Петр Ингвин
Ольф. Книга первая
Казалось, что на тигрицу надели слоновью кабинку, или как там она называется. Сколь мягко не ступай, а пошатнется. Каждый шаг давался с трудом. Уже находясь головой под столом, Сусанна припадала спереди, приседала сзади, ноги разъезжались, все еще приноравливаясь к колебавшемуся на спине стакану. Вскоре снаружи остались только соблазнительные, будто специально для меня выпяченные луноподобные округлости, под видом одежды украшенные тоненькими полосками ткани. Вскоре исчезли и они. Зато с другой стороны стола раздался победный клич, и Сусанна, поднимаясь, предъявила нам по-прежнему полный стакан.
– Зачет! – объявила Рая.
Она дождалась, пока приятельница вернется на место.
– А теперь…
– Теперь пусть скажет, – перебил я, – где спрятала ворованные документы.
Только что почивавшая на лаврах, Сусанна не сразу перестроилась.
– Я же просила! – взвизгнула она. Ее лицо напряглось, пальцы будто обросли когтями, а тело, вдруг вспомнившееся мне в мертвенно-зеленом исполнении, приняло женскую защитную стойку: ощетинилось и пригнулось, будто собиралось в броске порвать на куски.
– Какие документы? – мгновенно отреагировали кумушки.
– Где? – жестко повторил я.
– Что «где»? – ответно взъелась Сусанна.
– Почему ворованные? – осведомилась Наташа.
– Давайте, вы порешаете свои семейные проблемы в более интимной обстановке, – осадила нас Инна и выразительно зевнула. – Мы собрались, чтобы отдохнуть. Не надо портить замечательный вечер.
– Именно, – согласилась Сусанна. – Не порти.
– Правильно, – поддержала Рая, – давайте играть дальше.
Я вздохнул и утих. Не прошло. Ладно, разберемся позже.
Пока моя бывшая работала подъемным краном, подцепляя вещицу хозяйки квартиры, Рая отпила разом добрую половину бокала и масляно поглядела в мою сторону.
– А этому фанту возложенной на меня властью велю, как бы он ни сопротивлялся, обнажить перед честным людом свой тыл!
По ее лицу расползлась ехидно-хамоватая полуулыбочка, Рая обернулась… и все грохнули хором, задыхаясь от хохота и едва не сползая на пол. Злорадное ржание продолжалось минуты две, пока Рая, уяснив, кто исполнитель задания, с фальшиво-обиженным видом выходила вперед и вставала к нам спиной, взглядом уставившись в покрытую узорчато-пупырчатыми обоями стенку. Несомненно, ей нравилось происходящее, она упивалась им, без стыда и стеснения навязывая присутствующим рискованные поступки, но изо всех сил стараясь этого не показать. Она играла роль обычной хозяйки-затейницы, которая не дает гостям скучать. И все же ей больше хотелось властвовать над ситуацией, чем самой выставлять себя – хорошо, если только на всеобщее обозрение, а вдруг на посмешище? Этого боялась не только она, этого боялись все. И я в том числе. Честно говоря, сейчас, в бурлящей феромонами алкоголепропитанной атмосфере, это оставалось единственным сдерживающим фактором.
Если вызванное призраком вседозволенности не совсем приличное действие не сделать смешным, оно станет непристойным, а если сделать – значит, обидеть исполнителя. Особенно, когда он относится ко всему серьезно. Рае приходилось балансировать, сидя меж двух огней на остром заборе, а это не только жжет сразу с двух сторон. Лезвие ножа – плохая подпорка для сидения, как и частокол человеческих комплексов, все время где-нибудь колет. Отвернувшаяся Рая решила кольнуть сама. Большие пальцы рук втиснулись под тонкие шнурки, нисколько не скрывавшие загорелостей. Прогибаясь вперед, Рая резко, словно доказывая что-то, содрала ненадежную конструкцию едва ли не до колен. Распираемые законами биомеханики бедра подались в стороны. Простояв так несколько бесконечно долгих секунд, Рая медленно вползла в подтянутое оперение, зло села и громко, весомо выдала:
– Этот фант…
Сусанна шаловливо подмигнула нам – ее рука держала добытую из разбросанных пожитков еще одну тряпочку Раи.
