полная версия

Иван Галаев
Мышиная возня. Книга конторских чиновников

Даже когда проводится проверка из рубрики «рейдерский захват» и все действия согласованы с верхами, предусмотрительность обязательна. Если проверяемый (захватываемый) оказался крепким орешком. Первым кто влипнет при таком раскладе, будет проверяющий. В любой момент именно его обвинят в излишнем усердии, а все остальные будут как бы и ни при чём. Сразу выяснится, что это он сам всё и расстрелять его мало…

И всё же некоторые из госслужащих являются порядочными людьми. «Местами есть хорошие места», – говорил мой знакомый из деревни. Иногда встречаются представители нашей братии, которые на удивление чувствуют оттенки своих поступков и имеют совесть. На таких всегда больно смотреть. Общечеловеческие положительные свойства делают их уязвимыми. Сколько раз приходилось наблюдать, как казённый человек по-доброму и нелепо оправдывается за свою несправедливую проверку. Он разговаривает с проверяемым как эвенк с убитым соболем:

– Я не из наживы тебя, дорогой. Не прими близко к сердцу, так уж вышло. Это жизнь такая, нужда заставила…

Головная боль с проверкой не заканчивается штрафом или докладом руководству о раскрученном деле.

Даже если соблюдены все процедуры и юридическое лицо привлечено к административной ответственности, нужно будет повторно выписывать предписание, доделывать начатое и держать это всё на контроле ещё очень долго. Редко юридическое лицо проявит сознательность с послушанием. Мало таких, кто устраняет замечание и идёт платит штраф. Применяются всякие приёмчики о банкротстве, перепродаже бизнеса и т.д. Дело тяяяянется. Адвокаты, суды, апелляции, кассации.

Кстати, юридические споры – есть целая эпопея. Ладно Я с десятком проверок в год – худо-бедно отбиваюсь, а госстройнадзор или госпотребнадзор, – они же только на суды 2 раза в неделю вынуждены ходить, а то и ездить в другие части света. Арбитраж с кассацией находятся в 400 км от нас, апелляция – за 830. От одних поездов можно очуметь.

О ходе решения вопроса ведётся многоплановая отчётность, которая здесь в первую очередь. Даже за работу (чаще всего бездействие) каких-то там неизвестных приставов обязывают косвенно отчитываться. Иногда приходится судиться и с приставами, чтобы заполнить графу «принятые меры». Вдуматься! – судиться с лицом, осуществляющим принудительное исполнение судебных решений и постановлений.

И возня происходит не от любви к искусству, а для подстраховки и перевода стрелок. Бесплодная активность, отражённая в документе, защищает от будущих обвинений в бездействии.

Дальше, как того велит традиция, всё что выстрадано долгим кропотливым трудом, утонет в бумаготворчестве. Приставы по причине аналогичных сложностей процедур также будут «бездействовать»²⁷ как и мы, ночуя при этом на работе.

Когда-то в качестве участкового милиционера на огромный район достаточно было сержанта с огурцом в кобуре. В настоящем, с ростом бюрократии, ему только для заполнения бумаг требуется высшее юридическое образование, исключительная смекалка и капитанские погоны. Если так пойдёт, то участковыми скоро будут генералы с учёными степенями по юриспруденции.

Все это в общих чертах, а результатом моих проверок неизменно явится ещё больший рост документооборота и наказание меня же за орфографию с пунктуацией или несоблюдение процедур.

Проверка муниципалитета

В обязанности нашего департамента входит проверка муниципальных образований области на предмет исполнения бюджетных обязательств по курируемым нами отраслям. После санкционирования областью средств местным властям и их освоения, назначается ревизия на правильность проведённых расходов. Основной контроль осуществляет областной казначей – департамент финансов, а мы (строители, дорожники и транспортники) на правах технических специалистов отрабатываем вопросы в инженерной части. Выглядит это так: орган власти готовит для органа власти заключение о работе другого органа власти. Чиновник готовит для чиновника отчёт о работе другого чиновника.

Например, горы денег, выделенные на обустройство сквера «имени действующего президента», после всех процедур сдал-принял-оплатил, требуют инспекции. На самом ли деле средства ушли куда надо и в полном объёме? не припас ли где местный мандарин кусок улицы на чёрный день – поднять перископ!

