Булка Сахарная
Вином или кровью?
За время игры в дурака-бомжа Фелиций разучился выражать свои настоящие чувства, успев позабыть о том, что у него, в общем-то, есть нечто поважнее клубов, беспорядочных связей и виски. Жизнь в людском мире переделала его до неузнаваемости.
Настолько, что он едва не стёр из памяти своё настоящее имя – Фелиций. Никакой не Валера!
Фе-ли-ций – было странно пробовать это имя спустя столько лет, будто слыша его впервые. Но ещё страннее было смотреть на самого дорого сердцу вампира, и не находить в ней ничего знакомого. Не один Фелиций потерял прежнее лицо; Гликерия тоже куда-то растеряла и наивные огоньки в глазах, и тёплую улыбку, и ненависть к бессмысленным убийствам.
– Давай уедем? Ты знаешь, мир людей огромен, наверное раз в десять больше Сангии. Здесь уже все испачкано, но в другой стране у нас есть шанс начать новую жизнь! Гликера, ты не представляешь, как ахуительно жить у людей! Сколько здесь возможностей! Я невъебенно рад тому, что однажды вы с Августом выпихнули меня сюда! Давай! Куда-нибудь далеко! И теперь уже мы будем вместе!
– Что?! Ты в своём уме?! – но Гликерия не разделила его воодушевление. – Жить у людей?! Ни за что!
– Ну я ж как-то жил здесь дохрена лет! Да и не как-то а с превеликим кайфом.
– Люди сделали из тебя невесть кого, – презрительно бросила она. – Ты даже говорить стал как-то по-идиотски.
Фелиций сделал вид, что эти слова совсем его не задели.
– Ох, извините, почтеннейшая сударыня!
Он отстранился, встал, и более ни перед кем не намеревался снимать своей маски.
Но так или иначе – перед ним сидела не кто иная, как Гликерия – любимая мать, старшая сестра и лучший друг в одном лице. Чтобы она ему ни говорила, с каким лицом бы на него не смотрела, он никогда не поставит свою преданность под сомнение.
Может съязвит или съехидничает, но ни за что не предаст.
– Ладно. Подождём с тобой этого сосунка.
*********
Тем временем, луна уже давно заняла место солнца – до полуночи оставалось меньше часа.
Винсент, Вальтер и Август перешагивали через сугробы и сворачивали то на одну улицу, то на другую. Напряжение съедало все слова, поэтому шла троица в абсолютном молчании.
План был продуман, а преимуществ у них было гораздо больше: гипноз, искуснейший рыцарь и гипнотический камень. Что могло пойти не так?
На самом деле, все что угодно, но никто не решался произнести это вслух.
– Мы на месте.
На фоне снега клуб «Жесть» казался зияющей дырой, которая поглощала абсолютно все краски. Даже слабый лунный свет обступал это здание.
Оставалось надеяться, что эта дыра не поглотит и их.
Вальтер и Август остановились за толстым деревом и густой сетью ветвей. Вампирское зрение было остро и разрезало даже непроглядную тьму, однако видеть насквозь оно никак не могло. Для Валеры присутствие Вальтера и Августа должно остаться секретом.
– Удачи, Винс. – сказал принцу его личный рыцарь.
Тот улыбнулся, хоть и улыбка вышла совсем не обаятельной.
Через несколько минут Винсент растворился в черноте клуба.
– Теперь главное чтоб не струсил. – сказал Вальтер, слегка выглядывая из-за ветвей.
– Не струсит.
– С чего такая уверенность?
– Я знаю его. Он трусит слишком часто, и поэтому сразу видно, когда он действительно на что-то решается.
Было сложно признать, но Вальтер тоже почувствовал во взгляде брата королевскую решимость.
Все точно должно пойти как по острому лезвию!
Однако минул добрый час, а от Винсента не было никаких вестей. Никаких сигналов или звуков, доносящихся из клуба, одном словом – ничего.
Страх накатывал на них постепенно, но верно: у Вальтера начинало противно сосать под ложечкой.
– Что-то он задерживается… – сказал Вальтер, даже не сумев придумать язвительный комментарий на этот счёт.
– Вы правы. Я думаю, нам следует вмешаться.
– Но мы можем испортить план.
