Кристи Грей
Дождь в наших сердцах
37 глава. Твоя улыбка – моя утопия
Разговоры – вот, что самое важное в отношениях. Раньше я этого не понимала. Во всех ссорах с кем-либо я закрывалась и делала вид, что мне не обидно. Проще говоря – проглатывала все дерьмо и позволяла выливать на себя новое. Сейчас же я поняла, что такое уважение к себе и что такое взаимопонимание между людьми. Больше я не замыкаюсь, не делаю вид, что мне все равно. Аарон научил меня разговаривать. Почти в прямом смысле.
Новогоднее настроение все-таки постучало в наши двери. Невзгоды ушли после нашего утреннего разговора, после той самой ночи. Родригес еще кучу раз просил прощение за то, что выпил и показался мне в таком состоянии. Я же молча улыбалась и гладила его волосы, просто давая понять, что меня это не волнует. Я люблю его всем сердцем, всем телом, всей душой, – и это уже никогда не изменится.
Мы оба боремся за эти отношения. Оба переживаем. И пока это происходит – они будут сохранены.
Это утро было не из приятных, потому что случилась какая-то поломка, из-за которой во всем доме пропало отопление. Поэтому Аарону пришлось приложить немало усилий, чтобы сбросить меня с себя, потому что я не хотела его отпускать, ведь он очень теплый. Мой личный обогреватель.
На календаре двадцать девятое декабря, и от мысли, что скоро начнется новый год, в который я впервые вступаю не одна, меня накрывает странное чувство. Не страх, не печаль… Что-то между растерянностью и неуверенностью. Мне не верится во все происходящее; не верится, что я не одна; не верится в то, что у меня появился парень, о котором я мечтала каждый раз, когда смотрела сериалы. Не верится в то, что это все наяву. Тяжело поверить, что это не сон.
Сегодняшний день у нас распланирован по часам: с утра мы договорились сходить в магазин, но по отдельности – это мое условие. Я хочу купить ему подарок, но так, чтобы он об этом не узнал! Но, полагаю, Аарон сразу догадался, зачем мне потребовалось пойти в магазин одной. Я не жду от него ответного подарка, он мне не нужен, ведь, как бы это банально ни звучало, но лучший мой подарок – это сам Аарон. Я и не грезила о таком подарке.
– Мне не нравится твоя затея, – ворчит Аарон, встречая меня взглядом, когда я усаживаюсь в машину.
– Я не спрашивала, нравится она тебе или нет. Я все равно куплю тебе подарок, – в доказательство своей непокорности, я высовываю язык, но Аарон лишь улыбчиво качает головой.
– Не покупай только дорогой, я очень тебя прошу. Купи побрякушку с самого дешевого магазина, и мне ее хватит. Я буду молиться на нее.
– Ну конечно! – возникаю я, недовольно глядя на него. – Я знаю, что ты купишь тот подарок, который рядом с моим даже рядом стоять не будет!
– Вот именно, Гномик, – Аарон кивает. – Мой подарок рядом с твоим даже рядом не будет стоять. Потому что твой подарок не сравнится ни с чем, ведь он от тебя.
– Я же не это имела в виду… а то, что твой подарок будет красивым и дорогим, а мой никчемным.
Посмотрев в его глаза, которые за считанные секунды стали излучать недовольство, мне пришлось опустить голову, будто провинившаяся, потому что я так и не научилась выносить этот взгляд. Он будоражит во мне все, что только возможно.
Вместо продолжения нашего шуточного спора, Аарон включает песню, которую я попросила. Конечно, это именно новогодняя песня. Они мне очень нравятся. Песня вписывается в атмосферу: из окна вижу, как на итак заснеженную дорогу падают крупные белые хлопья. Я подпеваю и дергаю конечностями.
– Jingle bells, jingle bells, jingle all the way. Or, what fun it is to right, in a one horse open sleight.
Замолкаю и кидаю взгляд на Аарона. Глаза спадают на его губы, растянутые в улыбке.
– Почему ты замолчала? – резко оборачивается и застукивает меня за рассматриванием!
– Ты смеешься с меня?
– Что? – удивляется парень. – Нет, конечно. Наслаждаюсь, родная.
