Кристи Грей
Дождь в наших сердцах
47 глава. Клятва
Моё любимое время года – лето, когда я, наконец-таки, могу одеваться так, как просит душа. Могу одевать платья и юбки, раздражая этим Аарона, конечно, потому что на мои, как он выражается, прекрасные ножки смотрит каждый прохожий, вне зависимости от возраста – хоть это десятилетний мальчик, хоть сорокалетний мужчина с ребёнком.
И мне нравится это. Нет, не то, что на меня все смотрят (хотя я этого не замечаю). А то, что Аарон меня ревнует. Раннее я думала, что на ревность способны только те, кто не уверен в себе, но парень объяснил это на своём языке:
– Я ревную не потому, что сомневаюсь в тебе или в себе – боже упаси. Я ревную потому, что какие-то мужики смотрят на мою богиню. Такой алмаз могу видеть только я. Другим глаза выколю.
Меня это, скорее, смешило, но я ничего не говорила.
Вообще, наши дни проходили достаточно весело последние месяцы. Из-за потепления мы, наконец, стали выходить на улицу едва ли не на постоянной основе. И, зачастую, инициативу на прогулку выдвигал именно Аарон, аргументируя это тем, что я скоро засохну в своей темнице, потому что совершенно не вижу солнца. Родригес водил меня всегда в разные места, а я говорила ему: «Давай прогуляемся только по парку, зачем куда-то заходить?» – потому что не хотела тратить его деньги, которые, я знаю, зарабатывает он с трудом. А впереди ещё и поступление. На все мои отказы он реагировал одинаково: махал рукой, мол, молчи или сдвигал брови так грозно, что тряслись коленки.
Кино, кафе и парки развлечений мелькали почти в каждом нашем дне. И Аарон стал моей постоянной моделью на фотографиях для моего инстаграма, который почти никто не смотрит, но мне это и не важно. Я делаю фотографии для себя и сохраняю на память.
На этой неделе Аарон был слишком тихим и спокойным, почти не заезжал ко мне и не писал. Единственный раз за эту неделю, когда мы поговорили чуть больше пяти минут, был вчера:
– Ложись спать, любимый, – ласково говорила я, закрывая крышку ноутбука, тоже готовясь ко сну. – Завтра для тебя важный день, не так ли?
Важным он был из-за того, что ему сдавать свой последний экзамен. Все остальные он сдал. Я радовалась каждому его успеху, как никогда не радовалась своему. Он не все сдал на отлично, но отметка «хорошо» была тоже прекрасной.
– Не могу уснуть, не услышав тебя. Особенно, когда я не слышал тебя целую неделю.
– Вот ты слышишь, – тихонько смеялась я, залезая под одеяло. Услышать его голос тоже было важным для меня, чтобы уснуть. Это была моя личная колыбельная. – А хочешь я буду говорить, а ты засыпать?
– Хочу, – хрипловатым голосом отвечал он. Или просто уставшим.
– А что тебе рассказать? – внутри разрывалось сердце от прилива нежности.
– Да что угодно, родная. Лишь бы послушать тебя. Давай о том, чем ты сегодня занималась.
Устроившись поудобнее, я серьёзно вспоминала то, чем занималась на протяжении дня. Учитывая то, что мои развлечения – это поход от кухни к холодильнику и обратно в комнату – рассказывать особо нечего. Но мне хотелось.
– Я смотрела «Сумерки», представляешь?! Так смеялась!
– «Сумерки»? – перебил меня он.
– Так, ты засыпай вообще! Во-о-от… потом я… ам… так… что же я ещё делала? А! – мои пальцы вырисовывали что-то непонятное, пока я болтала обо всём на свете.
Я рассказывала Аарону всё в подробностях, ещё немного и дошло бы до того, что я уведомила бы его о том, сколько раз сходила в туалет! Я болтала и болтала без умолку, делилась даже событиями из дорамы, которой уже, наверное, проела ему столовой ложкой мозг.
И затихла только тогда, когда в трубке раздалось его сопение. Посмотрев на длительность звонка, я сделала вывод, что уснул Аарон за семь минут и тридцать одну секунду.
