Тина (Tina) Оган (Ogan)
Месомена
Ближе к полудню в моей комнате появился Джон. Несмотря на открытую настежь дверь, он остановился на пороге и постучал о дверной косяк.
– У тебя все хорошо? – спросил он у меня, когда я попыталась улыбнуться.
– Да, – отчеканила я с выражением из серии «Что за тупые вопросы?»
Парень слегка заметно нахмурил лоб. Вид у него едва ли лучше моего.
– Мы можем с тобой поговорить? – скрепив руки на груди, вновь обратился он ко мне.
– Да, конечно. О чем?
Я привстала с кровати, отложив телефон и книги, и подошла к двери.
– Сейчас, – добавил Джон, словно думал, что я не понимаю смысла его слов.
– Конечно.
– Идем.
После этого он выпрямился и оттолкнулся от стены. Довольно странное начало диалога.
Я пошла следом. Мы спустились на первый этаж, затем Джон обогнул лестницу и продолжил идти дальше, вниз, к подземному гаражу. Вскоре я оказалась в тускло освещенном помещении, под лестницей и входной дверью в дом. Далее, под нами, располагалась еще одна лестница, теперь уже металлическая, винтом спускающаяся вниз. Я шла молча, превозмогая в себе тревогу и волнение. Зачем мы тащились на минус второй этаж дома, пока оставалось загадкой. Обойдя котельную, мы вышли в маленький узкий коридор, где Джону пришлось вручную включить свет. Здесь находилось три помещения, двери в которые были закрыты. Идущий передо мной парень открыл самую крайнюю, находящуюся в углу коридора.
В нос ударил запах сырости и чистящего средства. Что именно находилось за дверью, я не знала, пока Джон не исчез в темноте и не поднял вверх сразу несколько рубильников.
– И зачем мы здесь? – выдохнула я, оглядываясь.
Просторное помещение, примерно в двадцать-двадцать пять метров в длину и пятнадцать в ширину, вмещало в себя неглубокий бассейн, шесть мощных колонн и несколько лежаков и скамеек вдоль стен. Черные плиты на самих стенах, белые на дне безводного бассейна и колоннах, сейчас освещал слабый синий свет ламп, располагавшихся по периметру.
– Я не думаю, что нас будут намеренно подслушивать, либо пытаться как-то помешать, но я все же хочу поговорить с тобой именно здесь, – мой загадочный спутник прошел к самому бассейну, отвернувшись от меня. – Здесь нас не услышат.
– Моего крика никто не услышит, – усмехнулась я, но смешно мне отнюдь не было.
– Все верно, – согласился Джон. – Однако, не думаю, что ты будешь кричать.
Итак, я под землей, за закрытой дверью, с парнем, у которого не ясно, что на уме. В общем-то, мероприятие в перспективе «веселое».
Я переминалась с ноги на ногу, пытливо выискивая способы выхода из ситуации в случае, если захочу либо мне понадобиться уйти, пока Джон выжидающе смотрел на дно пустого бассейна.
– Твоя мама боится, что ты можешь не совладать с собой. Наверно поэтому она готова терпеть ссоры. Тактика довольно странная, но вполне понятная. Тем не менее вечно так длиться не может.
Интересное начало. Кажется, именно так я представляла «час икс». Пройдя вперед, ближе к краю резервуара, я мимолетом бросила случайный взгляд на Джона.
– То, что ты так спокойно реагировала на некие вещи, – подбирая каждое слово, говорил парень. – И то, что со временем стало происходить в тебе… Говорит о том, что жизнь с нами меняет тебя. И меняет именно в ту сторону, которую мы предполагали. Ты меняешься, Вилл.
– О чем ты?
Он на пару мгновений закрыл глаза.
– Все повторяется… Я не знаю, как звали ту девушку, но ты можешь выяснить, если у тебя появится желание. Эта девушка была чем-то вроде… Оберега, главы семьи… Что-то, что обобщает эти понятия. От нее зависела жизнь, целостность и сила семьи, в которой она находилась.
– К чему ты ведешь?
– Выводы тебе придется делать самой. Связи прямой между вами нет, я лишь буду говорить то, что знаю сам.
