Сия Кейс
Ветувьяр
Глава 14. Кирация. Анкален. Талаар
Человека, которым стал Эйден Интлер, легко было ненавидеть – немощный, ничтожный, неспособный даже подняться с постели и делать то, что ему надлежало… Именно поэтому он и возненавидел сам себя, в особенности сильно с того момента, как ему удалось упасть с коня посреди бела дня, на глазах у своих солдат и треклятых зевак, разнесших весть о падении графа Интлера по всей столице за несколько часов.
С тех пор прошла неделя, но Эйден до сих пор с ужасом представлял, что будет, если его угораздит рухнуть в обморок в самый неподходящий момент. При этой мысли его неизменно бросало в пот, но пухлый пожилой лекарь с уверенностью заявлял, что такого происшествия не повторится, если больной будет беспрекословно следовать всем его указаниям. А указания были одно невыполнимей другого – спать не менее семи часов в день, не утруждать голову и тело, а главное – принимать его отвратительные снадобья, по вкусу похожие на раствор ушной серы в чьей-то блевотине.
На седьмой день Эйден решил, что больше не выдержит собственной немощи и бессилия, а потому осмелился наконец встать со своей постели и высунуть нос из фамильного особняка на окраине Анкалена. Он привел себя в порядок, побрился, надел один из лучших своих камзолов, взял шпагу и выскользнул во двор узким коридором для слуг, опасаясь ненароком наткнуться на излишне заботливую сестренку, которая с невероятным тщанием следила за тем, чтобы Эйден выполнял все наставления лекаря. Она даже не пускала к нему капитанов и их адъютантов с отчетами, что заставляло Эйдена нервничать сильнее всего.
На заднем дворе его уже ждал капитан городской стражи Тилас Карот, чем-то откровенно напоминающий коренастую бойцовскую собаку с кривыми ногами и приплюснутой квадратной мордой.
– Докладывай, – Бросил на ходу Эйден, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух.
На утоптанной конскими копытами земляной площадке уже стояла запряженная карета, и Эйден нехотя двинулся к ней, чувствуя, как отступившая на пару минут головная боль вновь возвращается на место.
– Ситуация в городе спокойная, но на подступах к Анкалену были замечены некие отряды…
Эйден дернулся и резко обернулся:
– Отряды!?
– Я отправил разведчиков вчера вечером, господин комендант.
– И они еще не вернулись? – С подозрением сощурился Эйден.
– Нет, – Растерянно вымолвил Карот.
– И не вернутся! – Рявкнул Эйден, взывая самого себя к спокойствию, – Ты отправил их на смерть, а сам сидишь и ждешь у моря погоды!? А если это мятежники? Ополчение? Об этом ты не подумал!?
– Господин комендант, не мог же я…
Эйден был готов провалиться сквозь землю от ненависти к самому себе. Это он виноват. И в смертях разведчиков, и во всем том, что произойдет дальше, когда загадочные солдаты доберутся до столицы.
Он не имел права сдать город. На данный момент в Анкалене не было никого выше него, а потому Эйден был наделен властью отдать любой приказ:
– Закрыть все ворота, проверить пушки, – Оборвал капитана он, слыша свой голос словно откуда-то издалека, – Быть готовыми оборонять город в любую минуту. Весь столичный гарнизон, включая королевскую гвардию, направить на стены, впрочем… Ферингрею я сам прикажу.
Карот уставился на него совершенно пустым взглядом, из-за чего Эйдену захотелось дать ему пинка для скорости.
– Выполнять! – Вместо этого рявкнул он, и капитан наконец вышел из оцепенения.
А Эйдена ждал его экипаж и одна из самых бестолковых поездок в его жизни. С самого детства он считал кареты транспортом женщин и инвалидов, но теперь и сам стал таковым, из-за чего вынужден был трястись в этом ящике, а не ехать верхом, как любой уважающий себя мужчина.
Забравшись внутрь, Эйден опустился на обитое бархатом сиденье и обессиленно откинул голову назад, прислонившись затылком к лакированному дереву. Казалось, вся кровь его тела внезапно прилила к мозгам и билась о стенки черепа, мешая думать.
