Сия Кейс
Ветувьяр
Глава 12. Кирация. Талаар
– Сегодня ты превзошел сам себя, – Провозгласил Престон, – Я ожидал от тебя чего угодно, но не этого.
Джеррет плеснул в лицо ледяной водой и посмотрел на свою уставшую рожу в зеркало.
Сегодня он действительно сотворил что-то невозможное. Точнее, не он, а глупый молодой парнишка, который не успел продержаться и нескольких минут после взрыва.
Его отсеченная голова до сих пор стояла перед глазами у Джеррета, и, наверное, она будет напоминать о себе еще долго. “Приятно это?” – заговорил голосок у него в голове – “Отправлять людей на смерть и получать в награду за это победу?”
– Еще и Орнсона в плен взял! Он там сам себе глотку не перегрыз?
– Надеюсь, что нет, – Джеррет повернулся к другу и стащил со спинки стула чистый камзол.
После боя он всегда сжигал свою одежду и сразу же переодевался во все чистое. Кто-то мог считать эту странность королевской блажью или глупым капризом, но Джеррет, сколько ни сражался с самим собой из-за этого, не мог терпеть на себе ощущение чужой крови.
Мокрые волосы он сразу же стянул в хвост, и только тогда позволил себе расслабиться, усевшись в комендантское кресло, которое пришлось перетащить ближе к окну. Стол тоже повернули другой стороной – то, как стояла мебель у Акентура, Джеррета неимоверно раздражало.
С зеркалом, парой книг на столе и нормальными шторами кабинет стал гораздо уютней, хоть адмирал и чувствовал себя здесь не в своей тарелке. В любом случае, в Талааре он надолго не задержится – осталось лишь разобраться с пленными, немного подлатать “Королеву Этиду” с “Печалью Релы” и назначить нового коменданта взамен Акентура.
– Мне сказали, на корабле Орнсона нашли девчонку, – Напомнил о себе Престон, – Это правда?
Он тоже удивился, когда узнал, что в каюте капитана сидела насмерть перепуганная девица, на которую ребята Ноппера наткнулись едва ли не по чистой случайности. Сам Джеррет на тот момент уже покинул захваченный корабль и находку не видел, вот только старпом утверждал, что девчонка не бельмеса не понимает по-гвойнски, а то, что она им там бормотала, смахивало на эделосский язык.
– Вроде бы, – Пожал плечами Джеррет, – Я приказал им предоставить ей комнату и дать помыться. А потом, когда будет готова, привести ко мне.
– Странно все это, не находишь? Орнсону должно быть не хуже нас известно, к чему приводит женщина на корабле.
– Ведешь к тому, что она может быть важна? – Нахмурился Джеррет, потирая переносицу, – Я тоже об этом думал…
– Ну не шлюха же она, верно? Не думаю, что Орнсон стал бы так рисковать только ради развлечения.
– Я попробую что-нибудь выведать, – Пообещал адмирал, – Когда ее приведут ко мне.
Что могло вынудить девушку отправиться на гвойнском военном корабле, да еще и в одиночестве? Джеррет допускал вариант, что она могла оказаться дворянкой, бегущей от свадьбы – но тогда она наверняка бы знала больше одного языка. Преступница? Тоже странно – ее не взяли бы на корабль, даже предложи она всему экипажу свое тело.
На Орнсона мог надавить либо король, либо большие деньги, а это значило только одно – девчонка была важна. И Джеррету предстояло узнать, чем.
*
Селин казалось, что ее сердце до сих пор не может успокоиться и бешено гремит в груди. Все вокруг сменилось так быстро, что она не успела моргнуть – вот она сидит на полу в каюте Рауда, повсюду звенят шпаги и сабли, на борту идет бой, и вот уже все стихает, снаружи доносится незнакомая речь, дверь ее убежища выбивают несколько мужчин, среди которых нет ни одного знакомого.
Они повержены. Селин осознала это в тот самый момент, как к ней подошел какой-то человек в синем кирацийском мундире и заговорил с ней на своем непонятном языке.
Его оружие было в ножнах, но легче от этого не становилось. Селин молча подчинялась победителям, пока те выводили ее из каюты и тащили за руку по залитой кровью и заваленной трупами палубе на свой корабль. С ней все еще пытались заговорить, но Селин, не разбирая ни слова, всего лишь качала головой.