– …пусть повторит то же самое! И пусть только попробует придумать отмазку! Ничего не принимается ни под каким соусом!
Новый взрыв гомерического смеха накрыл комнату. Анюта даже прослезилась, ухахатываясь в левую ладонь, пока тыльная сторона правой неустанно подтирала уголки глаз.
Обернувшись, Рая остекленела. И не возразишь – после выдвинутых ею условий. Пришлось ей растянуть губы в улыбке и посмеяться вместе со всеми.
– Давай-давай, Каллипига, – подбодрила Наташа, вдохновляя на новый подвиг. – Не заставляй уважаемую публику ждать, повернись к лесу аверсом, а к нам крепким реверсом!
– Калли… кто? – Рая, видимо, решила, что ее оскорбляют.
– По-гречески – прекраснозадая, – успокоила безучастно-спокойная Инна.
Вопреки полосе неудач и нараставшему раздражению от нее, меднотелая хозяйка повторно заняла место на маленькой сцене, ноги расставились на ширину плеч, руки уперлись в стену, и по направлению к нам, зрителям, выпятилось то, что обязано выпятиться в таком положении. Оно насмешливо качнулось несколько раз из стороны в сторону, как грудь загулявшей цыганки. Студень заказывали? Услада для глаз в собственном соку, дубль два. Едва природное волнение улеглось, владелица сиих яств резко нагнулась до пола, по пути срывая книзу фиговый листочек. Причем, фиговый в всех смыслах. Чтобы окончательно доконать мои здоровые инстинкты, Рая еще раз потрясла образцово-показательной кормой с красными, похожими на уши Чебурашки, овалами от долгого сидения. Создавалось ощущение, что шалунью отшлепали за непослушание.
Когда необходимое вернулось на отведенную анатомией часть тела, я, наконец, сосредоточил взгляд на том месте, где сидела Сусанна. Сидела – в прошедшем времени. Ее не было. Вообще не было в комнате.
Меня подбросило. В направлении выхода. Взгляд налево – никого. Направо – закрытая дверь туалета. Я дернул. Заперто.
– Открой немедленно!
– С ума спрыгнул? – раздался изнутри голос бывшей подружки.
Голос был истерично-испуганным. Понимаю, испугаешься, если к тебе ломятся в ответственный момент. Но на правду больше походила другая причина.
– Считаю до двух. – Я примерился плечом, боковым зрением отметив появление сбоку обалдело застывшей Раи. Наплевать. Приоритет – безопасность.
– Дурак! – донеслось из-за двери.
– Раз.
Один взгляд на косяк (дверь, оказывается, открывалась в мою сторону) – и стало ясно, что внутрь не вышибить. Если только с разбега и вдребезги сминая все, что находится за дверью, включая Сусанну и сантехнику. Возник вариант номер два: ломать саму дверь по центру, для санузлов их не делают мощными. Примериваясь, я поднял ногу для прямого удара, от которого филенчатое полотно обязано разлететься на кусочки или образовать дыру. В первом случае от испуга Сусанна использует помещение по прямому назначению, в последнем у моей ступни может состояться свидание с ее физиономией.
А нечего было запираться.
Решимость в моих глазах произвела впечатление на хозяйку квартиры.
– Открой!!! – взвопила Рая. – Немедленно! Он сейчас весь дом разнесет!
– Да нате, пожалуйста.
Дверь с шумом отворилась, причем показательно, настежь. Чтобы мы узрели величину свершенного святотатства.
Сзади из комнаты к месту действия повалили остальные, общим взорам предстала Сусанна на унитазе, веревочка стрингов окружала лодыжки.
– Любуйтесь, извращенцы. Нравится?
Истеричность тона меня не убедила, испуг в глазах говорил больше.
– Встать! – приказал я.
– Еще чего.
– Олег, ты что?
Это, кажется, голос Раи. После нее в нашу искрящую эмоциями дискуссию вступили остальные, почти хором:
– Олег!!
В меня вцепились в попытке удержать, но я уже схватил сидевшую Сусанну за локоть и выволок наружу. Позади нее, прислоненный к бачку, белел грузившийся окошком соцсети планшет.
