Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть VI. Ключ
Глава 86. Будем думать!
– Дрась, может, поешь что-нибудь? Давай яичницу пожарим? А хочешь пивка или чего покрепче?
Ответом на эту искреннюю заботливость было молчание. Если бы их друг стонал от боли, рыдал в подушку или ругался на чём свет стоит, было бы проще и легче. Но несгибаемый гангстер Драгис Драговски неподвижно лежал на кушетке, уставившись в потолок совершенно пустым взглядом.
Так продолжалось уже двое суток после того, как они привели его на квартиру Умника. Сам хозяин квартиры и его брат – антипод, сидели теперь в двух разных запечатанных бутылках, стоявших на комоде, и злобно поглядывали на компанию, не обращавшую на них никакого внимания.
Иногда они начинали беззвучно ругаться друг с другом, корчили друг другу рожи и выделывали всякие неприличные жесты. Но это было никому не интересно.
– Что с ними делать-то теперь будем? – спросил Бык, когда Фигольчик выставил это двойное украшение на комод.
– Можно ничего не делать, – ответил Фиг, задумчиво разглядывая братьев. – Если оставить их как есть, то сами они оттуда не выберутся. Но остаётся опасность того, что кто-нибудь эти бутылки разобьёт или раскупорит. И тогда всё закрутится по-новому. Так что я их, при случае, либо в океан заброшу, либо закатаю в бетон.
– А не жалко?
– Этих?
Фигольчик хмыкнул с таким видом, словно ему предложили пожалеть вирус гриппа и не травить бедных микробов антибиотиком.
– Ну, во-первых, – сказал он, – им там не так плохо, как тебе кажется. Каждый из них в пределах бутылки может создать себе такую обстановку, какую пожелает, но заниматься своей деятельностью сможет лишь в теории. Время для них сейчас не существует, зато и вреда никакого они не смогут принести.
– Так значит, в этом мире не будет больше ни ума, ни глупости?
– Нет, что ты! Всё это возникло и здесь, и в других мирах уже слишком давно, а потому существует само по себе, развивается и растёт, поддерживаемое людьми. Не будет новых грандиозных глупостей, вроде секты Святого Мика или общества по передачи детородной функции мужчинам. Но, повторяю – не будет новых, а старые останутся. С другой стороны чрезмерное умничанье тоже затормозится. Надеюсь, что здесь люди не станут придумывать оружие, уничтожающее города одним ударом или машины, преобразующие человеческое сознание настолько, что собственный мозг начинает отмирать. По крайней мере, эксперименты Глупника с логическо-временными парадоксами прекратятся и сгладятся.
На том они и порешили. Предоставить миру, развиваться самостоятельно, не подгоняя его и не внося никакие излишества, выглядело самым разумным решением.
Правда, Быкович подумал при этом – а как же быть с борьбой между добром и злом? Ведь здесь была точно такая же ситуация, как в противостоянии ума и глупости. Обе силы были нетерпимы друг к другу, обе находились в состоянии непрерывного противоборства, и баланс между ними постоянно нарушался, что приводило к периодическим конфликтам и кризисам.
Точно так же они постоянно проникали друг в друга, переходили друг в друга, и вообще случалось, менялись местами, но каждый раз разбегались в испуге от ими же содеянного, и возвращались на прежние позиции.
Но покрутив – покатав эту мысль между рогов, Бык выкинул её за ненадобностью. Фиг был ему другом, Дульери врагом, но таким врагом, которого он предпочитал, например, любому из сидевших в бутылках. В любом случае Фига и Дулю сажать в бутылки было некому, так что придётся дальше жить с добром и злом, нравится это кому-то или нет!
Их проблемой сейчас был Драгис. Ещё во время событий в небоскрёбе, когда Быкович пришёл в себя и обнаружил, что он привязан к креслу на колёсиках, а рядом в таком же положении находится Фигольчик, ему, после некоторых усилий, удалось сломать подлокотники, сбросить путы и освободить товарища.
Драгиса они нашли стоящим на коленях посреди сцены. Голова его была опущена, глаза смотрели в пустоту, а руки прижимали к полу двух задушено попискивающих близнецов – Умника и Глупника.
Пока Бык пытался привести друга в чувство, Фиг занялся братьями, и вскоре они уже сидели в найденных в мусорной корзине бутылках из-под минералки, которая обычно присутствует на столах во время заседаний. Как он это сделал, Бык не разглядел, да и не был уверен, что хотел бы это видеть.
