Тина (Tina) Оган (Ogan)
Месомена
– Я так странно себя чувствую рядом с ним… Как будто он совершенно чужой мне человек. Такое чувство, что рядом незнакомец. Ты понимаешь меня, Вилл?
– Нет. Я не сталкивалась с подобным.
– Ну как тебе объяснить… Это как… – морщинки на лбу девушки стали чаще и глубже. – Ты даешь себе отчет в том, что это твой парень, что ты хорошо его знаешь, вы давно знакомы, но все твое тело и душа ощущают себя рядом с ним, словно с чужим человеком. Как если бы я взяла незнакомого человека в автобусе, который сидит рядом, за руку. Понимаешь?
– Быть может, это не твой человек? Или ты просто, не привыкла. Такое тоже бывает.
– Да как можно любить человека, можно с ним строить отношения, если ты не привыкла? Это тогда не отношения вообще… А бред какой-то.
– Тогда, возможно, это первое.
– Я, в принципе, согласна с тобой. Возможно, он не мой, а я не его. Тогда зачем это все? Для чего?
– Чтобы понять. Что твое, а что нет.
– Вилл.
Я вопросительно подняла глаза на подругу. Та явно что-то замышляла.
– Ну? – протянула я, пытаясь подтолкнуть Нату к продолжению ее мысли.
– Извини, если спрошу что-то лишнее. Ты сама не говоришь об этом, а я всегда боялась поднять эту тему, но мне нужно кое-что узнать для себя. Была ли вероятность, что у вас с Джоном могло что-то получиться?
На моем лице зависло туповатое выражение. Я чувствовала это по тому, как сковало мышцы, а брови взметнулись вверх.
Забавно, но пьяной легче отвечать на такие вопросы.
– Вряд ли, – в конечном счете, пробормотала я, потея и краснея, как тушка поросенка в печи. – Он слишком… Непростой.
– Настолько непростой, что казался чужим тебе?
– Не совсем, – я поймала себя на мысли, что представляю картину нашего с Джоном союза. Это заняло довольно время, и Ната даже успела заполнить наши бокалы по очередному кругу.
– Если не хочешь, можешь не отвечать. Я наверно лезу не туда.
– Дело не в этом. Я не знаю, как ответить тебе.
– Скажи только, считала ли ты его абсолютно чужим, незнакомым, не твоим на все сто процентов. Насколько он мог близко к тебе подойти?
– Наверное, достаточно близко. Я не помню, о чем думала в те моменты, когда он был рядом. Иногда он действительно казался мне чужим. Иногда, он ощущался ближе и роднее, чем родители. Наверно, я рисковала, доверяясь ему, однако я гнала сомнения прочь.
– Давай я задам тебя вопрос, на который есть два варианта ответа, – Ната взяла мою руку и сжала с силой пальцы. – Не важно, что ты ответишь, далее мы эту тему закрываем. Я искренне хочу понять тебя, и себя тем самым тоже, но, если тебе неудобно, мы закроем тему. Хорошо?
– Задавай вопрос.
– Джон «твой» или «не твой» человек?
Ответ был на поверхности, и я могла озвучить его не задумываясь, ибо получила его давным-давно. Однако стоило ли это того, чтобы сознательно услышать и принять этот факт, как сам собой разумеющийся? Я не хотела признавать это, не хотела проигрывать свой собственный вымышленный бой.
– Можешь не отвечать, – напомнила мне Ната.
– А смысл? Ты же спать не будешь! – усмехнулась я. – Да. Он был «моим». Возможно, если бы мы не были такими разными, у нас когда-нибудь что-то могло получиться.
«Ты чокнутая, Вилл. Абсолютно.» – раздосадовано сообщил мне мой внутренний голос.
– Ты жалеешь, что ушла? Вернее уехала. Именно касаясь вопроса отношений с Джоном.
– Нет. Я ни на что не рассчитывала. Он просто человек, как и я, оказавшийся прикованным обязательствами… Возможно, ему вовсе не хотелось общаться со мной.
– Не будь этих обязательств, твоих родителей, той психованной… Ты бы подошла к нему?
– Нет, – честный ответ.
– А что же с ними? Сэм, Дориан, Мэри… Ты думаешь, что они могут вернуться в твою жизнь? Ты сама хотела бы этого?
