Тина (Tina) Оган (Ogan)
Месомена
Вошедший в гостиную Алекс не сразу подал сигнал о своем присутствии. Он молча прошел к столу, остановился позади меня и осмотрел Симону.
– Где ты ее нашел? – спросила я у него.
Мужчина отнял у меня край хлопковой ткани и вернул его на шее Симоны пятна от пальцев.
– На въезде в город. Дорога к старому аэропорту.
– Она была одна?
– Да. Они ушли незадолго до того, как я услышал ее.
– Они?
Взгляд Алекса, тяжелый, острый, словно пара наточенных клинков, вонзился в меня. Он не хотел со мной говорить, но понимал, что выбора нет.
– Я не знаю, что с ним, Вилл, но я уверен… Он бы не стал это делать.
– Он с Дианой?
Он кивнул.
– Кто еще?
– Еще пара людей. Я их не знаю, Вилл… Это не он. Он не мог.
– Откуда такая уверенность?
– Вилл, уверяю тебя. То, что произошло… Это не могло быть его виной.
– Хватит. Алекс, нет смысла об этом сейчас говорить.
– Что ты предлагаешь?
– Нужно с ней что-то делать, – я указала на лежащую перед нами Симону. – Она поправится?
– Ее нужно привести в чувство. Нужно, чтобы она попыталась нас услышать. Иначе это затянется.
– Сейчас она как человек, верно?
– Процесс восстановления идет очень медленно. Даже медленнее, чем у человека. Думаю, это связано с тем, что она не… – Алекс вытянул руку вперед и прижал пальцы к шее девушки. – Она ослаблена.
– Она заперта в теле?
За пеленой удивления, я видела ответ.
– Как привести ее в чувство?
– Мы можем лишь ждать, что она рано или поздно придет в себя.
– Решение за тобой, Вилл, – послышался голос Дориана со стороны двери.
Я медленно повернула к нему голову.
Они оба смотрели на меня и ждали ответа. Спокойные, смиренные. В жизни не видела этих двоих такими.
– Ее нужно привести в чувство, – я знала, что Симона могла остаться в таком положении на дни и недели. Также, я знала, что Ди знает о том, что мы нашли ее. А значит, она идет сюда. Оставить Симону в таком состоянии означало добровольно отдать ее на смерть.
– Обращенные – те, кто умер или мог умереть. Рожденные – вроде Сэма. Обратить, значит сделать другим. Только и всего.
Ветер вновь поднял мои волосы и взметнул их вверх. Я осмотрела покрытую сумраком аллею и замерла.
Здесь так пусто.
– Мария принимала в семью и рожденных, и обращенных. В ее время это называлось «усмирить». Подчинить, успокоить, сделать покорным. Мы же говорим о «связи». Мена связывает членов стаи между собой. Ей дается власть над ними. Причина, по которой это стали делать – «усмирение». Это слово подходит больше всего.
Дориан не спешил говорить. Сделав паузу, выждав, когда снова повернусь к нему, он продолжил с той же холодностью и равнодушием.
– Усмирить подобных нам – стремление любого народа, любого времени. Подобные нам всегда являлись ценностью для правителей. Но лишь тогда, когда те имели контроль. Люди любят давать смешные имена сложным понятиям, о которых ни черта не знают. Мы вдруг стали демонами. Затем призраками, оборотнями. Мены стали ведьмами. От нас пытались избавиться. Жгли, топили, разрывали на части, пытались поработить без помощи Мен…
– Зачем вам сейчас Мена? Почему вам не остаться… свободными?
Собеседник поднялся со своего места и направился в мою сторону. Облокотившись о перила, он осмотрел лес вокруг дома и остановился на невидимой точке где-то на горизонте.
– Это как возвращение домой. Ты можешь быть свободен, верно, но какой смысл?
– Даже ты согласен на это.
– Мена не дает команды и не бьет плетью. Это совершенно другое… Это то, что ценно. Дом, семья, близкие. Здесь говорится о покое, об общности, о силе круга. Не путай это с желанием подчиниться… Вот возьми меня – не могу даже мыслить спокойно.
– Ты думаешь, я помогу с этим?
– Если нет, то у нас проблемы.
Внезапно он рассмеялся. Острые белые клики впились в тонкую темную кожу на губах.