– Удачи тебе, мой мальчик, – прошептала в трубку прежде, чем скинуть звонок.
И с мыслями о нём я также уснула, думая о сегодняшнем дне.
В школе у нас уже было скучно и большинство даже не ходило, потому что на уроках мы, в целом, ничего не делали, кроме как общались или страдали чем-то неважным. Мне было скучно дома, поэтому я ходила, чтобы посмотреть сериал на телефоне хотя бы в другой обстановке – не лёжа на диване, а сидя за партой. А что?
Ну, и, конечно, сегодня в школу я пошла ради него. Мы договорились встретиться за полчаса до начала экзаменов. И у нас было всего пятнадцать минут, потому что вход в аудиторию, где они будут проводиться, закроется как раз за пятнадцать минут до начала.
Мы рассчитали, что пятнадцати несчастных минут нам хватит, чтобы побыть наедине. Но, конечно, этого мало. Я сидела на скамье возле школы и встала лишь тогда, когда увидела выходящего Аарона.
Парень закрыл лицо ладонью, чтобы спрятаться от палящего солнца.
На его недовольном лице сразу появилась ухмылка, но недовольство никуда так и не пропало! Аарон медленно шагал ко мне, по пути рассматривая меня с ног до головы, заостряя внимание даже на том, надела ли я лифчик, не просвечиваются ли мои соски для чьих-то глаз.
– Ты как роза среди этого на…
– Аарон! – я ударила его по плечу, а он по-ребячески рассмеялся, срочно извиняясь передо мной:
– Извини, родная, извини. Просто стараюсь поднять нам настроение и себе настрой на этот ебучий последний экзамен.
– Думай о позитивном, шутник, – я провожу пальцами по линии его скулы и зачёсываю платиновые волосы назад.
– Тогда мне нужно будет думать только о тебе. Но в таком случае я экзамен завалю.
И вдруг я решила спросить о том, что долгое время не выходило из моей головы:
– Ты точно решил, что хочешь бросить поступление в Бостонский спортивный университет и остаться здесь?
Аарон томно вздохнул, будто обдумал этот вопрос сотню и миллион раз, но ответ ему даётся по-прежнему с трудом.
– Моя жизнь там, где ты, Лаура. Возможно, это неправильно, что я отказываюсь от такого и, возможно, через несколько лет я буду винить себя в этом. Но сейчас я осознанно и ответственно подошёл к этому вопросу. Я хочу быть здесь, в Бруклине, с тобой. Поступлю на юриста, как когда-то хотела мама. Это не хуже.
– Не хочу просто, чтобы ты отказывался от своей мечты длинной почти в двенадцать лет из-за меня. Не хочу чувствовать себя виноватой в том, что забрала у тебя мечту.
Аарон перехватывает мои руки и сжимает их, прижимая к своему сердцу.
– Чувствуешь? Так только тогда, когда ты рядом. Без тебя мои внутренние часы тикать не будут. Я не собираюсь тебя винить – ни сейчас, ни через десять лет, – потому что знаю, что это правильное решение, правильный выбор.
Быстро коснувшись своими губами моего носа, словно заканчивая этим жестом этот разговор, он отстранился. Осмотрел меня ещё раз и подняв мою руку вверх, заставляя покружиться перед ним, с восторгом произнёс:
– Ты у меня одна такая красавица. Вот серьёзно. Про тебя надо книги писать и фильмы снимать. А лучше мультики. Диснеевские.
– И кем бы я, по-твоему, была?
Он задумался.
– По волосам и личику похожа на Белоснежку.
– Значит, ты мой Гном, а не я Гномик? – усмехаюсь.
– Не говори глупостей. Ты Гномик. А вот по другим чертам, например, характера и поведения, напоминаешь Аврору или Рапунцель.
– Ну, если я Аврора, то ты мой принц? А если я Рапунцель, то ты мой хулиган Флин Райдер? О! Ты реально, скорее, на Флина похож! Ну, не считая цвета волос и моськи.
– Что-то имеешь против моей моськи?
– У Флина она милая. У тебя… более ожесточённая и сексуальная.
