Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть VI. Ключ
Глава 16. Интермеццо двадцать четвёртое – эсти
По крайней мере, быстроходный приватир, встретивший нас на второй день после того, как «Анхелика» отчалила от пристани в Амстердаме, никаких бумаг не потребовал.
Узкая длинная лодка с бортами такими низкими, что они едва не касались воды, бесшумно вынырнула из тумана и устремилась к нам с уверенностью, граничащей с наглостью.
Люди, которые сидели на вёслах в этой посудине, могли привести в замешательство кого угодно! Представьте десяток невысоких, жилистых, невероятно тощих мужиков, одетых в такие гнилые лохмотья, что проще было бы опутать себя морскими водорослями. Свои волосы эти типы видимо никогда не стригли и не чесали. Я уже не говорю про мытьё, а потому непонятно было какого цвета эти жеваные патлы, свисавшие ниже пояса. Картину дополняли сморщенные лица землистого цвета и водянистые глаза, толи зелёные, толи голубые. Прям, команда утопленников!
Но то, что это живые люди, мы вскоре убедились, когда они стали по-обезьяньи карабкаться к нам на борт с короткими дубинками в руках. Первыми на их пути попались старики свирры.
Если нападавшие надеялись на лёгкую победу, учитывая почтенный возраст их противников, то они глубоко ошибались. Ходившие юнгами в походы ещё с прадедом дона Мигеля, старые головорезы, может и не могли похвастать прежней быстротой, но дело своё не забыли, и первые двое из нападавших тут же рухнули на палубу – один с перерезанным горлом, другой, судорожно пытаясь запихать обратно внутренности из вспоротого живота!
В то же мгновение погибли ещё двое из пытавшихся взять нас на абордаж – Ганс поймал их своими ручищами и сшиб между собой. Магдалена, показавшаяся из каюты, успела метнуть в толпу врагов четыре ножа, тяжело ранив двоих и убив одного, и тут на оставшихся разбойников налетел дон Мигель с толедской дагой в руке!
Я уже говорил, что наш воспитанник превосходно владел холодным оружием, но это надо было видеть! Волк не так лихо режет овец в закуте, как это проделывал со своими врагами вчерашний мальчик, всё ещё не расставшийся с подростковой хрупкостью и угловатостью. В считанные мгновения всё было кончено, только ещё хрипели раненые, корчившиеся на залитой кровью палубе!
Но и они недолго радовали нас своим обществом – одному, с пробитым горлом, Ганс милосердно свернул шею, другой же сообразив, что положение его безнадёжно, достал из лохмотьев небольшую зелёную ягоду, сунул в рот, дёрнулся пару раз и затих.
– Эсти, – констатировал старый свирр, видимо уже сталкивавшийся в море с этими странными людьми. – Далеко зашли от своих берегов. Надо держать ухо востро – эсти частенько нападают целыми флотилиями на таких вот щуках, и никогда не сдаются в плен!
Тут мы заметили, что тоже понесли потери – второй старик лежал на палубе с раскроенным черепом. Кто-то из нападавших задел-таки его по затылку своей дубинкой. Он был ещё жив, но Магдалена, бросившаяся рядом с ним на колени, сказала, что положение безнадёжно.
Старый боец умер к вечеру того же дня и был похоронен в пучине морской, зашитый в парусину при соблюдении морских традиций и отдаче почестей. Убитых эсти мы побросали за борт сразу, там, где состоялось сражение, привязав каждому к ногам камни балласта. Их лодку проткнули остриём багра и тоже отправили на дно, так-как нам она была не нужна, а оставлять её дрейфовать, значило привлечь излишнее внимание.
Теперь мы шли с заряженными пушками, поглядывая во все стороны, а в тумане прислушиваясь – не раздастся ли плеск вёсел. Выяснилось, что наши опасения не напрасны – эсти нападали ещё дважды, но оба раза до абордажа дело не дошло.