Карета тихонько тронулась, копыта лошадей застучали сначала по земле, а потом, когда они выехали с территории заднего двора – по брусчатке. Эйдена раздражала медлительность, с которой экипаж двигался по улице, но поездки верхом он опасался по понятным причинам: одно дело – упасть на глазах у зевак и вновь опозорить свое и без того не самое чистое имя, и совсем другое – свернуть себе при этом шею, что было вполне возможно при неудачном ударе о мощеную камнем дорогу.
Городские дома за окном проползали так медленно, что Эйден туда даже не выглядывал, чтобы лишний раз не тревожить и без того ноющую душу. Он боялся даже представить, сколь много непоправимых вещей могло произойти за неделю его отсутствия – не угадаешь, кто еще мог сойти с ума, бесследно исчезнуть или сделать что-нибудь еще, что повлечет за собой ужасные последствия.
По крайней мере, Ферингрей должен был держать замок под контролем. Человеком он был не самым лучшим, но как командир справлялся неплохо, и все-таки Эйден позволял гадкому предчувствию пробраться даже сюда.
Сейчас он многое бы отдал, лишь бы вернуть Ремору, Тейвона или Джеррета в столицу. К сожалению, Эйден не сразу понял, что не способен справиться со свалившейся на него властью и всеми вытекающими из нее проблемами. Теперь же он был в ужасе от того, что все шло наперекосяк, а он, мало того, что был болен, так еще и не знал, как со всем этим разобраться.
Что он скажет Тейвону, когда тот вернется? Как будет смотреть ему в глаза? Расследование не сдвинулось с места, Мерелинда так и не нашлась, Анкален окружили отряды каких-то бунтовщиков, а Лукеллес ведет двойную игру, возможно, вместе с остальными гильдиями.
“Я проиграл” – с тяжелым сердцем признался самому себе Эйден. Выигрывать он попросту не умел.
Словно решив разозлить его еще сильнее, карета остановилась прямо посреди узкого переулка. Снаружи доносились какие-то голоса – один из них принадлежал вознице – и ржание коней. Не вытерпев, Эйден отдернул короткую занавеску и выглянул в окно, откуда ему открылся вид на ближайшую стену и странного человека в черном дорожном плаще. Судя по стуку копыт, спереди и сзади столпились еще несколько всадников.
Не прошло и пары секунд, за которые Эйден успел принять решение выбраться наружу и самостоятельно прояснить, что к чему, как дверца его кареты, легонько скрипнув, открылась, и на сиденье ловко скользнул тонкий женский силуэт в синем одеянии.
Лицо незнакомки скрывал глубокий отороченный кружевом капюшон, а руки прятались под дорогими шелковыми перчатками. Дворянка, причем очень и очень состоятельная.
– Сударыня, я не понимаю, в чем дело, – Заговорил Эйден, мысленно строя предположения, что за дама решила так спонтанно его посетить.
Вариант Реморы он отбросил сразу же – гостья была гораздо ниже его возлюбленной – но мысль о том, что в Анкален вернулась Калиста, тоже немного обрадовала его – как-никак, ветувьяр принцессы могла взять на себя хотя бы часть власти, а значит, облегчить его ношу.
– Вы последуете со мной, – Раздался голос из-под капюшона. Руки в перчатках потянулись к кружеву и наконец открыли ему лицо, – Возражений я не приму.
На хрупкие плечи упали длинные светлые кудри, миловидное личико словно закаменело от серьезности. При других обстоятельствах Эйден бы рассмеялся, услышав угрозы из столь безобидных уст, но сейчас ему почему-то стало не до смеха.
Напротив него сидела пропавшая неделю назад Мерелинда Вивер.
*
Джеррет с трудом подавил стойкое желание запустить в адъютанта чем-нибудь тяжелым, хотя вины Атвина в том, что именно ему пришлось сообщить адмиралу столь гадкие вести, не было. Судя по растерянному выражению лица, парень примерно понимал, что за мысли борются в голове командира.
