Кристи Грей
Дождь в наших сердцах
– Почему это? – не поняла я.
– Ты теперь тоже будешь в их списке.
– В каком списке?
– У них есть список «травленных». И в этом списке теперь и ты, похоже… Потому что вступилась за меня. Они будут и тебя травить.
– Пусть только попробуют. Я долго терпела. Больше не собираюсь. И тебе не позволю.
– Все же ты смелая. Я буду верить в тебя, Лаура.
Иногда не страшно заступиться за человека, когда понимаешь, что он хороший и нуждается в этом. Не страшно показать свою силу и дать отпор гнидам, которые привыкли, что им все сходит с рук. Папа бы очень гордился мной. Он всегда говорил: «Если можешь – помоги. Не бойся помогать, милая. Бойся сидеть в стороне, сложа руки. Запомни, помогать – не стыдно, стыдно – не помочь. И вообще, в любой ситуации лучше сразу вмазать, помнишь, как я учил?». Я всегда смеялась с его слов и лишь теперь понимаю, насколько он был прав. Мама же всегда говорила иначе: «Применение силы – это показатель слабости. Все можно решить словами, Гномик». Но мне же больше подходила тактика папы. С такими мразями говорить нет смысла. Иногда один хорошо поставленный удар – лучше тысячи слов.
– Нам нужно в актовый зал, – опомнилась Элиза.
– Куда? Разве нам нужно не в класс?
– Нет, в актовый. Там всегда проходит продолжение линейки. Рассказывают все организационные моменты и все-все-все.
Ее русые волосы разлетались со стороны в сторону, потому что она уже побежала в том направлении, а мне пришлось следовать за ней. Иногда лучше иметь одного друга, с которым вы против всего мира, чем иметь куча друзей, каждый из которых лицемерит за твоей спиной. Я надеюсь, что Элиза – та самая, с которой мне будет хорошо.
2 глава. Ничего, справлюсь
В большом зале собрались почти все, но мы не единственные, кто доходили. С Элизой мы сели на четвертый ряд. Я провожу взглядом по всему залу и замечаю, что на каждом сидении наклеена цифра с буквой. Глаза останавливаются именно на том блондине, который уже с кем-то разговаривает и широко улыбается. Он в двенадцатом классе. На год старше меня, а ведет себя хуже пятиклашек. Надо же… До сих пор не могу успокоиться.
– Куда ты смотришь? – раздался у уха голос Элизы, и я отвернулась.
– Никуда.
Не признаваться же мне, что на того парня смотрела.
– Задумалась просто. Сколько у нас сегодня уроков?
– Сегодня пять. Типа не нагружают в первый день.
Ну да… Прямо-таки не нагружают. Уверена, что по каждому из пяти предметов зададут гору домашки и да начнется адская рутина! Приходи со школы голодной и сразу садись за уроки, ведь не сядешь сразу – не успеешь сделать до ночи. Так всегда было в моих школах, а здесь, поскольку школа престижная, уверена, что будет еще жестче.
Шум в помещении прекратился, как только на сцену вышла полная женщина в красной блузке, черной юбке чуть ли не до пола и стала приветливо улыбаться, словно первое сентября такое событие, что улыбка до ушей тянется. Счастья полные штаны, как говорит бабушка.
Я закатывала глаза к потолку и откидывала голову, потому что не могла все это слушать. Так раздражало. Одни и те же слова о том, что мы должны быть умничками, хорошо учиться и стараться! Будто у всех директоров один и тот же сценарий, который они не меняют никогда в жизни.
– Куда ты смотришь? – с заинтересованностью теперь я спрашиваю подругу, заметив то, с каким рвением она смотрит в сторону того самого двенадцатого класса.
– На одного парня, – призналась она.
– Элиза, только не говори, что на того блондина, который тебя сегодня…
– Да нет, нет! – отмахнулась девушка. – На его друга. Они типа оба такие… Крутые. Всегда вместе. Почти братья.
