Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть VI. Ключ
Глава 79. Вырвалась! Влипла…
Она вырвалась! Восторг и сладкий ужас наполняли душу, в голове метался самый настоящий вихрь мыслей, который было никак не унять. После нескольких попыток привести в порядок собственные мысли, Анджелика махнула рукой и решила вообще не думать, а действовать, как подскажет случай!
Гордиевы путы распались от одного прикосновения рога Рогеллы Бодакулы. Сперва девушка отбросила ненавистные верёвки в дальний угол своей VIP-камеры, но потом в ней взыграло озорство, она собрала обрывки, припомнив кое-что из школьной практики, и в два счёта свернула из них озорную игрушку – кукиш, который положила на видное место.
Можно было бы соорудить нечто более хулиганское, но поразмыслив, Анджелика отказалась от этого намерения. Хозяин небоскрёба и так поймёт намёк!
Теперь надо было справиться с дверью. Врядли это представляло большую проблему. В прошлый раз она вышибла дверь способную выдержать удар крепостного тарана, и поставленную видимо от драконьих когтей. Но тогда она едва не оглохла от грохота, который случился из-за неожиданно сильного удара, а теперь ей совершенно не хотелось поднимать шум.
Поразмыслив, Анджелика примотала заветный рог обратно к запястью, запустила пальцы в рот и вытащила на свет булавку, тут же ставшую таким знакомым и удобным копьём. Значит копьё Ахилла? Вот он получается какой – «дрот длиннотенный», о котором приходилось читать что-то скучное и неудобоваримое в… не помню, каком классе. Странно!
Сейчас ей захотелось перечесть эти древние строки. И даже напыщенный пафос гекзаметра, не казался тяжеловесным и неприятным. Наверное, тот, кто придумал изучать это произведение в средней школе, был совершенно неправ. До него необходимо дорасти и набраться жизненного опыта.
Анджелика взвесила на руке лёгкое, великолепно сбалансированное оружие. Согласно Илиаде, оно представляло собой настоящее бревно с наконечником! Если всё так, значит правда, что копьё принимает форму и вес соответственно возможностям хозяина, которому соглашается служить.
Листовидный наконечник легко пробил пластик в районе замка. Совсем бесшумно открыть дверь не получилось, но треск, который раздался, когда она нажала на древко, как на рычаг, был, конечно, тише чем тот, который прогремел при вышибании двери гробницы.
Как и ожидалось, за дверью обнаружился длинный, шикарно отделанный коридор, похожий на тот, который она видела в Колдовском замке. Но, если там царила обстановка мрачной торжественной красоты, то здесь был современный дизайн с преобладанием светлых тонов и использованием новейших материалов в отделке. Это было не так плохо и даже красиво, но здесь она была пленницей, а там – гостьей.
Надо было решать, куда податься теперь. Неплохо было бы найти путь на улицу. Подошло бы даже открытое окно – тогда бы она просто улетела, и не надо было бы блуждать по незнакомому зданию.
Но коридор с обоих концов не имел выхода в какой-либо холл или на лестницу. Он просто поворачивал под прямым углом с двух сторон, примерно на одинаковом расстоянии. И вдоль всего этого коридора с обеих сторон были двери. (Опять двери?!)
Э, нет! Заглядывать в эти двери наугад ей не хотелось. Вдруг там какие-нибудь ловушки, как в Колдовском замке? Нет, она выберет одно направление и будет искать выход там. В прошлый раз Анджелика свернула налево, а теперь пойдёт направо!
Сказано-сделано. Взяв копьё под мышку, девушка побежала лёгкой трусцой к правому повороту. Первым её порывом, когда она заглянула за угол, было крикнуть – «ура!», потому что прямо перед ней были металлические створки дверей лифта. Но уже через пару секунд ей пришлось бороться с искушением – врезать по этим дверям, что есть силы – лифт был мёртв, ни одна из кнопок не отзывалась на нажатие.
