Кристи Грей
Дождь в наших сердцах
Я проводил с ней несколько дней подряд после похорон, почти не ел, не спал, едва хватало сил и времени на самый простой душ. Мы с Лаурой полностью выпали на из школьной жизни, и я забил хер на подготовку к грядущим экзаменам.
В комнате Лауры горит ночник, который разбрасывает тусклый свет по маленькой комнате. Маленькое тело моей девочки лежит на кровати, повернутое к стене. Я осматриваю ее с тягостным ощущением внутри – мне невероятно тяжело видеть любимую в таком состоянии.
А еще я боюсь…
Боюсь того, что, если я сейчас уеду к себе домой – элементарно для того, чтобы принять душ и сменить грязную одежду, в которой хожу три дня, на новую, чистую, – Лаура может сорваться. Что, если, когда меня не будет рядом, она снова сойдет с ума? Снова начнет причинять себе боль. И, что, если это закончится летальным исходом?
Меня бросает в дрожь от одной подобной мысли. Снова приковываю взгляд к своей девушке и медленно подхожу к ней. Мне кажется, что Лаура дрожит, поэтому я накрываю ее большим и теплым одеялом. Она никак не реагирует на этот жест, будто не замечает меня. Это снова наносит по сердцу болезненный удар.
– Я поеду домой, родная, хорошо? – садясь на кровать рядом с ней, я наклоняюсь и шепчу, почти неощутимо касаясь губами ее уха.
Лаура слабо мычит и так же слабо кивает головой. Она не поворачивает свою голову ко мне, чтобы я не видел ее мокрого лица.
Не хочу заводить об этом тему, но не успокоюсь, если не поговорю.
– Пообещаешь мне, что с тобой все будет хорошо? Я приеду к тебе завтра, с самого утра, – опускаю руку на ее талию, поглаживая ее, чувствуя, как она вздрагивает.
– Конечно, Аарон. Я в порядке.
«Я в порядке», – эту фразу я слышал от нее раз тридцать за последние три дня. И, я уверен, что ни один не был правдивым.
Мне очень страшно оставлять ее одну. Боюсь непоправимого.
– Точно, Лаура?
– А ты чего боишься? – резко заданный вопрос ставит меня в тупик.
– То есть?
– Боишься, что я покончу с собой, да? Думаешь, что я все еще истеричка? Думаешь, мне снова надо будет ходить к психотерапевту, принимать таблетки?
Нападение с ее стороны – это защита, я осознаю. Но неужели она думает, что я буду нападать на нее? Или осуждать, или читать нотации?
– Я ничего не думаю, Лаура. Лишь переживаю о тебе, понимаешь? Не нужно злиться и кутаться в свой кокон. Я с тобой, а не против тебя. Я никогда тебя не осужу.
Наконец, ее голова разворачивается в мою сторону. Лаура бессильно поджала губы и с них сорвался беспомощный всхлип. Ей еще тяжелее, чем я мог представить. С мокрых ресниц снова срывается слеза и бежит по влажной щеке, а за ней сразу же вторая и третья.
Как мне ее оставить? Как бросить хотя бы на ночь в таком состоянии?
Я обнимаю Лауру, накрываю ее всем своим телом. Если бы она только знала, насколько сильно я переживаю за нее. И, хоть мне не хочется признаваться в этом Лауре, я правда опасаюсь той мысли, что ей захочется совершить что-то страшное.
– Я лучше останусь, родная…
– Нет, – выпаливает девушка, быстро вертя головой. – Не надо. Езжай. Тебе надо отдохнуть… От меня.
Прикрываю глаза от ее предложения. Почему же она так думает?
– Я очень не хочу тебя оставлять, честное слово, моя девочка. Но мне просто необходимо нормально принять душ и переодеться в чистую одежду. Я вернусь. Клянусь. Тебе просто нужно немного подождать, и я снова окажусь рядом.
Приглаживая ее волосы, я встаю с матраса и ухожу, кидая напоследок взгляд на нее. Хочу верить, что это скоро закончится и ко мне вернется моя веселая девочка.
***
Несмотря на холодную погоду и снег, валяющийся в каждом районе Бруклина, на улице ярко светит солнце, однако, к сожалению, вовсе не согревает.
Я возвращаюсь со школы – сегодня нас на большое удивление отпустили на несколько часов пораньше.