Казалось, их отделяла какая-то десятка метров, но неизвестность будто самоличности оттянула их от клуба на несколько миль.
Неизвестность давила и стягивала все органы. Еще немного и они точно сойдут с ума.
– А вдруг он уже мёртв?! – даже Август растерял всю свою невозмутимость.
– Ты идиот?! Гликерия ни за что его не убьёт.
– И все же…
Рыцарь встал, расправив плечи. Именно в тот момент Вальтер сполна ощутил те два метра его роста. Все-таки Винсенту чертовски повезло с личным рыцарем.
– Я не могу больше ждать.
– Ладно, ты прав. Я иду с тобой.
ЧАСТЬ 4. Глава 11
Войдя в клуб, они моментально пожалели о том, что не сделали это гораздо раньше.
Фелиций стоял у стены, крепко зажав Винсента под дых. Кончик острого лезвия складного ножа застыл в дюйме от горла принца. О том, что простоять в таком положении им пришлось целый час свидетельствовало скучающее лицо Фелиция, которое, однако, просияло, стоило Вальтеру и Фелицию показаться на пороге.
Винсент же не чувствовал ничего, кроме всеобъемлющего страха. Он трясся каждой жилкой своего тела, будто каждый его внутренний орган самолично чувствовал приближение лезвия. И даже когда на выручку ему пришли Вальтер и Фелиций, он не осмелился что-либо воскликнуть. Лишь слабо улыбнулся.
– Подоспели наконец-таки, – с язвительной ухмылкой поприветствовал их Фелиций. – Вовремя. А то я думал, ещё секунда и мне надоест ждать. – с этими словами он аккуратно провёл по коже остриём ножа. На белоснежной шее Винсента тут же выступили алые бусинки.
Августа накрыло яростью. Не тратя времени на слова, рыцарь достал меч из ножен и кинулся на Фелиция.
– Сделаешь хоть один выпад в мою сторону – и твой дорогой принц захлебнётся в собственной крови.
Август остановился в полушаге.
– Август… – едва дыша, сказал Винсент. – Не горячись. Я ведь жив.
– Ваше Высочество, немедленно используйте гипноз! Или достаньте тот камень!
– Эй-эй, ты чего тут раскричался?!
Вальтер никогда не гордился своим титулом, и уж тем более – никогда не пользовался королевскими привилегиями. Но даже ему выкрик Августа показался слишком нахальным, а для рыцаря – ещё и чересчур приказным.
Однако тому было все равно. В чёрных глазах засверкала ярость. Пылкая, но к сожалению, бессильная.
– Действуйте! Я ничего сделать не могу!
– Да тише, тише ты! Сейчас! – Вальтер начал рыться в карманах в поисках гипнотического камня – их единственного спасения. Своим одиноким глазом Вальтер в жизни не загипнотизирует вампира, и особенно, такого проворного, как Фелиций.
– Камень? Ерунда!
До того, как Вальтер все же нащупал холодную грань камня, Фелиций натянул на глаза плотную чёрную повязку, заранее надетую на его голову.
Едва красный свет коснулся темных углов, Август выронил меч и уставился на Вальтера с отупевшим взглядом. Фелиций же остался в прежнем положении, не ослабляя хватку и не убрав ножа.
– Вальтер! – в отчаянии воскликнул Винсент. – Это не поможет! Убери камень!
Фелиций рассмеялся. Рассмеялся ржавым и громким смехом, который в очередной раз напомнил им о том, что играть они вынуждены исключительно по чужим правилам. Не проиграется ни один план, не выстрелит ни один припрятанный козырь. Все счастливые случаи уже прибрал к своим рукам Фелиций, не оставляя им ни малейшего шанса.
Стиснув зубы, Вальтер положил камень обратно в карман. Клуб снова погрузился во мрак, и уже через несколько секунд у Августа прояснился взгляд.
– А теперь послушайте меня, фокусники недоделанные. Гликерия здесь, – он взглядом указал на крышку люка, которую почему-то троица не заметила во время прошлого визита. – Она ждёт вас. Но принца я к ней не пущу. Ни за какие шиши! Сделаете хоть шаг в его или мою сторону – я без колебаний всуну этот нож ему в глотку. Может, я не рыцарь, но будьте уверены, смерти не боюсь. А тебе, – Фелиций с насмешкой поглядел на Винсента. – стоило бы побояться.