Ничего не оставалось, как идти дальше. Опыт показывал, что недалеко от лифта должна быть лестница, и, конечно же, она нашлась, буквально в двух шагах, просто была устроена так, что проходя по коридору, её не было видно издалека, а заметить проём можно было, только если встать напротив.
После короткой щетинки коврового покрытия в коридоре, камень ступенек приятно холодил голые ступни. Анджелика вдруг вспомнила, что она опять расхаживает обнажённой! Конечно, ничего такого в этом нет. Люди придают слишком много внимания обнажённости/одетости друг друга, а за последнее время ей довелось столько всего испытать, что собственная нагота перестала вызывать чувство стеснения.
И всё же, вот будет дело, если она попадётся кому-нибудь на глаза! Неплохое зрелище – этакая амазонка, разгуливающая по коридорам и лестницам небоскрёба нагишом, с копьём наперевес.
Анджелика улыбнулась – последняя мысль ей вдруг понравилась. Глупник может быть трус и мерзавец, но он во многом прав. Например, в том, что красивой, стройной, молодой женщине, нагота всегда к лицу, и нет в этом ничего постыдного!
Чем изукрашенная одежда лучше и целомудреннее природной красоты? Или, может быть, в угоду ханжам, всех красавиц вырядить в дерюгу? Это, что, сделает их моральнее? Носите свою мешковину сами! Разврат можно творить и в парандже. Не важно, как ты одета или раздета, а важно, что ты при этом делаешь, но и это вопрос личного свойства!
Размышляя, таким образом, девушка спустилась на один этаж и удивилась, что пройти при этом пришлось аж пять пролётов! Ах, вот в чём дело – она оказалась в огромном зале со сценой и высоким потолком. Видимо это помещение могло использоваться с равным успехом и для представлений, и для танцев, и для собраний, и для лекций на очень серьёзные темы.
Зал был простой прямоугольной формы. По одной стене имелся ряд высоченных, наверное не меньше десяти метров, окон, (ура, вот и выход!), с другой, красовалась такая же коллекция зеркал, той же формы и размеров, что увеличивало объём и без того немаленького помещения вдвое.
Лестница, как ни странно, здесь заканчивалась, а это означало, что нужно найти другую для дальнейшего спуска, либо попробовать открыть окно. Анджелика вошла в гулкую тишину зала и почувствовала под ногами тепло паркетного пола, приятно обласкавшего кожу после холода каменных ступеней.
Здесь, одна среди огромного пустого пространства, она чувствовала себя крошечной букашкой, залетевшей в огромный аквариум без воды.
Наверно тут действительно можно было летать, не опасаясь удариться о стены из-за тесноты. Но делать это сейчас не хотелось, да и незачем было, а потому Анджелика просто шла вдоль стены, где были зеркала и вертела головой, оглядываясь и всё чаще задерживая взгляд на своём отражении. Наконец, она совсем остановилась и залюбовалась красавицей, улыбавшейся ей по ту сторону стекла!
Огнеплюй был прав – природа воспользовалась трансформацией, которая произошла с ней во время превращения из дракона в человека, и исправила все недостатки, приобретённые за годы жизни. Исчезли прыщики, от которых она так и не смогла избавиться после того, как перестала считаться подростком. Бесследно пропали родинки и досадные складки там, где ей совсем не хотелось их видеть. Куда-то делась лёгкая сутулость, за которую её ругали родители. Живот, которым она никак не могла заставить себя заняться, перестал быть немного дряблым, (ну, совсем немного!), выровнялся, натянул атласную кожу над упругими мышцами пресса. Бёдра стали крутыми и ровными, о каких мечтают все девушки, но даже те, кто активно занимаются фитнесом, не всегда достигают такого результата. Груди окончательно потеряли подростковую остроконечность, округлились соблазнительными полушариями, но не стали больше. Видимо природой так и задумано было им быть – небольшими и аккуратными. Что ж, оно и к лучшему! Кому-то, конечно, нравятся такие шикарные, как у Мегги, но с ними возни. Да и отвиснут потом…
А вот след от ожога, в виде сердца, никуда не делся, так и остался на левой груди, куда ударил смертоносный ведьмин луч. Анджелика отвела в сторону упавшую на грудь золотую прядь, (интересно – сколько в ней сейчас карат?), чтобы разглядеть отметину, полученную в тот памятный день.
