Иван Галаев
Мышиная возня. Книга конторских чиновников
Наказы избирателей депутатам
Если орган исполнительной власти является неким администратором определенной отрасли или направления деятельности, то классический депутат представляет из себя некого куратора по всем вопросам, действующего от имени населения своего избирательного округа. В идеале он должен занимается тем, что печалит его «паству» и только с пользой для неё голосовать в Думе, когда принимаются всякие бюджеты, нормы и законы.
Каждый выход народного избранника в люди закрепляется на бумаге. Это далеко не летопись о предвыборной компании, а реальный перечень проблем, которые народ просит у него уладить при помощи расхваленной депутатской энергичности. Все свои обещания депутаты (а их всегда много) деловито сводят в единый документ и обзывают его «Наказами избирателей».
Нравится мне слово «наказы», ну да ладно.
Предполагается, что за эти «наказы» парламентские горлопаны будут рьяно рубиться с представителями исполнительной власти и между собой при разделе бюджета.
Хочу заострить внимание, как они формируются и исполняются эти самые «наказы». Вот, значит, депутат, кстати, представьте его себе. Пофантазируйте. Наверное, первое, что рисует разум – некий лживый дядька – шоумен. Теперь попытайтесь вообразить себе линию поведения для такого человека.
Так и есть.
Фигура он публичная и работа заключается не в хозяйствовании, а в популизме.
Первым делом на глазок отделяются самые «тухлые» вопросы, от которых мало пиара и политических дивидендов, но множество хлопот. Лишнее и неадекватное отбрасывается, а всё остальное, отчасти потребное, бесконечным списком отправляется на исполнение в Правительство области. Перечень проблем составляет 200 стр. текста на формате А4, что сопоставимо с Мёртвыми душами Н.В.Гоголя.
Всё это Счастье для фильтрации и обработки расходится по подведомственности. Дорожную и транспортную часть, не зависимо от уровня проблем (федеральная, областная или муниципальная), в конечном итоге отрабатываю Я. Вопросов, связанных с моей сферой деятельности обычно явное большинство, поэтому именно мне удосуживается честь разгребать кущи за весь Департамент и множественные муниципальные образования в придачу. Не буду вдаваться в подробности этого бедствия, нам они не интересны, но пожалуюсь к слову, что объём работы колоссальный. Информационно обработать то, что пообещали на перегонки 50 болтунов – задачка та ещё.
Депутатские дела требуют единообразного подхода и, в конечном итоге, исчерпывающих ответов об «улучшении ситуации». Актуализация информации о ходе решения вопросов предусмотрена раз в квартал и ещё дополнительно, по желанию каждого отдельного парламентария. Обычно, когда подходит страдная пора, хочется взять больничный или уволиться. Благо, что сам «список добрых дел» не меняется на протяжении пяти незабываемых лет, – и на том спасибо.
Кроме учёта и росписи всех этих наказов требуется ещё и хоть какая-то работа по ним. Нужно держать темы в голове и не упустить любой удобный момент для их реализации. Без смётки и увёртливости здесь не обойтись. Всё, что наобещали горе-депутаты, выполнить невозможно. Если исполнить хотя бы несколько пунктов от них, то уже будет совсем неплохо, а может даже регион выбьется лучшее место на земле. На все хотелки граждан области не хватит бюджета Соединённых Штатов Америки. У каждого нормального депутата может быть только несколько главных «шкурных» вопросов, и такой подход важно понимать, чувствовать. Это только на бумаге они обвешаны заботами, фактически рубятся за маленькое, но своё. Хлопотать по списку – слегка неумнó. Депутатское мастерство заключается в том, чтобы быть выгодно избирательным в делах – шилом горох хлебать, да и то отряхивать. Перенаправить кипу вопросов в Правительство области «для учёта в работе» одно, а эффективно отстаивать узкий интерес, штурмуя бюрократию – другое. При этом ни один из избранников народа, будучи фигурой публичной, не заявит запросто: «У меня только один главный вопрос, а на всё остальное мне почти плевать». Главный вопрос всегда искусно спрятан в кучу официальных забот о народе.
