Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть VI. Ключ
– Хорошо, что ты избавился от фобии, – сказала Анджелика задумчиво, размышляя о чём-то своём. – Я вот до сих пор тараканов боюсь.
– А я сказок про странствующих рыцарей! – поддакнула Мегги и покраснела. – Надо мной даже Драся смеялся, пока был маленький.
– Это меня Фиг подлечил, – сказал Бык, проглотив последнее яблоко. – Люди, которые меня тогда нашли, быстро заметили моё отношение к красному цвету и продали тем, кто выращивал быков для корриды. Нда. Недолгой была бы моя жизнь, если бы не выкупил меня у очередного хозяина странствующий фокусник Фиглорио Фиголини, который мечтал о славе тореадора, но ненавидел кровопролитие.
– Ой, расскажи, Быкусь, расскажи! – воскликнула Мегги и, забыв про слёзы, даже запрыгала на месте, захлопав крыльями, как в ладоши.
– Ну, нет, девчонки, в следующий раз, а сейчас спать пора! – рассмеялся Бык. – Мою жизнь рассказывать, обычной ночи не хватит. Полярная нужна! А мы и так засиделись.
Мегги разочарованно опустила крылья, вздохнула, но, пожелав всем спокойной ночи, отправилась к куче брёвен, в которые во время сна зарывалась с головой. По неизвестной причине она слушалась Быка беспрекословно. Анджелика чуть помедлила.
– Послушай, – несколько неуверенно спросила она, – я знаю, что Фиг многое что умеет, но неужели он ещё и врач?
– Когда нужно он может во многом помочь, – ответил Бык. – Не знаю, можно ли ему довериться по любому медицинскому вопросу, но он мне действительно тогда помог, иначе наши выступления были бы невозможны. Ты ведь видела, какого рода эти трюки! Правда, хоть красный цвет и не вызывал у меня больше ненависть, но долго ещё оставался отвратительным. Окончательно от этой фобии меня избавили уже в Козляндии. Там сильные психотерапевты – обморочных коз и тех на копыта ставят.
– Ясненько! – улыбнулась девушка. – Ну, тогда, спокойной ночи!
Она ушла в свой личный грот, который сама вырыла в склоне холма и прикрыла вход плоским обломком скалы, смахивающим на дверь, но размером с двухэтажный дом.
– Спокойной ночи! – ответил Бык, провожая её глазами.
Он устроился, как обычно – возле костра, на куче старых опилок покрытых брезентом. Пока ночи были тёплыми, а погода не грозила дождём, его вполне устраивало такое ложе. Однако скоро придётся натягивать палатку, а если их проблема не разрешится до зимы, то понадобится жилище понадёжнее. Человеческое тело такое слабое и хрупкое! Впрочем, в теле быка он тоже не любил мёрзнуть.
Интересно, зачем Анджелике понадобилась психотерапия? Хотя о чём это он! Девочке достались на долю немалые испытания, которые всё никак не закончатся. Она и теперь в подвешенном состоянии со своим драконьим обликом и с человеческой душой. Эх, эх…
Бык вдруг затосковал, сам не понимая почему. Наверное, рассказ о жестоких приключениях его юности вызвал в нём эту грусть. Прошло ведь немало времени, и он научился вспоминать о тех событиях без душевной боли и горечи, испытывая лишь светлую печаль.
Ну, вот, теперь к нему сон не идёт! Бык перевернулся с боку на бок. Сам виноват. Надо бы девчонкам в следующий раз что-нибудь весёленькое рассказать, а то вон – обрыдались! И себе разбередил старые раны, а теперь уснуть не может! Куда это годится?
Тогда он лёг на спину и стал смотреть в звёздное небо, думая, что возможно, где-то там, на небесной ферме, куда попадают все страдавшие и невинные души, вот так же смотрит сейчас в небо, вечно юная тёлочка Сметанка. Может быть, она и сейчас видит его? Может, наблюдая его жизнь, вместе с ним печалится и радуется…
Глава 11. Неожиданная проблема
– Ты что-нибудь понимаешь?
