Тэд Уильямс
Река голубого пламени
Рени набрала в грудь побольше воздуха:
– Кажется, наши системы неисправны. Мы не можем выйти в офлайн.
Каллен свистнул, впечатленный услышанным:
– Хреново.
– Мы вам все исправим, когда вернемся в Улей, – уверенно заявила Ленора. – Все станет как новенькое, даже еще лучше.
Рени в этом, мягко говоря, сомневалась, но промолчала. Стрекоза мчалась сквозь сгустившиеся сумерки.
Перед пробуждением Орландо увидел еще один сон – точнее, тусклый и размытый фрагмент сна, в котором какой-то безликий ребенок сидел в холодной и темной комнате, умоляя его остаться и поиграть с ним. Тут был замешан какой-то секрет, нечто такое, что нужно держать в тайне от взрослых, однако все подробности улетели подобно унесенному ветром дыму, едва Орландо проснулся. И все же, несмотря на то что события нескольких следующих минут быстро заставили его позабыть о сне, навеянное им предчувствие беды ослабело гораздо позднее.
В первые и не слишком отчетливые секунды после того, как Орландо открыл глаза, он едва не решил, что парализован. Ног будто не было, и он не ощущал почти ничего ниже своего широкого тугого пояса.
– Орландо?
Голос был более знакомым, чем ощущение возвращения в мир. Орландо прищурился и повернул голову к говорившему.
– Ты очнулся! – Лицо Фредерикса находилось совсем рядом. Через секунду до Орландо дошло, что его талию охватывает не пояс, а рука товарища, другой же Фредерикс держится за край листа. Они плавали по грудь в теплой речной воде.
– Что ж, привет и добро пожаловать на вечеринку, солнышко. – В двух-трех метрах от него за край листа цеплялся Сладкий Уильям, весьма смахивающий на мокрого черного какаду. – Означает ли это пробуждение, что ты теперь можешь плавать и нам уже не нужно каждые две минуты затаскивать твое тело обратно на лист?
– Оставь его в покое! – рявкнул Фредерикс. – Он очень болен.
– Фредерикс прав, – произнес женский голос. – А препираться – только зря терять время.
Орландо повернул голову – собственная шея показалась лишенной костей, как язык льстеца, – и уставился на лица за спиной у Фредерикса. Три женских сима – Клан Ли, Флоримель и Мартина – забрались на выступающую из воды часть листа и держались за его выпуклый бок. Флоримель (это говорила она) внимательно всмотрелась в Орландо:
– Как ты себя чувствуешь?
– Бывало и похуже. – Орландо покачал головой. – Но бывало и получше.
Лист завибрировал. Орландо ухватился за Фредерикса, а другой рукой дотянулся до края листа. Сердце у него внезапно заколотилось. Через секунду вибрация прекратилась.
– Думаю, мы царапнули какой-то корень, – сказала Флоримель. – Берег уже достаточно близко, и остаток пути нам следует преодолеть вплавь.
– Вряд ли я смогу. – Орландо очень не хотелось признаваться в своей слабости, но он мало что мог скрыть от спутников, неизвестное количество времени наблюдавших за тем, как он то проваливается в забытье, то приходит в себя.
– Не напрягай свою прелестную головку, – ответил Уильям.— Мы просто отнесем тебя на руках до самого Изумрудного города, или Мордора, или куда мы там направляемся. Разве не так это делается в тех сказочках? Друзья до гроба, верно?
– Да заткнись ты, – предложил Фредерикс.
Орландо закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы держать голову над водой. Несколько минут спустя лист снова вздрогнул и остановился, покачиваясь от слабого течения. – Мы не знаем, насколько долго лист здесь застрял, – отметила Флоримель. – Так что давайте выбираться на берег – он уже совсем близко.
– Каждому хочется покомандовать. – Сладкий Уильям театрально вздохнул. – Что ж, раньше сядешь – раньше выйдешь. Тогда поплыли.
Он выпустил лист, плюхнулся в воду и подплыл к Фредериксу. Орландо удивился было, что это Уильям задумал, но туг его шею обхватила рука, оторвала от листа и утянула в воду. Он забился, пытаясь освободиться.
– Да не дергайся ты, болван, – прошипел Уильям. – Или поплывешь сам.
