Иван Галаев
Мышиная возня. Книга конторских чиновников
Экономика и финансы
С тех пор как древние финикийцы придумали деньги…
Система власти разделяется на 3 основных уровня: федеральный, областной и местный (муниципальный).
У каждого из них свои задачи и полномочия, свои бюджеты и штаты работников. В ходе работы (!) эти уровни между собой взаимодействуют, но начинается всё с федерации. Именно к ней относятся такие регуляторы как налоговая служба, казначейство и общегосударственные надзорные органы, осуществляющие штрафные сборы. Даже пенсионный фонд и соцстрах – федеральные, если кто не в курсе. При этом важно отметить, что государственный оброк с любого производства на территории области или муниципалитета не наполняет местную казну напрямую, а проходит множество кругов бюрократии, чтобы частично вернуться туда, от куда он начал свой путь. Бизнес на территории города платит налоги не совсем в пользу того города, в котором находится. Областной или местный (муниципальный) бюджет получит те деньги, которые генерированы на его территории, но не все и не сразу и даже не так как хочется, а через какие-то ветвистые программы, субсидии и «налоговые манёвры»71. На уровне государства всё это придумано, чтобы усреднить температуру по больнице, за счет «успешных» помочь тем, кто более нуждается или тем, кто вообще ничего не производит; а ещё такой подход нужен чтобы обеспечить целостность и безопасность. Якобы…
Если утрировать, то выглядит оно примерно так: есть большая семья, где отец заправляет всеми капиталами. Кто бы чем там у них не занимался и сколько б не зарабатывал, главный распорядитель – батя. Он определяет размер карманных расходов и решает какими должны быть крупные цели: учёба, жильё и т.д. При этом на каждое финансирование строгий отец может придумать правила и условия: пятёрки в школе – поощрение, зарабатываешь сам – получи возврат 1/10 от своей же зарплаты, строишь дом на соседнем участке – компенсация 50% от стоимости, купил квартиру в городе – шиш тебе на постном масле; родил сына – жди поддержку, любовь и опеку, а если дочь – то и не обижайся в общем. У отца могут быть причуды, он может поступать по справедливости или кривить душой, а может вообще не дать никому ничего из-за того, что так посчитал нужным, – вариантов здесь масса.
В государственной семье машине принцип такой же: деньги собираются в одном месте и выделяются по разным схемам. В зависимости от мнения влиятельных лиц государства, политической ситуации и хитрости «получателей» может твориться разное: срезать у северян – отдать южанам, отнять у нефтяников, чтобы внезапно развить местность под нужды Олимпийских игр – всё пожалуйста. Это нормальная практика и о ней известно с телевизора.
История помнит не мало таких «эффективных» регуляторов с интересными последствиями. Когда-то Аральское море Казахстана отправили в пустыни Узбекистана для выращивания хлопка, а те рыбные колхозы, которые остались на сухом дне моря, продолжали работать на привозной Балтийской рыбе. Чиновничья голова, она ещё и не такое придумает, ага.
Иногда бывает перекрёстная система ассигнования, когда федерация «поддерживает» регион по какой-то целевой программе, а этот же субъект встречно выделяет субсидию федерации, но уже на другие нужды. Взаимные платежи происходят даже в рамках одной отрасли. Фактическая работа может осуществляться на едином объекте в одном месте (например, реконструкция аэропорта), но маршруты финансирования будут ооочень далёкими и заковыристыми. Финансировать друг друга это как делать ремонт квартиры с соседом, когда он оплачивает твой ремонт, а ты его.
Главная при всём этом цирке – ничего нигде не спутать. Каждой копеечке – свой пункт назначения от своего источника (бюджета). Казначейства и департаменты, управления и министерства, заказчики и подрядчики будут много работать, чтобы деньги прошли как положено. Целая армия бюрократов вынуждена ежедневно ускоряться, распутывать следы и визжать в трубку телефона, чтобы долгий маршрут был пройден как можно быстрее.