Ещё чуть-чуть, и первый принц Сангии точно упадёт в обморок, будто уже лишившись половины своей крови.
– Гликерия здесь?… – шатким от волнения голосом спросил Август.
– Да, мой дорогой. Уже предвкушаешь встречу с ней?
Вальтер кожей почувствовал раскалившееся напряжение, однако сейчас ему было совсем не до семейных сантиментов. Он тряхнул рыцаря, и тот пошатнулся, будто не имея крепкой спины и сверхвысокого роста.
– Ничего не остаётся, придётся взять Гликерию силой. Если удастся, сможем шантажировать этого упыря, как он нас Винсентом. – прошептал он в ухо рыцарю, стараясь чтобы Фелиций не уловил ни звука.
Август нервно сглотнул.
– Хорошо. Иди первым. – приказал рыцарь Фелицию. Тот снова расхохотался.
– Ну уж нет. Кто будет присматривать за Его Высочеством? Мы останемся здесь. Сумеете одолеть Гликерию – разговор будет другим. Но участие Его Высочества в этой битве – самое настоящее мошенничество.
Они впали в беспомощный ступор, ибо Винсент, а не кто-либо иной был их главным оружием и козырем против Гликерии.
Спорить было бесполезно и Вальтер это прекрасно понимал. Отодвигая крышку люка, он поманил за собой Августа, параллельно бросая Винсенту короткий взгляд. «Все пошло не по плану, но мы справимся» – ясно читалось в нем.
– Август, пошли.
Рыцарь остался стоять как вкопанный.
– ИДИ ЗА МНОЙ! – впервые Вальтер не побрезгал использовать свой королевский статус.
Августа пробило дрожью. Не говоря ни слова, он спустился по ржавой лестнице вслед за Вальтером.
Кто бы мог подумать, что сердце клуба «Жесть» со всеми его артериями расположено под землей. Даже будучи вампиром, Вальтер чувствовал неумолимое давление тьмы.
– Кто здесь?
К ним вышла Гликерия, но встреть они ее вне стен этого жуткого места, вряд ли нашли бы в ней знакомые черты.
Прежде элегантно собранные волосы превратились в страшно спутанные космы. Зелёный цвет ее глаз смешался с кровью. От белоснежного платья остались грязные лоскуты.
– Вальтер! Грязный черт! Решил показаться! Кто это стоит у тебя за спиной…
На ватных ногах Август вышел вперёд.
Потеряв дар речи, Гликерия уставилась на брата воспламенившимися глазами.
До сего момента Вальтер не задумывался о том, что Август и Гликерия – вовсе не случайные друг другу объекты. Вместе они провели все своё детство и юность, помогали друг другу не сойти с ума в рыцарском училище. Гликерия просто не могла не питать к брату нежные чувства. Плевать, что здесь нет Винсента, Август справится ничуть не хуже! И ему не понадобится меч, всего лишь ласковое слово, и победа за ними!
– И ТЫ ЗДЕСЬ, ЖАЛКАЯ СКОТИНА?!
Вальтер аж подскочил от ее наполненного злобой крика.
– Привет. Нам нужно вернуться домой, – сказал Август не поднимая глаз.
– Домой?! ДОМОЙ?! Ты заявляешься ко мне спустя столько лет и как ни в чем не бывало смеешь меня о чем-то просить?! Да я убью тебя! Убью! Я столько лет мечтала убить тебя!
Вальтер не верил своим ушам. Быть может, она спутала Августа с кем-то другим, с кем-то кто ей ненавистен? Он отказывался терять надежду:
– Гликерия! Я пришёл вместе с Августом, давай договоримся обо всем мирно!
Но эти слова лишь сильнее взбесили Гликерию.
– Ваше Высочество, это бесполезно. Гликерия ненавидит меня, и именно поэтому я не хотел с ней сталкиваться. – понизил свой голос Август, наблюдая за тем, как его сестра превращается в фурию. – Теперь мне придётся с ней сражаться.
– Ненавидит?! Но…
– Расскажу после, если останусь жив.
