Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть VI. Ключ
болен, раз лежишь средь бела дня в кровати, приятель? Ну, так
мы сейчас тебя подлечим!
(бьёт его рукояткой метлы через одеяло)
Злорд: Ай! Что вы делаете? Мои ноги…
Злоримор: Так это были ноги? Извиняй, брат псарь, это я промахнулся
сослепу. Не к тому месту лечение приложил! Но ничего,
сейчас приложу, как положено и туда куда надо!
(замахивается, чтобы ударить снова)
Злоскервиль (появляясь в дверях): Что здесь происходит? Падре Микаэль,
вам уже лучше? Но зачем вам метла? Злоримор, а ты, что
здесь делаешь?
(видит Злосю, сидящую верхом на Злорде с подушкой в
руках и заметно мрачнеет при этом)
Та-ак!..
Мик: Сын мой! Прошу вас – выслушайте меня. Только отойдём в сторону.
(берёт его под руку и уводит в другой конец комнаты)
Злорд: Отпустите во имя человеколюбия!
Злося: Вот как? А изнасиловать меня вы тоже из человеколюбия хотели?
А, сударь?
Злорд: Конечно! Я очень люблю таких вот симпатичных человеков…
(получает от неё очередной удар)
Ой! Разве так благодарят своего господина за любовь?
Злося: Да я лучше место потеряю!
Злоримор: Ты, псарь, лучше помолчи! Господин сейчас здесь только
один – мой хозяин сэр Злоскервиль!
Злося: Как же так? А кто же тогда вы, сударь? Злоримор говорил, что это
вы – Злоскервиль.
Злоримор: Пора тебе, лапуль, узнать правду! Злоскервиль, это вот тот
молодчик, с которым сейчас беседует падре Микаэль. А я –
Злоримор, дворецкий!
Злося (погрустнев): Вот, значит, как…
Злоскервиль (возвращается с видом грозным и торжественным):
Сударь! Кто бы вы ни были, но вы проникли в мой дом, как
тать и должны ответить за это!
Злорд: Я удивляюсь вам, Злоскервиль! Вы не узнаёте старого товарища по
юношеским приключениям? Я ваш сосед!
Злоскервиль: Ах, это вы, Ваше Сиятельство? Вас не просто узнать в
таком виде.
Злорд: Но вы меня теперь узнали, и я надеюсь на то, что вы примете меня,
как соседа, пришедшего с дружеским визитом!
Злоскервиль: Конечно, сэр! Вот только одолжу метлу у падре Микаэля.
Злорд: Что это значит, сэр? Я аристократ и требую к себе
соответствующего обращения!
Злоскервиль: В таком случае, Ваше Сиятельство, я вызываю вас на дуэль!
Злоримор, будьте любезны – принесите мои пистолеты. Те,
большого калибра.
Злоримор: Это те, что заряжаются пулей выворачивающей кишки?
Злоскервиль: Совершенно верно. Но поторопитесь, милейший, я не могу
задерживать столь знатного гостя!
Злорд: Дуэль? Какая дуэль? Злоскервиль, назовите хотя бы повод!
Злоскервиль: Извольте – вы оскорбили Злосю, сэр. Вы оскорбили мою
невесту!
Злося: Что?
Мик: Что?
Злоримор: Чавой-то?
Злорд: Вот, блин!..
Злоскервиль (становится перед Злосей на одно колено): Злося, я люблю
вас и прошу оказать мне честь – станьте моей женой!
Злося: И-ить! И-ить!..
(закрывает лицо руками и убегает)
Мик: Сэр, простите, что вмешиваюсь, но лучше бы вам её догнать!..
Злоскервиль: Вы, как всегда правы, падре Микаэль!
(убегает вслед за Злосей)
Злоримор: Свершилось! Господь услышал наши молитвы. Вот теперь
здесь будет жизнь, а не сплошная пьянка, как до недавнего
времени! Это надо отметить! Падре Микаэль, пойдёмте со
мной. Нет, нет! Не отказывайтесь! Я настаиваю.