Достаю телефон из кармана брюк и набираю Лауру, чтобы узнать, как она.
Прошла уже неделя с того момента и моя девочка стала оправляться. Однако в школу выйти она не решилась, сказала, что пока не готова – это для нее точно будет лишним давлением.
– Привет, – снимая вызов, говорит девушка. Отвечает она слишком быстро, потому что почти все время лежит в постели с телефоном и смотрит тик ток.
– Привет, родная. Как ты?
– Хорошо. Марк сегодня передал нам тортик, вот сижу и лопаю его. Приходи поскорее, если хочешь, чтобы тебе остался, – ее задорный смех, после недели слез, радует меня настолько сильно, что я сам смеюсь, хоть настроения до этого не было.
– Постараюсь успеть.
– Что нового в школе? – слышу стук ложки по блюдцу, а потом смачное и довольное чавканье Лауры.
– Знаешь, ничего такого… Элиза и Элай передавали тебе привет и говорили, что ждут, когда встретятся с тобой. Еще они приглашали нас отметить Новый год с ними.
– И что ты ответил?
– Ничего. Хотел посоветоваться с тобой.
Лаура издает тяжелый вздох и запивает чаем кусок торта.
– Если честно… Я, конечно, тоже хочу поскорее их увидеть, я тоже скучаю, но… Я планировала встретить Новый год только с тобой. Лили уже сказала, что планирует отметить его с Марком, и она звала меня с собой, но я отказалась, потому что хочу, чтобы ты был рядом со мной…
Ее голос снова застенчивый. Снова ей неловко.
– Это честь отметить Новый год с тобой, моя девочка.
Жаль, что мы общаемся не по видео, и я не могу сказать, что она покраснела. Но по долгому молчанию, я все же понимаю, что так оно и есть.
– Я тоже рада, – несколько секунд она молчит, сдерживая свои эмоции, а потом задает вопрос, и я улавливаю в ее голосе игривость. – Как скоро ты приедешь?
– Мне нужно заехать домой, родная, забрать некоторые вещи, чтобы я смог побыть у тебя подольше. Затем приеду к тебе. Я напишу тебе, когда буду выезжать.
– Хорошо. Пока. Целую, – наскоро добавляет Лаура.
– Целую, – кидаю в ответ и слышу быстрый шорох, после которого девушка сразу кидает трубку.
Моя стеснительная девочка.
Спешу поскорее к своей машине, мечтая о том, чтобы прямо сейчас оказаться рядом с Лаурой и посмотреть на ее пунцовые щеки, которые скрыть в моем присутствии она уже не сможет. Но, возвращаясь в реальность, обрываю глупые фантазии, снимая с машины сигнализацию.
Сажусь за руль, пристегиваюсь – все, как всегда. Только блеклая улыбка спадает с лица, когда я остаюсь один на один со своими мыслями в полной тишине. Несколько минут просто сижу за рулем, давая себе время.
Перед глазами проносятся дни, проведенные с безжизненной Лаурой, и я снова чувствую эти тягостные эмоции. Снова становится не по себе. Тело бросает и в жар, и в холод одновременно.
Я так часто прокручивал в своей голове всевозможные последствия этого состояния девушки, что ее несовершенные – слава богу – поступки мне снились.
Во сне я вернулся в квартиру Лауры, но дверь открыла мне Лили, чье лицо было все в слезах. Странно – как обычно бывает во снах, – но вместо ковров на полу линолеум был застелен кровью. Интуитивно я шел в ванную, в которой сидела Лаура – теперь уже точно безжизненная в прямом смысле этого слова. Одна ее рука лежала в воде, которая уже была окрашена кровью, а вторая свисала с ванной, словно демонстрируя свой поступок. С руки на кафельный пол падали алые капли, которые почти сразу растворялись в той крови, что была на полу по всему дому.
Вздрагиваю и верчу головой, разминая шею, не давая себе впасть в тревожное состояние. Понимаю, что не должен об этом думать, тем более что – опять же слава богу – с Лаурой на данный момент уже все намного лучше, но не могу. Из раза в раз, стараясь выкинуть эти дерьмовые мысли, они снова ебучим бумерангом возвращаются в голову, вцепляясь в кору головного мозга, не намеривая когда-то отцепиться. Эти воспоминания из сна теперь всегда будут в голове, только у меня есть выбор: блокировать их либо же зацикливаться на них? Однозначно я выберу первое, но насколько легко это будет сделать?