– Конечно, не будут же в детский мультфильм пихать такого сексуального мачо как я.
Громкий хохот пронёсся по улице, но также быстро пропал, когда Аарон посмотрел на время и сказал, что ему пора спешить.
– Удачи тебе. Напиши, как закончишь, я буду ждать тебя в школе или здесь, на лавочке.
– Спасибо, – лёгкое касание наших губ было словно его благословением на удачу на экзамене.
Он сможет.
Несомненно.
***
Пекучее солнце вызывало головные боли, поэтому я не слишком долго сидела на лавке в переживаниях об Аароне. Я не сомневалась, что он сдаст, потому что готовился достаточно долго и хорошо – результаты по пробникам были отличными! Волнение было за самого Аарона. Я переживала, что он перенервничает и всё забудет. Хоть парень и не подавал виду волнения – смеялся и свободно разговаривал – я знала, что хотя бы на двадцать процентов в нём присутствует страх, даже если он сам старался это отрицать.
Каждую перемену я бегала на улицу, высматривала Аарона – они сдавали в другом корпусе. Постоянно проверяла телефон, чтобы узнать заходил ли он уже в сеть. Вот уже как три часа не появлялся онлайн.
И через ещё тридцать минут Аарон отправил мне сообщение:
Аарон: Родная, где ты?
Я спешно стала набирать ответ, ощущая быстрое биение сердца:
Я: На той самой лавочке.
Аарон: Подожди меня там, я бегу к тебе.
Выключив телефон, я положила его себе на колени экраном вниз и стала смотреть вдаль – где-то оттуда должен идти. На лавочку, наконец, упала тень и поднялся лёгкий, но приятный в такую жару ветер.
Высокое и большое тело Аарона по сравнению с остальными ненакачанными парнями было трудно не заметить, поэтому, как только он вышел из-за угла, я сразу встала с лавки, чтобы направиться ему навстречу.
Даже издалека на его лице была заметна лёгкая улыбка.
Значит, всё хорошо.
– Ну что? – вытянувшись во весь рост, чтобы смотреть ему в глаза, нетерпеливо поинтересовалась я.
– Вроде бы, сдал. Вопросы были не сложные.
Моя щека почти сразу впечаталась в его грудь, а руки взяли его торс в кольцо.
– Я тебя поздравляю!
– Что ж… теперь остался только выпускной и да здравствуй, взрослая жизнь.
– У тебя, ага, – печально вздохнула я. – А у меня ещё год…
– Да, но ты можешь прийти ко мне на выпускной. В качестве моей партнёрши. Если ты, конечно, хочешь, – Аарон вытянул мне ладонь, как принято галантным мужчинам.
– О, благодарю, сэр… Это не обсуждается, – вложив свою ладонь в его, я сделала поклон и чуть не упала.
Без этого бы я не была собой.
***
– Знаете, я думаю, что нам надо почаще так собираться, – я пропускаю мимо ушей слова Элая, потому что очень внимательно смотрю в экран телефона, фотографируя красивого пса, подошедшего к нам, которого Аарон тайно подкармливает своим пончиком.
Парням пришли результаты экзаменов – они оба сдали. И, в честь такого события, мы решили сходить вместе «отпраздновать».
Ничего помпезного – обычная дружеская прогулка и посиделка снаружи кафе под навесом. Мы заказали мохито, увы, не алкогольный, и пончики. Сидели и болтали. Смеялись. Это было приятное времяпрепровождение с друзьями. Но я предполагала, что это не навсегда. Элай предпочёл поехать в другой штат на учёбу, чему Элиза безумно расстроилась. Настолько безумно, что плакала мне несколько часов в трубку. Отношения на расстоянии для неё – табу. И, несмотря на это, подруга всё равно согласна… потому что любит его сильно. И она уверена, что Элай не из тех, кто будет встречаться там где-то с какой-то тёлкой, пока его будет ждать Элиза.
– Слушай, – я обернулась только на голос Аарона – он всегда был маяком для меня. Парень наклонил голову и ухмыльнулся. – Может, ты будешь фотографом, а?