Этакая татушка или что-то в этом роде. Поди докажи, что это сделано не нарочно! Но она не собирается ничего доказывать, а Драся знает, откуда взялся этот шрам. Всё бы ничего, но эта отметина до сих пор чешется и саднит временами…
Стоп! Ведь этот шрам начинает саднить, когда рядом опасность!..
– Смотри – вот он! У него оружие! Стреляй!
Крик раздался сзади и слева – со стороны сцены. В пустом зале, где, благодаря великолепной акустике, можно было шёпотом разговаривать из двух противоположных углов, резкий панический голос прозвучал, как гром среди ясного неба! Но его можно было назвать ангельским пением по сравнению с грохотом автоматной очереди, последовавшей сразу после этого вопля!..
Анджелика успела обернуться, чтобы увидеть, что стрелял высокий человек в чёрном длинном плаще и широкополой шляпе, из-под которой выбивались совершенно белые пряди волос. Стрелял он из старомодного «томпсона» – самой первой модели легендарного автомата, у которой даже не было приклада и сколько-нибудь приемлемых прицельных приспособлений. Это оружие, огромной разрушительной силы, было придумано для «выметания» вражеских солдат из окопов, а потому его так и называли – «окопная метла». Предназначенное для стрельбы в упор, оно было совершенно лишено меткости, и стоило отойти на расстояние в пару десятков шагов, пули летели в цель рассеянным роем, с малой вероятностью попадания.
Именно такой рой Анджелика увидела, как в замедленном кино, приближающимся к себе. Большинство пуль из-за того, что автомат бился и прыгал в руках стрелка, должны были пролететь над её головой. Другим, суждено было лечь справа и слева. Но две из них летели точно в цель! И одна метила девушке в грудь, а другая в голову…
Анджелике хотелось крикнуть – «Драся, за что?!», но язык не слушался, и челюсти свело судорогой! Ей казалось, что она сможет отпрыгнуть, но ноги словно приросли к полу, и девушка не сдвинулась с места.
Ей оставалось только зажмуриться и бессильно, судорожно, по-женски заслониться руками от надвигающейся смерти!..
Оба сокрушительных удара произошли почти одновременно, и жалобного звона разлетающегося в куски зеркала она уже не услышала…
Глава 80. Несколько ранее
– Это здесь, – сказал Умник, указывая на неприступную дверь позади небоскрёба, когда они обошли его кругом.
– А почему нам не войти через парадный вход? – спросил Быкович.
– Потому что там закрыто, – объяснил Умник тоном преподавателя разговаривающего с троечником. – Наш брат достаточно глуп, чтобы жить одному в таком здании, но не настолько глуп, чтобы держать двери незапертыми.
– Но ведь эта дверь тоже заперта.
– Эту дверь открыть проще, чем парадную, – вмешался Фигольчик. – И сделать это можно без шума.
Он достал из кармана кусок проволоки, сунул один его конец в замок, несколько секунд что-то там нащупывал, потом нажал. В замке щёлкнуло, и дверь открылась. Раздались немного насмешливые хлопки в ладоши.
– Всегда любил смотреть, как ты это делаешь! – сказал Драгис. – Ну, пошли, что ли внутрь, пока никто не видит.
Они вошли в помещение далёкое от помпезной роскоши, но отделанное тщательно и аккуратно. Умник не обманул – ни при входе, ни потом, когда они миновали несколько коридоров, складов и подсобных помещений, им не встретилось ни одного человека.
Каким чудом в небоскрёбе, где Глупник устроил себе резиденцию, поддерживался порядок, оставалось только догадываться. Когда об этом спросили Умника, он лишь развёл руками.
– Я сам у себя уборку делаю, – заявил он обиженным тоном. – Регулярно – два раза в год. А как справляется этот бездельник, ума не приложу!
