Кристи Грей
Дождь в наших сердцах
– Может, я с тобой? Будет весело…
Я качаю головой.
– Нет, отдыхай. Твои зелёный глазки закрываются, потому что ты ещё не выспалась.
Лаура обречённо вздыхает и подобострастно кивает, соглашаясь с моими словами. Поднявшись, я погладил ее ногу, выглядывающую из-под одеяла, после чего Лавра тотчас спрятала ее обратно, и пошел на кухню.
Стоило мне войти на кухню, как под ногами стал путаться серый комок шерсти, жалобно мяукая, явно намекая на то, что он проголодался.
Я планировал приготовить плотный завтрак и выбирал между сырниками и блинчиками. В холодильнике стояло молоко, поэтому выбор пал на блинчики. И, конечно, я не смог устоять перед Мурзиком и пришлось поделиться с ним молоком, которое он вылакал за несколько минут.
На готовку у меня ушло полчаса. Я бы справился гораздо быстрее, если бы повзрослевший котенок не мешал мне.
Выложив приготовленный завтрак на тарелку, я поставил чайник. Самому завтракать пока не хочется, но очень хочется порадовать Лауру вкусным завтраком в постель.
На моем лице была улыбка все то время, что я готовил, все то время, что нес. Но, когда моя нога переступила порог комнаты, а глаза вцепились в ее лицо, улыбка медленно сползла. Нет, не медленно, моментально. Даже руки предательски задрожали, и я чуть не выронил все, что держал в руках.
Лаура больше не была такой, какой я ее видел до того, как вышел из комнаты. Сейчас на круглых щеках одна за другой стекали слезы. В желудке в миг скрутился тугой узел.
Почему она плачет?
Кто ее обидел?
Что могло произойти за те сорок минут, что меня не было?
Освободив руки и поставив все на тумбу, я ринулся к Лауре. Но она отползла от меня. Причем так резко, будто испугалась.
– Родная… что такое?
– Ты обманщик и предатель, Аарон… – она плотно сжала губы, боясь разрыдаться. – Зачем ты так поступил со мной? Зачем, Аарон?..
И все мое сознание помутнело.
36 глава. Доверие
Мой язык прирос к небу. Я давила так сильно, стараясь этим действием подавить в себе желание снова сказать что-то плохое в сторону Аарона. Я не хотела его обвинять, вообще не хотела с ним ругаться. Просто… мои эмоции – все дело в них. Разумом я понимаю, что мне стоит выслушать его, понять, что произошло, а не обвинять, руководствовавшись лишь каким-то одним сообщением, сумевшее затуманить голову.
Аарон стоит в метре от меня, пока я вжимаюсь в матрас, слыша лишь собственное дыхание. Такое ощущение, что я не присутствую сейчас здесь, словно мной кто-то управляет. Я хочу сказать другое, сделать совершенно иное, но поступаю не так, как хочу, будто что-то блокирует мои истинные желания.
– Что значит обманщик и предатель, Лаура? – я начинаю трястись от его тона еще сильнее, он холодный и грубый, такой, каким он обычно общался с отцом. Наверное, я заслужила на такой тон.
С трудом сглатываю и тянусь рукой к его телефону, который Аарон оставил на тумбе. Боже, лучше бы я не брала его в руки и не смотрела из любопытства, кто ему написал. Парень вынужденно наклоняется ко мне, чтобы посмотреть в экран телефона. Но он соблюдает дистанцию, видя, что я не хочу сейчас быть слишком близко к нему.
Даже пребывая в злости, он уважает меня. А вот я убегаю от него.
– Тебе написала Эрика, – добавляю я после того, как он заглянул в экран. – Она написала: «Спасибо, Аарон, что приехал вчера за мной и довез до дома. Я правда благодарна тебе за это, потому что не знаю, что делала бы без тебя. Как ты и просил, Лауре я не скажу ни слова. Согласна с тобой с тем, что ей лучше этого не знать», – я цитирую ему полностью текст, который намертво отпечатался в моей памяти и останется в ней на долгие месяца, а может быть и годы, потому что я долго и усердно перечитывала одно и то же сообщение.