Я снова повернулась туда и по коже пробежался табун мурашек, ведь я словила взгляд его серых глаз. Он уже смотрел на меня, когда я повернулась на него. Если мне сейчас хотелось отвести взгляд и скрыться вообще, то блондин не собирался этого делать, наоборот – продолжал буравить меня своим напористым взглядом.
«Что?» – прошептала я одними губами. Он уставил взгляд на них. Затем странно облизнул губы и ответил так же:
«Ничего».
Тогда я все же отвернулась. Но я успела рассмотреть того парня, о котором говорила Элиза. Тоже блондин, тоже высокий и видно, что сильный. Только глаза у него другие – темно-карие. А у Элизы светло-яркие. Забавно.
– И как его зовут?
– Кого?
– Ну, блондина…
– Они оба блондины, – усмехнулась Элиза. – Уточняй, о каком именно спрашиваешь!
– Тот, которого я уже видела, меня не интересует, – твердо даю понять я. – Я о том, который тебе нравится. Как его зовут?
– Элай.
Впервые слышу это имя. Необычное и красивое.
– Понятно.
– А того блондина – Аарон, – все же просвещает меня девушка.
– Я же сказала, что мне не важно, кто он.
– Ну-ну, – усмехнулась Элиза, а я лишь злостно сузила глаза и свела брови к переносице.
Вся эта торжественная часть заняла у нас полчаса. И нас, наконец-то, отпустили. Я встала со стульчика и старалась идти за Элизой. Потом что-то пошло не так. У меня закружилась голова и потемнело в глазах – такое иногда бывает. Мой психотерапевт говорит, что это побочные действия от препаратов.
Однако никто на это даже внимание не обратил – всем было пофиг. Все хотели свалить отсюда и это все. Потом, когда меня кто-то пихнул в спину, я потеряла равновесие и упала прямо к чьим-то ногам. Почти поцеловала чей-то кроссовок. Мои глаза заметили мужскую икру, на которой виднелось черное очертание чего-то. Татуировка.
Я стала подниматься и почувствовала чьи-то руки на своих плечах, которые старались меня поднять. А когда я встала на ноги и увидела того, к чьим ногам я упала, я отпрянула. Тот самый ублюдок-блондин. Он хмурил брови, словно был обеспокоен.
– Могла бы не целовать мои ноги, это уже слишком, – кажется, он хотел пошутить как-то по-доброму, и я должна была посмеяться, но мне почему-то показалось это насмешкой.
– Снова смешно?! Конечно, ты ведь только и умеешь, что насмехаться над людьми, да?
И от его беспокойства на лице не осталось ни следа. На его место пришел гнев, который он старался контролировать. На его скулах выступили желваки, а кадык нервно дернулся. Блондин снова облизнул губы, сжал кулаки и сказал:
– Какая же ты тупая. Я не насмехался ни над той девкой, ни над тобой. Если ты не блещешь умом и не понимаешь, что именно произошло – лучше молчи, а не делай обвинения.
– Зато ты, я смотрю, умнее всех?
– Знаешь что? Ты достала меня.
– И что, ударишь?
– Нет. К сожалению, девушек не бью, тем более таких тупых и мелких, как ты. Скажу просто: обходи меня десятой дорогой или кто знает, что я смогу сделать, – отчеканил он.
Аарон развернулся, и я смотрела ему вслед. Хотела что-то крикнуть, но словно ком застрял в горле. Тупоголовый. Вздумал пугать меня? Ну ничего, посмотрим, кто кого. В дверях я заметила Элизу, которая с растерянностью оглядывала зал. И когда, наконец, увидела меня – стала бежать мне навстречу.
Она увидела, как я стряхивала с юбки грязь и с удивлением спросила:
– Что произошло? Как так случилось, что я потеряла тебя?
– Ничего. Все в порядке.
Рассказывать о произошедшем не хочу. Это дело касается только нас двоих. Блондинчик еще просто не понимает, кого он пугает. Не понимает, что я больше не из тех, кто будет просто молчать и повиноваться. Я дам отпор. Ему-то точно дам отпор. Пусть только попробует что-то сделать.