В расшифровке истинных желаний депутатов заключается уже наше чиновничье мастерство. Что является наиболее важным для каждого из них, выясняется не сразу. Клиент ещё не до конца понимает, что проще и быстрее воплотить в жизнь и ему в этом надо помочь. Нужно варьировать между услужливостью и реальными возможностями. Если сработать как робот, не проявив смекалки, то напишут незамедлительно все 50 депутатов. И придётся тогда обнимать необъятное, нервничать, а ещё готовить ответы обо всём на свете враз.
Специальный язык
Говорят, ящерицы очень болтливы: они повсюду останавливаются поболтать
/К.Кастанеда. Учение Дона Хуана/
Как-то при заполнении анкеты, мне надо было указать, сколькими языками Я владею. На этот вопрос мне пришлось даже на мгновение задуматься. Чиновничий язык подстать считать отдельным наречием. Он совсем не деловой, не технический и не юридический. Да что там, и к человеческому его не отнести – это феномен современности. Думаю, те иноземные существа, которые раскопают наши государственные архивы после Армагеддона не поймут ничего из него. Трактовать каждую чиновничью реплику можно по-разному. Среднестатистический гражданин, которому адресуются ответы органов власти, не понимает, что там сказано даже в двух очках и с лупой.
Вроде использована родная речь, вся пунктуация соблюдена, но чего хотели донести – не ясно. Отписка!
При написании казённых текстов применяется один из двух взаимоисключающих принципов:
– соблюсти точность в цитировании законов и стандартов;
– адаптировать юридическую тарабарщину под ум начальника.
Как писáть, по нормативу, или со слов шефа – всегда большой вопрос.
Парадокс весь в том, что ни один из принципов почти никогда не достигает своей конечной цели. Чутко следуя по указке руководителя, который любит простоту суждений и малый объём, выходит нелепица, вероятно, понятная только ему одному. Если же учесть требования юристов, обеспечивающих правильность по закону (и нашу общую правовую защиту), получается не только заумно, но и всё равно небезопасно. Как не пиши, всё равно непонятно и всё равно накажут…
Чтобы увильнуть от ответственности, обычно используется третий (универсальный) принцип – заморочить простейшее. Он позволяет спрятать суть за словами и отвести от себя огонь (любимый приём рядовых служащих).
Было дело, готовил ответ одной скандальной инициативной группе. При написании предложения о том, что в качестве компромисса на лестничных маршах будут устроены пандусы, подловил себя на мысли, что не хочу называть вещи своими именами. В тексте всячески уходил от термина «пандус» т.к. он попадает под действие нормативной документации. Назовёшь, и возникнут потом вопросы о его техническом несоответствии. Плавали, знаем.
Пришлось заменить слово «пандус» на какие-то неведомые рельс-аппарели и тем обезопаситься. Слово «будут» в последствии Я тоже убрал, заменив на «планируется». Утвердительное обещание – опасность. На госслужбе игра «в слово» способна творить чудеса и выручать в самом безнадёжном деле.
В административных кругах есть такое понятие, как «Наказы избирателей, данные депутатам».
Для меня, например, первыми ассоциациями, которые появляются в сознании при слове «наказы» – это наставления бабушки её потомкам на предсмертном одре, или что-то из библейского: «…Господь благословил этот день, освятил его и дал наказ своему народу помнить субботу…». Слово «наказ» с депутатским статусом ну вот вообще никак не вяжется.
На самом деле, под термином подразумевается перечень обещаний думских депутатов, которые озвучиваются в предвыборной гонке. Казалось бы, какого черта, почему не назвать вещи своими именами? Обещания избирателям – проще и понятнее. Нет! Если назвать как есть, то ответственность закрепится за обещающим!
Обещание – это обязательство. Наказ же удобнее в этом плане, он подразумевает некое волеизъявление народа, и не более.
