Тина (Tina) Оган (Ogan)
Месомена
– Прости! – прошипела я.
– Давай остальные. Ты молодец.
Вторая и третья пуля пошли проще. Спустя буквально пару минут я стояла ни жива, ни мертва, сжимая их в руке и таращась на них невидящим взором.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Джон сдвинул створки душевой кабины в сторону и встал под воду. Я безропотно осталась стоять на своем месте, ожидая инструкций.
– Вилл?
От звука его голоса, произносящего мое имя, меня пронзило током, и я сорвалась с места, направившись к ванне.
– А?
– Дай руку.
Я послушалась.
Струя холодной воды коснулась пальцев и ладоней, унося прочь по сливу кровавые разводы. Я подняла глаза на Джона, пока тот пытался стереть с моих рук кровь, растирая их под водой.
– Дай их мне.
Я разжала пальцы, отдавая пули.
– Ты мог умереть?
Его пальцы на мгновение замерли, оставшись на моей ладони.
С силой оттолкнувшись от пола, я шагнула вперед, в тень кабинки и прижала парня к стене. Мои руки сами собой обвили его талию, а тело безвольной куклой повисло в воздухе, пока Джон не поймал меня и опустился вместе со мной на дно ванны.
– Мог, – промямлила я. Оказалось, что я плачу. Голос дрожит, и я сама его еле слышу.
Я вжалась лицом в грудь парня. Вода била в спину живительным потоком. Одежда на мне вмиг промокла и прилипла к телу, но мне было абсолютно все равно.
Он в опасности по моей вине. Постоянно. Защищая меня, они все подставляют себя под удар. И Джон первый на очереди к концу, поскольку именно он рядом. Он всегда рядом.
– Нет.
Его голос звучит так мягко. Так тихо. Он будто снится мне.
– Не могу, пока ты не в безопасности.
– Я не хочу терять тебя.
Молчание. Он не реагирует, но и не отталкивает меня.
– Не оставляй меня, – моя рука скользнула по его спине, но Джон не шевельнулся.
Кожа. Хвоя. Свежие травы. Мох. Кашмеран. Тяжелый дымчатый аромат. Сложный. В нем столько нот.
Я не могла перестать дышать им. Не могла оттолкнуться от его груди. От его шеи.
Пусть это химера. Сон. Что угодно, я не уйду.
В дверь ванны постучали вновь. Я насчитала три попытки добраться до нас.
– Иду! – сорвалось с моих губ, едва я успела что-либо сообразить.
Попытки убрать руки от Джона принесли физическую боль. Я отстранилась от него, опустив голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, и поднялась на ноги.
Избавившись от второй кожи в виде насквозь мокрой одежды, я вышла в коридор. О чудо, на пути мне никто не попался.
Вернувшись в спальню, я нашла Натали в своем спортивном костюме серого цвета, вольготно расположившейся на кровати. Разбросав в стороны книги и одежду, она раскинула руки по подушкам и смотрела в невидимую точку на потолке. На меня она пока не реагировала. Обойдя туалетный столик, я опустилась на пол и принялась искать в своей сумке обезболивающее. Едва я вышла из ванной комнаты, заднюю часть головы начало неприятно саднить.
– Я думала, ты утонула, – выдала подруга.
– Не дождешься, – ответила я ей.
– Злишься?
– Я? С чего?
– Я наговорила лишнего.
– Да, но полагаю все по делу, и ты сказала, что думаешь.
Девушка молчала. Я вытянула из внутреннего кармана сумки спасительные таблетки и поднялась на ноги.
– Рада, что мы увиделись, – с улыбкой произнесла Ната. – Пусть даже чуть не умерли. Было весело.
Я не сдержала смех. Моя голова данного порыва не оценила. Тугая ноющая боль сковала шею и обвила затылок.
– Так кто стрелял? Джон?
– Тебя можно попросить, говорить тише? – взмолилась я, усаживаясь на край кровати.
– А что? Думаешь, они подслушивают?
– Нет, у меня начинает от тебя болеть голова.
– Опять я виновата!
– Нет, стрелял не он, – тут я даже не пыталась говорить тихо.
Перед глазами всплывали раны на спине Джона. Он весь был усыпан шрамами самых разнообразных форм и видов, а теперь у него раны от пуль.