– Правда? Нравится?
Помню в одной из прошлых школ было какое-то мероприятие, и моему классу поручили украсить актовый зал. Мы вешали всякие украшения, вырезали из бумаги снежинки – каждый занимался своим делом. Кто-то параллельно слушал музыку, кто-то перекидывался с друг другом какими-то фразами, а я была одна. Я сидела в уголке и вырезала снежинки, а потом подошла к сцене, чтобы закрепить их на шторках. Мне нравилось петь, когда занимаюсь чем-то, и я как раз таки стала напевать какую-то песню себе под нос. Я пела тихонько-тихонько, чтобы никто не услышал! Но внезапно, будто судьба ненавидела меня, все резко затихли, и мой голос эхом пронесся от сцены до самых дверей.
– Эй, убогая, – рассмеялся один из мальчиков и ткнул в меня пальцем, привлекая внимание всех остальных. – Ты че, горланишь?!
Я молчала. Боялась ответить. Всегда боялась ответить и постоять за себя. Я мечтала о принце, который будет защищать меня от всех…
– Я пела песенку!
– Да ты скорее завывала, – поддержал второй мальчик и тоже рассмеялся, а за ним повторил уже весь класс.
– Помолчи, ладно? Не хочу, чтобы из ушей пошла кровь, – сказал мне первый и вернулся к созданию декораций.
Я продолжала закреплять снежинки. Только теперь молча и со слезами.
– Безумно нравится, – Аарон потянул руку к устройству, чтобы сделать музыку еще громче. – Пой. Мне нравится видеть тебя такую: веселую, улыбчивую и искреннюю.
И я продолжила. Временами Аарон пытался мне подпевать, но потом махал рукой, мол, у него не получается. А я по-настоящему была удивлена его голосом. Он такой глубокий и мелодичный, что мне бы хотелось послушать, как он поет какую-то песню целиком…
– Ты запомнила, о чем я тебя попросил? – напутствует Аарон, останавливая машину у торгового центра.
– Не-а, я так головой трусила, что все вылетело из нее…
– Лаура, я серьезно, – он наклонил голову в бок и пристально взглянул на меня. – Пожалуйста, не траться. Это моя прерогатива.
– Не слышу тебя, любимый, – кричу ему в ответ, выскакивая из машины.
Аарон принял поражение и вышел следом за мной. У меня нет идей, что я хочу ему купить, но уверена, что, как только что-то попадется моему глазу, я пойму.
***
Перед тем, как разделиться, Аарон еще раз попросил меня не тратиться, но что я в итоге сделаю? Конечно, так, как хочу я! А значит мой план остается все тем же: нужно купить такой подарок, чтобы он удивился. Хотя, исходя из его слов, кажется, что он будет счастлив и удивлен от любого подарка, подаренного мной.
Бродя по большому торговому центру, глазами цепляюсь за каждый магазин, захожу в каждый, рассматриваю товар, но не нахожу ничего такого, отчего бы у меня засверкали глаза.
Вокруг проходят много людей, и я рассматриваю их. Они будто бы все знают, что нужно купить конкретному человеку, потому что они заходят и почти моментально выходят с двумя, а то и тремя пакетами или подарочными упаковками. И только я, как самая настоящая лохушка, сижу на скамье в центре, у фонтана, и пытаюсь понять, что же мне делать.
Я так долго думала, что мои мысли в один момент забрели на другую дорогу, и я стала винить себя в том, что за месяцы наших отношений так и не узнала Аарона получше. И это правда, ведь, если бы знала, то купила бы сразу и без раздумий. Какая я невнимательная и вообще плохая девушка.
Мне настолько стало грустно на душе, что опустились руки. У меня нет ни одной мысли насчет подарка. Понятия не имею, что ему можно подарить.
Нахмурившись, я пыталась напрячь свои извилины. И они напряглись! Я вспомнила, что Аарон занимается футболом, и ему наверняка понравится что-то из этой тематики. Но есть одно «но». У меня не хватит денег, чтобы купить какой-то мерч известного футболиста. У меня не так много денег… Черт.