Кстати, «Депутат» на чиновничьем языке пишется с большой буквы, в знак уважения. Негласное правило давно стремится стать официальным. Некоторые настолько трепещут от уважения к высшим чинам, что даже при написании названия должности «полномочный представитель президента в федеральном округе» приставку «В» делают заглавной.
В стране советов, по политическим соображениям, с большой буквы писали только самых-самых главных из главных – например, секретарей союзных государств и республик (представителей капстран по тем же причинам указывали с маленькой). Со временем придворное лебезятничество проникало во всё большие сферы жизнедеятельности, и теперь даже авторитетные ресурсы выдают «Новое правописание» за норму. А ведь не так давно, когда Я начинал работать в Администрации, вопрос о заглавных буквах был ещё спорным.
Почтительность не заканчивается в выделении титула. Подмечать главенство начальника принято в каждой удобной реплике. Когда мы готовим что-нибудь для Его Света Очей, то наименование объектов используется не в точности по реестру, а так, как будет красивее. Если есть официальное название дороги «Север – Юг», то для губернатора Юга он будет всегда «Юг-Север». Всё должно начинаться от начальника – знает каждый.
У писателя, кажется Довлатова, есть один сюжет, где он, будучи журналистом в газетке, перечислил страны по алфавиту и за это получил взбучку. Такой подход был назван политической близорукостью. Предусмотрительный редактор поучал: «Демократические страны – вперёд! Затем – нейтральные государства. И, наконец, – участники блока… Венгрию – на третье место т.к. там был путч».
Много воды утекло с тех пор; были ГКЧП, распад страны, дефолт, войны, олигархи и много ещё чего непонятного. Менялись президенты и министры, футболисты и артисты, а редактор остался. Он справно стоит на службе современности и ничегошеньки у него внутри никогда не дрогнет.
Однажды в письме про реконструкцию объекта мне настрого запретили использовать формулировку «выдача разрешения на СТРОИТЕЛЬСТВО»49. Фраза была построена юридически верно, но могла вызвать диссонанс ума у подписывающего лица. Пришлось перестроить своё понимание, а сам документ, для удобства его восприятия переименовать в «разрешение на РЕКОНСТРУКЦИЮ». Исковеркал, и порядок. Покориться, иногда легче, чем переубедить.
В кабинете директора Строительного департамента присутствующих развеселило применение термина «двухочковая водопропускная труба» и аббревиатура «КУИ», которая расшифровывается не иначе как «Комната уборочного инвентаря». Высмеивали не пацанчики 15 лет, а почётные строители, несущие службу в профильном отраслевом ведомстве! Формулировки мне до сих пор припоминают с насмешкой. Ладно хоть прозвище не приклеилось, как случается в коллективе подростков.
Помню, мне усиленно вычёркивали фразу «дорожно-строительный сезон». Оказывается, руководитель её просто невзлюбил. Он сам хоть и не специалист, но точно знает, что к дорожной деятельности такое понятие не применимо. С введением табу, нам труднее стало объясняться в документах. Обходим устоявшееся и простое для всех понятие всякими окольными речевыми конструкциями, рассказываем про температурные режимы асфальтоукладки и нанесения разметки. Чем сложнее, тем лучше – главное не коснуться слова «сезон».
Чем больше слов, тем лучше. Даже названия наших объектов имеют очень громоздкие формы. Например: «Реконструкция проспекта Просвещения от ул.Ленина до планируемой ул.Водичковой в шестом микрорайоне г.Корск с уширением проезжей части до 4 полос, устройством трёх закрытых надземных пешеходных переходов, наружного освещения, тротуара из брусчатки, а также переносом коллектора диаметром 1000 мм и благоустройством прилегающей территории вблизи областной клиники для сердечнобольных в т.ч. парковки на 200 мест – дополнительные работы. 4 этап».
Шикарно?