Состояние жилища того, кто их приютил, они успели оценить. Видимо им довелось попасть где-то посередине между полугодовыми уборками, потому что квартира Умника напоминала нечто среднее между пыльным чуланом, складом макулатуры, (из-за валявшихся повсюду растрёпанных книг, измятых журналов и перевязанных пачек газет), музейным депозитарием и медвежьей берлогой.
Больше всего это неоднозначное зрелище раздражало Быка. Едва дождавшись ухода хозяина, он взялся за веник и тряпку, и присоединился к товарищам, только тогда, когда всё вокруг заблестело и засверкало чистотой.
Тогда он весьма удивился, что его друзья всё ещё рассматривают вариант с «развоплощением» Глупника, вместо того, чтобы отказать в этом Умнику сразу. Сам он был, конечно, против таких «мероприятий». Но вынужден был согласиться на вариант – «Там видно будет».
Здесь везде горел свет, а закрытых дверей просто не было. Четверо заговорщиков беспрепятственно прошли через лабиринт технических помещений, и оказались в преддверии фешенебельной части здания.
– Ну, и где он, может быть? – спросил Драгис, заглядывая из-за приоткрытой двери в сверкающий зеркалами и полированным металлом холл.
– Где угодно! – пожал плечами Умник. – Скорее всего, конечно на самом верху. Там у него роскошная резиденция с зимним садом и прочими чудесами. Но он также любит шастать по своим владениям, размышляя какой ещё дури научить человечество! Недавно волчки какие-то придумал и пустил слух, что они нервы успокаивают. Зажимаешь эту дрянь между двумя пальцами – большим и указательным и смотришь, как они крутятся. Теперь у меня все учащиеся вместо того, чтобы смотреть и слушать урок, сидят, и тупость эту крутят, как прирождённые дегенераты. Может кого-то это и успокаивает, а меня бесит!
– Сочувствую! – ответил Драгис. – Но вернёмся к нашим проблемам. Как нам попасть наверх?
– Ах, да! – хлопнул себя по лбу Умник. – Дальше мы шагу не сделаем без этого.
Он раскрыл объёмистый чемодан, который, пыхтя, тащил всю дорогу, почему-то не позволяя себе помочь. И тогда удивлённым взорам друзей предстали три очень старых, но тщательно вычищенных и перебранных руками опытного механика, «томпсона». К каждому прилагалось по два снаряжённых диска патронов.
– Нашёл тайник на чердаке, когда устанавливал телескоп, – пояснил Умник, отвечая на вопрос – «Откуда такое богатство?» – Они были совершенно целые, хоть и пролежали несколько десятилетий. Я только вытряхнул из них пыль и песок, кое-что исправил и придумал вот это.
Он достал из особого отделения чемодана три алюминиевых цилиндра длиной с руку и привинтил их к стволам.
– Глушители моей конструкции, – пояснил Умник. – Выдерживают по сотне выстрелов, убирают звук в пять-семь раз, а это не так мало, как кажется.
– А что, Глупник не должен слышать звук выстрелов, которым его… развоплощают? – спросил Драгис. – Или это должно помочь подойти к нему незаметно?
– Нет, – ответил Умник, – он, конечно уже знает, что мы здесь. Но глушители помогут нам не переполошить, например, прихожан собора Святого Мика, и тогда они не сообщат полиции, что кто-то устроил рядом с ними пальбу. Сам он полицию вызывать не будет – захочет с нами поиграть. Экспериментатор!
Возразить на это было нечего. Идея с глушителями была отличной, что и говорить! Тем более что банда Фигольчика/Драговски отправилась на дело с одними пистолетами, в обоймах которых оставалось по два-три патрона. Оба их дробовика были пусты.
– Неужели для того, чтобы справиться с одним чудиком, нужен такой арсенал? – ворчливо спросил Быкович.
– Если бы я мог, то предоставил бы в ваше распоряжение что-нибудь посущественнее, – вздохнул Умник. – Наш братец очень опасный противник. Если честно, то я больше полагаюсь на ваш опыт и удачливость, чем на эти несовершенные приспособления.