Первый раз на нас обрушился град камней из тумана. Видимо туман нашим новым недругам не был помехой, потому что камни сыпались плотным потоком, накрывая палубное пространство, и лишь немногие ударялись о борт «Анхелики». Мы даже не смогли определить – использовали эсти какие-либо метательные устройства или просто бросали свои нехитрые снаряды хорошо натренированными руками?
Нам оставалось лишь укрыться за палубными надстройками, потому что высунуться было просто невозможно. Ясно, что вслед за этой артподготовкой будет штурм, и скорее всего к нам пожалует намного больше эсти, чем в прошлый раз.
И тогда Ганс взревел, как раненый бык на арене, прикрыл голову руками, подбежал к пушкам и дал залп картечью в туман, наугад, соблюдая лишь приблизительное направление, откуда прилетели камни! Это стоило ему нескольких шишек, но град камней прекратился, и в тумане раздались крики. Но этим дело не кончилось – дон Мигель подбежал к пушкам противоположного борта и тоже шарахнул дуплетом в туман, где проскользнула длинная, узкая тень.
Наш противник был горазд на коварные атаки, упрям и мстителен. По сути, мы представляли собой довольно тощий кусок для пиратов, но эти нищеброды, видимо видели в нас богачей! А может быть их кодекс чести предписывал мстить за погибших товарищей до победного конца?
Третье и последнее нападение произошло ночью. Люди спали вполглаза, я вообще не спал, грея свой насест на мачте. Тем не менее, нас спасло только то, что, внезапно налетевший ветер, сдул туман в котором «Анхелика» шла уже несколько дней. И тогда я увидел целых семь лодок-щук обходящих нас полумесяцем, словно стая хищников жертву!
Теперь их численное превосходство было налицо, но при отсутствии огнестрельного оружия, оно не имело значения. И всё же они предприняли попытку атаки, только теперь их встретил уже прицельный огонь из наших древних кулеврин, к которому Магдалена присоединила выстрелы из имевшейся на борту крупнокалиберной фузеи. Дон Мигель тоже достал свой скорострельный пистолет, прошивавший по два-три тела, так-как стрелял он почти в упор.
В общем, из семи атакующих нас лодок ушло только две, да и то лишь потому, что они при первых же выстрелах изменили курс, и стали спешно удаляться прочь от «Анхелики». Пока наши стрелки расправлялись с теми, что пытались нас атаковать, сбежавшие эсти были уже далеко.
Магдалена и дон Мигель послали им вслед несколько выстрелов, но попали в кого-нибудь их пули или нет, осталось неизвестным. По крайней мере, больше мы эсти не видели.
Глава 16. Интермеццо двадцать пятое – огненные галеоны
Вскоре мы достигли берегов Исландии, которая оказалась очень приятным островом, лишённым крупной растительности, но сплошь зелёным. Жители здесь отличались приветливостью и миролюбием. Не верилось, что это потомки викингов, наводивших ужас на окрестные народы, каких-то пятьсот лет назад.
Когда они узнали, что нам удалось уничтожить большую часть эсти, терроризировавших местных рыбаков, наша популярность взлетела настолько, что мы едва не сделались героями очередной саги, которыми этот остров богат, как северные скалы чайками!
А может быть, и сделались, я не проверял. Нас неделю едва не носили на руках, ведь банда пришлых нищебродов уже год не давала людям жить спокойно, а собираться вместе и давать отпор неприятелю, местные уже разучились.
Мы с выгодой обменяли свой сахар и шёлковые нити на китовый жир, ценившийся в Южной Европе, но это была последняя удачная торговая сделка, потому что дальше произошёл ряд событий, круто изменивших нашу судьбу.
Прежде всего, нас постигла новая внезапная утрата – заболел и через пару дней умер второй престарелый свирр из нашей команды. Не помогли ни усилия Магдалены, ни старания местного доктора, который хоть и честно пытался помочь больному, но пожимал плечами и говорил с грустной улыбкой, что, увы, ему не известно никакое средство против старости!
Старика похоронили на местном кладбище, сделав на камне надпись на голландском, латыни и испанском, которого здесь никто не знал, так что мы могли не опасаться быть раскрытыми.