Когда до Орландо дошло, что Уильям хочет помочь ему добраться до берега, он расслабился. Уильям поплыл, на удивление сильно загребая свободной рукой. Орландо лежал на спине, уперевшись подбородком в обхватывающую его шею согнутую руку Уильяма, глядел в синее тропическое небо, шире которого он ничего в жизни не видел, и гадал, будет ли этот сон тянуться вечно.
«Как все поразительно сходится, – подумал он. – Вот я здесь, в месте, где моту быть таким, как все, даже лучше многих других, а я опять болен».
Однако его мускулы не столь слабы, какими были поначалу, а это уже интересно. Ради эксперимента Орландо пару раз лягнул воду и был вознагражден рыком Сладкого Уильяма:
– Ты сбиваешь меня с ритма. Не знаю, что ты там делаешь… немедленно прекрати.
Орландо расслабился, с легким удовольствием прислушиваясь к тому, как виртуальная плоть постепенно наливается силой.
Через минуту Уильям вытащил Орландо на гладкую береговую гальку и встал рядом. К его голове и плечам прилипли мокрые перья.
– Полежи пока здесь, герой. Подумай о возвышенном. А мне надо сплавать обратно и вытащить на берег слепую леди.
Орландо более чем устроила возможность полежать на теплом солнышке и прийти в себя. Сперва он сгибал и разгибал пальцы на руках и ногах, а через несколько минут окреп настолько, что смог согнуть руки и ноги. Легкие у него все еще болели, если он делал вдох чуть поглубже, а мускулы ныли, зато почти пропала навязчивая сонливость, одолевавшая его с тех пор, как он захватил королевский корабль Атаско. Но оставшийся клочок внутренней темноты и сейчас не давал ему покоя – тень, которой он так и не смог дать имя или ясно увидеть.
«Что-то произошло. Я видел… сон? И в нем был Бизли? И какой-то мальчик?» Это тревожило Орландо, потому что казалось бессмысленным, но в то же время в глубине его сознания нечто нашептывало, что на самом деле это имеет очень большой смысл. «Мне надо было что-то сделать? Кому-то помочь?» И еще одна мысль, медленно оформившаяся, но еще более леденящая: «Я был почти мертв? Я погрузился в темноту. Так я что, умирал?»
Орландо открыл глаза и увидел, как остальные его спутники выбираются на берёг. Сладкий Уильям вынес на руках Mapтину и с удивительной нежностью положил ее рядом с Орландо. И лишь когда остальные собрались вокруг них в тесный кружок, Орландо внезапно понял – случилось еще что-то.
– А где остальные? Где?.. – Он запнулся, потому что не мог сразу вспомнить имена. – Где Рени… и ее друг? И тот бронированный парень?
Кван Ли покачала головой, но промолчала, глядя на гальку под ногами.
– Пропали, – ответила Флоримель. – Может, утонули. А может, их вынесло на берег где-то в другом месте. – В ее суховатых словах ощущалась какая-то фальшивая нотка, нечто такое, что могло оказаться тщательно подавляемой болью. – Нас всех смыло в воду. Те, кого ты сейчас видишь, сумели ухватиться за лист. А тебя вытащил твой друг, а потом все время поддерживал твою голову над водой, поэтому ты и выжил.
Орландо повернулся к Фредериксу.
– Ну что уставился? Хочешь привести меня на сетевое шоу и выставить героем? – с вызовом произнес Фредерикс. – Я не планировал позволить тебе утонуть только потому, что ты идиот. – В животе Орландо что-то повернулось. Сколько уже раз за последнее время друг спасал ему жизнь?
И, словно желая углубить эту тему, Сладкий Уильям добавил:
– Более того, утеночек, как раз перед тем когда мы перевернулись, ты вообще перестал дышать. И Флосси пришлось делать тебе искусственное дыхание.
– Флоримель, а не Флосси! – Женщина пронзила взглядом вымазанного грязью Уильяма. – Так поступил бы любой.
– Спасибо. – Несмотря на еще один долг благодарности, Орландо не мог разобраться в своем отношении к этой неистовой женщине, он осознал наконец масштаб их потери. – А мы можем поискать Рени и остальных? Вдруг им нужна помощь?
– Некоторые из нас не такие шустрые, как ты, потому что нам не удалось прокатиться на халяву, – заметил Сладкий Уильям. – Кое-кто настолько устал, что мог бы улечься прямо здесь и недельку поспать.