Что они сделают, если поймут, что она из Эделосса? Насколько девушке было известно, Кирация испокон веков враждовала с ее королевством, а значит, Селин могли принять за врага и попросту убить.
Странно, что она все еще была жива…
– Куда вы меня ведете? – Осмелилась спросить она, на мгновение зажмурившись от страха.
Моряки вновь затянули что-то на своем языке, пока к ним не подлетел пожилой мужчина с серьезным лицом и седыми волосами. Солдаты что-то бегло сказали ему, не переставая показывать в сторону Селин, после чего старик подошел к девушке, слегка склонив голову к плечу:
– Эде…Эделосс?
Она кивнула. Следом вновь прозвучал вопрос на кирацийском, Селин непонимающе моргнула глазами.
Старик отдал морякам какой-то приказ и исчез. Селин провели по доске на кирацийский корабль, откуда доставили на берег, где их вновь нашел этот пожилой мужчина, на этот раз уже в компании какого-то солдата. Он отпустил моряков заниматься своими делами и повернулся к девушке:
– Иди, – Он махнул рукой в сторону города, что лежал за пристанью, – Еда. Платье. Вода.
Он изобразил какой-то жест, который Селин поняла, как “мыться”. Ничего не ответив, девушка наблюдала за тем, как старик вверяет ее солдату и уходит прочь, что-то громко крича своим подчиненным.
Над головой раздался низкий голос, и Селин, едва не вздрогнув, повернулась к моряку, который, очевидно, должен был ее куда-то проводить.
До этого момента она считала Робина самым высоким мужчиной на свете. Теперь же перед ней предстал тот, кто превосходил огромного камарила не только в росте, но и в ширине плеч, хотя и это когда-то казалось девушке невозможным.
Но при всем этом у моряка было юношеское, почти детское лицо с большими глазами, круглыми щеками и пухлыми губами. Оно совершенно не подходило огромному телу, затянутому в строгий мундир, и низкому раскатистому голосу, чем-то даже напоминающему голос Робина.
Длинные темно-русые кудри моряка были стянуты в низкий хвост на затылке, на подбородке не было и намека на щетину – Селин вдруг поняла, что если этот парень и был ее старше, то не намного.
Моряк пробормотал что-то еще раз, а потом, видимо, догадался, что девушка не понимает ни слова из его речи.
– At…vin, -Медленно выговорил он, – Atvin.
“Атвин” – мысленно повторила Селин. Так его зовут.
Моряк протянул ей свою огромную руку в знак знакомства, но пожать ее девушка не решилась. Парень замялся и спрятал взгляд, после чего как-то неуклюже развернулся и пошел прочь с пристани.
Рассмотреть город Селин практически не успела – Атвин вел ее так быстро, что ноги девушки заныли уже спустя несколько минут. Мимо проносились жилые дома и торговые лавки, люди на лошадях и телегах – на первый взгляд, все точно такое же, как дома, в Эделосее. Вот только Кидесс был почти деревней, а этот город, судя по всему, не обойдешь полностью и за день.
Когда они оказались в огромном доме, Селин испугалась еще сильнее. Она и без того чувствовала себя маленькой, слабой и беспомощной рядом со всеми этими солдатами, а теперь и вовсе растерялась. Этот дом, наверное, был самым роскошным и богатым во всем городе – ничего подобного девушка не видела ни разу в жизни.
Несмотря на то, что повсюду маячили моряки и солдаты, помещение напоминало дворец из сказок, которые ей в детстве рассказывала матушка – дорогие ковры на полу, резные лестницы, кованые канделябры на стенах и множество коридоров, в которых не составит труда запутаться и заблудиться.
Сбежать отсюда не получится. Селин удивилась, что ей в голову вообще пришла эта безрассудная мысль, но все равно задвинула ее подальше. Исходя из того, как кирацийцы вели себя с ней, можно было сделать вывод, что зла ей они не желают, а потому девушка призвала себя к спокойствию и смиренно двинулась за Атвином вверх по лестнице.
Он привел ее в небольшую, но чистую комнатку с узкой кроватью у стены, маленьким столиком и наполненной почти до краев ванной. От воды исходил бледный пар, зовущий поскорее в нее окунуться. Этот подарок Селин приняла бы даже от самого дьявола.
