Тэд Уильямс
Река голубого пламени
А потом эта секунда навалилась мраком и ветром. Над головой громыхнул холодный гром, вертикальный ураган сплющил тело и наполнил воздух жалящей слепящей пылью. Орландо завопил, зная, что в любой момент в него могут вонзиться ядовитые клыки. Что-то ударило его по голове, перед глазами сверкнули звезды.
Ветер ослабел. Тьма немного рассеялась. Фредерикс все кричал.
Орландо открыл глаза. Прищурившись, он всмотрелся в клубящуюся пыль, с удивлением обнаружив, что пока еще жив в этом мире. Камни толщиной с его бедро покатились мимо, в то время как невероятно огромный черный силуэт, похожий на негатив ангела, взмыл в небо. В его когтях извивалось нечто гибкое, буйное и относительно небольшое.
Когтях.. То была птица. Птица размером с пассажирский реактивный лайнер, с космический челнок – даже больше! Взрывная сила ее крыльев, придавившая Орландо невидимым столбом воздуха, переместилась, когда птица накренилась и полетела прочь, унося в когтях беспомощно извивающуюся сороконожку, чтобы накормить ждущих в гнезде птенцов.
– Орландо! Эй, Орландо! – негромко позвал Фредерикс откуда-то издалека. Но что значил его голосок по сравнению с восхитительным зрелищем неминуемой смерти, уносящейся в вечернее небо. – Гардинер!
Орландо взглянул на береговой обрыв, где стояли Сладкий Уильям и Т-четыре-Б, выронив охапки тростника и с изумлением пялясь на быстро улетающую птицу. Потом повернулся, отыскивая взглядом Фредерикса и корабль. Однако они исчезли.
На мгновение у Орландо замерло сердце, но он гут же увидел, что новое плавсредство, на постройку которого было затрачено столько усилий, а вместе с ним и Фредерикс, лишь переместились и находятся теперь довольно далеко. Когда в голове Орландо сложилась по кусочкам вся информация, до него дошло, что лист плывет по реке, сброшенный в воду ветром от птичьих крыльев, и медленно дрейфует к полосе быстрого течения. Фредерикс, оказавшийся на борту в одиночестве, подпрыгивал, размахивал руками и кричал, но уже сейчас слов было почти не различить.
Ошеломленный, Орландо взглянул на обрыв. Оба его товарища наконец-то оценили ситуацию, в которой оказался Фредерикс, и теперь со всей возможной скоростью спускались на поросший мхом берег. Тем не менее до воды им предстояло бежать примерно минуту, а Фредерикса уже секунд через двадцать подхватит течение и навсегда унесет вдаль.
Выставив шест на манер копья, Орландо помчался вдоль берега. Он бежал к выступающему мысу, надеясь, что Фредерикс сумеет ухватиться за конец протянутого ему стебля, но, оказавшись на месте, понял, что не смог бы дотянуться до друга и тремя такими шестами. Лист пока вертелся в водовороте на границе между быстрым течением и спокойной прибрежной водой. Орландо взглянул на друга, потом на Сладкого Уильяма и Т-четыре-Б – все еще далекие фигурки, бегущие по берегу. Потом повернулся, спустился на мыс, разбежался и прыгнул в воду.
Он едва не погиб, хотя вода была относительно теплая. Когда Орландо почти уже выбился из сил и гадал, что случилось с его ногами (он перестал их ощущать), Фредерикс протянул руку и поймал плавающий в воде стебель. Орландо как раз пришел к выводу, что путешествие в виртуальную вселенную ради того, чтобы утонуть, – странный способ самоубийства для человека с неизлечимой болезнью, но в этот момент в воду рядом с ним плюхнулся обгрызенный сороконожкой конец шеста, едва не ударив пловца по голове.
– Хватайся! – крикнул Фредерикс.
Орландо ухватился за шест, а приятель помог ему перебраться через край листа и уложил на помост, который они сплетали почти весь день. У Гардинера, с которого капала вода, хватило сил только на то, чтобы, дрожа, свернуться калачиком под бортом, прикрывавшем пассажиров от вечернего ветра. Река уносила друзей все дальше от берега и двух изумленных спутников.
– Оно твое, Скоурос, – сказала сержант. – Дело Мерапануи. Можешь посмотреть в собственном компьютере: уже загружено.
– Спасибо. Вы настоящий друг, – ехидно произнесла Каллиопа Скоурос. Чтобы избежать любых намеков на дружеские отношения, она еще и поджала нижнюю губу. – Это дело так долго валялось в архиве, что начало попахивать.