Обхватываю рукой коробку передач, а второй провожу по лицу, несколько раз прихлопываю себя по щеке, заставляя прийти в себя. Обе руки кладу на руль и давлю на газ.
Еду по дороге без происшествий и без неутешительных мыслей. Чтобы отвлечься от накатившего, я прикидываю во сколько часов буду уже у Лауры. Час пока доеду к себе домой – это уже три. Час проведу дома – уже четыре. И полтора часа, может чуть больше или чуть меньше, чтобы доехать до Лауры – это уже пять или, может быть, шесть.
Разворачивая руль, сворачиваю на свою улицу и торможу через несколько минут. Расстегиваю ремень безопасности и, захватывая телефон, который лежит на соседнем сидении, выхожу из салона автомобиля.
Воздух холодный и противный – такой, что лицо краснеет моментально, как и руки, и остальные части тела. Слушаю назойливый хруст снега под ногами, шагая по почти безлюдному двору.
На телефон приходит какое-то сообщение, но я почему-то не придаю этому значения – словно мысль об уведомлении вылетела так же быстро, как и влетела. Захожу в подъезд, открываю дверь квартиры и вхожу во внутрь.
Я уже смирился с вечной тишиной в своей квартире, но все так же не могу на долго оставаться в ней. Думаю, именно поэтому я торчу в квартире Лауры так, словно прописан там.
Снимаю грязную одежду – сегодня была тренировка. Теперь их становится больше, а свободного времени, которое я мог уделять бы подготовке к экзаменам и Лауре, меньше. Этой весной состоится первый матч в новом году, и наша школа определенна намеревается одержать победу над другой – менее успешной.
Захожу в ванную и минут пять стою под душем, проводя руками по волосам, шее, лицу, будто смывая с себя все напряжение. Стараюсь схватиться за какую-то незначительную мысль – просто чтобы скоротать время в душе, – но получается думать только о Лауре.
Телом я дома, мозгами и сердцем рядом с Лаурой.
Минут через десять выхожу с душа, с обмотанным полотенцем на бедрах, и подхожу к шкафу. Выбираю теплую толстовку, обычные спортивные штаны. Сушу волосы, трушу головой – сами уложатся так, каким им надо.
Хватаю телефон и сначала взгляд падает на время – немного я что-то не рассчитал, потому что сейчас уже полшестого и за окном темень. Терпеть не могу не только дожди, но и зиму. Только потом глаза бегут вниз по экрану к тому сообщению. Какой-то неизвестный номер.
Сейчас не хочу разбираться, кто это и что это, поэтому блокирую смартфон и кладу в карман черных штанов. Сейчас мне хочется лишь поскорее оказаться рядом с Лаурой.
Выйдя из квартиры, я на ходу застегиваю куртку и спускаюсь.
Уже в машине, когда я ее даже завел, мой настрой обрывает телефонный звонок. Достаю телефон из кармана, потому что думаю, что это Лаура.
Ошибся.
Я пиздец как ошибся. Лучше бы я не брал трубку.
Этот номер не был в моей телефонной книжке и, если моя зрительная память не подводит меня, мне кажется, это тот же номер, чье сообщение так и осталось висеть непрочитанным. Хуево. Что за номер? Кто это?
Поднимаю трубку.
Хмурю лицо в недовольстве, когда по ту сторону не слышу ничего, кроме шума. Человек, звонящий мне, находится в каком-то людном месте, где играет музыка. Что-то типа клуба или паба, или, быть может, это какая-то вечеринка. А, понял! Может, это у кого-то задание позвонить на незнакомый номер?
– Кто это, прием?
Тишина уже напрягает, и я отстранил телефон, чтобы сбросить вызов. Но, когда я почти коснулся красной кнопки, услышал женский голос:
– Аарон? Это твой номер? – спрашивает меня девушка. Ее голос кажется мне знакомым, но пока не до конца.
– Мой номер. А кто, собственно, мне звонит?
– Это я… Эрика.
Эрика. Вот это эврика.
На языке крутятся одни маты. Сказать, что я потерял дар речи, – это ничего не сказать, потому что я, мать твою, понятия не имею, что мне ответить, как себя вести и что ей вообще понадобилось от меня? Тем более вечером.
