Сия Кейс
Ветувьяр
Глава 3. Кирация. Анкален
Вся прелесть дипломатии заключалась в том, что она всегда начиналась по расписанию. Перед тем, как приступить к жонглированию перед кем-то туманными фразами и пустыми, но красивыми обещаниями, можно было хотя бы подготовиться.
Больше плюсов у дипломатии не было – разве что всякие пиры и званые ужины, но и там могли сэкономить на вине и подать подгоревшее мясо.
Тейвон поерзал на своем кресле – точнее, троне – и покачал затекшими от долгого сидения ногами. Одно только то, что двисетский посол заставлял столько ждать, уже было неуважением и наводило на определенные выводы, но Тейвон был терпелив. Он ждал и мог прождать еще несколько часов. Другой вопрос – сколько королевское ожидание будет стоить Двисету?
– Как думаешь, может, он умер по дороге? – Предположил Тейвон.
Престон неотрывно смотрел на стоящую возле входа в тронный зал охрану, ожидая, что в любой момент они откроют высокие двустворчатые двери и отступят в сторону, пропуская иностранного посла со свитой.
– Тогда на его место сразу же должен явиться заместитель. И уже быть здесь, – То ли принял шутку, то ли нет, адмирал.
Тейвон расправил ярко-бордовый рукав своего камзола и задумчиво покрутил перстень на пальце. Текли минуты, а двисетца все не было.
– Он испытывает мое терпение, – Буркнул король, – Что ж, я подожду еще.
– Джеррет бы уже все бросил и ушел, – Хмыкнул стоящий возле трона Престон, – У них в Канабелле он так и сделал… Правда, потом ему пришло письмо с извинениями и ящик вина из королевских запасов, так что пришлось господ извинить. Не понимают они, что значит приходить вовремя!
– Джеррету проще, – Протянул Тейвон. Иногда он думал, что будет, поменяйся они с ветувьяром местами: удержит ли вспыльчивый наглец королевство? Сможет ли он сам громить имперские корабли и командовать моряками?
– Опять сравниваешь, да? – Престон с суровым осуждающим видом наклонился к другу, – Себя и его? Может, хватит? Вы оба нужны там, где вы есть, и точка.
Тейвон собирался согласиться, сказать, что ветувьяры на то и разные, чтобы не было желания проживать одну жизнь вместо двух, но тут двери наконец-то распахнулись, пропуская в зал нескольких одетых в синее человек. Впереди семенил блаженного вида старикашка с морщинистым лицом, но, как ни странно, еще не полностью седыми волосами. Когда он наконец доплелся до трона, Тейвон поднялся и ответил на поклон гостя легким уважительным кивком.
– Что за неудобство задержало вас на столь продолжительное время, господин посол? – Усаживаясь на трон, Тейвон закинул ногу на ногу и подпер рукой подбородок. Ему рассказывали, что обычно так сидел Джеррет – пусть старикашка ощутит дежавю – но поза и впрямь приятная – чувствуешь свое превосходство.
Посол с забавным по меркам кирацийцев именем Хильмур Хальтур нахмурил слишком большие для мелкого худого лица брови, отчего Престон за спиной сразу же продублировал:
– Господин посол, вы задержаться продолжительный время какой-то неудобство?
Старик поднял руку, жестом останавливая адмирала:
– Не надо. Я понимать слова Его Величество без вы перевод.
Престон отступил чуть назад, а Тейвон приготовился слушать то издевательство над кирацийским, которое называлось двисетским диалектом. Языки им с сестрой преподавали с раннего детства, но эту тарабарщину Тейвон намеренно обделил вниманием – понять ее особого труда не составляло, другое дело – что-то осмысленно на ней сказать. Джеррет это мастерство постиг с легкостью, но по причине того, что провоевал бок о бок с двисетцами половину своей карьеры.
– Сегодня утро я узнать важный новость, что вы сестра намеренно скрыть от я. Смерть одна девица принцесса…
Вот ведь гнида! Все-то ты пронюхал!
– Вам не сообщили об этом лишь потому, что это дело непосредственно связано с орденом Двух Лиц, но никак не с интересами Двисета, – Склонил голову Тейвон, – Так что давайте перейдем к делу. В чем цель вашего визита?