***
Химия, Литература, Физика, Математика, Английский – это те предметы, которые сегодня были. И это они считают чем-то легким для первого дня. Спасибо, что учителя к нам все же более лояльны – не спрашивают в первый день и даже не просят что-то записывать. Просто просили слушать и не отвлекаться. Задали нам лишь по физике прочитать первый параграф и сказала, что уже на следующий урок будет опрос. Понятно, физичка – тот самый тип учителей, к которым подлизаться сложно, которые будут давить на тебя всеми силами и вымогать от тебя все силы. Уверена, что она будет считать, мол ее урок – единственный и самый-самый нужный, что помимо ее святой физики больше нет никаких.
У нас была всего одна большая перемена между как раз таки физикой и математикой. Большинство школьников пошли на заслуженный обед, в том числе и Элиза, а я сидела на диванчике красного цвета в коридоре.
Мимо меня прошла та самая девушка, которая в той толпе смеялась громче всех и поддерживала Аарона. Присела рядом. Отвожу глаза в левую сторону, не поворачивая головы, и смотрю на нее. Не просто же она подсела ко мне, ведь так? Я убираю с рук книгу, которую увлеченно читала и поднимаю на нее взгляд. Улыбка сверкает от доброжелательности, но вот взгляд говорит другое. Иногда взгляд может сказать больше, чем слова.
– Ты что-то хотела?
– Ты ведь моя новая одноклассница, да? Присела поболтать, подружиться, может!
Может. Ключевое слово.
– Я Кимберли.
– Лаура, – киваю я, сделав вид, что не обратила внимания на ее протянутую руку. И услышала недовольное цоканье.
– Чего перешла к нам, как тебе тут вообще?
– Ты пытаешься быть со мной дружелюбной, Кимберли, но у тебя плохо получается. Не рассчитывай на то, что мы станем подругами, ведь ты вместе со всеми насмехалась над тем, как издевались над невинной девушкой. Извини, у меня с такими лицемерами разные пути.
Рыжеволосая девушка явно не ожидала от меня такого напора прямоты и даже приоткрыла губы в беззвучном аханье. Кажется, я первая, кто смог ответить ей именно так, как она никогда не ожидала и не слышала.
– Пожалуйста, либо отсядь ты, либо отсяду я.
Ее голубые глаза сверкнули нахлынувшей яростью, и она резко встала, стараясь сохранить самообладание и не накинуться на меня – не хочет терять репутацию, тем более, когда рядом учительская. Душистый шлейф тянулся за ней, пока она убегала от меня. Ее длинные ноготки впивались в ее кулак. Ох, да я разозлила саму чихуахуашку!
Я вновь вернула на свои колени книгу, которая лежала там до ее прихода и погрузилась в тот книжный мир, который открыт для меня. Вчитываюсь в каждое слово, в голове рисую картинки. И продолжается это до тех пор, пока рядом со мной на диван не плюхнулась Элиза.
От нее пахло чем-то сладким – булочкой, наверное. И мой живот неплохо так заурчал.
– Ты уже поела?
– Ага! Зря ты не ела. Там сегодня такое подавали, типа в честь такого праздника!
С каждым ее словом мой живот затягивался все больше и больше. Я встала с дивана, сложила книгу в рюкзак и направилась к расписанию. Математика. Еще чуть-чуть, и я вернусь домой. Поднимавшись по ступенькам на третий этаж, я достала с кармана рюкзака телефон. Там было одно сообщение от Лили.
«Ну что, как твой первый день, Гномик? У тебя все там хорошо?» – вдобавок к этому, тетя снабдила сообщение тремя сердечками.
Я быстро напечатала, что все хорошо и волноваться не стоит.
***
Звонок на перемену и все вылетают из класса с бешеной скоростью. Я же просто складываю вещи. На этом последнем уроке я уже так вымоталась, что нет сил спешить. Элиза попрощалась со мной и сказала, что за ней приехал отец. Сердце сжалось от зависти. Но я постаралась скрыть это и внутри себя забыть об этом.
Выходя со школы, я достала телефон и позвонила Лили.