Аарон сглатывает и молчит, но его кадык бешено дергается, показывая мне его нервозность. На скулах заиграли желваки. Я прерываю тишину первой:
– Как ты и просил, Лауре не скажу ни слова, – повторяю я одно из предложений. – Как мне это понимать, Аарон, как? Я не хочу думать, что ты изменил мне с ней, и не буду.
– Я, блядь, не изменял тебе с ней! – криком перебил меня парень. Он в прямом смысле оглушил меня ним. Несколько секунд в ушах стоял сильный звон.
– Почему ты скрыл от меня что-то? Как же твои слова о доверии, а? – мой взгляд уверенный и стойкий, но пальцы дрожа сжимают простынь. – Приехал за ней? Довез до дома? Вот, значит, почему ты вчера задержался, да? Ты был с ней.
Его глаза открываются и закрываются, а губы вечно дрожат, будто хотят что-то произнести, но не знают что. Что сказать такого, чтобы дать понять все правильно, чтобы не обидеть меня. Или он молчит, потому что придумывает красивую ложь?
– Мне есть смысл говорить с тобой сейчас, Лаура? – спокойно спросил блондин на выдохе. – Или ты скажешь мне уйти, потому что сама уже все поняла и не хочешь даже слышать меня?
Конечно, он знает меня лучше, чем я сама себя.
Знает все, что крутится в моей голове.
Я некоторое время молчу, слушая то, что творится внутри меня. Кто же победит в споре – разум или эмоции?
Сделав прерывистый вздох, я втянула полной грудью спертый воздух и медленно выдохнула, закрыв глаза.
Перестань вести себя как ребенок, Лаура.
Возьми себя в руки.
Если ты любишь его, должна научиться разговаривать с ним, прорабатывать все, а не закрывать лицо руками и рыдать, как маленький ребенок.
Соберись, ну же!
– Говори, Аарон, – мой голос звучал отдаленно, поэтому, чтобы выразить не отстраненность, а действительное желание разобраться и услышать его, я добавила: – Пожалуйста, говори со мной, Аарон.
Парень несколько секунд всматривался в мое лицо, а потом вздохнул, и его губы растянулись в улыбке, которая становилась моим успокоительным. Родригес медленно сел на кровать, все еще смотря в мои глаза, пытаясь понять, не против ли я этого сейчас?
Не увидев никакого сопротивления или отвращения, он смелее устроился рядом. Теперь парень сидел напротив меня. В какой-то момент Аарон взял мои руки в свои огромные лапы и стал говорить так спокойно, будто проговаривал для меня мантру:
– Я сейчас расскажу все так, как было на самом деле. Тебе может это не понравиться в каком-то моменте, но так было.
Мне может что-то не понравиться.
Это снова заставило меня напрячься.
– Я собирался к тебе, но мне позвонила Эрика, непонятно откуда достав мой телефон, мол, увидела когда-то у тебя и досконально запомнила его. Она была очень пьяной, Лаура. Попросила забрать ее с какого-то клуба, потому что боится, что ею в таком состоянии воспользуются, сказала, что не может больше никого попросить.
Аарон опустил голову, словно ему было стыдно.
– Я приехал за ней. Забрал. Мы ехали молча, потому что она отрубилась. Я дотащил ее до дома… – и потом повисло молчание. Его быстрая речь внезапно прекратилась. Я наклонила голову в ожидании продолжения, уверенная в том, что оно должно быть, но Аарон продолжал молчать и кусать губу.
– И что потом?
Он дотащил ее до дома. Это главный момент в сюжете прошлого вечера.
– Она попросила остаться, Лаура. Возможно, из-за того, что была пьяна и не соображала. Или все соображала, но надеялась, что я поведусь и откажусь от нашей любви.