Одна опасная идея проникла в мое сознание. От всего этого можно избавиться своими силами. Если меня не будет, никто не объявит охоту по мою душу, да и родные перестанут рисковать собой.
– Вилл? – позвала из-за двери Мэри.
– Да.
– Ужин готов. Идете?
– Пошли, – бросила я подруге и двинулась к двери.
На одном из высоких стульев сидела молодая женщина не старше тридцати лет за сверкающим стройным бокалом белого вина. Ее сухую спортивную фигуру облегала трикотажная блузка оливкового цвета с глубоким острым вырезом на спине и лоснящиеся кожаные легинсы. Черные непослушные волосы едва касались плеч, на смуглой коже лица темнели карие глаза и такая же темная насыщенного сливового цвета помада. При виде меня, девушка наклонила голову к левому плечу, оценивающе разглядывая меня сверху вниз.
– Симона, – проговорила она, едва Мэри открыла рот, чтобы представить нас.
– Очень приятно, – ответила я ей. – Вилл. Моя подруга Натали.
– Рада встрече, – рыжая по левую руку от меня неловко переминалась на месте.
– Как дела? – странно, но я практически чувствовала, что брюнетке до этого дела нет. – Освоилась в доме?
Я не знала, что ей ответить. Застигнутая врасплох от одного вида этой дамы, я сглотнула и перевела взгляд к бокалу перед девушкой.
– Девочки устали с дороги, – вмешалась в разговор Мэри. – Им бы поесть и поспать. Завтра поговорите.
Она подтолкнула нас с Натой к столу.
– Да, – невозмутимо ответила Симона. – Представляю. Натерпелись вы.
Она знает.
Женщина встала со своего места и удалилась.
Мы с Натой переглянулись.
– Приятного аппетита, – прошептала Мэри. – Вы вместе будете спать или мне подготовить комнату?
– Вместе, – ответила подруга.
Глава 15. «Бадб – темная пророчица. Ворона нашей битвы»
В кухне помимо нас с Натали, остались Эйнджел и Мэри. Они мирно попивали чай и беседовали с нами на отвлеченные темы. Что-то в спокойствии Эйнджел и в ее поведении, непривычно тихом и безобидном, приводило меня в состояние настороженного ожидания. Она находилась рядом с Джоном в момент выстрелов и прекрасно знала, что произошло, но упорно старалась не подавать виду и даже не делала попыток коснуться в разговоре этой темы. Это напрягало. И раздражало. Само собой, при подруге я бы не хотела поднимать целый ряд тем. Привязаться к Эйнджел с расспросами планировала позже.
После позднего ужина мы с Натой ушли в спальню и по просьбе Мэри забрали с собой Никки, так как та взяла моду скулить ночами у порогов комнат других жильцов дома. Распрощавшись с девушкой, я закрыла дверь спальни изнутри и зажгла ночник на туалетном столике. Надеяться, что эмоциональные потрясения на сегодня закончились, было слишком наивно. Это я осознала сразу, едва наши с Натой взгляды пересеклись. Девушка сцепила руки на груди и сжала губы в тонкую полоску.
− Что? – не дождавшись от подруги разъяснений, спросила я. Дойдя до кровати, я повалилась на подушки и с наслаждением вытянула ноги.
− Расскажи мне о Джоне, Вилл.
Я нервно усмехнулась. Почему-то вышло снисходительно.
Прикрыв рукой глаза, я постаралась придумать более-менее сносный ответ. Соображать давалось с трудом.
− Он так пытался сгладить вину?
− О чем ты? – я разлепила отяжелевшие веки и вопросительно уставилась на подругу.
− О том, что он сделал Вилл. И кстати… Почему я ничего не знала об этом?
− Я не понимаю, о чем ты. Объясни, только не говори так громко, пожалуйста, – сохранять спокойствие становилось тяжелее.
− Я о его манере водить, Вилл, − даже не пытаясь сбавить громкость, ответила девушка. – И то, что между вами сейчас… Он так извиняется за то, что чуть не сбил тебя в тот день?
Она не шутила. Она говорила на полном серьезе.
− Это он, Вилл. Его номера.
– Что?
– Вилл, ну же! Не помнишь? – рыжая вопросительно уставилась на меня. – Это та самая тачка.
– Говори тише, прошу. Мы не одни в доме.
– Боишься быть услышанной? С каких пор тебя волнует, что они думают о тебе?