– Точно все хорошо, Гномик? – переспросила тетя, словно не веря моим словам. – У тебя какой-то голос грустный, что ли…
– Не грустный, – пытаюсь убедить. – Просто устала. Пять уроков в первый же день и по одному уже что-то задали.
– Устала моя бедненькая… Ну, придешь, будешь отдыхать.
– Ага, – спускаюсь по ступенькам и начинаю идти к стадиону. Через него мне нужно домой, так короче получится, как показывают гугл карты. Справа от себя замечаю компанию из девушек, которые пристально и не по-хорошему смотрят на меня и направляются точно ко мне. – Лили, давай я отключусь, неудобно.
Посередине идет та самая Кимберли, а по обе стороны ее подружки. Видимо, Кимберли для них богиня, которой необходимо подчиняться, ибо, кто знает, что она устроит.
– Постой, новенькая, – окликает меня рыжая, и я вынужденно останавливаюсь, хотя могла и уйти.
– Что тебе нужно? Опять подружиться?
– Нет. Я даю тебе в последний раз подумать, на чьей ты стороне и с кем ты будешь дружить. Подумай хорошо, Лаура Хилл.
– Я на своей стороне и на стороне справедливости. Но ты явно не там.
– То есть, ты против меня?
– Мне все равно на тебя, Ким, скажу так. Я не за тебя и не против тебя. Мне фиолетово. Но послушай меня, – я сделала шаг вперед. – Если я узнаю, что ты или твои друзья вредят Элизе, я стану против тебя.
– Что ж, – хмыкнула стерва и пожала плечами, глядя на своих подруг. – Значит, ты уже против меня. И это закончится плохо для тебя.
– Не напрягайся сверлить меня взглядом, глаза лопнут, – все, что ответила я, после чего толкнула ее плечом и направилась туда, куда мне надо.
И сейчас впервые за все время, я чувствую себя по-настоящему сильной. Впервые ощутила себя чем-то живым, а не овощем, который позволял издеваться над собой. Я шла по узкой тропе, которая располагалась между деревьев, а слева, поодаль от дорожки, находился тот самый стадион. На нем я заметила уже знакомую мне фигуру. И, черт возьми, признавать это странно, но я засмотрелась.
Засмотрелась на Аарона. Блондин подтягивался на турнике. Даже издалека я могла заметить, как на его лбу выступили испарины, которые стекали по всему обнаженному торсу. Кончики волос намокли и прилипали к лицу. И это все выглядело очень… Красиво. Сексуально, возможно. Потом он перешел на другой тренажер для ног. Его щеки раздувались, кадык дергался. Кажется, это тяжело, но он ведет себя так спокойно. Не знаю, сколько минут я бы еще простояла, если бы не его резкий поворот головы в мою сторону.
Это вогнало меня в растерянность. Чувствовала себя маленьким ребенком, которого родители застукали за просмотром фильма для взрослых. Сначала парень сузил глаза и скривился, мол, какого хера я на него пялюсь. А потом улыбнулся, видимо, был доволен собой. Доволен тем, что пользуется таким вниманием у девушек. А потом он крикнул мне:
– Любуешься? Может, достанешь телефон и снимешь меня, чтобы вечером было на что расслабляться? – подначил меня Аарон, и его смех разнесся по всему стадиону, и даже за его пределы.
Я хотела показать ему фак, но передумала почему-то и просто сбежала, как трусиха. А что мне оставалось делать? Он ведь действительно застукал меня с поличным за тем, как я пускала на него слюни!
Лаура, приди в себя. Это не просто красавчик, это тот Аарон, который издевался над Элизой. Тот, который сегодня насмехался над тобой. Тот, который даже угрожал тебе. Настроив себя на эти мысли, я снова стала испытывать к нему отвращение. Наваждение растворилось.
Домой я дошла ближе к четырем часам. Мысли об Аароне больше не появлялись. У порога меня встретила Лили, которая сразу налетела с расспросами про новое место.
– Ну, рассказывай, как твой первый день в школе?