Драгис с тех пор не произнёс ни слова. После некоторых уговоров он встал и дал себя увести, а когда они прибыли в квартиру Умника, где до сих пор было их временное убежище, улёгся на койку и больше не шевелился.
Бык даже пару раз спохватывался – дышит ли он? Но Драгис дышал, и сердце его билось, однако окружающий мир больше не интересовал его. Возможно, он даже ничего не видел и не слышал, но не потому, что лишился зрения и слуха, а просто, потому что не хотел.
Они бы, наверное, так и не узнали, что произошло там, в зале, пока сами пребывали в отключке. (Валявшийся в стороне автомат с расстрелянным магазином, разнесённое пулями зеркало и высаженное стекло, говорили о том, что здесь стряслось что-то серьёзное, скверное и печальное, но что именно, было неясно.) Однако Фиг вдруг вспомнил о манере Глупника делать видеозаписи того, что происходит, и предположил, что здесь где-то стоит камера.
Она и вправду нашлась в одном углу зала под потолком, и должна была охватывать и зал, и сцену. Дальше, пройдя по проводу, они обнаружили записывающее устройство уже подключенное к монитору.
То, что они увидели, отмотав запись назад, повергло обоих в полное недоумение.
– Не понимаю, почему он в неё стрелял? – спросил Быкович шёпотом.
– Он её не видел! – с уверенностью ответил Фиг. – Он стрелял во что-то или в кого-то ещё, как это ему представлялось. Скорее всего, на ней была мимикрийная маска, которую она сама не ощущала на себе. Такая маска не отражается в зеркале и не фиксируется записью, поэтому мы её не видим. Драгис не безумец и просто так стрелять не будет.
– А единорог? Откуда он взялся? Это точно Анджелика в него превратилась?
– Нда-а, теперь наша принцесса выглядит, как единорог! Это было бы красиво, если бы не было так стрёмно. Видимо тут не обошлось без вмешательства магических сил. Придётся теперь ещё и с этим ребусом разбираться, но сначала позаботимся о Драсе.
Они позаботились, и всё было бы ничего, если бы тот дал себя накормить. Но зубы гангстера были плотно сжаты, и любые попытки соблазнить его едой оказывались тщетны.
– И что теперь? Он так с голоду помрёт! – поделился своей тревогой Бык, отозвав Фигольчика в другую комнату.
– Как дракон он может долгое время обходиться без еды, – не слишком уверенно сказал Фиг.
– Сейчас он в человеческом теле, – возразил Бык, – как и мы с тобой. Ну, почти. А это значит, что питаться он должен, как человек, иначе будет ему капут!
– Ты же не питаешься, как человек! – попытался пошутить Фигольчик. – До сих пор потихоньку сено трескаешь, я-то знаю!
– Это моё дело! – отрезал Бык. – Я могу, есть человеческую еду и ем её. Просто сено вкусное, и нет ничего плохого, если я время от времени съем охапку, пока никто не видит.
– А мясо?
– Могу, есть и мясо, но для меня оно отвратительно. К тому же если я начну, есть мясо помногу и привыкну к нему, то озверею и стану опасен. А оно мне надо? Речь не обо мне, а о том, как нам его на ноги поставить.
– Увидит принцессу – сам вскочит, – резонно заметил Фигольчик.
– Так откуда же её взять? – махнул рукой Бык. – Бегает ведь так, что в жизни не догонишь!
– Пойдём по следу и найдём, – пожал плечами его рассудительный приятель. – Единорог, который скачет по крышам и перелетает через улицы, должен оставить в городе много следов. И ещё, кое-что! Как ты думаешь, она ведь устанет после того, как набегается?
– Ну?
– А ещё, что с ней будет при этом?
Бык задумался.
– Проголодается, наверно, – предположил он.
– Вот именно! – воскликнул премудрый Фигольчик. – А что, по-твоему, ест единорог?
Бык вдруг взглянул на друга, словно увидел его впервые.
– Сено! – восхищённо прошептал он.
– Точно! А ещё овёс, яблоки, морковь и всё что подходит травоядным парнокопытным. И непарнокопытным тоже. Об этом ты знаешь лучше меня. Так что мы можем начинать поиски…
– С овощного рынка! Там и слухи узнаем. Вот только…
– Что?
– Если кто-то нашу девушку приютил, а судя по всему это так, раз она по городу больше не бегает, то, как мы поймём, что этот человек покупает корм для неё, а не для какой-нибудь лошади?
– Будем думать! – ответил Фигольчик, разведя руками. – На что нам головы даны? Начнём прямо сейчас, но по очереди – сегодня ты с Драсей посиди, а я на рынок сбегаю. Завтра поменяемся. Кстати, тебе там купить чего-нибудь?