То ли из-за ветра, то ли из-за слов парня, режущая влага возникла в уголках моих глаз. Я сделала над собой усилие и отвернулась
– Ты справишься. Я помню тебя с младенчества и знаю, ты можешь больше, чем ожидаешь от себя.
Над острыми пиками деревьев алел поздний летний закат. В воздухе пахло дымом и теплой землей. Зной и жара позволили начаться возгораниям в лесу, отчего возник и смог, и этот острый запах древесины и смолы. Я собрала волосы в высокий хвост и выпрямилась, стараясь впитать в себя эти краски и этот яркий малиновый свет, источаемый небом. Еще немного, я и перестану быть собой. Я никогда не буду прежней.
На лес стал опускаться сумрак. Я шла, стараясь не прислушиваться к внешним посторонним звукам вокруг себя, отмеряя время только благодаря своему дыханию. Парни ушли далеко вперед. Симону на руках нес Алекс. Я шла вслед за ними, видя только обнаженную спину Дориана в десятках метров от себя.
«Что ты можешь, Вилл?» – блуждал в моем сознании один и тот же надоедливый вопрос. Я надеялась, что ответ придет сам собой, однако, чем дальше я двигалась в лес, тем больше становилось вопросов.
Спина Дориана исчезла. Пройдя еще несколько десятков метров, я наткнулась на лежащую на земле Симону, облаченную в белую хлопковую простыню.
Вот мой час. Я должна что-то сделать. Должна исправить все. Должна помочь.
Я села на сухую, покрытую рыжими иглами землю, рядом с неподвижным телом Симоны и вгляделась в ее лицо. Мне было жаль ее. Жаль, что она осталась одна, пытаясь найти Джона, жаль, что претерпела предательство и нападение, что стала жертвой необоснованной злобы и едва не погибла. Когда по моим щекам потекли слезы, я поняла, что у меня больше нет сил держать в себе эмоции. Я закрыла лицо руками и заревела навзрыд.
Со вчерашнего вечера она не приходила в себя. Она не двигалась, не открывала глаз, не реагировала на внешние раздражители. Симона словно впала в кому. Я взяла ее холодную руку и с силой сжала ее. Быть может, воздействуя на нее физически, я смогу привести ее в чувство…
«Переход – это всегда про смерть, Вилл. Так говорила Грейс.»
Слова Дориана навсегда останутся в моей памяти.
Ночь вокруг меня на мгновение замерла в безмолвии. После, среди деревьев раздался пронзительный вой, заунывный, протяжный и скорбный. Я огляделась, но не нашла вокруг ничего, кроме слабого света неба и темнеющих верхушек сосен.
– Я знаю, ты старалась. Ты хотела помочь. Что-то сделать. Ты молодец, Симона, – сквозь слезы прошептала я.
«Симона!» вскрикнула я про себя, но рот мой остался зажат руками.
Я внезапно подумала о смерти. Сейчас она значила лишь конец. О каком переходе говорил Дориан?
– Симона!
Я склонилась над лицом девушки, прижав ладони к ее щекам, и закрыла глаза.
– Прости меня. Я не смогла тебе помочь.
Прижав губы к холодному лбу Симоны, я почувствовала едкий запах лекарств. Девушка оставалась неподвижной.
«Вернись ко мне.»
– Вернись ко мне.
Мгла пошла на убыль. Перед моими глазами возникла совсем иная, более радужная картина. Я оказалась на небольшой цветущей лужайке, с букетом ромашек в руках. Из салона старого белого универсала показалась молодая женщина в легком нежно-голубом платье. Лицо скрыто тенью, но я чувствую, она улыбается мне.
Я знала эту женщину. Все мое тело и моя душа принадлежали ей. Она – мама.
– Симона, ты молодец, – сказала женщина и ее руки плавно потянулись к моему букету.
Я охотно отдала ей цветы. Этот букет был для нее.
Видение прекратилось также неожиданно, как и началось. Я все еще сидела рядом с Симоной, а она по-прежнему находилась без сознания.
«Вернись ко мне.»
Собравшись с силами, я зажмурилась и представила себе другую картину. Представила образ, в сотни, в тысячи раз яснее, всех иллюзий и всех снов, которые видела в своей жизни. Я построила в голове образ Симоны, такой, какой она могла быть сейчас, без ран, без ссадин и без сломанных костей. Представила себе ее улыбку, ее карие глаза, прямую горделивую осанку и то, как она вздергивает подбородок, если она хоть на мгновение может ощутить свое превосходство. В этом была она. Живая. Такая сильная.