Мне уже хочется плакать. Я обошла все магазины этого огромного четырехэтажного центра и не нашла ничего! Я облажалась. Это проигрыш, все. Мне неловко. У Аарона наверняка будет для меня хороший подарок, а я что?
На глаза наворачиваются слезы от этой никчемности.
На лавочке я просидела двадцать минут, а потом, смирившись, просто пошла в магазин, который назывался «Все за доллар». Это, наверное, единственный вариант, что у меня есть. Может, мне повезет, и я найду тут хоть что-то?
В этом магазине мои поиски длились пятнадцать минут. Все, что я нашла, как и просил Аарон, – побрякушку. Дешевую, ничего не стоящую. Это пластмассовая игрушка на пружинке. Игрушка в виде кота, который играет в футбол. Иронично. Может, Аарон найдет этому применение, а может выкинет.
Я чувствую себя слишком неловко перед Аароном из-за того, что у нас разное материальное положение. Он может позволить многое, а я лишь дешевку. От этого так неприятно.
В торговом центре мне больше было нечего делать, поэтому я вышла на улицу. Аарон уже сидел в машине. Как смотреть ему в глаза? Боже.
– Тебе плохо? – внезапно спросил парень, всматриваясь в мое лицо. Должно быть, я побледнела, если он спросил.
– Нет, – незаметно шмыгнула носом, и Аарон напрягся еще сильнее. Боже, Лаура, прекрати сдавать себя!
– Ты плачешь, что ли?
– Нет, это из-за мороза.
– Но твой вид мне все равно не нравится, – заключил Аарон и завел машину, изредка кидая на меня краткие взгляды.
Мне нечего было ответить, поэтому, дабы не расплакаться и не показывать парню свою кислую мину, я развернулась к окну и закусила губу. Физическая боль мне всегда помогала справиться с моральной. Однако раньше моральную я глушила плохим физическим способом, сейчас же – нашла альтернативы: часто кусаю губу или сжимаю руки в кулаки так, что на ладонях остаются следы от ногтей.
Мисс Стейси говорила в таких моментах отвлекаться. У меня получалось отвлекаться лишь на еду. У меня было расстройство пищевого поведения: я могла не есть при стрессе, отчего быстро теряла вес, и Лили с ужасом рассматривала мое исхудавшее тело. А могло быть и наоборот, когда я съедала в день больше своей нормы, в особенности моральный голод появлялся ночью и при просмотре сериалов или когда мне было просто скучно. И тогда я поправлялась до неузнаваемости.
Сейчас, благодаря Стейси, Лили, бабушке… и Аарону, я нашла стабильность. Взяла себя в руки. Почти взяла в руки. Я не избавилась от всех привычек, которые губили меня, но от многих – да.
Дорожный шум меня на какое-то время расслабил, и я даже заснула. По приезде Аарон разбудил меня.
– Лаура, ты всю дорогу молчала и спала… Все нормально, родная? – Аарон провел ладонью по моим волосам, убрав одну сторону за ухо, и помог мне снять куртку.
Я облокачиваюсь о тумбу и снимаю обувь, стараясь понять, что мне ему ответить? Все равно ведь не поверит, да? Я для него открытая книга уже давно.
– Нормально. Правда. Устала просто…
– Не верю я тебе.
Сглатываю и отворачиваюсь от него. Ставлю ботинки на полку и иду в комнату. Я нашла хороший способ отделаться от разговора, но это было сделано не специально – стоило мне лечь в кровать, как мое тело тотчас расслабилось, и я уснула…
***
Иногда случается такое, что я абсолютно перестаю понимать Лауру. Бывает, что она ведет себя так, как я не привык, и это меня путает. Лаура очень разная. В последнее время она была более-менее радостной, и у нас не возникало проблем. Сегодня же что-то ее расстроило, и я понятия не имел, как мне себя вести. Но я понял, что в таких ситуациях на нее лучше не давить. Лучше дать время.
Я хотел плавно выведать, что заставило появиться грустной улыбке на ее сияющем лице. Не успел. Стоя на кухне и готовя нам чай, я продумывал разговор, но как только вошел в комнату – увидел сладко сопящую Лауру. Подсев к ней и наклонившись к ее лицу – просто чтобы поцеловать в нос – увидел на щеке засохший след от слезы, а на наволочке крохотное мокрое пятно.