– Сначала я убью Августа, а уже потом будем договариваться. Ну же, милый братец, подходи ближе, уж больно долго ты от меня прятался!
Обнаженный клинок приготовился к бою. Все происходило слишком быстро, и Вальтер едва успел сказать Августу напоследок:
– У неё нет левого глаза. Атакуй ее с левой стороны!
Август коротко кивнул и тоже достал свой меч. В самой Сангии рыцарские бои были редкостным удовольствием лишь для самых богатых вампиров при дворе. Рыцари воспитывались исключительно для защиты своих господ, и после выпуска из училища не имели привычки сражаться с себе подобными. Но иной раз какому-нибудь богачу взбредало в голову устроить бой между своими рыцарями на потеху зрителям. Подобные развлечения не сильно одобрялись королем, а потому были своего рода деликатесом, о котором мечтал каждый дворянин.
И Вальтер прямо сейчас станет одним из счастливчиков, которому довелось посмотреть на столкновение сильнейших рыцарей.
Вот только он не чувствовал никакого предвкушения. Лишь страх, заставивший его прижаться к самому дальнему углу.
– Нам действительно необходимо сражаться?
– Вовсе нет, – жутко улыбаясь, ответила Гликерия. – Можешь стоять неподвижно, и тогда твоя смерть даже будет безболезненной.
Август встал в боевую стойку, но Гликерия уже рванула на него с выпадом. Август увернулся, но это спасение стоило ему половины своих длинных чёрных волос.
Не прождав и мгновения, Гликерия рысью вскочила на ближайший выступ и занесла меч над его шеей прямо в воздухе. Клинок снова рассек воздух.
И так продолжалось добрых десять минут: Гликерия бросалась на брата то слева, то справа, то сверху, искусно перекладывая меч из одной руки в другую, двигаясь с такой скоростью, что наблюдая за нею, у Вальтера закружилась голова. При этом Август не предпринимал никаких попыток контратаки. Он увертывался, не давал себя задеть, и все же покорно сносил все ее атаки. И дело вовсе не в его неуклюжести – Август слыл сильнейшим рыцарем Сангии, в чем не сомневался даже Вальтер. Позволил ли бы король какому-то недотепе защищать и всюду сопровождать своего дражайшего сына?
– Святой Дракула, Август, что с тобой?! Чем быстрее ты покончишь с ней, тем быстрее мы отсюда выберемся!
– Вот именно, Август, – ядовито подхватила Вальтера Гликерия – перестань извиваться, как гадкая змея!
Август молча продолжил уклоняться от выпадов. Но на этот раз – о чудо! – он выскочил на Гликерию с разящим батманом. Это было поистине удивительное зрелище – ещё никто, на памяти Вальтера, не двигался с такой ловкой силой, будто клинок был продолжением его руки. Даже Гликерия охнула, едва устояв на месте.
Однако до сих пор на пол не было пролито ни одной капли крови. Защита каждого была безупречна, и Вальтер начал переживать о том, что бой затянется надолго.
– Август, слева, слева! – отчаянно вопил Вальтер, надеясь хоть как-то ускорить процесс.
Но Август сосредоточенно молчал, не кидая на Вальтера даже короткого взгляда. Его глаза, его руки, ноги и разум были поглощены битвой. Пол, стены, свалка бутылок, как пустых, так и наполненных содрогались от боя, достойного войти в историю Сангии, достойного быть увековеченным на картинах, в стихах и песнях. Но увы, этот бой видел лишь один вампир – напуганный и прижатый к углу. После он всеми силами постарается забыть это зрелище, и скоро читатель поймёт почему.
А пока Август успел сделать ещё пару попыток сразить Гликерию. Клинки двигались в танце под ритм лязга железа и никто и ничего не могло их остановить.
Этим мастерством они, несомненно, были обязаны жестокостью рыцарского училища.
Однажды Гликерия сделала попытку воспротивиться этой жестокости.
Год до выпуска из училища. Августу и Гликерие приближался шестнадцатый десяток. Оба вытянулись (особенно Август, который и сам не ожидал, что вырастет до двух метров), оба приобрели крепкое тело, пережившее более ста смертельных дуэлей, оба с головы до ног покрылись шрамами, как в подтверждение своего близкого знакомства со смертью.