– Иди, Атвин, – Сдержав весь свой пыл, выдавил Джеррет.
Только когда адъютант скрылся за дверью, адмирал понял, что все это время стоял, уперев руки в комендантский стол, заваленный картами – вид у него был довольно нелепый и растерянный, впрочем, как у любого человека, которого застали врасплох.
Вернувшись в реальность, Джеррет устало опустился в кресло и посмотрел на Престона, выслушавшего новости с каменным спокойствием.
– Что скажешь? – Чувствуя, как гулко стучит сердце, охваченное страхом, спросил Джеррет.
– Отец предупредил тебя об этом, – Пожал плечами друг.
– Вот только не надо меня упрекать! Я и сам знаю, что совершил ошибку. Делать-то что!?
Джеррет ненавидел себя за то, что в его голове было совершенно пусто. До какой степени нужно быть слабаком и идиотом, чтобы спрашивать у Престона совета в том, чему тебя самого учили с детства?
Пусть королем Кирации и был Тейвон, естество ветувьяра – штука непостоянная, а потому к правлению должны быть готовы оба. Вот только Джеррет никогда не воспринимал эту простую истину всерьез, думал, что с ним ничего подобного не случится, хотя жизнь уже намекнула ему двадцать лет назад на то, что этот пробел в знаниях может оказаться роковым.
Отчасти и он был виноват в том, что случилось – мог бы поторопиться вернуться в Анкален и успеть возвратить стране короля до того, как все эти подлецы осмелятся выползти из своих нор. Теперь было уже поздно жалеть об этом – столица захвачена заговорщиками, на троне никого, в городе мятежи и погромы, а Эйден исчез. Джеррет не знал, что и думать.
– Ты прекрасно слышал, что доложил Атвин – они перекрыли все подступы к городу. На их стороне наемники и гвардия…
– Какая-то чушь, – Джеррет помассировал пальцами ноющие виски, – Эйден… Неужели и он..?
– Я не знаю, – Выдохнул Престон, – То, что произошло в Анкалене, требует основательной подготовки – это не день и не неделя. Вряд ли Эйден ничего не знал…
– Но тогда почему он ничего не сделал? – Оскалился Джеррет, осознавая всю свою беспомощность. Верить в то, что их предал давний друг, не хотелось, но ничего другого адмиралу попросту не оставалось.
Неужели Эйден захотел захватить власть? Если бы Джеррета попросили назвать что-то, на что Эйден никогда не согласится, он бы с уверенностью сказал, что это корона – друг никогда не искал власти и всячески старался избегать ее. Тогда зачем все это? Зачем он предал их?
Это был самый настоящий удар в спину, редкостная, но продуманная до мелочей подлость – выступить тогда, когда в столице не останется никого, кто мог бы по праву взять власть в свои руки. Время Реморы вышло, Калиста в политике бесполезна, а Джеррет на севере был гораздо нужнее Тейвона в столице. Так и получилось, что подставить голову для короны оказалось некому. Не отдавать же ее в лапы прощелыг из гильдий или жадных до земель дворян, готовых сожрать друг друга за клочок высохшего поля!
– Интересно, чего они хотят добиться? – Поднял голову Джеррет, мысленно собирая воедино детали зарождающегося плана.
– Смотря, кто “они”? – Дернул заросшим подбородком Престон.
“А ведь это действительно могут быть и гвойнцы” – внезапно подумал адмирал, вспоминая глупое поражение их кораблей здесь, в Талааре. Вот только откуда у дикарей и разбойников со свободного острова найдется столько денег, чтобы заплатить наемникам, пока что оставалось вопросом. Ответы могли быть разные – от мразей из гильдий до обыкновенных и почти милых сердцу эделоссцев: эти-то точно не упустят шанс ударить в щель между броней.
– Это нам и предстоит узнать, – Нахмурился Джеррет, откидываясь на спинку стула.