– Ладно, понял, – выговариваю я с комом в горле спустя несколько секунд тишины. – И зачем ты звонишь мне?
– Мне очень плохо и нужна чья-то помощь… – у нее странный голос, заплетающийся язык.
Не нужно быть вундеркиндом, чтобы сложить два плюс два. Шумный фон, заплетающийся язык – девушка напилась, по всей видимости.
– Почему именно мне ты звонишь? И вообще, откуда у тебя мой номер телефона, Эрика?
– Мне больше некому звонить, – все так же с заплетающимся языком отвечала мне Эрика. – А твой номер телефона я как-то у Лауры увидела. Извини, если отвлекаю, но мне правда больше некому звонить…
Конечно, ты меня, блядь, отвлекаешь. Я собираюсь к своей девушке.
– Ты поможешь мне? Пожалуйста, Аарон, я очень тебя прошу. Я сама не доберусь, такси вызывать боюсь… Вдруг мною воспользуются?
Не знаю, не понимаю почему меня тронул ее вопрос? На меня всегда влияли эмоции девушек – особенно слезы. Негативно влияли, разумеется. Я сразу терялся и хотел помочь. Все мужчины так делают. Не мальчики, не дураки, мужчины. Мужчины всегда помогут, если девушка в беде – так мне говорил папа, так он меня воспитывал.
Сейчас это, возможно, негативно скажется на мне. Эта ситуация становится еще дерьмовее. Но я не могу отказать в помощи. Она и вправду, похоже, в беде.
Замечая мое молчаливое обдумывание, Эрика добавляет:
– Я бы позвонила Лауре, но не хочу ее втягивать в это. Знаю, что сейчас она в ситуации похуже моей, – должно быть, Эрике известно о трагедии.
– Ладно. Назови адрес, где ты сейчас находишься?
Девушка мычит, будто пытаясь вспомнить, а потом резко выпаливает:
– Я в «Le Boudoir».
– Хорошо. Выйди на улицу и, пожалуйста, Эрика, не создай мне неприятностей…
Хотя нутром чувствую, что этих неприятностей будет сполна.
35 глава. Обманщик
Заворачивая к дороге в тот самый клуб, я выпускаю воздух изо рта и дую на светлую прядь, щекочущую мне бровь. Моя рука нервно сжимает кожаный руль и изредка даже дрожит. Все мое тело сейчас сдает меня. Я слишком переживаю. Прокрадывается мерзкая мысль о том, что я изменяю Лауре, и от этого чувствую себя отвратительно. Но ничего такого же нет, да? Мой поступок – самая обычная помощь, даже благое дело. Только как это объяснить сердцу, которое бьет тревогу?
Громкая музыка вырывается из клуба, ее слишком громко слышно даже на улице, отчего я неприятно морщусь. Раньше мне нравилось отвисать в подобных местах, сейчас же мне по душе тихая обстановка. Эту черту в меня вселила Лаура. Правильно говорят, что, находясь в отношениях, партнеры забирают друг у друга куча привычек и качеств.
Выхожу из машины и делаю глубокий вдох, чувствуя, как ледяной воздух неприятно скользит по горлу, вызывая першение.
Крутя головой, стараюсь отыскать Эврику. Мне теперь хочется называть ее только так. Я же попросил ее стоять у клуба, неужели все же что-то случилось с ней за тот период времени?
Обвожу взглядом местность, стараясь выловить Эрику, но все безуспешно. Теперь я нервничаю еще больше, ведь это значит, что мне придется задержаться. Решаю написать Лауре о задержке, чтобы она не нервничала и не переживала.
Аарон: Родная, я немного задержусь.
Девушка не читает сообщение, и это снова напрягает меня. Чувствую, что скоро на моей голове появятся седые волосы, потому что, черт возьми, мне приходится нервничать чуть ли не каждый день.
– Эрика! – засовывая телефон в карман, я кричу в надежде дозваться до нее.
Когда попытки снова оказываются тщетными – включаю смекалку и додумываюсь набрать ее. Из-за басов, едва не разбивающие стекла здания, трудно услышать какую-то другую мелодию, но я стараюсь сконцентрироваться. И, когда у меня все же получается услышать звонок, я иду в сторону, откуда он раздается.
Звук, оказывается, исходил из кустов. Провожу ладонью по лицу, когда замечаю, как Эрика старательно выблевывает на снег все, что сегодня выпила в этом клубе.