– Ты станешь частью меня?
Тяжесть собственного веса перестала ощущаться. Тело потеряло контакт с чем-либо физическим. Я открыла глаза и увидела, что нас отделяет от земли несколько метров.
Вместо крика, я улыбнулась.
«Ты станешь частью меня?»
Низкий, разнесшийся мелкой россыпью по моему телу, по земле и окружающим меня деревьям, едва уловимый гул заставил меня очнуться. Лес стал холоднее. Он стал отпугивать меня. Внезапно все вокруг стало казаться мне устрашающим, чужим и холодным. У меня возникло непреодолимое желание сорваться с места и убежать отсюда.
После все стихло.
Я открыла глаза и застала повисшую у меня над головой тень. Дыхание было слабым, хриплым, а красные глаза смотрели прямо перед собой. Тень опустила взгляд на меня. Сжав изо всех сил челюсти, дабы не закричать, я затаила дыхание и медленно поднялась на ноги.
«Рада, что ты вернулась».
Этот голос не был слышим. Вокруг меня ночь и треск сверчков. Я слышала все, кроме этого голоса, но безошибочно знала, кто говорил и что именно произнес.
Через мгновение, я осталась одна, а три пары красных глаз унеслись прочь, вглубь чащи леса. От призраков не осталось и следа.
Едва волоча ноги, я побрела обратно. Сил не оставалось даже на то, чтобы думать о произошедшем. Закрыв за собой дверь в дом, я распустила волосы и поднялась на второй этаж, в ванную комнату. Здесь все оставалось таким же, как и прежде. Черная плитка на стенах, душевая кабина, большое круглое зеркало, скрученные заботливыми руками полотенца, средства по уходу за телом. На одной из полок у стены я нашла свой старый гель для душа.
Перед глазами возникло лицо Мэри.
Дориан сказал, что ей нездоровится. В чем это могло проявляться? Был ли это в действительности простой недуг или же женщина не хотела со мной видеться после того, как я сбежала? Если бы у меня сейчас возникла возможность поговорить с ней, чтобы я спросила в первую очередь?
«Принять – значит стать частью одного целого.»
Стала бы Мэри идти на это?
Нет. Нужно скорее принять душ, смыть с себя эту усталость.
Оказавшись в комнате Джона, я опустилась на его кровать и пролежала так больше часа. Сейчас я не чувствовала ровным счетом ничего. Ни спокойствия, ни злости, ни страха, ни умиротворения. Ничего. Эта комната такая же, как и все прочие, и здесь нет ничего того, что могло меня отпугнуть или привлечь. Я повернула голову к стеклянной стене и впервые за долгое время ощутила себя рыбой в аквариуме за прозрачной стенкой. Словно не я смотрю на лес, а этот лес и эта ночь смотрят на меня.
– Вилл? – раздался голос Дориана из коридора первого этажа.
– Не кричи, – вполголоса ответила я, не поднимаясь с кровати.
Парень зазвучал ближе, у лестницы
– Это невероятно!
– О чем ты?
– О том, что ты сделала!
Я не ответила.
«Что он несет?»
«Радуется за меня».
Голос Симоны в моей голове вынудил меня вздрогнуть и инстинктивно оглядеться.
– Спокойной ночи!
Мне кажется или Дориан действительно сейчас очень походил на четырнадцатилетнего подростка, радостного мечущегося по дому под действием гормонов. Чувствуя нездоровое волнение, я буквально силком затащила себя в кровать и заставила закрыть глаза, опустив поверх них руку. Очень надеюсь, что этой ночью я не увижу никаких сновидений.
Утром меня разбудил телефонный звонок.
Я выругалась в голос.
– Доброе утро, Вилл, – проговорила Алина, и по звучанию ее голоса можно даже не гадать: она вне себя.
– Здравствуйте.
– Скажи, пожалуйста, где ты сейчас?
Я ударила себя по лбу. Неужели можно быть такой идиоткой?
– Я должна сегодня открыть зал.
– Должна, да, все верно, – тем же металлическим звенящим голосом ответила женщина. – Так, где ты сейчас?