Экономика у нас полуплановая, и поэтому движения финансов начинаются с началом налогового года. При этом нет никаких строгих пятилеток и реальных строгих перспективных планов. Вернее, они есть, но постоянно редактируются в зависимости от обстоятельств. Цифры будут скакать непрерывно вместе с курсом доллара, по фазам луны и от каждого отдельного события в нашем бренном мире, съедая время и путая всех участников процесса. Загорелся где-то средний восток – бюджет будет меняться, начался конфликт с соседним государством или лидеру страны в голову пришла светлая мысль – ситуация та же самая: оперативно перекроить всё наоборот, с учётом новых реалий. Каждое изменение требует серьёзных перераспределений ресурсов с бюрократическими проволочками. Любая маленькая переброска средств это неизбежный блудняк со всякими неувязками и стрессами.
Система является громоздкой и в то же время очень требовательная.
Планирование доходов и расходов осуществляется, когда самих денег еще нет. Причём нельзя просто так запланировать что-то единым платежом «на прочие нужды» и пусть хозяйствующий субъект там сам решает. Всюду нужно расписать, доказать и защитить: расходы позволительны на конкретные подтверждённые цели и в чётко просчитанном объёме. Порядок и точность!
Реальная ситуация очень изменчива, а вот вся эта педантичность требует кучи согласований и времени.
За любыми действиями, связанными с деньгами, пристально следят надзорные органы (Счетная палата, Прокуратура, Полиция и даже Федеральная служба безопасности). Такие «глаза» не облегчают работу и тем более не способствуют скорости. Для сравнения могу сказать, что построить объект гораздо легче, чем его довести до стройки. С момента принятия бесповоротного решения о выполнении работ на объекте до начала его реализации уйдёт больше времени, чем на саму стройку, – запрячь сложнее и дольше, чем доехать.
«На пальцах» это сравнимо с ремонтом в квартире, если б человек, затеявший ремонт имел на каждый вид работ отдельного инвестора и ему было б запрещено путать статьи расходов. На установку унитаза расходы берёт на себя родная тёща, на коммуникации он ждёт зарплату, а на керамическую плитку оформляет потребительский кредит в хитромудром банке. Каждый инвестор готов оплатить, но не говорит сколько конкретно денег он даст и когда. Тёща помогает, но с условием, что ей вовремя перечислят пенсию. Банк без проволочек выдаёт нужную сумму, но обязывает отчитаться о проделанной работе в установленный срок и по мудрёной форме. Придержит работодатель чуть-чуть зарплату, и вся эта схема потребует срочного перестроения, иначе керамическую плитку придётся специально для отчёта перед банком положить до того, как появятся коммуникации. Такое на дорогах бывает часто, кстати – сначала асфальт, а потом экскаватор и [ну вы поняли].
В крупных масштабах дорожники постоянно сталкиваются с проблемой, что выделенные средства они не могут потратить на реальные нужды. Нельзя оплатить перенос водопровода, если в утверждённых планах заложена установка светофора. Стоит лишь вовремя и спешно не переиграть ситуацию, и сразу возникнет недоосвоение средств на фоне острого бюджетного дефицита. Вдуматься! – лишние деньги при их общей недостаточности.
Курьёзы случаются постоянно, и, что характерно, об истинных их причинах не сообщается ни в каких СМИ, даже в сухом виде. Обвинить в головотяпстве кого-то одного трудно (редко удаётся) или запрещено начальством, а говорить об убогости всей системы управления от имени самой системы – не логично, не прилично и не практикуется. Да и сами бюрократические проволочки отпугивают людей своей нудностью – это как бухгалтерия, где ничего никогда не понятно, и нафиг надо…
Иногда бывает так, что деньги, в которых имеется острая нужда, вполне правомерно доходят до пункта назначения и возвращаются в исходную точку. Круговорот «бестолковых» денег – абсурдно, но реально.
В 2015 году из нашего областного бюджета было принято решение выделить муниципалитетам средства на обустройство полигонов твердо-бытовых отходов. К расходам подтолкнуло вступление в силу новых требований. Районы заявили огромную финансовую потребность по такому случаю и обеспечить её не было никакой возможности. Выделить пришлось мизер, которого не хватило бы и на четверть заявленной нужды. Делайте поэтапно, сказали…
Недофинансирование бывает часто всегда, этот случай не был особенным. Одеяло сильно маленькое, а укрыться хочется всем.
После того, как вместо мешка денег выпрошена горсточка монет, настаёт пора визитов Прокуратуры и экологов. Начинаются неудобные вопросы и придирки к каждой букве. Надзорные органы должен выполнить свой план, поэтому проверяющий будет читать ГОСТ, цепляться к каждой букве, и бесцеремонно наказывает муниципалитет крупным штрафом. Это обязательно!