Чай мне пришлось пить в одиночку, и все то время я строил разные версии ее внезапной смены настроения.
Лаура отдыхала на протяжении двух часов. Со стороны комнаты послышался разговор, и я понял, что моя девочка уже проснулась и с кем-то разговаривает. И я направился к ней, чтобы снова поговорить с ней и узнать в чем же причина ее непрошенных слез. Я не могу нормально что-то делать или о чем-то думать, зная, что Лаура грустит, что ей плохо. Я, словно эмпат, слишком проникаюсь ее настроением и состоянием, перенимаю его на себя.
Коснувшись ручки двери, я приоткрыл ее, заглядывая всего одним глазком в комнату. Лаура лежит на кровати, задрав ноги на стену, и разговаривает по телефону. По разговору делаю вывод, что с тетей.
– Нет, у меня не грустный голос… – заверяет она уже второго человека в этом. Но я сейчас вижу ее лицо, которое все время она скрывала от меня, и оно очень расстроенное. Особенно ее глаза – они и выдают ее. На лице может стоять натянутая, неискренняя улыбка, но в глазах я всегда могу прочесть истину. – Нет, у нас с Аароном все хорошо, мы не ссорились.
Некрасиво так делать, но я продолжаю стоять у двери и подслушивать до тех пор, пока не слышу завершения. Только тогда позволяю себе ее потревожить.
– Родная.
– Привет, – Лаура поворачивает голову в мою сторону и улыбается. Не по-настоящему.
– Поговори со мной, – когда-то эту фразу говорила мне Лаура и брала меня за руку или обнимала со спины, теперь же ее говорю я.
– О чем?
– Ты знаешь, – бросаю многозначительный взгляд. – Тебя волнует что-то и расстраивает. Расскажи мне это. Недавний разговор о доверии, помнишь, да?
Моя девочка вздыхает и прикрывает глаза. Улыбка гаснет и показывает мне ее настоящую в этот момент.
– Я чувствую себя никчемной, Аарон. По сравнению с тобой.
У меня пропал дар речи от такого заявления. На какие-то секунды показалось, что я выпал из реальности и вошел в нее снова, переваривая услышанное. О чем она, вообще, говорит?! Что значит никчемная по сравнению со мной?
Лаура наблюдает за моим лицом и, кажется, пугается, потому что от злости и непонимания я свожу брови к переносице, из-за чего мой взгляд кажется пугающим.
– Что ты такое говоришь? – всеми усилиями подавляю свой устрашающий голос.
– То, что есть. Я это говорила и раньше, ты помнишь, еще в самом начале. Но потом как-то это забылось. А сейчас снова… – вздыхает. – Я не смогла купить тебе подарок, Аарон. Не смогла купить что-то стоящее, потому что у меня нет денег. И мне от этого больно и стыдно.
– Я же сказал, что мне от тебя вообще ничего не нужно. У меня уже есть подарок от тебя. Это ты сама, родная.
– Это слишком заезженная фраза, от которой меня коробит. Я правда хотела что-то купить тебе, порадовать, но купила фигню, – на последнем предложении ее голос начинает дрожать, а по окончанию Лаура всхлипывает и выпускает, наконец-то, все эмоции из себя.
– Давай, моя девочка, – я притягиваю ее к себе и размещаю на своих коленях, прижимая голову к своей шее.
Лаура цеплялась за мою шею и плакала, а я несколько часов сидел неподвижно и позволял ей это. Я знаю, что сейчас ей необходимо выпустить все эти эмоции, но после станет легче, и мы вернемся к этому нескоро, а может и вовсе не вернемся. Знаю, что завтра она будет улыбаться. И знаю, что мы отлично проведем вместе Новый год.
И главное, что я знаю, что какой бы там ни был подарок, я буду хранить его возле сердца всю оставшуюся жизнь. Мне на самом деле не важна ценность подарка. Важно то, что он от любимой. Важно то, что Лаура выбрала его с любовью, думая обо мне. И это все, что важно.
38 глава. С Новым годом, Гномик
Новый год.
Мне в это не верится.