Аарон поднял голову, и теперь мне выпала возможность посмотреть в его глаза. Я не видела предательства. Он не отказался от нашей любви. От меня. Конечно, он бы не сделал этого, о чем я только думала?
– Я просто взял дубликат ее ключей и запер ее, оставил одну. Простоял несколько минут на улице и курил, чтобы приглушить вину и ненависть к себе за этот поступок. Вот почему от меня несло табаком.
– Ты не сделал ничего плохого, – мои руки выбираются из его рук и теперь накрывают их. – Ты поступил правильно, Аарон. Извини меня, извини, что я наговорила тебе всего это, извини, черт… Извини…
– Нет, родная.
Мы выглядели жалко, наверное. Но в этом была наша любовь: в успокоении друг друга, в чувствах друг друга и ощущении нашей общей боли. Сейчас боль была не у меня, хотя совсем недавно я допустила мысль о предательстве. Боль была у Аарона, именно у него. Он корил себя за поступок, чувствуя огромную вину передо мной. Ему казалось, будто он предает меня, хотя это не так, у него просто хорошие манеры, он не смог бросить девушку одну.
– Аарон, я виновата, что наговорила тебе те слова… Я не хотела…
– Ты имела на них право, потому что я поступил отвратительно. Я почти предал тебя.
От того, с каким дрожащим голосом он это говорит, с каким потерянным взглядом, у меня замирало сердце и казалось, что я вовсе не дышу – начиналась кружиться голова.
– Ты не предал меня, любимый. Не предал. Ты поступил хорошо.
Я касаюсь его лица, провожу по линии скулы и завожу назад, перебирая его светлые, кудрявые после душа волосы.
– Я ненавижу себя, Лаура. Я обманул тебя. Ты была права, когда упомянула о доверии.
Боже, Аарон, я не помню, какой бред несла в том состоянии…
– Нет, Аарон, хватит, – грубо стараюсь заткнуть его, потому что разговор перетекает в плохое русло, и это сильно давит на меня, на нас двоих. – Не нужно этого говорить, прекрати!
– Я подорвал твое доверие. Эту связь между нами. Я знаю, что должен был рассказать тебе все изначально, но я боялся, что тебе от этого будет только хуже. А теперь понимаю, что нужно было это сделать. Знаю, что тебе снова сложно доверять мне, как было в самом начале нашего знакомства, наших отношений. Я виноват, Лаура. И если бы я только мог загладить вину…
– Хватит, пожалуйста, хватит! – я начинаю плакать, чем пугаю парня, потому что его глаза резко распахиваются. – Ты хороший человек! Ты не подорвал моего доверия! Не говори, что ты все разрушил, не склоняй к тому, что наши отношения разрушились! Это не так! Я люблю тебя точно так же, как любила все эти месяцы, слышишь меня? Пожалуйста, прекрати, у нас все хорошо, ладно? – мое тело не может сидеть на месте, оно хочет поближе к нему, хочет быть рядом и снова, и снова доказывать ему свою любовь и искренность во всех сказанных словах.
– Лаура…
– Закрой рот, Аарон! Просто закрой рот и прокрути в голове то, что я только что сказала! – я на самом деле перемещаюсь на его колени и обхватываю шею, прижимаясь лицом к ней, снова ощущая запах сигарет – только теперь он не раздражает, я нахожу в нем что-то приятное.
Блондин больше ничего не говорит, молча дышит рядом с моим ухом и едва касается моей спины – боится. Не меня только, а себя...
***
Вечер протекал плохо и монотонно, потому что я осталась одна. Все, что мне оставалось делать – это думать о том, что в голове у Аарона. О чем думает он и что чувствует? Сделал ли он хоть какой-то вывод из моих слов или продолжает чуть ли не проклинать себя?