Те малые средства, которых и так изначально недостаточно, будут дополнительно урезаны штрафами. Прокуратура отнимет их у муниципалитета и направит обратно в федеральный бюджет. Полигоны ТБО так и останутся в прежнем состоянии до великого свершения, а деньги будут ходить от федерации до муниципалитета и обратно. Прокуратура и экологическая служба (госорганы) выполнят свой план за счет другого государственного органа в пользу государства. Женщина в погонах и строгим лицом с телевизора расскажет какое вопиющее нарушение пресечено её бдительным ведомством и как наказаны бездействующие местные чиновники…
Мо-лод-цы!
Бог дал – бог взял.
Такая же ситуация с инспекторским надзором со стороны Полиции. Инспекция по безопасности дорожного движения наказывает собственников дорог за плохое их состояние в связи с недофинансированием. Часть малых средств, которые доведены до дорожников на поддержание дорог в ПРОЕЗЖЕМ состоянии уходят обратно в бюджет через систему штрафов.
Схема работает безупречно – все при деле, и отчёты красивые.
Государственно-частное партнёрство
Это очень удачный термин. Он полюбился отечественным киношникам и журналистам, потому что намекает на открытости власти и её тягу к бизнесу. А названия и формулировки как стало известно здесь всегда важны.
С момента издания закона о ГЧП прошло какое-то время и для ускорения процесса началось его насильное внедрение в практику (а у нас всё только так!). Прилетел циркуляр и завертелось.
Чтобы вести повествование более предметно, в двух словах опишу, что это за овощ и с чем его едят.
ГЧП подразумевает совместное финансирование какого-либо объекта, с привлечением частных инвестиций. По закону предусматриваются пропорции с государственной долей не более 85%, остаток вносит частник. Несмотря на завсегдашний подвох в общих с государством делах, для капиталиста в этой схеме имеется очень даже нехилый интерес:
– он уходит от системы госзакупок и не участвует в конкуренции;
– он по предварительному соглашению закрепляется за объектом на его дальнейшую (пожизненную) эксплуатацию и делает на нём бизнес.
Иными словами, если частник вложится в строительство какого-то моста, то потом он вправе сделать его платным и брать мзду. В качестве дополнительной преференции он будет являться единственным безальтернативным эксплуатантом объекта, с возможностью постоянно просить денег у государства на снегоуборку, наружное освещение, ремонты и пр. и пр. Механизмы на этот счёт разные и всё зависит от достигнутых договорённостей между государством и частником.
Если всё делать чисто, без сговоров и заинтересованностей, то схема очень даже неплохая. Если!
Фактически, интересное начинается уже на старте. Благодаря пронизывающим всю госсистему дружбам, по предварительному сговору завышается цена объекта, чтобы те 15%, которые вкладывает частник, с лихвой ему же и вернулись в ходе последующего строительства. Если всё сделать «правильно», то частник получает доступ к очень хорошему куску на неопределенный срок.
Нужно отметить, что государственная часть денег тоже идёт не одним цельным куском: в них может входить как региональная, так и федеральная доля. Игра с долями – политика, если кто не знает.
Именно получением субсидии из федерального бюджета для региона под предстоящее ГЧП с местными дельцами мне и было поручено заниматься. Предполагался хитрый манёвр: выполнить задание федерации по ГЧП с использованием их же денег.
Заявку мы с коллегами составляли самостоятельно, без привлечения специальных агентств по сопровождению проектов. Может показаться абсурдным, но на самом деле есть множество организаций, занимающихся подготовкой документации от одного органа власти для другого. Практика отработанная, но нам на нее денег не дали. Поручено было разбираться в дебрях самим, и «не облегчать себе задачу за счёт бюджетных денег».
Подготовка пакета документов заняла полгода как минимум у трёх сотрудников. После тщательных переработок получился очень качественный продукт по местным меркам. Из того, что приходилось делать, это была самая аккуратная документация.
Время шло и все ждали. В курсе развития событий была вся общественность, потому что информация протекала всюду. Такое красивое название как государственно-частное партнёрство, озвученное самим президентом, вызывало интерес в массах.
Как и полагается, дальше наступила развязка.