Странно, но в тот момент, когда я понимала, что истина где-то рядом и я получу ответы на все свои вопросы, я ощутила полнейшее нежелание слушать то, что говорил Джон. Возможно, я действительно боялась правды, поскольку понимала, что назад дороги не будет. И ее уже нет.
– Хорошо, – произнесла я. – Надеюсь все не так страшно, как мне кажется.
Джон промолчал. После небольшой паузы, когда мы оба бездумно глядели невидящим взором в пустующее дно перед собой, он вздохнул и вновь заговорил.
– Ты видишь то, что обычный человек видеть не может… Девушку в метро ты увидела потому, что Диана хотела напугать либо попросту обескуражить Дориана. Эти иллюзии – один из ее инструментов влияния на нас. Физически, как человек, она слабее. Однако то, что она умеет, способно убить любого, кто не знает, как противостоять ее силе. Иллюзии тени, дыма, мертвых людей, всяческих монстров, вещей, которые выбиваются из реальности – это то, что она делает. К этому нужно быть готовым. Раньше их видели только мы. Сэм, Мэри, я, Дориан… Они были направлены на нас, поэтому представляли угрозу. Вся опасность вот здесь, – Джон поднял руку и ткнул указательным и средним пальцами себе в висок. – Из-за этого можно умереть. Либо же потерять рассудок. Когда я узнал, что ты увидела Анну в метро, я понял, что тебе нужна помощь. Лгать либо что-то скрывать сейчас уже нет смысла. Ты помнишь свой сегодняшний сон?
Этот вопрос застал меня врасплох. Я ощутимо округлила глаза и шумно сглотнула. Джон повернул в мою сторону голову, когда ответа от меня не последовало.
– Помню, – ответила я. – Иногда я подолгу помню свои сны.
– Ты же согласишься с тем, что сон был необычный. Верно?
Разумная часть меня умолкла. Здесь я не могла ничего ему ответить.
– Джон, я не понимаю, почему мы сейчас это обсуждаем.
– Потому что я хочу, чтобы ты поняла то, что я говорю, – голос парня сейчас показался мне очень громким. Он несколько раз эхом пронесся вдоль стен помещения и отозвался у меня в голове. – От этого зависит все. Понимаешь?
– Нет, я не понимаю! Я против какой-то ведьмы? Что я могу? Как ей противостоять, если вы все вместе не можете ничего сделать?
Парень молчал. Его дыхание затаилось, а тьма в глуби его глаз грозилась поглотить мою душу. Злость, с которой он смотрел на меня, пугала и раздражала одновременно.
– Мое единственное желание, Вилл, – низким, очень тихим голосом произнес Джон. – Чтобы ты попыталась понять. Ты сильна и можешь дать отпор любому. Любому, кто будет угрозой тебе либо твоим близким… Та женщина. Обычно я говорил с ней. Только потому, что она звала. Она вторгалась в сознание и говорила с нами. Тогда, когда ей было удобно и когда именно ей что-то хотелось, а когда… Когда я понял, что там была ты и что именно ты вызвала меня туда… Я осознал, насколько ты сильна. Даже не представляя, что происходит. Ты все равно, каким-то образом сделала это. Ты нуждалась подсознательно именно в этом. В том, чтобы с тобой кто-то был. Ты чувствуешь, что с нами твоя безопасность. Однако вывела ты именно меня. Ни Сэма, ни Дориана, ни кого бы то ни было еще… Я не могу пока понять зачем, но, если ты скажешь, что осознаешь происходящее и даешь отчет своим действиям и мыслям… Мне, возможно, станет проще.
От этих слов и того, как именно они произносились, у меня сперло дыхание. Я вмиг оказалась в западне. В заточении своего онемевшего и потерявшего связь с реальностью разума. О какой борьбе и о какой немыслимой победе идет речь, когда я не могу взять верх над эмоциями?
Ответа в своей голове и в своем сердце я найти не могла. Мы молчали какое-то время, на протяжении которого я искала простейшее объяснение тому, что произошло ночью. Это все меньше и меньше походит на шутку и все больше схоже с безумием. Я, кажется, теряю рассудок.
