Нина Резун
Когда я встречу тебя вновь. Книга 1: Любить нельзя забыть
Я не знала, о чем пишет Шандор, он скрывал от меня тему своего доклада, но не сомневалась, что его работа будет иметь успех среди публики. Он уточнял, приду ли я его послушать, и мамой клялась, что точно не пропущу этого события. Еще и подругу приведу. Он не знал о моем участии, и тем сильнее было мое желание удивить его. Ведь так хотелось «вырасти» в его глазах и доказать, что я одна тоже чего-то стою.
В день, когда мы собирались идти с Юлей на выставку рисунков, она после первой лекции пошла в деканат за получением зачеток. Она вообще зачастила туда, и я терялась в догадках – то ли она ходит в деканат по делу, то ли ищет повод, чтобы оставить меня с Шандором наедине. Она не всегда возвращалась с какой-нибудь информацией, и на мои вопросы, что узнала нового от секретаря, отвечала, что не дошла до деканата, потому что кого-то встретила и заболталась. Вот и сегодня я снова задумалась, вернется Юля с зачетками или с пустыми руками.
Я выходила из лекционного зала в компании с другими ребятами, когда ко мне подкатил, по-другому не сказать, Кулагин. Он был без Лены, и с чего-то решил, что в ее отсутствие может приударить за мной. Егор обнял меня за левое плечо, и даже не смутился идущих рядом одногруппников.
– Привет, Лизок. Что-то ты совсем меня забросила.
Я быстро скинула руку Кулагина со своего плеча.
– Егор, руки!
– Это месть? – шепнул на ухо Кулагин. – Считай, что я оценил. И жутко ревную.
И он снова обнял меня. Я остановилась, и Егор последовал моему примеру. Мимо нас прошли наши одногруппники, шутливо призывая не опаздывать на семинар, и направились в другую аудиторию. Он должен был проходить на этом же этаже. Я не заметила среди ребят Шандора, и предположила, что он вышел раньше и уже ушел. Вокруг полно других студентов, все галдят и в коридоре чувствуется духота. Или меня бросает в жар от наглости Кулагина?
Я снова скинула руку Егора и выставила вперед ладони, пытаясь сохранить спокойствие, словно боясь раздразнить бешеного зверя.
– Что за ерунду ты несешь? Какая месть?
– У тебя ведь с Марком ничего нет, так? Ты меня обманывала.
– Причем здесь Марк?
– А притом. Марк тебе просто друг. А теперь ты завела шашни с этим цыганом. Это ты из-за Ленки что ли? Даже не бери в голову. Кроме тебя мне никто не интересен. А она так… Как хвост прицепилась и таскается везде за мной.
– Я ничего не понимаю. Что тебе от меня надо?
– Лиз, ну что ты как маленькая! Поиграли в детский сад и баста.
Он снова потянулся ко мне, я отступила.
– Егор, если ты хочешь со мной общаться – перестань трогать меня.
– Что случилось, Лиз? Раньше ты не возражала.
– Когда раньше, Егор? Мы были просто друзья.
– Но ты же знаешь, что с моей стороны все не так просто. Ты нравишься мне, Лиз. И даже больше… Я хочу тебя.
– Ты́ мне не нравишься. Я никогда тебе ничего не обещала и надежд не подавала. У меня другой, и кажется ты с этим…
– Который из двух? Марк или этот цыган?
– У него вообще-то имя есть. Или ты забыл его?
– Тоже мне – велика птица – называть его по имени.
– Да уж получше тебя будет, – огрызнулась я и повернулась, чтобы уйти, но Егор схватил меня за руку.
– Он тебе нравится, что ли? Брала у него уже?
Я не сразу поняла суть его вопроса, а когда смысл дошел, меня бросило в дрожь от омерзения. Он думает, со мной можно вот так разговаривать? За кого он меня принимает?!
– Да пошел ты! – отталкивая его, попыталась сказать я грубо, выразив все свое презрение, но не умеючи у меня вышло не слишком убедительно.
– Лиз, со мной так нельзя. Я не игрушка.