Задумавшись над услышанным, старикашка выпятил челюсть, которая, кстати, тоже была слишком большой для столь маленькой иссушенной рожи.
– Король Двисет беспокоиться состояние море. Флот империя скоро время пойти на мы.
Ремора была права – станет просить солдат, корабли, полководцев. В том, что Кирация издревле была сильна в войнах, есть и свой минус – в мирное время ее руками хотели уладить свои дела все кому не лень.
– Разве королевский флот Двисета не способен дать отпор зиеконцам? Мне казалось, что королевству, в котором все подчинено морю, это под силу…
– Мы иметь торговый корабли и мирный люди. Это Кирация славиться война.
Тейвон почувствовал, как рука Престона легонько тронула его за плечо, привлекая к себе внимание. Темно-русая голова друга склонилась к его уху:
– Джеррет не дал бы и им и рыбацкой лодки. В Гвойне творится черт знает что…
– Я и не собираюсь. Но и недовольство союзников нам не нужно, – Тейвон повернулся к старикашке, – Насколько мне известно, в бою при Канхольме наши корабли сражались не в одиночку, а бок о бок с вашими…
– Королевские корабли Двисета оказали нам немалую поддержку, – Вступил в разговор Престон, —К тому же, мы уже говорили об этом с адмиралом Датуром. Адмирал Флетчер ясно дал ему понять, что корабли Кирации вернутся в родные воды. Боюсь, вы владеете старой информацией, господин посол. Этот вопрос был улажен еще в Канабелле.
– Я знать, что у Кирация сложный ситуация с свободный остров Гвойн…
– Этот вопрос не должен волновать двисетскую сторону, – Тейвон, желая восстановить дрогнувшее спокойствие, сжал пальцами подлокотник трона, – Наш ответ остается прежним. Флот Кирации останется в ее водах. Это все, что вы хотели сказать?
Казалось, от одного только вида этого нудного посла могут заныть все кости. Да еще и мысли об Ингерде зачем-то вернулись… Нет, зря он послушал Ремору и не настоял на встрече с Мерелиндой. Многолетнюю неприязнь можно и потерпеть, зато, может, удалось бы узнать хоть что-то…
– Я не оставлять надежда, что вы решение изменять.
Тейвон отучился закатывать глаза лет в тринадцать, Джеррет мог не сдержаться до сих пор. Иногда так хотелось побыть им!
“Ну вот, опять. Прекращай это” – напомнил он себе совет Престона и вернулся к созерцанию мерзкого старикашки. Забавно, что королевство лучших моряков на свете избрало своим послом такого человечишку, похожего на помесь уродливой лошади с тараканом.
– Мое решение окончательно, – Улыбнулся Тейвон. Ремора говорила, что эта улыбка всегда выходит очаровательной, – Вы можете быть свободны.
“А точнее, свободен теперь я” – подумал он, наблюдая за удаляющимися спинами двисетцев.
Не дожидаясь, когда за иностранцами захлопнутся двери, Тейвон вскочил со своего места и прошел к окну, разминая уставшие ноги.
– Он говорил про Гвойн, – Король смотрел на противную нудятину за окном: унылый двор, грязь после обильного дождя, мокрые камни стен, ставшие почти черными, – Ты тоже. Что там?
– Сам не особо знаю, – Престон так и остался там, где стоял, – Говорят, орденские обосновались…
– Истинный Лик давно метил на остров, – Тейвон развернулся, – Это должно было случиться.
– Не думаю, что вождь предоставит ордену весь свой флот. Мы с Джерретом справимся.
Никто из них не любил говорить об ордене – он словно был смертельной болезнью, которая пугала всех даже на словах, потому что Истинный Лик одерживал победу – ветувьяров осталось трое.
Все пятьсот лет они пытались бороться, искали выход, но боги, видимо, отвернулись от ветувьяров, решив, что они и так дали им слишком много. Предшественники Тейвона создали даже схожее с камарильским братство для охраны ветувьяров от ордена Истинного Лика, но затея эта успехом не увенчалась – не прошло и трех лет, как неведомая болезнь скосила всех воинов, поразив их заколдованную древней магией кровь. Тейвон и рад бы был не верить в эту легенду, но раз история Этиды была правдива, то зачем этой быть ложью?