Мероприятия такого рода подразумевают контакты областных чиновников с теми, что сидят на местах, а это очень щекотливая и неприятная процедура для проверяющего. Никто его там не ждёт с распростёртыми пирогами. Мало того, что из-за конфликтности самой среды обитания не предусмотрено хлебосольных встреч, есть ещё вероятность что, выявленные нарушения ударят в итоге по самому же проверяющему. В случае смены ветра формации именно ему придётся переделывать бумаги и подставляться. Главой контролируемого муниципалитета может оказаться особо приближённый человек, или просто тот за которого есть кому похлопотать. Накопав интересный материал, ты всё это изложишь на бумаге и запустишь по официальному маршруту. Всем будет безразлично, т.к. отвечать всё равно тебе персонально. Плохое заключение дойдёт без проблем до верхнего эшелона власти и остановится, а потом развернётся. Там решат, что сор лучше оставлять в избе. Предложат взять нарушения на «внутренний контроль», без официального отражения в документах. На языке недомолвок это означает, что нужно подделать результаты собственного «расследования», т.е. подставиться.

Чтобы спустить всё на тормозах, начнётся обратный процесс. Разворот обычно лёгок для всех, кроме «инспектора», потому что обратный ход происходи негласно. Распоряжения о дальнейших подпольных действиях никогда не появится официально, не найдётся того начальства, что поручит от своего имени спрятать бумаги под скатерть. Все понимают, что подобные указания попадают под уголовные статьи. Они лучше позвонят и скажут: Переписывай свои выводы на положительные, будут крутить руки, вздыхать в трубку, давить на понимание современности…

Так было много раз – это широкая практика, а не досадная частность у одного меня непутёвого.

Придётся выбрать, кому угодить: Прокуратуре со Счётной палатой и ФСБ, либо своим начальникам, под руководством которых ещё жить да жить. Проверяй и соизмеряй опасность, думай, гадай. Если дорожишь работой и не хочешь злить руководство, то перепишешь как попросят и умолчанные тобою нарушения нашли после тебя… Ни одна душа не подтвердит, что заключение корректировалось по рекомендации сверху. Да ты и сам промолчишь т.к. это будет расценено как преступное деяние по предварительному сговору. Результаты такого вскрытия всегда плачевны: в лучшем случае предлагают взять всё на себя и уволиться как «недотёпе с замыленным глазом», в худшем – раскрутят на всю катушку и покажут по телевизору.

Каждый раз на проверке надо принимать решение от которого зависит и собственная судьба. При любом выезде на «место событий» приходится думать, хоть бы там всё хорошо было, хоть бы не пришлось выбирать между Сциллой и Харибдой.

Уходим под воду

В нейтральной воде…²⁸

Присоединение территории

Настали у нашего человека славные времена. Не то чтобы годы урожайные были, или водка в магазине подешевела, просто расширилась территория государства.

В общем, опуская детали и мелочи, радость неописуемая. Народ ликует, некоторые даже утирают слёзы счастья, потому что это же ведь действительно очуметь можно как прекрасно. Ни одного отрицательного отзыва даже среди пессимистов и близких по духу собутыльников. Любим мы символы различные и пафос – всеобщая стопроцентная радость. На работе тоже праздник, прямо-таки вырывается из кабинетов, через филёнчатые двери. Отжали! Наш! Наш-наш…

От эмоций работать стало совсем некогда, одни разговоры и восторженные речи.

Руководство в честь такого события, чтобы закрепить свою солидарность с великим многократным начальством, рекомендовало скинуться всем служащим по дневному заработку в поддержку новоиспечённого региона. Процент добровольных пожертвований должен быть не менее 100, чтобы не портить отчётность. Предполагалось направить отчёт «мы все за» куда-то наверх. Это важное мероприятие для чиновника. Каждый жест государственного лидера должен быть поддержан и подкреплён действиями на бумаге.

Опять оказался Я в неудобном положении из-за своей несогласности с естественным ходом вещей. Моё мнение на сей раз не только расходилось с генеральной линией, но и не согласовывалось с настроениями в коллективе. Мало того за мной по пятам ходил бухгалтер, так ещё и самые близкие по работе люди искренне не понимали. НароТ с любопытством расспрашивал о мотивах моей позиции. Тебе что, грошей жалко для такого благородного дела? – восклицали они.

Какие бы Я комбинации слов не использовал, в ответ мне строили лица, полные отвращения. Сначала пытался что-то объяснить, потом понял, что все это не стоит и яйца выеденного. Ну их к чёрту.