– Лили, я еще даже не разделась… – посмеиваюсь я.
– Мне так интересно просто! А мальчики есть красивые? А подругу завела?
– Да что ты пристала к ней, дай ребенок сначала покушает! – вступилась бабушка, которая кричала с кухни.
– Мам, я хочу узнать, как у нашей девочки прошел первый день!
За обедом тетя все же выпытала у меня. Однако, конечно же, по большей части я ей соврала. Или просто утаила… Не рассказала про смазливого ублюдка, про рыжую стерву и ее шайку. Зато рассказала про Элизу. Могу ли я считать ее подругой? Думаю, да.
Лили радовалась за меня. Говорила, что она так и знала, что все так и будет, что я найду друзей. Знала бы она скольких я врагов нашла всего-то за один день… Что будет дальше – непонятно. Не страшно, а интересно. Я больше не чувствую того страха, который распространялся по всему телу и заставлял каждую мышцу сжиматься. Сейчас я чувствовала прилив уверенности.
Я смогу со всем справиться. Со всем.
3 глава. Искушение
Прыгая на кровать и запрокидывая ноги на стену, я поглаживаю живот после вкусного ужина. Дотягиваюсь до телефона и замечаю сообщение от Эрики. Эрика – моя подруга, которая переехала в другую страну и теперь наше общение только в интернете. Ее нет рядом уже два года, но я все так же люблю ее и ценю. Она была единственной девочкой, которая общалась со мной все время, пока все остальные ненавидели. Жаль, что ее не было ни в одной из моей школы. Эрика была просто подругой по соседству.
Эрика: Привет, Гномик! Го по вз?
Я: Давай. Только подожди, я сделаю себе чай.
Эрика: Ок. Жду.
Я блокирую телефон и захожу на кухню, где сидят бабушка с тетей. Они смотрят на меня и улыбаются, а я вскидываю бровь. Проверяю уровень воды в электрическом чайнике и клацаю на кнопку, чтобы он нагрелся.
С Эрикой у нас особые традиции. Каждую пятницу мы созваниваемся по видеозвонку и болтаем о разном. Вот как раз сегодня та самая пятница. Моя первая школьная неделя прошла. И мне есть чем поделиться с Эрикой.
– Гномик, чем ты сейчас занимаешься? – спрашивает Лили, когда кнопка на чайнике щелкнула.
– Собираюсь с Эрикой поговорить, а что?
– Передай ей от нас привет, – просит бабушка.
– Обязательно. Лили, так что?
– Хотела в магазин с тобой сходить. А еще хотели спросить, как твоя неделя прошла? Ты просто, как обычно, такая молчаливая, а нам интересно, как у тебя дела.
– Да не переживайте вы! У меня все хорошо, даже подруга появилась.
– Ты и тогда говорила, что у тебя все хорошо, Лаура, а в итоге… – начала бабушка.
– Мама! – одернула ее Лили.
– Что? Я не права? Сначала все хорошо, а потом я нахожу свою внучку в кровати с порезанными венами, потом ее забирает скорая, а потом…
– Может, хватит?! – не выдержала я. Никогда не любила повышать голос на бабушку, но сейчас она перешла границы. Ненавижу, когда мне напоминают о прошлом, о том, что я делала и по какой причине. Никто не понимает, что это задевает меня, и я снова могу упасть в то состояние, с которого до сих пор выбираюсь. Я почти добралась до вершины горы, но слова бабушки скинули мои руки, и я опять падаю в пропасть.
– Нет, не хватит! – не успокаивается она. – Я хочу знать, что у тебя все хорошо, Лаура Хилл! Хочу, чтобы ты рассказывала мне, нам правду! Не ври! Я не хочу снова увидеть тебя такой…
– Какой?
– Едва дышащей.
Повисло молчание. Глаза бабушки заслезились от воспоминаний, тетя находилась в растерянности, потому что не знала чью сторону принять – понимала, что права и я, и бабушка. А я чувствовала боль в сердце, в голове. И теперь мне снова не хотелось ничего. Зачем нужно было мне напоминать. Зачем. Зачем. Зачем.