– А сам-то, почему ничего не взял? – спросил Бык уже другим тоном. – Хочешь, пистоль отдам? Он всё равно мне не по копыту – маловат!
– Благодарю, не надо! – гордо ответил Умник. – Моё главное и единственное оружие – здесь!
При этом он выразительно постучал себя костяшками пальцев по лбу. Бык пожал плечами и присоединился к Драгису, осматривавшему холл сквозь приоткрытую дверь.
– Да входите уже! – вдруг послышался откуда-то сверху громкий, отчётливый голос. – Вот же, топчутся перед дверью! Вот же, что-то там высматривают! Я соскучился вас ожидаючи.
Четверо незадачливых диверсантов переглянулись. Внезапного нападения не вышло. С точки зрения законов тактики, им бы следовало отступить, так-как рассекреченная скрытность неминуемо превращается в ловушку для тех, кто собрался сделать всё по-тихому.
Умник, как зачинщик всей операции, считавший себя командиром, собирался было скомандовать отход, но тут голос, звучавший видимо из установленных повсюду динамиков высокой мощности, заговорил снова:
– Нет, нет! Пожалуйста, не уходите! Что это такое? Едва на порог и сразу же – вон! Фигушка! Шишок! Ну, хоть вы им скажите, что я очень гостеприимный хозяин! Если, конечно, гости не безобразничают.
– Он нас видит, – сокрушённо покачал головой Умник. – Прошу прощения, господа, я должен был это предвидеть. Здешнее развитие техники…
– При чём тут здешнее развитие техники? – возразил невидимый Глупник. – Стал бы я стесняться, если бы мне понадобилось что-то нездешнее и намного более развитое технически! Но я и не стесняюсь. Вижу и слышу вас насквозь, и если бы захотел, передавил бы вас, как мух, ещё до того, как вы переступили порог моего дома. Но я не настолько кровожаден, как некоторые. Да это и неинтересно! В общем, так, давайте договоримся – я даю вам шанс сделать то, зачем вы сюда пришли. Но, если у вас не получится, то моих драгоценных братьев я попрошу навсегда убраться из этого мира, а господа Драговски и Быкович поступят ко мне на службу. С очень высокой оплатой! Идёт?
Бравая четвёрка не удостоила невидимого Глупника ответом, и уже направилась было к выходу, но тут динамики ожили снова.
– Ну, что же вы, джентльмены? – со смехом прокричал Глупник. – Уже капитулируете? Где же ваше хвалёное бесстрашие? Где фантазия, которая мне всегда так нравилась в делах знаменитой банды благородных гангстеров? Хорошо, хорошо! Согласен. Стыдить вас за тактическое отступление в такой ситуации было бы бессовестно, если бы я не шутил. А я шучу! Я всегда шучу, ведь глупость, это весело! Но, пожалуй, хватит мучить ваш слух никчемной болтовнёй. У меня есть деловое предложение к одному из вас, а уж остальные пусть сами решают, помогать ему или нет. Итак, мистер Драгис Драговски! Я предлагаю лично вам поучаствовать в игре под названием – «Поймай колдуна!» Колдун, соответственно, это буду я. Условия те же – проиграете, будете работать на меня; выиграете – можете меня развоплотить, если вам будет угодно, а ещё получите свою потерянную подружку.
Трое из четверых налётчиков встали, как вкопанные. Шедший за Фигольчиком Умник, налетел на него со всего маху, и не упал только благодаря Быковичу, схватившему обоих братьев за шкирки.
– О, наконец-то! – воскликнул Глупник. – Вижу две вещи, которые меня радуют – заинтересованность и солидарность.
– Где она? – спросил Драгис негромко, не сомневаясь, впрочем, что его услышат.
– Вы о принцессе Анджелике? – наивно переспросил Глупник. – У меня в гостях, где же ей ещё быть? Между прочим, мистер Драговски, я вам по-белому завидую, и всецело одобряю ваш выбор! Принцесса просто великолепна – настоящая мечта дракона! Красавица, и вовсе не глупа, а очень даже любознательна. Умеет слушать и понимает аргументированные доводы собеседника. Редкое качество для принцессы! При этом она имеет собственное мнение, которое непросто поколебать. Один недостаток – любопытна, как кошка, что периодически заставляет её влипать в истории сомнительного свойства.