– Кстати! – поддерживающе кивнула девушка. – Фотки реально огонь, несмотря на то, что ты делаешь их на телефон! Ты реально прикольно подбираешь ракурс, свет, даже позу, если фотографируешь человека.
– Думаю, у тебя талант к этому, – подытожил синеглазый.
– Не знаю… Это просто хобби. Вряд ли на нём можно зарабатывать хорошие деньги.
– Боже, я тебя умоляю, – негодующе цокнула Элиза. – На этом такие бабки мутят!
– Думаете?
– У меня одна знакомая работала фотографом, ежемесячно зарабатывала пять с половиной тысяч долларов. Теперь вообще улетала в Италию. Так что, – Элай помедлил, отпивая мохито, – это нормальная работа.
– Ну… – протягиваю я, рассматривая снимок на телефоне. – Я подумаю.
Несколько минут висела приятная тишина: мы пили мохито, и я параллельно фотографировала друзей, стараясь запомнить этот момент надолго. Слушала пение птиц, сидящих на ветках дерева прямо над нами.
И, допив своё мохито, Элиза провозгласила:
– Давайте встречаться на этом же месте каждый год?
– Давайте, – ответила я, улыбаясь. Было бы неплохо.
– Договорились, – в один голос сказали блондины, и мы связали эту клятву мизинцами.
Мне страшно смотреть в завтрашний день, и я хочу наслаждаться только сегодняшним. Страшно подумать, что будет через год, сдам ли я экзамены и куда буду поступать я? Не разойдёмся ли мы с Аароном?
Но эта клятва на мизинцах… хотелось бы мне, чтобы она не была забыта через несколько лет…
Эпилог
Моя рука уже в сотый раз за последние пять минут дёргает до одурения неудобный галстук, стараясь то расслабить его, то затянуть потуже. Я стараюсь перестать суетиться, потому что, стоит Лауре увидеть это, она будет беспокоиться. А сегодня всё должно быть хорошо.
Я не пишу Лауре каждую минуту, чтобы узнать, как скоро она выйдет. Просто смиренно жду. Это ведь девушки, они всегда собираются по часу и ещё столько же смотрят в зеркало, чтобы точно понять нормально ли они выглядят, не нужно ли докрасить губы или нанести какую-то дрянь на лицо.
Экран телефона засветился – пришло сообщение от Лауры.
Лаура: Ты там ещё не сбежал? У меня ЧП.
Я: Что случилось? Помада в унитаз нырнула?
Лаура: Хуже! Мурзик… он… немного…
Я: Что?
Лаура: Он мне немного порвал платье.
Я: Как это – немного?
Лаура: Я сейчас выйду! Увидишь!
Томно вздохнув, я запрятал телефон в карман и стал ждать, пока моя принцесса в испорченном платье явится ко мне. Двери подъезда открылись через несколько минут, и я повернулся на стук каблуков.
От её женственности у меня переворачиваются все органы. Мурашки встают дыбом, а каждая мышца в теле становится натянутой. Лаура надела чёрное обтягивающее платье, которое так идеально-красиво выделяет её бёдра, что у меня нет сил оторвать от них взгляд.
– Только не смейся… – предупреждающе просит Лаура, едва сдерживая собственную улыбку.
– Не буду.
Лаура убирает руки с груди, и я замечаю тонкую, но длинную дырку прямо на груди, через которую просвечивается бежевый лифчик. Сжимаю губы и смотрю ей в глаза.
– Не страшно. Смотри, – забирая тёмные накрученные волосы со спины, перекидываю их на плечи, и они идеально спадают на грудь, прикрывая маленький казус.
– А если кто-то увидит…
– Просто не трогай волосы, – кладя руку на талию, я веду Лауру к машине. Не в силах сдержать хотя бы один комментарий, говорю, отчего девушка сразу хмурится: – А Мурзик не глупый, знает, что надо делать.
– Прекрати! – возмущаясь крикнула Лаура, сев на переднее сиденье.
Я погладил её по волосам, отчего она блаженно прикрыла глаза и расслабила возмущающееся лицо, после чего завёл машину.