(берёт Мика под локоть и уводит с собой)
Злорд (один): А я-то думал, что это у меня в замке сумасшедший дом!
Однако надо убираться отсюда, пока он не вспомнил про свои
крупнокалиберные пистолеты! Бр-р, страсть-то, какая!.. Ну, Злырь,
ты у меня кое-что, кое, за что получишь на орехи! Ишь, ты!
Невеста Злоскервиля! Из грязи, да в князи, значит? Я это вам ещё
припомню! Но до чего жаль! Хороша девчонка-то… Ну, да это
ничего, найду себе другую, посговорчивее! Хм-м, пули
выворачивающие кишки… Нет, я пошёл!
(выбирается из кровати, подхватывает сапоги и в одних чулках,
крадучись и постоянно оглядываясь, скрывается за дверью)
* * *
Прим. авт. –
Не удержался, позаимствовал у Булгакова восклицание кота Бегемота: «Оттащите от меня взбесившуюся чертовку!»
Извините, Михаил Афанасьевич!
Глава 33. И я его боюсь
– Что им стоило подождать нас на лесопилке?
Фигольчик снял туфлю, чтобы вытряхнуть камешек и запрыгал на одной ножке, пытаясь удержать равновесие.
– Возможно, они боялись, что их, застигнут врасплох какие-нибудь местные жители? – предположил Быкович.
– Дело не в этом, – возразил Драгис, устроившийся на пеньке, чтобы почистить автомат. – Представьте, что вам придётся провести несколько дней рядом с разлагающимися остатками собственных тел, каждое из которых весит десятки тонн? Конечно, если бы их там застали местные, это тоже было бы скверно.
– Тогда почему же они не уничтожили всё сами? – не унимался Фиг, с досадой разглядывая дырки в своих носках, через которые уже торчали пальцы.
– Вот именно! – подхватил Быкович. – Мы же из-за этого подумали… Как вспомню, так вздрогну!
– Он это неспроста сделал, – скрипнул зубами Драгис. – Если бы мы увидели только пепел, то не смогли бы понять, что произошла трансформация. А так, нам оставили сообщение.
Он вытащил из кармана потрёпанное красное перо и принялся с его помощью прочищать что-то в механизме своего оружия.
– Но, где нам их теперь искать? – воскликнул Фигольчик. – вторую неделю ходим. Следы их есть, их самих нет! Хоть бы намекнули куда пойдут.
– А сами-то они знали, куда здесь можно пойти? – усмехнулся Бык. – Девочки были в этом мире всего только раз, да и то в городе, на крыше небоскрёба. А этот, который Огнеплюй, насколько мне известно, вообще здесь не был и не может знать куда идти.
– Они не просто так ходят туда-сюда, – согласился Драгис, – они ждут, когда мы их найдём, стараются выжить и прячутся.
– Откуда только твой брат здесь взялся? – в который раз спросил Фиг.
– Кто ж его знает? – пожал плечами Драгис. – Даже гадать не берусь, но это его манера – появиться неожиданно и непонятно откуда.
– Ошибки быть не может?
– Это его перья, – Драгис ещё раз продемонстрировал перо. – Кроме того, трансформацию помимо него мог провести разве что дон Клеофас. Но дон Клеофас не владеет каким-то секретом, который знает Огнеплюй. Моя трансформация шла медленно, а потом я ещё долго привыкал к человеческому телу и далеко не сразу всему научился. Он же знает, как всё делать быстро!
– И всё же ты чем-то обеспокоен, – заметил проницательный Фигольчик, надевая свой штиблет. – Радоваться надо, что вы с ней теперь одного вида и можете устроить свою жизнь так, что будете счастливы. Так в чём же дело?
– Просто волнуюсь, – буркнул Драгис, мало ли что?
– Ты что не видишь? – со свойственной ему прямотой рубанул Бык. – Он боится, что его братец Анджелику совсем себе оставит.
Драгис ударом вогнал автоматный магазин на место, а потому звук получился особенно зловещий.