Открытые в негодовании рты девиц замерли на вдохе. Сусанна пожала плечами:
– Ну да. А что? Не получилось. Один-ноль в твою пользу.
Заметив, что все невольно уставились на ее доселе скрытую фривольную причесочку, Сусанна водрузила на место треугольничек ткани, с губ едко упало:
– Концерт окончен, прошу занять места согласно купленным билетам.
Глава 7
После многозначительного переглядывания все потянулись обратно в комнату. Вопросов или комментариев, как ни странно, не возникло, а если возникли, то их благоразумно оставили при себе. На этот раз я сел рядом с Сусанной, чтобы держать в поле зрения постоянно.
– Так пялился на исполнительницу, – с ядовитой усмешкой прокомментировала Сусанна, – что тебя можно было раздеть, не заметил бы.
Рая улыбнулась.
– Мужики, одно слово, – философски вставила Инна, механически потягивая из бокала.
Сусанна странно склонилась назад. Не очень естественно. Словно хотела что-то достать. Я угрожающе покачал пальцем перед ее носом.
«А что я? Я ничего» – сказали ее хлопнувшие ресницы, а корпус принял прежнее положение.
– Следующий фант, – медленно проговорила Рая, будто размышляя, говорить лито, что придумала, – следующий пусть… пусть снимет еще одну вещь.
Выдав это не слишком оригинальное предложение, она обернулась – Сусанна весело держала мой носок.
– Одну, – твердо сказал я, – теперь только одну вещь.
– Ура! – несмотря на непонравившуюся оговорку, все же воскликнула Рая, знаками прося всех поддержать ее и подбодрить на дальнейшие подвиги меня. – Урра!!! Наконец-то мы приближаемся к равному внешнему виду.
Под радостный галдеж я стянул с себя майку. Обнажилась, может быть, не самая спортивная, но вполне мужская грудь с полянкой редких волосиков. На ней покачивался бесценный медальон. Скромный и блеклый, он не привлек внимания ни одной из девушек.
– Замечательно. – Рая вспомнила о роли ведущей и приободрилась. – Следующий фант пусть возьмет и… повторит это!
Все взгляды мощно устремились на Сусанну. На этот раз ее рука держала собственный носок.
Нисколько этим не обескураженная, моя бывшая пожала плечами и поднялась, с немым вопросом обернувшись ко мне.
Помочь? Как раньше? Почему нет?
Я помог. Крючочек расцепился, и ослепительные грозди с удовольствием покинули искусственный плен, совершенно не подходивший для неохватной красоты, расправились в первозданной форме и вновь запросились в ладони. Я понимал, что надо держаться, иначе эффектом от соблазна тоже введу в соблазн. Собственно, меня давно на это подбивали. Мои потуги сохранять невозмутимость веселили Сусанну, ее взгляд сквозил уверенностью в сокрушимости любого мужского сопротивления, если подход верен. А он, с ее точки зрения, был верен.
А вот хрен тебе! – мелькнуло в мозгу.
А может и не хрен, – напыжилось намного ниже.
Встряхнув головой, я принялся считать про себя от ста в обратную сторону, в деталях представляя каждую цифру.
Спелые фрукты с витрины удовольствий гордо выставились, подбородок вскинулся, и Сусанна села на место, словно Екатерина Великая на трон. В собравшейся компании она действительно была королевой. Другое дело, что народу это не нравилось, народ мечтал о демократии. А во главе будущей демократии каждый, само собой, видел себя. Все как обычно.
– Хорошо, – задумчиво вымолвила Рая, и Сусанна потянулась к тряпкам. – Пусть владелец следующей вещи… Пусть он тоже лишится одной вещи. – Рая резко обернулась, и разгоряченно-вопросительный взгляд будто о стенку разбился.
Облом. Не я. Сусанна держала в руках брюки Инны.
Мой пульсирующий мозг бешено жал тревожную кнопку: пора прекращать безобразие!
Или чуть-чуть повременить? Совсем чуть-чуть. Вожжи все равно в моих руках, что бы ни воображали себе мои мучительницы.