– С тех самых, как они вытащили твою и мою задницу из пожара.
Победа.
Тишина ласкает слух. Постепенно головная боль шла на убыль.
Вопреки моим надеждам, уснуть, как я не пыталась, у меня не выходило. Соседствующая со мной в постели девушка уже глубоко спала, отчего ее дыхание стало громче и тяжелее. Мне оставалось лишь пялиться в нависший над головой потолок и терпеливо ждать, когда мною овладеет сон.
Слова Натали застряли в голове, подобно корням сорняков. Сквозь них нельзя было прорваться. Мысли мои наполняли картины событий сегодняшнего вечера. Толпы людей, музыка, игра света и маски вокруг… Все это превратилось в сплошную гору мусора, несвязанных между собой бессмысленных обрывков фраз. Я не помнила, как выцепила Джона из общей массы и как узнала его. Вот я танцую одна, медленно покачиваясь в унисон с музыкой, а в следующее мгновение обнимаю его. Я так хорошо знаю Джона, что могу определить его нахождение в толпе? Или же это была простая случайность, и на его месте по воле случае мог оказаться совершенно любой человек?
Перед глазами возникли зияющие раны на бесконечно прекрасной спине парня. Кровь, струящаяся вниз, по рельефу мышц, напряженных от боли, скошенные к носу пули в моей руке, снова кровь и прикосновения сильных жестких рук к моим дрожащим пальцам…
Я не готова понять то, что происходит.
В ту ночь я сошла сума.
Кажется, полусон почти увлекла мое сознание за собой, когда лежавшая перед кроватью тень добермана внезапно поднялась и села на месте, уставившись острой мордой на дверь. Утробное тихое ворчание в глубине ее груди означало, что она вот-вот залает. Я выползла из-под одеяла и села на корточки перед Никки, прикрывая ее морду руками. В голову даже не приходила мысль, что могло что-то случиться, поскольку собака не стала бы среди ночи просыпаться и прислушиваться к звукам за стенами. Лишь спустя какое-то время до меня дошло, что реагирует она на входную дверь дома.
Гости.
Буквально в ту же секунду раздался грохот. Дверь в дом внезапно захлопнулась.
– Тихо! – прошипела я, зажимая челюсти собаки обеими руками. – Сиди тихо, Никки.
Спустя какое-то время, я решила рискнуть. Медленно убрав руки от добермана, и подошла к двери в комнату. Казалось, все стихло, но напряженно ворчащая у моих ног Никки указывала на обратное.
Я повернула ручку и слегка приоткрыла дверь, прислушиваясь.
С первого этажа доносились едва различимые глухие голоса. Кажется, я слышала Сэма и, возможно, Симону. Третий голос я слышала плохо. Их слов разобрать я не смогла, но выходить в коридор не стала.
Неожиданно передо мной возникла Эйнджел. То, как она выглядела, говорило само за себя. Ее брызжущие искрами раскаленной лавы глаза бросили на меня мимолетный, но внимательный, предостерегающий взгляд. Продолжая смотреть на меня, она наклонилась вперед, коснулась ручки и закрыла дверь перед моим носом.
Ошарашенная тем, что произошло только что, я уселась на пол и уставилась в тонкую щель света над порогом.
Вплоть до самого рассвета я не спала. Сидевшая у моих ног Никки уснула вскоре после того, как ушла Эйнджел. Когда за дверью послышались шаги, шорох возни и голоса людей, я приняла решение прекратить эту битву за сон. Собрав мятые волосы в косу, я переоделась в домашние спортивные штаны и надела свободную черную футболку. Ванная комната оказалась свободной, и я надолго закрылась в ней, тщетно пытаясь смыть с лица усталость и бессонницу.
В коридоре второго этажа мне встретился Дориан, по обыкновению хмуро поздоровавшийся со мной и прошедший в свою комнату. Дверь в спальню Сэма и Мэри была открыта, и я краем глаза застал лежавшего в постели мужчину, зарытого в подушках. На пути вниз, когда я спускалась по лестнице, меня догнала Мэри. Она потрепала появившуюся следом за ней Никки по голове и прошла со мной в кухню.
– Ты рано проснулась, Вилл, – будничным легким тоном говорила со мной девушка.
– Да, – все что смог выдать мой мозг. Я отказалась от предложенного завтрака и встала у плиты, где Мэри уже готовила на семью очередное блюдо. Кажется, под крышкой сковороды томился растопленный сыр и сливочный соус.