Зачем мне напоминать, что у меня нет родителей, что я хотела покончить с собой из-за всей кучи дерьма, что обвалилась на меня в юном возрасте. Молча подойдя к столешнице, я залила кипятком пакет зеленого чая и вернулась в свою комнату, заперев дверь на ключ.
Глаза метнулись к полке с косметикой. Там не только косметика, но и лезвия. Моя рука чешется. Снова просится сделать это, чтобы не чувствовать боли. И если бы не телефонный звонок, то я бы наверняка переступила границу. Звонок был от Эрики.
Эрика стала моей спасательницей на этот раз.
– Привет, – первым, что я замечаю – это широкая улыбка подруги. Она собирает свои крашеные волосы в пучок и снова смотрит на меня. – Эй, красавица, что с миной?
– Привет, – с извинением произношу я. – Поссорилась с бабушкой.
– Что на этот раз?
– Она… Снова напомнила про тот период.
Эрика знала обо всем. Она была единственным человеком, с которым я делилась, пусть и не полностью всем. И хоть и на расстоянии, она все равно старалась поддерживать меня всем, чем только могла.
– Не думай об этом, я тебя прошу. Живи настоящим, а не прошлым, умоляю, Лаура. Моя девочка, посмотри на меня, – просит Эрика, и я поднимаю глаза. —Я бы очень хотела тебя обнять. Обещаю приехать к тебе зимой, на Новый год или уже на летних каникулах… Я побуду с тобой рядом.
– Я тоже скучаю по тебе и хочу увидеть как можно быстрее.
– Пообещай мне, что с тобой все будет хорошо, когда я приеду. Пообещай, что… – она замолчала. – Что дождешься меня, Лаура.
Не хочу ничего обещать, когда меня снова засасывает в ту яму.
– Пожалуйста, Лаура.
– Я постараюсь.
– Хорошо. Хотя бы так. А теперь возьми и выпей тот чай, что ты держишь в руках до сих пор.
Эрика улыбнулась. Не хотела унывать. Хотела развеселить меня.
– Как у тебя в Испании? – первой разговор начала я.
– Ох, Лаура… Тут такие горячие парни, мужчины… Просто… Я готова кончить только от одного их вида.
От грусти не осталось и следа. Я рассмеялась так громко, что, наверное, услышали даже тетя с бабушкой на кухне. А Эрика подхватила мой смех.
– Я спрашивала об учебе! – выкрикиваю я.
– А-а-а, – посмеивается подруга. – Ну, если о ней, то все более-менее. Не хорошо, но и не плохо, знаешь? Ну, а ты расскажи мне!
– Про парней, от которых я хочу кончить или про учебу? – подначиваю ее я.
– И про то, и про то! Про все новое, что у тебя есть, короче!
– Учеба, кажется, идет нормально. Трудностей пока нет, если не считать одну особу – физичку. Она нас так завалила в первую неделю, что чувствую – этот год будет веселым.
Мне казалось, что этот год будет веселым не только в учебе, но и в целом…
– Ну, а насчет парней? – ее брови заиграли в собственном танце, то поднимаясь, то опускаясь.
– Я пока ни с кем нормальным не познакомилась.
– Прямо ни с кем?
Я вспомнила про того блондина.
– Ну… Есть один блондинчик, однако он мне не друг. Мы с ним не поладили.
– Кошмар, Лаура! Сексуальный блондинчик, а ты с ним не поладила!
– С чего ты взяла, что он сексуальный?
– По глазам твоим вижу. Так, я должна на него посмотреть! У тебя есть его фотка?
– Нет. Извини, Эрика, селфи я с ним не сделала.
– Ну и черт с ним. А инста?
– Я не знаю, есть ли она у него…
– Скажи имя и фамилию, – четко попросила Эрика, словно серьезный и профессиональный хакер.
– Аарон Родригес.