Выпускной… это кажется таким важным и завершающим моментом подростковой жизни. Я думал, что мне будет всё равно ещё в сентябре. А потом встретил её – девушку, которая приносит в мою жизнь смысл. Без неё я просто существовал, теперь же – живу и наслаждаюсь каждым моментом, проведённым рядом с ней.
Она не просто центр моей Вселенной, как многие говорят.
Она и есть эта Вселенная.
***
В коридорах школы достаточно тихо, потому что вся суматоха в актовом зале – оттуда доносится громкая музыка и шум людей. Я придерживаю Лауру за талию, когда она медленно хромает к актовому залу.
Не выдерживая, я подхватываю её на руки, просовывая руки под коленями. Лаура охает и хватается за мою шею.
– Зачем ты?..
– Зачем ты обувала каблуки, если они тебе натирают ноги?
– Злишься, что я не умею ходить на каблуках и мы опаздываем?
– Нет, я не злюсь. До начала всё равно ещё десять минут. Я беспокоюсь о тебе.
Лаура вздыхает.
– Хотела быть красивой!
– Ты же в курсе, для меня ты всегда прекрасна. И на каблуках ты или в кроссовках, в платье или в шортах, – мне без разницы. Как ты собираешься проходить так ещё целый вечер?
– Только вечер? – удивляется она. – Я думала, вы там соберётесь пойти праздновать… ну, в клуб или в парк, встречать рассвет.
– Да, мои собираются, но я отказался.
– Чего?
– Мне нужна только твоя компания, Лаура. Мы вместе пойдём в парк или вместе поедем в другое место. Но вместе.
– Выпускной же у тебя, с твоим классом, а не со мной!
– Мне всё равно, – я не сильно подбрасываю её, чтобы взять поудобнее, и в этот момент целую в кончик носа.
Я поставил Лауру на ноги только тогда, когда открыл дверь в актовый зал и вошёл туда. Девушка спешно поправила платье и перекинула волосы наперёд. Потом к ней подбежала Элиза, и я потерял её на некоторое время.
За этот промежуток, что я находился без Гномика, я сфотографировался с одноклассниками – по просьбе классного руководителя. Потом они стояли и смеялись, а кто-то из девочек тёр края глаз, ловя пальцами слёзы. Я стоял вдалеке от всех, потому что не имел того самого «классного духа» и не желал стоять и вспоминать прекрасные школьные годы с одноклассниками.
Элай разделял со мной это желание, и вскоре мы уже вдвоём стояли у стенки.
Я не знал, куда мне деть свой взгляд и чем себя занять. Без Лауры поистине скучно. Наши девушки также делают фотографии, на задний фон которых ненароком попадаем мы. Они смеются и болтают о выпускном, который ждёт их в следующем году.
– Аарон!
Услышав знакомый писклявый голос, от которого у меня остановилось сердце, я тотчас повернул голову к входным дверям и замер, быстро захлопал глазами. Софи, наряжена в нежно-голубое платье, синие колготки и такого же цвета балетки, бежала ко мне галопом, на бегу поправляя маленькую диадему, спадающую с её головы.
Мне пришлось согнуться, чтобы подхватить её под мышки и взять на руки.
– Софи? Почему ты здесь?.. А где отец?
– Сказал, что подойдёт, когда докурит.
Не верилось, что он уступил своей гордости и обиде, и привёз мне сестру. Софи настолько довольна оттого, что увидела меня, что даже заплакала. Сестра даже помахала Элаю, который ей не особо и нравился.
Лаура смотрела на нас. Улыбалась. А потом подошла, чтобы поздороваться с Софи.
– Привет!
– О, Лаура!
Заразительный детский смех затих, когда в зал зашёл отец. Его лицо не было суровым, каким было в нашу с ним последнюю встречу. Сейчас он, кажется, старался сохранять спокойствие.
Он медленно шагал ко мне, нервно играясь с челюстью, двигая ею в разные стороны.
– Поздравляю с окончанием школы, сын, – отец протянул мне руку, и я, честно говоря, хотел проигнорировать этот жест, но Лаура толкнула меня в плечо, и мне пришлось протянуть руку в ответ.