Деньги с зарплат вычли в первый же день события, и отчётная бумага ушла далеко-далеко. Дело сделано, а вся возня, что сейчас происходит – это формальная защита бухгалтерии нашими «добровольными заявлениями» на пожертвования. После бухгалтерии ко мне один за другим ходило начальство, и как бы намекало. Своими действиями Я не только ерепенился, но и ставил в неудобное положение их. Моя молчанка, как оказалось, была единственным случаем на весь орган власти: 1/150. Заявления написали даже те, кто находился в отпуске, вдалеке от событий.

Не люблю, когда ко мне лазают в карман, причем делают это даже не опосредованно, а беспардонно, с нажимом лишь на гражданскую сознательность. Мартин Лютер считал, что Католическая церковь пропустит сколько-угодно напастей на любую из заповедей, но не потерпит ни малейшей попытки покушения на свой доход. Как же Я солидарен с Католической церковью: куда не шло скрепя душу обслуживать ложь в качестве работы, но оплачивать её своими пречистыми, тем более для чьей-то карьеры – перебор. У подпевал из Аппарата Правительства в арсенале множество способов обеспечить себе хорошую репутацию за мой счёт…

В самый накал страстей, по случившейся «удаче», подошел период моего отпуска, чем Я и воспользовался. Временно спрятался от всего этого безумия. Поборы, как выяснилось, продолжились т.к. Новая внешняя политика спровоцировала различные государственные конфликты с множеством беженцев, а новоиспеченному региону того первого транша как-то не хватило. (Мне бы на месте их, кстати, тоже не хватило). Ещё, кроме всего прочего, внезапно затопило Дальневосточный край, – что тоже не бесплатно.

По возвращении из отпуска коллективное разумное уже начало зарождаться. Недовольство в отношении моей персоны перестало выражаться в виде подколочек и полунамёков. Добровольные вычеты из зарплат стали уже ощущаться, они не казались «грошами» на фоне всеобщей эйфории. Платежи продолжались, но делались они теперь не с радостью, а с каким-то роптанием. Меня, как оказалось, «никто не осуждал и не думал этого делать, а даже с самого начала поддерживали!» (во как). С подобных намёков следовало, что было б неплохо отстаивать на не только свою позицию, но и их тоже. Мы все вместе! Сплотимся и поддержим…

Поддержка предполагалась моральной и на тайной основе, что нельзя не считать надёжным бастионом.

… и народ наивно полагает, что сможет разрешить свои теперь уже несогласия с руководством моими руками. Тоже нашли знаменосца.

В этом месте надо сделать ремарочку, чтобы пояснить мотивы моих действий от самого начала. Дело в том, что на период событий уже ни что не могло ухудшить наших «дружеских» отношений с руководством, поэтому держался Я особнячком и никому в рот не заглядывал. Как говорится, не страшен мокрому дождь. Пасовать перед ублюдками тем более не хотелось, потому что это бы только укрепило их психологически. А доставлять удовольствие своим «доброжелателям» счёл слишком большой честью.

Коллектив же своей телячьей податливостью упустил момент. Ничего не оставалось как зыркать друг на друга и ждать удобного момента или отчаявшегося смельчака. Однажды кто-то из них воспользовался хорошим настроением целого заместителя директора, и с неким добродушием, на полунамёках, попытался найти в шефе понимание. Интересно наблюдать за такими робкими шагами. Одна женщина по пути (к слову) надавила на жалость. Она упрекнула детьми, тяжелой долей и навалившейся хворью в последнее время.

Это было трогательно, но ответ был однозначным и убедительным:

– Вы работаете в структуре власти, и если не согласны с заданным курсом, то вас никто не держит.

Пришлось шмыгнуть носом и отвести глаза.

Сопротивление требовалось в самом начале, а не сейчас. То, что коллектив робко пытается теперь – это нытьё, на которое всем плевать. Момент упущен, позиции потеряны, а вместо них новая традиция.

Отныне ежегодно нужно ходить на митинг в честь этого великого присоединения, и ещё много чего делать «добровольно», из своей лояльности. Не роптать.

Кроме всего прочего, вопрос по-прежнему остается не только политическим, но и денежным. Для дальнейшего подтверждения своей радости событию и повышения рейтингов, на официальном уровне было предложено взять нашему региону себе на попечительство целый район нового субъекта государства. Такое не могло быть не одобрено. Патронаж выразился в виде финансовой помощи за счёт экономии на муниципальных нуждах.