Чтобы наконец стать полноценными рыцарями оставалось взять всего одну победу. Одна победа – и они положат конец своим кошмарам. Безусловно, выпуск из училища не означал конец кровопролитий, но гораздо приятней убивать бандитов, воров и вражеских солдатов, чем своих соседей по комнате.
Никто не сомневался, что Гликерия и Август выиграют последнее сражение. Это осознание для всех было ясным, как день. Для всех, кроме Гликерии.
– Август, – однажды робко заговорила она с братом, сидя за обеденным столом. – можно тебя спросить?
Август кивнул, опустошая чашу с кровью.
– Ты хочешь выиграть последнюю дуэль?
Тот едва не поперхнулся от такого вопроса.
– Ты думаешь, я могу хотеть умереть?
Она ненавидела, когда он смотрел на неё как на последнюю в мире идиотку.
– Ответил бы просто «нет», в чем проблема! И вообще я хотела поговорить. Август, мне кажется, я не смогу выйти на этот бой.
– Почему это?
– Ну…
– Против друг друга нас точно не поставят, а все остальные и рядом с тобой не стоят.
– Да нет же! Я не сомневаюсь, что выиграю, но я этого совсем не хочу. Я не хочу больше убивать.
– Опять ты за своё. По твоему, сохранив одну жизнь, ты воскресишь сто уже тобой убитых?
– Я не хотела их убивать!
– Я знаю. Тебя никто не винит.
Она сжала губы, не решаясь сказать то, ради чего завела этот разговор.
Однако Август все прочитал по ее лицу.
– Говори, что хотела.
– Не хочешь попробовать… Вернее, как ты думаешь, что будет, если…
– Если?
– Если оставить нашего противника в живых?
Чёрные брови поползли наверх, а чёрные глаза уставились на неё с таким глубочайшим непониманием, будто она рассказала самую нелепую в мире сказку.
– А зачем?
– Как зачем! Болван!
– Я правда не понимаю. У каждого своя судьба и свой конец. Я делаю то, что должен, ты делаешь то, что должна. Что такого, если мы должны убить?
– Август, у тебя просто нет сердца!
Он не нашёл иного ответа, кроме пожимания плеч.
В тот момент Гликерия осознала зияющую пропасть между ней и братом. Они выросли на глазах друг у друга, сражались и тренировались плечом к плечу, делились самым сокровенным, самым горестным и радостным, что только осталось у них в этом жестоком месте. Они прощали друг другу все и практически никогда не ссорились, и все же Гликерия поняла – Август совсем другой, и его душа говорит на совершенно другом языке.
– А я… А я оставлю своего соперника в живых! Кто бы это ни был! Раню, конечно, чтобы было ясно, что я сильнее, но не убью!
– Дурочка, – пренебрежительно махнул Август, не воспринимая громкие слова всерьёз.
И сейчас эта самая дурочка была полна решимости сравнять Августа с землей.
На пол пролилась первая кровь – Гликерия рассекла плечо Августа. Однако тот не подал виду, что ранен, и продолжая крутить финты и пируэты, разбрызгивал кровь по всему клубу.
Вопреки молящему взгляду Вальтера, Август ни разу не атаковал Гликерию с ее левого плеча. Хотя то была ее слепая зона и всего один левый батман мог положить конец этой битве.
– И это хваленый рыцарь, которому доверили Винсента? – насмехаясь, бросила ему в лицо Гликерия. – Ты жалок, ты не достоин быть его рыцарем.
Эти слова будто выбили его из равновесия, и он снова попал под удар. На этот раз кожа сошла с правого бедра, и кровь с удвоенной силой устремилась наружу.
У Августа подогнулись колени, он издал хриплый стон. Воодушевленная Гликерия приготовилась нанести решающий удар, однако Август сумел найти в себе силы увернуться и даже прижать сестру к стене.
Его превосходство продлилось недолго, ибо Гликерия, как кошка, выскользнула из-под его клинка.
– Ничтожество, тебе никогда меня не победить. Никогда! Его Величество пожалеет о том, что назначил тебя рыцарем Винсента, я тебе это обещаю!
Каждое ее слово было пронизано чистейшей ненавистью. Такой ненависти Вальтер не слышал даже в словах отца, обращённых к нему. Что же произошло между этими двумя? Неужели все дело в ревности Гликерии к Винсенту? Да это какой-то абсурд!