– Я бы хотела вернуться в некоторые дни и события, побывать снова той Вилл, но я не стала бы что-то делать для этого сейчас. С того момента, как я уехала, я не слышала и не видела никого из семьи. Возможно, это как раз та ситуация, когда твое остается, а не твое уходит.
– Значит, угрозы для тебя нет? – понизив голос, спросила Ната. – Никто не следит за тобой, не пытается навредить.
– Вообще никого. Словно меня потеряли или забыли.
– Это странно. Провернуть такую спецоперацию, а после оставить все вот так. Родители ничего не говорят о них?
– Отец не говорит.
– А мама?
– Я не разговаривала с ней.
– Серьезно? – воскликнула рыжая, округлив глаза.
– Она не звонила мне ни разу, а я общалась только с папой и то, по делу.
– Ты про деньги?
– Да.
– Ты вернула ему долг?
– Да, но он проигнорировал все мои сообщения с благодарностями. Наверно он даже не проверял счет.
Какое-то время мы с подругой просидели молча. Из колонки на столешнице доносилась негромкая ритмичная музыка. В какой-то момент я забылась и начала постукивать ногтями по бокалу в такт.
– Так. Хватит сидеть! Допивай и пошли, потанцуем!
Рыжая поставила свой уже пустой бокал на стол и мягко потянула меня за локоть.
Глава 19. «Изнеможение»
«Магнифик» располагался на одной из станций метро, буквально в нескольких кварталах от дома. В хорошую погоду на работу я добиралась пешком, выходя на полчаса раньше обычного. Когда же мне было лень, или погода на улице не позволяла идти пешком, я садилась на автобус и за считанные минуты добиралась до места. Хозяйкой этого кафе, как и трех других, расположенных в разных точках города, была женщина. Алина. На вид ей не больше сорока, выглядела она всегда довольно броско, но со вкусом. Любила винтажные вещи, платья в пол и тяжелые украшения, чаще всего выполненные из металла. Небольшие кружевные броши-бабочки, массивные бусы, часы на цепочке, серьги с небольшими механизмами под стеклом, замысловатые кольца… Волосы она убирала в пучок, закалывая парой спиц. Ее макияж чаще всего ограничивался красной либо бордовой губной помадой и тонкими стрелками до самых висков. Алина была молчаливой, задумчивой, строгой женщиной, периодически перемещавшейся тяжелой грозовой тучей по залу и кухне. Поработав с ней несколько дней после собеседования, я нашла ее вполне миролюбивой, внимательной ко всем мелочам женщиной, заботливой и идущей на компромиссы.
Под ее крылом в кофейне работали пять официантов, включая меня, два бармена, команда из шести человек в кухне и немолодой мужчина-охранник, бдевший в выходные дни и среди недели, по вечерам, когда людей прибывало больше всего. Моя напарница – девушка, с которой я чаще всего контактировала в зале – Виктория. Она была старше меня на пару лет, носила кольцо на безымянном пальце и забеременела почти сразу, после моего прихода. Денис – один из барменов, стоял на сменах со мной также часто, как и она. Оба были веселые и простые ребята, то и дело болтающие между собой в свободные минуты.
Завидев меня, входящую за барную стойку, Денис загадочно подмигнул мне, явно посылая какой-то сигнал, смысл которого я не уловила. В подсобке, где я планировала переодеться, меня ждала Алина, в чьей руке угрожающе зависла кипа бумаг.
– Доброе утро, – проговорила я, без стеснения поглядывая на стопку документов в руках женщины.
– Доброе, Вилл, – ответила Алина. – Готова к трудовым будням? Как отдохнула?
– Успешно. Даже успела выспаться.
– Это отлично! У меня для тебя небольшое задание. Виктория сегодня уйдет раньше, задержаться с тобой не сможет, так как ей нужно к врачу. Поэтому я вынуждена передать тебе одно дело. Ты раньше занималась этим, думаю, справишься.
– Что за дело?
– Нужно сделать заказ. К концу недели необходимо пополнить запасы десертов, в частности трюфелей и сиропов, кофе и обновить остатки кухни. Здесь остатки склада и оборот за прошедшие две недели. Решила распечатать, надеясь, что так будет удобнее. Если людей вечером будет меньше, можешь начать раньше. Если нет, придется задержаться на пару часов. Сможешь?