Вопрос был задан спокойным, будничным тоном, несмотря на то, что ситуацию нельзя было назвать спокойной или будничной.
– Только то, что нам и здесь не рады.
Фиг, попытавшийся приладить на место оторванный рукав пиджака, бросил эту затею и с чувством швырнул пиджак в открытый контейнер для мусора.
– Не рады, не то слово! – воскликнул он и скривился от боли – удар каблуком в челюсть не прошёл даром, хоть и пришёлся вскользь. – Ну не хотят иметь с нами дело, так объяснили бы хоть почему?
– Мы вызываем у них подозрение, а люди не доверяют тем, кто подозрителен, – ответил Драгис, разглядывая содранные костяшки пальцев.
Их снова подкарауливали на улице, чтобы избить или убить, а может просто напугать. Последнее предположение было наиболее вероятным, так-как нападавшие, после того как получили отпор, быстро отступили и растворились в лабиринте портовых складов.
В чём-то этот город совсем не изменился. По крайней мере, в методах устранения неугодных. Вот только если раньше благородные гангстеры Драгис Драговски и Граната Фигольчик знали тех, с кем сражаются, то теперь это была тайна покрытая мраком.
Нападавших было пятеро. А налетели они на друзей, когда те пришли на очередную встречу, для заключения, совершенно безобидной, на первый взгляд, сделки.
..........................................................................................................
Всё началось ещё в злополучном чайном ресторане, в который они пришли тогда вчетвером. Сперва всё шло вполне нормально. Едва они переступили порог, как к ним поспешил низенький толстенький человечек, одетый с кричащей средневековой вычурностью Востока. Он был чрезвычайно мил и приветлив – сплошные улыбки и поклоны. Создавалось впечатление, что путешественников здесь ждали давно, ждали с нетерпением, как дорогих гостей, близких друзей и едва ли не любимых родственников.
Не переставая кланяться и рассыпаться в комплиментах, человечек проводил их к лучшему, (а других в ресторане не было), чайному столику, усадил, осведомился о заказе, и удалился, пятясь чтобы не поворачиваться тылом к этим царственным особам.
Пока поспевал их заказ, друзья, (или союзники, если учитывать присутствие Дульери), огляделись. Здесь всё было так, как рассказывал уличный зазывала. Великолепная, изысканная обстановка, подобранная с исключительным вкусом, лишённым излишеств и никчёмной пышности. Задумчивая и нежнейшая музыка, струящаяся непонятно откуда. Портреты основателя ресторана и его близкого друга и защитника, великого воина – Гранаты Фигольчика, на почётных местах. Был и упомянутый стенд с подлинными фотографиями и пожелтевшими от времени газетными вырезками со статьями, повествующими о подвигах борцов за справедливость под руководством того же Фигольчика.
Подробно ознакомиться с содержанием этого стенда решили потом – всем хотелось пить, а заодно отведать местных деликатесов. Ожидание заказа проходило за разговором. Они обменивались впечатлениями, касавшимися прежде всего тех отличий, которые были между чайной старого Ли и тем, что было перед ними сейчас, когда Дульери, принимавший пассивное участие в разговоре, вдруг заметил с ехидной иронией:
– Не ждите многого от этого места!
Все посмотрели на него с удивлением, но бывший дон скрестил на груди руки и прикрыл глаза, выражая, таким образом, готовность ждать осуществления своего не слишком радужного прогноза. Долгое время не происходило ничего примечательного, разве что их заказ странно задерживался, несмотря на то, что в нём не было ничего сложного.
Между тем, несмотря на обеденное время, ресторан был пуст. Точнее он опустел за время их пребывания здесь. Если бы не замечание Дульери, никто не обратил бы на это внимание, но теперь, обведя глазами зал из которого, боязливо оглядываясь, спешила отбыть молодая пара, Фигольчик насторожился и сделал знак Драгису.