– Привет, – говорю я, давая понять, что уже здесь.
Голубые глаза отрываются от снежного асфальта и поднимаются на меня, а на губах выступает какая-то болезненная улыбка. Кривая и уставшая. Эрика косо-криво старается встать на ноги, но падает, и я вынужден ее подхватить.
– Я думала, ты бросил меня на произвол судьбы.
Несомненно, мне бы хотелось сделать прямо так и просто поехать к своей девушке. Но у меня есть воспитание, слава богу, и я не могу позволить девушке остаться самой в таком состоянии, еще и в такой холод.
– Как видишь, я приехал за тобой.
– Лаура знает? – как-то боязно спросила Эрика.
Мотнув головой, схватил ее под локоть и повел к своей машине. Усадив падающее тело на задние сидения своего автомобиля, я сажусь за руль. В последний раз обернувшись на Эрику, которая уже разместилась на спинке кресел, я старался понять, каким дерьмом мне это в итоге выльется.
Кстати, о дерьме.
– Эрика, постарайся не обрыгать мне салон, ладно?
– Это зависит не от меня, – кинув презрительный взгляд на меня, ответила она.
– Я сказал: постарайся. Это значит, чтобы ты постаралась сделать все, что в твоих силах, чтобы мне не пришлось тратить деньги на чистку. Я буду благодарен, если ты сумеешь сдержать свои порывы.
Эрика кивнула, и я снова посмотрел на дорогу.
Завибрировал телефон, и рука тотчас ринулась к нему.
Лаура: Спасибо, что предупредил.
Мне показалось, что она расстроилась. Нет, не показалось, думаю, так оно и есть. Черт…
Следом приходит второе сообщение, а значит все не так плохо.
Лаура: У тебя не случилось чего-то плохого?
Даже будучи в обиде на меня, Лаура все равно переживает. Я готов расцеловать ее руки, ее ноги и в целом ее всю – с ног до головы.
Аарон: Нет. Все хорошо.
Все хорошо, только сзади меня сидит твоя подруга, которая не подруга тебе вовсе.
Лаура: Хорошо, я буду ждать тебя.
Конечно, она будет ждать меня. Надеюсь, что я не заставляю ждать слишком долго.
Спустя некоторое время я снова поворачиваюсь, чтобы проконтролировать состояние Эрики и то, не собирается ли она испортить мне сидения. Но девушка уже была в отрубях. Открыв рот, она весело спала, пока у меня вырывалось сердце от волнения и страха быть засеченным.
Заезжая в уже родной для меня двор, я почувствовал, как по лбу стекает испарина. И это от неконтролируемого волнения, поедающего меня всецело. Сейчас стоит на кону наши с Лаурой отношения. Ей стоит всего-навсего выглянуть в окно, которое у нее выходит прямиком на двор, чтобы увидеть, как я останавливаюсь не у ее подъезда, а затем с моей машины выходит ее подруга, в дом которой я направляюсь.
Я знаю, что Лаура не станет разбираться и даже не попытается меня выслушать. У нее очень нестабильная психика, и ей легче послать меня на хер и забиться в угол поплакать, нежели выслушать и дать мне ее успокоить. У меня даже не будет шанса как-то поговорить с ней, рассказать истинную причину, по которой я помогаю Эрике.
– Эрика, – поворачиваюсь назад и почти невесомо касаюсь ее плеча, стараясь разбудить спящую пьяницу.
Голубоглазая мычит мне в ответ и вжимается в спинку, прося не нарушать ее сон, но мне необходимо это сделать. Каждая секунда на счету, а вместе с ней и вся моя Вселенная.
– Эрика! – громче произношу я, толкая сильнее.
Только тогда она раскрыла свои глаза и, морщась от света в машине, посмотрела на меня.
– Ты уже довез меня?
– Да. Вставай. И давай быстрее, пожалуйста. Я не хочу, чтобы моя помощь вылезла мне истерикой моей девушки.
Эрика, кажется, поняла меня и впрямь стала двигаться быстрее. Самостоятельно открыла дверцу и вышла на улицу, поскользнувшись, конечно, но зато какие успехи у человека! А сколько амбиций!
Все, о чем я думаю сейчас: как бы меня не заметила Лаура. Я чувствую себя виноватым перед ней, хотя не делаю ничего плохого.