Орландо обвел взглядом берег. Ему, лежачему, он виделся как уходящая вдаль перспектива высоченных стреловидных растений и тонких полосок каменистого пляжа. Река – широченное зеленое одеяло, испещренное волнами, – тянулась куда-то очень далеко. Над дальним краем пляжа нависали первые деревья недалекого леса – каждое огромное, как «ясень мира» из скандинавской легенды, и высокое, как бобовый стебель, на который взбирался Джек. Но Орландо был озадачен не только размером деревьев.
– Сейчас утро, – сказал он. – А совсем недавно был вечер. Здесь что, время движется скачками?
– Нет, вы только послушайте! – рассмеялся Уильям. – Он тут выдрыхнулся, пока мы всю ночь гребли, и теперь решил, будто время скачет.
Орландо не сомневался, что где-то далеко его реальное лицо залилось краской.
– Извини. – И он ухватился за первую же подвернувшуюся мысль, лишь бы что-то сказать: – Значит, мы будем здесь ночевать? Нам нужно развести костер? Или еще что-то сделать?
Мартина, молчавшая с тех пор, как Уильям вынес ее на берег, внезапно села и широко раскрыла глаза.
– Там что-то… – Она поднесла ладони к лицу и принялась тереть его с такой силой, что Орландо испугался, как бы она не поранилась даже сквозь тактильные датчики. – Нет, кто-то… – Ее рот раскрылся, а лицо исказилось, словно от беззвучного крика. Мартина вытянула руку, указывая вниз по течению. – Там! Там кто-то есть!
Все повернулись, следуя за ее рукой. Неподалеку от них стояла закутанная в белое человеческая фигура примерно их размера, разглядывая что-то невидимое у кромки воды. Орландо с большим трудом встал, но у него сразу же закружилась голова.
– Орландо, не надо! – Фредерикс вскочил и схватил его за руку. Орландо зашатался и попытался шагнуть вперед, но слабость победила. Покачиваясь, он остался на месте, с трудом удерживая равновесие.
Флоримель уже решительно направлялась к фигуре, ступая по неровным камням. Следом вышагивал Сладкий Уильям.
– Будьте осторожны! – крикнула им вслед Кван Ли, потом подошла к Мартине и взяла ее за руку. Сим француженки все еще смотрел куда-то незрячими глазами, а голова медленно поворачивалась из стороны в сторону, напоминая антенну-тарелку, неспособную уловить сигнал.
Когда Орландо кое-как проковылял несколько шагов, причем поддерживающий его Фредерикс скорее мешал ему, чем помогал, человек в белом плаще повернулся к Флоримель и Уильяму, словно впервые осознав, что он на берегу не один. Орландо показалось, что в тени под капюшоном поблескивали глаза, и тут фигура исчезла.
– Жуть! – выдохнул Фредерикс. – Ты видел? Он просто исчез!
– Мы же… в виртуальной реальности, – ответил Орландо, задыхаясь. – А чего ты ожидал? Вспышки и клубов дыма?
Двое их спутников стояли на коленях возле какого-то лежащего на мелководье предмета. Сперва Орландо решил, что это некая сломанная машина, но предмет слишком уж блестел, поэтому не мог пролежать в воде долго. Когда же Уильям и Флоримель помогли машине сесть, Орландо внезапно понял, что это такое.
– Смотрите-ка, кого мы нашли! – воскликнул Уильям. – Да это же Бах-Бах, наш металлический парень!
Пока Орландо подковылял ближе, опираясь на руку Фредерикса, Т-четыре-Б помогли выбраться из воды, и теперь у постороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что робота собираются представить двум старым и почтенным знаменитостям.
– Ты в порядке? – спросил Фредерикс у робота. Флоримель принялась проверять его примерно так, как проверяют состояние у жертвы аварии – сгибала конечности, нащупывала пульс. Орландо задумался, много ли от этих манипуляций толку, если они проделываются над симом. – То есть ух ты! – поправился Фредерикс – А мы думали, что ты помер!
– И, кстати, как нам все-таки тебя называть? – ехидно уточнил Уильям. – Все забывал спросить. Сойдет ли просто «Т», или ты предпочитаешь «мистер Четыре-Б»?