За все то время, что он провел в Талааре, комендантский кабинет успел опостылеть, но теперь возвращение домой уже не казалось адмиралу таким долгожданным и привлекательным. Оно могло обернуться еще большей катастрофой, чем все то, что творилось сейчас.
По сравнению с захваченной заговорщиками столицей недавний побег Рауда Орнсона из здешней тюрьмы казался едва ли не детской шалостью, на которую вообще не стоит обращать внимания. И хоть Джеррет послал людей разыскать беглеца, он был почти уверен, что их поиски успехом не увенчаются, возможно, даже к лучшему. Сейчас ему было совершенно не до гвойнского пленника, да еще и такого непокорного.
– Что-то придумал? – Поинтересовался Престон.
– Да вот, поймал одну мыслишку… Думаю, очередное самоубийство, – Ухмыльнулся своим мыслям Джеррет.
– Я бы попытался отговорить тебя, но после услышанного даже я решился бы на все, – Сверкнул глазами друг, – Иначе мы потеряем Кирацию к чертям собачьим!
– Как раз ты и натолкнул меня на эту мысль, – Джеррет стукнул пальцами по столу и тут же отругал себя за это: не стоило потакать шаловливым нервишкам, – Ты, кажется, сказал, что в город не войти..?
– Ты и сам это слышал…
– Не войти с суши, – Подметил Джеррет, – А если с моря?
– Ты идиот, если думаешь, что они не станут ждать нас. Думаешь, про тебя забыли? Да они только и ждут, когда у берегов Анкалена покажется “Королева Этида”! Мы станем пушечным мясом и кормом для рыб. Это в лучшем случае…
Ничего другого от Престона Джеррет и не ожидал. Иногда он и вовсе удивлялся тому, как друг все-таки стал моряком, а не курицей-наседкой со своей осторожностью.
– Снова верно мыслишь, Престон, -Подсказал ему адмирал, – А теперь угадай, что я хочу предложить.
– Да все, что угодно, – Не решился сверкнуть прозорливостью Престон.
– Эх, как же с тобой скучно, – Махнул на друга Джеррет. Чем дольше он обдумывал свой план, тем легче становилось у него на душе. Даже первоначальная ярость практически отступила, – Мы войдем в город с моря, как и планировали, но малым числом. Под видом рыбаков. Вряд ли они перекрыли пути и для провизии тоже.
– И что дальше? Даже если ты войдешь в Анкален, что мы будем делать со своим “малым числом”?
– Как что? Я просто предоставлю заговорщикам и народу их короля!
– А, ты снова решил спихнуть все на Тейвона, – Покачал головой Престон.
– Король он, а не я… К тому же, так сказал мне отец.
Он надеялся, что хотя бы один правильный поступок сможет хоть немного исправить ситуацию. Пока что все, о чем говорил во сне отец, так или иначе сбывалось, а значит, Джеррет просто обязан подчиниться его воле – пусть даже эта воля была его собственным видоизмененным сознанием.
– А ты не подумал, что толку от него сейчас будет не больше, чем от тебя? Ему придется вникать в произошедшее…
– И мне тоже, черт возьми! – Отрезал Джеррет.
– Что ж, воля твоя, – Выдохнул Престон.
–Не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Я и так понимаю, что натворил дел…
Джеррет редко произносил подобные слова – извиняться он ненавидел с детства, и не потому, что для этого нужно было признать собственную неправоту, а потому, что он чувствовал себя слабым в этот момент. И все же сейчас поддержка Престона была ему необходима, а ради нее можно было немного потерпеть.
– В том, что случилось, виноваты все, включая меня, – Престон поднялся на ноги, – Но не у всех есть силы на то, чтобы это исправить.
Нетрудно было догадаться, на что он намекает. Престон пойдет с ним до конца, и в этом можно было не сомневаться. Джеррет улыбнулся ему, но едва друг скрылся за дверью, как адмирала вновь охватили тревожные мысли.
Почему же Эйден предал их?