Кулагин рывком притянул меня к себе и прижал мои бедра к своему паху.
– Ты с ума сошел? Или пьян? Отпусти меня!
Я заколотила его по груди, предпринимая усилия вырваться. Но он лишь рассмеялся, продолжая лапать мой зад.
– Ломаешься как девочка.
– Егор, я тебя прошу. На нас все смотрят.
– Мне все равно. Я не могу свою девушку обнять?
– Кулагин, оставь ее в покое! – услышала я Шандора. – Не видишь, девушка не хочет с тобой общаться?!
Егор недоуменно обернулся к Шандору. Он приближался к нам широким шагом. Я воспользовалась ослаблением хватки и вырвалась из рук Кулагина.
– А с кем хочет? С тобой что ли? Ты кто такой? Цыган безродный! Езжай в свой табор, ублажай там своих девиц, а наших оставь нам.
Шандор нахмурил брови, сжал кулаки и двинулся на Егора. Хоть Слобода и был выше ростом, но по телосложению уступал Кулагину, бицепсы которого так и норовили прорваться сквозь футболку. Понимая неравность боя, и вообще, будучи против какого-либо рукоприкладства, я встала между ними, как раз вовремя, чтобы не дать им сойтись, и выставила руки в стороны.
– Пожалуйста, перестаньте! – выкрикнула я, и, повернувшись к Шандору, заметила: – Я справлюсь с ним сама, не нужно вмешиваться, а ты, – я посмотрела на Кулагина, – оставь меня в покое. Ты мне отвратителен и знать тебя я больше не хочу.
– Спрятался за женскую юбку? Тоже мне герой-любовник! – усмехнулся Кулагин.
Шандор едва не оттолкнул меня, устремившись навстречу к противнику. К счастью, в этот момент сбежались наши парни и развели Слободу и Кулагина по разные стороны. Егор продолжал оскорблять Шандора, обещал встретиться с ним где-нибудь в подворотне и «поговорить по душам», но Слобода уже успокоился и, отряхнувшись от сдерживавших его рук Дениса, поднял свой брошенный на пол портфель, и подошел ко мне.
– Тебе для этого была нужна моя дружба – хотела позлить своего дружка?
Эти слова так потрясли меня, что я не сразу нашлась с ответом. Недоумение сменилось обидой, и я сказала только:
– Ты так обо мне думаешь?! – И ушла от него.
Уже позднее, когда занятия закончились, мы с Юлей отправились на выставку. Она подошла к этому мероприятию в привычном для нее масштабе и привлекла к нему и остальных ребят. На ее предложение откликнулись десять человек, и обещали тоже проголосовать за работу ее сестры. Они отправились на выставку самостоятельно, а мы чуть отстали, потому что Юля снова ходила в деканат.
На улице нас догнал Шандор. Он тоже задержался в университете, что, впрочем, меня не удивило. Он часто бывал на кафедре истории, где ему предоставляли возможность оформить свои работы на компьютере и распечатать на принтере. Возможно, сейчас он шел как раз оттуда.
– Лизавета, можно тебя на пару минут.
– Извини, мы торопимся.
Спешки особой не было, но мне захотелось показать, насколько я обижена его словами.
– Я сильно не задержу.
Юля опередила мою попытку к сопротивлению, сказав, что подождет за воротами. До нее дошла информация, что произошло в коридоре университета, пока она ходила за зачетками (и принесла их), и я поведала, чем это закончилось. И отчего-то она была уверена, что Слобода извинится за свои слова. Когда Юля отошла на достаточное расстояние, Шандор сказал:
– Прости, я не хотел тебя обидеть. Я сказал сгоряча.
Я видела искреннее раскаяние в его глазах и, разумеется, простила. Однако рассудила, что должна пояснить ему суть наших с Егором отношений, чтобы впредь не возникало таких недоразумений.