Я все делала на автомате: в душе простояла дольше, чем обычно, потому что находилась не в реальности, а копалась в своих переживаниях. Я стояла под горячим напором воды тридцать минут и переживала об Аароне, не чувствуя, как горит моя кожа. Поняла, что простояла дольше, когда вытиралась полотенцем – все тело было красным и горело от прикосновений.
Потом заварила себе травяной чай, глупо веря в то, что он меня спасет, но ошиблась, потому что никакого результата он не дал. Чем дольше я держала себя в таком подвешенном состоянии, тем сильнее разрывалась моя голова, и мне хотелось лечь спать.
Оказавшись в постели, я снова уставилась в потолок уже при выключенном свете. А потом внезапно зазвонил телефон, и я схватила его в руки, думая, что это Аарон. Вдруг он тоже сейчас лежал и думал, и захотел позвонить, поговорить, чтобы успокоить проливной дождь в наших сердцах?
Но я снова допустила оплошность.
Это была Элиза. Я посмотрела на время и запереживала в который раз, только теперь не из-за Аарона! Подруга никогда не звонила так поздно, чтобы поболтать. Неужели у нее тоже что-то случилось?
– Алло, – отвечаю на звонок, почти не шевеля губами.
– Ты не спишь? – громкий вопрос, сопровождающийся всхлипом, а завершающийся новым рыданием.
– Что случилось? – задаю вопрос, игнорируя ее вопрос ради приличия.
Я поднимаюсь на локтях и тянусь к ночнику, заполняя комнату слабым оранжевым светом.
– Я идиотка, Лаура. Просто идиотка, – мне едва удалось разобрать ее слова, потому что она, кажется, закрыла рот ладонью, стараясь сделать очередной всхлип беззвучным.
– Перестань, успокойся, пожалуйста, – трудно поддержать человека и успокоить его по телефону…
– Не могу! Я идиотка!
– Почему? Постарайся мне внятно объяснить…
Элиза сделала прерывистый вздох, но сдалась и снова всхлипнула. Затем еще и еще. Лишь спустя две минуты ей удалось прийти в более разговорчивое состояние.
– Ко мне пришел Элай. Резко и внезапно, я даже испугалась. Зашел ко мне… А потом… Нагнулся и поцеловал, а я ударила его по лицу. Я не хотела, это рефлекс был!
С одной стороны мне хотелось рассмеяться, ведь это странная и даже смешная ситуация. С другой было не до смеха, ведь я слышала, как сильно она плачет от чувства вины.
В этом дне слишком много чувства вины.
– Потом, даже несмотря на мой поступок, Элай сказал, что любит меня! А я… Сказала ему уйти. Я просто так была растеряна, Лаура. А сейчас места себе не нахожу, потому что он мне даже не отвечает. Боже, я облажалась, да?
Ответить честно или сказать что-то, что утешит ее, но соврать?
– Да, Элиза, ты облажалась, – и прежде, чем услышать очередной всхлип, я быстро добавляю: – Но! Он хороший парень и все поймет, я уверена. Элай не откажется от тебя. Остынет и придет снова, только тогда ты будешь готова ответить ему. И я полагаю взаимностью?
– Взаимностью. Не могу понять, что заставило меня сегодня влепить ему пощечину…
– Ты переволновалась, ничего страшного в этом нет… – только если она ему, конечно, не выбила зуб своим ударом…
– Как мне попросить у него прощения и ответить что-то, если он меня игнорирует теперь?
– Ам… Подождать некоторое время? – протягиваю. – Ему нужно прийти в себя, потому что он ожидал явно не такой реакции…
– Ладно. Извини, что разбудила…
– Я не ложилась еще.
– Чего? Мучает что-то?
– Кто-то.
– Кто? – сердито спросила Элиза, думая, наверное, о ком-то плохом.
– Об Аароне. Мы сегодня… Можно сказать, поругались… Или, точнее, просто поругались и зашли в тупик, в котором не слышим друг друга. Вернее, он не слышит меня.
– А в чем причина ссоры-то?