Инна не заставила себя долго упрашивать, заведенные за спину руки флегматично расстегнули черный бюстгальтер, и он был отброшен как нечто совершенно ненужное, неважное и непонятно как здесь оказавшееся. Ярко-белые красоты Инны, напоминавшие паруса Бурдж-эль-Араба, из-за привычки загорать в купальнике казались больше, чем были в действительности. Хозяйка этих природных красот еще раз невозмутимо пригубила из бокала. За исключением меня периодически это делали все. Рая безостановочно подливала. То, что я не пил, никто, кроме нее и косо поглядывавшей Сусанны, не замечал. Первая догадывалась об обстоятельствах, а вторая помалкивала, чтобы не вызвать новый раунд выяснения отношений. А я, если честно, был пьян и без вина.
Рая вновь изобразила глубокую задумчивость, из чего однозначно следовало, что затеяна новая пакость. На девяносто девять процентов все были уверены, что сейчас последует снятие еще одной вещи. Из шести присутствующих четверо были на грани абсолютного неприличия.
– Рая! Может быть, хватит? – Анюта пробежалась глазами по оставшимся преградам на пути к торжеству полной свободы. – Придумай для разнообразия что-нибудь новенькое, или хотя бы вспомни что-то удачное старенькое.
– Хорошо, – не стала спорить Рая. – Тогда пусть этот добрый человек, чье знамя развевается за моей спиной, отгадает кого-то из присутствующих на ощупь.
– Что будет, если не отгадает? – осведомилась Инна.
– Штраф! – Рая обернулась.
Руки Сусанны держали мою рубашку.
Что-то мне подсказало, что сделано это нарочно. А как доказать? Не знала же Сусанна заранее, что взбредет в голову пьяненькой подружке?
Я почувствовал себя выброшенной на берег рыбой. Глаза хлопали, рот разевался в желании сказать «нет», одновременно не понимая, почему нужно говорить «нет». Это же игра, в нее играют! Сейчас выбрали меня, что в этом плохого? В конце концов, не каждый день приходится веселиться в такой компании, как сегодняшняя. За право так сыграть большинство моих приятелей почку отдадут, а то и не одну.
Но – завязать глаза?
– Не выйдет! – объявил я, демонстрируя жесткий оскал в сторону бывшей.
В ответ – всеобщий вздох.
– Осточертели вы со своими разборками, – выдала Наташа. – Развлекаться не даете.
Меланхолически отхлебнувшая Инна обошлась без церемоний:
– Чего ты боишься? Того, что Сусанна кому-то позвонит? Почему боишься?
– Девочки, это их личное дело, – попыталась разрулить ситуацию Анюта, милое создание, не выносившее напряженности. Игры на грани – да, за гранью – нет. А сейчас мы подошли к грани. Ей стало неуютно.
– И все же? – не унималась Инна, чье белое на загорелом, чуть склоненное и разведенное в стороны, упорно лезло в глаза.
– Мне вот тоже интересно, – вклинилась Наташа. – Раньше я никогда не видела штурм туалета. И что за документы? Сусанна, объяснишь?
– Он думает, что я воровка, – откликнулась та.
– Нет, это ты думаешь, что я вор, если судить по твоим показаниям.
Встряла Анюта:
– Ребята! Все было так замечательно. Может, вернемся к игре?
Единственная, кто имела некоторое представление о подоплеке событий, Рая снова налила себе (хотя, по-моему, не стоило) и скомандовала:
– Ну-ка, собрали все телефоны и прочие средства… ха-ха, связи.
Похоже, последний стакан был лишним.
Девушки полезли в сваленные вещи за техникой.
– Собрали? Умницы. – Рая вывалила всю кучу на кровать рядом со мной. – Проверь, Олег. Здесь все.
– Верю.
Я следил за сборами. Особенно за Сусанной. Ее инкрустированный аппаратик лежал здесь, на ее же планшете. И еще четыре трубки.
– Городской телефон висит в прихожей, до него не добраться. С дверью мы поступим вот так. – Рая заперла ее на ключ, его тоже бросила к телефонам. – Сами встанем сзади, ты – между нами и тем, за что волнуешься. Девочки, анкор.
Весело перешептываясь, все передвинулись.
– Что скажешь теперь?
Прикрыв опасную кучку краем покрывала, я прижал этот край, сев на него.