– Ты хотела получить дело, и ты его получила. – Сержант потерла руки, словно умывая их. – И не надо винить меня в собственных амбициях. Просмотри дело, вызови свидетелей…
– Если кто-нибудь из них еще жив.
– …Вызови свидетелей и проверь, не вспомнит ли кто что-нибудь новенькое. А потом, если хочешь, сбрось дело обратно в «Нераскрытые». Как пожелаешь. – Она подалась вперед и прищурилась. Каллиопа задумалась, оправдала ли надежды сержанта операция по изменению формы роговицы. – И (я сейчас говорю от имени всей полиции Большого Сиднея) больше не заявляй, что мы тебе никогда ничего не поручали.
Детектив Скоурос встала.
– Спасибо за эту резиновую косточку, о славная хозяйка. Я уже помахиваю хвостом в вашу сторону.
– Топай из моего кабинета, ладно?
– Дело наше, и оно упаковано, – объявила Каллиопа, опуская мускулистое тело на сиденье. Воздушные клапаны ее кресла зашипели.
– То есть? – Стэн взглянул на напарницу поверх старомодных очков. В Стэне все было старомодным, даже имя. Каллиопа до сих пор не могла представить, каким родителям пришло в голову назвать ребенка «Стэнли» в двадцать первом веке.
– Упаковано. Выжато. Короче, безнадега.
– Значит, это наверняка дело Мерапануи.
– И никакое другое. Оно наконец-то выделено из расследования по Реальному Убийце, но вряд ли здесь проведена хоть какая-то работа. Делу уже пять лет, но, как мне кажется, его лишь просмотрели, прогнали параметры через их модель преступления, а потом снова выбросили в архив.
Партнер сплел пальцы:
– Так что? Знаменитая сыщица уже раскрыла дело Мерапануи, или мне тоже можно на него взглянуть?
– Ты и сарказм несовместимы, Стэн Чан. – Каллиопа включила настенный экран и вывела на него пиктограммы файлов, объединенные в древовидную структуру. Файл с делом появился в активном окне, и она развернула его на весь экран. – Полли Мерапануи. Пятнадцать лет. На момент убийства проживала в Когаре, но родилась на севере страны. Полагаю, она из племени тиви.
Стэн на секунду задумался:
– Они живут… на острове Мелвилл?
– Да. Бездомная с тех пор, как в тринадцать лет сбежала из родительского дома. Если не считать бродяжничества, у полиции на нее почти ничего нет. Несколько задержаний за кражи в магазинах, два за агрессивное поведение. Один раз просидела несколько дней за решеткой за приставание к мужчинам, но в деле отмечено, что ее виновность в этом инциденте не окончательно доказана.
Стэн приподнял бровь.
– Знаю, знаю. Удивительно, если подумать. – Каллиопа вывела на экран изображение. На них смотрела девушка в запятнанной рубашке, с круглым лицом, казавшимся слишком большим для худенькой шеи, широко распахнутыми испуганными глазами и темными вьющимися волосами, зачесанными набок и стянутыми в простой узел. – Так она выглядела, когда ее арестовали.
– Для тиви у нее слишком светлая кожа.
– Думаю, чистокровных тиви сейчас уже не осталось. А нас, чистокровных греков, осталось чертовски мало.
– Я-то думал, что твой дедушка был ирландцем.
– Мы сделали его почетным греком..
Стэн откинулся на спинку и свел кончики пальцев:
– Почему же тогда команда, работающая по Реальному Убийце, вытащила дело Мерапануи из полузабытого файла?
Каллиопа щелкнула пальцами и вывела на экран фотографии с места убийства. Приятного на них было мало.
– Радуйся, что на наш экран нельзя вывести панорамное изображение, – заметила Каллиопа. – Очевидно, характер и количество ран (они полагают, что убийца орудовал большим охотничьим ножом типа «цейссинг») оказались в некоторых отношениях сходными с работой мистера Реального. Но произошло все на три года раньше первого известного убийства, совершенного Реальным.
– А есть причины, по которым они отказались от этого дела?
– Отсутствие сходства между расположением ран на теле. Кстати говоря, все жертвы Реального были потомками белых европейцев, из среднего класса или из верхушки. Все убиты в общественных местах, где хотя бы теоретически имелись определенные электронные устройства безопасности, но они всегда по той или иной причине оказывались неисправны. Да опусти ты свою проклятую бровь! Конечно, это весьма странно, но это не наше дело. А убийство Полли – наше.