И, тяжело вздохнув, я принялась рассказывать подруге то, что произошло сегодняшним утром. Про Эрику. Про срыв Аарона. Про его чувство вины. Элиза, как свойственно говорить подруге, сказала: «А я говорила! Говорила, что мне не нравится твоя Эрика, говорила, что с ней что-то не то! Я чувствовала это!»
Безусловно, все вокруг оказываются правы. Это я глупая. Глупая и наивная девочка, не умеющая разобраться, кто мне друг, а кто враг. Доверяю всем подряд, а потом страдаю от этого, как было всегда… Из года в год я находила себе проблемы.
– Думаю, Аарону также, как и Элаю, нужно время. Им обоим нужно время, чтобы все обдумать. Нам, Лаура, надо только ждать…
– И я жду. Но на душе тревожно. Толком не могу объяснить это чувство…
В глазах мелькает вспышка, и я закрываю глаза и роняю телефон.
Мне снова семь. Я рядом с мамой. Точно такое же чувство у меня было тогда – вот эта тревожность, они идентичны! И теперь я начинаю переживать так сильно, что буквально услышала, как треснуло сердце.
– Лаура? – пытается дозваться меня Элиза, но не выходит. Я слышу, но стоящий ком в горле не позволяет что-то сказать.
– Спокойной ночи, – резко заканчиваю разговор, сумев сказать только два слова.
Мой взгляд падает на трясущиеся руки – и это невозможно контролировать. Будто тугой гарротой невыносимо сдавливают голову – так, что темнеет в глазах, а в ушах не слышу ничего, кроме противного писка.
Беспомощность. Бездействие. Я не знаю, что мне делать. Дома нет даже Лили.
Отчего это состояние?
Я же сейчас переживаю не о себе…
Я чувствую опасность за Аарона. С ним что-то не так, я чувствую это так сильно, будто мы связаны. А может, вовсе и не будто. Мы действительно связаны: мыслями, душами, сердцами, телами.
Тремор не покидает руки, но я все равно хватаю телефон и звоню ему. Отключен. Должно быть, Родригес специально его отключил, зная, что я буду звонить и убеждать его в чем-то. Эгоист! Я же сойду с ума!
Тщетно ссылаюсь на то, что он находится где-то в глуши и там попросту не ловит связь, но еще минутку, и он мне перезвонит…
Конечно, это глупость.
Тупица.
Я тупица.
Понимаю, что писать ему, вероятнее всего, тоже бессмысленно, но посылаю десятки сообщений, вот несколько из них:
Я: Аарон, у тебя все хорошо?
Я: Малыш, пожалуйста, позвони мне, как можно быстрее.
Я: Аарон, я умоляю, не вини себя, я очень люблю тебя, почему ты не слушаешь меня?
Я: Мне плохо, Аарон. Очень тревожно за тебя. Я чувствую что-то неладное. Можешь ответить мне хотя бы одним сообщением? Хотя бы точкой, прошу…
Я: Выйди на связь, пожалуйста, Аарон…
Прошло минут десять, а я все еще продолжала смотреть в экран телефона, скитаясь в надеждах на его ответ. Ничего не происходило вне зависимости сколько времени я ждала. Я была готова просидеть всю ночь, истерзать себя и лишить сна, если бы был шанс, что после этого Аарон ответит мне.
Мое сердце болело все сильнее, чувствовало сильную опасность.
Голова разрывалась и в ней путались мысли.
Я уже пожалела, что перестала ходить к психологу. Думала, что чувствую себя уже лучше, ведь рядом всегда Аарон, а это значит я в безопасности – и в физической, и в ментальной. Только вот ошиблась. Он не всегда рядом. И сейчас я в опасности.
Время будто остановилось. Или, может быть, оно и шло, но я оставалась в своей голове, в своих мыслях и переживаниях, не замечая ничего вокруг. В какой-то момент я затрясла головой, выводя себя из транса, потому что почувствовала острую боль в руке.