– Уговорили. Но…
– Чего еще боишься? Что нападем и изнасилуем?
Это выдала Сусанна. Анюта болезненно скривилась. И Наташа оказалась недовольна грубостью подружки:
– Я за игру, причем честную. Лично обязуюсь следить, чтобы все вели себя прилично.
– А если не успеешь уследить, и она меня бутылкой по башке?
Я перевел взгляд на фыркнувшую Сусанну, тут же съязвившую:
– Кстати, хорошая мысль.
Встряла Рая:
– Головой ручаюсь – не допущу!
– Успокойся, в обиду не дадим, – также уверила меня Инна. – И подходящих тяжелых предметов, как видишь, рядом нет.
Всеобщее воодушевление взнуздывало. Была не была. Накидка на голову лишила глаза зрения, а нос – запахов. Руки вытянулись в сторону поддатых озорниц. Их перехватили и осторожно опустили ниже. Ливень дразнящей лихорадки размазал меня по реальности. Потянулась невозможная пауза. Очень долгая пауза. Через томительные полминуты – шушуканье, непонятный шум и шорох одежды. Несколько крадущихся шагов в мою сторону. Снова пауза. И – вознаграждение за ожидание: мои руки, зависшие так, словно собрались что-то отталкивать, ощутили чужое присутствие. В них ткнулась, точнее как-то так энергично влилась веселящая магма, заполнив разверстые кисти. Большие пальцы погрузились в нее целиком. В центре столкнувшейся со мной планеты рождалась Сверхновая, леденил космический вакуум, ее омывал солнечный ветер.
Я предпочел не испытывать судьбу дальше. В моих руках – пороховой склад, и достаточно случайной искры, чтобы карточный домик приличий разнесло к ядрене фене. Требовалось только вставить, да что там, только поднести горящий фитиль к воспламеняющему отверстию, и – ба-бах быдымс трах-тибидох!!!
Спички детям не игрушка, как правильно вдолбили с детства. Я не стал полностью ощупывать предложенный материал, я сделал проще – подключил очень старавшуюся отключиться логику. Если нижнее белье на предмете исследования обычное, ткань была бы под пальцами, а ее категорически нет. Значит, пикантные полушария принадлежат более свободно одетой Рае, а ниточки ее стрингов проходят где-то глубже и выше. Это именно Рая, а не Сусанна в такой же амуниции. Тыл бывшей подружки в ладони просто не поместился бы.
– Рая! – Мои руки отлипли, лицо расплылось в улыбке победителя. – Думаю, это она.
В ответ – ехидный смех. Освобожденные от накидки глаза увидели, как Инна, отвергнутая железной логикой, вползает, придерживая по бокам, в приспущенные до колен трусики. Мои находившиеся под неусыпным контролем разума инстинкты заволновались, сознание вступило с ними в перепалку. Происходящее было опасно. Но оно было. И делалось оно, как понимаю, именно для меня, с целью разбудить пещерный инстинкт и оценить естественные реакции самца на искусственно созданный раздражитель. Отгоняя ожидаемое всеми состояние, я прикусил язык и попытался отвлечься на что-то постороннее. Сказано же в Откровении: всему свое время. Время разбрасывать камни, о котором я частенько вспоминал, еще не пришло, и я копил их, эти невидимые, но очень тяжелые камни, выжидая удобного случая, чтобы потом метать, как рыба икру.
– За неугадывание полагается штраф! – с ухмылкой объявила Рая.
Ей нравилось, что я принял ее за подружку-красавицу, и не нравилось, что в момент триумфа на ее месте оказалась другая. Она вновь опустила мне на глаза накидку:
– Штраф – еще один подход. Вытяни руки вперед!
Я повиновался, приняв позу, будто делаю утреннюю зарядку. Основания указательных пальцев были кем-то перехвачены, их прислонили, судя по шероховато-мягким ощущениям, к губам, причем к разным. Две головы, судя по движениям, переглянулись, и, когда вернулись в исходное положение, приоткрытые рты наехали на пальцы. Отдернув пальцы, я положил ногу на ногу.
– Хватит. – Серьезности в моем голосе хватило бы на весь дипломатический корпус ООН. – Давайте следующий фант.