Увидев это, падре Микаэль погрустнел и стал читать про себя молитву. Из опыта прошлой жизни, точнее того её отрезка, который прошёл в этом городе, он знал, что это весьма неблагоприятные симптомы. Их мирное посещение ресторана может обернуться скверно. Ожидать от такой ситуации следовало чего угодно – от словесной перебранки до поножовщины.
Однако всё вышло не столь драматично, как представлялось разыгравшемуся воображению. С огромным опозданием заказ четвёрки исследователей всё-таки прибыл. Его принесли две вычурно одетые девушки с каменными неприветливыми лицами. Не глядя посетителям в глаза, они выставили на стол миниатюрные чашки и ещё какие-то приборы, и удалились с видом достоинства оскорблённого тем, что приходится дышать одним воздухом с этими ничтожествами, по ошибке попавшими в приличное место.
– Не советую даже пробовать, – процедил Дульери сквозь зубы, когда падре Микаэль потянулся к своей чашке.
Священник всё же взял чашку, но тут же понял, что совет бывшего мафиози не был праздным – чашка оказалась чуть тёплой, содержавшаяся в ней жидкость по цвету и запаху напоминала воду, в которой начерно помыли гору грязной посуды. На чай это не было похоже.
– И что же теперь делать? – робко спросил он, вдруг почувствовав, как неприятно зачесалось между лопатками, словно кто-то сверлил его спину взглядом или наводил на неё ствол.
– Уходим! – в тон брату ответил Фигольчик и поднялся со своего места.
– Расплатиться не забудь! – хохотнул невесело Дульери.
– А почему я? – вдруг запетушился Фиг. – И вообще, зачем платить, если мы не прикасались к их бурде?
– Потому что это твои друзья, а не мои, – пожал плечами премудрый злодей. – Что же касается бурды, то пятеро молодцов вон за той дверью и столько же вот за этой, наглядно докажут тебе, что в чашках был самый лучший чай в мире.
Фигольчик покраснел от гнева и открыл, было, рот, чтобы ответить какой-нибудь резкостью, но тут ему на плечо легла широкая ладонь. Драгис выразительно посмотрел на друга и подтолкнул его к выходу, а другой рукой бросил на стол несколько бумажек, стоимостью куда больше чем требовалось для оплаты их заказа.
Когда они оказались на улице, оба бывших гангстера с облегчением перевели дух, а экс дон самодовольно потёр руки.
– Но, что всё это значит, друзья мои? – с недоумением спросил священник. – Что случилось?
– Случилось то, что китайцы вам больше не друзья! – почти пропел Дульери и скорчил рожу толстенькому распорядителю, который с чрезвычайно надутым видом вешал на двери чайного ресторана табличку с надписью – «Закрыто».
– Но всё-таки, что же произошло? – недоумевал падре Микаэль, но его вопрос остался без ответа.
– Как ты узнал? – надвинулся на брата Фигольчик, так что Дульери пришлось отступить на шаг.
– Эй, полегче! – набычился он, пытаясь замаскировать промелькнувшую в глазах тревогу, так как за спиной Фигольчика стоял настроенный отнюдь не мирным образом Драгис. – Просто, пока вы предавались воспоминаниям, я наблюдал за обстановкой и видел, как вот к этому расфуфыренному мопсу, подбежал пацан из местных и нашептал ему что-то на ухо, всё время кивая в нашу сторону. Так вот у этого индюка сразу сползла улыбка с лица и рожу он скорчил бульдожью не просто так, а в наш адрес. А потом и громилы за дверьми встали наизготовку. Двери-то приоткрыты, а они всё на нас поглядывали, серьёзно так, оценивающе. В руках у них блестело что-то, кажется сковородки и молотки для отбивки мяса. Вобщем, не знаю, что там случилось, но на вашем месте я бы на поддержку китайцев больше не рассчитывал.
Драгис и Фигольчик переглянулись. Они понимали, что Дульери прав, но принять то, что вчерашние союзники их не узнают и ведут себя крайне недружелюбно, было непросто.