– Ну, это врядли! – с несколько фальшивой беззаботностью протянул Фигольчик. – Не будет же он делать такое родному брату. Да и наша принцесса не промах. Её так просто не возьмёшь!
– У драконов не настолько чувствительная совесть, – возразил Драгис, – Да и родственные чувства тоже весьма относительное понятие, особенно когда дело касается личных интересов. Поэтому я думаю, что Бык прав, ведь Анджелика вылитая Анхе! Что же касается того, сможет ли она обыграть его, если будет в том необходимость, то нет, не сможет. Огнеплюй крайне умён и хитёр. Надежда только на одно – драконы однолюбы, а память у нас хорошая.
– Значит, он до сих пор любит свою Анхе?
– Да. Случаи, когда драконы влюблялись в принцесс не, так уж редки. Но срок жизни у дракона и у человека разный. Тем не менее, дракон всегда выбирает любовь, хранит верность своей избраннице и нередко погибает вместе с ней, когда её жизнь заканчивается.
– Но ведь Анхе должна была давно умереть!
– Для него она жива до сих пор. Он видит её в её потомках и продолжает жить, принимая активное участие в их судьбе.
– А теперь, когда он встретился с Анджеликой…
– Теперь он совершенно непредсказуем.
– Дела-а…
– Самое скверное то, что я перед ним, птенец, – признался Драся ровным голосом, но за этим спокойствием чувствовалась, едва ли не паника.
– Ты? – искренне удивился Бык. – Если ты – птенец, то кто же он тогда?
– Дракон, – был ответ. – Дракон во всех отношениях. И я его боюсь.
Такого ещё никто не слышал от непобедимого Драгиса Драговски. Признание в слабости и страхе в его устах звучало зловеще. Быкович и Фигольчик переглянулись, после чего Фиг сказал, положив руку на плечо их старого испытанного друга:
– Не переживай! У тебя есть мы. Вместе что-нибудь придумаем!
Глава 34. Быть взрослой дочери отцом – 2.
– Это моё дело! Я уже взрослая!
– Гр-р, мяу!
– Спокойствие, коллега, я прошу вас – будьте сдержаннее! И спрячьте, пожалуйста, ваши когти.
Со стороны это выглядело более чем странно – растрёпанная, в сбившихся набок очках, библиотекарша, вжималась в простенок между каталожными шкафами, а на неё, пригнувшись, словно для прыжка, наступал белый кот, размером с бенгальского тигра.
Вокруг кота по полу, по выдвинутым каталожным ящикам, по самим шкафам, бегал крупный розовый крыс в круглых очках, точь-в-точь, как у самой библиотекарши. Крыс явно пытался сдержать кота в его хищном порыве, но тот не обращал на него никакого внимания.
Однако, не дойдя до своей жертвы пару шагов, кот вдруг сел, обернул хвост вокруг себя и улыбнулся по-кошачьи, показав длинные белые клыки. Увидев это, крыс тоже остановился, прижал одну лапку к сердцу, а другой, провёл по лбу, как бы стирая пот. Библиотекарша прислонилась спиной к стене, сложила руки на груди и отвернулась в сторону, выражая обиду и презрение одновременно.
– Познакомь! – мурлыкнул кот басом.
Девушка вздрогнула и посмотрела на него с выражением, в котором смешивались недоверие, удивление и гнев.
– Вот ещё! Чтобы ты его сожрал? – фыркнула она.
– Мисс Фоллиана, – вмешался крыс в их семейный спор, – выслушайте меня, пожалуйста! В намерения вашего батюшки не входит причинять вред капитану Барбарусу. Не так ли, господин Библиотекарь?
– Мр-р!
– Но зачем он тебе? – всё ещё недоверчиво спросила Фоллиана, обращаясь к коту.
– Работа с читателями – прямая обязанность библиотекаря! – промурлыкал кот с хитрым видом.
– Ложь! – крикнула девушка и снова отвернулась, сердито сдвинув брови. – Я тебе не верю.