– Скажи-ка, почему ты вообще попросила именно дело Мерапануи? Ведь это не проститутка, приконченная клиентом, это преступление по страсти, одноразовое. Если нам нужны случайные убийства, то на улицах их случается по нескольку за день.
– Да? – Каллиопа шевельнула поднятым пальцем и переключилась на другой набор снимков с места убийства, изображающих лицо жертвы крупным планом.
– Что это у нее с глазами? – негромко спросил вдруг Стэн.
– А это не глаза. Это камни. Убийца затолкал их в глазницы.
Стэн отобрал у коллеги перчатку управления и увеличил изображение, потом молча вглядывался в него секунд десять.
– Ладно, это не заурядное убийство во время грабежа, – признал он. – И все же мы имеем дело с преступлением пятилетней давности, пережившим краткий момент ошибочной славы, когда все выглядело так, что злодей может оказаться серийным маньяком, о котором будут кричать во всех новостях. Однако в действительности, Скоурос, это лишь объедки со стола других копов.
– Лаконично и все же блистательно образно. Мне нравится твой стиль, большой парень. Тебе не нужен напарник?
Стэн нахмурился:
– Полагаю, это покруче, чем заниматься наркодилерами и «зарядниками».
– Нет, не лучше. Дело дерьмовое. Но оно наше.
– Знаешь, Скоурос, моя радость воистину безгранична.
По рабочим дням ей предстоял нелегкий выбор между возвращением домой или в вагоне надземки, или в маломощном служебном электромобиле. Но, хотя из-за городских пробок вождение отнимало больше времени, в машине было все же тише.
Авточтец продирался сквозь заметки по делу Мерапануи, спотыкаясь на именах некоторых свидетелей азиатского или аборигенского происхождения. Кстати, и свидетелей-то оказалось весьма немного. Убийство произошло неподалеку от подвесного «жилища-улья» под одной из главных секций Большого западного шоссе, но если сквот и был до этого густо населен, то ко времени обнаружения тела опустел. Люди, живущие в таких местах, прекрасно понимали, что если полиция обратит на них внимание, ничего хорошего из этого не выйдет.
Снова вслушиваясь в подробности дела, Каллиопа старалась выбросить из головы все предубеждения и просто анализировать информацию. Разумеется, делать это было почти невозможно, особенно когда тебя со всех сторон отвлекают потоки машин, перемещающихся судорожными рывками от светофора к светофору под яркими оранжевыми лучами предзакатного солнца.
Начнем с того, что она уже мысленно называет убийцу «он». Но почему это обязан быть мужчина? Даже несмотря на относительную непродолжительность своей карьеры, Каллиопа достаточно долго занималась убийствами в Сиднее и знала, что женщины тоже могут оборвать чью-то жизнь, причем с удивительной жестокостью. Правда, такое эксцентричное, требующее железных нервов издевательство над телом… на такое наверняка способен только мужчина. Или она опять скатывается к предвзятости?
Не так давно, всего несколько лет назад, группа людей в Соединенных Штатах (на северо-западе тихоокеанского побережья, если память ее не подводит) заявила, что поскольку большая часть социального насилия производится мужчинами, и поскольку есть факты, указывающие на то, что у некоторых мужчин присутствует генетическая предрасположенность к агрессии, то мальчики, имеющие такие гены, должны подвергаться принудительной генной терапии in utero, то есть еще до рождения. Противники этой группы долго и громко кричали о том, что закон предлагает нечто вроде генетической кастрации, наказание за преступление, заключающееся лишь в том, что ты мужского пола, и дебаты постепенно выродились во взаимные оскорбления. А вообще-то жаль, решила Каллиопа. Она насмотрелась достаточно жутких кровопролитий, учиненных почти исключительно молодыми мужчинами, чтобы получить повод задуматься, натянута ли теория, поднятая на щит сторонниками предлагаемого закона.
Когда она поделилась со Стэном своими выводами, тот назвал ее фашиствующей лесбиянкой-мужененавистницей. Но ухитрился сделать это вежливо.
Да, ей, несомненно, следует избегать предположений, не основанных на фактах, но ей также нужно мысленно сосредоточиться на убийце, вычислить мерзавца до того, как она сумеет обнаружить его – или ее. А сейчас следует довериться инстинктам. Все указывает на дело рук мужчины, причем извращенца, так что, пока она не наткнется на ошеломляющее доказательство противоположного, человек, которого они ищут, останется «им».
Однако, если не считать предположения, что убийца – мужчина, зацепок очень немного. Никаких следов сексуального насилия, и даже аспект убийства как эквивалента секса выглядит весьма смазанным. Во многих отношениях все напоминает скорее ритуал, чем убийство.