Это первый Новый год за все мои годы жизни, который я проведу с настоящей, а не фальшивой улыбкой на лице. Я впервые отмечу праздник с любимым человеком, который по-настоящему любит меня, ценит и уважает. Неужели это правда произойдет, и я не проснусь от этого такого реалистичного сна?
Новогоднее чудо все-таки постучало в нашу дверь этим праздничным утром. Все начало происходить так, как нужно, словно по волшебству. Проснувшись утром, я первым делом обратила внимание на крупные хлопья снега, падающий на мой подоконник. Он стучал по окнам, и этот приятный звук вызывал детскую, радостную улыбку. Настоящую улыбку без боли.
– С праздничным утром, родная, – немного вздрагиваю от внезапного голоса, прервавшего успокаивающий звук. Поворачиваясь к Аарону, я прикрываю губы ладонью, скрывая под ней улыбку. Парень принял сидячее положение и укутался одеялом так, что было видно лишь его лицо. И оно, кстати, требует моих вмешательств. Его щетина достаточно так отросла. Не то чтобы меня это возмущало. Нет, мне нравится, она будто придает ему несколько лет и мужественности, и серьезности. Он кажется не мальчиком-подростком, а мужчиной, отчего я схожу с ума.
Вообще от осознания, что ты встречаешься с парнем, у которого мышление гораздо развито, нежели у сверстников, я чувствую, что просто выиграла джекпот! Я знаю, что всегда могу на него положиться. Знаю, что он не подведет и в любую минуту не сбежит от ответственности или проблемы, а решит ее. Да что говорить об этих мелочах, когда я готова вручить ему на сохранение свою жизнь.
– И тебя с праздничным утром, любимый, – отталкиваясь от подоконника, я подхожу к Аарону и усаживаюсь на его колени, забираясь тоже под одеяло.
– Ну нет, хитрюга, отдай, – ворчит и смеется парень. – Мне холодно!
– Не-а.
Утро проходит именно так: мы дурачимся и нежимся в постели битый час, пока не смотрим на время. Потом я в ужасе подрываюсь и понимаю, что нужно заниматься подготовкой! Затем Аарон смеется с меня и уверенно заявляет, что этим можно заняться вечером, а днем заняться тем, чем хочу я. Да, он так и сказал, что готов заняться тем, чем захочу я!
А я что? Буду зря тратить такую возможность?
Все детство я мечтала стать фигуристкой. Да, вот такое вот у меня было желание. Однако из-за отсутствия финансов, весь каток, что у меня был, – это помытый пол, а моими коньками были самые обычные носки, которые почему-то (действительно) очень быстро стерлись до дыр, за что папа меня очень часто ругал.
Именно поэтому я выдвинула Аарону свое желание, на которое он широко открыл рот и так же широко раскрыл глаза.
И в конечном итоге он, конечно же, согласился на каток, ведь перед моими умоляющими глазками устоять невозможно, по его же словам.
***
– Отец сжалился, наконец-то, и позволил мне нормально общаться с Софи, – рассказывает Аарон, пока мы стоим в пятиминутной пробке. – Он, похоже, купил ей телефон, потому что отвечает она мне сразу.
– Это уже хорошо, наверное? Он понял, что был не прав?
Родригес как-то печально ухмыляется и вертит головой, поворачивая ее в мою сторону, а я в эти секунды стараюсь уловить его выражение лица, чтобы понять, в каком он настроении и нужно ли мне что-то предпринять.
– Ни черта. Он ничего не понял, Лаура. Просто устал слушать мои крики в телефонной трубке и плач дочери, это действует на его нервы.
– В любом случае теперь вы можете общаться в любое время. Это лучше, чем раз в неделю или в месяц, – подбадриваю его, и Аарон кивает, нажимая на педаль газа.
– Я написал ей с самого утра и поздравил с наступающим. От нас с тобой. И она обрадовалась, когда я упомянул тебя.
На это мне нечего ответить, потому что чувствую себя чуть смущенной, поэтому моим ответом является только лукавая улыбка.
– Что отец будет ей дарить?
– Понятия не имею. Был бы я рядом, сам выбрал бы подарок. Он, наверное, как обычно, купит какую-то ненужную херню, лишь бы поставить галочку в списке «Отец года». А нужен ли он ей – ему не интересно.