– Смогу, но мне нужно будет такси.
– Само собой.
– Хорошо. Это нужно сделать сегодня или могу утром приехать раньше?
– Смотри по своему состоянию. Если устанешь сегодня, можешь завтра утром. Главное отправить на склад заказ не позднее одиннадцати, так как машины отгружают уже в обед.
– Поняла.
– Отлично! Спасибо. Плата за эти часы удвоена.
– Хорошо.
Алина оставила бумаги на одной из коробок у стены и вышла в коридор, позволив мне приготовиться к рабочей смене. Буквально через пару минут вошла Виктория.
– Слышала, тебя нагрузили, – начала она, снимая с себя верхнюю одежду.
– После выходных это вполне нормально, – пожала я плечами в ответ.
– Прости, что подставила. Осмотр почти в восемь вечера, благо хоть недалеко. Я бы помогла тебе, но не смогу. Если бы знала, что заказ нужен сегодня, перенесла бы на другой день запись.
– Прекрати. Я справлюсь. Работы на час – полтора в худшем случае.
– Все равно неловко. Придется задерживаться. Хочешь, я приеду после осмотра?
– Не нужно. Я думаю, к закрытию людей будет меньше, и я сяду за ноутбук раньше.
– Ох… Надеюсь! Давай заплету тебя?
Я поправила футболку и вытащила застрявшие в воротнике волосы.
– С косичкой будет удобнее, – продолжила девушка, подходя ко мне с вытянутыми вперед руками.
– Спасибо.
Людей меньше не становилось вплоть до самого закрытия. В районе девяти вчера пришла женщина и оставила спецзаказ на гигантский праздничный торт с шоколадными единорогами, которых она непременно хотела видеть по бортам каждого уровня. На нее я уделила довольно большое количество времени, вынудив тем самым Дениса постоять на разносе.
– Заказ на пятницу, – проговорила я, вскарабкиваясь на барный стул. Припечатав бланк к столу ладонью, я тяжело выдохнула и осмотрела полупустой зал. – Оплата по счету.
– Ого… Приличная сумма. Ты сегодня бомбишь!
– Не говори. Скоро заработаю свой первый миллион.
– Здесь вряд ли. Но нервный срыв или депрессию – всегда пожалуйста.
– Ага… Или диабет, – усмехнулась я.
– Кстати! Алина оставила тебе на вечер кофе и вафли. Она так тебя задабривает? – парень отдал мужчине его заказ в виде чашки кофе и вернулся ко мне, продолжив довольно улыбаться.
– Это вместо зарплаты. Не радуйся.
Последним посетителем оказался тот самый мужчина, который подходил к стойке за кофе. Он очень долго говорил с кем-то по телефону, довольно эмоционально и громко, явно не заинтересованный ни в кофе, ни в ужине. Воспользовавшись случаем, я достала рабочий ноутбук и села за оформление заказа товара. Денис остался со мной на полчаса после закрытия, составив компанию по чашке кофе, пожаловался на нелегкую судьбу, связанную с учебой, родителями и девушкой. Для фонового шума, чтобы не заскучать вполне годилось, но вопросы, которые иногда проскакивали в моем направлении и явно ждали ответа, ужасно отвлекали.
– Слушай… Тебе завтра сутра опять, да? – убрав руки от ноутбука, спросила я у парня.
– Угу.
– Поезжай домой. Не нужно со мной тут сидеть, тебе же не платят за это, – мягко сказала я.
– Да, да, собираюсь. Ты точно справишься тут?
– Конечно, шеф. Оставь мне только ключ, я не помню, чтобы брала его с собой сегодня.
– Хорошо, не проспи завтра. Если не откроешь, я уже не помогу.
– Логично.
Вскоре после ухода парня я расслабилась и уже спокойнее заполняла форму, внося нужные цифры в колонки. В одиночестве работалось легче. Я закончила в половине двенадцатого ночи, отправила заказ менеджеру и пошла в кухню со своей пустой чашкой от кофе. Вызвав такси, я села в подсобке, переобуваясь в уличные кроссовки. После я прошлась по служебным помещениям, выключила везде свет и технику, вышла в зал, отключила подсветку витрин и бара, отключила вывеску и села на стуле у выхода, ожидая машину.