Пауза затягивалась, а Тейвон все еще хотел спросить о том, что напрямую его касалось. Если кто-то и знал ответ на этот вопрос, то только Престон. Сделав шаг к другу, он решился:
– Он не боится? Я не про имперцев – им все равно – а про орденских. Про Гвойн.
Престон задумчиво потер аккуратно подстриженную бородку:
– Поверь, дружище, ты подвергаешь себя не меньшей опасности, чем Джеррет.
– Я видел смерть отца. Он – нет. Если он думает, что сможет справиться с камарилом, скажи ему, что это не так. Они не люди. Они монстры. И могут напасть в любой момент.
– Знаешь, что я заметил, – Настал черед Престона смотреть в окно. Друг медленно подошел к стеклу и оперся могучими руками на подоконник, – Можешь спорить, сколько хочешь, но мне виднее. Все говорят, что ветувьяры – это два разных человека, способных менять одну личину на другую, и я всегда в это верил, пока… пока не узнал вас с Джерретом.
– Да ладно тебе! – Тейвон хлопнул адмирала по плечу, – Мы с ним настолько разные, что нас не спутает даже слепой и глухой сумасшедший младенец.
– Ты пытаешься быть честным, – Продолжил Престон, – Джеррет любит, нет, не приврать – поиграть… Он постоянно играет какие-то роли, притворяется, меняет маски. И он очень любит маску глупого раздолбая! Но я знаю его слишком хорошо, чтобы понимать – он ничуть не глупее тебя. Просто ты свой ум не скрываешь…
– Дурак не выиграл бы столько баталий, – Пожал плечами Тейвон.
– Так к чему я веду… То, что камарилы могут поджидать везде, Джеррету известно не хуже тебя. И страх у него тоже есть… -Внезапная пауза оказалась такой тяжелой, что друг поспешил ее заполнить, – А ты что, боишься начать стареть?
Престон, похоже, сразу понял, что шутка была не слишком удачной, но слов назад не вернуть, поэтому Тейвон все же улыбнулся:
– Я уже начал.
– Да ладно тебе! – Престон пихнул его локтем, – Ты у нас еще ого-го! Кстати, я не понял, что этот сморчок говорил – какую девицу убили?
– Ингерду Пашелл. Ветувьяра Мерелинды, – Скрывать это от Престона не было никакого смысла.
Глаза друга едва не полезли на лоб, но собой адмирал владел вполне сносно, и поэтому быстро справился с излишним удивлением.
– Почему ты сразу не сказал? Мне… очень жаль.
Тейвон вновь уставился на серо-коричневый двор, такой убогий под затянутым тучами небом. Еще никогда весна не казалась ему такой грязной и ничтожной. Все его чувства сейчас были такими же – какие-то замызганные, скукожившиеся, умирающие, никчемные…
– Ты любил ее? – Престон знал, что теперь можно спросить. Тейвон знал, что можно ответить.
– Наверное.
– А она тебя?
– Она хотела быть королевой, – Выдохнул Тейвон, – И смогла бы, а для этого не обязательно любить короля. Но она любила, иначе бы не возвращалась снова и снова, когда я оставлял все ее вопросы без ответа и уходил.
Престон не проронил больше ни слова, словно исчезнув, а Тейвон будто бы поверил, что остался один. Он и сам не заметил, как прижался лбом к холодному стеклу, думая о ней.
Если Ингерда и не была особенной, то она как минимум выделялась среди остальных девиц. В ней было что-то, что Тейвон разглядел кроме нее только в Реморе – какая-то сила, несвойственные даме мысли, решительность.
Если бы у Кирации появилась королева, ей могла бы быть только Ингерда…
Но он медлил, думал, что у них еще есть время, не хотел что-то менять. Обыкновенный слабак, каким он стал со дня смерти отца.
Тейвон закрыл глаза, прикасаясь пальцами к стеклу. Холод слегка покалывал кожу, а воспоминания возвращались, похожие на смазанные чьей-то неосторожной рукой картины.
Тейвон хотел бы отчетливо помнить, что стояло в тот день на столе, что лежало на полу, завял ли цветок в вазе, но все это ускользнуло от его внимания тогда, а потому и не открылось сейчас. Он видел то же самое, что и в тот день – свою спальню, утопающую во мраке, с которым сражалась лишь одна свеча на туалетном столике, закрытые шторы, смятые простыни и ее…
Она не спала, но зачем-то делала вид – закрыла глаза, ровно дышала, не шевелилась. Длинные ресницы практически лежали на ее щеках, темные волосы разметались по белоснежной подушке, а тонкая простыня почти не укрывала обнаженное тело.