– Аарон, – Эврика хватается за мой локоть, и ее ноги подкашиваются, поэтому мне приходится прижать ее к себе, – что выглядит очень странно, – чтобы она не грохнулась в который раз.
– Где лежат твои ключи?
– В… В кармане, вроде бы.
Я просовываю руку в карман ее короткой куртки и хватаю связку ключей, после чего забегаю с ней в подъезд. Надеюсь, меня пронесло, и Лаура ни о чем не догадается. Проводя Эрику к ее квартире, я открываю дверь и вынуждено вхожу внутрь. Она сама не сможет раздеться и дойти до кровати, упадет на ковре в прихожей, если не хуже – разобьет голову о стену или дверь, или тумбочку.
Угораздило же меня вляпаться в это…
Помогаю снять девушке куртку, даже сапоги, пока она едва держится на ногах, опираясь на стенку. Ее веки уже почти закрыты, вот-вот – и она отключится.
– Эрика, не спать, рано еще!
От моего неожиданно-громкого возгласа девушка подскочила и открыла глаза. Взбодрилась. Надолго ли?
Отвожу ее в комнату, идя наугад. Но я не ошибся и пришел прямо в ее комнату. Я не стал рассматривать ее – просто положил Эрику на кровать и развернулся, чтобы уйти, а потом ко мне пришло осознание: она ведь не сможет закрыть дверь квартиры?
– Эрика, у тебя есть запасные ключи?
– В тумбочке, – ее тонкая рука обессиленно поднимается над кроватью, указывая мне на прикроватную тумбу.
– Я возьму их, чтобы закрыть тебя, ладно? – информирую я девушку, кидая на нее быстрый взгляд. Эрика настраивается поднять на меня глаза. И почти сразу опускает их, и мне удается уловить печаль.
– Ты не останешься со мной? – голубоглазая резко поднимается с положения лежа и хватает меня за руку, игнорируя головокружение.
Поджимаю губы и качаю головой. Не проси меня об этом, Эрика. Я же не давал тебе никаких надежд, я просто помог тебе…
– Меня ждет Лаура, Эрика. Ты знаешь, что я не останусь.
– Мне нужна помощь, Аарон…
– Я помог, Эрика, – настойчиво, даже грубо отвечаю ей и выдергиваю руку. – О большем не проси. И, пожалуйста, не рассказывай об этом Лауре. Я не хочу, чтобы она накручивала себя и надумывала что-то. Я просто тебе помог, – вновь повторяю я, словно пытаюсь вбить это в ее пьяную голову. – Большего никогда не будет. Я принадлежу только Лауре.
– Аарон… – снова шепчет Эрика, намереваясь встать и подойти ко мне ближе, но я не позволяю ей этого сделать.
Спешно и молча выхожу из комнаты, так же быстро шагаю по коридору и выхожу из квартиры, запирая ее на ключ. При первой возможности я верну Эрике ключи от ее квартиры, не хватало, чтобы их нашла Лаура.
Выйдя из подъезда, лицо снова пробирает мороз. Но мне уже, кажется, все равно. Кажется, что я не чувствую ничего – кроме безрассудной вины.
Засовывая руку в карман, пытаюсь нащупать пачку сигарет. Да, я снова курю, точнее, продолжаю курить. Табак помогает мне расслабиться, когда стресс валит с ног и забивает голову отвратными мыслями.
При Лауре я никогда не курю. Во-первых, мне не хочется, чтобы моя девочка нервничала и переживала за меня, накручивала себя всяким. Во-вторых, мне не хочется, чтобы она слышала этот запах, потому что уже понял, что ее от него воротит – Лаура морщит носик, а может и вовсе начать кашлять.
Плотно закрывая глаза, докуриваю сигарету до фильтра с быстрой скоростью и уже иду к подъезду Лауры. Достаю с другого кармана – кажется, что они бездонные, – ключи, но уже от домофона и квартиры Лауры.
Немного длительно вожусь с замочной скважиной, чем привлекаю внимание моей девочки, потому что, когда я вошел внутрь, сразу увидел ее в коридоре. На ней были облегающие лосины и тонкая водолазка через которую я видел ее соски.
– Привет, – Лаура не дает мне даже возможности раздеться – сразу кидается мне на шею, будто не видела меня несколько лет.