Если сопоставлять размер выделяемых ассигнований, то выходит, что местные районы (наши, родные, свои) получают от областного бюджета в половину меньше, чем «присоединенцы» в качестве барского дополнения.

Здесь Я хотел написать мораль, но решил не умничать.

Он же наш!

Общественно-значимые мероприятия

– Вот и дожили мы с тобой.

Советскую власть выбирать идём!

/кулак Устин Морозов своей жене Пистемее.

х/ф Тени исчезают в полдень/

Все структуры государственной власти являются носителями общественной нагрузки. Каждое событие, заказанное из центра, или просто «пустой» праздник должны быть разыграны на местах со всеми элементами торжества и народной радости. Аншлаг – признак состоятельности мероприятия, поэтому власть использует все рычаги воздействия для обеспечения полноты трибун.

Первыми в поле ответственности за любой культ-масс попадают представители госорганов и бюджетники, зарплата которых зависит от бюджета. Они всегда на подхвате. Губернатор обычно рассматривает свой аппарат и всё, что ниже по структуре, личной обслугой. Все подчиненные обязательно должны держать равнение на него и не иметь другого мнения, кроме его величества. Он наместник главного руководителя страны, а значит, авторитет его должен быть абсолютным и во всех вопросах. Благодаря такому подходу жизнь служащего состоит из всяких дополнительных внеурочных нагрузок и спецзаданий.

Как персональный водитель бесцеремонного босса вынужден заниматься его хозяйскими делами, подвозить детей в школу, и откликаться на ночные звонки, так и мы всегда на подхвате.

Ни одно увлекательное «мероприятие», проводимое властью, не обходит нас стороной. К ним можно отнести традиционные народные гулянья, парады, спортивные праздники, благотворительные акции по озеленению местности, разного рода флэш-мобы в поддержку руководства и выставки патриотической направленности. Даже «добровольные» выборы – дело обязательное. Список рекомендованных к посещению мероприятий – уйма. Если бы во время них попросили всех чиновников покинуть площадку, то никого, наверное, не останется, как это показано в фильме «на Деребасовской хорошая погода, а на Брайтон-Бич опять идут дожди». Исчезли бы и организаторы.

Я просто уверен, что если понадобится повысить рождаемость в связи с демографическим кризисом, то первыми обяжут служащих. Именно они будут отчитываться о количестве детей и о проделанной работе в табличной форме. Так функционирует наш электорат и по-другому он не умеет.

Под козырёк… Докладаем!

***

Однажды в нашем региональном биатлонном центре проводились соревнования международного уровня. Подготовка к такому событию шла 5 лет. Переписка, совещания, отчёты… Переговоры, разговоры… Места парковок, транспортная инфраструктура, развозка-подвозка, опрятность близлежащих районов. Под протокол было поручено снизить уровень преступности. Заблаговременно, с «частным» визитом прибыл глава Автодора. Только встречу этого визитёра Я дополнительно готовил почти месяц. Справочки, докладики, картинки, предложения. Где будет жить, и кто это должен оплачивать? какую программу пожелает сэррр? – всё это отрабатывалось с многими ведомствами согласовываясь как минимум в четырёх приемных.

Как бы наши не готовились, наполняемость трибун не была обеспечена даже на 30%. Просчитанные чиновником ожидания очередной раз не подтвердились в реальной жизни: народу это мало интересно. Не помогла ни агитационная политика, ни бесплатная раздача билетов в торговых центрах (которые компенсировались бюджетом). Решение классическое: все служащие берем отпуск за собственный счет и идем страстно болеть. Выстраиваемся с флажками и демонстрируем заинтересованность. Сказано (хоть и негласно) – сделано. Официально, мы добровольцы и ярые биатлонисты. Улыбаемся и машем.

***

Есть такое событие как корпоратив.

В разных организациях это действо проходит по-разному. Госслужба отличается тем, что здесь никто не интересуется пожеланиями «трудящихся», если нас можно так назвать. Всё строго принудительно и по директиве.

В 2014 году на законном федеральном уровне нашему брату запретили любые празднования. Преследовалось пресечение разбазаривание народных денег на всякие развлечения. Такой запрет только ухудшил наше положение т.к. мероприятие переместилось в подполье. Праздники продолжились, как и прежде, только с обязательной явкой и за личный счёт. Ходим как миленькие, и ура делаем.