– Где доказательства, что она у тебя? – спросил Умник грубым и неприветливым тоном.
– Доказательства? – воскликнул Глупник в притворном удивлении. – Ха! В этом ты весь, братец. Заметь – тебе одному нужны доказательства, остальные же понимают, что мне нет никакого резона обманывать. Ну, если уж о том речь зашла, то пройдите в холл, там и будут вам доказательства!
Друзьям ничего не оставалось, как последовать его совету. Даже если бы Глупник заведомо лгал, его слова нуждались в проверке.
Холл, в который они наконец-то вышли, поражал не только своими размерами, но и ультрасовременным дизайном. Отделка огромного помещения была не просто дорогой и роскошной, она была какой-то… космической! Это намного опережало понятия о красоте и изяществе, царившие в мире, где они сейчас находились. Но новшества касались не только дизайна.
– Итак, я рад приветствовать вас в своём доме, мои дорогие враги, среди которых я с удовольствием вижу двух своих братьев! – вновь заговорил Глупник через скрытые динамики. – Чтобы не вызвать новый всплеск негативных эмоций с вашей стороны, перейду сразу к делу. Обратите внимание на экран, расположенный на стене слева от входа. Вы как раз стоите к нему лицом.
Экран на стене действительно был, и занимал практически всю её верхнюю половину. Чтобы зрителям, стоявшим в холле, было удобно смотреть на него, экран имел лёгкий наклон, как это бывает в уличных экранах, предназначенных для наглядной движущейся рекламы или какой-нибудь агитации.
Лишь только все четверо подняли головы, как этот экран ожил, загорелся ровным голубоватым светом, и после коротенького приветственного ролика, прорекламировавшего логотип какой-то фирмы, показал во всю свою циклопическую ширину улыбающееся лицо Анджелики, смотревшей немного в сторону.
Быковичу и Фигольчику показалось, что они услышали, как стукнуло сердце Драгиса. Они и сами были потрясены, когда перед ними предстала их принцесса, вернувшая себе человеческий облик… после стольких лет!
Камера, о которой Анджелика, судя по всему, не подозревала, отъехала назад, и стало видно, что девушка сидит в пляжном кресле на берегу какого-то бассейна, за столиком, уставленным разнообразными угощениями. На ней был великолепный махровый халат снежно-белого цвета, который выгодно оттенял её разрумянившуюся после купания, атласную кожу, и сказочное золото волос, каких никто из них у неё до сих пор не видел.
Камера ещё раз поменяла ракурс, и стало видно, что Анджелика за столиком не одна. Компанию ей составлял невысокий кругленький человечек, одетый в лёгкий летний костюм, какие носят на курортах зажиточные туристы. Широкое улыбающееся лицо этого добродушного джентльмена, было знакомо всем присутствующим, так-как двое из них носили точно такие же физиономии, различные лишь выражением, выдающим особенности характера.
Да, это, несомненно, был четвёртый брат-близнец, известный под нелепым именем – Глупник!
Анджелика премило беседовала с этим типом, а тот видимо рассказывал ей нечто увлекательное и поучительное. Но тут, вся картинка их непринуждённой трапезы в несколько раз уменьшилась, изменила наклон и отъехала в сторону, оказавшись, как бы повешенной на невидимую стену внутри экрана. А в середину этого экрана, с неторопливой важностью, вступил всё тот же Глупник, но уже в другом костюме и с живой розой в петлице, что сделало его какой-то пародией на Дульери.