Домой я попала ровно в двенадцать и застала Никки в полубезумном состоянии. Пришлось немедля бежать с ней на улицу.
«Не спишь?» – набрала я сообщение Виктории, пока доберман носилась по лужайке за домом.
«Нет. Что такое?»
«Ты сможешь выйти завтра утром?»
«Могу. Ты только закончила?»
«Да. Чувствую, утром буду не в состоянии».
«Конечно. Отоспишься к ланчу?»
«Да».
«Заметано».
«Ключ есть у тебя?»
Ответ не приходил. Неужели она сразу после нашего диалога ушла спать?
Я ждала сообщений от напарницы еще почти час. Они не приходили.
Открытие заведения всегда лежало на ком-то из кухни. Либо Алина сама открывала его утром. Я не помнила, чтобы Виктория открывала своим ключом зал. Возможность завтра поспать и прийти позже с треском провалилась.
Пришлось завести будильник.
Я сидела на табуретке в кухне, слушая свое учащенное сонное дыхание, пока мозг медленно, но верно не отключился вовсе. Как я дошла до гостиной и упала на матрас, я уже не помнила.
В следующее мгновение над головой заверещал будильник. Невидящим взглядом я уставилась в потолок, пытаясь понять, как быстро прошли эти несколько часов и откуда этот странный звук рядом? Поняв, что нужно отключить сирену и начать собираться, я, пыхтя и кряхтя, решила подниматься.
После прогулки с Никки, я вернулась домой, чтобы закинуть в желудок пару злаковых хлебцев и залить их стаканом воды. Дорога до работы заняла поразительно небольшое количество времени.
Когда я увидела включенную вывеску и свет за занавесками витрин, с губ сорвался нездоровый смешок. Я поплелась к дверям и вошла внутрь. Вид моей сменщицы, стоявшей у бара и изучающей бланки заказов, отражал мои эмоции.
– Ты чего здесь делаешь? – задала Виктория своей первый и весьма актуальный вопрос.
– Я думала ты… Вернее я не знала, что у тебя есть ключ.
– Я бы согласилась выйти утром и открыться, не будь его у меня? – слабая усмешка на губах девушки говорила о том, что она приятно удивлена моим приходом. – Тебе бы не помешало почитать перед выходом сообщения. Я же ответила, что у меня есть ключ.
Я плюхнулась на ближайший стул.
– Ооо… – протянула напарница, откладывая бланки в сторону. – Ты, может быть, тоже беременна?
– Нет. Просто не выспалась.
Девушка задумалась, недовольно хмуря лоб. И хотя ничего страшного не произошло, чувствовала я себя предельно глупо.
– Так, – сказала Виктория, шагая ко мне. – Ты явно заработалась… Тебе нужен мини-отпуск. Это не дело совсем, ты же понимаешь?
– Отдых – это всегда хорошо, но я всего пару месяцев здесь. О каком отпуске может идти речь?
– Это все детали. Если сотрудник устал и по нему это видно, Алина может пойти на уступки и дать небольшой перерыв.
– Мне это не нужно. Только одна ночь хорошего сна и все. Я не хочу терять в деньгах.
– Да причем здесь это! – воскликнула Виктория. – У тебя что? Кредиты? Дети? Долги? На твоих плечах чье-то содержание? Расслабься хоть на миг. Всех денег не заработаешь. Только себя гробишь.
Я закрыла глаза, откинув голову к стене за собой. Все что она говорит – правда, но я еще не в том, состоянии, чтобы давать себе слабину.
– Я понимаю, что ты говоришь. Если меня накроет, я поговорю с Алиной, – в итоге согласилась я, следуя за одной единственной целью – отвязаться от нравоучений. – Не волнуйся за меня.
– Вот и хорошо. Рада, что ты услышала меня, – девушка пожала меня за плечи и продолжила заниматься обычными повседневными делами, пока я рылась в своем телефоне. Сообщения действительно были, но почему я их не заметила, осталось загадкой.