Переступив через порог, она увидела, что на кровати лежит простое неприметное платье, а на столике стоит тарелка с чем-то съестным. Атвин, оставшийся в коридоре, вновь что-то сказал, и девушка с непонимающим видом повернулась к нему.
Последовали какие-то жесты, разобрать которые у Селин так и не вышло. Наверное, этот странный моряк со смущенным выражением лица пытался объяснить ей, что прибежит по первому зову, или ей просто хотелось, чтобы так оно и было. В любом случае, закончив свою пламенную речь, парень оставил Селин в одиночестве, и девушка тут же принялась запирать свою дверь изнутри.
Дверь оказалась крепкая, с неплохим засовом, который ей с трудом, но все же удалось задвинуть, чтобы хоть немного ощутить себя в безопасности. Убедившись, что к ней никто не ворвется, Селин поспешно стянула с себя платье и бросила его на пол, расплела косу и залезла в ванну с горячей водой. Тепло нежно разлилось по ее озябшему телу и позволило наконец-то расслабиться.
Даже дома девушка позволяла себе помыться теплой водой крайне редко – отец считал, что это пустая трата дров и времени – так что сейчас Селин сочла кирацийский прием поистине королевским.
Чего они от нее хотели? Вряд ли, если бы Селин была пленницей, ей бы предоставили горячую ванну, платье и еду. А если иначе, то девушка ничего не могла предложить своим врагам – шпионки из нее не выйдет, кого бы то ни было еще – тоже.
Сейчас Селин не хотелось думать о страхе – она и так боялась постоянно. Страх сопровождал ее повсюду и уже начинал надоедать. Опустившись под воду с головой, девушка попыталась его отпустить – хотя бы ненадолго – и, как ни странно, у нее получилось.
Она не сразу заметила, что на стене висело зеркало. Дорогое – большое и в красивой раме – такое должно смотреть на принцесс и королев, а не на испуганных крестьянок, которых и симпатичными-то не назовешь. Даже из вежливости.
Девушка со злостью посмотрела на свое отражение. Из зеркала на нее уставилась нескладная тощая девчонка с огромными глазами, маленьким носом, усыпанным едва заметными веснушками, и крохотным ртом с тонкими губами.
Ушастая костлявая уродина – вот кто она! Конечно же, ее никто никогда не полюбит – кому такая нужна!? Ничего, кроме бесполезных хлопающих глаз, огромных ладошек и копны тонких волос непонятного цвета!
Правильно, что Чудовище ее возненавидел. Чем была для такого, как он, новость о женитьбе на такой страшиле? Приговором. Вот он и возненавидел Селин с первого взгляда.
Отвернувшись от зеркала, девушка обшарила взглядом комнату. Ее замызганное старое платье блеклой кучей валялось на полу. И все. Никаких больше вещей, ничего, что Селин могла бы назвать своим.
Свиток!
От неожиданности девушка вскочила и тут же снова рухнула в воду, выплеснув на пол целую лужу. Свиток, который ей поручили оберегать камарилы! Селин позабыла о нем в самом начале боя.
А значит, он до сих пор лежал в сумке на столе ее разгромленной каюты. Как можно было забыть про то, что тебе надлежало бережно хранить?
Сердце с новой силой тревожно забилось в груди. Нужно было придумать, как вернуться на “Черную змею”. Сбежать отсюда ночью? И что дальше? Вплавь до корабля ей все равно не добраться, да и дорогу до пристани она вряд ли найдет. Попросить о помощи кирацийцев? И как она объяснит врагам, зачем ей нужно вернуться в свою каюту?
Что бы Селин не придумывала, ее собственный разум отвергал этот план уже в следующее мгновение. Единственный, кто и впрямь мог помочь ей – это Рауд, но девушка не знала даже, жив ли он, а если и жив, то вряд ли враги оказали ему такие почести, как ей – бесполезной девчонке.
Она билась головой о стены собственной глупости, не переставая проклинать себя за то, что подвела всех, кого только могла. Из-за этого никчемного свитка был убит ее отец, за ним охотились самые опасные люди Эделосса, а Селин просто взяла и забыла про него! Уму непостижимо!