– Ну, что, убедились в моей правдивости? – спросил он всё так же через динамики, но теперь его голос, как будто звучал с экрана. – Можете не отвечать. Хватит слов, пора переходить к действиям! Если вы принимаете моё предложение, то можете штурмовать это здание любым удобным для вас способом. Принцесса находится наверху, а где нахожусь я, понятное дело – тайна! Но я появлюсь ещё много раз в поле вашего зрения, и сделаю вам немало самых разных пакостей, в самых неожиданных местах. Здесь есть несколько лестниц ведущих наверх. Имеются также и лифты. Избирайте себе путь сами, но не обижайтесь, если угодите в ловушку! Я оставляю за собой право на подлость, так-как выступаю один против четверых. Это ведь справедливо, не так ли? Да! Не бойтесь здесь, что-либо сломать или разбить – я могу позволить себе некоторую расточительность, ведь люди этого мира так глупы, что сами отдают нажитые трудом средства в моё распоряжение. Вы спросите – как? Не вдавайтесь в подробности. Скажу только, что это я изобрёл деньги. Умник, подтверди!
– Да, это так! – вздохнул Умник, поморщившись, как от зубной боли. – Это действительно его изобретение.
– Причём, одно из самых старых, но невероятно устойчивых! – воскликнул Глупник. – Сами подумайте – ведь нет ничего глупее, чем обменивать продукты своего труда на несъедобный, мягкий, ни на что негодный металл, пусть даже редкий, красивый и добываемый с трудом. Но ведь и этого мало! Люди ухитрились сделать золото и серебро действительно ценными металлами, когда нашли им массу применений, помимо изготовления монет. Тогда я подкинул им идею заменителя золота. И что бы вы думали? Сработало! Теперь они трудятся за бумагу, крадут бумагу, даже убивают и воюют за бумагу! А ведь вся она, в конце концов, приходит ко мне. Циркулирует, переходит из рук в руки, но обязательно возвращается. Но я отвлёкся! Великолепную глупость с деньгами можно видеть на примере моих слуг. Вот скажите – вы видите, хоть одного из них? Нет? Правильно, и не можете увидеть. А, между тем, это здание наполнено людьми. Они не прячутся, нет! Просто они движутся с такой бешеной скоростью, что мы с вами их не видим. Я увеличил скорость их личного времени во много раз. В огромное количество раз! За обычный год здесь проходит несколько поколений. Но для них это никакой не год, а жизнь, наполненная всеми горестями и радостями положенными человеку. При этом все кто у меня работают, по-настоящему счастливы, ведь их судьба предопределена, они ни в чём не испытывают недостатка, им не надо беспокоиться о судьбе своих детей. А всё потому, что я позаботился о том, чтобы вырастить, воспитать и обучить их, как новых слуг. При всём при этом я им очень хорошо плачу! В этом мире любой позавидовал бы их зарплате. Но вся глупость заключается в том, что их деньги остаются здесь, в этом самом здании. И никогда не выходят отсюда, а значит, находятся в моих руках. И ведь я не скрываю этого от обитателей моего маленького мирка! Это, если хотите эксперимент, представляющий модель мира внешнего. Здесь я испытываю свои глупости, прежде чем распространить их среди всего населения. Скажете, я – злодей? Так вот – для них я нечто вроде бога! Правда, правда! Они на самом деле поклоняются моей статуе, каковой я им кажусь. Вы ведь для них тоже статуи, и с вас периодически смахивают пыль, хоть вы этого и не чувствуете. Ну, конечно же, для моих милых глупцов, вы нечто вроде демонов, и вас давно бы разбили вдрызг, если бы не моё прямое на то запрещение. Так что, как видите, я не лгал, когда говорил, что могу передавить вас, как мух. Оценили моё благородство? Нет? Ну, вы и снобы! Ладно, хватит болтать. Начинаем игру! Здесь, в холле, вам ничего не угрожает. Это будет наша с вами нейтральная зона. Можете пользоваться местным баром и туалетом. Можете даже поспать на диванах или вообще выйти на улицу – преследовать не буду. На всех других этажах любые вещи и помещения тоже к вашим услугам, но там могут быть или не быть ловушки, так что не обессудьте! Но, вы, наверное, устали от моей болтовни и соскучились? Тогда, чтобы сделать вас позлее, я покажу вам это!