– Тебе сложно, – произнес внезапно Джон. – Слишком много всего. Можем сделать иначе. Не думай и не ищи объяснений либо оправданий тому, что происходило там, во сне. Просто давай повторим наш предыдущий опыт диалога? Я буду рассказывать историю… Либо же несколько. Затем задашь вопросы, если захочешь.
– Идет.
– Хорошо, – появлению улыбки на его губах я заметно оживилась, даже обрадовалась. – Наша семья включает в себя людей, которые абсолютно чужие друг-другу по крови. Сэм якобы мой отец, но сама понимаешь… Сходства нет. Его супруга, Мэри, чуть старше меня. Сэм, отличается от нас тем, что он единственный, кто родился… «не человеком».
Услышав эту фразу, я похолодела. Правда все ближе, а я все больше не хочу ее слышать.
От тошноты у меня напряглась челюсть. Я опустила голову, в надежде что собеседник не увидит перемен в моем лице.
– Наверняка ты догадываешься кто она.
– Диана?
– Она его сестра. Отвечаю на твой вопрос, почему мы все бежим. Одна из причин – неспособность отказаться от члена семьи, пусть даже если он угроза остальным.
– Диана? Сестра Сэма?
– Да, но не просто сестра. Отец один. У них колоссальная разница в возрасте. В отличие от брата, она родилась обычным человеком. От нее многого ждали, но она не могла этого дать в силу своей природы. Ей сложно давалась эта жизнь. Возможно поэтому она натворила столько дел.
– Что она натворила?
Джон не ответил. Взгляд его устремлен в стену перед нами. Мысли далеко за пределами этого дома. Далеко от меня.
– Нет смысла говорить об этом. Это не мелочь, однако, эта часть ничего тебе не даст. За ее душой много грехов. Не меньше, чем у нас. Тем не менее, Сэм отказал ей в ее просьбе.
– Просьбе?
– Есть еще пара членов семьи, кто родился таким, как Сэм. Я, Мэри, Алекс, Дориан, Эйнджел – нет.
– Какими, Джон?
Пара алых колец на мгновение возникла рядом со мной. Бросив мимолетный взгляд, Джон словно опомнившись, отвернулся и опустился на пол. Сев на край бассейна, он спустил ноги вниз и сцепил руки в замок. Я осталась стоять рядом, не видя ничего, кроме горящих глаз перед собой.
– Диана была угрозой, большей чем я. Ее вина в бессмысленных жертвах. Ее хотелось силы, власти, возможности возвышаться над всеми. Сэм отказал. А она человек и боится умереть.
– Зачем ей это?
– Она не в себе. В детстве она пережила травму, Сэм все списывает на нее.
– Ты говорил о каком-то предсказании.
– Семьи подобные нашей находят своего предводителя среди людей. Один на миллиард. И она верила, что будет им.
– Ее отвергли?
– Ее отверг Сэм. Мы тогда только узнали друг друга.
– За что Сэм ее отверг?
– Она угроза. Была и есть. И у нее нет того, что нужно.
– У меня тоже нет.
– Есть. О тебе говорила Грейс.
– Кто?
– Женщина во сне. В вашем понимании она оракул.
– Ты не пустил ее.
Парень молчал. Сотни догадок пронеслись в моей голове, пока он готовил ответ. В беспомощном ожидании я ослабела и опустила руки вниз вдоль тела.
– Джон? Есть ли причина?
– Я не знал, что от нее ждать.
– Нет, есть ли причина, почему ты это делаешь?
Он молчал.
– Кто вы? Кто ты?
Парень вдруг повернул в мою сторону голову, и я пересеклась с ним взглядом. Загадочное выражение лица, сочетающее в себе глубокую задумчивость и упоение, на время замерло. Он искал ответ. Его черные глаза смягчили взор.
– Человек.
– Человек? – удивленно вторила я.
– Да. Я считаю себя человеком. Хочу, по крайней мере, себя таковым считать, – в следующее мгновение Джон опустил голову и вновь уставился в невидимую точку на дне бассейна, – Внешне мы ничем не отличаемся от остальных. При желании, можно вернуться к нормальной жизни и быть самым обычным человеком во всех смыслах этого слова. Наш выбор быть другими. Грешно не использовать силу, которая есть. Учитывая тот факт, что она может кому-то здорово помочь.