Труд не принёс своих плодов т.к. желающих на субсидию оказалось слишком много, и большинство из этого «много» предварительно проговорили свои действия наверху в отличие от нас, далёких от столицы. В результате пришёл официальный отказ со ссылкой на допущенную орфографическую ошибку. Где именно ошибкА (в единственном числе) – не указывалось.
Заключение с такой формулировкой грянуло как гром и ставило крест на крупном инфраструктурном объекте, который давно уже кому только не обещан. Граждане из информированной общественности (откуда только пронюхали?) писали нам гневные обращения с требованиями пересадить головы чиновникам-недоумкам, которые не дружат с великим и прекрасным языком.
Кроме защиты от безобидных ругательств, понадобилось много сил, чтобы объясниться перед руководством области, – дело было щекотливым.
И вот, после нескольких разносов множественным подчинённым, губернатор (хвала ему) решился сам всё выяснить. Собравшись смелостью, обложив себя нужным справочным материалом, наконец-то он позвонил в Министерство. Оттуда его поблагодарили за уникальный региональный стиль, но попросили впредь быть аккуратнее с письмами подобного толка. Такие дела, как оказалось, «вот так не делаются». Рекомендовано было не возражать на отказ т.к. средства заведомо поделены, и «люди в курсе».
Формулировка оказалась фиктивной – мы, с пересаженными головами, радовались.
Справедливая судья
Периодически государство отправляет нас на повышение квалификации. Курсы проводятся разные: в зависимости от направления деятельности, учебные центры предлагают разные темы: от вреда коррупции до мира во всём мире. Очередной цикл лекций касался тонкостей нашей надзорной деятельности. Чтобы правильно провести проверку, и самому не вляпаться, нужно семь пядей во лбу, поэтому подтягивать знания следует обязательно.
Странный подход, однако. Мы уже тут по 4-5 лет выезжаем на проверки и вот раз, выяснилось, что надо бы этому наконец-то научиться.
Вспоминается случай, связанный с авиакатастрофой ТУ-154 2001 года, в Иркутске, когда из высей Министерства гражданской аавиации пришла телеграмма с формулировкой: «Экипаж не виноват, его не научили летать».
Вот бы нам так сваливать всё на необученность.
Отвлёкся, прошу прощения.
На этих самых курсах по надзорной деятельности преподавала одна пожилая женщина, которая очень долгое время работала судьёй.
Я недоумевал, как такие люди подобные ей могут достигнуть в нашей щелочной среде пенсионного возраста и сохранить при том свой инфантильный взгляд на мир. Всё-то у неё лучезарно и просто. Прямо жить хочется. Ладно заносчивые преподаватели ВУЗов, не видавшие видов, но тут – отставной судья! Она с упоением рассказывала случай за случаем из былой практики. Одна из бесчисленных историй касалась того, как в нашем городе при её непосредственном участии справедливо были обжалованы условия государственной закупки на предоставление услуг по перевозке пассажиров. Тема моя, и поэтому заинтересовала особенно. Тётя гордилась, что отбила малого перевозчика от суровых условий Мэрии. По её мнению, перевозчик только-только открылся и не может быть отсеян Заказчиком из-за своей неопытности и хилости т.к. это нарушает конкуренцию.
Конечно, у каждого правда своя, упираться и рассказывать мэтру о качестве её решения Я постеснялся. Если уж Мэрия не переубедила, куда мне-то здесь. Да и какой смысл вклиниваться? – пусть учит.
Вздохнул, упёрся в тетрадку, как и все остальные. Принялся обводить клеточки, как в далёкие школьные годы.
Женщина говорила, говорила-говорила! Она прямо в восторге от системы. По её мнению, суд – самое чистое место из всей госструктуры. «Суд – это гарант справедливости и порядка» – во как! (произносится вдохновенно с вознесением ладоней).
В поток бурды не хотелось вникать. Изредка выныривал в лекцию как бобёр из полыньи, и, если не звучало что-то интересное, возвращался в свой ничтожный мирок с шипами грязью да колючками.
И вот краем уха слышу:
– Арбитражный суд запрещает участие в заседании кого-либо без диплома юриста. Только профессионал должен участвовать в слушаньях такого уровня, иначе толку не будет.
Опппа. Здесь уж Я выскочил: резко спросил о причинах такого несправедливого высокомерного правила.