– Мисс Фоллиана!.. – снова хотел вмешаться крыс, но кот перебил его:
– Я по-прежнему не одобряю твой выбор, дочка! Этот парень – солдафон, а с солдафоном ты можешь хлебнуть лиха. Но ты права – это действительно твоё дело. Мне же он интересен не как зять… Точнее не только, как зять, но и как человек не чуждый нашему делу.
– Что?
– Я поясню! – вставил-таки своё слово профессор Прыск. – Дело в том, что капитан Барбарус автор специфических новаций в области каталогизации фондов.
– Но… Я ничего об этом не знаю!
Фоллиана теперь выглядела растерянной и озадаченной.
– Вот те раз! – рассмеялся кот. – О чём же вы тогда разговаривали?
– О цветах, – ответила девушка, вдруг густо покраснев. – Он очень любит чёрные и красные розы. А ещё о звёздах…
– О любви! – рассмеялся профессор Прыск. – Уважаемый коллега, влюблённые говорят о любви, а вовсе не о библиографии. Я удивлён, что вы это забыли!
– Мр, мр, да, действительно… Вы правы, забыл, – смущённо проговорил Библиотекарь. – Надо бы проштудировать любовную лирику древних. Лонг, Апулей, Сафо…
– Не забудьте про более позднюю классику – Боккаччо, Петрарку и всех остальных, а лучше припомните собственную молодость!
– Что? Но я и сейчас не стар! – возмутился кот.
– Рад это слышать! – примирительно сказал крыс. – Надеюсь, мы услышим ваши песни в следующем марте. Но сейчас у нас несколько иные задачи.
– Да, да, совершенно верно! Давай, дочка, колись, где нам добыть твоего ха…
– Стойте, коллега! Стойте же, пока не испортили всё дело! – воскликнул профессор Прыск. – Зачем же так грубо? Мисс Фоллиана, нам необходимо переговорить с капитаном Барбарусом по весьма деликатному делу, от которого зависят жизни и благополучие нескольких… людей…
– Но его сейчас нет в этом мире, – пожала плечами Фоллиана. – Нашему последнему свиданию помешали, и теперь я нигде не могу найти его след.
– Странно…
– Он что, спрятался? – спросил Библиотекарь, шевельнув ушами. – Храбрец, нечего сказать!
– Не думаю, что здесь имеет место испуг и желание скрыться, – задумчиво проговорил профессор. – Возможно, произошёл несчастный случай, не так ли, мисс Фоллиана?
Девушка повесила голову.
– Это я виновата, – сказала она. – Я была невнимательна к тому читателю и нечаянно заперла его в Архиве. А он… Наверное, он искал меня, чтобы я его выпустила. Но я была в таком состоянии… В общем, он застал меня, когда я… готовилась принять Барбаруса и была в состоянии призыва… Я подумала, что происходит нападение или какое-то вторжение, и бросила в него Александрийскую искру…
– Как ты могла быть так безответственна?! – взревел Библиотекарь. – Эта искра способна испепелить Архив Конгресса за несколько секунд! А читатель? Ах да, помню – его спасла книга, которую он читал последней. Теперь его придётся оттуда извлекать, но это дело техники.
– А что же с вашим женихом? – спросил профессор Прыск.
– Боюсь, что он попал туда же. В эту книгу.
– Ха! Вот это забавно! – усмехнулся Библиотекарь. – Ну, если так, то я их обоих быстренько достану!
– Но я не знаю, где она! – проговорила библиотекарша, ещё ниже опустив голову.
– Что-о?!
– Я не знаю, где эта книга, – повторила девушка, чуть не плача. – Её нет на столе, где он работал, её нет на месте, в фонде…
– Может застановка? – робко предположил профессор Прыск, но Фоллиана только отрицательно покачала головой.
– М-м, застановку она бы сразу обнаружила, – сказал Библиотекарь с гордостью. – Моя кровь и моя школа! Там, где Фоллиана, застановок не бывает.