– Ладно, ребята! – фамильярно заговорил Дульери, почувствовав их неуверенность. – Не принимайте всё так близко к сердцу. Времена меняются, а выигрывает тот, кто умеет меняться вместе с ними. Вчера друзья, сегодня – враги, и наоборот. Как вам?
– Пошёл ты… – тихо сказал Фигольчик.
– Неплохая мысль, – согласился Дульери, ничуть не обидевшись. – Мне в вашей компании делать больше нечего, так что, желаю здравствовать!
– Вы действительно думаете вот так уйти от нас, дон Дульери? – без видимой угрозы, но с нажимом проговорил Драгис.
– А что, вы против, мистер «Железные руки – чугунная голова»? – вдруг оставил свой игривый тон мафиози. – Добро, но что вы в таком случае намерены предпринять? За шкирку меня схватите? Попробуете переломать руки-ноги? Не советую!
Проговорив это, Дульери чуть сдвинул в сторону полу пиджака и продемонстрировал рукоять пистолета, торчавшего у него за поясом.
– Вот что, господа-приятели, – заговорил он без угрозы, но тоном деловым и серьёзным, – начиная с этого момента, предлагаю считать условия нашего договора выполненными. Теперь вы сами по себе, я сам по себе. Не пытайтесь куда-нибудь меня тащить или заставлять делать что-либо против моей воли. Впрочем, никому не запрещаю идти за мною следом, если будет такое у вас желание. А сейчас я хочу расслабиться и начну, пожалуй, с этого!
С этими словами он повернулся спиной к своим бывшим компаньонам и зашагал по направлению к зданию, в котором, судя по вывеске, находился массажный салон.
– Откуда у него оружие? – спросил Драгис, очнувшись первым.
– Взял там, где его уже нет! – пожал плечами Фигольчик.
– Друзья мои! – вдруг воскликнул падре Микаэль. – Я, кажется, понял или думаю, что понял, где кроется разгадка странной перемены отношения к вам… то-есть к нам, со стороны служащих этого ресторана.
Двое друзей уставились на него, мигом забыв о Дульери.
– Помните того молодого человека, который сперва так настойчиво рекомендовал нам посетить чайный ресторан дедушки Ли Сунь Ханя, а потом внезапно исчез? Мне показалось, что он поспешил уйти, когда узнал, что мы хотим поговорить с чайнианцами.
Драгис помрачнел, Фигольчик сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке.
– Похоже на то, – сказал Драговски нерадостно. – Видимо у них тут что-то не так с этими… чайниками. Надо будет разъяснить этот вопрос, но чуть позднее.
– А сейчас что? – спросил Фиг.
– Сейчас лично мне так жрать хочется, что я боюсь забыть ту заповедь Ветхого Завета, которая запрещает людоедство. Простите, падре Микаэль!
Странствующий священнослужитель поморщился при этих словах, но промолчал. Шутки у Драгиса, конечно драконьи, но это всего лишь шутки.
– В двух кварталах отсюда была небольшая забегаловка, – припомнил Фигольчик.
– Ты имеешь в виду «Хрустикс», с ограбления которого ты начал свою карьеру? – насмешливо спросил Драгис.
– Ну, карьеру гангстера я, положим, начал чуть раньше, с ограбления Центрального городского банка, куда Бык зашвырнул меня в качестве гранаты. Что же касается «Хрустикса», то, да, его я ограбил в первый раз сознательно и по доброй воле. Каюсь, каюсь! Но, это дело прошлое, и я не против заплатить сейчас за порцию куриных крылышек съеденную тогда.
– Главное, что это заведение стоит за пределами Чайна-тауна, и нас не накормят там жареными перьями вместо курятины, – заключил Драгис. – Поедим, а потом займёмся делом.
– Простите, – уточнил падре Микаэль уже на ходу. – Каким именно делом вы намерены заняться, сеньор Драгис? Налаживанием контактов с чайнианцами или поисками ключа?