Тётя не поняла подвоха и завела красочную историю о том насколько не компетентны граждане в судах да какой они несут бред. Дескать, если нет профессионала, то и заседания проходят впустую: результата – ноль. В её понимании, юридическое невежество граждан – очень веское основание, а жизненный рассказ [о том о сём] должен стать для аудитории полноценным исчерпывающим доказательством. В этом месте, по предполагаемому сценарию, вероятно от меня требовалось забыть суть вопроса и уткнуться обратно в тетрадку. Я же делал заинтересованный вид и всячески соглашался с доводами лектора – поддерживал кивками как истинный её поклонник. История была принята аудиторией и одобрена.
Когда она закончила, настал мой черёд. Я предложил вернуться к началу и связать два случая из её же практики: про транспорт и арбитражный суд. Провести аналогию было необходимо, чтобы наглядно показать наличие двойных стандартов.
– Вы привели отличный пример про некомпетентность рядовых граждан, которые срывают заседания в арбитражных судах, и с доводами нельзя не согласиться. – начал Я осторожно, и выдержал даже паузу, чтоб дождаться кивка согласия. – Но десятью минутами ранее была другая история, о городских автобусах, и в ней дилетанты из микробизнеса оказались очень даже годными для серьёзных дел. По требованию того же Суда, Мэрией был убран фильтр, от чего сомнительный «перевозчик», был допущен к системе закупок. Он ли не есть тот самый некомпетентный гражданин в Великом арбитражном суде? если выразится иносказательно.
Нужно просто представить на минутку недобросовестного подрядчика… Выходит человек на автобусную остановку, а уехать не может из-за каких-то внутренних там проблем у частника. Автобус у него сломался, денег нет на топливо, водитель уволился… Предприятие маленькое и резервов не предусмотрено. На линии-то все, кому не лень! Граждане опаздывают на работу, в аэропорт и ещё много куда, а у нас полный коллапс, который распутывать не менее двух месяцев. По закону! Ускорение процесса, трактуется как «грубое нарушение», а не «помощь делу».
Судья отказалась лезть в дебри:
– Это другое, – сказала она.
Произнесла она так, что хотелось произнести в ответ «да, Ваша честь!».
Вся её облачная наивность испарилась враз, преподавателя будто подменили. Перед нами обличилась та самая упрямая стерва, которая хоть и неприятна, но более привычна, что ли. Вещи встали на свои места.
Оставаться в долгу не хотелось. Тем более отмашка выглядела крайне неубедительной и висела в воздухе без каких-либо обоснований. Публика заинтересовалась и жаждала развязки.
– Конечно другое, – оппонировал Я уже с досадой! Всё, что касается не конкретно нас – это всегда «ДРУГОЕ».
На заднем ряду аудитории кто-то тягостно захохотал.
Спасибо тебе, парень.
Правосубъектность
Дорожная деятельность, как уже удалось заметить, это очень дорого. Например, для нашего региона, на неё уходит до 40% от всего бюджета. Такой поток не может быть пущен на откуп кому попало и поэтому, согласно логике власть имущих, должен быть подконтролен только им (лично). В силу того, что нет простого и понятного закона, определяющего кто на самом деле есть кто и в какой пропорции, гигантские усилия целой армии послушных чиновников направляются на то, чтобы по-хитрому обойти систему свободных рыночных отношений и не допустить к государственным заказам «чужих». В идеале, как того требует цивилизация и закон, всё идёт через госзакупки, а исполнитель работ определяется почти без участия человека.
Почти! Фактически всё работает по старинке свой-чужой – торги лишь фикция. Дружбу между администрацией, государственным заказчиком работ и их исполнителем не разлить водой.