– Тогда…
– Её украли, – уверенно сказала Фоллиана.
Кот и крыс переглянулись.
– Это мог сделать только он! – прорычал Библиотекарь. – Мышкевич!
– В таком случае, книга в руках Дульери. Проговорил профессор Прыск убитым голосом.
– Значит, навестим Дульери, – ответил Библиотекарь, мрачно улыбнувшись. – И лучше ему вернуть книгу добровольно!
Глава 35. На ковре у шефа – 1.
– Идиот! Что ты наделал?! Мозги совсем протухли на старости лет?
Красный, как помидор Дульери нависал над креслом, в котором сжался в комочек крохотный перепуганный Мышкевич. Со стороны могло показаться, что разъярённый дон орёт на пустое кресло.
– Но босс! – пискнул старичок Мышкевич, когда Дульери сделал паузу, чтобы перевести дух. – Другого способа доставить вам капитана Барбаруса не было. Он там… внутри этой книги!
– Нет, ты, в самом деле, выжил из ума! – сказал Дульери уже спокойным голосом, от которого Мышкевичу стало ещё страшнее. – И это соображение заставило тебя украсть книгу из Архива Конгресса? Такой глупости я мог ожидать от кого угодно, но о тебе я был более высокого мнения.
– Это был единственный способ выполнить ваше задание…
– Значит, единственный способ? А ты не подумал, что никакого толку не будет от твоего усердия, если Библиотекарь заявится сюда и сотрёт нас в порошок?
– Но ведь он не стёр в порошок банду Фигольчика, когда они украли чертежи старой «Пирамиды»!
– Так ведь с ними тогда был мой брат, а они с Библиотекарем, хоть и не закадычные друзья, но в одной команде и одному хозяину служат. А вот я, другое дело. Я сам по себе, и не служу ни одному хозяину!
– Вот как?
Голос, который произнёс эти два слова, был знаком обоим собеседникам. Но отреагировали они на него по-разному. Один с удивлением оглянулся, так что даже привстал из кресла, другой задрожал, как осиновый лист, побледнел и опустился на стул, так-как у него отказали ноги.
Глава 36. Мама.
– Я не представляю, что будет с отцом, когда он узнает!
– Ну, мам!..
– А, что «мам»? Что «мам», я спрашиваю? Мало того, что я должна делать вид, что ничего не вижу и ничего не чувствую, так ведь ещё приходится врать вашему отцу! Моему мужу!..
Крупные слёзы закапали в траву и сразу промочили целую лужайку, от чего она из салатово-зелёной стала цвета морских водорослей, только что вытащенных на берег.
– Ну, мам, это же не навсегда! Мы совсем немного так походим – двести, может триста лет, но никак не больше тысячи! А потом вернём себе свой истинный облик. Ничего здесь нет страшного! Я вот пятьсот лет был попугаем и ничего!
– А, ну, конечно же, ничего! Тебе уж точно ничего, а то, что родители волнуются – куда сын пропал, это тоже ничего?
Огнеплюй уставился себе под ноги и стал ковырять кочку носком ботинка.
– Младший сын влюбился в принцессу, дочь нажила себе книгами очки… Мегги, ведь на тебя так ни один дракон не посмотрит! А теперь, красный птенец – гордость и надежда всей семьи, то пропадает невесть куда на полтысячелетия, то превращается, рыцарь знает во что!
Разговор шёл шёпотом, чтобы не разбудить спящую Анджелику. Серебристо-серая драконесса, желая быть на одном уровне со своими детьми, вынуждена была лечь, смяв несколько десятков деревьев и положив голову на поляну. Теперь она приподнялась, чтобы взглянуть поверх голов Огнеплюя и Мегги, целенаправленно державшихся между ней и принцессой.
– У, конфетка! – толи похвалила, толи отругала девушку почтенная мать драконьего семейства. – Так бы и съела! Ваш отец, говорит – вкусная!
– Ага! – мечтательно проговорил Огнеплюй. – Очень!