Ритуал. В слове ощущалась вибрация, а Каллиопа научилась доверять той части своей личности, которая улавливала резонансы подобного рода. Ритуал. Эту мысль следует отметить.
Во всем прочем зацепок практически нет. Убийца не столь тщательно позаботился о том, чтобы замести улики, как это делал Реальный Убийца, но смерть настигла Полли Мерапануи фактически под открытым небом. Преступление произошло под бетонной эстакадой, ветер вымел все так, что полезных следов не осталось, и не помог даже безумно дорогой всасыватель частиц «ФорВак». Убийца был в перчатках, а Полли, если и сопротивлялась, так и не прихватила ногтями частичку его тела.
«Ах, если бы оказалось истиной старинное суеверие, – уже не в первый раз за свою карьеру подумала Каллиопа, – и в глазах умирающего действительно застывало бы изображение того, что он видел перед смертью».
Кстати, возможно, убийца в это верил. И это объясняет камни в глазницах.
Авточтец все еще бормотал, равнодушный, как часы. Вдалеке, над рекой габаритных огней, смазанным пятнышком появился указатель, обозначающий нужный съезд с автострады. Каллиопа стала перестраиваться в левую полосу. Никаких физических улик. Жертва – настолько ничтожная и несущественная, какой только может быть человек. Горстка бесполезных свидетелей (в основном бродяги и малоразговорчивые родственники). И воистину отвратительный, никогда прежде не встречавшийся modus operandi. [6] Стэн прав. Им подсунули чей-то висяк. И все, что в этом деле было полезного, уже успели высосать.
Но девушка, не обладавшая ничем ценным, кроме самой жизни, вовсе не была в этом деле совершенно несущественной. Заявить так – все равно что объявить, будто Каллиопа Скоурос тоже несущественна, ведь на что она решила тратить свои дни и ночи, как не на защиту обиженных и возмездие за никому не нужных?
«Вдохновляющая мысль, Скоурос, – подумала она, давя на клаксон и отрезвляя резкими звуками подрезавшего ее идиота, принявшего перед возвращением домой несколько кружек пива. – Но дело все равно дерьмовое».
Фредерикс, пригнувшись, стоял на носу (точнее, там, где находился бы нос, будь корабль настоящим) и вглядывался в даль над быстро темнеющей водой. Река донесла их до этого места, не подвергнув слишком суровым испытаниям, но Фредерикс все равно крепко держался за настил. Лист потряхивало на волнах, и зрелище того, как голова друга покачивается из стороны в сторону, стало вызывать у Орландо легкую тошноту, поэтому он улегся на спину, глядя на первые звездочки, исколовшие небо.
– Мы потеряли всех, – угрюмо проговорил Фредерикс. С тех пор как их унесло течением, он уже не раз произносил эту полную обреченности фразу. Орландо проигнорировал очередное выступление, вместо чего принялся сосредоточенно убеждать себя, что его скудная одежда высыхает, а воздух вполне можно назвать теплым. – Тебе что, все равно?
– Конечно, нет. Но что мы можем изменить? И не я застрял на этом дурацком корабле.
Фредерикс промолчал. Орландо пожалел о своих словах, но не до такой степени, чтобы взять их обратно.
– Слушай, они ведь знают, в какую сторону мы поплыли, – сказал он наконец вместо извинения. – И если мы… называй как хочешь… если мы пройдем, то просто подождем их на другой стороне. Они отыщут способ спуститься ниже по течению, и тогда в следующей симуляции мы все окажемся вместе.
– Да. Наверное. – Фредерикс обернулся к Орландо. – Эй, Гардинер?
Орландо несколько секунд ждал, пока Фредерикс завершит фразу, и лишь потом понял, что друг хочет поговорить.
– Да?
– Ты… как думаешь, нас убьют?
– Не в ближайшие несколько минут, если повезет.
– Заткнись. Я не языком чешу, я серьезно. Что с нами будет? – Фредерикс нахмурился. – Понимаешь… я… заскучал по родителям… что-то вроде этого. Мне страшно, Орландо.
– Мне тоже.
По мере того как сумерки сгущались, исполинские деревья на обоих берегах, проплывающие мимо, становились сплошной стеной мрака, подобно утесам, окаймляющим глубокую долину.
– Долина теней смерти, – прошептал Орландо.
– Что?
– Ничего. – Гардинер заставил себя сесть. – Слушай, мы можем делать только то, что уже делаем. Если бы имелся простой способ выбраться отсюда, кто-нибудь из нас давно бы его обнаружил. И не забывай, что Селларсу пришлось очень постараться, чтобы попасть сюда, поэтому Рени и остальные наверняка очень умны, хотя и похожи иногда на клуб придурков. Поэтому нужно лишь продержаться, пока мы не решим эту проблему. Считай, что это новое приключение в Срединной Стране.