Глава 87. Технические затруднения.
– Мне так стыдно!
Анджелика покраснела настолько, что это стало видно сквозь шерсть.
– Принцесса, вам совершенно не о чем беспокоиться! Поверьте, вы не доставляете никаких хлопот, которые были бы в тягость. Вот когда мне приходилось ухаживать за Пегасом, это было действительно непросто!
От этих слов девушка смутилась ещё больше, но выбора не было: назвался груздем – полезай в кузов, а назвался единорогом – иди в стойло.
Проблема обнаружилась, когда она поняла, что не может пользоваться дамской уборной. До этого её выручал маленький сквер за зданием Архива, но приходить туда можно было только в ночные часы, да и то с оглядкой, чтобы не попасться на глаза полицейскому патрулю или случайному прохожему. Вот тогда Библиотекарь и профессор Прыск решили, что ей требуется настоящее стойло.
Это случилось в первый же день, а точнее вечер, после того, как розовый крыс привёл её в Архив Конгресса.
– Поверьте, Анджелика, у нас почти нет выбора, – уговаривал её необыкновенный учёный. – У меня уже была мысль, спрятать вас среди цирковых лошадей. Это можно было бы сделать, замаскировав ваш рог под султан. Но что прикажете делать с копытами? На них ведь туфельки не наденешь! По той же причине вас не получится спрятать ни в зоопарке, ни среди пони, которые катают детишек в городском саду. Лучше вас вообще никому не показывать. Нет, только поймите меня правильно – вы очень красивы, но это может сослужить дурную службу! Вы сразу бросаетесь в глаза! В Архиве же вас никто не увидит, по той простой причине, что туда сейчас никто не ходит. К тому же вы там будете под сильнейшей защитой. Я имею в виду вашего старого знакомого – Библиотекаря. Заодно посмотрите на то, каков он с виду, а то ведь до сих пор вы его только слышали.
Анджелика понимала, что он прав и вскоре её копыта защёлкали по крыше здания Архива Конгресса. Потом была история с пролезанием сквозь слуховое окно, в котором она едва не застряла. Но всё обошлось, и девушка оказалась внутри хранилища мудрости.
Библиотекарь их уже ждал – профессор Прыск ухитрился позвонить ему с полдороги, развинтив на одной из крыш железный шкаф с соединениями телефонных проводов. Встреча с этим типом оказалась неоднозначной.
Первым делом крупный грузный дяденька, с виду, лет за пятьдесят, (с какой-то кошачьей физиономией), встал перед ней на одно колено и выразил своё почтение и преданность принцессе, служить которой для него, оказывается, и почёт, и обязанность, и удовольствие!
Сразу после этой «торжественной части», он объявил, что они немедленно отправляются в Колдовской замок, поскольку его хозяин и так обещал кучу неприятностей ему и разгильдяю Фиглориусу, за то, что они допустили всё, что случилось неприятного с его гостьей!
Конечно, Анджелика пришла в ужас от этих слов, ответила на всё категорическим отказом, и уже высматривала себе путь для отступления, так-как всерьёз опасалась, что её могут принудить идти туда, куда она не хочет.
Их примирил и успокоил профессор Прыск. Библиотекарь, на удивление быстро остыл, после чего извинился в изысканных выражениях, и ещё раз заверил принцессу в том, что он готов всецело ей служить. А по поводу Колдовского замка сказал, что она может не беспокоиться – всё равно там время течёт по-своему, и не имеет никого значения, когда они вернутся – сейчас или через год. Что же до его желания отправиться туда немедленно, то он обязан был попытаться её уговорить.
У девушки от всего этого голова пошла кругом, но тут обнаружилась ещё одна причина этого головокружения – голод! Она ничего не ела с тех пор, как угощалась багетами в плену у Глупника. Конечно, в животе давно урчало, а глаза сами собой скашивались в сторону фикуса, растущего в углу кабинета, где происходил их разговор с Библиотекарем.
Её немедленно повели в буфет, но тут выяснилось, что его ресурсов маловато! Пирожные были неплохи, но съесть их, так чтобы наесться, означало нажить себе лишних проблем. То же самое получилось и с тостами, и с сэндвичами и с гамбургерами.
Эти человеческие изобретения, которые люди придумали себе на погибель, годились, по словам профессора Прыска, только для крыс и свиней. Анджелике не хотелось превращаться в свинью, поэтому она набросилась на салат, предназначенный для гамбургеров. Правда, его хватило лишь на небольшой перекусон.