– У меня кое-что случилось, пришлось уехать.
– Вилл, о таких ситуациях нужно предупреждать. Ты могла позвонить коллегам, могла даже позвонить мне, и я бы приехала сама.
– Я знаю, да, у меня вылетело это из головы.
– Вилл…
– Я очень виновата.
Вытянув руку вперед и бросив мимолетный взгляд на телефон, я выругалась. Задержка открытия почти на час!
– Хорошо, что сотрудники кухни приехали раньше обычного и позвонили мне. Иначе мы бы отдали большой штраф. Знаешь, какой процент отдала бы ты?
Я не сдержалась и заскулила в трубку.
– Я могу приехать и обсудить это лично? – обратилась я к Алине.
– А сможешь? По идее, ты должна быть здесь сутра, но раз у тебя «ситуация»…
– Я скоро буду!
– Хорошо. Жду.
Бросив телефон в подушку, я спрыгнула на пол и направилась к двери.
– А теперь перезвони и скажи, что не приедешь.
– Отстань. Мне нужно ехать, это очень важно. Она мой начальник и может вычесть штраф.
– Ты готова подставиться снова? – Дориан шел следом за мной до самой двери в ванну. Рада, что ему лучше, даже синих пятен на коже нет.
– Меня могут лишить денег. Плюс ко всему, она меня очень выручила, и я не хочу портить с ней отношения.
– О да, это гораздо важнее собственной жизни.
– Не начинай это снова, пожалуйста. Без Грейс она меня не найдет. Будь у нее желание и намерение мне навредить, она бы приехала сюда.
– О да, напомни, пожалуйста, что произошло на днях?
– Мне нужно в город. Так или иначе. За деньгами и за вещами. Мне нужно забрать одежду. И да, кстати. Они так и не заявились к нам.
– Звучит как чушь.
– Я поеду. И ты дашь свой пикап.
«Один, два…»
– Окей. Мы едем с тобой.
– Окей! – выпалила я, хотя согласной не была.
В город мы все же поехали на машине Алекса. Дориан защищал Гризли грудью. Симона села по левую руку от меня. На ее лице плотный слой косметики. Она смотрела в окно и не горела особым желанием со мной говорить. Я чувствовала, что ей затея совсем не нравится.
Однако девушка вдруг обратила на меня внимание.
– Что у тебя в руке? – спросила она.
Я опешила и уставилась на сжатый в кулаке предмет.
Кольцо.
– Это же Джона. Верно?
– Его, да.
– Давно у тебя?
– С зимы. Он сам мне его подложил, когда на нас напали.
– Забавно. Верит в приметы, как ребенок, – бросила мимолетную улыбкой Симона.
Я вдела в кольцо указательный палец, после чего приблизила руку к лицу. На нижней фаланге пальца, прямо посередине, стояла небольшая черная точка, словно кто-то ткнул в меня маркером. Потерев кожу, я поняла, что эта точка требует более серьезных манипуляций для удаления. Я принялась ковырять ее ногтем.
– Испачкалась? – поинтересовалась Симона.
– Немного.
– Алекс, дай салфетку, – девушка вытянула руку вперед.
Я не обращала внимания на происходящее вокруг, пока до меня не дошло, что в салоне автомобиля нет ни звука, кроме рычания мотора. Подняв голову, я увидела лицо Симоны. Она неподвижно смотрит вперед, в лобовое стекло. Алексндр и Дориан застыли в том же направлении.
– Вилл, – позвал меня кто-то из парней.
Глава 24. «Победа или поражение?»
Зло.
Это само зло.
Небо за считанные мгновения заволокли грозовые смоляные тучи. Пустынную дорогу почти сразу накрыла тень. Источник всепоглощающего ужаса, причина нашего оцепенения, стояла вдали от нас, узкой едва заметной точкой в сотнях метров впереди, между полос. Точка раскинула руки в стороны и зашагала в нашу сторону.
– Это она? – пробормотал Алекс.
День обратился в ночь.
В свете фар автомобиля я видела неизменно одну и ту же картину – Диана приближалась к нам, а на лице ее брезжила ядовитая улыбка.
Я открыла дверь и шагнула на сырой асфальт.