Т-четыре-Б застонал и закрыл лицо рукой в шипастой металлической перчатке:
– Блин, как мне хреново. Сплошной фенфен. Меня сожрала рыба. – Он потряс головой, едва не угодив при этом торчащим из шлема зубцом в глаз Флоримель. – А потом еще и выблевала. – Он вздохнул. – Хочу ли я такое повторить? Никогда.
– Это не бог весть что, но все же дом, – заявил Каллен.
Рени не видела ничего, кроме россыпи тусклых огоньков впереди.
– Погоди-ка, – резко произнесла Ленора. – У нас сигнал на радаре, на половине первого. Он приближается.
– Что это?
– Думаю, один из проклятых кецалей. – Ленора нахмурилась и повернулась к Рени. – Птицы.
– Держитесь крепче. – Каллен резко бросил стрекозу вниз. – А еще лучше хватайте те ремни и пристегнитесь.
Рени и !Ксаббу кое-как добрались до висящих в алькове аварийных ремней. Стрекоза падала всего несколько секунд, а потом настолько неожиданно сбросила скорость, что у Рени возникло ощущение, будто ее сжали, как аккордеон. Насколько она могла судить, стрекоза шла на посадку, и тут у них под ногами раздался механический хрип, за которым последовал удар, заставивший Рени и !Ксаббу подпрыгнуть.
– Выпускаем посадочные ноги, – пояснила Ленора. Стрекоза, вздрогнув, на что-то приземлилась. Ленора не сводила глаз с экрана. – Нам надо лишь подождать, пока проклятым птицам не станет скучно. Они не замечают того, что не движется.
Рени никак не могла понять этих людей. Они вели себя так, словно играли в какую-то сложную игру. Возможно, так оно и было.
– Зачем вы это делаете? – спросила она.
– Чтобы она нас не сожрала, – фыркнул Каллен. – Черт, сколько времени зря потеряем.
– Все чисто, – объявила Ленора. – Покружила и улетела. Подождем для спокойствия еще немного, но я не вижу ничего, кроме пустого неба.
Резко заработали крылья, стрекоза дрогнула и взлетела. Каллен снова направил ее к огонькам, которые стали увеличиваться по мере приближения летательного аппарата к вертикальной стене, усеянной святящимися пятнышками. Одно из таких прямоугольных пятен становилось все крупнее, пока не оказалось огромным квадратным проемом, по сравнению с которым пролетевшая сквозь него стрекоза показалась совсем маленькой. Каллен ловко влетел в ангар, на секунду завис и приземлился.
– Верхний этаж, – объявил он. – Мандибулы, хитиновые экзоскелеты и дамское белье. Выходят все.
У Рени неожиданно возникло желание дать ему подзатыльник, но оно ушло в усилия по высвобождению усталого тела из ремней безопасности и проталкиванию его в выходной люк следом за пилотами. За Рени медленно, чтобы не торопить ее, спустился и !Ксаббу.
Самолет-насекомое стоял в огромном ангаре, наружные двери которого уже закрывались под натужное гудение моторов. Рени сразу вспомнилась военная база в Драконовых горах, но она тут же напомнила себе, что та база была реальной, а это сооружение виртуальное. Как и прочие симуляции Иноземья, строение выглядело поразительно правдоподобным – архитектурное чудовище с высоким потолком, сооруженное (или кажущееся сооруженным) из фибрамитовых балок, листов пластистали целых акров флуоресцентных световых панелей. Все шестеро симов, подбежавших к стрекозе и принявшихся за ее послеполетное обслуживание, имели индивидуальные и очень естественные лица, Рени задумалась над тем, не изображает ли каждый из этих симов реальных людей.
И внезапно до нее дошло, что она понятия не имеет, реальны ли их спасители.
– Пошли, – поманила ее Ленора. – Мы вас расспросим – это не отнимет много времени, хотя у Анжелы может появиться желание поболтать с вами, – а потом милости просим на экскурсию.
Улей, как его называла Ленора, представлял из себя огромное сооружение внутри холма лесной земли. Сам холм по сравнению с крошечными людьми был даже больше горы, внутри которой разместилась база «Осиное гнездо», и Рени подумала, что туг наблюдается какая-то зловещая параллель с их ситуацией в РЖ. Когда они выходили из ангара в длинный коридор (Ленора и Каллен шли впереди, о чем-то дружески споря, а !Ксаббу семенил рядом на всех четырех), Рени снова задумалась над тем, не оказались ли они в своеобразном игровом мире.