Окончив свою речь, Глупник сделал изящный жест рукой и «висящая на стене», картинка, снова приблизилась. Только теперь Анджелика на ней не сидела в пляжном кресле, а лежала на кушетке без белья, совершенно обнажённая и связанная по рукам и ногам. По всей видимости, она спала, будучи под действием сильного снотворного. При этом лицо её было напряжённым и беспокойным.
– Итак, пленница ждёт своего освободителя! – прокомментировал Глупник, вновь ставший невидимым. – А я жду от вас, господа, как можно большего количества забавных глупостей. Постарайтесь меня не разочаровать!
Громадный экран погас. Динамики тоже замолчали, и в бессмысленно огромном помещении, повисла неприятная, нелепая тишина.
– Ну, что будем делать? – спросил Умник, растерявший свою решительность.
– Как что? – проворчал Быкович. – Искать её будем, вот что!
– Никогда не думал, что кто-нибудь будет меня бесить больше паразита Дульери! – зло проговорил Фигольчик.
Драгис не принял участия в этом разговоре. Несколько секунд он рассматривал лестницу, словно висящую в воздухе, но ничуть не менее прочную, чем соответствующие тяжеловесно-мраморные изделия. Потом он перевёл взгляд на эскалатор, из тех, которые включаются, стоит подойти к нижней ступеньке, и наконец, направился прямиком к лифту с прозрачными кабинами, ползающими вверх-вниз по стене.
– Дрась, ты уверен? – спросил Фиг, припустивший, тем не менее, следом.
– Если эта штука встанет, не доехав до этажа, или вообще оборвётся… – начал Бык, но Драгис перебил его:
– Вероятность того, что здесь будет ловушка, такая же, как и везде. Но технические средства кажутся наиболее опасными, так-как с ними проще всего что-то проделать. При этом лифт выглядит опаснее эскалатора, ведь с последнего можно перескочить на соседнюю ленту. Следуя такой логике, любой выбрал бы лестницу. Но будь я на месте Глупника, то заминировал бы её в первую очередь.
– Значит, вы считаете, что следует выбирать то, что на самом деле выглядит наиболее опасным? – поинтересовался Умник.
– Нет, – ответил Драгис, – я просто следую своей интуиции.
– А если он расставил мины везде? – спросил Бык, с опаской оглядывая кабину в которую они вошли.
– Врядли, – ответил Драгис. – Это, с его точки зрения – неинтересно. Возможно, что здесь совсем нет ловушек, а может быть, и есть, но не больше одной. Скорее всего, их количество будет увеличиваться по мере того, как мы будем подниматься наверх.
Лифт шёл только до следующего этажа, который был на высоте семиэтажного здания обычной постройки. Двери раскрылись, и вся компания благополучно вышла в шикарную галерею, все стены которой были увешены живописными работами в золотых рамках.
Шпок! Шпок! Шпок! Шпок!
Автомат затарахтел в руках Фигольчика, и в нише напротив что-то с треском разлетелось кусками фанеры и картона.
– О, он убил меня! Я развоплощаюсь! – засмеялся в динамиках голос Глупника. – Ну, спасибо, братец! От тебя такого ожидал в последнюю очередь. Но, глупость классная!
Фигольчик, красный от смущения, подошёл поближе и пнул ногой то, что осталось от фотографического портрета на подставке, изображавшего Глупника в полный рост.
– Берегись! – крикнул Драгис, и, словно репу, выдернул друга из злополучной ниши, за долю секунды до того, как помпезный портрет какой-то дамы в массивной раме, обрушился на то место, где тот стоял!
– Браво! – крикнул Глупник, но уже не из динамиков, а откуда-то слева и сбоку. – А теперь, улыбочку!
Он действительно стоял в конце галереи, рядом с треногой, на которой было закреплено, какое-то устройство…
На сей раз Драгису пришлось угостить хорошим пинком Быковича, который увлёк за собой Умника, отлетевшего к противоположной стене. Что-то продолговатое, шипящее, плюющееся искрами и дымом, пролетело между ними на уровне груди человека среднего роста, и ударило в открытую кабину лифта!