Упершись лбом в мокрые колени, девушка горько заплакала, чувствуя себя еще более ничтожной, чем обычно.
Где-то через полчаса в ее дверь постучали. Не открывать тем, кто оказал ей такой теплый прием, было бы глупой идеей, а потому изрядно проплакавшаяяся и впавшая в отчаяние Селин медленно встала с узкой кровати и отперла засов.
На пороге оказался Атвин – отчего-то мило улыбающийся и все так же немного смущенный. Опомнившись, Селин смутилась своих распущенных волос, что еще не успели высохнуть и рассыпались по плечам крупными прядями. Она поспешно собрала их в хвост и отступила в сторону, пропуская моряка в комнату.
Но Атвин заходить не спешил. Вместо это он жестом поманил ее к себе и указал на коридор, видимо, требуя пойти с ним.
Это должно было произойти. Селин не могла вечно сидеть в этой комнате – вот вспомнили и про нее. Мысленно приготовившись к любой участи, девушка шагнула в коридор и покорно двинулась вслед за огромным моряком, ощущая при этом, как сильно трясутся колени. Пытаясь отвлечься от гадких мыслей, она принялась на ходу заплетать мокрые волосы в косу, но это совершенно не помогало.
Для кирацийцев она в любом случае была врагом – хоть как подданная Гвойна, хоть как подданная Эделосса. Плена ей не избежать, так что свиток канул бы в безвестность при любом развитии событий. Правда, эта мысль все равно ни капельки не успокаивала…
Атвин привел ее к высокой двери на верхнем этаже, сдержанно постучал и принялся ждать ответа. Открыли быстро – моряк жестом показал Селин войти и, закрыв за девушкой дверь, поспешил исчезнуть.
Она оказалась в сдержанно обставленном кабинете с большим окном и огромным столом, на котором лежали какие-то книги, чертежи и карты. За всем этим восседал молодой мужчина, пристально изучающий Селин взглядом.
– Сударыня, насколько мне известно, вы говорите только по-эделосски, верно? – Сказал он.
Так неожиданно было услышать из уст кирацийца такую чистую родную речь. Мужчина разговаривал практически без акцента – разве что слишком быстро произносил окончания слов, но это можно было списать на особую манеру говорить.
Селин кивнула, и ее собеседник зачем-то поднялся со своего места, отступая к окну.
Меньше всего девушка ожидала, что кирацийский командир окажется… таким. Отчего-то в ее голове с детства сложилось мнение, что все военные (а тем более – моряки) должны быть либо такими, как Рауд – грубоватыми, мужественными, крепкими и сильными, либо и вовсе кряжистыми свирепыми стариками с обрюзгшими морщинистыми лицами.
А этот кирациец… во-первых был слишком молод, во-вторых – слишком вежлив. К тому же, он был высок и худощав, отчего напоминал молодое изящное деревце, да и одежда на нем смотрелась совершенно не по-военному. Кирацийские моряки носили строгие синие мундиры с серебряными пуговицами, но почему их капитан (он же был им, верно?) ходил в приталенном черном камзоле?
К морю отсылала разве что шляпа-треуголка, небрежно брошенная на узком диване.
– Присаживайтесь, – Кирациец указал на стул возле своего заваленного картами стола, – И будьте спокойны – вы в безопасности.
Помедлив, Селин с опаской посмотрела на стул, но все же приняла предложение. Она старалась сесть как можно более изящно, расправляя подол неудобного платья, которое, разумеется, оказалось ей велико.
Кирациец все еще стоял возле окна, как будто о чем-то задумавшись. Наконец, он вышел из оцепенения и уселся на прежнее место, прямо напротив Селин:
– Меня зовут Джеррет Флетчер. Вы можете мне доверять, сударыня. Я воюю со многими, но никоим образом не с женщинами.
Флетчер. Именно про него ей говорил Рауд. В этом человеке можно было заподозрить плута или щеголя, но никак не великого воина. Селин и не думала, что внешность бывает так обманчива.
Кирациец вовсе не был красавцем, даже наоборот – его лицо словно было создано настораживать, а не притягивать взгляды. Не было в нем чего-то мужественного, воинственного – того, что было в лице у Рауда, Робина или Чудовища. Флетчер был весь какой-то острый, казалось, от одного взгляда на него можно ненароком порезаться.