Мегги сердито пихнула его локтём в бок.
– Постыдился бы! Нажрался, понимаешь ли, нашей плоти!..
– Так ведь она вам была не нужна после трансформации! – театрально пожал плечами Огнеплюй. – Нет, конечно, если вы хотели стать двумя великаншами рода человеческого, тогда другое дело, но вы изъявили желание превратиться в обыкновенных людей. И куда, спрашивается девать несколько десятков тонн мяса? Я ведь взял-то понемножку от каждой туши… То-есть, от каждого тела. Мне надо было откуда-то набрать массу! Толку от меня было бы чуть, если бы я переродился этаким гномом размером с попугая. Сама по себе плоть не нарастает до нужных размеров – тело надо питать!
– Каннибал!
Она пихнула брата ещё раз и отвернулась с обиженным видом. Драконесса-мама, между тем, продолжала изучать спящую девушку.
– А ведь как было бы просто, – как бы про себя проговорила она, – ам, и нет!
– Мам, ну что ты! – всерьёз испугалась Мегги. – Драся ведь затоскует! И… и она моя подруга!
– А ещё, – вставил Огнеплюй, – я не уверен, что в её теле не осталось того противодраконьего репеллента, которым, как мне рассказывали её когда-то напичкали.
Последнее было явной ложью, и, конечно же, взрослая драконесса сразу поняла это.
– Ладно, раз вы её так защищаете, оставлю вам вашу игрушку, – сказала она, улыбнувшись. – Но ваш вид мне всё равно не нравится!
– Мам, но я же сказал, что это на время…
– Я не о том. Что вы за оборвыши такие? Во что вы одеты? Я за свою жизнь достаточно съела самых разных людей, чтобы разбираться в том, как должен выглядеть тот, кто стоит наверху или внизу их иерархии. Я бы поняла, если бы вы оделись по-королевски – в золото и блестящие тряпки, хоть они и гадость на вкус. А вы… Вы что, решили изображать из себя нищих?
– Нет, мы не изображаем нищих, – пожал плечами Огнеплюй. – Мы и есть нищие.
Из ноздрей драконессы-мамы вылетели два облачка дыма.
– Это ещё почему? – спросила она, видимо еле сдерживаясь.
– Потому что у нас нет денег. То-есть есть, но мало…
– Сынок, ты что, болен? Или может быть, в этом теле ты утратил чувство золота?
– Вообще-то в человеческом теле это чувство сильнее, чем в попугайском, хоть и слабее драконьего, – ответил Огнеплюй, – но дело не в этом. Добыть местное золото мы всё равно не в силах, даже если бы были в драконьих телах – слишком глубоко оно здесь залегает.
– А человеческие сокровищницы?
– Здесь всё немного по-другому устроено. Такие места называются банками и хорошо охраняются…
– Ха! И это я слышу от сына, который ещё подростком хвастал, что ему не страшны никакие армии, и что даже рыцарей он не боится? Нет, ты точно болен!
– Мам, я здоров! С тем, чтобы «взять банк», и Драська справится. Кстати, он здесь это проделывал и не один раз. Дело в том, что мы не хотим идти по пути насилия и преступности. Тем более что у меня это уже было – пятьсот лет пиратствовал, надоело немножко!
– И что же вы намерены делать?
– Мы хотим попробовать жить, как люди. А, чтобы быть среди людей своими, надо найти работу, обзавестись жильём и строить свою жизнь согласно человеческим законам, хоть они частенько такие глупые!..
– Чем же вы намерены заняться?
– Я могла бы заняться проституцией! – радостно воскликнула Мегги, но прикусила язык под взглядом брата. – Или стала бы врачом. Медицину я знаю, правда, больше в теории. Практики маловато…
При этом она оглянулась на спящую Анджелику.
– Я мог бы стать военным… – предположил Огнеплюй.
– Рыцарем?! – ужаснулась мама.