– Шандор, у меня с Кулагиным ничего не было. До некоторых пор он был нормальным адекватным парнем, с которым я легко общалась. Не знаю, что с ним произошло. Возможно, я по неосторожности дала ему понять, что он может позволить себе чуточку больше. Но мне казалось, все было в разумных пределах. Да, я флиртовала с ним, но флирт – это шутка. Для меня во всяком случае. Ты был прав, когда предупреждал меня, что такие шутки могут привести к неприятным последствиям. Я виновата. Прости и ты меня. Надеюсь, этого не повторится.
– Увлеченный мужчина видит только то, что хочет видеть. Будь с ним аккуратнее.
– Я больше не хочу иметь с ним никаких дел. Он мне опостылел. Особенно после сегодняшней выходки.
Шандор слегка улыбнулся.
– Не буду тебя больше задерживать.
– Хорошо, ты извини, мы идем на выставку.
– Ах, да, слышал. Могу я составить вам компанию?
Я улыбнулась. Он больше не считал невозможным совместный выход за пределы университета? Но быть может причиной тому присутствие с нами Юли? Но его присоединение к нашему коллективу оказалось большим прорывом в наших отношениях. Не такой уж он и нелюдимый. Подруга тоже не возражала против его компании, и ее еле сдерживаемая улыбка мне снова пришлась не по душе. Она как обычно во всем видела романтику. Надо бы рассказать ей о невесте, чтобы развеять все ее надежды…
Я думала, инцидент с Кулагиным был исчерпан. Но через несколько дней я встретила Шандора на пороге университета… с разбитым лицом. Под левым глазом синим огнем горел фингал, губы в подтеках, под носом ссадина. Внутри у меня все сжалось, когда я увидела эту картину «маслом».
– Шандор, кто тебя так?!
У меня даже сомнений не возникло, что на нем следы побоев, а не иная травма, связанная с неосторожностью.
– Да так, не бери в голову. Мало ли отморозков на свете.
Он хотел войти в здание, но я схватила его за руку и отвела в сторону. Проходившие мимо студенты с любопытством поглядывали на Шандора.
– У меня есть пудра с собой. Давай мы немного замаскируем…
– Ты смеешься? Чтобы я воспользовался женской пудрой?!
– Но не можешь же ты в таком виде показаться перед всеми.
– Лизавета, куда мы идем?
Он вырвал свою руку и остановился. Мы отошли уже на достаточное расстояние от входа, где могли не привлекать внимания, и я полезла в сумку за пудрой.
– Я не буду этим пользоваться. Тем более что синяк все равно не спрячешь.
– Шандор, но у тебя ужасный вид! Давай немного…
– Я сказал – нет.
Он произнес это так твердо и сердито, что настаивать было бесполезно.
– За что тебя так?
Я пробежала глазами по его торсу, но за одеждой иных следов видно не было. Только костяшки пальцев разбиты – значит, тоже приложился к нападавшему.
– Я не знаю. Лизавета, это уже неважно. Мы идем в универ?
– Погоди.
Он хотел развернуться и уйти, но я снова схватила его за руку, призывая не торопиться. Правда, заметив его недовольный взгляд, быстро отпустила его.
– Ты в милицию обращался?
Он усмехнулся, но тут же подавил смешок, потому что губа треснула, и я увидела, как потекла кровь. Я не успела сообразить, есть ли у меня с собой платок, как Шандор сам вынул свой и приложил к губе. Судя по следам, замеченным мною на платке, он делал это не в первый раз.
– Нет, – ответил он. – Зачем?
– Чтобы их наказали.
– Давай закончим этот разговор и пойдем на занятия.
Я увидела вдалеке приближающегося к университету Егора, и вдруг меня осенила догадка.
– Это был Кулагин?
– Да какая разница! – Шандор развернулся и пошел ко входу.
Я торопливо засеменила за ним, наблюдая за реакцией Кулагина. Он заметил нас и не смог сдержать на губах самодовольную улыбку. Это лишило меня всяких сомнений, кто явился «художником» творения на лице Шандора. Я разозлилась не на шутку и побежала навстречу Кулагину.
– Это твоих рук дело?! – еще на расстоянии выкрикнула я.
– И тебе доброе утро, Лизок, – елейно улыбаясь, сказал Егор.
Я поравнялась с Кулагиным и влепила ему оплеуху, а затем ударила кулаком по груди несколько раз.