Но тут Селин вспомнила, какой уродиной была она сама, и с ужасом предположила, что кирациец сейчас оценивает ее так же нелестно.
– Сударыня, скажите же мне хоть что-нибудь, – Внезапно улыбнулся своими тонкими губами Флетчер.
“Сударыня” – сколько раз он успел назвать ее этим проклятым словом!? Селин не имела бы ничего против этого обращения, если бы изрядно подвыпившие отцовские постояльцы не звали ее так каждый раз, когда хотели…
После этого она всегда уходила и запиралась в своей комнате.
– Прошу, не называйте меня сударыней, – Внезапно выпалила Селин.
– Но как же мне тогда вас называть? – Брови кирацийца, почему-то гораздо более темные, чем рыжие волосы, взмыли вверх, – Вы ведь даже не назвали мне своего имени.
– Селин, – Склонила голову девушка, – Зовите меня Селин.
– И все? Ни титулов, ни званий?
Флетчер смотрел на нее так пристально, что девушке захотелось провалиться сквозь землю. Придется отвечать.
– У меня нет ни титулов, ни званий, сударь.
– Тогда кто же вы?
“Игрушка в руках ордена” – мрачно подумала Селин, искренне не понимая, чего хочет от нее этот человек.
– Что могло вынудить юную девушку, вроде вас, в одиночку сесть на военный корабль другого государства? – Продолжил Флетчер. И без того слегка прищуренные зеленые глаза сощурились еще сильнее.
Они могут начать ее пытать. Врать, молчать и изворачиваться не было смысла – этот хитрец сразу поймет, что она не честна. А пыток Селин не вынесет.
– Я сделала то, что мне приказали, – Сказала девушка, опустив глаза на свои руки, сжавшиеся на коленях.
– Кто приказал? – Кирациец сцепил свои длинные пальцы в замок и пристально посмотрел на нее.
“Предательница” – мысленно заклеймила себя Селин. Какой же никчемной она была – трусливая, жалкая, слабая! От ненависти к самой себе хотелось разрыдаться, но девушка лишь вздохнула:
– Люди из ордена Истинного Лика.
Судя по всему, про свиток тоже придется говорить честно, и будь что будет. В том, что она попала к кирацийцам в плен, ее вины не было, а все остальное – стечение обстоятельств.
– В чем заключался их приказ?
– Я должна была сопровождать один… свиток на корабле гвойнцев. Мне не сказали, что корабль военный, я узнала об этом уже тогда, когда мы подплывали к этому городу. Прошу, я ни в чем не виновата..!
Селин не ожидала, что из нее вырвется так много слов, да еще и с какими-то истерическими восклицаниями. Она отчеканила их так быстро, что и сама не заметила, как резко замолчала, подавшись вперед.
– Я совершенно ни в чем вас не обвиняю, – Лукавое выражение исчезло с лица Флетчера, – Но… что за свиток вы сопровождали? Он все еще у вас?
– Нет. Но я смогу его найти, если вернусь на “Черную змею”.
Вот она и выложила ему все. Селин практически видела, как лица камарилов и Рауда наливаются ненавистью после такого предательства.
Но девушка не могла поступить иначе. Должно быть, во время того взрыва в ней что-то переменилось. Только сейчас Селин поняла, что именно.
Побывав на самом пороге смерти, она осознала, что по-настоящему хочет жить, и отдаст за эту возможность все, что у нее есть. Раз у нее не было денег и вещей, в ход пойдет информация.
– Вы оставили его на корабле?
– Как только начался бой, я совершенно про него забыла. Один человек… отвел меня в капитанскую каюту, чтобы… Кажется, ему было известно про взрыв. А свиток остался в моей комнате. На столе.
Флетчер шумно вздохнул и расцепил пальцы:
– Должен вас огорчить. Мои люди обыскали весь корабль. Никакого свитка они не обнаружили.
Сердце Селин ухнуло вниз. Бесконечно долгую секунду она не могла поверить в то, что это правда.
– Но куда он мог подеваться? – Внезапно спросила она.
– Куда угодно, – Кирациец пожал излишне худыми для моряка плечами, – Его мог украсть кто-то из экипажа, он мог сгореть в результате взрыва или просто-напросто упасть в воду и утонуть. Сейчас для нас гораздо важнее то, что было в этом свитке… О чем в нем говорилось?