Я отчетливо видела лишь одну фигуру на дороге и это была Диана. В какой момент и откуда возник Джон, я не поняла. Да и было ли это Джоном…
– Какого черта! – гаркнул Алекс.
С противоположной от нас стороны раздался тихий женский смех.
– Не ожидали нас увидеть, да?
«Нас» – эхом отозвалось во мне. «Мы».
То, что стояло посреди дороги впереди нас, казалось мне смутно знакомым. Волосы собраны в хвост, несколько непослушных прядей спадает на лицо, голова опущена, плечи и спина ссутулены, руки неподвижно висят вдоль бедер. Смятая грязная рубашка навыпуск. Эта фигура продолжила идти вместе с Дианой вперед, все яснее открываясь нашему взору.
Его глаза закрыты плотной грязно-серой тканью, завязанной в узел на затылке. Из той же ткани были сооружены повязки на запястьях рук.
– Симона! – протянула Диана наиграно любезным тоном. – Рада, что ты поправилась и хорошо себя чувствуешь. Прости, мы в прошлый раз тебя не узнали. Ты не злишься?
Девушка рядом со мной выбросила в атмосферу странный вибрирующий гул. Напряжение во всем ее теле чувствовалось не только мной.
– Держись рядом, – прошептал Дориан, делая шаг назад и закрывая нас собой.
– О! Девчонка тоже с вами? Какой приятный сюрприз.
– Что ты с ним сделала? – первым начал диалог с Дианой Алекс.
– Я? – округлила глаза та. – Ничего. Я лишь помогла ему стать тем, кем он хотел. Дала ему силу, дала ему отвагу и возможность… Добиваться поставленных целей.
– Чьих целей он добивается? Твоих?
– У нас с ним всегда были общие цели.
– Ты превратила его в послушную куклу! – воскликнула Симона.
Диана проигнорировала этот выпад. Ее взгляд сместился в сторону своего спутника. Он, казалось, не реагировал на внешний мир. Сейчас Джон был похож на статую. Давид, глаза которого закрыты.
– Я помогла ему стать собой, – ответила наконец Диана. – Только и всего.
Одной рукой она берет Джона за локоть, второй, обнимает за плечи и вытягивается на носках вверх. Статуя вздрогнула, словно пробужденная, слегка накренилась в сторону и повернула голову за тем, чтобы встретить поцелуй девушки.
Все встало на свои места. Теперь мне все гораздо понятнее.
– Тварь, – утробно прозвучал мужской голос где-то поблизости от меня.
Диана улыбнулась и стянула повязку с глаз человека.
– Бойтесь, – приказала она.
Глаза Джона заволокла мутная белесая пелена, но она не мешала ему видеть. Он выпрямился и пугающе быстро направился в нашу сторону. Его здесь встречали Алекс и Дориан. Симона оттолкнула меня назад, закрыв собой, но за ее худыми острыми плечами я прекрасно видела то, что происходило впереди.
Парни двигались настолько быстро, что я едва ли замечала их. Вот Алекс ударил Джона в грудь, от чего тот качнулся назад. В следующее мгновение он отбивает удары по ногам и по корпусу Джона, захватывает его и валит на асфальт. От этого удара дорожное покрытие поднимается вверх и кусками разлетается в стороны. Джон в мгновение ока встает с земли и оказывается позади Алекса. Дориан ловит его руку и бьет его в лицо. Их тела смазаны, лишь изредка видны готовящиеся к атаке руки, и слышаться удары тел. Происходящее стало кошмаром наяву. Я прижала руки ко рту, чтобы не закричать, но глаза мои смотрели вперед, будто завороженные. Один из ударов Александр не выдержал. Его отбросило к обочине, где тело парня предательски перестало слушаться. Он сделал попытку встать, но грудь его, трясясь и вздрагивая, будто от внутренних микровзрывов, пала на землю. Стоявшая передо мной Симона не могла более быть в стороне. Она держалась куда лучше того, что я ожидала. Как ни пытался, Джон не мог коснуться ее. Она быстрее него, но вряд ли сильнее. В тот момент, когда Дориан нанес очередной удар Джону, Симона накинулась на него сзади, сжала в удушающем объятии и перекинула через себя.
Наблюдая эту картину, я едва не упустила другую, не менее важную деталь. Диана исчезла.