Мне вспомнились горящие углем глаза Джона в тот вечер, когда произошел пожар. Забавы ради, я повторила маневр с примеркой масок виновников на лица спасителей. Если сила, о которой говорит Джон, не абсолютное благо? Что если моя мама ошиблась насчет них?
– Мы все смертны. Кто-то больше, кто-то меньше, но еще никто не избежал конца. Я повторю свои слова, что сказал в лесу. Будь я тобой – я бы верил.
– В чем твоя сила?
Он сдавленно усмехнулся.
– Хлеба и зрелищ! – тихо сказал Джон.
– Если не хочешь – не нужно, – опомнившись, стала отнекиваться я.
– Вилл.
Я прикрыла глаза и шумно выдохнула. Все на миг остановилось.
– Да.
– Ты смогла бы довериться мне?
– Допустим.
Сил нет. Я повержена. Пусть все будет таким, какое оно есть. Я больше не могу «казаться».
Ноги ослабли. Я подалась вниз и шумно села на край бассейна, поодаль от Джона.
– Игра. Правда или ложь? – в голосе парня звучала тихая насмешка.
Демоническая мрачная улыбка на его лице вызвала во мне смесь довольно странных ощущений.
В непонимании я уставилась в глаза парню.
– Скажи, о чем ты сейчас мечтаешь, – проговорил он. – Что-нибудь, что можно увидеть. Например, тарелка мороженого или билеты на концерт любимой группы.
– Прекрати издеваться.
– Я серьезно. Попробуй.
Не закатить глаза невозможно.
– Дорогая фея, хочу получить в подарок голого парня-супермодель, приносящего мне тарелку мороженого! – шутки ради прокричала я.
– Не слабо, – резюмировал Джон, слегка подернув бровью.
Несомненно, я впечатляю.
Его взгляд направился вперед, к противоположной стене помещения.
– Ну ничего себе, – выдавила я, повернув голову.
На другом краю бассейна стоял незнакомый мужчина. Высокий. Накаченный. Обнаженный.
– Джон, откуда…
Незнакомец, с абсолютно нечитаемым выражением лица, перевел на меня взгляд и улыбнулся. В руке у него я увидела стеклянную вазу с шариками мороженого, покрытого сиропом красным сиропом.
Я на миг перевела взгляд на Джона, а когда вернулась к незнакомцу, его там уже не оказалось.
– У него были глаза? – спросила я.
– Я не видел, – весело ответил Джон.
– Тебе нравится такое? Голые парни без глаз?
– Брось, Вилл. Это шутка. Ты хотела узнать, что я могу.
– Ты такой же, как она?
Вот тут ему стало не до смеха. Лицо Джона вмиг изменилось. Улыбка напрочь исчезла с его лица.
– Я другой, – прозвучало в ответ.
– Так можешь только ты? Или они тоже? Сэм, Мэри…
– Только я.
– Почему?
Парень уперся руками в глянцевый пол и резко встал на ноги. Задрав голову, я продолжала смотреть на него, удивленно наблюдая за переменами в его лице.
– Это твой навык? – продолжила я.
– Вроде того… Идем. На сегодня, думаю, достаточно.
– Нет, не достаточно!
Я встала напротив него.
– Что произошло в тот день, когда ты стал другим?
Радужка его глаз черная. Черная как сам зрачок. Их отделяет лишь объем, зрачок видно из-за глубины. В синеватом свете комнаты, именно зрачок стал отливать синевой. Я даже не собиралась отводить взгляд. Тем лучше мне виднелись изменения. Внешнее кольцо радужки медленно, словно от залетевшего от пламени пепла, стало просачиваться искрами. Всего миг и они переросли в тонкое окаймление радужки, затем заполнили ее алым свечением
– Я умер.