Дело в том, что принятие любого решения о финансировании уходит высоко-высоко, и на каждом этапе его рассмотрения возникают вопросы. Для удобства прохождения документа, чиновник придумал заключать в названия максимальный перечень мероприятий, которые под ним предполагаются.
Представьте себе наименование продукта в гастрономе: «Изготовление кефира методом холодной закваски на отечественном оборудовании в деревне Пузыри из пастеризованного молока в объёме три литра, без добавления сахара…»
Впервые Я задумался над этим, когда вынужден был перепечатать вручную название объекта с замызганного бланка на официальный сайт Правительства. Лихо взялся. Только пока в точности повторял специально изобретённую нашими людьми Закорюченность и протирал очёчки, чтоб ничего не упустить, вечер ушёл, ночь настала. Стоит добавить лишний пробел, коих там множество, и [в общем, пожалеешь].
Чего не придумают для удобства.
Заглавия в госорганах вообще целая наука. Кроме «удобства» всегда подобает помнить ещё и о таких немаловажных вещах как красота звучания и пафос.
Заместитель Губернатора (не могу отучиться писать с маленькой буквы), курирующий строительную отрасль области, «предложил» называть Обход города не меньше как Кольцевой. Согласно его мнению, разницы здесь практически никакой нет, но звучит более эффектно и по-столичному. Не так важно, что до «кольцевой» нам еще несколько десятилетий усиленной работы – главное слово.
Nb^ Нужно представить себя на месте автомобилиста, который каждый день слышал про Обход города и неведомую Кольцевую, а в полицейском протоколе увидел незнакомое название размером на всю страницу. А лучше мысленно вообразить острое дело в суде, которое разваливается за неверностью указанного адреса
Официальным государственным программам любого из направлений присваиваются такие титулы, что слезу вышибает. Приоритетный национальный проект «Доступное и комфортное жилье – гражданам»! Звучит как лозунг. Специально для непонятливых подчёркнуто, что проект «приоритетный», и жильё в рамках него будет не только «доступным, но и «комфортным», не то, что в прочих государственных программах. И важно в названии отметить, что жильё будет именно «гражданам». Гражданам! не кому-то там ещё. Понимаете?
В программе развития транспортной инфраструктуры, имеющей разные направления расходов, одной из ключевых целей прописано: Повышение технического уровня автомобильных дорог их пропускной способности и создание СОВРЕМЕННОЙ, РАЗВИТОЙ И ЭФФЕКТИВНОЙ автомобильной дорожной сети регионального или межмуниципального значения. Вероятно, каждое из слов уточняют что-то очень важное. Предполагаю, есть цели противоположные, например, создание УСТАРЕВШЕЙ НЕДОРАЗВИТОЙ и бесполезной сети…
Всё это делается для красивого звучания, чтобы запустить пыль в глаза и от одного названия душа уже порадовалась. Представляете, вы получаете официальный ответ на обращение, где Администрация делает ссылку на такой документ. Прочитали, и жить стало легче.
Несмотря на всю внутреннюю возню вокруг усложнений, облегчений и лебезятничества, никто не отменял присутствие надзорных органов и судов. Они всегда неподалёку, и требуют точных юридических формулировок, даже если доходит до абсурда. У нас был случай, когда обращение засчитывали «нерассмотренным» только потому, что в ответе заявителю отсутствовала вводная ключевая фраза: «Ваше обращение рассмотрено». Не важно, какая информация содержалось в тексте, служащего наказали. Теперь мы обязательно пишем во вступлении: «Уважаемый дядя Фёдор! (восклицание обязательно) Ваше обращение рассмотрено». Вернее, даже так: пишем, вычёркиваем, пишем, вычёркиваем, ибо единого подхода, как всегда, не выработано, а мнения согласующих расходятся.
При проведении проверки в материале дела обязательно нужно указать Законный представитель – генеральный директор! Без слов «законный представитель» дело рассыплется в суде из-за неправильного оформления, а непутёвый проверяющий огребёт по пятое число.