– Ничто в Срединной Стране не может причинить реальный вред. И там тебя не могут убить. По-настоящему.
Орландо кривовато улыбнулся:
– Что ж, в таком случае бравым Таргору и Пифлиту самое время принять серьезный вызов.
Фредерикс попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла еще менее убедительной.
– Слушай, а как ты выглядишь? – неожиданно спросил Орландо. – В реальной жизни?
– А почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно. Ты высокая, низенькая?.. Какая?
– Не хочу об этом говорить, Орландо. Пожалуй, внешность у меня самая обычная. Поговорим о чем-нибудь другом.
Фредерикс отвернулся.
– Ладно. Ты мне так до сих пор и не рассказала, откуда взялся псевдоним «Пифлит».
– Я ведь говорила, что не помню.
– Фенфен. Не верю. Так что выкладывай.
– Я… словом. – Фредерикс взглянул на приятеля вызывающе. – Если ты засмеешься… или хотя бы хихикнешь, я тебя запакую до упора.
– Не засмеюсь.
– Был такой персонаж в книге. В детской книге. Что-то вроде плюшевой зверушки. И звали его Пиглет, то есть Поросенок. [7] А когда я была маленькая, то не могла произнести это имя правильно, вот родители и прозвали меня Пифлитом. А потом я начала шариться по Сети… короче, я сделала это имя своим псевдонимом. Ты смеешься?
Орландо покачал головой, стиснув зубы.
– Нет. Я не… – Он оборвал фразу на полуслове. Шум, постепенно нараставший уже многие секунды, теперь стал отчетливо различим сквозь плеск волн. – Что это?
Фредерикс уставился в небо.
– Очередной жук. Пока трудно сказать. Летит над самой водой.
Крылатое существо, летящее им навстречу, спустилось настолько близко к поверхности реки, что одна из его ног взбила волну в белую пену. Насекомое накренилось, покачнулось, рывком набрало высоту и легло на прежний курс. Оно промчалось мимо суденышка под острым углом, оказавшись по размерам примерно вдвое меньше кораблика-листа, улетело довольно далеко ниже по течению, но потом резко развернулось и полетело обратно.
– Он собирается на нас напасть, – сказал Фредерикс, хватаясь за шест.
– Ну не знаю. Похоже, он ранен… или болен… – Внимание Орландо привлекло нечто находящееся в воде под разворачивающимся насекомым. – Смотри! Там голубые искры!
Фредерикс стоял, с трудом удерживая равновесие и повернувшись к низко летящему существу. При его приближении он поднял шест над головой, словно намереваясь сбить жука.
– Господи, ты что, совсем просканировалась? – Орландо дернул Фредерикса вниз. Тому пришлось выпустить шест, чтобы не упасть, зато он был спасен от падения за борт и отделался всего лишь приземлением на колени.
– Эта штуковина раз в десять крупнее тебя, – втолковал другу Орландо. – Если заденешь такую дуру шестом, тебя просто швырнет в воду.
Насекомое с жужжанием приближалось. Когда оно оказалось совсем близко и накренилось, Орландо упал на четвереньки, готовый броситься ничком, если жук пролетит слишком низко. Он увидел, что это какой-то из видов тропических жуков, с закругленным коричневым брюшком, усеянным желтыми крапинками. И тут Орландо заметил, что в передней части тела летающего гиганта что-то приподнялось, а внутри кто-то зашевелился…
– …и машет рукой? – изумленно пробормотал он. – Там внутри человек!
– Это Рени! – крикнул Фредерикс. – Точно, это она!
Тут же со всех сторон их окружило тусклое мерцание. Вода словно вскипела светящейся небесной голубизной. Выше по течению насекомое с людьми на борту совершало резкий разворот, но Орландо различал его уже с трудом. Сам воздух наполнился пляшущим светом.
– Они нашли нас! – Фредерикс подпрыгивал от возбуждения. – Они летят внутри жука! Но как им это удалось?
– Не знаю! – прокричал в ответ Орландо. Шум реки усилился до бесконечного рокота прибоя, а голубой свет заструился по могучему телу Таргора. Темный силуэт насекомого всплыл над листом, тоже пронизывая сполохи голубого пламени. – Спросим на другом берегу…
И тут рев ошеломил их, свет наполнил все вокруг, и они перенеслись в другой мир.