– Сначала надо будет придумать, чем девчонок накормить, – улыбнулся Драгис. – Драконы могут долго обходиться без еды, но злоупотреблять этим не следует – голодный дракон непредсказуем. Да и Быкович в своём нынешнем виде, долго на подножном корму не протянет.
............................................................................................................
Кто ж знал, что с этим, несложным, казалось бы, делом, возникнут такие проблемы? Очень скоро выяснилось, что монополию на торговлю продуктами здесь держат воротилы из Чайна-тауна. Все магазины, торгующие в городе съестным, принадлежали китайцам. Рестораны, большие и малые, а также всех видов кафе, пиццерии и прочее, должны были покупать продукты только у этих улыбчивых и оборотистых торговцев.
Но это всех устраивало, так-как качество продукции при этом было высокое, а цены умеренные или приемлемые. Но вместе с тем имелись ограничения, странные на первый взгляд. Например, перепродавать полуфабрикаты и сырые продукты запрещалось законами государства и это поставило в тупик намерения друзей закупиться в городе мясом.
Кормить двух драконесс готовыми ресторанными блюдами было не по карману – всех средств имеющихся в их распоряжении, (Дульери не в счёт, они и так были ему обязаны за предоставление лесопилки в качестве убежища), хватило бы на пару недель такой кормёжки, в то время как, покупая свинину и баранину, (говядину и козлятину исключили по этическим соображениям), можно было перекантоваться не меньше года.
Оставалось идти на поклон всё в тот же Чайна-таун, но тут нашла коса на камень – дурная слава «чужаков», опережала их появление. Их везде встречал отказ! Мало того. Ледяной приём, который оказывали им все большие и малые жители Чайна-тауна, уже дважды перерастал в снежные лавины. Иными словами имели место попытки физической расправы.
– У меня есть солидное искушение напустить на этот квартал Мегги, – признался как-то Драгис после очередной их неудачи. – Она не так безобидна, как кажется. Нет, я не буду это делать. И сестрёнка сама всегда была против таких методов, но всё же… Будь с нами Огнеплюй, над этим городом уже была бы спета Песнь Гнева.
Привлечь к подобному делу Анджелику, ему не приходило в голову. Он не знал ещё, насколько недооценивал свою возлюбленную!
А пока что с помощью Быка им удалось приобрести у местных фермеров лишь небольшую партию яблок. Выяснилось, что фермеры тоже связаны законами, предписывающими им продавать плоды своих трудов только чайна-таунским коммерсантам. Фактически весь скот у них был уже выкуплен заранее, хоть и по-прежнему нагуливал бока на родных пастбищах. Учтены были даже куры.
Яблоки, оголодавшие девушки, приняли на ура! Анджелика тут же стала распространяться по поводу того, что такое питание очень полезно, прежде всего, для сохранения фигуры. Однако все, даже Бык, понимали, что так долго продолжаться не может.
.............................................................................................................
Сегодня бывшие гангстеры Драгис Драговски и Граната Фигольчик предприняли очередную попытку приобрести партию мороженой селёдки на складе расположенном в порту далеко от Чайна-тауна.
Ходили слухи, что хозяин товара, (не китаец), в чём-то не сошёлся со своими обычными покупателями, а потому груз застрял на складе-холодильнике в порту. На встречу пришли, как всегда вдвоём – падре Микаэль был давно отставлен от их мытарств и командирован на поиски ключа в Архив Конгресса. Но вместо хозяина груза, близ склада их ожидало пятеро головорезов совершенно особого толка.
Друзья и раньше сталкивались со специалистами боевых искусств Востока, но прежде это были союзники, а теперь, из-за нелепого недоразумения, они оказались по разные стороны баррикады. И это было скверно для обеих сторон.
Они напали, молча, отделившись от тени, словно были её частью. Пять тонких, гибких фигур, обманчиво хрупких и вместе с тем стремительных и бесстрашных, как осы. У них не было никакого оружия, и это заставило двух опытных бойцов опрометчиво подумать, что в намерения нападающих не входит убийство.