– Неужели он настолько плохой, каким ты его считаешь?
– О, он еще хуже, – хмыкает Аарон, и я замолкаю. Не думаю, что умно говорить о том, что тебя расстраивает накануне Нового года, когда обычно все веселятся и делятся хорошим настроением. Сейчас же Аарон излучает раздражение и злость.
Немного задерживаю взгляд на его лице и плотно сжатых губах, и замечаю, как он берет себя в руки, – в прямом смысле, он сжимает кулаки, – и медленно выдыхает, отпуская эти негативные эмоции.
– Извини. Этот праздник важен для тебя, как я понимаю, поэтому ни к чему мой дурной характер и паршивое настроение. Я не испортил ничего? – по интонации становится понятно, что Аарон заволновался. Боится что-то испортить и разочаровать.
– Нет, конечно, перестань. Ты выпускаешь эмоции, все нормально, – накрываю его руку своей и устремляю взгляд вперед.
Мы почти подъехали к развлекательному центру, внутри которого как раз таки есть каток. Я никогда не ставала на коньки, и, кажется, у меня сейчас взорвется сердце от переживания. Аарон заверил меня в том, что умеет кататься и поможет мне не набить синяк на попе.
Пока Аарон покупал билеты и брал коньки нужного размера, я подошла к окошку, разделяющее раздевалку и саму ледовую арену, и смотрела восхищенно на людей, которые были уже там. Улыбалась так, как улыбалась бы в детстве. У меня захватывает дух и адреналин начинает зашкаливать. Кажется, что кровь по венам циркулирует слишком быстро, отчего меня бросает в жар. Я обернулась на Аарона за минуту очень много раз, чтобы проверить, что же он там так долго делает, потому что мне не терпелось уже оказаться на льду! Мне даже не терпелось упасть!
– Я взял. У тебя слишком маленькая ножка, нужный размер женщина долго не могла найти, – с улыбкой он протягивает мне мои коньки, и я с радостным визгом выхватываю их.
Направляюсь на лавку, сажусь. Надев коньки, я почти сразу застопорилась от возникшей трудности. Я пыталась завязать шнурок, но не получалось, его нужно было вытянуть и втянуть в другое отверстие, но у меня слишком кривые руки.
Аарон, услышав мой тяжелый вздох, тотчас сел передо мной на колени, чтобы помочь мне с этой маленькой проблемой.
– Смеёшься с меня? – хмурю брови, когда замечаю его улыбку, которую пытаются скрыть его волосы.
– Нет, скорее умиляюсь, – резко расслабляю брови, возвращая их в изначальное положение.
– Что я такая криворукая?
– Нет, что ты такая милая. Может, ты и думаешь, что меня это раздражает, хотя я не понимаю, откуда взяться этой мысли, но я получаю удовольствие каждый раз, когда что-то делаю для тебя, я серьезно.
И вот он снова заставил меня раскраснеться. Ненавижу эту его способность – заставлять меня краснеть и смущаться от любого его действия или слова.
Возвышавшись надо мной, Аарон протягивает мне свою ладонь, и я, берясь за нее, поднимаюсь и едва могу удержать равновесие, чтобы обратно не упасть на лавку. Но, разумеется, Аарон не дает мне упасть, потому что его большая ладонь уже лежит на моей спине и держит меня.
– Готова встать на лед?
Говорить «нет» уже поздно, поэтому я киваю и, все еще под подстраховкой Родригеса, топаю к арене. Людей сегодня очень много, видимо, все загорелись катком в этот праздничный день. И мне становится не очень комфортно. Я не любитель такого потока людей, потому что кажется, что каждый посчитает нужным обернуться, чтобы посмотреть на то, как кто-то грохнулся. Мне каждый раз становится стыдно, когда кто-то становится свидетелем моей неудачи.
Аарон, замечая мое беспокойство, крепче сжимает мою ладонь, и когда мы подошли к бортику, он поднял меня вверх за талию и поставил на лед. Мои ноги мгновенно разъехались в разные стороны, и мне вспомнились разные смешные видео с животными.
Я не упала благодаря Аарону.