Не успела немного утихнуть печаль, как до нас дошли сведения, которые могли касаться предмета нашего поиска. Разговаривая с местными рыбаками, за кружкой подогретого эля, мы услышали такую историю:
Прошлой осенью, возвращаясь с промысла, незадолго до того, как эти воды перестали быть судоходными, один китобойный барк видел странную картину – несколько чудных по очертанию, видимо военных, но как будто необитаемых судов, проследовали, будто влекомые неведомой силой на север. Как они двигались было непонятно, потому что от их мачт и парусов остались лишь обломки и обрывки.
На сигналы и крики с барка корабли не отвечали, а на их палубах не было видно никакого движения. Суеверные китобои решили, что перед ними корабли-призраки, вроде Летучего Голландца, и вскоре получили подтверждение своим опасениям – на полпути к горизонту, прямо по курсу странной флотилии загорелось и замигало огромное пятно размером с холм или большую скалу! Поверхность этого пятна была похожа на радужную плёнку в стоячей воде, но в этой радуге присутствовали только огненные тона. Когда это пятно, напоминавшее наполовину опущенное в воду, тусклое солнце, загорелось перед призрачными кораблями, они сразу прибавили ход и вскоре все, как один вошли в него, словно в ворота… После этого огненное пятно тут же свернулось в яркую точку, и через миг исчезло.
Налицо был портал, который мог быть открыт с помощью чьей-то определённой воли. Но чьей? Дон Самбульо-отец такого не умел, его жена и старшие сыновья, тоже. Да и не было никакого доказательства, что это были их корабли.
Искусство открывать порталы очень непростое, к этому нужно иметь способности, весьма редко встречающиеся у людей. Из ныне живущих ими обладала только Магдалена, да и то она с моего позволения ходила лишь проторенными путями, когда это было возможно.
Однако это походило на шанс, который нельзя было не проверить. И мы снова отправились в путь.
В качестве недостающих матросов мы тогда наняли двух китобоев с того самого барка, которые заодно обещали проводить нас к месту, где видели призрачную флотилию. Конечно, нам следовало быть осмотрительнее с этими людьми, которых удалось соблазнить деньгами и выпивкой, но которые не болели за благополучный исход нашего дела, а искренне надеялись, что никаких чудес в море с ними больше не случится.
Оставить Магдалену на берегу, у дона Мигеля снова не получилось, и мы вскоре отплыли, имея в качестве цели не какую-то землю, а неопределённую точку в океане.
Что тут сказать? Такое случается – рвёшься к чему-либо, стараешься, преодолеваешь массу препятствий, переживаешь кучу приключений, а когда вдруг видишь прямо перед собой желанную цель, то не веришь своим глазам, останавливаешься, медлишь…
Не прошло и трёх дней, как мы были на месте. Без всяких проволочек, без преград и трудностей, просто пришли туда, куда хотели, ведомые людьми знающими море, как свои пять пальцев. И надо же! То самое пятно было там. И корабли тоже…
Представьте себе, какой это был шок! Мы буквально впали в ступор, когда увидели, как флотилия из восьми горящих, как пламя, но не сгорающих, словно по живому огню идущих, кораблей, каждый из которых мы знали в лицо, ибо это действительно были корабли старшего дона Самбульо, торжественно проследовала к открытому огненному порталу и также торжественно канула в него!..
Я даже заподозрил, что мы видим не реальные галеоны, а нечто, что в последующие времена назовут кинофильмом. Только сейчас эта запись была сделана не посредством технической аппаратуры, а каким-то иным способом.
– Идём туда! – крикнул дон Мигель, но его приказ не был исполнен.
Мало того, нас вдруг потащило куда-то вбок, как будто «Анхелика» была неуправляема! Все оглянулись и увидели брошенное рулевое весло, а за кормой наш быстро удаляющийся ялик, над которым мерно взмахивали две пары вёсел. Нанятых китобоев на борту корабля не было!
