком много людей, и я не могу поехать следом за ним. – Старик Сулавейо развел руки и стиснул поручни широкими ладонями. Костяшки пальцев поднялись крошечными холмиками. – В этих снах он всегда уходит. Думаю, Стивен умирает.
Джереми не нашелся что сказать. Длинный Джозеф шмыгнул носом, выпрямился.
– Я и выпить-то хотел только для того, чтобы не пришлось так чертовски много думать. Думать о нем, о его матери – вся обожженная, плачет, но у нее рот не мог работать, и она только тихонько так подвывала… ууу… ууу… – Джозеф сердито вытер один глаз. – Не хочу больше об этом думать. Хватит. Вот почему я хотел выпить. Потому что это лучше, чем убивать себя.
Джереми напряженно уставился в дисплеи на консоли перед собой – словно взглянуть вверх, посмотреть на Джозефа означало бы рискнуть всем. Наконец Длинный Джозеф повернулся и побрел прочь. Джереми слушал, как в галерее шаркают его удаляющиеся шаги, медленные, как бой старинных часов. Потом послышались шипение и приглушенный стук закрывающейся за ним двери лифта.
– Рени, люди идут. – !Ксаббу коснулся ее руки, – Несколько. Я слышу голоса. Женские.
Рени осталась на месте, затаив дыхание, но в ее ушах звучал только ветер, игравший в прятки среди поломанных стеблей кукурузы. Каллен, пошатываясь, остановился рядом с ней, безвольный, как электронная игрушка, лишившаяся управляющего сигнала.
– У нас нет ни малейшего представления, кто они такие, – прошептала она. – И что впереди за место, тоже… кроме того, что это какая-то разновидность Соединенных Штатов.
Уж не вернулись ли они каким-то образом в альтернативную Америку Атаско? И хорошо это или плохо? Если вернулись, то мир индейцев им знаком, что являлось явным преимуществом, однако Братство Грааля рыскало бы по всем его уголкам в поисках людей, покинувших Темилюн.
Теперь и Рени услышала то, что !Ксаббу засек почти минутой раньше: приближающиеся голоса и звук множества ног, топающих по разоренному кукурузному полю.
– Пригнись, – прошептала она и потянула Каллена, заставив того опуститься на колени под прикрытие стеблей, а потом с помощью !Ксаббу осторожно уложила ученого на живот. Рени надеялась, что у раненого энтомолога сохранилось достаточно здравого смысла, чтобы не шуметь.
Звуки приближались. Мимо беглецов проходил внушительных размеров отряд, направлявшийся, возможно, к поврежденной ограде. Рени напрягла слух, пытаясь расслышать их разговоры, но уловила лишь несколько разрозненных фраз, которые, похоже, касались достоинств пудинга из патоки. Несколько раз упоминалась какая-то Эмили.
Что-то прошелестело рядом, почти неслышно задев листья возле головы Рени. Она повернула голову и увидела, что !Ксаббу исчез. Испугавшись, Рени смогла лишь замереть и лежать тихо, как мышь, пока в нескольких метрах поодаль с хрустом проходила невидимая группа. Ее рука лежала на спине Каллена, и Рени не сразу заметила, что гладит его круговыми движениями – так же, как много раз успокаивала испуганного Стивена.
Голоса остановились метрах в двадцати пяти от нее, и тут рядом снова возник !Ксаббу, высунувшись из стеблей так неожиданно, что Рени едва не вскрикнула.
– Там с десяток женщин чинит ограду, – сказал он тихо. – И какая-то странная штуковина – механический человек, указывающий, что делать. Думаю, им придется потрудиться – там предстоит поднять очень длинный кусок ограды.
Рени попыталась осмыслить услышанное.
– Механический человек? Ты имеешь в виду робота?
!Ксаббу пожал плечами:
– Если роботы такие, каких я видел по Сети, вроде нашего приятеля Т-четыре-Б – то нет. Трудно объяснить.
Рени отказалась от расспросов.
– Наверное, это не имеет значения. Как по-твоему, следует ли нам…
Маленькая ладонь !Ксаббу резко метнулась вперед и легко коснулась ее губ. При лунном свете Рени могла видеть лишь обезьяний силуэт, но он застыл в позе тревожного внимания. Через мгновение она тоже услыхала: что-то не таясь двигалось к ним, продираясь сквозь покосившиеся стебли.
Хотя пока не было оснований подозревать обитателей этой симуляции во враждебности, Рени все равно почувствовала, как ее сердце забилось чаще. На открытом участке неподалеку показалась тонкая фигурка, отделенная от них лишь рядом согнутых стеблей. Лунный свет озарил очень молодую женщину с европейскими чертами лица, широкими темными глазами и небрежной короткой стрижкой, одетую в грубый халат.