Рабочий день тянулся бесконечно долго. Как я ни пыталась себя занять, за что бы ни бралась, мне казалось, вечер не наступит никогда. Такие дни не редкость, и я часто ловила себя на мысли, что жду не дождусь, когда уйду с работы. Потому я знала, что рано или поздно один день сменит другой, одно уныние заменит другое, а безумная тяга к дому будет появляться все чаще и чаще. Буквально за пару дней, с того момента как я заключила договор с хозяйкой квартиры, пройдя несколько собеседований, я попала в уже знакомую мне кофейню, откуда когда-то получила коробку конфет в подарок. Странное стечение обстоятельств, позволивших мне с легкой руки устроиться именно в это место, найти добрую начальницу, дружный коллектив и вполне неплохой заработок, удивляли меня до сих пор. Возможно, я ждала, что рано или поздно эти двери откроются и я увижу знакомые мне лица. Не грусть. Не печаль. Не раздражение и точно не злость. Я только чувствовала, как безутешная надежда пыталась свести меня сума. Она разрушала меня. Бессмысленная пустая надежда. Уж лучше бы ничего это не стало вовсе.
Я уставала физически и изматывалась душевно.
И одна часть меня, самая большая и самая влиятельная, была согласна на это разрушение. Это добровольное наказание – думать о прошлом, надеяться на то, чего быть уже не может, отказываться от реальности и от своего присутствия в ней.
Это длилось почти четыре месяца.
В самом начале, когда в жилах кипела ярость, а разум жаждал справедливости, во мне находились силы на жизнь и на борьбу за себя и свои интересы. Потеряв их, успокоившись, поняв, что все позади, я очерствела. Стала призраком самой себя. Лишь изредка меня посещали светлые и добрые мысли о скором лете, об отпуске, о поездках с Натой за город… Они вбрасывали в мое существование яркие краски.
Я теряла себя. День за днем.
– У тебя все хорошо?
Повторный вопрос подобного характера от коллеги на смене говорил о том, что внешне я не выглядела как человек, у которого «все хорошо». От части, я догадывалась, что сегодня явно не мой день и вид у меня весьма так себе, поэтому реагировала на попытки Виктории разговорить меня относительно спокойно. Мне нечего было ответить.
– Да, все в порядке. Хочу спать.
– Хорошо, что завтра выходной. Отдохнешь… Кстати! – это ее «кстати» и пришлепнутый к столу блокнот для заказов, значили, что сейчас мы будем что-то оживленно обсуждать и нужно набраться терпения. – Что будешь делать?
– Пока не думала над этим. Наверно встречусь с друзьями, – ответила я, стараясь держаться на грани между заинтересованностью в теме и равнодушием.
– Друзья – это классно. Хотела предложить выбраться загород в общий выходной. Что скажешь?
Я едва заметно подняла голову от своего блокнота.
– А есть куда?
Девушка расплылась в улыбке.
«Рано радуешься, девочка. Ты меня еще не заинтересовала.»
– У меня родители купили дачу недалеко от города. Среди недели их там не бывает, поэтому можно туда завалиться с кем-нибудь из наших и отдохнуть. От города, от людей.
– С «нашими» это с кем?
– «Моих» ты знаешь, – Виктория рассмеялась. – Муж очень ждет. Я думала взять бар и еще пару человек, у кого будут выходные. Что скажешь?
– Звучит интересно. Напиши в чат, думаю парни точно не откажутся, а вот с девочками нужно будет поговорить.
– Если что, ты «за»?
– Я «за», если будет машина.
– Конечно, я договорюсь, – девушка скрутила блокнот в руке и прижала его к груди. – Жду не дождусь! Надоело тухнуть в городе. Необходим свежий воздух, природа, солнце…
– Да, не помешало бы.
Краем глаза я обратила внимание на погоду за окном. Люди, выходящие из метро, были в куртках. Интересно, дождь и слякоть отменят вылазку на природу?
К закрытию людей в зале практически не осталось. Молодая пара, засидевшаяся в углу под старым фонарным столбом и потерявшая счет времени, завидев, что персонал уже одет и готов выходить, поспешно поднялась и приступила к сборам. Виктория закрыла дверь, после подошла к барной стойке и отключила основной свет в помещении. По ее рекомендации, я ушла раньше, оставив ее и персонал кухни на закрытии. Я сонно двинула по направлению к автобусной остановке. Поздним вечером общественный транспорт чаще всего пустой и можно расположиться, где удобно. Я села в начале автобуса, по правую руку от водителя, и уткнулась виском в окно. Город опустел и сейчас казался куда уютнее и живее, чем днем, когда потонувшие в серости люди торопились кто куда, а улицы кишели подобно термитнику.