Я оглядела дорогу и близлежащую кромку леса. Девушки нет. Лежащий на обочине мужчина пропал. Его смазанная фигура оказалась там же, где были остальные. Раздался оглушительный мужской крик, в тот момент показавшийся мне больше звериным воплем. Джона повалили на асфальт.
– Я знала, что ты вернешься, – этот голос я могла узнать из тысячи других. Он являлся ко мне в кошмарах. – Вилл.
Ведьма оказалась передо мной. Ее глубоко посаженные неестественно поблескивающие металлом глаза с дьявольской недоброй ухмылкой впивались в меня. За ее спиной слышались удары и стоны продолжавшейся драки. Девушка подошла ближе ко мне, оставив не больше шага, замерла и внимательно вгляделась мне в глаза.
– Зачем ты здесь, Вилл? – спросила она и шагнула на меня. Я сделала над собой усилие и осталась стоять на месте. Не отходить, стоять подобно стене. – Зачем ты вернулась?
– Что ты с ним сделала?
– То, что он всегда хотел. У него есть сила, власть, свобода… Все то, что ему было нужно. Ему хватило смелости признаться в своих желаниях, и он получил все то, что остальные боялись попросить.
– Он твоя кукла.
– Тебе только кажется. То, что ты видишь – это он сам. Его природа.
– Ты врешь.
– Думаешь?
Ее рука поднялась вверх и коснулась моего подбородка. Диана обошла меня и прижалась к моему плечу.
– Посмотри на него, – прошипела она. – Это он. Поверь, я знаю его лучше всех. Знаю много лет. Знаю его страхи, его переживания, знаю все его травмы, все желания и стремления. Знаю, что гнетет. Знаю, что приносит наслаждение. Думаешь, ты можешь тягаться со мной? Смотри на него, Вилл. Он получил то, что хотел… Поначалу я думала, что мне придется избавиться от тебя, прежде чем заполучить его, так как твое появление здорово вышибло ему мозги. Однако, как видишь, я вернула его. Он счастлив… Немного поразмыслив, я решила, что нам двоим, тебе и мне, будет тесно в одном мире. Как я ни старалась, идею избавиться от тебя отогнать не получалось… Что ж… У любой королевы есть свои странности. Моя странность – это желание убивать тех, кто мне просто не нравится. Понимаешь, о чем я?
– Ты не королева. У тебя нет власти.
– Да что ты? – девушка усмехнулась и продолжила. В голосе слышалось раздражение. – У меня есть все, что нужно. Мена – сказка для седых стариков. Теперь новая эра, Вилл. Ты не нужна. Сейчас Джон вас убьет, возможно, я ему помогу. Затем, мы вернемся к вам домой и будем ждать остальных. После, на горе ваших тел… Я стану такой, как он.
– Думаешь, он обратит тебя?
– Он делает все, что я хочу. Смотри. У тебя нет власти.
Дориан подготовился к прыжку, заведя правую руку за себя. Его удар был бы для Джона очень ощутим, однако тот предвидел его маневр. Отпрянув от Симоны, Джон одной рукой притянул Дориана к себе, добавляя скорости и веса его прыжку, второй же нанес сокрушительный удар в горло. Я видела, как у парня закрылись глаза. Больше он не вставал.
Нужно что-то сделать. Если Джон сейчас не в себе, и он полностью под контролем Дианы, единственное, что могло его остановить, это если я избавлюсь от нее. Сам бы он в жизни не напал на своих. Виной всему она и только.
– Кто был нужен тебе? Я или он?
– Знамение – то, что видела эта ведьма, лишь малая часть того, что видела я. Твое появление значило для меня лишь одно… Мне пришлось бы приложить больше усилий, чтобы заполучить желаемое. Ты никогда не была мне нужна, Вилл. Чтобы удовлетворить свои потребности, мне были нужны твои ресурсы и Джон. Когда семья так радушно приняла тебя, до меня дошло, что живой тебе уйти я дать не могу.
– Я думала у вас с Грейс общий план.
– У нее был план всех помирить. Чтобы все жили в мире и в согласии. Оракул не знает, как в действительности построен наш мир. Она помогла, но это не значит, что я ей обязана.
– Она проявила заботу.
– Что тебе от этого, Вилл? Какая тебе разница?
Ее залитые ртутью глаза возникли напротив. Я ощущала ее дыхание на своем лице.