Однажды департамент здравоохранения области в какой-то публикации сообщил: «Плановая и неотложная медицинская помощь на сельских фельдшерско-акушерских пунктах оказывается местным фельдшером по утвержденному графику…»
Звучало нелепо, но все попытки подвергнуть сомнению это предложению не увенчались успехом. Оно многократно выстрадано и защищено иноязычными юристами где только можно. «Если вы не имеете специального образования, то лучше просто запомнить и не умничать», – пояснили мне по телефону.
Ничего, придёт мой черёд, Я им тоже напишу как есть: «присвоение адресации адреса» и «строительство основных средств». Пусть подумают там.
Инновации
Почти вся дорожная деятельность на территории Нашей необъятной осуществляется с привлечением бюджетных средств. Финансирование транспортной ининновациифраструктуры предусматривается в системе закупок товаров и услуг. Оплата чего-либо – это целый бюрократический механизм, требующий обоснованности даже в мелочах. Привить что-то инновационное в государственном секторе – всегда не просто. Заказчик работает по строгому отработанному шаблону, и заинтересовать его какими-то экспериментами – дело неблагодарное, тем более когда промысел сопряжён с риском.
Административные расходы в строительном секторе не подразумевают новшеств, поэтому каждый прорыв – это подвиг. Настали те времена, когда изобрести что-то в собственной подсобке гораздо легче, чем воплотить это в жизнь. Даже то, что успешно прижилось в других странах – не факт, что сможет втиснуться к нам.
Например, предлагается кем-нибудь из умных людей внедрить (плохое слово для иннвационной сферы) новую технологию – пусть это будет применение замечательной добавки для укрепления грунтов в дорожной отрасли. Разработка уже десятки лет живёт и радует прогрессивное человечество, но у нас, местных, она встретит такое бюрократическое сопротивление, что потребуется добрая черверть века на пустопорожние дебаты.
Первой проблемой явлится то, что государственный Заказчик не сможет гарантировать результат т.к. официальный опыт применения продукции да и самой технологии отсутствует. Заказывать на начальном этапе непроверенный доселе продукт – опасность, потому что деньги потратятся однозначно, а что получится – под вопросом. Мало ли Остапов Бендеров на просторах Родины – если не защититься от них вовремя, погонники потом душу вынут. Они там только и ждут чего «нестандартного», чтоб разобраться и «взять на контроль». С их «правильного» толкования любое ноу-хау легко оборачивается в «необоснованное расходование бюджетных средств», и добро пожаловать в карусель.
Чтобы не впутываться в сомнительную кампанию, у чиновника сразу возникнут увёртки в виде «малоизученных влияний на человека», особых гидрологических условий местности и климатических факторов. Начнутся сказы о недопустимости сомнительных «опытов» за бюджетный счёт и прочей лабуде. Тактика оттяжек и проволочек – древнейший способ отказа.
Под свою ответственность государственный человек и пальцем об палец не ударит. Ему легче перечислить в своём официальном заключении на инновацию все опасения и отправить разработчика на повторный круг за доказательной базой, чем включиться в процесс. Чтобы подстраховаться, у новатора будет запрошен целый научный труд с расчетом эффективности его методики. Надо будет произвести скурпулёзные расчёты с учетом индивидуальных особенностей конкретного объекта, подкрепить их заключениями компетентных органов, и принести документацию на блюдечке с голубой каёмочкой.
Второе: Строительство, как сфера в целом, опирается на нормы и тарифы. Применение инновационной продукции в ней (особенно за счет бюджетный счёт) требует дополнения нормативно – технической базы, в том числе, территориальных или федеральных единичных расценок. Осметить50 неизвестно что (без аналогов) по существующим данным невозможно: будет множество вопросов у финансистов, проверяющих и им подобных молодцов. Где гарантия, что цена не завышена? Чем доказать её правильность, если отсутствует госцена и каков среднерыночный показатель?