– Как себя чувствуешь? – поинтересовалась девушка.
– Ночь выдалась беспокойной.
Мэри выпрямилась и буквально мгновение разглядывала мое лицо, после чего сглотнула и едва заметно качнула головой. Такой жест значит что-то вроде «А нет, мне показалось».
– Ты часто плохо спишь?
– Иногда бывает.
– А сегодня. Сегодня ты спала вообще?
Я помедлила с ответом.
– Я проснулась от шума и больше не спала, – проговорила я, не сводя глаз с лица Мэри.
Девушка остановилась с ножом в руке, не опуская его больше на рассыпанную по доске зелень.
– Кто-то приезжал ночью? – спросила я у нее.
– Я думала ты спишь. Не хотели тебя беспокоить, прости.
– Ничего страшного, – я заторможено попятилась назад, так как не ожидала извинений со стороны Мэри. Кажется, она слишком часто, и слишком сильно переживает о чувствах других людей. – Просто мне интересно, что случилось ночью. Если бы Никки не зарычала, я бы не обратила внимание.
Мэри не отвечала. Она отложила доску в сторону, вытерла руки о полотенце и села на ближайший стул.
– Диана с дружками.
От звука этого имени у меня сжались внутренности. Я почувствовала приступ тошноты. Головная боль вернулась не ноющими саднящими волнами, а вкраплениями сотен игл.
– Зачем? – единственный вопрос, ответ на который меня волновал.
Девушка истерично усмехнулась.
– Извиниться.
– Что?
– Ее ребята, якобы по ошибке открыли стрельбу на складе, и она решила, что нужно приехать и попросить прощения.
По ошибке? Стрельба по ошибке?
Диана просит прощения?
Возникший в дверях Алекс застал меня трепещущую и бледную, будто приведение. Я пораженно уставилась на Мэри, выискивая в ее словах хоть что-то логичное и подвластное осознанию. Если кто-то и понимал суть происходящего, то этим кем-то точно была не я.
– Где Джон? – выдала я.
– Джон? – округлила глаза Мэри, повернувшись к мужчине у противоположной стороны стола.
– Да. Где он?
– Он вышел на улицу, – ответил Александр. – Скоро должен прийти.
Это самое «скоро» растянулось на неограниченный срок.
Исчез, как и ожидалось.
Из своей комнаты я не выходила уже несколько часов, даже отказав подруге в компании на время обеда. Она делала попытки расспросить меня о том, что случилось и почему я так погано выгляжу, но я отнекивалась.
Нападки со стороны Дианы и людей, которые ей помогают, выходили за рамки. Я не могла ни понять, ни дать объяснения тому, что она делала. Это уже не походило на элементарное желание убить. Это было издевательством, желанием свести сума, а после добить собственными руками либо довести до самоубийства. Она следит за мной и моими близкими, не дает спокойно жить, нападает, после чего является без приглашения в их дом. Чего она хочет?
Быть может, имело смысл просто сдаться ей. Сделать то, чего она так жаждала, и, наконец, избавить людей вокруг от беспокойного ожидания нападения извне.
– Мне собираться? – спросила вдруг Ната.
Как она здесь оказалась?
– Что?
– Мне собирать вещи? – скрепив руки на груди в воинственной позе, повторила девушка. – Я так понимаю, разговаривать ты со мной не будешь.
Я прижала руки ко лбу и зажмурилась.
Нужно приходить в себя.
– Твоя мама сегодня возвращается? – обратилась я к подруге.
– Нет, завтра вечером. А что?
– Тогда, может, и сегодня здесь останешься?
– Ну уж нет! Иди к черту, – рыжая принялась шагать по комнате. – Я приехала с подругой пообщаться, а не спать с приведением, Вилл.
– Я правда выгляжу как приведение?
– Да, приведение, которое умирало и воскресало минимум десять раз.
– Здорово. У тебя есть свое личное приведение.
Последнее должно было прозвучать как шутка, но даже мне показалось, что говорила я как умалишенная.
Ната выпрямилась и подошла к моей кровати.
– Вилл, – позвала она меня почти шепотом, от чего я слабо улыбнулась. – Поговори со мной… Что здесь происходит?
Она указала пальцем на мой лоб.