*
Никто не ограничивал Селин в ее свободе – разве что собственный страх не позволял девушке совать носа дальше здания военной коллегии, хотя и здесь пугающей неизвестности хватало с лихвой. За те дни, что девушка провела среди солдат, она не заметила ни одной женщины – даже повара и слуги у кирацийских моряков были мужчинами, но ни один из них, к счастью, не проявлял к ней никакого интереса. И все же Селин беспокоило то, что она не понимала ни слова из их необычной речи – она пыталась прислушиваться к солдатским разговорам и сопоставлять их со своим языком, но из этого мало что выходило. Оставалось только догадываться, говорят ли про нее все эти незнакомцы, делающие вид, что ее не существует?
Поначалу Селин старалась целыми днями сидеть в своей комнате, опасаясь чужаков, но спустя несколько дней девушка все-таки осмелилась выйти в коридор и прогуляться по богато обставленной коллегии. Почти сразу она встретила одного из немногих знакомых моряков – крупного юношу, что представился ей Атвином. Парень улыбнулся ей во весь рот, пробормотал что-то на своем языке и увязался за Селин, словно верный страж.
Его общество ее не пугало и не угнетало, но в глубине души Селин хотелось поговорить хоть с кем-то, а единственный человек, который мог ей в этом помочь, был Джерретом Флетчером – кирацийским адмиралом, который приходился врагом и Эделоссу, и Гвойну. Не сказать, что девушка мечтала о встрече с ним – такой человек, как Флетчер, был непредсказуем и опасен, он казался вулканом, способным взорваться в любую минуту. К тому же, с того дня, как рыжий адмирал предложил ей защиту, Селин больше его не видела.
Настал момент, когда девушка даже решила, что ее жизнь стала невыносимо скучной, а ведь она и не думала, что успела привыкнуть к постоянным потрясениям и непрерывной опасности. И именно тогда что-то произошло.
Сегодня здание коллегии ни с того ни с сего превратилось в разворошенный палкой муравейник – солдаты носились туда-сюда, едва не сбивая друг друга с ног, непонятная Селин речь доносилась из каждого угла, и она уже решила вновь спрятаться и запереться в своей комнате, когда наконец увидела адмирала Флетчера.
Он спускался по лестнице в компании крупного широкоплечего человека с аккуратно подстриженной бородой и темными прилизанными волосами, стянутыми в низкий хвост. Вслед за ними покорно семенил Атвин, широко улыбнувшийся при виде девушки. Вряд ли Флетчер заметил бы Селин, не появись она у него на пути – но когда девушка осознала, что стоит перед ним, отступать было уже поздно.
– Господин адмирал, – Чуть взбежав вверх по лестнице, она прижалась к кованым перилам, – Простите меня. Могу ли… могу ли я с вами поговорить?
Слова не спешили срываться с языка – Селин и без того была немногословна, а этот хитрый прищуренный взгляд и вовсе приводил ее в ступор.
– А отчего же нет? Об этом можно и не спрашивать, – Улыбнулся Флетчер, преодолевая последние ступеньки.
Сегодня он был одет иначе – темно-серый камзол по колено украшала неброская черная вышивка на вороте и рукавах, штаны заправлены в высокие сапоги. Селин все еще не понимала, почему он не носит кирацийский мундир, но этот вопрос она решила оставить при себе.
– Скажите, – Селин сжалась перед ним, как испуганный ребенок, – Что-то случилось? Почему все вокруг так переполошились? Мне не у кого больше спросить…
– Вам не о чем беспокоиться, сударыня, – Вмешался высокий человек с хвостом. Оказывается, он владел эделосским почти так же хорошо, как и Флетчер, – Вашей безопасности ничего не грозит.
– И все же, – Селин метнулась взглядом от незнакомца к адмиралу, – Что-то ведь произошло?
– Одно дело, требующее моего немедленного присутствия, – Мягко ответил Флетчер, – Моего и моих людей.
– Вы уезжаете? – С непрошенным сожалением в голосе пискнула девушка.
– Не думал, что вас так опечалит это известие.