***

Голосование. Событие само по себе является политическим, но вариант о непричастности госслужащих политической нейтральности и работников бюджетной сферы здесь даже не рассматривается. Политический или партийный вопрос по традиции становится административным²⁹.

Задача действующих лидеров и правящей партии – быть очередной раз переизбранными. Задача госслужащих – всячески способствовать этому. Несогласных не может быть в принципе.

При минимальном раскладе заставят просто сходить и проголосовать за нужного кандидата, а если руководство захочет хорошенько выслужиться, то придётся его подчиненным «добровольно» работать на выборы, а может даже участвовать в агитации. Для казённого человека решение ходить или не ходить на выборы не является гражданским. Если свободному гражданину (в полном понимании слова) можно отдать свой голос в течение дня, то «нашим» это следует сделать до 10:00 утра и отчитаться обязательно своему начальнику в виде СМС. Иногда в качестве подтверждающего материала к сообщению требуется фото своего бюллетеня с лицом в кадре.

Попробуй ослушаться и тебе сделают столько предложений, дорогой друг, что впадешь в депрессию.

А, если не будут брать – отключим газ!³⁰

Пытался Я несколько раз послать эту «службу предварительных итогов» подальше, но всё время это либо не получалось совсем, либо получалось убого. Начина-а-ается потом, из пустого да в порожнее, одно да потому, о том да об этом. Несколько раз даже коллеги пытались вразумить:

– И так на волоске держишься тут со своей несогласностью, так неймётся тебе.

– Неймётся, да.

А вы, безликие сволочи, везде как бы «ни при чём». Для сомнительной краткосрочной безопасности готовы поддакнуть любой силе, а в случае чего резко переметнуться в другой лагерь. Благодаря таким, кстати, и случаются режимы со всякими там Гитлерами и Пиночетами. Именно такие прихвостни ни пикнули при передаче Крыма Украинской ССР, а теперь охотно собирают подписи за его присоединение. Ничего святого и нравственного. И ещё, именно из-за вас, ребята, служба превратилась во что-то бесконечно ужасное и вредоносное.

Последний абзац хоть и озвучивался неоднократно, но услышан кем-либо он ни разу не был. Как в пустоту… Здесь и вправду слышат только то, что приказано слушать. Мои никому здесь не интересные речи можно как в немом кино заменять на выразительное лицо под аккомпанемент флейты. У слушающих лица как у студентов на утренней лекции. Они безразлично наблюдают за гримасами, и всё. В голове музычка.

Вот если бы слова можно было использовать для карьерного роста, или какой-то важной подлости, то да… А так…

У Ёлкина есть замечательная картинка, где изображён современный озирающийся по сторонам чиновник, который стоит у пожарного щита с необычным содержимым. Вместо инвентаря внутри находятся различные атрибуты народности в виде бороды, лаптей и ушанки. Инструкция гласит: «В случае народного бунта разбить стекло и надеть…»

Это вот вообще метко.

Однажды, поутру, мне от коллеги пришло плаксивое сообщение:

– Я проголосовала, но с задержкой на 20 минут. Получила разнос. Грустный смайлик. Ещё там шли объяснения своего поступка с оправданиями, напоминающими всё те же звуки флейты.

Еще одна коллега внезапно тоже решила пожаловаться:

– Я уехала вчера на дачу, а мне звонят и требуют отчёт о голосовании. Я объясняю ситуацию – им всё равно.

Похоже, ребятки решили поманеврировать как чехословацкий тепловоз. Думают, достаточно завуалировать свою позицию под сомнительную бытовуху, чтобы выпасть из обоймы. Такое не проходит здесь; расхлябанность будет наказана в любом случае, хоть и не так строго, как саботаж. Поступок ничего не даёт и не понятно зачем он нужен. Доводы выглядят, как «я не вступил в КПСС, потому что приболел». И все такие: «Ага-ага, коне-е-ечно, понимаем! Об чём речь?!».

Думаю, что к следующим выборам дисциплину подтянут.

Абсурдная ситуация получается: человек, поступающий по закону и совести, вынужден придумывать какие-то отговорки и прикрываться занятостью, состоянием здоровья или форс-мажорами. Стало нормальным и логичным искать объяснения своим нормальным поступкам. Закон и мораль оказываются слабее негласных правил искусственной среды.

Чего только не сделаешь, чтоб не попадать в немилость.

Думаю, если б земля обетованная реально существовала, то род человеческий не смог бы там долго, он обязательно б всё организовал там по-своему.

***

Ленинский субботник.