– Вроде того, – признался её сын. – Здесь это по-другому называется и не так выглядит, но суть та же. Мам, поверь, это совсем не так плохо, как кажется. Я тебе потом про рыцарей кое-что интересное расскажу. Но можно и по-другому – работать в полиции. Это что-то вроде стражи. Или пойти в охрану того же банка. Но это лишь на время, потому что я хотел бы стать учителем и преподавать историю!
– Всё с вами ясно! – усмехнулась драконесса. – Нет ничего неосуществимого в ваших планах, но из того, что я знаю о людях, я помню, что такие дела быстро не делаются, а вам надо что-то есть и приодеться получше, чем сейчас. Вот что, дети – посмотрите-ка у меня между седьмым и восьмым зубцом. Ну, да, в районе копчика!
Брат и сестра обошли лежащую, словно на пляже, матушку, и заглянули, куда она им велела.
– Здесь что-то застряло! – объявила Мегги.
– Огги, сможешь вытащить? – спросила драконесса-мама.
– Легко! – хвастливо ответил Огнеплюй, поплевал на ладони и ухватился за странную занозу, засевшую между зубцами в мамином спинном гребне.
Однако это оказалось совсем нелегко. Огнеплюй напрягал могучие мускулы, кряхтел, ругался сквозь зубы, но неразличимый в темноте предмет, никак не поддавался. В конце концов, он забрался на материнский хвост, ухватился обеими руками за подобие какой-то конической трубки, и потянул так, что глаза у него чуть не вылезли из орбит!
Раздался хруст, драконесса ойкнула, а её сын взвился в воздух, как распрямившаяся пружина и улетел в ближайшие кусты!
– Мама, тебе больно? – воскликнула Мегги, (по-прежнему шёпотом).
– Нет, щекотно! – ответила большая драконесса. – Как-то непривычно, что этой штуки там больше нет.
– Интересно, почему это никто не интересуется, больно ли мне? – проворчал Огнеплюй, выбираясь из кустов.
– Это меч? – спросила Мегги, разглядывая широкий клинок почти два локтя длиной, который он держал в руках.
– Нет, это раннелемурийский наконечник копья, – пояснила мама. – Мне его оставил один очень решительный герой. Этакий проторыцарь. Храбрый, но костлявый и со странным привкусом. Почему он решил, что меня можно убить, воткнув копьё мне в задницу, я так и не поняла. Эх, давно это было! Ещё до того, как я встретила вашего папу.
– Но зачем он нам? – удивилась Мегги.
– Присмотритесь к нему повнимательнее.
Они присмотрелись.
– Ба! – воскликнул Огнеплюй.
– Ранние лемурийцы не знали иного металла, кроме золота, – пояснила мама. – Поэтому он и сохранился. Но по той же причине он застрял, не проникнув сквозь мои пластины. Золото не бронза, а тем более не сталь, иначе тот парень мог бы наделать мне неприятностей. Оно сохраняется без изменения уйму времени, но плохо работает в качестве клинка. Я даже вытаскивать не стала это копьё – не мешает, а смотрится круто! Есть чем прихвастнуть перед парнями. Ваш папа, тот вообще глаз отвести не мог от этой пирсухи! Потом древко обломалось, и даже обломок рассыпался, а про наконечник я почти забыла. Он потянет килограмма на три, а если удастся доказать его древность, то цена удесятерится.
– Ух, ты!
– Пользуйтесь на здоровье!
Драконесса поднялась и расправила крылья, затмившие звёзды.
– Передавай привет папе!.. – ляпнула Мегги, но тут же в испуге закрыла рот рукой.
– Лучше я скажу ему, что не нашла вас! – смеясь, ответила мама, и, подняв небольшой ураган, взмыла к облакам.
У Анджелики отлегло от сердца. Конечно, она не спала, и слышала весь их разговор до последнего слова, но боялась пошевелиться. Она знала, что друзья не дадут её съесть, даже собственной маме, но всё же… Тот, кто хоть раз побывал в пасти дракона, кого, словно виноградину сжимали между громадных зубов… Тот… Эх… В общем… Такого она никогда не забудет!