Привычка никуда не ушла. Она лишь «заглохла» на какое-то время.
Я задумалась и в это время драла свою руку, отчего теперь на ней ярко-красные следы, которые видно даже в приглушенном свете.
Возможно, у меня просто обострилась паранойя и на самом деле с Аароном все в порядке, он находится дома и просто отдыхает от меня.
Я легла на холодную кровать, сходя с ума. Не знаю, как дожить до утра и что с этим всем делать. Просто хочется, чтобы все устаканилось.
Закрыв глаза, молюсь у себя в голове непонятно кому, чтобы с Аароном все было в порядке. Это главное, и это все, что волнует меня.
В какой-то момент, когда я провалилась в сон, но сознание еще не полностью окунулось вместе со мной, я услышала звонок в дверь. Этот звук вырвал меня из сна моментально. Опершись ладонями о матрас, я вскочила.
Это не тетя, у нее ключи, и она занята Марком.
Это вряд ли Аарон, потому что ключи у него тоже есть.
Это вряд ли Элиза, потому что мы недавно говорили, и она бы предупредила меня о желании навестить меня глубокой ночью.
Это вряд ли Эрика… Не думаю, что после произошедшего она будет смотреть в мои глаза, не говоря о том, чтобы говорить и уж тем более приходить.
Тогда кто это? И почему сердце снова болит от дурного предчувствия?
Не знаю, как себя вести. Не знаю, что я буду делать, если это вдруг будет кто-то неизвестный. Не знаю, к кому обратиться. Знаю, что раньше я бы без раздумий позвонила Родригесу, и он бы также оперативно приехал ко мне.
А сейчас… Я совершенно одна.
Мои шаги соразмерны парению. Никаких звуков, я будто лечу. Вероятнее услышать стук моего сердца, нежели мое дыхание и шаги. Человек, стоящий за дверью, снова звонит, а я закрываю рот ладонью, сдерживая в себе крик или вопль – не знаю, на что это было бы похоже.
Но… Выглянув в глазок, я увидела парня в капюшоне. Не вижу лица, потому что голова опущена. Биение сердца усиливается. Я рассматриваю его и замечаю светлые волосы.
Аарон.
Я без раздумий, лишних высматриваний и убеждений открываю дверь и хватаю его за руку, затягивая к себе. Глупо и опрометчиво. А если бы я ошиблась и случайно завела в дом незнакомца? Нет, такого не было бы, потому что отчего-то я точно была уверена, что это никто другой, как мой Аарон Родригес.
Я пыталась заглянуть в его глаза или вообще посмотреть на лицо, чтобы понять, что он чувствует – это работало всегда. Но светлые волосы перекрывали лицо парня. Я уперто встала перед ним, думая, что сейчас он разговорится. В моих намерениях было высказаться ему, рассказать о том, как я переживала, как мне было плохо – настолько, что я почти задыхалась.
Потом, увидев его глаза, поняла: сегодня мы не поговорим.
Аарон шатнулся в сторону, когда я отошла от него, чтобы запереть дверь. Он чуть ли не ударился об стену!
– Аарон, что такое?
И потом я услышала запах алкоголя, которым несло от него. Я до смерти боюсь пьяных мужчин. И видя своего любимого в таком состоянии – соразмерно паническому приступу, но я уверенно держу себя в руках.
Родригес не отвечает мне. Кажется, что он все еще в том состоянии, в котором присутствуют здравые мысли, переживания и все та же боль, которую ему не удалось заглушить отстойным пойлом. Аарон стоит с опущенной головой и смотрит в пол с поджатыми губами. А потом тихо произносит, может, с расчетом, что я не услышу:
– Прости меня…
И его крупное тело медленно скатывается вниз по стене.
Тру ладонь в растерянности, потому что понятия не имею, что делать. И страшно, и обидно, и больно видеть его таким. Не пьяным (хотя это тоже), а разбитым, запутанным, опустошенным.