– Ты думаешь, мне есть дело до нее? – шепотом произнесла она.
– Она мертва. Ты была на ее похоронах, я знаю.
– Это ничего не меняет. Я делаю все, что считаю нужным. Твоем маленькому мозгу не понять.
– Ты чувствуешь вину, что не смогла помочь ей.
Диана громко расхохоталась.
– Вину чувствуешь ты, потому что ушла… Знаешь, что случилось в день твоего отъезда?
– Ты подстроила аварию.
– Нет, Вилл… Я говорю о том, что ты струсила. Ушла, потому что испугалась. Ты знала, чего они от тебя ждут.
Диана наклонилась вперед.
– Девочки ждут принцев. Героев, что вызволят их из темниц… Мальчики ждут ангелов, что отпустят им их грехи. Ждут дев, способных полюбить их зловонные души. Что же Джон… Сам того не заметив, он возложил на тебя слишком много надежд, забыв о том, что ты просто обычный человек. Тебе не в силах сделать то, что могу сделать я. Он понял это совсем недавно.
– Ты не отпустишь его?
– Я не держу его, Вилл. Я лишь помогаю ему быть тем, кем он хотел быть. Когда все кончится, он будет рад, что я помогла ему.
– Убить меня?
– Брось, Вилл. Почему ты так печешься о своей жизни? Можно подумать, тебе она очень нравилась…
Симона пала. Джон бросил ее на землю, как сломанную игрушку. Ее руки, ноги, даже голова, болтались из стороны в сторону, ясно дав понять, что она уже не встанет. С Александром пришлось повозиться дольше. Он несколько раз с чувством приложился к голове Джона кулаками и локтями. Их тела слились в одно подвижное смазанное пятно, мечущееся по пустынной дороге.
– Я бы хотела поблагодарить тебя, Вилл.
Я медленно повернула голову к девушке. Она сжала мои плечи, улыбнулась и отошла в сторону, не сводя с меня глаз.
– Ты подарила мне незабываемое чувство. Упоение победой – лучшее, что случалось за мной за эти годы.
После ее слов образовалась абсолютная тишина. На дороге стояли трое. Алекс, Дориан и Симона повержены, и не способны двигаться. Когда все было кончено, демон на той стороне дороги поднял голову и в то же мгновение нашел меня взглядом.
– Убей ее.
То, что сейчас было в теле Джона, охотно слушалось этих приказов. Плотная пелена в его глазах не давала возможности вглядеться в них. Я не видела в этом человеке Джона. Его словно не было.
Его там не было.
– Убей ее! – завопила Диана вновь.
В следующее мгновение я взлетела над землей. Джон внезапно оказался ниже меня, а сама я могла наблюдать место боя с высоты. Что-то твердое, как камень, цепкое и горячее вгрызалось мне в шею. Жуткая боль пронзила кости. Я инстинктивно подняла руки и вцепилась в запястье Джона. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он удерживал меня над землей и наблюдал, как я задыхаюсь.
– Твой конец. Завершение никчемной жизни, – говорила ведьма где-то совсем близко. – Видишь, Вилл? Ничего необычного. Ты просто человек и все. Не более.
Пасмурное небо надо мной стало темнеть. Я почувствовала, как нависают веки над моими глазами.
«Хватит» – повторяла я вновь и вновь, теряя рассудок.
Мои руки сжимали руку Джона. Я опустила глаза и посмотрела прямо ему в глаза.
Это не он. Кто угодно, но не Джон.
«Хватит!»
Всегда так близко. Совсем рядом. Следовал за мной по пятам. И вместе с тем бесконечно далеко. Я не могла ни обнять его. Ни коснуться. Не могла прижаться к нему…
Я не смогла найти его. Не смогла стать ему близким человеком. А теперь могла потерять навсегда. Я искала его всю жизнь, оглядывалась по сторонам, находила его тени в чужих людей, но никогда не достигала его. Напрасные, пустые попытки найти его, увидеть, принять его и стать часть его мира… Все это привело меня сюда. Быть может, Диана была права на мой счет.
Разве я могу быть с ним?
«Джон…»
Я вытянула обе руки и провела пальцами по дорогому мне лицу. Последнее, что я хотела бы запомнить – это его лицо. Его кожа. Его глаза. Мои родные теплые глаза.