В любом регионе есть такое предприятие, которое дружит с главой хозяйствующего субъекта. Госзаказчик, который находится в прямом подчинении у губернатора или мэра готовит техническое задание таким способом, чтобы по условиям отбора подошёл только нужный подрядчик. Когда госзадание по сговору делается под определенное лицо, то и торги становятся формальностью: подрядчик остаётся единственным и уникальным, а цена контракта не уменьшается из-за отсутствия даже ничтожной конкуренции. В нашей области, чтобы не возиться, все дорожные работы объединяются в один громадный лот и торгуются единым контрактом. Всё делается под известное почти каждому мегапредприятие, являющееся монополистом. Этот подрядчик вездесущ – объёмы только через него. Даже если на дорожно-строительной технике в нашей области мелькнёт чей-то сторонний логотип, то это лишь означает, что фирма трудится на подхвате у гиганта по договору субподряда. Всё изначально, на стадии размещения заказа так, чтобы средние и мелкие предприятия не заявлялись, а шли договариваться с генподрядчиком – схема простая и удобная. Все деньги на дорожное хозяйство передать мегокорпорации, а дальнейших помощников (субподрядчиков и контрагентов) она миксует самостоятельно, без особой юридической мороки и пошагового контроля со стороны надзорных органов. По звонку, по дружбе и закрыто – так проще.
Чтобы ещё сильнее загубить любой зачаток рыночных отношений, государство – точнее его политическое управление – сделало упор на предприятия государственного и муниципального толка. Организации, учредителями которых является власть стали у «современных управленцев» панацеей от юридических и процессуальных тягот.
Дело в том, что подрядчики, имеющие казённую суть, ведут свою деятельность по другим правилам, и речь идёт не о моральном облике, а принципиальной схеме хозяйствования. Они будто бы, как и все по законной схеме фигурируют в полноценных торгах, но не на равных условиях. Соперничество частника с госпредприятиями в наших «рыночных отношениях» потеряло всякий смысл. Какие бы законы не принимались, всё остаётся завязанным на преференциях, господдержках и чиновничьем регулировании.
Есть замечательная диссертация: «Проблемы правосубъектности государственных предприятий», автором которой как не странно был человек ставший в последующим первым лицом государства.
В научном труде на 215 страницах написано, что участие в рыночных отношениях требует строгой индивидуализации товаровладельцев, которая достигается при помощи личной правоспособности. Необходимость индивидуализации и самостоятельности организаций вызвана, якобы, переходом от АДРЕСНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ производства страны к СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ЗАКАЗОВ.
Написаны эти замечательные формулировки в 1990 году со всеми подробными доказательствами и умозаключениями; на основании труда присвоена учёная степень. Сделано всё, что полагается в науке, но не использовано на практике до сегодняшнего дня. Реформа госпредприятий немного инициировалась в 2003 году, но так и не увенчалась успехом. Госпредприятия в большинстве своём сохранили свой статус и даже укрепились. «Проблемы правосубъектности государственных предприятий» были решены другим способом: такие заведения встали на службу по освоению бюджетных средств и исключили сам рынок. При помощи их приспособились обходить закон о госзакупках и облегчили себе управление процессом. Прогосударственное предприятие, оказывающее услуги этому же государству, является как бы подведомственным (подчиненным), а не самостоятельным. Что может быть удобнее? Оно де-факто в структуре власти и поэтому работает непосредственно от бюджета. Абсолютное чиновничье предприятие с деньгами в руках. Сами оплачиваем, сами выполняем работы и сами же их контролируем. Даже хочется напечатать ИДЕАЛЬНО.
Вот торгуется, например, хороший лакомый кусочек – через госзакупки, как это положено; пусть это будет строительство школы на 500 детей или мост через реку Кукуева, – не важно. Какие шансы выиграть тендер частному предприятию перед МУПом? Самостоятельному хозрасчётному предприятию надо заложить в предложенную стоимость амортизацию оборудования, зарплаты трудящимся и все риски т.к. контракт он будет ОБЯЗАН выполнить на начальных условиях, даже если придётся обанкротиться. Госпредприятие избавлено от такой заботы и прибыль от объекта его мало интересует. Оно может легко заявить начальную стоимость ниже себестоимости т.к. дополнительные расходы компенсируются ему из бюджета при помощи разовых субсидий. За бюджетные деньги закупят недостающую технику или предоставят помещения, если потребуется. На торгах госпредприятие может заявляться на предоставление услуг ниже себестоимости и ничего не потеряет: лёгким росчерком пера включится дополнительный механизм финансирования и понесенные расходы компенсируются сполна.
Когда-то, в далёких 70х и 80х по этому же принципу автомобили на экспорт шли более высокого качества, чем для отечественного потребителя, и по заниженной цене, а мой тесть объяснял это умением делать хорошие вещи дёшево, если захотят. На самом деле, выполняя план по экспорту, автопроизводитель компенсировал издержки за счёт внутреннего рынка. Хороший понт дороже денег, гласит казахская поговорка. Политика в ущерб экономике – норма.