После слов Лауры я часто задумывался об этой ситуации: как бы вёл себя я, если бы у меня умерла девушка, с которой у меня дети? Представить эту ситуацию с Лаурой… я бы, определённо вёл себя гораздо хуже, чем вёл себя отец. Я бы сошёл с ума, потеряв свою девочку.
Да я бы просто сдох.
И я старался простить отца многие месяцы, но у меня не получается. Возможно, на это нужно больше времени.
– Ты хорошо справляешься, – подходя ко мне, шепчет Лаура, поглаживая моё предплечье. – Старайся дальше не злиться на отца, потому что можешь расстроить Софи.
Я перевёл взгляд на сестру, которая сейчас танцевала с отцом. Ради неё определённо стоит сдерживаться. И ради Лауры, чтобы она не расстраивалась.
Дождавшись торжественного начала, все затихли. Полчаса мы слушали нудную речь организатора, под которую девушки умудрялись плакать. Мне же просто хотелось, чтобы это поскорее закончилось.
И я ждал медленного танца.
В середине нудной болтовни мне стало казаться, что Лаура какая-то загадочная. И я не удержался от вопроса:
– С тобой всё нормально? О чём думаешь?
– Просто… – на бледных щеках появился румянец. – Хочу кое-что сделать.
– Что?
– Выйдешь со мной в коридор после медляка?
Я сузил глаза.
– Что ты задумала, родная?
– Узнаешь.
По её странно-флиртующему взгляду, смущению и румянцу, можно было понять, что это что-то из разряда «для взрослых».
Через некоторое время, после речи и девичьих соплей, включили медляк. Многие смотрели по сторонам, не зная, кого пригласить. Кто-то из парней – я видел по глазам – смотрели на девушек, но так боялись подойти, боялись быть отвергнутыми.
Но стоило медленной мелодии попасть в наши с Лаурой уши, мы сразу развернулись в сторону друг друга.
Кажется, Лаура ждала этого момента. Хоть и улыбка была скрыта, но глаза засияли.
– Чего ты такая радостная? – подвинув её к себе за талию, спросил я.
– С чего взял?
– Вижу по глазам. Я всегда знаю, когда ты сияешь, когда грустишь.
– Я очень хотела станцевать медляк много лет!
– Значит, сегодня сбылась твоя мечта. Со мной.
– Только почему на выпускном медляк? Разве это бал?
– Вообще… должны были танцевать, как полагается, вальс. Однако из нашего класса все отказались от этой традиции, даже девочки. Решили устроить медляк.
– Впервые о таком слышу, – прислоняясь к моей груди головой, отвечает Лаура.
И, стоит ей коснуться меня, сердце сбивается с привычного ритма. Думаю, моя девочка слышит его стук.
Медляк – это не танец, это соединение тел – причем в прямом смысле, ведь тела прилипают к друг другу. Это медленные покачивания, которые ложатся на душу бальзамом, во время которых ты можешь насладиться партнёром. Это слияние. Ты слушаешь ритм сердца партнёра, чувствуешь его запах и руки на своём теле, от которого электрический ток проходит от макушки и до пят.
Лаура будто засыпает в этом танце. Или просто чувствует умиротворение.
Сейчас она полностью может выдохнуть. Я рядом. Ничего плохого больше нет, и я сделаю так, чтобы и не было.
– Знаешь… – резко, поддавшись моменту, начинает она. – Я и не думала, что в отношениях может быть вот так.
– Как – так? – улыбнулся я.
– Настолько спокойно и хорошо. Прозвучит банально, но у меня будто бы крылья выросли за спиной. Ты… окрыляешь меня.
– Что за муза к тебе пришла?
Лаура насуплено толкает меня в плечо – и я сбился со счёта, в который раз она это сделала за этот вечер.
– Я тут такие любовные вещи говорю, а ты издеваешься!
– Нет, родная, я не издеваюсь, – одна рука с талии переползает на её затылок. – Благодаря тебе, Лаура, я нашёл смысл жизни.
– Интересно, что было бы, если бы мы не встретились?
– Не думай о таком, – одёргиваю её. — Я бы всё равно тебя нашёл, я уверен в этом.