За обеденным столом, когда все семейство собралось вместе, чтобы мирно побеседовать за кружкой чая и очередным шедевром кулинарного искусства Мэри, я никак не могла избавиться от размышлений на тему истинной природы этих людей. Откровенно говоря, я видела, что все здесь изо всех сил старались выглядеть самыми обычными и простыми людьми. Глава дома – Сэм – брал на себя определенный объем ответственности за все, что делалось в доме. Он выглядел серьезным, собранным, довольно строгим, но безмерно внимательным и чутким к каждому. От его пытливого взора нельзя утаить ни радость, ни грусть, поскольку, что бы ни происходило, он всегда интересовался состоянием близких людей. Такое поведение присуще отцу семейства. И не удивительно, что его женщина – Мэри – впитала в себя эту заботу и любовь и транслировала ее в окружающий мир троекратно. Она любила все и всех, что было в ее зоне досягаемости. Жар ее сердца согревал этот дом, еду, которую она готовила, порождал искренние улыбки на лицах родных и друзей, дарил уют душе и, казалось, исцелял от любой боли и от любых мук.
Я наблюдала за поведением Александра и Эйнджел, пока те беззаботно разговаривали и шутили друг над другом. Пара была юна и горяча. Они отличались от Сэма и Мэри главным образом в том, что в их отношении к миру и к людям вокруг главенствующими идеями стояли свобода, легкость и непосредственность. Их нрав более эмоциональный, открытый и раскованный. Они чаще шутили, и все чаще шутки их были откровенными, а иной раз и ироничными. Алекс часто подкалывал Дориана и то, каким не спортивным и слабым тот был. Эйнджел в свою очередь отпускала довольно грубые шутки в адрес своего молодого человека, от чего тот даже не злился и не пытался ответить.
В сторону Дориана я старалась не смотреть. Из головы не выходило то, что произошло между нами и то, что я узнала от Мэри. Кроме жалости и желания отдалиться, ничего другого я в себе отыскать не могла. Возможно, я никогда не смогу его понять.
Джон, сейчас сидевший по левую руку от меня и молча наблюдающий комик-шоу Алекса и Эйнджел, представлял собой сосредоточение умиротворения и блаженной расслабленности. Его не заботили ни шутки, ни злостные отклики, ни молчание кого-то за столом, ни сам обед. Он стал наблюдателем. Наш разговор оставался между нами, и теперь нас обоих связывала эта небольшая тайна. Мы с ним молча наблюдали за тем, что происходило вокруг и размышляли каждый о своем.
Одна деталь заботила меня неестественно сильнее всех прочих.
Что он имел в виду, задавая вопрос о доверии к себе?
Вспоминая его взгляд, его лицо и то, как он говорил, я все больше и больше склонялась к достаточно любопытному заключению, которого не ожидала сделать до того момента, пока мы не поговорили. Джон боялся себя. Боялся или же ненавидел. Тому подтверждение его неохота отвечать на прямо поставленный вопрос.
– Хочешь, налью тебе выпить? – внезапно спросил он у меня, наклонившись к моему плечу.
Я изобразила на своем лице некое подобие улыбки.
– Надеешься, что это поднимет мне настроение? – также еле слышно проговорила я.
– Надеюсь. Еще надеюсь, что это тебя расслабит, и ты перестанешь отвечать вопросом на вопрос.
Я слабо усмехнулась.
Тем не менее кроме неумолимо стынувшего кофе пить я ничего не стала.
– Как тебе пирог, Вилл? – обратилась с вопросом Мэри, из-за противоположной части стола.
Мой взгляд принялся предательски озираться по столу, в поисках предмета, о котором говорилось.
– Очень вкусный! – ответила я. – Он похож на кокосовый пирог в одном из моих любимых кафе, но в сотню раз вкуснее.
– Любишь кокос? – поинтересовался Джон.
– Я да, а вот Натали терпеть не может.
– Попробуй обязательно из той коробки трюфель с миндалем. Там много кокоса, – улыбка на лице Джона сияла так, словно он занимался сбытом не конфет, а запрещенных веществ. Я ухмыльнулась и с опаской осмотрела лица сидящих за столом людей.
Члены семьи не упустили этот момент.
– Коробка конфет? – переспросила Эйнджел.
– Джон любит задаривать девушек шоколадом, – не удержался от очередной колкости Дориан. Кажется, он единственный у кого в чашке для чая был вовсе не чай.
– Молчи, идиот! – пихнула его девушка, продолжив тему с подарком. Она повернула голову к Александру и болезненно кольнула его своим пристальным взглядом. – А когда мне ждать от тебя подобных поступков?
Парень не растерялся и с каменным выражением лица ответил ей то, что впоследствии вызвало небольшой акт насилия над его рукой.