– Скучала по мне?
– Конечно, – она фыркает, будто это был самый тупой вопрос. – Кстати, я сохранила для тебя кусочек торта, – покусанные губы Лауры растягиваются в забавной, детской улыбке.
– Всего один кусочек от целого торта?! – наигранно возмущаюсь.
– Нет, конечно! Если бы я съела за раз целый торт, то уже не влезла бы в дверной проем.
– Не глупи.
– Правда! Я растолстела бы.
– И ничего страшного в этом нет, – снисходительно улыбаюсь девушке, поглаживая ладонью ее талию, словно показывая, какое стройное и прекрасное у нее тело.
– Тебя привлекают полные девушки?
– Меня привлекаешь ты. Я бы любил тебя в любом весе, в любом виде, Лаура.
– Чудно. Значит, буду не бояться набирать килограммы.
– Умница, – хвалю и щелкаю пальцем по ее носу, а затем резко подхватываю на руки, и Лаура принимает уже эту позу, сразу обвивая мой торс своими ножками.
Я несу девушку в комнату. Мне нравится, когда мы дома одни. И дело вовсе не в том, что я могу свободно ее касаться и мы можем заниматься сексом, не боясь, что в комнату войдет Лили, не боясь, что кто-то может нас услышать.
Просто комфортно находиться только с ней. Знать, что в этом доме мы одни и никому не мешаем громкими разговорами или криками, или чем-то другим – тоже громким.
– Чем мы будем заниматься? – эротично закусывая нижнюю губу, интересуется Лаура.
Мне нравится, как из моей маленькой, робкой девочки она перерастает в раскрепощенную девушку. Нет, конечно, для раскрепощенной ей еще далеко, потому что она каждый раз отворачивается, когда видит меня с полотенцем на бедрах, вместо того, чтобы любоваться предоставленным ей зрелищем.
– Я думала, ты решила этот вопрос.
Лаура кивает и, кладя руки на мою грудь, толкает меня на кровать. Взбирается на меня, усаживаясь на колени, и целует в губы. Так желанно и так страстно. Знать бы, что у нее на уме. Хотя, кажется, я догадываюсь…
Я врываюсь в ее рот языком, углубляя этот поцелуй.
Мне нравится, что она пристрастилась к моим глубоким поцелуям и начала привыкать к ним.
Мой член каменеет в момент, когда Лаура негаданно поерзала на нем своей киской.
– Что ты задумала?
Лаура лишь ухмыляется в наш поцелуй, оставляя вопрос без ответа. Вместо него, девушка ерзает еще раз и еще, пока не пропускает стон. Останавливается и открывает глаза, словно отрезвев. А потом внезапно слазит, и я хмурюсь.
– Все в порядке?
– Извини, не знаю, что на меня нашло.
На нее внезапно нашло возбуждение, которое она всегда старается скрыть, но сейчас оно вырвалось наружу и, кажется, напугало ее.
– Ты чего? В этом нет ничего плохого, Лаура. Это нормально, что ты хочешь меня и возбуждаешься.
– Да, но… Я не хотела этого сейчас, не планировала… Просто случайно дала волю и…
Я прислоняю палец к ее губе и перебиваю:
– Давай волю почаще, потому что я в восторге от этого, родная. Видеть тебя возбужденную на мне, управляющую мной – лучшее, что может быть.
По комнате проносится короткий смех.
Девушка подползает ко мне и ложится на мою грудь. Кажется, так будет выглядеть конец этого дня. Думаю, никакого плана не будет, мы просто полежим и вскоре заснем. Нежные короткие пальцы гладят мою грудь, и я закрываю глаза, стараясь сделать так, чтобы мой член снова не встал. Хотя, он и не опускался, буду честен.
– Ты снова курил? – обнюхав мою шею, спросила Лаура, расстроенно всматриваясь в мои глаза.
Черт, пару минут назад все было круто, почему все меняется в один момент?
– Да, родная.
Глупо врать и говорить: «Я не курил, просто рядом стоял, честно…»
– Я знала, что у тебя проблемы, – на выдохе твердо сказала девушка. – Сразу поняла, когда ты мне написал. Будто чувствовала.
– Нет, родная, – запуская ладонь в темные волосы, я стараюсь успокоить ее и убедить в обратном. – У меня нет никаких проблем. Просто у меня выработалась привычка. Мне тяжело теперь без сигарет.