Третей проблемой станет приёмка выполненных работ. Речь идёт об официальном заключении (документе), что полученный результат является безопасным, замечательным и соответствующим нормам. Испытательная лаборатория, которая обязана иметь государственную аттестацию, обычно не допущена к проведению анализа «неизвестности». Проверять образцы, не установленного ранее эталона и неизвестных показателей, по которым оценивается качество полученного продукта, технически сложно. У Заказчика нет возможности подтвердить факт получения именно того, что было им намечено за народные деньги. И даже если он придумает как это сделать (умов хватает), то подтвердить свои исследования – не имеет прав.
Четвёртым препятствием окажется строжайший законный запрет продвигать, а точнее навязывать, определенную методику и тем более от конкретного или единственного разработчика. Это статья!
Новатор же по своему определению ещё не имеет конкурентов в своей нише, что относит его к некой монополии. В понимании надзорных органов контакт с таким «подрядчиком» – запрещённый приём. Чтобы обезопаситься, любая инновационная инициатива автоматически категорируется как коммерческое предложение, после чего путь у неё заказан и ничего обещающего ей уже не светит. Папка с коммерческими предложениями настолько толстая, что её никто и со шкафа ужу снимать не хочет – подкладываем кое-как листочки туда наверх, и всё.
Здравость идеи абсолютно не главное в этом деле. Даже если мысль будет абсолютной «эврикой», без соответствующей поддержки, она утонет в препонах условностей и корректностей. Положительное решение о поддержке любого разработчика принимается только протекционно, волевым решением. На каждую инновацию в строительной сфере нужен серьёзный «буфер», который готов пробивать путь. При том крупное должностное лицо, согласившееся стать покровителем, в случае провала затеи, может само оказаться в плохом положении, поэтому за подобные продвижения берутся редко. Даже сложно предположить какие должны быть гарантии финансового успеха и какой рычаг воздействия, чтобы заинтересовать своим изобретением кого-то из действительно влиятельных лиц.
Для нас, матричных работников, пока на документе (предложении о сотрудничестве) не появится нужная резолюция корявым почерком, действия разработчика – напрасны. Мы его умотаем вопросами, а потом рекомендуем реализовать своё ноу-хау без привлечения бюджетных ассигнований где-нибудь в другом месте.
Обычно предлагаем применение его инновации на опытно-экспериментальном участке автомобильной дороги за собственный счёт и при условии безвозмездного научного-технического сопровождения процесса разработчиком. Предложение заведомо кабальное – результат предсказуем.
Следует отметить, что в официальных заявлениях сложно отыскать и намёк, на то, что продвижение инноваций у нас маловероятно и никому не интересно. Согласно публичным заявлениям, строительный сектор нуждается в свежих идеях и светлых головах. На этих речах ловятся многие. Государство будто подчёркивает хилость и неспособность отечественного изобретателя, играя на амбиции. Приходите, возьмитесь, говорится во всеуслышание. Когда же нéкто одержимый идеей и успехом приносит государству свою разработку, то получает камень вместо хлеба. Ничего личного, и даже взятки с мошенством тут ни при чём.
Схватившись за свою идею, разработчик (а он может быть даже начинающим учёным) натыкается на встречную отработанную десятилетиями тактику оттяжек и проволочек. Чтобы умотать активиста здесь есть множество инструментов и механизмов. Два, три, пять кругов захода – что угодно, но НЕТ.
Бывают единичные случаи удачных прорывов, если их можно назвать таковыми, но это мизер мизерный, который ИННОВАЦИЕЙ можно назвать только с натяжкой. В моей практике был такой случай, когда на протяжении семи лет наше областное Правительство отстаивало позицию, что укрепление грунтов не целесообразно. (Семь лет только на моей ясной памяти!) Я точно знаю каждое движение и каждое настроение по этой теме. Сколько научных трудов и коммерческих предложений руками бравых, накрахмаленных, белозубых ребят было законопачено в шкап, подальше от людских глаз.