Дома меня ждала Никки. Не снимая с себя одежду, я потянулась к поводку и вышла на прогулку с собакой.
Странно и вместе с тем очень забавно то, как спокойно я чувствую себя сейчас. Словно и не было ни друзей, ни врагов. Только я и этот мир вокруг. Ни оттенков, ни цветов, ни черного, ни белого. Я перестала оценивать происходящее, и оно перестало влиять на меня. Если я когда-нибудь забуду все то, что было, стану ли я счастливой?
В кармане джинсов завибрировал телефон. Я ответила сразу.
– И долго ты там стоишь?
– Никки убежала в кусты. Я ее пока не вижу, – проговорила я, сходя со своего места и подзывая добермана.
– Могла бы и меня позвать, – буркнула Ната.
Вытянутый нос Никки высунулся из сумрака. Она рысью бежала в мою сторону.
– Я жду тебя. Выходи.
– Вечно ты так! Я должна напрашиваться?
– Я сейчас пойду домой.
– Выхожу! – подруга оставила напоследок обидное ругательство и сбросила звонок.
– Ты все? – обратилась я к Никки, которая села перед моими ногами. – Сейчас еще одна подойдет. Будем гулять дальше.
Дверь подъезда открылась через пару минут. Рыжая торопливо топала к нам. Ее появлению собака обрадовалась сильнее, чем моему приходу домой.
– Пройдемся до магазина? – спросила у меня Ната. – Ты не сильно сегодня устала?
– Пойдем, – я нацепила поводок на ошейник добермана и повернулась к подруге. – Нужно поспать. Сутра сама не своя.
– Успеешь. Ты ведь завтра выходная?
Если я скажу «да», мне не удастся лечь раньше. Ната ночное создание, и она вряд ли имела представление об усталости и понимание, как хочется спасть после двух полных рабочих смен. Если я скажу «нет», она начнет возмущаться и причитать, сыпать советами о смене работы, о том, что мне нужно давать руководителю понимать, что я не рабочая лошадка, что мне нужен отдых, что я должна говорить о своих правах…
Гораздо проще было сказать правду.
– Выходная. Поэтому я хочу сегодня лечь как можно раньше, а завтра встать как можно позже.
– Отлично. Выпьем чаю и спать. Не против гостей сегодня?
– Гость ты?
– Конечно.
– Не против.
В магазине Ната набрала пару бутылок коктейлей, пачку печенья и целый пакет фруктов. Судя по ее флегматичному выражению лица, поход ко мне был запланирован заранее.
– Давно ты куришь? – спросила Ната, пока мы стояли у подъезда дома.
– Не курю, – ответила я не собираясь продолжать говорить дальше.
Сбросив сигарету в урну, я достала ключи и повела подругу за собой.
Так проходили дни.
«Каждый имеет право быть таким, каким хочет» – часто говорила подруга.
Именно эту фразу ей, на мой взгляд, крайне важно произносить как можно чаще самой себе.
Первые дни лета мы провели с ней порознь. Подруга уехала с матерью за город с целью убраться в родительском доме. Я осталась одна в городе и не придумала ничего лучше, чем взять Никки, собрать рюкзак с едой, взять одеяло, и, прихватив наушники, отправиться в ближайший лес. Дорога до него пролегала через оживленную улицу, постепенно перетекающую в узкую улочку между старых домов, в часе ходьбы от нашего парка. Шла я не торопясь, практически прогулочным шагом, ускорившись только в самом начале пути, искренне желая побыстрее пройти кипящие жизнью кварталы. Когда за спиной исчезли новостройки, крупные торговые центры и магазины, пропала новизна и вычурность современных архитектурных веяний, а на глаза все чаще попадались полуразрушенные древние дома, я сбавила ход. Никки двигалась размеренно, спокойно, даже не обращала внимания на лай собак за заборами, чем очень меня радовала. Мы вышли на небольшой перекресток, дождались сигнала светофора и перешли дорогу. Перед нами возникло зеленое цветущее поле. Кто-то гулял с детьми, у кого-то бегали рядом собаки, кто-то решил расположиться на земле и погреть косточки под летним солнцем. Я решила, что нам с Никки будет лучше держаться слегка в стороне, чтобы случайно не попасть под чье-то желание пообщаться или поиграть. Путь наш продолжился вдоль дороги, а ближе к лесу мы немного сократили расстояние, срезав угол поля. Впереди, в тени деревьев и кустов, виднелись редкие цветные блики от шлемов и костюмов велосипедистов. Я надеялась, что хотя бы в чаще леса мы не найдем людей, поэтому продолжила идти дальше, не выпуская поводок из рук.