Пока Рени и !Ксаббу разглядывали ее, женщина присела на корточки, приподняла подол халата и стала мочиться, напевая себе под нос что-то неопределенное. Убедившись, что образовавшаяся лужа течет прочь от ее ног, а не наоборот, она, все так же напевая и бормоча, запустила руку в нагрудный карман халата и вытащила какой-то маленький предмет не больше виноградины, подняла над запрокинутым лицом, пока его не осветил лунный свет, а потом осмотрела с видом человека, совершающего какой-то важный ритуал в сотый, а может быть даже в тысячный раз.
Мягкий лунный свет на мгновение вспыхнул на гранях. Рени негромко ахнула, но и этого тихого звука хватило, чтобы испугать женщину, которая поспешно запихала крошечную золотую драгоценность снова в карман и стала озираться.
– Кто здесь? — Она встала, но не ушла сразу. – Кто здесь? Эмили?
Рени задержала дыхание, стараясь не усугубить ситуацию, но молодой женщиной двигало скорее любопытство, нежели страх. Пока она осматривала окружающую растительность, что-то привлекло ее взгляд. Она двинулась к ним с осторожностью кошки, приближающейся к новому и незнакомому бытовому прибору, потом резко наклонилась вперед и развела стебли кукурузы, обнаружив Рени и остальных. Девушка взвизгнула от изумления и отпрыгнула.
– Не кричи! – торопливо попросила Рени. Она поднялась на колени и успокаивающе протянула к девушке руки. – Мы не причиним тебе вреда. Мы не здешние, но не сделаем ничего плохого.
Девушка заколебалась. Она была готова убежать, но любопытство снова взяло верх.
– Почему… почему это с тобой? – спросила она, указав подбородком на !Ксаббу. – Оно из Леса?
Рени не знала, как правильнее ответить в такой ситуации.
– Он… путешествует со мной. Это друг. – Она рискнула, потому что явной угрозы девушка для них, кажется, не представляла. – Не знаю, о каком лесе ты говоришь. Мы нездешние – все. – Рени указала на Каллена, который по-прежнему лежал на траве, почти безучастный к происходящему. – Наш друг ранен. Ты можешь нам помочь? Мы не хотим никаких неприятностей.
Девушка уставилась на Каллена, потом метнула встревоженный взгляд на !Ксаббу, прежде чем снова обратиться к Рени:
– Вы живете не здесь? И вы не из Леса? И не с Фабрики? – она покачала головой в изумлении. – Еще одни незнакомцы – и уже дважды за Темнохолод!
Рени развела руками:
– Я ничего этого не понимаю. Мы вообще из другого места, я совершенно точно знаю. Ты можешь нам помочь?
Девушка собралась что-то сказать, потом наклонила голову. В отдалении раздавались голоса.
– Меня ищут. – Она задумалась, наморщив лоб. – Мы пойдем обратно, а вы идите следом. Чтобы никто не увидел. Вы – мой секрет. – Ее лицо приняло лукавое выражение, и она неожиданно стала больше похожа на ребенка, чем на взрослого. – Когда придем, ждите на краю кукурузы, Я вернусь и отыщу вас. – Она сделала шаг в сторону, потом обернулась и воззрилась на них с радостным восхищением: – Сколько новых незнакомцев! Я приду и найду вас!
– Как тебя зовут? – спросила Рени.
– Эмили, конечно, – молодая женщина сделала шутливый книксен, потом засмеялась – заговорщически и со странным возбуждением.
– Но ты сама звала Эмили, когда услышала нас – свою подругу или кого-то еще. – Голоса сделались слышней. Рени отступила назад в тень и чуть громче прошептала: – Твою подругу тоже зовут Эмили?
– Конечно. — Смутившись, девушка прищурилась, пятясь по направлению к тем, кто ее искал. – Вот глупая! Всех зовут Эмили.
На краю поля долго им ждать не пришлось. У Рени едва хватило времени заметить огромные фабричные бункеры и неряшливые здания, похожие на застройки в промышленных пригородах Йоханнесбурга, и снова начать беспокоиться о состоянии Каллена, когда стройная фигурка Эмили крадучись пересекла открытое пространство перед полем, направляясь к ним.
Как раз в этот момент вернулся и !Ксаббу, но не успел рассказать, что увидел за время своей короткой разведывательной вылазки, потому девушка уже подошла к ним, негромко, но безостановочно и взволнованно лепеча:
– Я знала, что сегодня что-то случится, знала! Идите за мной. Нам давали пудинг из патоки два дня подряд, понимаете! И не по случаю Срождеством, ведь оно уже было несколько дней назад. В Темнохолод мы, конечно, всегда считаем дни до Срождеством, только не помню, сколько с тех пор прошло. – Девушка, проявляя лишь минимальную осторожность, провела путников через просторный двор, заставленный какими-то угловатыми машинами. Переведя дух, она продолжила: – Но ведь дали же нам снова пудинг из патоки, дали! А счастьемузыка была не фалалала, поэтому я поняла, что это не Срождеством снова настало, да и вообще для него было бы еще слишком рано. А потом был Приходящий (ужасно страшный оказался), и я еще подумала: может, это и есть то необычное, что должно сегодня произойти, но это оказались вы! Подумать только!