– Я, наверно, схожу сума, – также шепотом ответила я ей.
– Ты и раньше не особо здорова была, но сейчас… Ты выглядишь, – с трудом подбирая слова, говорила девушка. – Словно кто-то умер!
– Ната, я…
– Нет, послушай меня. Я вижу, что происходит что-то неладное. Просто так тебя бы не стали увозить. Я не знаю кто и что сделал и что может сделать, но я прошу тебя… Не опускай руки. Приди в себя.
Я рассмеялась.
– Приди в себя, – прошептала Ната. – Ты ведь не такая.
– Возможно, именно такая.
– Сопливая, мягкотелая размазня?
Я вновь усмехнулась. Так вот кем меня видела подруга.
– Чтобы не происходило, Вилл, устрой им! Разнеси к чертям все то, что пугает тебя.
– Ты говоришь не обо мне.
– Со стороны виднее. Не ты ли отбивала меня от стаи собак в школьном парке? Не ты заступила меня перед моим отцом, пока этот идиот жил с нами? А Парнас? Кто если не ты потащился бы в огонь за мной?
– Да, сейчас, после твоих слов, я еще больше верю в твою теорию.
– Я же шутила.
– Нет, в любой шутке есть место правде. Что если у меня и правда не все дома?
– Окажись я на твоем месте, я бы задавалась теми же вопросами.
Мы с Натой просидели в моей комнате вплоть до самого вечера, разговаривая и слушая музыку. Благодаря ей, я будто бы вернулась в норму. Жить становилось легче. Нам будто снова по 13.
На ужин нас позвала Мэри. К моему удивлению, Джон к нам не присоединился. По словам Алекса, он видел его утром и весьма здоровым, поэтому причин для беспокойства быть не должно. Однако они все же у меня были.
Натали увезли домой после полудня следующего дня. Оставаться со мной она не хотела, ссылаясь на маму и учебу, поэтому пообещала вернуться, если ее позовут, в следующие выходные. Сэм и Мэри уехали вместе с ней, сказав, что приедут к вечеру. В доме стало непривычно шумно после их отъезда. Алекс и Дориан притащили в гостиную колонки и включили музыку, а чуть позже решили, что им необходимо зарубиться в приставку. У Эйнджел в руке появилась бутылка вина и бокалы. Картина перед глазами возникла до боли знакомая.
Кем бы они не были, они были людьми. В первую очередь. Иначе как объяснить вечеринку, стихийно зародившуюся в доме, едва Сэм переступил порог за пределы дома?
Как выяснилось позже, Джон находился в доме. Вернее, под ним. Он и Симона прошли мимо гостиной в кухню. На девушке легкий спортивный костюм, а обнаженный торс и грудь блестели от пота.
– Он дома? – удивленно обратилась я к Эйнджел.
– Ага… Не помню, когда он вернулся, но да, он определенно дома.
– А с ней что?
– У Симоны тренировки каждый день и иногда по несколько часов. Возможно, он тоже был в зале, не знаю.
– В зале?
Девушка отпила вина и закашлялась.
– Ага, внизу.
– Они не будут ругаться из-за шума?
– Он нет. Она может, – Эйнджел вновь отпила из своего бокала, а потом внезапно вспомнила о моем, ударила о него и снова отпила.
– А кто она?
– Симона? Она давняя знакомая Сэма… Долгое время занималась боями без правил. Потом Муай Тай. Начала заниматься среди «своих». Сейчас просто старается поддерживать себя в форме, а иногда и нас заставляет. За работу тренера ей не платят. Она берет плату кровью.
– Интересно.
– Ага, они с Алексом часто зависают там.
– А ты?
– Я нет! Меня не заставить. Но ты не бойся ее. Тебе, скорее Мэри наваляет, чем она, – девушка рассмеялась собственному чувству юмора.
В гостиную вошли Джон и Симона. О том, что он мог быть на тренировке я не подумала бы. Черные джинсы, свободный джемпер, те же кольца на руках. Симона прошла к нам и тяжело упала на диван.
– По случаю чего отмечаете? – спросила она, ударив своим стаканом с водой о бокал Эйнджел.
– Настроение – выпить, – с довольной миной ответила ей девушка.
– Любопытное настроение. А ты, Вилл? Попала под руку или у тебя тоже такое настроение?