Спустя какое-то время, когда стих шорох дороги и пропали даже самые отдаленные голоса, мы с Никки оказались на небольшой лужайке, объятой со всех сторон деревьями. Она цвела сотнями разнообразных растений. Голубые, синие, белые, фиолетовые и желтые цветы усыпали землю, создавая живописный природный ковер, на котором не терпелось улечься и уснуть. Я отпустила Никки с поводка, наказав ей не убегать никуда за пределы зоны видимости, после чего открыла рюкзак, достала оттуда плед и постелила его на землю, поверх пушистой травы. С собой у меня были яблоки, контейнер с бутербродами и пакетик ореховой смеси с миндалем и вишней. Я легла на плед и подняла глаза к небу. Там, над деревьями, мелькали ласточки, а чуть ниже, почти у меня над головой можно было различить бабочек.
Я неподвижно пролежала так какое-то время, пока мое сонное расслабленное тело не потянуло в сон. Проспать здесь пару часов – перспектива так себе, ведь у меня были дела на вечер. Пришлось подниматься. Никки лежала животом вверх, почесывая спину о траву, в паре метров от меня. Она была на седьмом небе от счастья. Увидев, что я встала, доберман вскочила на ноги и бросилась ко мне, требуя поиграть с ней.
Ближе к вечеру мы пошли домой. По пути я зашла в магазин и купила продуктов на несколько дней. Чувствовала я себя вполне отдохнувшей и даже счастливой. Идея позвонить отцу уже не казалась такой пугающей.
– Привет, Вилл, – ответил мне папа.
На другом конце провода слышались множественные голоса и шум улицы.
– Я не отвлекаю? – обратилась я к нему.
– Нет, все хорошо. Мы в магазине. Что-то случилось?
– Нет, я просто хотела с тобой поговорить. Как у вас дела?
Пауза.
Отец набрал воздуха в легкие и протянул:
– Ну… Все нормально. Дом, работа. Сейчас вот решили за продуктами выйти.
– Ты с мамой да?
– Да. А что?
Я не говорила с ней с того дня, как уехала. Ни разу. Только с отцом. Если раньше я не хотела говорить, то теперь уже не могла.
– Ничего. Просто интересно.
– Если хочешь, можем с тобой увидеться. Ты работаешь сегодня?
– Сегодня и завтра я выходная, пап.
– Отлично. Могу заехать за тобой в восемь. Что думаешь?
– Думаю, что это хорошая идея.
– Хорошо. Я тогда позвоню тебе, когда буду выезжать.
– Ладно.
Как и обещал, отец позвонил мне спустя пару часов.
– Где встретимся? – спросил он у меня, и я замерла, теряясь с ответом. Кажется, я решаюсь на очень важный шаг.
– У меня. Помнишь, где живет Ната?
– Да, смутно, правда. Ты пока с ней живешь?
– Практически.
Отец пытался принять безучастный вид, но по голосу было очевидно – он удивлен моему откровению. Я ждала его к восьми вечера.
Прошло всего четыре месяца, а казалось, что целая вечность. Как долго мы не виделись? Как долго я не была в роли дочери? Неужели я настолько выросла, что смогла бы жить одна всю жизнь?
– Я не мог представить себе, что так выйдет.
Под пытливым изучающим взглядом моего отца того и гляди начали бы плавиться стены квартиры, мебель и все предметы вокруг. Он бродил по комнатам, разглядывал вещи, а вид его был весьма удрученный. Пустая спальня, почти такой же пустой зал, где мы с Никки проводили большую часть времени, кухня. Здесь не было ни уюта, ни изящества, ни красоты. Скупая потребность. Я не хотела, чтобы отец видел меня такой, но что-то вынудило меня в тот день открыться ему. Я молча наблюдала за его прогулкой по дому.
– Я так и не понял, что случилось.