– Выходи, тогда, за Джона.
– Ах так! – Эйнджел принялась его колотить.
– А что у тебя есть выпить? – прошептала я Джону.
Он улыбнулся и поднял руку к лицу, коснувшись пальцами своих губ.
– Кстати по поводу Натали, – спустя какое-то время произнесла Мэри. – Вы не хотели бы увидеться?
«Шутишь?»
– Я не против, – практически без эмоций ответила я.
– Может быть вам съездить всеми, развеяться?
Я вытянула шею, пытаясь вникнуть в то, к чему клонит Мэри.
– Это не опасно? – с выражением «вы что, тут все, психи?» проговорила я.
– Сэм, Джон? – девушка многозначительно перевела взгляд на мужчин.
Блондин мягко кивнул.
Они оба что-то замышляют
– Почему бы и нет? Угрозы нет. Плюс ко всему, Симона может вас прикрыть, если будет необходимость.
– Симона? – удивленно воскликнула Эйнджел.
– Да, она приехала утром.
«Отлично… Дожили!»
Простая встреча с подругой собирает целую свиту.
Что имел в виду Сэм, когда говорил, что угрозы нет? И почему Джон не говорил того же?
– Я не против развеяться. Только если Дориан и Джон не против, – отозвалась я, но радости в моем голосе не прибавилось.
– Я не против, – поступил ответ от Джона.
Глава 13. «Бастилия»
– Тема, конечно, классная…
На моем лице непроизвольно родилась гримаса недоверия и насмешки. Идея парня напротив меня, во истину, воплощение идиотизма.
Дориан не унимался с самого утра. Его то и дело швыряло из состояния «оптимистичный болван» в состояние «надоедливый нытик». Это бесило не только меня. Вольготно раскинувший свои громадные руки по спинке дивана Алекс, в конечном счете, не выдержал и наорал на него. Тем временем, Джон безучастно следил за игрой огня в камине. Ему до показательных выступлений друга не было никакого дела.
– Почему вы такие нудные? – воскликнул снова Дориан, не выпуская из рук свой телефон.
– Мы не нудные, черт тебя дери! – взвыл, словно от боли Александр. – Ты просто капаешь на мозги уже больше часа.
– Правда, Дориан, – проговорила я. – Идея классная, но… Не думаю, что это подходит для совместной вылазки с Натой.
– Что вы предлагаете? Просто потащиться в кафе? Это скучно!
– Да! Зато вечеринка готов – вот что круто! – нервы качка были на пределе. Интересно, сколько ему осталось до точки невозврата? Досталось бы тогда Дориану…
– Вилл, твоя подружка не любит такие вечеринки? – спросил у меня Дориан.
– Если бы у нее был выбор: слушать метал либо альтернативу… Она бы выбрала отрезать себе уши, – с сознанием дела ответила я ему.
Парень выругался и упал в кресло, продолжив читать онлайн афишу в телефоне.
– Как же вы оказались в Парнасе? – решил вмешаться в диалог Джон.
– Ната до конца не понимала, на что идет, – улыбаясь, ответила я.
– А ты интересный друг, – сказал он.
Эйнджел вошла в гостиную и тут же прокомментировала ситуацию.
– Я могу пойти.
– Плюс один! – загнув первый палец, сказал Дориан. – Вилл?
– Я «за», – ответила я. – Могу попробовать уговорить Нату.
– Попробуй! Уже два! Алекс? Джон?
– Не, не, не! Алекс и вечеринки – это понятия из разных вселенных! – засмеялась Эйнджел. – Пусть лучше тогда с нами идет Джон.
Сидящий на диване мужчина театрально изобразил сердечную боль.
– Это все из-за того, что я не делаю тебе подарков? – несильно взволнованный ответом, проговорил Алекс.
– Да! А еще из-за того, что ты не умеешь танцевать.
– Какая жалость. Как с этим жить.
– Джон? – повторно обратился к парню Дориан.
Парень повернул голову в нашу сторону.
– Костюмы нужны?
– Нет, только маски, – ответил Дориан.
– Выбора у меня нет.
Что-то в моей груди радостно екнуло.
Мне жизненно необходимо уговорить Натали. Что бы не произошло.