За эту неделю у меня была возможность выучить его фамилию. Он у нас просто мальчик-популярность. Его имя фигурирует в каждом диалоге, особенно среди девушек. И девушек всех возрастов! О нем говорят и младшие классы, и средние, и уж тем более старшие. В моем классе о нем говорят так: «О боже, какой же он секси! Почему он старше нас и не в нашем классе?»
Почему о нем так часто все говорят?
Я сидела и ждала подругу, пока та в тишине что-то щелкала по клавиатуре. Я же просто молча ждала. И уже через несколько минут Эрика крикнула мне в телефон, и я вздрогнула, потому что минут пять была гробовая тишина – я слышала лишь собственное дыхание.
– Так! Кажется, я нашла его страничку!
Я перебралась на локти и уставилась в экран.
– Как?! – не понимала я. – Так быстро?
– Да ну, – фыркнула она, словно это было проще простого. – Тут же дел на пять минут. Итак, я тебе сейчас скину, надо ведь?
– Ну… – задумалась я. – Ладно, давай!
Интересно все-таки посмотреть на его страницу. Что он там публикует, что у него в жизни? Лаура, какого черта тебя это интересует?! Мне должно быть плевать на него после всего, но почему-то… Хочу узнать его. Идиотка.
Через минуту Эрика уже скинула мне в личку его аккаунт, и я почти сразу перешла. Теперь я точно поняла всех девушек, которые пускают по нему слюни. Его фотографии были красивы, со всех ракурсов. У него нет некрасивой стороны, он со всех хорош. Однако фоток у него не так много, чтобы прямо увлечься и смотреть.
Всего пять.
Первая: Аарон в черном худи, в черных очках и черных спортивных штанах стоит перед зеркалом. А рядом, у ног, сидит пес. Доберман. Лицо парня скрывает телефон, но я почти уверена, что он, как всегда, не улыбался, а делал серьезное лицо. Пес довольно высунул язык, ожидая, когда хозяин соизволит выгулять его.
Вторая: Кто-то его фотографирует. Он в красивом костюме. Рубашка, пиджак, галстук, брюки – все, как полагается. А на его коленях сидит какая-то девочка. До чертиков милая, симпатичная бусинка улыбается в камеру, прижимаясь к груди парня. Думаю, это его сестра. На ней пышное розовое платье, на голове диадема. Принцесса на коне.
Третья: Куда же без фотографии с голым торсом в спортзале. На нем лишь какие-то штаны, а сверху все обнаженное. Прекрасно видно его рельефный торс, кубики, широкие плечи и накаченные руки с выступающими венами. Его волосы мокрые от пота липнут к лицу, и я почему-то нахожу в этом что-то красивое.
Четвертая: Тут я закусила губу. Не от возбуждения или восторга, а от злости! Рядом с ним рыжая стерва Кимберли. Ее голова покоилась на его плече, во впадине чуть ниже ключицы, а он улыбался в камеру. Вид счастливой пары. Они встречаются? Даже если да, то какая мне разница? Я просто удивлена.
Ну и пятая, финальная: Аарон сидит на диване, кажется, в каком-то ресторане или скорее клубе, потому что слишком плохое освещение. Его черная рубашка расстегнута, а рука расслаблено лежит на столе. Ладно, я признаю, что он хорош.
– Эй, подруга, ты там замолчала… Может, мне отключиться? – Эрика засмеялась, намекая на что-то пошлое.
– Ты дурочка, – фыркнула я. – Просто просмотрела его страницу. Не впечатляет.
– Он тебе нравится?
– Что?! – опешив, крикнула я так сильно, что пересохло в горле снова. – Ты чем слушаешь, задним местом? Я же сказала, бесит он меня! Напыщенный индюк.
– Я подписалась на него, – хохочет подруга.
– Ну и зачем?
– Просто. Хочу написать ему что-то.
– Да зачем?!
– Просто!
Я не понимала ее намерений. Ее действий. Что за бред? Зачем и для чего она это делает? Неужели он ей понравился? У меня пока не складывается никакого пазла. Абсолютно.
– Не бывает же просто, Эрика. Просто ответь для чего.
– Если хочешь, я могу что-то спросить у него за тебя.
– Нет. Зачем?