– А чем именно вы здесь занимаетесь? – спросила она.
– Мы вам так и не сказали? – Ленора улыбнулась. – Вам наше занятие покажется весьма странным.
– Насекомыми, – пояснил Каллен, – Мы делаем насекомых.
– Говори за себя, сканированный, – перебила его Ленора. – Лично я наблюдаю за насекомыми.
!Ксаббу привстал на задние лапы и провел пальцами по стене, чтобы ощутить ее текстуру.
– Это какой-то игровой мир? – спросил он, невольно озвучив последнюю мысль Рени.
– Серьезный, как сердечный приступ, – ответил Каллен. – Возможно, для Кунохары здесь игровая площадка, но для нас, энтомологов, оказаться в этом мире – все равно что попасть после смерти в рай.
– Теперь мне воистину любопытно, – сообщила Рени. Как ни странно, ее действительно одолело любопытство. Опасения за судьбу спутников не исчезли, но Иноземье вновь удивило невольную искательницу приключений.
– Подождите минутку, «мы все расскажем. Надо лишь оформить гостевые пропуски, и тогда вы сможете перевесишься по всему Улью.
Рени, ошеломленная реализмом окружения, полагала, что их отведут в какой-нибудь офис, но они еще стояли в коридоре, когда Ленора открыла в воздухе информационное окно и рядом с ними неожиданно материализовалась приземистая женщина с чрезвычайно серьезным лицом, хорошо симулирующими средиземноморские черты, и короткими каштановыми волосами.
– Да вы не пугайтесь, – сказала она Рени и !Ксаббу. Ее слова прозвучали почти как команда. – Здесь, в Улье, у нас нет нужды тратить время на «реалистичную чепуху». – Пока гости раздумывали над двусмысленным заявлением, женщина обратилась к Леноре: – Вы хотели со мной поговорить? Об этих людях, правильно?
– Мы обсудили бы все по пути сюда, но Каллен едва не отправил стрекозу прямиком в птичий клюв, и это нас немного отвлекло.
– Они попали сюда из чьей-то симуляции… из мира Атаско? – Ленора повернулась к Рени за подтверждением. Та кивнула. – А теперь не могут выйти в офлайн.
Женщина фыркнула:
– Надеюсь, у вас достаточный запас воды и глюкозы в том месте, которое вы называете домом, дорогуша, потому что сейчас у нас почти нет времени, чтобы вам помочь. – Она повернулась к пилотам: – Тот фронт «экитонов» развернулся, а он, когда движется, становится шириной в сорок футов. Поэтому завтра утром отправляйтесь и проверьте, как там дела.
– Есть, капитан. – Каллен отдал честь.
– Проваливай. – Женщина вновь обратила внимание на Рени и !Ксаббу и уставилась на последнего, приподняв брови. – Будь у меня достаточно времени, чтобы тратить его на бородатую шутку, я бы сказала: «У нас тут бабуины почти не водятся», но времени у меня нет. Я Анжела Бонифейс. Итак, у вас проблема. А у нас очень серьезный договор с владельцем этого мира, и нам не разрешается приводить сюда кого-либо без его разрешения.
– Мы не хотим путаться у вас под ногами, – торопливо сказала Рени. – И уйдем, как только сможем. Если бы вы доставили нас к ближайшей… – она запнулась, подбирая слово, – …границе, то мы просто перешли бы ее, и все.
– Это не так-то просто. – Анжела прищурилась. – Проклятье. Ну ладно… Квок, попробуй отыскать кого-нибудь, кто смог бы разобраться, что случилось с их оборудованием. А мне надо пойти к Белло и дать ему кое за что пинка в зад. – И, не успев отвернуться, она уже исчезла, подобно иллюзионисту на сцене.
– Анжела – администратор проекта, – сказала Ленора вместо объяснения.
– А что она имела в виду, говоря о «реалистичной чепухе»? – поинтересовался !Ксаббу. Даже Рени улыбнулась, услышав его интонацию.