Опершись на локоть, Тейвон повернулся к ней, и ресницы Ингерды тут же взмыли вверх.
– Почему не спишь? – Тонкая рука обняла его за плечо и притянула к себе.
– Ты тоже не спишь, – Заметил он.
Тейвон лег рядом, их носы почти соприкасались, а светлые пряди его волос смешались с ее темными. Ингерда переплела его пальцы со своими и накрыла его губы медленным поцелуем, а потом, не размыкая объятий, прижалась щекой к его груди. Тянулись минуты, они молчали, но все еще не спали. В комнате пахло вином и чем-то пьяняще-сладким, а мир за окном словно застыл в одном мгновении – ни скрипа, ни ветерка, ни шороха. Король не знал, сколько времени осталось до рассвета, но спешить им было некуда.
– Так странно… – Ни с того ни с сего заговорила Ингерда, – Я ни разу не слышала, чтобы два ветувьяра любили друг друга. До нас.
– Может, и любили, – Усомнился Тейвон, – Просто скрывали.
– Зачем?
– Возможно, от своих же ветувьяров. Что далеко ходить – всем известно, что Мерелинда меня ненавидит.
– И не только тебя, – Темные глаза Ингерды уставились ему прямо в душу, – Джеррета тоже. Потому что она пустоголовая трусиха.
– Просто вы с ней очень разные…
– Она слабая, – Оборвала его девушка, – Иногда мне стыдно, что у меня такой ветувьяр. Чем я ее заслужила?
Если Тейвон и хотел что-то сказать, то слова эти так и остались мыслями, утонувшими в предрассветной полутьме. А Ингерда смотрела в потолок и вдохновенно о чем-то размышляла.
– Мы знаем, что если один из родителей был ветувьяром, то этот дар передается и ребенку, – Тихо заговорила она, – Но что если ветувьяры – оба?
– Вряд ли в нем будет четыре личности, – Попытался отшутиться Тейвон.
Ингерда не смеялась. Она была предельно серьезна, так серьезна, что приподнялась на локтях и заглянула Тейвону в глаза, не давая ему увильнуть от ответа.
Эти мысли давно поселились в ее голове, и он не знал, как девушку от них отвадить. Ему нравилось быть с Ингердой, нравились ее руки, волосы, лицо, фигура. Нравилась она сама, но к чему-то большему он был не готов.
Наверное, такая нерешительность могла оказаться для короля роковой, но Тейвон ничего не мог с собой поделать. О женитьбе, а тем более о детях он даже не думал, лишь знал, что когда-то настанет день, когда придется искать наследника. Тогда, быть может, он вспомнит об этом разговоре, но пока все это казалось таким далеким и неважным…
– Я не думаю, что нам уже пора об этом думать, – Тейвон нежно взял Ингерду за запястье, – Тем более, пока по земле рыскают камарилы.
– Они были всегда. И будут. – Твердо заявила она, – Что было бы с ветувьярами, не останьтесь у вашего отца вы с Реморой?
– Только ты. Одна ты, – Кивнул Тейвон, – Но что ты предлагаешь? Родить десятерых?
– Нет, я предлагаю тебе перестать видеть во мне лишь развлечение. За восемь лет ты мог разглядеть что-то еще. Не игрушку, а королеву.
Он не помнил, ответил ли что-то на эти слова, но догонять ее не стал. Ингерда всегда уходила так же быстро, как и появлялась, и в тот момент Тейвон думал, что в этом их разговоре нет ничего примечательного.
После того, как она ушла, задув за собой свечу, он уснул, а на следующий день пришло письмо от Престона, и короля Тейвона сменил адмирал Джеррет. Прошло восемь месяцев для Джера и два дня для него, но та ночь почти забылась.
А ничем не примечательный разговор оказался последним.
*
Под каменными сводами монастыря умильно журчал фонтанчик, украшающий небольшой внутренний садик. Сквозь серые зубчатые стены проглядывало дымчато-блеклое небо и просачивался промозглый, колючий от неприятной измороси ветер.