– Насчет Симоны, я, правда, не понял, – внезапно произнес Алекс. – Она приедет или нет?
– Она в городе, но я не смог до нее дозвониться, – ответил ему Джон. – Вряд ли она присоединится к нам.
Итог: в эту субботу, благодаря активным уговорам Дориана, наша скромная компания отправляется на загадочную готическую вечеринку, что будет проходить на окраине города, в неизвестном мне районе. Дело осталось за малым – убедить Натали поехать с нами, ибо ради встречи с ней все это и задумывалось изначально.
Пока парни собирались на улицу за глотком свежего воздуха, я молча стояла в коридоре дома, опершись о холодную стену и разглядывая Джона. В какой-то момент мне показалось, что он выглядит более худым, чем буквально несколько дней назад. То ли дело в том, что я привыкла к нему, то ли в том, что он действительно похудел. Не помню, чтобы за общими застольями он уделял особое внимание еде. Оставаясь незамеченной, я внимательно изучила его тело. Высокие, округлые плечи, широкую грудь, талию… Рядом с Алексом он смотрелся куда выигрышнее. Худоба была ему к лицу.
Ребята, включая Дориана, Алекса и Джона вернулись лишь вечером. Для себя я отметила – ни одна машина с парковки не двинулась.
По возвращению домой Джон уделил мне особый, секундный взгляд. Я притаилась, выискивая в тени его глаз какие-то скрытые знаки, однако, как и прежде, они хранились на самом дне, и я не могла до них добраться.
– Как отличить реальность от иллюзии?
Мой вопрос возник сам собой и казался мне очень актуальным, учитывая тот факт, что я на все сто процентов поддерживала предложение Джона проработать умение противостоять Диане. Чтобы бороться, нужно знать все про орудия врага.
– Исходя из увиденного, могу сказать, что иллюзия – то, что выбивалось из общей картины реальности, – отвечал мне Джон. – Например: откуда взяться медведю в центре оживленной городской дороги? Или как мог оказаться призрак мертвого человека посреди толпы людей?
– Если исходить из этой логики, все верно, иллюзию найти легко. Но как же…
– Да, сложнее всего совладать с собой. Иногда мы видели наши страхи… А иногда то, чего желали всем сердцем. Например, призрак Анны – фактически удар под дых для Дориана. Он не боялся ее. Эта другая иллюзия.
Какое-то время мы молчали. Я глядела в постепенно уходящее под воду дно бассейна. Резервуар заполнялся буквально за считанные минуты.
– У меня нет купальника, – проговорила я.
– И ты не умеешь плавать, – ответил Джон. – Я помню.
Я подошла к рубильникам в стене и опустила крайние левые, оставив свет только в дне бассейна. Синее свечение отразилось от воды на темные стены вокруг нас.
– Тебя что-то волнует? – спросил меня Джон, когда я вернулась к воде и села на пол.
С ответом я не спешила. Говорить ему правду значило признаться в страхах и в слабостях, а мне этого хотелось меньше всего.
– Волнует то, что Диана может навредить мне и людям, которые мне дороги. Я бы хотела иметь что-то, что могло защитить.
– У тебя это есть.
– Ты о семье?
Парень сел на углу противоположной стороны бассейна. Сейчас он казался мне призраком.
Где же я видела его раньше…
– В вас сила. Я знаю. Но я хочу иметь что-то, что будет во мне. Хочу иметь… Возможность самой постоять за себя.
– Я тебя понимаю. Твои желания вполне естественны. Только не забывай – чем больше на себя берешь, тем сложнее справиться.
– Да, я согласна. Это одна из причин, почему Розали не хотела со мной говорить.
– Ты понимаешь ее?
Я подняла глаза на парня и остановилась в немом ступоре.
– Сейчас нет, – ответила я наконец. – Мы разные.
Джон не отреагировал. Взгляд парня направлен в воду, а на лице не читались ровным счетом никакие эмоции. Мысленно он, бесспорно, находился не здесь.
– Химера – то, что видел Дориан. И то, что видела ты. Ты лишь свидетель этих явлений. Их видят всегда два человека: кто направляет и тот, на кого направлено. Ты увидела, потому что это одна из твоих возможностей. Химера – извращенное воплощение мечты. А есть миражи, приведения, иллюзии того, чего человек боится. Тот мужчина – химера. С ними бороться сложнее, чем с миражами.