– А как же штраф… – с обидой напомнила Рая.
– Я сказал – давайте следующий.
Мне было плохо. Мне было хорошо. Мне было никак. Мне было по-всякому. Но дальше продолжать в том же духе нельзя.
– Тогда другой штраф!
– Какой?
Рая задумалась, Сусанна ее опередила:
– Стакан вина! Залпом!
– Исключено, – отрезал я.
– Разве это штраф, – влезла Наташа. – Это приз.
– Вот и выпей за меня, – предложил я.
– С удовольствием.
Рая наполнила ее недопитый бокал до краев, а заодно снова свой. Наташа в один прием осушила предложенное.
– Продолжаем. Теперь желаю… – Рая отвернулась и столь напряженно задумалась, что едва губу не прокусила. – В общем, пусть очередной фант останется еще без одного элемента одежды!
– Нет, – сказал я.
Сусанна уловила мое пограничное состояние. Она мстительно и несколько ревниво улыбнулась и отвернулась, словно то, что происходило, ее никак не задевало.
Нет, как-то задевало, но она гасила готовое вырваться раздражение, гаденько-подзуживающе кивая соперницам. Я читал ее, как книгу – давно прочитанную и вновь раскрытую на знакомом месте. Сусанна думала, что я поведусь на прелести подружек и забуду о главном. С кем-то другим план сработал бы. Возможно. Возможно, сработал бы и со мной. Черт подери, а возможно, еще сработает… Потому что…
– Почему? – На меня уставился мутный взор Раи.
Я взял себя в руки. Хорошего понемножку.
– Достаточно. Давайте что-нибудь другое.
Анюта двумя хлопками привлекла внимание.
– Следующий фант… – быстро проговорила она, пока Рая не влезла со своими простыми, как пень, вариациями на одну тему, – пусть заберется на стол и скажет: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку».
Стараниями Сусанны сделать это выпало именно Рае.
Показав зубы в хмурой полуулыбке, избранница судьбы налила еще с полбокала вина, выдула залпом до дна, запрокинув голову и старательно изображая недовольство, а затем, вертя всем, чем оделила матушка-природа, взгромоздилась на хлипкий стол. Делалось все с такой помпой, словно исполнительница была царицей, восходившей на престол на виду у подданных. О том, что недавно королевой считалась Сусанна, благополучно забылось. Король умер, да здравствует король. Кто раньше встал, того и тапки. А кто так не думает – сам дурак.
Надменно возвышавшаяся хозяйка квартиры приняла позу чтеца-декламатора. Ноги расставились широко, балансируя на нестойкой поверхности, как матрос на палубе в шторм. Снизу в глаза бросались не модельная посадка головы, старательно Раей демонстрируемая, не нарочито отведенные плечи и выпяченная грудь, нет, взгляд увязал на уходящих ввысь внутренних поверхностях бедер. Округлые и гладкие, с ямочками в верхней части, они упирались в темный овал дна, разделенного шелковым клином на равные половины. И Рае нравилось, что все смотрят. И что это вижу я. Наконец, она вернулась из миража бесстыжей мечтательности в мир, где ноги стояли на столе во исполнение требуемого мероприятия, а зрители ждали, Рая встряхнула головой, остатки наваждения рассеялись.
– Гм, – прокашлялась она. Взгляд встретился с моим, кончик языка с подтекстом облизал влажные губы. – Шла Шаша.., тьфу, еще раз. Шла Шаса… сла Саса… Блин! Шла Са-ша по шо-се и со-са-ла суску! Сушку! Вот! Черт бы ее задрал, лучше б сосала и ехала.
Анюта как-то виновато прыснула, а я укорил:
– Попрошу без пошлости. Вообще-то, я думал, что попал в культурное общество…
Хулиганка Рая переломилась в фальшиво повинном поклоне, и непростая в ее состоянии операция «спуск с вершины» началась. Грациозности не было выказано ни на грош, сказывалось опьянение исполнительницы смертельного номера. Стол качнулся. Актриса погорелого театра заорала благим матом, нетвердо державшееся на ногах тело завалилось и грохнулось на Инну. Кровать под ними чуть не треснула, с трудом выдержав удар от падения двух пляжных амазонок. Обе отделались легким испугом.