Тейвон пожалел, что не надел что-нибудь потеплее любимого камзола, и потер озябшие руки.
– Простынешь, – Посулил устроившийся на краю фонтана Эйден, – Накинул бы хоть плащ…
– Обойдусь, – Бросил Тейвон, прислушиваясь к шагам, что раздались из глубины монастыря.
– Идет что ли? – Эйден поспешно вскочил на ноги, поправляя легкие доспехи и темно-серый плащ за спиной.
– Похоже на то.
Геллиус не стал обременять себя свитой, хотя главе ордена полагались и помощники и, какая-никакая, стража. Он медленно спустился в садик и заговорил, только поравнявшись с Тейвоном.
– Ваше Величество, – Поздоровался он, склонив голову, – Граф Интлер.
Как и положено, Тейвон приложился губами к протянутой холодной руке, после чего то же самое сделал Эйден.
Тейвон помнил Геллиуса с самого раннего детства, он учил их с Реморой не только богословию, но и основам ветувьярского естества, особым правилам и законам, чуждым простым людям и обязательным для потомков королевы Этиды. И все эти годы глава ордена Двух Лиц, кажется, лишенный всего земного и человеческого, удивительным образом не менялся, заставляя думать, что время над ним не властно.
Но сейчас Тейвон посмотрел на своего давнего наставника и понял, что тот наконец-то начал стареть – на бледном лице, похожем на гипсовую статую, появились тонкие морщины, под ясными, но бесцветными глазами пролегли круги, а сухощавое тело под бесформенным черным одеянием стало еще тоньше.
И все же больше сорока ему ни за что не дашь – даже снежно-белые волосы не собьют с толку – хотя по подсчетам Тейвона ему должно быть около восьмидесяти. Видимо, богоугодный образ жизни способен и не на такое…
– Как долго вы еще здесь пробудете? – Поинтересовался Тейвон.
– Не думаю, что больше недели, – Геллиус сцепил тонкие пальцы в замок и медленно двинулся по саду, – Здешний монастырь прекрасен, но я привязан к острову и не могу долго оставаться на большой земле.
– В нашем с Реморой детстве было иначе.
– Тогда я был не в пример моложе, – Пожал плечами странный человек, лишенный возраста, но при этом говорящий о нем, – Вы хотели поговорить об убийстве?
Холодные глаза смотрели не на Тейвона, а на Эйдена, и тот счел нужным объясниться:
– Я все знаю, Ваше Святейшество.
– Я счел необходимым поставить командующего городской гвардией в известность, – Подхватил Тейвон, – Если камарил еще в Анкалене, он может выдать себя…
– Поначалу я тоже так подумал, – Спокойный голос стал громче и начал чуть больше подходить этому высокому худому человеку, – Но потом мое внимание привлекло кое-что еще…
– Камарилы не оставляют в живых второго ветувьяра, – Подхватил его догадку Эйден, —Для этого их учат древнекирацийскому.
– Когда смиренные братья нашли Ингерду, она доживала свои последние мгновения и пыталась произнести заклятие перехода, -Взор Геллиуса вновь обратился к Тейвону.
– Ремора мне этого не сказала, – Пожал плечами король, хотя новая подробность если и поколебала его уверенность в причастности камарилов, то незначительно, – Но с той же вероятностью ваши люди могли спугнуть убийцу. Камарилы осторожны, как крысы.
– Это дело требует расследования, – Вмешался Эйден, – Я хочу поговорить с вашими монахами. И с Мерелиндой.
– Девица Вивер не пустила к себе даже меня, – Сообщил Геллиус, – С ней говорила Ее Высочество.
– Мерелинда все равно ничего не вспомнит, – С горечью признал Тейвон, – Один ветувьяр не имеет доступа к разуму и памяти другого, не важно, жив он или мертв. Если на месте убийства была Ингерда, она там и осталась.
– Кому еще могло понадобиться убийство ветувьяра? – Растерянно поинтересовался Эйден.
Геллиус, видимо, не мог спокойно стоять на одном месте – он прошел к фонтану и замер, глядя на мирно текущую воду. Сейчас он как никогда сильно походил на статую.
– Быть может, стоит исходить из того, кем еще она была.
– Герцогиня, придворная… – Принялся перечислять Эйден.