– Наверно я испугалась. Либо устала. Как видишь, меня никто не тронул за это время.
Ответа не прозвучало. Отец прошел в кухню и сел на край дивана, за пустую чашку кофе.
– Тебе нужна помощь, Вилл?
Звучало это так, словно он не мог ничего предложить. Словно он понимал, что он не мог дать того, что мне нужно. Поразительная перемена произошла в моем отце за короткий промежуток времени. Он выглядел… Обреченным.
– Чем бы ты хотел помочь? – спросила я у него, пока заливала воду для кофе в турку.
– Не знаю. Чем-нибудь. Ты отдалилась от нас, мы практически не разговариваем и мне важно знать, что ты не нуждаешься ни в чем.
Края чашки в моей руке угрожающе впились в кожу на ладонях. Я сделала над собой усилие и поставила ее на столешницу, чтобы не разбить.
Шрамы на ладонях останутся со мной на всю жизнь. Они – символ моей беспомощности.
– Иногда я нуждаюсь в некоторых вещах, папа. Но мне никто не может их дать. Не думай об этом, ладно? Сейчас все хорошо.
– В чем ты нуждаешься?
– Пап.
Я повернулась к нему всем телом и с укоризной посмотрела ему в глаза, хотя губы растягивала неловкая улыбка.
– Давай не будем это обсуждать?
Отец опустил голову, ничего мне не ответив. Наверное, я худшая дочь на планете.
Поставив кофе на плиту, я села на диван рядом с мужчиной и обхватила его локоть руками.
– Ты злишься на меня?
– Нет. Просто думаю, как все исправить.
– Что ты хочешь исправить? Вернуть меня домой? Или вернуть «туда»?
– Нет, Вилл. Все исправить. Если бы было возможно.
– Вот ты и ответил на свой вопрос. Мы с тобой нуждаемся в одном и том же.
– Многое изменилось за последнее время. Мне очень жаль, что тебе не нашлось места там. Я бы хотел, чтобы у тебя все в жизни было хорошо, без проблем и трудностей, без нужды, без врагов… Но это, видимо, не в моей власти, – голос мужчины охрип и ослабел. Я испугалась, что он заплачет.
– В твоих силах было сделать меня счастливым ребенком. Ты справился.
– Думаешь?
– Я считаю, что была очень счастливой.
– «Была», – вторил он невесело.
– Пап. Чувствовать себя счастливым в прошлом – это нормально!
– Это горе. Счастье в прошлом – горе, – проговорил он.
– Я с тобой не согласна. Ты самый лучший папа на свете и мне не на что жаловаться.
Слабая хилая улыбка подернула уголки губ мужчины. Его броня дала брешь и это моя личная маленькая победа.
– Ты так выросла, Вилл.
Глава 20. «М.С.»
Парень Натали водил старенький отцовский пикап. Автомобиль видал виды и то и дело грозился развалиться на ходу. Нам с Натой, все же, не мешало это всякий раз доверяться ему и самому Артуру, тем более, если парень говорил, что «на днях» выехал с автосервиса. По его словам, машина переживет нас всех. Хорошо, если так.
Субботним ранним утром, Артур оказался в полной боевой готовности на пороге дома моей подруги. Сумки мы собрали еще с вечера, поэтому нам оставалось одеться и выйти на улицу. Никки я вынужденно оставила дома, так как не была уверена в том, что смогу уследить за ней, а за несколько часов в одиночестве в пустой квартире она вряд ли бы устроила погром. Мы с подругой завалились на заднее сидении пикапа, пока ее кавалер загружал сумки в багажник. Наш путь лежал в туристический комплекс «Желтая сосна» в полусотне километров от города. Это была небольшая специально возведенная деревенька на краю небольшого поселения, соседствующего к югу от нас, вмещавшая все необходимое для бюджетного туриста, голодного до диких лесов и изящных пейзажей. Главным образом там располагалась бурная каменистая река, оставшаяся в наследство от добывающей промышленности и россыпь небольших бревенчатых домиков в один этаж. Каждый стоял на индивидуальном круглом участке, обведенном невысоким декоративным забором. Въезд на машинах запрещен, поэтому мы оставили пикап на специальной стоянке у ворот и двинули дальше, пешком вверх по холму, сквозь молодой лиственный лес.