Никому из нашей гвардии не хотелось брать это знамя и вставать под пули. На многолетний зарубежный опыт было тоже плевать. И вот в один прекрасный день прибыл Минсоколов, который внезапно, без лишних церемоний и изучений геологических особенностей региона (как мы обычно пишем), сказал: «Будем делать у вас укрепление грунтов».
От такого заявления всё переменилось в одночасье – нас как подменили. В 11:00 закончилась его встреча с губернатором, а в 11:00 этого же дня Я уже с огоньком занимался проработкой вопроса в заданном направлении. Сразу на местном уровне поручили обосновать целесообразность технологии, чтобы выдержать равнение на федерацию и начать делать у себя также. Сверху вниз сигнал проходит быстро – не извольте беспокоиться!
В рамках этого же поручения нужно было успеть закупить много импортной техники для местной монопольной госкорпорации и обеспечить ей конкурентное преимущество к моменту внедрения озвученного ноу-хау. Местный монополист должен остаться таковым, даже если будут применены космические технологии. Нельзя терять такой источник дохода как федеральные дороги, – и областная власть всеми силами обеспечивала его поддержку.
Не стану здесь рассуждать о том целесообразно или нет, – оно не важно. Для меня интересен сама смена направления ветра.
Все заказчики, подрядчики, лаборатории и опытные эксперты на протяжении многих лет хором пели одну и ту же песню и как под копирку писали заключение что «это нормативно невозможно, у нас оно не применимо, эффекта не будет и пр. и пр.» и тут же в одночасье полярно сменили свою позицию на: «В Европе делают!». Всё стало эффективным, безопасным и вообще манной небесной – спасибо за мысль. С подачи руководства нарушать законы легче и приятнее; даже необходимость применения зарубежной техники в эпоху Внезапного импортозамещения не оказалось помехой. Широкими шагами технология пошла в дело, а все минусы её были услужливо умолчаны.
Дальше наступили последствия управленческих решений. Например, в воздухе повис серьёзный вопрос о судьбе госкорпорации по железнодорожным перевозкам. Отказ от их услуг по транспортировке сотен тысяч кубометров щебня из [прекрасного далёко] является резким ходом, Я б даже сказал – актом недружества. Если так просто закрыть для них в бюджете золотую жилу, в последующем придётся железнодорожников субсидировать только за то, что они есть! Без возражений их руководство не допустит прекращение таких масштабных перевозок. Следующим, после Минсоколова приедет президент Железных дорог и тоже скажет своё убедительное слово. Он, кстати, не менее весомая политическая фигура и толк в логистике знает не хуже некоторых. Придётся прислушаться, придётся… Платим железнодорожникам + иностранному производителю техники + западным специалистам по работе с этой техникой + поставщикам импортных добавок… Скорее всего владельцы гранитных карьеров в соседней области также, как и железнодорожники, не сдадутся без боя: они имеют серьёзных учредителей в столице и смело пойдут к своему местному губернатору за подобной субсидией «на спасение бизнеса от последствий инновации». Просто так снизить объём добычи и поставок камня не дадут. Боюсь предположить до чего может дойти…
А если технология всё же вопреки всем желаниям окажется эффективной, то тогда логичным будет разогнать армию специалистов, которые столь долго имели иную инженерную позицию и мешали прогрессу?
Так делать точно нельзя. Менять позицию можно, а вот увольнять за это не стоит… Иначе так всю власть разогнать можно.
Известные рейтинги относят наше государство по качеству дорог в самый конец списка. Журнал Gallup, например, определяет нашим дорогам почётное 128 место из 148 (промежуток между Мавританией и Чадом). Всемирный банк приподнимает на 125 из 145. На мой взгляд, такое место в рейтинге при существующем устройстве – еще не так плохо.
Когда-то уральские промышленники из-за наличия дармовой рабочей силы не пустили паровую машину к себе на рудники и тем самым отодвинули индустриализацию на столетие. С тех пор многое изменилось, но в одном я уверен наверняка: со Строгоновыми и Демидовыми договориться было легче чем с нами.