– Нравится? – он внимательно наблюдает за моей реакцией, а мне кажется, что нужно всем надеть очки, ведь я могу их ослепить!
– Я очень счастлива! – мои руки панически обхватывают его предплечья, боясь, что без этого не смогу стоять, и кричу прямо на ухо.
– Тогда счастлив и я.
Не предаю этим словам особого значения, поскольку уж очень сильно я охвачена воодушевлением от сбывшейся мечты – встать на коньках на лед. Первые пятнадцать минут я визжала, когда Аарон отдалял нас от бортика хотя бы на метр. Бортик, как и сам парень, был моей опорой в случае незапланированного падения попой на лед.
Чуть позже, когда я приспособилась к катанию, – держание за бортик вряд ли можно назвать катанием, конечно, но все же, – Аарон стал отъезжать все дальше и дальше, а я все так же мертвой хваткой цепляюсь за него.
– Вернись! Мы слишком далеко уехали! – визжу и смеюсь, когда понимаю, что мы находимся в самом центре.
– Нет. Мы же приехали кататься, а не держаться за бортик, да, Лаура?
Неоднозначно машу головой, но Аарону все равно, ведь он настойчивый. Он впервые сделал между нами расстояние вытянутой руки, за которые я держусь со всей силы! В один момент мои ноги все-таки создали катастрофу, но, согласитесь, без этого было бы слишком скучно. Не знаю как, но правая нога скользнула прямо между ног Аарона, из-за чего я стала падать назад. Родригес не ожидал такого поворота событий, ведь ему казалось, что он все контролирует, однако это случилось!
И, не удержав наше общее равновесие, Аарон навалился на меня сверху. Он сразу растерянно и даже испуганно посмотрел на мое лицо, но, когда услышал мой громкий смех, – успокоился. Мне правда было весело. По-настоящему.
Аарон Родригес исполнил еще одну мою мечту.
Домой мы возвращались уставшие и чуть помятые, зато определенно счастливые! Ну, по крайней мере, я, а Аарон был счастлив, потому что счастлива была я. В машине я много еще болтала и делилась своими впечатлениями. Парень слушал меня и улыбался, но не отвлекался от дороги.
Дома мы оказались в шестом часу, и, по словам парня, у нас все еще было много свободного времени. Аарон говорил, что готовиться нужно будет минимум в одиннадцать. Дом мы украсили двадцать девятого числа, чтобы новогоднее настроение было как можно сильным, а вчера, тридцатого, мы сделали разные закуски, которые стопчем вдвоем.
По приезде домой, Аарон заботливо раздел меня и повесил мокрую одежду, которая стала такой из-за того, что я упала в снег пока шла к машине, а она была расстегнутой, на батарею. С моих ножек он снял носки, которые промокли просто из-за некачественной обуви, и отправил их туда же.
– Спасибо, что поддерживаешь каждую мою затею, – в момент нежности, когда он согревает мои стопы в своих руках, заговорила я.
– Без этого и тебя самой моя жизнь была бы больно скучной.
– Что мы будем смотреть в новогоднюю ночь?
– Я знаю, на что ты намекаешь, – улыбчиво отвечает Аарон, считывая мои желания по глазам. – Очередной мультик?
Игриво шлепаю его по плечу, и он так же игриво корчится.
– Не просто мультик! «Гринча»!
– А как же «Один дома»?
– Не смотрела его и не хочу, мне нравится то, что я всегда смотрю.
Аарон не совсем улавливает мою логику, но соглашается на мой мультфильм.
Все оставшееся время до одиннадцати мы дурачимся, общаемся и очень много смеемся. И эти моменты поистине кажутся идеальными.
***
Без новогодней мелодии на весь дом не обошлась подготовка. Недавно я пошила для Мурзика костюм из разной ткани, которая олицетворяла все новогодние цвета: немного зеленого, немного белого, немного красного и даже золотого. И теперь я каждый раз смеюсь, видя его в таком одеянии, а еще на шее весит колокольчик, и от этого смешнее в сто раз.
Одиннадцать тридцать. Не верится, что этот год заканчивается. Мне вообще во многое не верится…
– Мне кажется или ты слишком напряжена? – со спины раздается его тихий голос, чтобы не спугнуть меня.