– Пять минут – полет нормальный, – прокомментировала Рая приземление, точнее прииннивание, вставая с нее и оправляясь.
Инна приподнявшими снизу ладонями и разведением плеч восстановила форму подавленных грудей, по одной вытянула вперед ноги и вновь комфортно уселась принимать мир во всем его многообразии, невзирая на погодные условия и падающих с неба подруг.
– Следующему фанту – тройное задание. – Рая покосилась на Сусанну, предлагая быстрее выбирать жертву, и завершила: – Снять еще одну вещь, спеть «В лесу родилась елочка» и одновременно исполнить танец живота!
Условия еще произносились, а все уже косились на меня – из-за начала задания, которое не вписывалось в мое недавнее «Достаточно».
– Не хватит ли уже раздеваться? – вновь спросила Анюта.
– В последний раз! Даю слово! – Рая обернулась посмотреть, кому удружила. Две части одежды оставались у них с Наташей, остальные ее стараниями довольствовались одной.
И снова – всеобщие злорадные улыбки: Сусанна выбрала именно вещь хозяйки квартиры. Сусанна сделала это специально – повышала градусность вечера. От меня, окажись фант моим, прозвучал бы очередной отказ, себя под занавес ей тоже выставлять клоуном не хотелось, выбрала бы Анюту – не факт, что та согласится: уже волком смотрит, хотя вначале других подстрекала. Флегматичная Инна, скорее всего, выполнила бы условия, но столь же отрешенно, как делала все остальное, и потому нисколько не зажигательно. Это Сусанну не устраивало. Наташа, мне думается, против задания не возражала бы, но она еще не в нужной кондиции. А от откровенно поддатой Раи можно ждать чего угодно. Сусанна, видимо, надеялась, что произойдет нечто отвлекающее. Ну-ну. Я трезв и адекватен, корабль рядом. Подождем.
Равнодушным пожатием плеч я показал: делайте, что хотите, мне от этого хуже не будет. Жаль, заснять на видео не могу, в сети этот девичник с исключением в виде оператора оценили бы по достоинству.
То ли вино подействовало, по кусочкам отхватывая от приличных манер солидные части, то ли Рая решила морально взбрыкнуть и нарочно играла роль плохой девчонки, но со стороны происходящее смотрелось уже не совсем приятно. Если говорить прямо, оно выглядело развязно и отвратно. Увидев выпавший жребий, Рая нахмурилась, подозревая подвох, но не пытаясь понять его причин. Пальцы потянулись к застежке лифчика, и он свалился на пол, мгновенно ею забытый. Рая обвела окружающих затуманенным взором и пискляво затянула:
– В лесу-уу ра-ади-и… – Остановилась. Подумала. Губы скривились: – Петь не умею и не хочу. Вместо этого удваиваю первую часть задания.
Она быстро, никто даже не успел отреагировать, опустила до пола последний элемент одежды и вышла из него, как чародейка из магического круга. Впрочем, лучше подходит слово «ведьма». Ни один инквизитор не сомневался бы в определении того, что предстало глазам. Именно ради такого придуман «Молот ведьм».
Вниманием нашей ведьмочки завладел музыкальный центр. Мелодии отвергались одна за другой, наконец, что-то устроило. Рая выставила громкость почти на максимум и вышла на середину. Она была пьяна. Наконец-то это поняли все.
Наташа вышла в туалет. Анюта принялась копаться в вещах, отыскивая среди них свои. Сусанну, которая тоже потянулась куда-то, пригвоздил к месту мой взгляд. Колыхнув могучими выступами, она показала язык и отвернулась к окну. Только Инна всем видом сообщала, что собирается остаться до конца, и подлила себе в стакан.
И все же пора закругляться. Но едва я попытался встать, обернувшаяся хозяйка остановила меня:
– Минуточку внимания! Танец!
Нужно ли объяснять, как выглядит танец нетрезвой особы, которую толкает на подвиги зуд в одном месте? Бедра ожесточенно дергались, бронзовые ягодицы взбрыкивали, руки витали над головой, пока живот и талия крутились, изображая нечто цинично-энергичное. Посредине песни исполнительница вдруг рухнула на освобожденное Наташей кресло.