Я перевела взгляд с Симоны на Джона. Он на меня не смотрел. Отсалютовав парням, он вышел из гостиной, не желая становиться частью этого вечера.
Что произошло?
– Попала под руку, – проговорила я.
– Хорошо. Как смотришь на то, чтобы позаниматься со мной?
«А?»
– Позаниматься?
Пара пьяных карих глаз скрылась за кривой прозрачной стенкой бокала. Эйнджел сделала вид, что не слышала вопроса Симоны.
– Ну да. Фитнес. Плавание. Борьба. Что хочешь?
– Я не…
– Выбор за тобой. Просто я могу помочь тебе с этим, если хочешь. Раз уж я здесь и делать особо нечего.
– Не отказывайся, Вилл, – вмешался в наш разговор Александр, не выпуская из рук джойстик. – Она со всеми нами работает.
– Спасибо, Алекс, – ответила Симона без улыбки, бросив мимолетный взгляд на экран телевизора.
– Я не против. Плавать не умею.
– На воде держишься?
– Думаю да.
– Отлично. Начнем завтра?
Симона сделала непонятное движение, пожав мне коленку и подмигнула, а после ушла.
– Готовься, – ехидно сообщила мне Эйнджел, видимо интерпретируя жест Симоны как угрозу.
Я сделала несколько глотков вина из своего бокала, поморщилась и вышла из гостиной.
В кухне стоял полумрак. Тонкая линия подсветки над столешницами дарила помещению приятный теплый свет. Тень, стоявшую у самого окна, не заметить проще простого, тем более учитывая тот факт, что я изрядно выпила. Вторая порция вина – ошибка, о которой я буду помнить всю ночь. Так или иначе, я обратила внимание на Джона, лишь когда допила все, что мне налили и поставила бокал у мойки. Он смотрел в окно, сцепив руки на груди и, казалось, не слышал моих шагов.
«Что мне делать?» – совершенно спокойно и здраво задался вопросом мой одурманенный разум
Мои ноги привели меня к самому окну, оставив между мной и Дракулой чуть меньше метра. Он по-прежнему молча стоял и смотрел перед собой. Его спина слегка ссутулена, а плечи опущены вперед. Что с ним не так?
– Я не помешаю? – вопрос мой звучал шепотом. Мне показалось это унизительным, и я повторила вопрос уже в голос. – Не помешаю?
– Что ты хотела?
«Ого!»
– Я хотела поговорить.
– Тебе для этого нужен я?
Его бесит мое состояние? Мое поведение? В чем дело?
– Могу и сама.
– А что еще ты можешь сама делать?
«Навалять тебе!»
– У тебя плохое настроение, – подсказала я очевидное, на тот случай, если собеседник терялся в догадках.
– Вилл, я устал, – говоря это, он понизил тон и звучал в два раза тише. – Давай перенесем разговор на завтра?
– Ага. А завтра ты опять исчезнешь. Что с тобой сегодня?
Моя рука сама собой поднялась в воздух и зацепила край свитера Джона на уровне ремня. Он не подал виду.
– Джон?
Молчание. Тьма за окном не давала мне и шанса видеть лица парня. Вместо отражения, я смотрела в кромку ночного леса.
– Я хочу тебе помочь, – проговорила я. Наверное, я.
– Чем?
– Хочу, все упростить. Я могу решить эту проблему.
Сдавленный смешок. Он отходит вперед, и ткань исчезает из моей руки.
– Я могу помочь, Джон.
– Ты не можешь, Вилл.
– Хочешь, я убью ее?
Он медленно разворачивает ко мне корпус, и, полагаю, смотрит на меня.
– Почему ты хочешь ее убить? – спрашивает он.
– Я вижу, как она изводит вас. Тебя, Сэма, Дориана… Он не станет вредить сестре. Вы не пойдете наперекор ему. Это замкнутый круг.
– Из твоих уст это звучит так просто.
– А вы все слишком усложняете.
– Что будешь делать, если у тебя не получится ее убить?
– Ты не дашь ей навредить мне.
Тьма просочилась сквозь толстое оконное стекло. Ее сын теперь стоял передо мной. Ни звука, ни шелеста, ни едва заметного движения.
Я выстояла. Дурман придает сил. Мне даже удалось заговорить вновь.
– Я доверяю тебе.
Он внезапно рассмеялся.
– Ты пьяна.
– Нет.