Дальнейшее произошло за считанные секунды. Ганс бросился к рулевому веслу, но ему явно не везло с ним по жизни – раздался треск, и парня вышвырнуло вместе с веслом за борт!
В то же мгновение у нас снесло мачту, будто ножом срезало, и я увидел, как в воздухе мелькнуло тело моего воспитанника, вцепившегося одной рукой в снасть!..
– Магдалена, спасай дона Мигеля! – крикнул я, сам не имея возможности двигаться – страшный порыв ветра прижал меня к двери кормовой каюты, а потом и вовсе затянул внутрь…
Я успел лишь увидеть, как Магдалена, несмотря на своё положение, рыбкой перемахнула через фальшборт, и тут корабль понесло куда-то со скоростью, которая бывает лишь при затягивании в водоворот! До меня дошло, что «Анхелику» тащит в какой-то неожиданно открывшийся портал. Я даже услышал характерный звук, с которым этот портал закрылся и успел взмолиться о том, чтобы Мигель, Магдалена и Ганс оказались по ту сторону захлопнувшейся межпространственной двери – в своём родном мире. Чтобы их не разрезало сросшейся тканью материи!
Потом был удар, треск разрываемого скалами днища и тут я сам приложился обо что-то в каюте… А дальше был холод. Страшный, необоримый холод!
А потом меня вдруг окутал живительный жар, и я очнулся на руках своей пра-пра-пра-пра-правнучки!
Глава 17. Вопросы пространства, времени, генетики и судьбы.
Огнеплюй замолчал, улыбнувшись во весь клюв, и отхлебнул кофе. Анджелика и Мегги переглянулись. Услышанная ими история поражала воображение, заставляла задуматься и вызывала многочисленные вопросы.
– И… Что ты намерен делать теперь? – первая спросила Мегги.
– Оклемаюсь, – начал перечислять Огнеплюй, – посмотрю, что тут у вас творится, и если надо, то помогу чем смогу, а потом вернусь. Я ведь не знаю как там дела у моих, удалось ли им выбраться и чем дело закончилось…
– Не получится, – покачала головой Мегги.
Огнеплюй несколько секунд смотрел на неё с удивлением, потом в его глазах мелькнула злоба.
– Почему? – спросил он, нахмурившись и глядя на сестру, как будто она была в чём-то виновата.
Зелёная драконесса пожала плечами, потом кивнула в сторону Анджелики.
– Вот поэтому, – сказала она спокойно. – Ты видишь перед собой потомка твоего Мигеля, родившегося через четыреста лет. По крайней мере, это свидетельствует о том, что твой подопечный выжил. Что же касается остального, то можешь расспросить её саму, ведь она была знакома и весьма близко общалась с тем, кто жил после дона Мигеля и всё ещё носил фамилию Самбульо.
– Это правда, – подтвердила Анджелика. – Мне посчастливилось познакомиться с доном Клеофасом-Леонардо-Пересом Самбульо. Точнее с его духом пребывавшем в образе метлы. А так же с его дочерью, почти, что с моей тёзкой…
– Она тоже была духом? – спросил Огнеплюй, заметно волнуясь.
– Нет, она была живой. То-есть… Я наверняка не знаю, хотя может быть ей знакома тайна бессмертия или что-то в этом роде. Дело в том, что её называли Королевой ведьм…
– Что?!
Огнеплюй вскочил, расплескав остатки кофе, и несколько секунд смотрел на Анджелику, вытаращив глаза. Потом он сел, обхватив голову крыльями, и приказал:
– Рассказывай!
Оробевшей от его реакции девушке ничего не оставалось, как поведать историю их знакомства с духом метлы, который принял участие в преображении Драси. А также эпизод с Королевой ведьм, освободившей, в конце концов, дух своего отца из плена деревянного тела, и о том, как она увела его с собой сквозь Зеркало Правды, видимо в лучший мир. Она же подтвердила их родство, назвав Анджелику пра-пра-пра-правнучкой.