– Да то, что в Улье нам нет необходимости притворяться, будто вокруг реальный мир, – объяснил Каллен, по-кошачьи потягиваясь. – Кунохара не хочет, чтобы естественный вид его симуляции что-либо нарушало. Поэтому если нам хочется рассмотреть что-то вблизи, то приходится подстраиваться и становиться частью окружающей среды – но при этом ни во что не вмешиваться. Вот почему все средства передвижения и выглядят здесь как крупные насекомые. Кунохара придумал еще кучу других жутко раздражающих правил, которые нам приходится выполнять. Это нечто вроде его личной игры, и он просто тащится, заставляя нас прыгать сквозь обруч. Во всяком случае, я так думаю.
– Когда заработаешь свой первый миллиард-другой, сможешь создать собственную симуляцию, – заметила Ленора. – И тогда уже ты станешь устанавливать правила.
– Тогда моим первым правилом станет: «Долой шестнадцатичасовой рабочий день для босса». Ладно, мне надо заняться отчетом, а потом я отсюда сваливаю. Сайонара.
Он щелкнул пальцами и исчез.
– Здесь просто нет помещений, где можно поспать, – извинилась Ленора, входя в конференц-зал. – Потому что здесь никто не ночует: нет смысла. – Она обвела взглядом пустое помещение. – Извиняюсь, что здесь так пусто. Если хотите, повешу картины на стены или сделаю побольше мебели.
Рени покачала головой:
– Ничего, и так сойдет.
– Ладно, я загляну к вам через несколько часов. Если кто-нибудь из электронщиков освободится пораньше, я попрошу их проверить ваше оборудование. – И она испарилась, оставив Рени и !Ксаббу наедине.
– Как вы думаете, здесь мы можем говорить? – спросил !Ксаббу, забравшись на прямоугольный блок, изображающий стол.
– Если ты имеешь в виду реальное уединение, то сомневаюсь. – Рени нахмурилась, – Это виртуальный конференц-зал. И все это место – лишь визуальный интерфейс для многоканальной двусторонней связи. Но вот подслушивают ли они нас?.. Вероятно, нет.
– Значит, вы не считаете этих людей нашими врагами. – !Ксаббу присел на корточки, почесывая короткий мех на ногах.
– Если они и враги, то совершили слишком большие усилия ради того, чтобы причинить нам какой-либо вред. Нет, думаю, они действительно те, кем назвались – специалисты из университетов и ученые, работающие внутри дорогой симуляции. А вот насчет владельца этого мира (как там его называли?) я бы такое столь уверенно не утверждала.
Рени вздохнула и уселась на пол, прислонившись спиной к крахмально-белой стене. Комбинезон, в который был облачен ее сим, выглядел лишь слегка поношенным, несмотря на пребывание в воде, именно до такого состояния он вполне бы мог дойти в реальном мире. Похоже, в симуляциях Иноземья учитывается даже условия эксплуатации и износ предметов.
Так кто же эти люди, это Братство, снова задумалась Рени. Как они сумели создать Сеть с такими поразительными симуляциями? Нет сомнений, что одних лишь денег, даже в невообразимых количествах, недостаточно, чтобы столь резко, на порядок, поднять уровень реалистичности ВР.
– Так что нам теперь делать? – вопросил !Ксаббу. – Мы потеряли остальных навсегда?
– У меня действительно нет ответов на эти вопросы, – Смертельно усталая и подавленная, Рени с трудом поддерживала ясность мыслей. – Мы можем ждать и надеяться, что Селларс отыщет нас быстрее, чем агенты Братства. Можем постоянно перемещаться и искать… Как Селларс назвал того человека?
!Ксаббу задумчиво нахмурил обезьяньи брови.
– Джонас, – сказал он наконец. – Селларс разговаривал с ним во сне. И сказал, что освободил его.
– Правильно. Но это совершенно не подсказывает, где Джонас может отыскаться. И вообще, как следует его искать? Плыть по реке? Насколько нам известно, она может тянуться через виртуальное пространство миллионы миль. Господи, да она вообще может оказаться чем-то вроде ленты Мебиуса и постоянно меняться, поэтому у нее и вовсе не будет конца.
– Вы несчастливы, – сказал !Ксаббу. – Но я не считаю, что все настолько уж плохо. Взгляните на этот мир! Вспомните мир Атаско. Да в мире попросту не хватит людей, чтобы сконструировать миллион настолько сложных симуляций, как эта.