Я делаю шаг вперед и вновь цепляю ткань на торсе парня. Цели у меня нет. Лишь желание вызвать хоть какие-то эмоции.
В школе мне достался камень. Кажется, я получила его в каком-то конкурсе…
– Вилл…
Такое странное слово…
«Жеода!»
Я раскалю его и посмотрю, что внутри.
– Вилл…
Кожа под рукой горячее моей. Пальцы уперлись в твердые мышцы. Я опешила.
В коридоре дома горит свет. Сэм и Симона стоят у дверей гостиной, Александр впереди, у самого зеркала. Мэри и Джон у стены, по левую руку от меня. Дверь в дом открывает Александр. Первыми входят двое мужчин в черной форме и берцах. Следом за ними движется знакомая фигура девушки с длинными седыми волосами. Облаченная в растянутую сетку-футболку, полупрозрачный топ и брюки-карго, она спустила с плеч куртку и равнодушно пошла вглубь коридора, даже не заботься о грязных пятнах снега под подошвой ее ботинок.
При виде ее ледяной острой, как лезвие ножа улыбки, меня бросило в холод. Она прошла в дом, подобно хозяйке, царице, какому-то божеству.
– Рада, что встречаете, – прошелестела она, словно змея.
Один из людей в форме закрыл дверь, с силой дернув ее на себя, от чего стены дома сотряс гулкий удар.
– Не ждали тебя, – проговорил Сэм. – Чем обязаны?
– Даже ты здесь. Все в сборе! – гостья осмотрела присутствующих, и взгляд ее зацепился за Симону. – Не вижу только маленькую Бадб.
– Зачем ты явилась? – обратился к ней Сэм.
Диана усмехнулась и подняла руки к груди.
– Я надеялась на теплый прием. Могу надеяться на чашку чая, брат?
– Отвечай.
– Я хотела попросить у вас прощения, семья. И конечно, у нее тоже.
– Ее ты не увидишь. Проваливай.
– «Ее ты не увидишь!» – передразнила Сэма девушка и перевела взгляд к лестнице. – Ты часто ошибаешься, замечаешь это? Она сама ко мне придет, Сэм. О, Эйнджел!
Девушка с горящими огнем глазами спустилась по ступеням и не спеша подошла ближе к гостям, остановившись рядом с Симоной.
– Малютка спит? – спросила у нее Диана.
– С чего ты решила, что она придет к тебе? – внезапно раздался голос Джона.
Диана повторно усмехнулась, сделав угрожающий шаг в его сторону.
– Потому, что я так думаю. Я получаю то, что хочу, ты знаешь, Джон, – ответила она с мрачной улыбкой. – Тебе пора бы запомнить.
– Что ты сделала?
– Не задавай глупых вопросов. Ты знаешь.
Расстояние между ними критически уменьшалось. Во мне забилась паника. Пальцы гостьи с длинными острыми ногтями коснулись груди Джона.
– Прости их. Они не ведали, что творят. Они всего лишь дети.
– Что ты сделала с Вилл?
– Опять ты о ней! Мы можем поговорить обо мне хоть раз? Хоть раз?!
– Что ты хочешь?
– Что я хочу? – с усмешкой воскликнула гостья.
Диана подалась вперед, к самому лицу Джона и ее губы коснулись уголка его рта.
Я закрыла глаза.
– А чего ты хочешь от нее, Джон? М?
За моей спиной раздался стук. Один. Два. Три.
Опустив руку вдоль тела, девушка без глаз прошла вперед, обойдя меня справа. Диана использовала опасный прием. Фантом с чувством бил по психике. Увидеть его я не ожидала. Я, которая была на вечеринке, выглядела словно воскресший кошмар. Черные брюки и рубашка, распущенные по спине волосы, маска в левой руке. Химера двинулась к Джону. В тот момент из нерушимой мраморной статуи он превратился в поверженного воина. Челюсти плотно сжаты, лоб пронзила глубокая морщинка, а радужка глаз постепенно стала заливаться лавой.
– О… – шепотом протянула Диана. – Ты боишься ее? Или же наоборот, Джон? Что с тобой?
Химера подошла к нему ближе. Он в ожидании не сводил с нее глаз, как ждут обездвиженные узники своего тела приближения смерти. Призрак поднялась на носки и замерла. Не закрывая отсутствующих глаз, не меняясь в лице, не издав и звука… Она коснулась губ Джона. Веки его обессиленно опустились.