Что-то нехорошее разлилось в воздухе. Рая из озорно шалившего симпатичного существа превратилась в распоясавшуюся фурию, и эта фурия с неприкрытым бесстыдством разглядывала меня в упор.
– Ты, вот такой убогий и бес… бес-пес-пек-тивный… – произнесла она, продолжая сверлить взглядом. – Знаешь, почему каждая из нас вертит перед тобой задницей и тащит внимание на себя?
– Почему же? – хмуро осведомился я.
– Чтобы насолить этой! – Пустой взор скакнул на даже не обернувшуюся Сусанну. – Из-за папаши она считает себя выше всех. Заполучить парня, который бросил ее… сделать это здесь, вот так, на ее глазах… это… ну, ты понимаешь…
– Поставить ее на место?
– Именно! Плюнуть в зажравшуюся физиономию. Плюнуть и размазать. Чем Сусанка лучше меня или вот Анютки, скажи?
Конечно, о мотиве я догадывался изначально, но было так приятно ощущать себя султаном среди гарема готовых на все одалисок…
Мираж рассеялся вместе с тишиной. Во дворе дома забибикали, в ответ гаркнула крякалка непростой машины (простым машинам, как известно, крякалки не положены), послышались шум, что-то выясняющие злые голоса. Меня подбросило с места, я прильнул к стеклу лицом: у подъезда встретились два флота черных сухопутных дредноутов. Со двора пыталась выехать легковушка, которой перегородили путь, на нее не обращали внимания. Две группы крепко сбитых парней под командованием мужчин в костюмах выясняли отношения. Предметом спора было, скорее всего, кому первым войти в подъезд. Руки многих тянулись к спрятанным кобурам.
Я бросился назад, вскакивая в брюки и на ходу собирая прочую одежду. Сусанна сумела сообщить, или меня засекли по-другому. Возможно, она через окно подала знак, пока я с завязанными глазами сидел на телефонах.
Рая пьяно улыбалась. Вернувшаяся Наташа с тупым интересом наблюдала за мной из дверного проема. Анюта спешно натягивала топик.
Только перебравшей Инне было не до меня. Осоловело прикрыв веки, она так и не смогла в очередной раз их поднять – отдалась обольстителю-Морфею, как обычно, отрешенно и словно бы нехотя – откинувшись, разметав белую гриву, руки, ноги и уставшие от длительного показа красноглазые «грозди рябины», наконец-то отпущенные сознанием на волю и потерявшие протокольно-гламурную форму. Из расцепившихся пальцев вывалился маленький телефончик. Дьявольщина! Пока я следил за своей бывшей, ее подружка…
Женская дружба в действии. Или не дружба, а гаденькая месть? Или другие причины?
С первым кортежем все было понятно, это люди Задольского. Вторые – видимо, конкуренты, ловившие меня в лесу. Записанный на бумажке адрес Раи оставался именно там.
Я был почти полностью одет, когда на спину обрушилось что-то большое и тяжелое. Меня опрокинуло наземь.
Сусанна собственной персоной. С визгом она вцепилась в меня руками и ногами:
– Не уйдешь! А-а!!!
Пришлось применить силу и кое-что более страшное для женского пола. Несильный удар затылка по лицу в мгновение ока избавил от навязчивого груза.
– Держите его! – Сусанна отвалилась, хватаясь за разбитую физиономию.
– Ах, вот ты какой! – с какой-то детской остервенелостью взвизгнула Наташа.
Выставив когти, она кинулась на меня.
Согласен, нельзя бить девушку, тем более на глазах подруг, но разве у меня был выбор? Свобода против разбитого носа, который через час заживет – неплохая ставка. Но теперь одна, возмущенная поступком, повисла спереди, а очухавшаяся и злая до безумия вторая – сзади. С двойной ношей я медленно двигался в сторону выхода. Меня рвали, царапали, кусали и поносили последними словами. Последнему я был рад, потому что пока ругались – не кусались. Наташу я пытался отодрать от себя, выкручивая руки. Сусанне умудрился прищемить грудь. Ошалевшая Рая выпучила глаза, Анюта забилась в дальний угол. Инна спала.