Рени смогла понять очень немногое, но знала, что в этих словах, возможно, содержится жизненно необходимая информация.
– Откуда у тебя эта штучка? Этот… маленький самоцвет, драгоценный камень?
Эмили обернулась и взглянула на Рени, подозрительно прищурившись. В следующее мгновение – словно ветер переменился – она, похоже, решила, что вновь прибывшим можно доверять.
– Это мое сокровище. Он мне его дал. Он был моим другим сюрпризом, но первым. А вы – второй. И пудинг из патоки дважды за этот месяц!
– А кто такой… он?
– Другой чужестранец, глупая. Я же сказала. Странный такой генри.
– Генри? Его так зовут?
Их провожатая вздохнула, исполнившись нарочитых страданий:
– Их всех зовут генри.
Эмили, как вскоре выяснилось, на самом деле звали Эмили-22813. Все женщины, которые жили и работали в этом месте, носили имя Эмили – или «эмили», поскольку это был термин, описывающий «женщину вообще». А все мужчины назывались «генри». Эмили-22813 и ее подруги по работе (Рени прикинула, что, судя по размерам фабрики-фермы, здесь их должны быть сотни) проводили дни, сажая бобы, кукурузу и помидоры, и ухаживая за ними.
– Потому что этого хочет от нас король, – дала Эмили единственное объяснение, почему она и ее подруги работают в условиях, которые показались Рени достойными рабов.
Само же место, насколько можно было разобрать скороговорку Эмили, называлось Эм Релл. Рени предположила, что это название было производным от женского имени. Никаких иных ассоциаций с Соединенными Штатами в целом или с Канзасом (местом, известным ей лишь как часть сельскохозяйственного сердца Северной Америки) у Рени не возникало.
Эм Релл, или чем бы он ни оказался, выглядел странно заброшенным. Не видно было работниц, подруг Эмили, а меж неподвижных тракторов и хаотично разбросанных штабелей из пустых ящиков не ходили сторожа. Никем не остановленные, Рени и остальные ступили под сияние оранжевых ламп, подвешенных на каждом столбе и проводе, и двинулись через широченный двор, пока Эмили не остановила их перед зернохранилищем, обширной конструкцией, по сравнению с которой даже громадный дом в Дурбане, где жила Рени, показался бы хижиной. Строение походило на ангар для пассажирского сверхзвукового лайнера и было окутано клубами зерновой пыли.
– Здесь есть место, где вы можете поспать. – Эмили указала на стальную лестницу, прилепившуюся снаружи к одной из стен. – Наверху, на чердаке. Туда никто никогда не заглядывает.
!Ксаббу взобрался по лестнице, залез в незарешеченное окно, выглянул из него и быстро спустился.
– Там полно оборудования, – сказал он. – Кажется, это хорошее укрытие.
С помощью Эмили они втащили наверх осевшего мешком Каллена. Когда они протолкнули его через широкое загрузочное окно, Эмили сказала:
– Теперь я должна идти. Из-за этого забора нам разрешили поспать немного дольше. Если смогу, то утром приду вас проведать. До свидания, незнакомцы!
Рени проследила взглядом, как гибкая фигурка быстро спустилась по лестнице и скрылась в тени возле одного из длинных низких бараков. Боковая дверь открылась и снова закрылась, пропустив девушку внутрь. Секунду спустя у дальнего конца барака показалась странная округлая фигура. Рени отпрянула от окна, чтобы на нее не попал лунный свет, и всмотрелась в просеменившее мимо существо. Оно издавало негромкий жужжащий шум, но Рени не разглядела почти ничего, кроме бледно светящихся глаз. Существо свернуло за угол и скрылось.
Сам чердак, хотя и занимал лишь небольшую часть хранилища, был длиннее улицы, на которой Рени жила в Пайнтауне, и полон мест, пригодных для сна. Они устроились в защищенной нише неподалеку от окна и лестницы. !Ксаббу отыскал длинные мешки, набитые тяжелыми фартуками. Несколько таких мешков, разложенных за грудой непонятных ящиков, которые образовали изгородь между местом их отдыха и окном, стали для Каллена хорошей постелью. Когда они уложили на нее молодого ученого, его глаза уже были закрыты. Друзья притащили еще мешков и устроились как можно удобнее. Рени очень хотелось обсудить с !Ксаббу дневные события, но ее ужасно тянуло в сон – и она позволила себе уснуть.