Такое событие не может не коснуться служащих вообще никак.

На этом месте каждый уважающий себя человек, или просто ненавидящий чиновника, скажет:

– Да на них пахать надо, а они вон возмущаются. С грабельками убрать мусор в общественном месте один раз в году им сложно…

Хм, в общем дело обстоит так:

На территории государства всё имеет своего хозяина и нет ни одного квадратного сантиметра ничейной земли. Любой, даже микроскопический участок в сказочной глухомани, является государственной или частной собственностью. Попробуйте занять себе местечко в любой понравившейся точке нашей необъятной и сразу поймёте о чём Я тут… Только не втихушку надо действовать, а как положено – через официальное согласование.

Содержание имущества в чистоте и уюте входит в обязанности его балансодержателя. Общественные места принадлежат федерации, области, муниципалитету или частнику.

Не буду заостряться на частниках т.к. здесь и ежам понятно, что заниматься порядками в своей квартире должен её хозяин, а не ЖЭК или сосед по подъезду, а вот с общественными площадями всегда беда.

На содержание государственных или муниципальных территорий из казны выделяются соответствующие средства. На конкурсной основе, совсем небесплатно, привлекаются подрядчики, которые по контракту выполняют все необходимые работы и, по задумке, не морочат голову. Каждый должен заниматься своим делом – это логично.

Схема до примитивности простая, но в связи с невозможностью человеческого существования без хитрых манипуляций, согласно неофициальным правилам с меня как гражданина и налогоплательщика в бюджет взымаются, а работать приходится всё равно мне.

Почему бы за накопленный в зиму ковёр из бычков, бутылок и листьев не спросить с того, кто блюдёт чистоту мест по строгому контракту? Для выяснения этот момента пришлось погрузиться в глубокие дебри и даже пообщаться со своими знакомыми «подрядчиками».

Оказалось, что средства на содержание имущества в надлежащем виде не доводятся в нужном объёме до дорожников и коммунальщиков. Умышленно, в целях экономии, из смет выхолащиваются строки по зимней уборке от мусора. Уровень содержания ставится – «минимальный» (это нормативное понятие). Если дворнику заплатить вместо пяти баксов два, при условии, что он будет обязан убирать только снег, то и спрашивать с него за мусор нет смысла.

В нашем случае также. При оттепели начинается полный капут. Из-под снега оттаивают все огрехи зимнего содержания. Кого привлечь на генеральную уборку? Самых покорных! Куда они денутся?..

Если по-человечески попросить трудящихся, то ничего не выйдет. Только принудиловка. Вот он – субботник.

Дальше, человек с образованием, квалификацией и специальными знаниями, которому платят за эту работу соответствующие деньги, вынужден брать простейший инструмент и заниматься не своим, но увлекательным трудом. Первоклассный бухгалтер (а такие есть), юрист и кадровик в качестве дополнительной нагрузки выполняют работу дворника или уборщицы. Это как под соусом заботы о санитарной чистоте и здоровье граждан, в качестве общественной нагрузки, заставить всех врачей мыть железнодорожные вагоны.

А логика здесь другая. Задача стоит перехитрить! Надо навести марафет без специальных на то затрат. Бесплатность мероприятий обычно маскируется под хитрое убеждение, что работа ведётся в служебное время, и будто бы оплачивается по табелю. Субботник же, якобы, это дань почитаемым обычаям. Согласно всеобщей убеждённости, он вовсе не для экономии, а для идейной сплочённости, оздоровления свежим воздухом и прочей бурды. По долгу службы мне часто приходится слышать столь пылкие, безукоризненно аргументирванные и патриотичные, в самом серьёзном смысле этого слова, выступления.

Может быть так и есть в понимании ура – молодцов, только служебные дела не исчезают, а попросту переносятся на другое, чаще всего внеурочное, время. Эта мещанская мыслишка точит мне душу. Точит.

И попробуй рыпнуться, и посмей возразить, что отставание возникло из-за общественно-значимых хлопот… Ты сам тормоз, скажут, вот и навёрстываешь собственную норму. А праздник труда, скажут, – дело добровольное.

И опять не возразишь, – дело, действительно, добровольное. Даже список «желающих» с подписями имеется. И журнал ознакомления с тем, что никто никому ничего не поручал – тоже ведётся. Сам приехал – сам травмировался – сам и отвечай в случае чего…

Дела у нас так заплетены, что протестовать бессмысленно.