Система государственных субсидий и поддержек есть главная махинация от которой тянется многое. Если приглядеться на основные «мощности» в стране, то станет очевидно, что они всё больше приобретают статус «национализированных». Заводы, предприятия по добыче, переработке и транспортировке природных богатств, коммунальные службы, банковский сектор, строительные компании, средства массовой информации, авиаперевозчики, железнодорожная инфраструктура и даже сети АЗС, – всё плавно перешло под государственное покровительство. Государственное не может конкурировать с государственным, это возможно только на уровне дворцовых интриг и манипуляций.
В момент написания этой главы Госпочта спокойненько осуществляет торговлю луком, шоколадками и всяким ширпотребом без особой оглядки на надзорные органы. Имеется освобождение о некоторых налогов. Открыто подразделение Почтабанк, планируется расширение функций предприятия с освоением здравоохранения и пищевой промышленности (Почтамед и Почтахлеб, – например). По официальной версии, преференции им позволяют, якобы, компенсировать затраты, связанные с обслуживанием нерентабельных отделений в глубинке нашей необъятной Родины.
Далее, как и следует предполагать, основные функции сразу отошли на второй план. Хоть законтролируйся в этом месте – будет то, что есть.
Корпорация «Железные дороги» давным-давно ведёт самостоятельную тарифную политику и при этом пользуется миллиардными государственными субсидиями на модернизацию своей инфраструктуры. Реконструкция вокзальных комплексов, строительство дополнительных путей и обновление подвижного состава – это всё осуществляется за счёт государственных денег, а не за счёт тех, что заложены билет.
Официально, выдавая субсидию, чиновник работает под лозунгом «Поможем нуждающимся». Даже если это правило и принять за что-то разумное и благóе, в чём Я сильно сомневаюсь, то всё равно оно не работает. Всё хитро обыгрывается на бумаге и нуждающимся оказывается тот, на кого указала пальцем влиятельная фигура. Принцип поддержки используется только в «нужном месте».
Государственное регулирование – это всегда убого и с перекосами. Когда процессом руководит чиновник, то самое ничтожное ничтожество может быть названо опорой экономики, а здравое или золотонесущее подведётся под банкротство. Каждое из действий политизируется и неизвестно, что из неприметных мелочей в ходе принятия ответственного решения станет решающим фактором. Пропаганду и нужные показатели подведём, не сумлевайтесь.
И не важны национальности с географическими широтами. Система сама по себе подразумевает одни и те же слабые места.
В США, к примеру, правительство субсидирует сельскохозяйственное направление по выращиванию и переработке кукурузы, в результате чего изначально дорогой кукурузный сироп стал «дешевле» самого сахара. Преференции привели к переходу пищевой промышленности на «сомнительно выгодные» сиропы.
В Стране советов когда-то для поддержания мифа о всеобщем «бесплатно» за счёт космических бюджетных вливаний, хлеб удешевлялся до уровня корма для животных, поэтому домашний скот становилось нормальным кормили хлебом. Экономика!
Следствием всего этого «ручного» регулирования является убогий сервис, не качественные дороги, плохой транспорт и пр. и пр. Госпредприятия всегда начальникоориентированы, они не нацелены рубиться за клиента или место под солнцем – конкуренция не про них. Выполняй поручения, будь лоялен, правильно изымай из оборота деньги и будь таков. Мы здесь одни и мы все свои; даже покровители и взятки не нужны – всё в одних руках и беспросветно. Единственное, что немного может помешать мафиозной идиллии, это другое госпредприятие, имеющее подобные корни, но под более влиятельной и, желательно, столичной протекцией.
Аналогичным образом монополизирована банковская система. Почти в каждом регионе, при местном Правительстве, есть своё «рекомендованное» финансовое заведение, в котором очень даже навязчиво обслуживаются все служащие и госпредприятия. Альтернативой ему может служить только Национальный государственный банк (его точное название не имеет значения), имеющий федеральную сеть. Закон, вроде как, и позволяет иметь по собственному желанию работника зарплатную карту любого банка, но воспользоваться таким правом у него нет никакой возможности и малейшего желания. При первой же попытке поднять голову он заявляется в андеграунд, и дни его сочтены.