«Джон, прости…»
Что бы я сделала, будь у меня еще один день? Один день, когда он это он, а я это я. Что бы я сказала ему?
Слезы реками понеслись по моим щекам. Боль притупилась, но на ее месте появилась другая. Боль от осознания упущенного. Лишь сейчас, когда до конца осталось несколько секунд, я осознала, что именно мне было нужно. Что нужно было сделать многие месяцы назад. Эта боль сильнее прочих. От нее некуда деться.
«Джон, я…»
Его большие пальцы не давят на вены. Ладонь не перекрывает доступ к кислороду. Мертвая хватка уже не причиняет боль.
Безвольной неподвижной куклой я повисла на руке Джона, отдавшись смерти. Умереть от его руки – мое спасение и моя награда за жалкие попытки стать чем-то большим.
Я ничто.
– Нет! – раздался голос Дианы.
Джон замер. Его глаза опустились к моим губам. Хватка ослабела.
– Стой!
Слишком поздно. Мои пальцы проникли под плотную жесткую ткань повязок и беспрепятственно распустили узел на запястье парня. Ткань оторвалась от окровавленной руки и медленно упала на асфальт.
Тело стремительно притянуло к земле. Я повалилась на ноги, но устоять не смогла.
«Вторая».
Мое нездоровое желание дорваться до второй повязки показалось бы мне в любой другой час чем-то странным и ненормальным, но в те быстротечные секунды я думала только о ней. Только о том, как я должна их уничтожить. Остальное не имело смысла. Тело само рвалось за этим, казалось бессмысленным, действием. Я не давала себе отчет в том, что думала и что делала.
Оказавшаяся рядом с Джоном, Диана бросила на меня быстрый опасливый взгляд. Мои действия не входили в ее планы. Она обняла Джона и принялась что-то ему шептать. Я сместила внимание на вторую повязку на руке парня. Во время драки она изрядно потрепалась и грозилась рассыпаться на волокна. Мне оставалось только дернуть за один конец ленты.
– Ты не знаешь его, – неожиданно проговорила я. – Ты лишь хотела кого-то рядом с собой. Преданного. Возможно, ты могла бы полюбить его… Если бы у тебя было сердце, Диана. Могла бы. Если бы умела.
Ведьма закрыла глаза, пытаясь не слушать меня, и продолжила что-то говорить Джону. Он застыл в ступоре, упершись невидящим взглядом в ее плечо.
– Я знаю, чего он хотел. Он хотел убить тебя. Ты была угрозой нашей семье. Была угрозой мне. И все, чего он хотел, Диана, это убить тебя. Чтобы тебя не было.
Шаг, еще шаг… Мне осталось вытянуть руку и дернуть на себя едва уцелевшие обрывки ткани на запястье Джона.
– Мне жаль, что тебя изгнали. Но ты сама виновата во всем, что случилось.
За мгновение до решающего рывка, я чуть не отступила. Коснувшись Джона, я словно вывела его из транса. Он резко повернул голову в мою сторону и оскалился.
Ровно секунда. Секунда, наполненная отчаянием и действием.
Я рванула на себя конец изодранной повязки, отшатнулась назад, завидев угрожающее выражение на лице парня, и перевела взгляд на внезапно закрывшую рот Диану.
– Джон. Это я. Вилл.
Он меня не слышал. Его цель – убивать. Не я, так кто-то другой должен был сегодня умереть…
Диана повисла в воздухе. Лицо ее исказила гримаса ужаса. Моя ненависть к ней внезапно сменилась жалостью. Прежде я не видела лиц людей, которые понимали, что умрут через пару секунд. Их глаза наполнены безумством. Это воплощение ужаса. Остатки человеческого в ту секунду покинули ее разум. Она захрипела, зажмурившись от боли, и принялась царапать руку Джона, сдавившую ее горло. Глаза наполнились кровью, но все еще блуждали вокруг в поисках спасения.
Спасение не пришло бы.
Лишь избавление ее от самой себя можно было бы назвать спасением.
Кисть руки сжалась, вызвав в теле девушки неистовое трепыханье. Она стала бить руками по предплечью Джона. В абсолютной тишине раздался тошнотворный треск. Рот Дианы остался открытым, сама она упала на дорогу, закрыв глаза почти в тот же момент. Больше она не двигалась.