– Ты – мерзавец! Как ты мог! Я на тебя в милицию заявлю!
Кулагин оттолкнул меня, и если бы не Шандор, я бы наверное упала. Он оказался рядом и подхватил меня.
– Лизавета, не надо! Он того не стоит, – и, обернувшись к Егору, процедил: – Ты руки-то придержи, или только на женщин их можешь поднимать?
– Да пошел ты!
– Что ты говоришь, Шандор? Он был не один?! – и я снова ринулась в бой, вырываясь из рук Слободы. – Ах, ты скотина! Трус! Подлец!
Но Шандор держал меня крепко.
– Лизавета, я тебя прошу, давай не будем, – Шандор обхватил меня за плечо и потащил ко входу. – А с тобой, Кулагин, мы еще поговорим.
Только сейчас я заметила, что возле нас собрались любопытные зеваки, которые близко не подходили, но как будто специально замедляли шаг, чтобы посмотреть, чем дело кончится.
– Обязательно! И подружку с собой возьми, она за тебя заступится.
Кулагин сплюнул нам вслед и пошел обратно на выход. По дороге кого-то встретил, пожал руку и как ни в чем не бывало заговорил со своим знакомым. Мы вошли в здание университета, и только после этого я заметила следы крови на светлой футболке Шандора.
– Шандор, у тебя кровь!
Он посмотрел на свою грудь.
– Это с губы.
Шандор отпустил меня и снова приложился к ней платком.
– Лизавета, не надо вмешиваться в наши мужские разборки!
– Но, Шандор, как можно стоять в стороне, когда…
– Я сам с ним разберусь. И не надо заступаться за меня. Я не маленький мальчик! Я мужчина, и твое поведение меня унижает.
Я ничего на это не ответила, но злость не покидала меня. Я выведала у него адрес, чтобы в случае чего могла знать, где его искать. Мне хотелось, чтобы Шандор понимал, он теперь не один, у него есть друг, который о нем позаботится. И поэтому я считала необходимым что-то сделать. Шандор не заслуживал такого обращения к себе, тем более из-за меня. Ведь я сама спровоцировала эту драку.
Вид Слободы вызвал всеобщее удивление. Парни вместе с приветствием пытались узнать, кто его так разукрасил, на что Шандор, отмахнувшись, сказал, что мир не без «добрых» людей. Девчонки тоже были обескуражены. Им вспомнилась недавняя сцена в университете, и они зашептались, что без Кулагина наверняка не обошлось. Они пробовали уточнить эти нюансы у меня, но я только пожимала плечами. Развивать эту тему не хотелось.
Излишнее внимание раздражало Шандора, он к нему не привык и старался быть немногословным, чтобы шумиха вокруг него утихла. Ему стоило отсидеться дома, но чересчур ответственное отношение к учебе не причислило этот случай к уважительной для того причине. И даже изумленные лица преподавателей не побуждали его таиться от них. Шандор также проявлял активность на семинарах и блистал знаниями.
На следующий день Кулагин явился в университет, и я, улучив момент, когда Шандор задержался с преподавателем в аудитории, подбежала к Егору. Они вместе с Леной вышли в холл, где я их и настигла. Занятия в университете закончились, и коридоры опустели, но это не располагало к незаметному диалогу, потому что вероятность быть обнаруженной Шандором была выше, чем если бы коридоры были заполонены студентами.
– Я могу поговорить с Егором наедине?
– Детка, иди, погуляй, у нас с Лиз будет серьезный разговор, – иронизируя, сказал Кулагин.
Он демонстративно шлепнул ее по заду, и она, кокетливо взвизгнув, отошла, бросив на меня самодовольный взгляд.
– Егор, ты можешь объяснить, что происходит?
Я старалась говорить тихо и спокойно, чтобы звук моего голоса не достигал аудитории, где находился Шандор.
– А что происходит? – включил дурака Кулагин.
– Ты был нормальным парнем, с тобой было приятно общаться, а что сейчас? Ты в одночасье превратился… бог знает, в кого, – я старалась выбираться выражения, хотя на язык напрашивались довольно грубые слова. Эмоции были ни к чему.