Когда медленный танец закончился, организатор стал устраивать ещё какие-то бредни по типу «фотографии выпускников с первого класса». Я бы сам предложил Лауре сбежать, как кто-то делал во время медленного танца, но она перехватила мою инициативу:
– Не хочешь выйти?
– Подышать свежим воздухом?
– А? Да… воздухом.
Лаура сильно сжала мою руку и вела на выход из актового зала в сторону лестниц. Она привела меня под ту самую лестницу, под которой мы когда-то разговаривали. Я словил себя на мысли, что очень забавно вспоминать наши прошлые отношения; вспоминать попытки Лауры игнорировать меня, и мои тщетные попытки завести с ней хотя бы какой-то диалог.
Прижав меня к стене, Лаура откинула волосы назад и стала опускаться.
Только тогда я понял, зачем она меня привела в такое место.
– Лаура, встань, – я взял её за плечи, стараясь не рассмеяться. Не знаю, что ей ударило в голову, если она решила сделать минет прямо под лестницей, где кто-то нас может увидеть.
– Нет… я хочу…
– Лаура, ты… точно хочешь меня убить.
Её пальцы уже ловчее расстегнули ширинку чёрных классических брюк, чем в прошлый раз. И настолько же ловко она достала член из штанов. Лаура смочила губы прежде, чем облизнула головку.
По телу моментально прошла дрожь, будто мне стало холодно или, наоборот, жарко, может, и вовсе лихорадка.
Её рот был скользким, горячим, а язык очень интенсивным. Лаура втягивала щеки, чтобы брать член лучше. Каждый раз, когда она отстранялась, чтобы провести рукой по всей длине, с её губ стекала слюна, которую я убирал пальцем и растирал вокруг губ.
Помада, которая была на её губах, стёрлась почти сразу. Даже осталась на члене.
Мне хотелось большего – особенно, когда пик накатывал медленной и приятной волной. Но я не хотел применять к ней грубость. Я был готов терпеть и ждать, чтобы Лаура всё сделала сама.
Но, когда она взяла в рот почти до основания и застыла, а после подняла на меня свои зелёные глаза, будто давая разрешение на грубость, я обхватил её голову. Намотав волосы на кулак, я стал раскачивать бёдра.
Лаура только сжимала мои бёдра руками, но не отталкивала, – поэтому я продолжал толкаться в её рот до тех пор, пока не почувствовал мурашки по коже. Замерев, я излился прямо в её рот. Лаура не отстранялась сразу, подождала какое-то время и только потом встала с колен, отряхивая их.
– Иногда на тебя что-то находит, и ты становишься неуправляемой, – шепчу на ухо, стараясь привести дыхание в норму.
– Но тебе это нравится, – совершенно уверенно ответила Лаура.
– Не могу не согласиться.
Когда мы вернулись в актовый зал, почти все стали расходиться. Кто куда: кто-то собирался с друзьями в клуб, праздновать последний день, когда они ещё школьники. Завтра у каждого из нас должна была начаться новая, взрослая жизнь.
Жизнь, полна ответственности.
Жизнь, в которой ты можешь надеяться только на себя.
Жизнь, в которой придётся чем-то жертвовать.
– Куда ты хочешь? – спросил я её, не заводя уже внутрь. Мы стояли у дверей, снаружи, наблюдая за отдаляющимися подростками.
– В парк. Встретить там рассвет.
– Не замёрзнешь всю ночь провести на улице?
– Нет. Буду об тебя греться.
– Нормальный у тебя план.
И мы правда гуляли до утра. Сидели на траве и болтали сначала о дальнейшем, строили грандиозные планы, которые совершим вместе. Несколько часов даже поспали, прислонившись друг к другу и облокачиваясь о ствол дерева.
Мы встретили вместе этот рассвет. И встретим ещё сотню, тысячи. Будем встречать вместе каждый рассвет до конца жизни.
С ней мне не страшен конец жизни. Особенно, если в этом конце она и я будем вместе.
С ней я обрёл счастье.
И с ней моё сердце и душа обрекли покой.
Конец.