– Я ведь слышал эту историю, – сдавленным голосом сказал потрясённый Огнеплюй. – Драська тогда рассказывал, но я ещё не был знаком ни с кем из Самбульо, и Анхе не встретила первого из них, а соответственно не вошла ещё в их семью. А потом я просто позабыл рассказ брата, так-как жизнь подсыпала своих приключений за пятьсот-то лет! Нда-а…
– Так что сам посуди, – продолжала Мегги, – в дальнейшей жизни этой семьи тебя не было, и если ты появишься…
– То поломаю ход истории! – почти прошептал Огнеплюй, глядя в пустоту.
– Но может быть оно и к лучшему? – предположила Анджелика. – Кто сказал, что историю нельзя изменить? С людьми происходило и происходит много плохого, так почему бы это не исправить?
– Тогда ты исчезнешь, – сказал Огнеплюй, подняв на неё глаза. – Тебя просто не будет и всё.
– Но почему?
– И не только тебя, – вздохнул огненный попугай, не отвечая прямо на её вопрос. – Если историю сдвинуть, хотя бы на долю секунды, то всё пойдёт не так. Это будет совсем другая история, с другими людьми и событиями. Не только ты не родишься, а целые поколения до тебя не появятся на свет. Будут другие люди, но этих уже не будет. Это также относится к их окружению. Всего лишь одна маленькая неточность изменит судьбу целой страны, континента и всей цивилизации!
– Не понимаю!
– Давай-ка я объясню, – вызвалась Мегги. – Мы тут все драконы… то-есть люди… Ну, в общем, все мы – взрослые и понимаем, от чего на свет появляются яйца… Или дети… Точнее и то, и другое. Так вот! Для того, чтобы на свет появилась именно ты, необходимо, чтобы соединились твои родители, не так ли?
– Ну, да, я полагаю! – рассмеялась Анджелика.
– Представь себе, этого мало!
– То есть?
– Конечно, если твои мама и папа встретятся, полюбят друг друга, поженятся, то у них обязательно родятся дети, раз они люди здоровые и хотят обзавестись потомством. Но для того, чтобы у них получилась именно ты, они должны сойтись в определённый день, час, минуту и секунду. Даже долю секунды, потому что секунда это слишком долго! Понятно?
– М-мм…
– Любое живое существо, размножающееся половым путём, – продолжала Мегги, поправив очки, от чего стала похожа на школьную учительницу, – образуется путём оплодотворения яйцеклетки матери сперматозоидом отца. При этом задействован, бывает только один сперматозоид при огромном количестве претендентов. Это, как правило, самый сильный и… самый удачливый! Понимаешь? Он должен оказаться ближе всех, чтобы проявив быстроту, силу и наглость, опередить конкурентов, растолкать тех кто поближе, проникнуть сквозь оболочку яйцеклетки и слить свои гены с её. Если он чуть замешкается или окажется на микро-долю миллиметра дальше, то его место тотчас займёт другой! Казалось бы, какая разница? Ведь другой братец несёт такой же генокод и ничем не отличается от первого. И действительно, для родителей разницы нет никакой. Но в мирах нет двух одинаковых атомов, что уж говорить о сперматозоидах, представляющих собой схему живого существа? Абсолютно одинаковых их не бывает, а это означает, что при слиянии другого сперматозоида с той же яйцеклеткой получится совершенно другой человек!
– Ты хочешь сказать, что я могла родиться парнем? – рассмеялась Анджелика.
– Нет, я хочу сказать, что вместо тебя мог родиться парень! – возразила Мегги. – Или девочка, какая разница? Пол не важен, это вообще дело случая. Важно то, что это уже была бы не ты, а у тебя шанса появиться на свет не осталось бы никакого – все остальные сперматозоиды гибнут и уходят в утиль за ненадобностью. Так распорядилась природа!
– Я, кажется, поняла, – сказала Анджелика задумчиво. – Выходит, если бы маму или папу, или их обоих, что-то отвлекло, меня бы не было, а был бы кто-то ещё. А если бы такое в своё время случилось с кем-то из моих бабушек и дедушек, то не было бы кого-то из родителей. Их пара просто не существовала бы.