– Придётся с утра сбегать на рынок, – сказал Библиотекарь. – Ваше высочество, вы что предпочитаете – яблоки или морковь?
От этих слов у Анджелики потекли слюнки. Что за странный вопрос? Подойдут и яблоки, и морковь, и репа, и капуста, и огурцы, и груши, и салат, вроде того, который она только что съела. А ещё, ей почему-то хочется чего-нибудь сухого и хрустящего! Сырую овсянку что ли?
Но всё это, наверное, стоит немалых денег, а у неё с собой нет ни цента из того, что приносил в мотель Огнеплюй. И другого источника средств тоже нет…
Эти её слова вызвали приступ веселья у Библиотекаря и его крысовидного коллеги. Какие пустяки! Принцессе не стоит об этом беспокоиться. Все расходы берёт на себя тот, для кого деньги в любом их виде представляются лишь пылью по сравнению с истинными богатствами!
Анджелика не до конца уяснила значение этих слов, но больше не заговаривала со своими покровителями об «этих пустяках».
Первая партия провизии прибыла к десяти часам утра. Библиотекарь набрал всего, что могли предложить сады, поля и огороды, снабжающие городской рынок, причём в таком количестве, что пришлось нанять для перевозки небольшой грузовичок.
Надо ли говорить о том, с каким удовольствием Анджелика набросилась на всю эту роскошь! И стоит ли описывать её ужас, когда она поняла, что сбегать в сквер не получится, потому что наступил день.
Под стойло оперативно приспособили два подсобных помещения на первом этаже, выходящих окнами во двор Архива Конгресса. Одно из них предназначалось в качестве спальни принцессы, ставшей единорогом, а другое служило ей для отправления естественных потребностей.
Как существо разумное и цивилизованное, Анджелика нуждалась в таком разделении. И по той же причине ужасно стеснялась положения, в которое попала.
Больше всего она боялась забыться и уронить яблоко там, где этого не следовало делать. Ведь ей не возбранялось ходить и даже скакать по всему Архиву, а инстинкты у неё нынче были лошадиные. (Или козьи?)
– Ну-с, теперь давайте обсудим, что у нас есть в отношении поисков ключа, после всех наших исследований, мытарств и приключений! – с видом председателя научного собрания сказал Библиотекарь, когда они решили все технические вопросы и расположились в пустующем читальном зале для разговора о проблемах насущных. – Как я понимаю, тетрадь капитана Барбаруса погибла?
– Не совсем, – со смущённой улыбкой сказал профессор Прыск и вытянул лапку подушечками вверх, как будто просил подаяния.
Сделав несколько вдохов и выдохов, словно спортсмен перед исполнением трудного упражнения, он подул себе на ладонь… конусом розового пламени!
Анджелика удивлённо распахнула глаза, а Библиотекарь издал такой звук, какой издал бы наверно художник, увидевший, как его лучшие творения летят в лужу.
– Не беспокойтесь, коллега, заявил нарушитель противопожарных правил, – этот огонь не повредит ничему. Без моего ведома. Вот, взгляните!
На раскрытой ладони у него лежал старинного вида компас, стрела которого показывала почему-то не на север, а на Библиотекаря.
– Зло-пьеса, как я понимаю, у вас в кармане?
– Совершенно верно, ответил Библиотекарь, нахмурившись, и отвёл в сторону борт пиджака, так что стал, виден внутренний карман, снабжённый миниатюрным сейфовым шифровым замком с вертушкой.
– Этот компас, – пояснил профессор Прыск, – показывает на местонахождение капитана Барбаруса, где бы он ни находился. Именно благодаря ему, будучи на борту галеона сеньора Самбульо, я смог определить, что мир, сквозь который мы пролетаем, это именно то, что мне нужно! Правда, это случилось в грозовых облаках, так что мне пришлось прыгнуть с огненным парашютом…
– И приземлиться мне на спину! – не удержалась Анджелика. – Я и так себя не помнила от страха, а вы меня окончательно перепугали!
– Ещё раз, дорогая принцесса, нижайше прошу у вас прощения! – церемонно поклонился профессор Прыск, не переставая при этом улыбаться. – А заодно, позвольте выразить вам искреннюю благодарность за спасение. Если бы не вы, меня ждала бы весьма жёсткая посадка на какую-нибудь крышу или мостовую. Полагаю, что при этом от меня осталось бы лишь мокрое место. Так что я обязан вам жизнью, принцесса Анджелика! Но, я продолжу. Для изготовления этого компаса мне пришлось пожертвовать единственной вещью капитана Барбаруса, какой я располагал – тетрадью его стихов. Но благодаря тому, что компас сотворён с помощью особой технологии огненной трансформации, я в любой момент могу сделать вот так!