– Проваливай, Диана! – прорычал диким зверем Сэм.
– Как грубо… – проскулила незваная. – Что я сделала тебе?
– Уходи! Не смей являться сюда!
Девушка сделала шаг назад, но вид ее не был похож на опечаленного изгнанника. Она торжествовала.
– Она сама придет ко мне, Сэм. Вот увидишь. Очень скоро. Умоляй меня, чтобы я убила ее быстро. Она ответит за то, что ты сделал. Все вы сделали.
Видения в состоянии опьянения выглядят более реальными, однако я сразу поняла, что произошло. Мою руку все еще держала прижатой к телу Джона неведомая сила. Я сделала усилие и сделала два шага назад. Реальность не спеша возродилась из пустоты.
– Что с тобой? – Джон не сводил с меня глаз.
– Диана.
Он изменился в лице.
Диана угрожала мне. Она пришла сюда не с целью просить о прощении. Она ждет, что я повинуюсь своему страху и решусь пойти на смерть своими двумя.
– Она оставляет видения на других людях? – спросила я Джона.
– Что?
– Или я сама влезла в прошлое?
Сделав несколько шагов назад, я повалилась на один из стоящих за мной стульев. Теперь уже вовсе не алкоголь ставил под сомнение уверенность каждого моего движения. Я закрыла лицо руками, вновь и вновь возвращаясь в ночь, когда явилась незваная гостья. Она хотела, чтобы я это видела? Или причина в Джоне?
– Вилл.
– М?
– Она что-то сделала. Скажи, что произошло в тот день?
– Ты все видел. Я не понимаю, о чем ты.
– Она забрала у тебя что-то? Какую-то вещь?
– Какую?
– Что угодно, Вилл!
Что я вижу? Он в страхе?
– Какую-то твою личную вещь. Что угодно. Украшение, одежда, тетрадь…
– Она вырвала мне клок волос. Помимо всего прочего.
Тишина.
– Объяснишь, что произошло ночью? Почему она так хочет вам отомстить? И что между вами двумя?
Ничего.
Я открыла глаза и нашла себя в абсолютном одиночестве в пустой кухне вмиг помертвевшего дома.
С того дня все изменилось. Дом погрузился в штиль. Мэри больше не говорила со мной о прошлом, не рассказывала о древних легендах, не собирала семью за привычным горячим ужином. Сэм молчал, погруженный в себя с головой. Грозной тучей, что еще миг и разразится молнией, он бродил по дому будто зверь в клетке. Александр больше не шутил, не пытался вывести из себя Дориана, не приставал с расспросами ко мне и к Эйнджел. И только Симона, будто ожидала подобного расклада. В ней не изменилось практически ничего.
Тренировок с Джоном больше не было. Его я видела все реже и реже, и все чаще проводила время в компании Симоны, вызывавшейся благородно выжать из меня все соки. Это и к лучшему. Уставая физически, я легче ложилась спать и меньше думала о том, что происходило вокруг. Занятия с ней – единственное что меня радовало. Изредка я отвлекалась на монографию Мэри, вновь погружаясь в транс. Под четким онлайн-наблюдением Наты, с готовилась к очередному экзамену, собирая в кучу материалы, присланные ею. Моя дорогая Никки пребывала в раю. В лесу мы проводили с ней практически по несколько часов в день.
Время шло, а я изо всех сил пыталась не следить за его неумолимым ходом.
Изменения требуют усилий. Так или иначе. Хочешь меняться – терпи.
Я забыла о том, что чувствовала и что меня заботило еще совсем недавно. А ведь источник моих терзаний вовсе не мысль о смерти.
Я знала, что Джон исчезнет. Он всегда исчезал. Мой вопрос остался открытым, и я понимала почему не получила ответа. Прошлое парня – бездна, в которой мне не выжить, окунись я в нее хоть раз. В неведении мой временный покой. Я соглашалась на звание трусихи. В этой номинации пусть лучше так. Бояться правды лучше, чем знать ее и жить с ней. Это я уяснила и с этим не спорила.
Я выбрала самое простое – делать так, как мне говорят. Симона не лезла ко мне в голову. И это меня спасало.
– Симона.
– Да?
Девушка остановилась, в последний раз бросив на пол здоровенную шину, и качнула головой в мою сторону, мол «что хотела?»