Селин внезапно осознала, что если Флетчер и Атвин покинут город, у нее не останется здесь ни одного знакомого человека, никого, кто понимал бы ее язык и кому можно бы было хоть немного довериться.
А если ее найдут камарилы? Девушка боялась даже помыслить, что будет, если Чудовище, зная про то, что она потеряла свиток, отыщет ее здесь.
– Я хочу ехать с вами, – Выпалила Селин прежде, чем осознала весь смысл этих слов.
– Kasten im tern! – Пылко сказал Флетчеру незнакомец, все еще наблюдавший за их разговором.
– Maiz gatte, Preston, – Одернул его адмирал, возвращаясь к Селин, – Поверьте, вы не знаете, о чем просите. Это путешествие вам не понравится…
– Я готова на все. Готова терпеть любые лишения! Вы обо мне даже не услышите, – Умоляюще зашептала девушка, – Только не оставляйте меня здесь.
– Селин, вы будете под защитой, – Флетчер твердо смотрел ей в глаза, не отводя взгляд ни на секунду, – В городе останутся солдаты.
Как доказать ему, что перед камарилами все эти солдаты – ничто? Он ведь не знает, как готовят орденских убийц, да и вообще вряд ли воспринимает их существование всерьез.
– Мне некому довериться, кроме вас, – Не отступала она, – Я виновна перед камарилами, и они найдут меня, чтобы покарать за это. Они ни перед чем не остановятся.
Селин заметила, как перекосилось лицо человека, которого Флетчер назвал Престоном, только когда он вновь заговорил:
– Al degent leles, kamarilen jasten um entan. Kend werret tagen – iu! – Он ткнул пальцем Флетчеру в грудь.
Селин многое бы отдала, чтобы понимать, в чем Престон с таким пылом пытался убедить адмирала, но единственное слово из его речи, которое она смогла разобрать – камарил.
– Kamarilen endar frigget iume. Lidon kallet – kallod, – Отмахнулся от него Флетчер.
Престон недовольно бормотал еще что-то, но адмирал его не слушал, в отличие от Атвина, который не сводил глаз со спорящих мужчин.
– Я редко признаю свою неправоту, но камарилы и вправду могут оказаться опасны для вас, – Заговорил Флетчер, – Я не прощу себе, если с вами что-то случится по моей вине. Да и мой адъютант, – Он обернулся и глянул на Атвина, – кажется, тоже.
Сердце Селин забилось чаще. Неужели она смогла его переубедить?
Престон что-то бегло спросил у Флетчера, после чего тот крепко задумался, искоса поглядывая на девушку. Спустя пару секунд он ухмыльнулся и дал мужчине какой-то решительный ответ, из которого Селин не разобрала ни звука.
– Даю вам на сборы полчаса, – Строго заговорил адмирал, дернув рыже-каштановыми бровями, – Атвин принесет вам мужскую одежду. Надеюсь, не надо объяснять, что вам придется притворяться мальчишкой…
– Нет-нет, я все понимаю, – Пробормотала Селин, все еще удивляясь своему успеху. Мальчишкой или не мальчишкой, но она была рада тому, что не встретится с Чудовищем.
– Вы будете человеком из моего экипажа, – Зеленые глаза пронзали девушку насквозь, – Никто не будет делать вам поблажек. У вас еще есть время, чтобы отказаться.
И вправду – во что она ввязывалась? Селин вдруг посмотрела на себя со стороны и поняла, что она по собственному желанию вызвалась плыть на вражеском корабле в компании совершенно незнакомых и опасных мужчин, языка которых она не знала. Это казалось воплощенным безумием, но еще пару месяцев назад Селин ни за что бы не поверила, что ее жизнь примет такой резкий поворот. До этого дня она покорно плыла по течению, и вот куда оно ее занесло. Селин ждала смерти, но она так и не явилась, поэтому теперь ей захотелось жить. Хотя бы немного – ради всех тех лет, что она провела в своей крошечной каморке за хлипкой дверью.
– Я не откажусь, – Сказала она, впервые за много лет хоть немного гордясь собой.