Он попытался меня обнять, обращая все в шутку. Его даже не смущало присутствие неподалеку Тимирязевой. Она остановилась на лестнице и исподлобья наблюдала за этой сценой.
– Лизок, о чем ты говоришь? Я все тот же Егорка Кулагин, что и всегда. Всё такой же влюбленный в тебя по уши пацан.
Я отступила от него на шаг и попросила не распускать руки. Периодически я поглядывала на дверь, боясь, что вот-вот выйдет Шандор и увидит нас вместе. Быстрого разговора не получалось, Кулагин ломал комедию.
– Егор, зачем ты избил Слободу?
– Кто?! Я?! – он изобразил удивление. – Посмотри на мои руки, нет ни одной ссадины, с чего ты взяла?
– Не ты, так твои дружки-боксеры. Что происходит?
Я стала терять терпение. Эта игра начинала меня раздражать.
– А чего ты вдруг стала с ним таскаться?
– Выбирай выражения! Мы со Слободой просто друзья. Если ты не оставишь его в покое, я заявлю на тебя в милицию. Ты понял?
– Влюбилась в него? – скривив губы, приблизился ко мне Кулагин. – Послушай, Лиз. Ты думаешь, со мной можно так обращаться? Покрутила, повертела, глазки построила, и кинула? Я тебе кто? Бесчувственный болванчик? Нет, милая. Ты либо со мной, либо ни с кем.
– Егор, ты забыл, у меня есть Марк. А со Слободой мы просто друзья. Как до некоторых пор были с тобой.
– Вот про Марка только не надо. Я уже сыт историей про него. Мне одна птичка нашептала, что ничего у тебя с Марком нет.
– И кто же эта птичка?
– Очень надежный источник.
Юля, – подумалось мне. Больше некому. Видимо, выманил у нее хитростью.
– Так что не надо меня за дурака держать, – продолжал Кулагин. – Я и так столько лет верил в эту чепуху. Но Слобода тебя не получит, ты поняла?
– Ты псих! И ты думаешь, после этого я смогу с тобой общаться как ни в чем не бывало? Да на такого как ты только… вон она может клюнуть, – и я указала головой на Лену.
Из аудитории вышел Шандор вместе с Дмитрием Сергеевичем. Они неторопливо двигались в нашу сторону, о чем-то разговаривали, но Слобода заметил нас с Егором и нахмурил брови.
– Ты или со мной, или в следующий раз будешь соскребать его с асфальта по кусочкам. Ты меня поняла? – тихо и грозно процедил Кулагин сквозь зубы мне в лицо и, развернувшись, пошел к Лене.
Я смотрела в спину уходящему Кулагину, а внутри все сковало от страха. В прозвучавшей угрозе было столько яда, что меня парализовало. Это были не пустые слова. И он уже доказал, что может вершить зло, оставаясь совершенно безнаказанным. Но как найти на него управу?
Шандор с Королем вышли в холл, пожали друг другу руки, Дмитрий Сергеевич еще раз попрощался со мной, и мужчина ушел. После этого Шандор обернулся ко мне. Его взгляд не выражал ничего хорошего.
– Я же просил не вмешиваться! – раздраженно заговорил он, когда Дмитрий Сергеевич скрылся.
– Шандор, я просто хотела с ним поговорить. Выяснить, чего он хочет.
– Выяснила? – Он склонился ко мне.
– Да.
– И что же?
– Тебе надо обратиться в милицию, – вместо ответа сказала я. – Пока не поздно. Нужно снять побои и написать на Кулагина заявление. Если ты этого не сделаешь, он будет также безнаказанно действовать и дальше. Его надо остановить.
– Я не пойду в милицию. Правда на стороне русских. Я это уже проходил.
– Шандор, я буду твоим свидетелем.
– Ты ничего не видела.
– Я видела в прошлый раз. И другие видели. Денис, например. Я уверена, он…
– Нет, Лизавета. Давай забудем это как страшный сон. Я хочу, чтобы всё скорее улеглось, и об этом забыли.