– Что он к тебе чувствует.
– Не нужно, Эрика, это тупо. Что за детский сад.
– Ладно, как хочешь. Давай тогда просто забудем и поговорим о чем-то другом?
– Не хочу. Уже нет настроения.
Я снова показываю свой омерзительный характер и бросаю трубку, ничего не сказав, не выслушав. Иногда бывает такое, когда ты просто расстроен из-за поступка человека и не хочешь ничего, даже выяснять зачем он так поступил. Ты просто истратил все свои силы и энергию.
Зачем я вообще рассказала ей про Аарона? Теперь буду думать о том, что она и вправду что-то напишет ему, а тот просто высмеет меня перед всеми. Вот и позор в этой школе обеспечен. Мою тревожность прерывает стук в дверь.
– Впустишь меня, Гномик? – словно кошка скреблась Лили.
Я подошла к двери и провернула замок.
– Чем занимаешься?
– Бабушка подослала посмотреть, не вскрылась ли тут я?
Тетя сводит брови в сожалении и в стыде.
– Ну что-то типа того.
– Ясно. Как видишь, я жива.
– Не обижайся на нее, а на меня уж тем более! – рука Лили ложится поверх моей. – Бабушка просто переживает. Ты и представить себе не можешь, какого это было увидеть тогда…
– Я понимаю. Но зачем мне снова напоминать о том кошмаре? Зачем затрагивать старую и больную рану?
– Она просто не подумала.
– Я заметила.
Тетя подсела ближе. Легла на мою подушку и поманила рукой к себе – так, чтобы я легла на ее грудь. Так в детстве всегда делала мама, когда мне было плохо. Она это чувствовала и просто прижимала к себе, шептала на ухо всякие приятные слова, которые успокаивали меня почти сразу. Ощущать ее тепло, близость и любовь – было самым приятным за всю мою жизнь. Было самым главным и ценным. Жаль, что я тогда не так ценила это, а принимала, как что-то самое обычное. Сейчас я бы все отдала, чтобы хотя бы на пару минут увидеть ее, поговорить и обнять. Поплакать ей в плечо, рассказывая обо всех проблемах с тех пор, как ее не стало. Мам, ну почему так случилось? Ты же говорила, что всегда будешь рядом и не уйдешь. Что ты всегда будешь рядом, чтобы поддержать, выслушать и погладить по голове, когда мне это нужно будет.
Пап, а ты? Почему ты вляпался во все это? Зачем? Неужели это стоило того? Ты потерял маму, меня, себя… Мне тебя тоже не хватает. Я все еще скучаю, люблю, даже несмотря на то, что почти никогда не видела тебя трезвым, что почти никогда не видела дома в принципе, потому что ты всегда пропадал в казино и… Где ты только не пропадал. Знаешь, как ты мне нужен сейчас, в подростковом возрасте, когда у меня проблемы, и я хотела бы тебе пожаловаться, чтобы ты их решил? Знаешь, как я хотела бы, чтобы ты обучил меня еще пару приемам? Знаешь, как я хотела бы хотя бы один разок посмотреть с тобой тех «Мстителей», которых мы так обожали? Знаешь, как я хотела бы поиграть с тобой в волейбол, как тем самым лучшим летом?..
Мам, пап, мне вас так не хватает… Вы себе даже не представляете…
Я упала на грудь Лили, как на облако и тут же разревелась. Сердце снова сдавливали тугим канатом. Мне снова плохо. Я снова задыхаюсь от этой жизни. Снова хочу уйти. К маме, к папе. Там я буду счастлива. Я буду с ними. Я буду делать то, что так сильно хочу все эти годы: обнимать, говорить, смеяться с ними.
– Тише, тише, моя девочка, все пройдет, – Лили гладила меня по голове, целовала меня в лоб и тоже всхлипывала со мной в унисон. Ей тоже не хватает мамы.
Так мы провели полчаса, после чего тетя настоятельно забрала у меня телефон, выключила свет и укрыла одеялом. Сказала, что я должна отпустить этот день и просто отдохнуть.