Он снова подул на свою ладонь и предмет, лежавший на ней, вдруг изменился, превратившись из компаса в небольшую тетрадь с твёрдой обложкой без надписей.
– Я думаю, как компас, этот артефакт больше не нужен, и мы можем снова использовать его в качестве источника информации.
– Да, но что же вы узнали из этой тетради? – спросил Библиотекарь с нетерпением, а Анджелика инстинктивно поставила уши торчком.
Прыск рассказал об их с сеньором Самбульо открытиях, выводах и предположениях.
– Не солгу, если скажу, что провёл на борту огненных галеонов одно из самых приятных столетий своей жизни, – подытожил он. – У вас потрясающие предки, Анджелика! Жаль, что это семейство Самбульо попало в межпространственую карусель. Когда мы закончим разгадывать головоломку вашей нынешней ситуации, я обязательно попробую что-нибудь для них сделать!
Анджелика тихо заржала, не в силах совладать с охватившими её чувствами.
– Вы провели там столетие? – спросил Библиотекарь, любивший выяснять всё до конца.
– Приблизительно, – ответил профессор Прыск. – Возможно расхождение в десять – двадцать лет, ведь я не сразу догадался считать своё индивидуальное время с помощью зарубок на фальшборте, а никаких иных приборов для измерения у меня не было. Так что, как видите, я мог себе позволить хорошенько обдумать нашу проблему. Но всё равно, помощь дона Самбульо была при этом неоценима!
– Значит, у нас теперь есть точный адрес книги, в которой содержится ключ позволяющий перемещаться между мирами? – спросила Анджелика.
– Да, – ответил Библиотекарь, – у нас есть почти всё, что требуется. Беда лишь в том, что попасть в нужный нам мир в настоящее время проблематично!
– Разве у вас больше нет той книги, с помощью которой вы меня отправили туда, когда я хотела найти Фига и Быка?
– Есть-то она, есть, – сказал Библиотекарь с долей неудовольствия, – но беда в том, что она составляла с формуляром возвращения единую систему! Теперь же, когда формуляр утрачен, я не могу ручаться за то, что вы попадёте именно в то измерение, которое требуется. Можно, конечно, выписать новый формуляр, но у меня это врядли получится. Я не занимался такими вещами уйму времени. Вот если бы здесь была Фоллиана… Это ведь входило в её обязанности!
– А ваши собственные возможности? – спросил профессор Прыск. – Вы же способны передвигаться между любыми библиотеками, где бы они ни находились? А там, как раз есть библиотека…
– Я удивляюсь вам, профессор! – проговорил Библиотекарь, не без сарказма в голосе. – Вам должна быть известна разница между библиотекой и нагромождением полок, заполненных книгами!
– Собрание Великого Инквизитора не каталогизировано? – догадался профессор Прыск.
– Точно! Там полный хаос! Фактически, это свалка книг, в которой ничего невозможно найти. Кустарная каталогизация капитана Барбаруса – просто прорыв в цивилизацию по сравнению с дикостью, которую допустил в своём хозяйстве обормот Дульери! К сожалению, этой новацией я тоже не могу воспользоваться, так-как это не более чем любопытный эксперимент дилетанта.
– Но что же нам делать? – воскликнула Анджелика, которой рассуждения учёных мужей напомнили пословицу – «Куда ни кинь – всюду клин!» – Неужели выхода нет и всё потеряно?
– Что вы, принцесса, что вы! – спохватился Библиотекарь. – Выход всегда есть. Более того, этих выходов несколько, просто мы пока не знаем, какой из них лучше, и стараемся отмести все варианты, которые неприемлемы. Так легче найти правильный путь!
– Мне представляется наиболее правильным расспросить обо всём самого капитана, – сказал профессор Прыск. – Кстати, от мисс Фоллианы нет известий?
– Нет, – мрачно ответил Библиотекарь. – Видимо, поиски затянулись или что-то стряслось. Но я не чувствую никакой тревожной пульсации со стороны книги. Значит, панику пороть не стоит и можно ещё подождать. А иначе я бы уже давно был там.
– Но есть ещё одно предположение, – задумчиво произнёс Прыск. – Я почти уверен, что капитан Барбарус не утратил связь с миром, который является его Родиной. Если нам удастся эту связь найти…
– Но, как вы собираетесь её искать и где?
– Пока не знаю, но знаю, кто может мне в этом помочь. Вот только бы не быть при этом съеденным раньше времени!