Первый же пропущенный Драгисом удар, (по счастью, он же был последним), едва не стоил ему нескольких рёбер. Только прочнейшая броня мускулов спасла его от, более чем, серьёзной травмы, а может от увечия грозящего жизни. Даже в те времена, когда ему доводилось получать удары бейсбольной битой или обрезком водопроводной трубы, это не чувствовалось так глубоко и жёстко. Его, словно бы, лягнул… дракон!
Самым трудным делом было уследить за молниеносными движениями нападавших. Затянутые в чёрные трико, полностью скрывавшее тело, кроме выбеленных гримом лиц, они появлялись то тут, то там, не давая противнику сосредоточиться, чтобы дать отпор.
И всё же Фигольчик ухитрился уже при первом натиске перехватить руку противника, но закрепить успех не вышло – нападавший извернулся ужом и ответил ударом ногой в лицо!
Ничем кроме везения нельзя объяснить, что удар этот пришёлся вскользь, но и этого хватило, чтобы ослепнуть и оглохнуть от боли на несколько драгоценных мгновений.
Драгис, в это время, отбивался, напоминая медведя, атакованного пантерами. Нельзя сказать, что его могучие удары не достигали цели. Бывший викинг, корсар и гангстер, мог похвастаться не только силой, но и быстротой. Однако у него сразу сложилось впечатление, что атакующие их головорезы, сделаны из резины.
Эти тела были жёсткими, упругими и гибкими одновременно. Когда пудовые кулаки Драгиса попадали по цели, сопротивление было не таким, какое бывает от человеческой плоти. Впечатление складывалось, что он лупит автомобильную покрышку! Получив удар, гуттаперчевые люди отскакивали на некоторое расстояние без криков и стонов, и тут же нападали снова.
Наконец, ему удалось схватить сразу двух «резиновых» китайцев за горла и они тут же обвились вокруг его рук на кошачий манер. Но тут Драгис, что было сил, шарахнул их друг о друга головами в чёрных блестящих шапочках с кисточками на макушке и два тела обмякли.
Вот тут-то он и получил удар по ребрам, от которого потемнело в глазах.
Пришёл в себя знаменитый великан Драгис Драговски, достаточно быстро. Но прошедшего времени хватило, чтобы напавшие на друзей бойцы исчезли так же загадочно и бесшумно, как и появились.
Драгис огляделся, проверяя при этом целостность своих рёбер, и увидел Фигольчика, который сидел на тротуарной бровке и ощупывал свою челюсть. Драгис присел рядом и некоторое время они молчали. Потом обменялись репликами, с которых начинается эта глава. Потом помолчали ещё.
– Ну что, объявишь девушкам, что они могут поохотиться сами? – спросил Фиг после того, как они намолчались вдоволь.
– Напомни мне, друг, как тебя называли в этом городе? – спросил в ответ Драгис.
– Граната Фигольчик, – был ответ.
– А меня?
– Драгис Драговски. Но что ты хочешь…
– А ещё у нас есть Малютка Телёнок, который засиделся без дела.
Фиг посмотрел на товарища с подозрением.
– Дрась, ты задумал ограбление?
– Именно.
– И… цель?
– Что-нибудь большое, ёмкое, наполненное провизией и принадлежащее Чайнатаунской торговой компании.
– Продовольственный склад?
– Нет, это должно быть мобильным, чтобы увести с собой.
– Ты меня интригуешь. Грузовик с мясом?
– Маловато будет.
– Тогда… не знаю.
– Туда взгляни.
Фигольчик обернулся в том направлении, куда указывал его друг и увидел несколько транспортов-сухогрузов, стоящих в порту.
– Дрась, – сказал он мягко, словно говорил с ребёнком, – когда мы будем это проворачивать, пожалуйста, не забудь, что они могли добить нас сегодня, но не сделали этого.