– Перестань, вставай, пожалуйста, – в моем голосе нет беспокойства, но также нет и злости.
Хочу показать, что я расстроена его поведением, но не хочу делать еще больнее. Боже, почему же все так сложно?
– Я опять подвел тебя, знаю. Знаю, что ты сейчас думаешь и чувствуешь, глядя на меня.
– Ничего я не думаю, – перебиваю его. – Все, чего сейчас хочу, чтобы ты пошел спать. Пожалуйста, Аарон. Давай ляжем, а с утра обо всем поговорим? Мне будет легче говорить с тобой в трезвом состоянии и нормальном рассудке.
– Нет, – отрезает грубо он, вертя головой. – Я не лягу с тобой в одну постель. Мне противно лежать рядом с тобой.
Меня ударяет током. Сначала до меня не доходит, что я сделала, почему ему противно лежать со мной? Лишь через несколько секунд осознаю: парню противно от себя. Не хочет лежать со мной в таком состоянии.
– А мне нет, – я ласково беру его за руку, так, как всегда. Так, как люблю я и любит он. – Пошли, я хочу заснуть у тебя на груди, Аарон.
Сквозь страх. Он не причинит мне боль, поэтому я так спокойна.
– Нет, Лаура…
– Да, Аарон. Я нуждаюсь в тебе, ясно? Сделай это ради меня, пожалуйста.
Родригес послушно шагает за мной, прислушиваясь ко мне.
Подойдя к кровати, на которой скомканное все постельное белье, мы ложимся. Аарон ложится прямо так – в одежде, а я в майке и в шортах.
– Как ты добрался до меня?
– На машине.
Сердце пропускает еще несколько невыносимо болезненных ударов.
– В таком состоянии?
– Я в нормальном состоянии…
О господи! Конечно! Вот почему меня охватила такая тревожность! Вот почему я чувствовала, что с ним что-то может произойти!
– Не смей так больше делать, придурок! Ты понял меня?! Никогда не садись за руль пьяным, Аарон! Ты мог попасть в аварию, ты мог погибнуть, в конце концов!
Мой голос срывается на сдавленный крик. Однако приходится взять себя в руки, чтобы не нарекать на себя, на нас больших проблем.
– Я хотел к тебе.
– Ты должен был вызвать такси!
– Нет, сам хотел приехать, это добавляет адреналина. Мне так плохо без тебя, Лаура. Я осознал все свои ошибки. Мне следовало рассказать тебе все, я уже понял. Я зарекался о доверии с твоей стороны, а сам же нарушаю. Если ты простишь меня, я бы все исправил…
Неужели он настолько винит себя в содеянном, что думает, что я ненавижу его и хочу избавиться?
– Я простила тебя еще утром, Аарон, – моя ладонь накрывает его щетинистую щеку. – Мне невыносимо сложно обижаться на тебя долго. Все хорошо, запомни, ладно? Я не считаю тебя в чем-то виноватым. Ты правильно поступил, правда. Это Эрика… – на языке чувствуется привкус горечи, когда произношу ее имя. – Она не должна была звонить именно тебе. Я целый день думала о этой ситуации и поняла, почему еще тогда, когда я тебя с ней познакомила, ты был не рад ей. Ты чувствовал все и знал каким будет итог. Прости ты меня, что не послушала тебя, что была такой наивной. Правда, просто даже не думала о том, что она сможет предать меня и совершить что-то подобное. Не думала, что подруга будет флиртовать с моим парнем за моей спиной, прикидываясь просто дружелюбной. Я наивная, и ты всегда прав.
В плохо освещенной комнате повисает тишина. Поворачиваюсь к его лицу, потому что от его молчания возникла мысль, что он уснул, но Аарон слушал меня, причем внимательно. Но я не дала ему что-то сказать – просто легла на его грудь и облегченно вздохнула, веря, что завтрашний день принесет нам примирение.