– Наверное, ты прав, – устало улыбнулась Рени. – Значит, решено? Возвращаемся к реке и будем надеяться, что нам удастся отыскать Мартину и остальных. Или того Джонаса. Слышал когда-нибудь выражение: «Иголка в стоге сена»?
!Ксаббу покачал головой:
– А что такое стог сена?
Ее сны приходили и уходили почти незамеченными, подобно утреннему дождику. Рени проснулась. Она лежала, свернувшись калачиком на полу в воображаемом конференц-зале, и прислушивалась к тихому дыханию лежащего рядом !Ксаббу.
Из глубин памяти всплыло воспоминание – сперва лишь как образ, сплав звука и ощущения. Когда Стивен был маленьким, он, если утро было холодным, заползал к ней в постель. Секунду-другую брат сонно бормотал какую-то чепуху, потом прижимался к Рени и почти мгновенно проваливался в глубочайший сон, предоставляя сестре сомнительное удовольствие безропотно дожидаться звонка будильника.
Как ужасно то промежуточное состояние, в котором сейчас пребывает Стивен, это неопределенное ничто. Мать Рени хотя бы скончалась, и по ней можно скорбеть, тосковать, а иногда и винить. Стивен же ни жив, ни мертв. Словно в чистилище. И с этим ничего нельзя поделать.
Возможно, ничего кроме этого – чем бы «это» ни обернулось. Безнадежными поисками? Отчаянной атакой на несокрушимую преграду? Рени могла лишь гадать. Но каждая секунда, пока Стивен оставался болен, а она не могла ему помочь, была для нее обжигающим упреком.
Боль вызвало и другое воспоминание. Когда Стивену было лет пять или шесть, он как-то днем вернулся домой очень возбужденный и размахивая руками, словно умел летать. Его расстройство было настолько преувеличенным, что Рени сперва едва невольно не рассмеялась – пока не заметила кровь на губе брата и грязь на одежде. Как выяснилось, по дороге из школы его перехватили дети постарше. Они пытались заставить его сказать нечто такое, чего он говорить не хотел – какой-то из ритуалов безжалостного детства – а потом проволокли малыша по дороге.
Не потратив даже секунды, чтобы промыть брату рассеченную губу, Рени выскочила из дома. Завидев ее, небольшая шайка десятилетних злодеев разбежалась, но один оказался недостаточно проворен. Вопя от ярости, Рени принялась трясти мальчишку, пока тот не зарыдал пуще самого Стивена. Когда же Рени его отпустила, он упал, глядя на нее со смертельным ужасом в глазенках, и ее пронзил мучительный стыд. Как она, взрослая женщина и студент университета, могла настолько запугать ребенка?.. Рени ужаснулась и до сих пор не простила себе этот поступок. (Стивен, наблюдавший за всем с крыльца, подобных угрызений совести не испытывал. Он со злорадством воспринял наказание обидчика, да еще со смехом сплясал победный танец, когда сестра вернулась домой.)
Но как может кто-то систематически калечить детей? Чем могут оправдать такое чудовищное преступление люди из проекта Грааль? Рени не могла даже придумать такому оправдание. Однако в нынешнем мире слишком многому трудно найти оправдание.
Когда настроение размышлять прошло, Рени что-то буркнула и села. !Ксаббу вздохнул и повернулся на другой бок.
Что она может сделать? Только одно – идти вперед. Она делала ошибки, совершала поступки, о которых теперь неприятно вспоминать, но, кроме нее, у Стивена никого нет. И его жизнь, самая важная для Рени жизнь, находится в ее руках. Если она сдастся, то никогда не увидит, как ее брат бегает, никогда не услышит, как он хохочет над дурацкими шуточками из сетевых шоу или делает много всего прочего, из чего складывается он, ее единственный и неповторимый брат.
Возможно, тот десятилетний громила и не заслуживал столь жестокой трепки, но больше он никогда Стивена не трогал. Кто-то всегда должен выступать на защиту слабых и невиновных. И если она не сделает все, что в ее силах, то проведет остаток жизни в тени постигшей ее неудачи. И даже если Стивен умрет, то для нее он навсегда останется в чистилище, превратившись в призрака самой реальной разновидности – призрака упущенного шанса.