– Я не знаю, – Испуганно заверила Селин, – Никто не знает.
Флетчер непонимающе приподнял бровь:
– Как?
Селин вспомнила свой первый день на корабле, когда она набралась смелости и решилась развернуть артефакт, из-за которого погиб ее отец. Она думала, в свитке содержалось что-то важное, но судьба, видимо, решила подшутить над ней.
– Там старинные письмена. Какие-то черточки, словно царапины. И все.
– Но в чем тогда его ценность? Для чего его нужно было переправлять в Гвойн, да еще и с сопровождением?
– Этого я не знаю, – Потупила взгляд Селин, – Я больше ничего не знаю.
– Почему выбор пал именно на вас? – Не унимался кирациец.
Что будет, если он узнает всю правду? Селин могла сказать о своей помолвке с камарилом, но предугадать реакцию кирацийца на это было невозможно. Камарилы воспитывались орденом лишь с одной целью – убивать ветувьяров, которые в Кирации, в свою очередь, считались едва ли не богами. Флетчер мог воспринять девушку, связанную со священными убийцами, как ожившего демона, а потому – без раздумий убить.
И все же он создавал впечатление благоразумного человека, способного войти в положение, а потому Селин решила довериться ему и рассказать все:
– Мой отец задолжал ордену, и в уплату долга меня обручили с одним из камарилов. Дальше случилось что-то вроде раскола, в результате которого началась охота за этим самым свитком. Мой жених отдал мне свиток и посадил меня на корабль.
По мере того, как она рассказывала, Флетчер задумчиво склонял голову набок, начиная все больше походить на какого-то плута или мошенника.
– Это все, – После недолгой паузы подытожила Селин, приготовившись к любой реакции.
Флетчер был спокоен. Задумчив, но совершенно спокоен. Отстучав пальцами какой-то ритм, он посмотрел на девушку:
– Я мог бы отпустить вас, но будет ли это… целесообразно при сложившихся обстоятельствах? Свиток утерян, а на основе вашего рассказа я могу сделать вывод, что он имеет определенную ценность для членов ордена, в то время как вы находитесь там на правах… залога?
– Вы…в-вы убьете меня!? – Не поняв практически ни слова из длинной речи Флетчера, с ужасом спросила Селин.
– С чего вы это взяли? – Удивился кирациец, – Я хотел предложить вам защиту.
– Но… почему? – Встрепенулась девушка.
Откинувшись на спинку своего кресла, Флетчер довольно улыбнулся:
– Вы оказали мне огромную услугу. Даже две. А я не привык оставаться в долгу.
– Но… какую услугу?
– Я не хотел бы вас опечалить, но сейчас вы выступили в роли хорошего шпиона – я не знал ничего о расколе ордена Истинного Лика и тем более – о свитке, который вы, к счастью для меня, забыли на корабле, откуда он бесследно исчез. Если этот документ действительно важен для ордена, то меня тем более радует, что он не попадет в руки камарилов или церковников, тем самым спутав им карты. В Гвойне свиток тоже не увидят, а значит, орден может с ним распрощаться.
Селин чувствовала себя пустоголовой дурой. Она совершенно не понимала всех этих политических игр, о которых так вдохновенно рассуждал кирациец.
– Для вас же данная ситуация не столь радужна, – Флетчер вновь заглянул ей в глаза, и девушка поспешила отвести взгляд, – Вы помогли не Эделоссу, а Кирации. Скорее всего, орден примет решение казнить вас за подобное преступление, я же предлагаю вам свою защиту. Я ни к чему вас не принуждаю и даже могу дать время на раздумье…
– Не нужно, – Откликнулась Селин, – Для меня больше нет пути туда. Я предала их! Всех!
– Для того, чтобы предать, нужно быть верным кому-то, – Флетчер разгладил помятый край карты, – Вы были?
Селин никогда так много не говорила незнакомому человеку – что ей теперь стоило сказать еще одно слово? Но оно срываться с губ настырно не желало – наверное, из стыда. Девушка боялась, что вложит в это “нет” всю свою ненависть, которую копила годами сначала к отцу, а потом – к Чудовищу.
Она молчала, но вопрос кирацийца не собирался выходить из головы.