– Я понимаю почему, – соглашаясь, кивнула я.
– И почему же?
– Человек не всегда хочет от нее избавляться.
– Верно. В отличие от призраков страха, ужаса, боли, муки и насилия, химера ублажает сознание и в этом основная опасность. Она в силе свести с ума так же, как и самые ужасные видения.
– Диана воспроизводит их всех?
– Да. Как только она нащупает, за что можно ухватиться, она приступит к делу.
– И как можно помочь себе, кроме как логически оценить возможную реальность?
– Нет абсолютного противоядия, – проговорил Джон, устремив на меня свой взгляд. – У каждого свой способ борьбы, но все они практически сходятся на том, чтобы оценить действительность и объективность явления.
– Если я не смогу этого сделать, все будет кончено?
– Можем попробовать.
Я оглядела стены помещения. Здесь минимум деталей и максимум пустоты. Пол, стены и вода. Все, что здесь появится – выход из реальности.
Мерцание голубых пятен света на стенах дрогнуло и рассыпалось на тысячи синих огоньков. Я повернула голову и увидела, что Джона на противоположном углу бассейна нет. Вода волнами билась о стены, но как нырнул туда парень я не заметила. Как только я успела сообразить, что случилось, Джон вынырнул перед самым моим носом. Струи воды стекали с прядей волос на его чистое, выточенное будто бы из лунного камня, лицо, в глаза, в приоткрытые губы, вниз, к облегавшей грудь и плечи намокшей футболке. Черные агаты, помещенные вместо глаз, пристально глядели внутрь меня. Это действо лишило меня возможности мыслить и отвечать за себя. Потеряв последнюю связующую нить между реальностью и сном, я подалась вперед, опершись ладоням о мокрую плитку, где были руки Джона.
– Вилл.
Мощный неестественный толчок в грудную клетку вернул меня на место. Блуждающим неосознанным взглядом я изучила местность. Вместе с тем как быстро я возвращалась, ко мне также стремительно приходило понимание собственной глупости и беспомощности. Джон сидел на том же углу, что минутой ранее, абсолютно сухой и неподвижный.
Это, похоже, одна из превосходнейших химер.
– Странный способ борьбы с иллюзией, – прозвучал голос Джона откуда-то спереди, куда я не решалась поднять глаза.
«Какого хрена ты сейчас делала?!» – вопила я на себя.
– Если химера была здесь, куда делся ты? Вернее… Реальный ты? – придя в себя, спросила я.
– Все это часть того, что я воспроизвел для тебя. Можно изменить пространство, время, изменить реальность в корни. Полностью дезориентировать противника.
– Тогда все, что ты говоришь про распад объективной реальности и иллюзии – бред. Если я увижу здесь и сейчас, вместо бассейна, море и жаркие тропики, акула, которая откусит мне ногу, будет вполне себе реальной.
– Ты права, но тебе необходимо совладать с собой, держать разум трезвым и холодным. В таком случае ты сможешь побороть наваждение. Нельзя позволять терять связь со временем. Помни то, где была секундой ранее.
Я выругалась и вытянула ноги вперед. Закатав джинсы выше лодыжки, я подползла к краю бассейна и коснулась воды кончиками пальцев.
– Давай попробуем что-то масштабное? – обратилась я к парню, уняв раздражение. – То есть не какого-то призрака, а, скажем, полностью погрузимся в иллюзию?
– Я не уверен, что мне удастся это сделать.
Я подняла голову и удивленно уставилась на Джона. В отличие от меня, он не выражал никаких переживаний.
– В этом вопросе я слабее Дианы и не смогу навести такую мощную иллюзию.
– Мы можем попытаться?
Взгляд Джона переместился на меня. Отвечать он не торопился, о чем-то глубоко задумавшись.
Я мысленно сгруппировалась, готовясь к очередному выбросу из действительности.
– Я раньше не пробовал, но, – мой собеседник поднялся во весь рост и отошел от бассейна. Внимание его блуждало по стенам крытого периметра, будто выискивая основы для создания очередного обмана. Он развернулся лицом к стене за собой и замер.