Но я-то знала, что это не уляжется. Знала, потому что слышала Кулагина и его угрозы. Но не могла сказать о них Шандору. Зачем ему нужен друг, из-за которого одни беды? Он порвет со мной и будет прав. Но не для того я так долго шла к своей цели, чтобы пойти на поводу какого-то психа. Я найду на него управу. У меня тоже есть отец, и он не последний человек в этом городе.
Одно я знала точно – мне нужно поговорить с отцом. Возможно, выход найдется у него. Учитывая все обстоятельства, наши с ним отношения были весьма натянутыми: я никак не могла смириться с появлением в его жизни посторонней женщины, и его попытки преодолеть возникший между нами барьер не приносили плодотворных результатов – но сейчас я могла обратиться только к нему. У него могут быть нужные связи.
Я была не в том настроении, чтобы снова встретиться с его любовницей, и поэтому не хотела идти в клинику. Оставалось ждать вечера, и я молилась, чтобы у него не оказалось ночного дежурства или иного мотива отсутствия, за которым он скрывает свое дежурство. Из дома я набрала его рабочий номер и, получив ожидаемый ответ, что он занят, попросила Оксану Вячеславовну, ответившую на звонок, чтобы отец перезвонил мне, как освободится. Я должна быть уверена, что вечером его ничто не задержит на работе.
Я была не в том настроении, чтобы снова встретиться с его любовницей, и поэтому не хотела идти в клинику. Оставалось ждать вечера, и я молилась, чтобы у него не оказалось ночного дежурства или иного мотива отсутствия, за которым он скрывает свое дежурство. Из дома я набрала его рабочий номер и, получив ожидаемый ответ, что он занят, попросила Оксану Вячеславовну, коллегу отца, ответившую на звонок, чтобы отец перезвонил мне, как освободится. Я должна быть уверена, что вечером его ничто не задержит на работе.
Нужно было готовиться к зачетам, но мысли витали далеко от учебы. Время тянулось медленно и с каждой минутой нарастало беспокойство. Постоянно думала о звонке отца, переживала, что ему забудут передать мою просьбу.
Вместе с тем волновалась и о Шандоре. Я боялась, что ему снова на пути встретится Кулагин с дружками. Способен ли тот повторить свою подлость чужими руками? Я отгоняла эти подозрения, пытаясь сохранить веру в его светлое начало.
Мама, заметив мою тревожность, сама забеспокоилась, не случилось ли беды с папой. Она слышала, как я звонила отцу на работу и просила его перезвонить. Я подумала, что лучше сказать ей правду, чем вызвать у нее безосновательную тревогу, и пояснила, что с папой все в порядке, беда у другого человека, и мне нужен отец, чтобы решить одну проблему.
– Ты не могла это у меня спросить? Он говорил, что сегодня у него нет дежурства.
Сил отвечать маме не было. Да и что ответить? Что он мог задержаться с любовницей? Я просто попросила таблетку от головы и ушла в свою комнату ожидать отца. Словно в его появлении был весь смысл моей жизни.
Не прошло и часа, как папа примчался домой. Он разволновался, что стряслось что-то серьезное, о чем я умолчала по телефону. Увидев, что руки-ноги-голова у меня на месте, он вздохнул с облегчением. Мы заперлись с ним в моей комнате (я очень просила маму нас не беспокоить), и, заметив его озабоченный и взволнованный взгляд, поведала ему свою историю. Отец знал Егора, пару раз тот был у меня на дне рождения, и отцу казалось странным, что такой молодой человек, во всем положительный, может причинить вред. Он выразил сомнения в его причастности к избиению, ведь, по моим словам, следов драки на нем замечено не было. Уверена ли я в честности новоиспеченного друга?
Я ни на секунду не переставала верить Шандору, как бы папа не пытался меня сбить с толку, выясняя все детали.
– Папа, Егор обещал размазать Шандора по асфальту, если я не перестану с ним общаться. Это ли не доказательство того, что Кулагин причастен к его избиению?!
– Ужас! Он так и сказал?