– Ты врешь, – зеленоглазая раскусывает меня, как орешек. Ей не нужно слушать меня, она все видит по глазам и моему голосу. – Аарон, расскажи мне, пожалуйста…
– Лаура, – я вздыхаю, настраиваясь на убедительную ложь. – Я клянусь, все у меня хорошо. Нет никаких проблем.
Лгу ей во благо – только эта мысль меня успокаивает и не заставляет ненавидеть себя.
– Обещаешь?
– Да.
–Обещаешь, что расскажешь, если что-то будет? – девушка отрывает голову от моего плеча и всматривается в глаза. Вот теперь врать под таким мощным, обворожительным давлением нереально.
– Конечно.
Конечно.
Обманщик ты, Аарон.
– Хорошо. Я верю тебе.
– Я люблю тебя, – мои слова звучат, как извинения, только, хвала богу, Лаура этого не заметила.
Извини, что соврал тебе, родная. Я подумал, что так тебе будет легче.
***
Я всегда просыпаюсь раньше, и сегодня – не исключение. Моя девочка любит долго поспать, особенно ей нужно много сна и отдыха после длительного стрессового состояния.
Занавески со вчерашнего дня остались закрытыми, поэтому солнце не попадало в комнату и не было угрозой для прерывания ее сладкого сопения.
Подпирая голову кулаком, я недолго – или все же долго, потому что сбился со счета во времени – рассматриваю её лицо, зарытое в подушку.
Когда я наклонился над ее лицом, чтобы поцеловать милый, курносый нос, сам дернулся от неожиданности – Лаура резко открыла глаза. Эта сцена была похожа на какой-то скример. Но потом я тихо рассмеялся, приглаживая ее волосы, убаюкивая:
– Спи, моя девочка, ещё очень рано…
– А ты почему так рано встал? Каникулы же начались…
Мне нравится ее несобранность и этот детский, неразборчивый лепет. Провожу пальцем по ее щеке, все также тихо отвечая:
– Я ранняя пташка, родная.
– Полежи со мной ещё чуточку, а потом иди, куда собирался, – маленькая девичья ладонь легла на мою обнаженную грудь, переместилась на шею, притягивая меня к себе.
– Не могу, родная. Если лягу снова к тебе, боюсь, что останусь в кровати до вечера. Поэтому я пойду, отдыхай.
– Так все же, куда ты? – Лаура поднялась и начала медленно отходить от сна.
– В душ, Лаура. Это недалеко, – подшучиваю над ней.
– Ладно… Я тогда посплю.
Хватая белое полотенце, я выхожу из комнаты и направляюсь в душ.
В душе я надолго не задерживаюсь, чтобы избежать неловкой ситуации – совсем скоро должна прийти Лили.
Отвернув полотенцем бедра, я поправляю чуть торчащий член, чтобы с самого утра не смущать свою девочку.
Зайдя в комнату, я вижу, что Лаура всё-таки не легла спать. Не получилось уже уснуть. И, когда я вошёл, ее взгляд метнулся к дверному проёму, потом к моему лицу, а следом… к моему обнажённому торсу.
– Иногда я завидую себе и сочувствую всем девушкам, – внезапно раздается ее голос сзади. Я оборачиваюсь и с улыбкой вскидываю бровь.
– Объясни?
– Себе завидую потому, что у меня такой невероятно сексуальный парень, с шикарным телом и… – взгляд Лауры падает на мой пресс. Затем она прищуривается, беззвучно открывает губы. Закончив, договаривает: – С шестью кубиками!
Замечая мою улыбку, девушка тоже смеётся. Утро начинается хорошо, и я рад этому. Пусть так будет и дальше. Мне нравится ее улыбка и смех. Они возвращают меня к жизни.
– А сочувствую потому, что ты достался именно мне, а они не получили такой лакомый кусочек.
Прикрываю ладонью лицо и тихо смеюсь в нее, параллельно наслаждаясь ее смехом.
Все затихает, когда с моих бедер спадает не хорошо закреплённое полотенце и падает на пол. Лаура взвизгивает, заливается смущенным смехом. Конечно, она отвернулась.
Я надел спортивные брюки – в которых пришел вчера – и, подойдя к девушке, присел на корточки перед кроватью.
– Я приготовлю завтрак, хорошо?