Ставлю последнюю тарелку на небольшой столик, который стоит у дивана, и оборачиваюсь к парню. Незамедлительно обвиваю его шею и прижимаюсь к нему.
– Не кажется. Я очень нервничаю!
– Расскажи мне, – просит Аарон, поглаживая мою спину, вбирая в себя все мое волнение.
Его руки пленят меня и поднимают вверх, и я не теряюсь, а обхватываю его торс своими ногами.
– Это первый Новый год, который я встречаю не сама.
– В смысле? Ты ведь с семьей справляла? – спрашивает он с утверждающей интонацией, будто все это время думал так, но сейчас услышал другое.
– Как бы да… но потом я всегда закрывалась в комнате. Я не считаю, что вообще праздновала. Знаешь, я сидела первые пять минут после боя курантов, а потом убегала с тарелками и смотрела «Гринча».
Аарон пропускает смех, который обдувает мои локоны.
– Сегодня ты не убежишь, – предупреждающе проговаривает он.
– А я и не собиралась.
Через несколько секунд Аарон опускает меня на пол, и мы вместе разворачиваемся на странный шорох, который заставляет нас сорваться с места. Мурзик, как полагается всем котам, будто это заложено у них в крови, повис на искусственной елке, с нижних иголочек которой упало уже пару шаров.
Аарон схватил елку, предотвращая ее крах, а я заставила котенка оторваться от этой затеи.
Пришлось его накормить еще раз, чтобы он был сыт и захотел вздремнуть.
Когда оставалось пять минут моя тревожность снова вернулась! И даже сидящий рядом Аарон, который не прерывал со мной контакта, не помогал.
Мультфильм уже шел, но мы постоянно следили за временем. Аарон разлил по бокалам шампанское, которое нам купила Лили, но строго сказала, не баловаться. Аарон же заверил ее, что нет повода для беспокойства, а тетя очень сильно доверяла ему, поэтому не возникло никаких проблем.
Минута.
– Прежде чем этот год закончится, я хочу кое-что сказать тебе, Лаура, – мой взгляд переводится с экрана телевизора на парня, который неожиданно начал речь, которая, я почему-то изначально уверена, доведет меня до слез. – В этом году у меня было много боли и переживаний, много дерьма и разочарований. Но стоило появиться в ней тебе, как облака разошлись и пропустили солнце. Сначала всего лучик – когда я встретил тебя. Потом второй лучик – когда ты посмотрела на меня. Третий лучик – когда мы впервые заговорили. Остальные лучики – каждый день, когда я встречал тебя, как-то контактировал с собой. А потом вышло целое солнце, когда мы наконец-то стали общаться, как люди, и когда ты наконец-то стала моей.
Я часто моргаю, чтобы удержать слезы.
– Не передать словами, лишь действиями, как сильно я тебя люблю, Лаура. Без тебя я бы давно потерял себя. Ты спасла меня, спасаешь каждый день. А я, в свою очередь, обещаю, что всегда спасу тебя.
За окном в эту же минуту раздается салют, который, я предполагаю, означает, что минута прошла и наступил Новый год, который я никогда не забуду.
– Ты уже спас меня, Аарон Родригес, – отвечаю ему я и притягиваю его к себе, чтобы войти в этот год с его губами на своих.
За окном творится красота, но мы не смотрим туда, потому что слишком увлечены друг другом. Руки Аарона пробираются под мой свитер и заставляют меня вздрогнуть, потому что они очень холодные.
Я падаю спиной на диван, а Аарон нависает сверху, но потом останавливается сам, хотя я… думаю... да, я хотела бы продолжить.
– Подарки, Лаура, – напоминает Аарон, и я гасну вновь, когда вспоминаю свой подарок для него.
– Только насчет моего…
Аарон оборвал меня на полуслове:
– Я говорил, что не имеет значения, что там. Перестань.
Отвечая ему кивком, я галопом бегу в комнату и забираюсь на стул, чтобы достать подарок со шкафа. Он так и остался в коробке, которую я не оборачивала в подарочную упаковку, потому что посчитала, что такой убогий подарок не заслуживает красивой обертки.