– Да, папа. Я только сейчас поняла, как он изменился за последний год. Егор стал наглым и развязным, но меня это не касалось, и я не придавала этому значения. Но сейчас из-за меня пострадал человек, и я не могу оставить это безнаказанным. Мне нужна твоя помощь. У тебя же есть какие-нибудь связи в органах? В милиции, например.
– У меня есть связи в медицине, – напомнил отец свою причастность, – но в правоохранительных органах… не припомню, чтобы кто-то был. Может у Марка есть? Он все-таки юрист, ближе к органам.
– Папа, ему двадцать два года, какие у него могут быть связи? – и взмолилась: – Подумай, пожалуйста, вдруг ты лечил ребенка какого-нибудь важного человека, который хоть как-нибудь приближен к милиции?
– Что ты ждешь от такого человека? Егору нечего предъявить, кроме слов твоего… как его зовут?
– Называй его Юрой. Может он просто проведет с Егором ознакомительную беседу, расскажет, что такое хорошо и что такое плохо. Как-то вразумит его.
Я понимала глупость моей просьбы. Не было никаких оснований, чтобы проводить такие беседы – Шандор не написал заявления, не снял побои, а значит, инцидента не было.
– Почему ты переживаешь за этого парня? Ты его любишь?
– Мы просто друзья, папа. Шандор – хороший человек. Несмотря на его нелюдимость, он открытый и добрый парень. Мы только стали с ним общаться, и я не хочу, чтобы из-за меня эта дружба оборвалась. Ведь Егор вбил себе в голову, что влюблен в меня и думает, я дразню его, ревнует к Шандору, – и, понизив голос, я закончила: – Если ты мне не поможешь, я больше не знаю, к кому обратиться.
– А что за странное имя у этого парня? Откуда он?
– Это имеет значение?
– Нет, просто некоторые народы очень вспыльчивы, и он мог сам спровоцировать инцидент.
– Шандор не стал бы сам затевать драку. Он не такой. Тем более Шандор был один, а их несколько. Стал бы он бросаться на толпу?
Отец задумался. На его лбу пролегли складки, а в глазах появилась сосредоточенность.
– Есть один человек, зовут его Александр Максимович Брагин, я лечил его дочь. К счастью для всех, она осталась жива. Периодически они наблюдаются у нас в клинике, рецидивов нет. Можно сказать, мы побороли рак. Он хотел меня отблагодарить, предлагал деньги, любую посильную с его стороны помощь. Но ты знаешь, я не беру ничего с пациентов и их родителей. Он дал мне визитку. Сказал, если мне что-нибудь понадобится, только позвонить, и он все устроит.
– Есть какое-то «но»? Кто этот человек?
– Наш местный криминальный авторитет, назовем его так. Это были времена «красных пиджаков», он держал наш город под своей «крышей», в его услугах я точно не нуждался. Сейчас он солидный бизнесмен, владеет сетью ресторанов и кафе. Насколько далек от криминала, я не знаю. Но в клинику он приходит со здоровыми мужиками, своими телохранителями. Видимо, есть чего опасаться. Ты хочешь, чтобы я обратился к нему?
– Мне не нужен криминал, папа, мне нужно, чтобы Кулагин оставил в покое Шандора, и только. Если этот человек сможет мирным путем решить мой вопрос, я буду только рада.
– Думаешь, я хочу криминала? – Он вздохнул. – Ты уверена, что ситуация требует такого решения? Может, все уляжется?
– Папа, я должна ждать, когда Шандора понесут на носилках? Я хочу предупредить ситуацию, а не жалеть о последствиях.
– Мне кажется, ты сильно преувеличиваешь.
– Ты поможешь мне?
– Конечно, если для тебя это так важно, помогу. Я завтра свяжусь с Брагиным и поговорю с ним.
– Только, пожалуйста, объясни ему, что не надо никакого криминала, Егор не должен пострадать. Но надо чтобы он понял, Юра Слобода должен оставаться неприкосновенным. И, разумеется, наши с тобой имена не должны фигурировать.
– Это я тебе обещаю, сам бы не хотел в таком участвовать.