– Точно! А теперь представь себе – мы знаем, что дон Мигель, твой отдалённый предок, спасся, так-как ты – прямое тому подтверждение. Вероятно, они поженились потом с сеньоритой Алисией, хоть мы этого не знаем наверняка, но скорее всего это так. У них были дети, внуки, правнуки и всё шло своим путём, пока не появилась ты. Но это происходило уже без участия Огнеплюя в жизни их семьи и рода, поскольку он попал в ловушку, внезапно открывшегося портала. А теперь предположим, что у Мигеля что-то не получилось с Алисией. Этого мы опять-таки не знаем, но ведь это возможно, не так ли?
Анджелика кивнула, а Огнеплюй тяжело вздохнул и вновь наполнил свою кружку кофе.
– В таком случае не эта девушка, а какая-то другая, стала матерью для следующего поколения сеньоров Самбульо, а, следовательно, она неотъемлемое звено в цепи, которая ведёт к тебе. Но если это так, то появление этого вот самого попугая, ставшего хранителем их рода, всё изменит. Ведь ты будешь по-прежнему ратовать за союз дона Мигеля и сеньориты Алисии, не так ли, Огги?
– Ну, да, так! – подтвердил Огнеплюй без энтузиазма в голосе.
– А это приведёт к тому, что вся цепь последующих поколений изменится. Заметь – я специально выдумала некую неизвестную невесту для дона Мигеля. Это для того, чтобы пример был ярче и понятней, и нам не пришлось оперировать долями секунд. Скорее всего, её не существовало никогда, но даже если Алисия является твоей прародительницей, то любое вмешательство в их отношения с Мигелем, обязательно приведёт к тому, что ты исчезнешь из истории. А на это может повлиять, скажем, перенесение дня свадьбы или что-то в этом роде.
– И тогда я испарюсь, что ли? – переспросила Анджелика, слегка поёжившись.
– Я не знаю, как именно это будет выглядеть, – буркнул Огнеплюй, – но «испаришься» не только ты.
– А все мои потомки? – наивно спросила золотистая драконесса.
– И предки тоже, – заявил Огнеплюй. – Этак с одиннадцатого века по земному летоисчислению, если мне не изменяет память.
Обе девушки воззрились на него с неподдельным изумлением.
– Что тут непонятного? – почти крикнул попугай, которому с трудом удавалось себя сдерживать. – Мег, ты всё правильно рассчитала в отношении будущего, но забыла, что это будущее уже ухитрилось влезть в прошлое и там накуролесить! Если не будет вот её, – он бесцеремонно ткнул крылом в сторону Анджелики, – то не будет и пламенной любви к ней нашего братца, а это значит, что не случится всей той истории, которая привела Драську ко мне на остров, и он не поможет мне свести Анхе и того Самбульо, который стал отцом её детей. Смекаете? Цепочка порвётся гораздо раньше, чем вам кажется. Не будет целого ряда поколений Самбульо, не будет и Мигеля.
Драконессы переглянулись.
– И что всё это значит? – робко поинтересовалась Мегги.
– Это значит, что ты совершенно права и мне туда хода нет! – невесело рассмеялся Огнеплюй.
– Ну, так не возвращайся… – начала Мегги, но тут же спохватилась и прикрыла себе рот крылом.
Огнеплюй отвернулся и уставился в землю. Девушкам вдруг стало сразу неловко. Конечно! Пусть он знает наверняка, что для этого наследника семьи Самбульо всё закончилось хорошо, (правда неизвестно насколько хорошо), пусть доказательство того, что род не исчез, сидит рядом, всё же тех, кого огненный попугай взращивал с младенчества и любил всем сердцем, он не увидит никогда! Можно было лишь догадываться, как ему было сейчас тяжело.
– А знаете что? – вдруг услышала Анджелика свой голос. – Мне кажется, я поняла, что можно сделать!