Тейвон поймал его взгляд как раз в тот момент, когда друг замялся, подбирая слова. Знал ли Геллиус, что связывало короля с Ингердой? Если месяц назад это еще не имело никакого значения, то сейчас действительно могло что-то значить. Странно, что Тейвон понял это так поздно.
– Моя любовница, – Выпалил он, уставившись на прямую спину Геллиуса.
Человек-статуя никак не реагировал, и Тейвон тут же пожалел о сказанном – возможно, наставник сейчас делает о нем не самые приятные выводы.
– Вы считаете, что это мог быть заговор? – Прервал молчание Эйден.
Геллиус резко повернулся:
– Я не политик, хотя твой отец хотел видеть меня в этой роли, но считаю, что в убийстве замешан кто угодно, но не Эделосс. Нас специально посылают по ложному пути. А тебя, Тейвон, хотят напугать. Убита прежде всего фаворитка короля, а не ветувьяр.
– Это значит, что если они захотят, то доберутся и до тебя, – Закончил мысль Эйден.
– Я боюсь, что следующей в этой цепи может оказаться Ремора, – Вздохнул Геллиус.
Тейвон слушал их слова будто из-под толщи воды, их смысл словно не доходил до него во всей полноте, но король заставил себя вынырнуть на воздух:
– Это исключено. Ремора в безопасности.
– Я поручу Ферингрею усилить охрану замка и докладывать мне обо всем. Без моего ведома в этом городе и муха не пролетит, – Решительно объявил Эйден, ставший похожим на почуявшую добычу собаку.
Еще несколько мгновений постояв у фонтана, Геллиус сложил руки за спиной и медленно направился прочь из садика к темному зданию монастыря.
– Это верное решение, – Одобрительно кивнул он Эйдену, удаляясь.
Не дожидаясь, когда Геллиус уйдет, друг снова уселся на край фонтана, и Тейвон поспешил к нему присоединиться. Недавний холод почему-то забылся – наверное, его полностью вытеснили напряженные мысли и страх, который никак не получалось заглушить.
Эйден смотрел на воду с невероятно траурным выражением лица. Он казался испуганным потерянным мальчишкой, а не взрослым мужчиной в доспехах и со шпагой в ножнах.
– Я терял слишком многих, – Заговорил он, не сводя глаз с фонтана, – Не хватало еще потерять ее.
– Ты этого не допустишь, – Не раздумывая, выпалил Тейвон, – Я этого не допущу.
Поверил ли ему Эйден? Верил ли себе сам Тейвон? Не сводя печальных глаз с воды, друг наконец заговорил:
– Знаешь, я вот всегда думаю… Почему я, а не они? Какой из меня, черт возьми, граф!?
Почему-то только сейчас Тейвон во всей полноте разглядел, как сильно Эйден изменился – лет двадцать назад он был самым улыбчивым человеком на свете, казалось, его не могло опечалить ничто, но теперь на его место пришел потерянный и сломленный незнакомец.
После смерти отца и пятерых братьев он мог и вовсе наложить на себя руки, но тогда бедняга нашел в себе силы взвалить на себя и графский титул, и опеку над сестрами. Тейвон не знал, хватило бы у него сил поступить так же…
“Ты взял на себя королевство” – напомнил он себе.
– Я часто вспоминаю Хардинга, – Опять заговорил Эйден. Нужно было как-то вытаскивать его из бездны воспоминаний, но внезапно напомнившая о себе совесть не позволяла Тейвону перебить друга, – Он хоть и был третьим, справлялся намного лучше меня.
Король смутно припоминал старшего брата Эйдена – он был полноват и очень серьезен, оттого-то и казался недружелюбным. Тейвон почти не знал его – может быть, зря. Бедняга упал с коня во время охоты – смерть для дворянина довольно глупая и постыдная, но осуждать его и делать выводы Тейвон не брался.
– Так, все, – Мягко осадил друга король, положив руку ему на плечо, – Иначе я сейчас начну вспоминать отца, и мы будем рыдать здесь вместо барышень.
Хоть и неискренне, но Эйден все же улыбнулся.
– Пошли, дел полно, – Тейвон поднялся на ноги, – И есть охота…
– О, это без меня, – Отмахнулся друг, – После пира по случаю возвращения Джера с Престоном я еще долго не проголодаюсь.
– Тогда загляни к Реморе. А то сам не свой.