Абсурд?
Оставались считаные дни до последнего сражения. Августа поставили в пару с неким Кэйдом Уоллингом – с не особо знаменитым, но все же неплохим рыцарем. Он был быстр и точен в атаках, и всем учителям было даже жаль, что в противники ему попался Август. Сам Кэйд не собирался сдаваться без боя, однако предчувствие смерти не покидало его ни на секунду.
Больше внимания привлекла к себе Гликерия, которой в противники, а вернее, в противницы, досталась Скарлетт Грейг. Девушка, дожившая до выпуска из училища, была прямо-таки сказочным явлением. И если Гликерия – яркий самородок и талант, то Скарлетт все это время слыла «темной лошадкой», не привлекая к себе внимания, но и успешно выигрывая сражение за сражением. И теперь им предстояло сойтись в смертельном и в самом ожидаемом поединке. Ходили даже слухи, что этот бой собирается посмотреть весь королевский двор, включая самого короля.
Вот только никто не подозревал, какое зрелище задумала сама Гликерия. Она твёрдо намеревалась выложиться в бою на полную; но как только станет ясен исход, она отступит. Отступит, не нанеся смертельного удара, и все равно выиграет, ибо будет ясна разница в силе.
Тот факт, что против нее будет сражаться девушка лишь укрепил ее решимость.
Скарлетт Грейг обучалась в другой группе, поэтому Гликерие и Августу нечасто доводилось с ней видеться. Но каждая возможность переброситься с ней хоть парой слов была радостью для Гликерии, практически не знавшей девичьего общения.
Она не позволит ей умереть. Ни за что.
И это обещание было сдержано с гордо поднятой головой.
Пол зала для поединков был залит кровью. Скарлетт Грейг лежала, с трудом оставаясь в сознании. Боль заставила ее отпустить меч. Боль также заставила ее возжелать смерти, как высшую награду и единственное спасение.
Но Гликерия уверенно сложила меч в ножны. Кровь и сквозные раны – это пустяки для рыцаря, она быстро оправится. Самое главное – она останется жива и тоже окончит училище. Впервые за всю историю рыцарства из одного поединка двое выйдут победителями! Радость наполняла ее до самых кончиков пальцев, она уже предвкушала, как после полной поправки Скарлетт будет смотреть на неё круглыми глазищами.
– Леди ди Лирель… Почему вы стоите?
Гликерия повернула голову. Недоумевающие и даже раздражённые взгляды судей, учителей, графов и маркизов подействовали на неё отрезвляющим холодом.
– Я закончила.
– Как это закончили? Леди Грейг ещё шевелится!
– Поскорее отправьте ее в лазарет.
Зал разразился громкими шепотками. В воздухе повисли такие слова, как «баламошка», «пустоголовая дура», «немыслимо!», а кто-то даже не постеснялся показать на Гликерию пальцем.
– Уб-бей меня… п-пожалуйста…
Слабый голосок Скарлетт едва прорезался сквозь общий гомон. Но Гликерия услышала его четко и ясно, она тут же ринулась к кровоточащему телу.
– Держись, дорогая! Кто-нибудь, позовите уже слуг, ее немедленно нужно в лазарет! Я не задела важные органы, но ведь ей все равно адски больно!
– Леди ди Лирель, вы издеваетесь?! – в полном негодовании воскликнул один из судей. – Прямо сейчас вы нарушаете третье правило Священного рыцарского кодекса!
– И что?
Толпа вскипела. Теперь уже никто не сдерживал себя шёпотом – каждый возглас был громче предыдущего, оскорбления сыпались со всех сторон.
– Возмутительно!
– Бесстыжая!
– То, что Вы достигли таких высот, не даёт Вам право вести себя так неподобающе!
– Уж больно она зазналась!
– Если меня будет защищать такой рыцарь, я перестану выходить из своей комнаты!
Гликерия старательно сделала вид, что никого не слышит. Она не сомневалась в правильности того, что делала, и поэтому неприятные слова ничуть ее не волновали.
– Раз никто не может, это сделаю я.
Гликерия наклонилась к Скарлетт и аккуратно взвалила ее к себе на спину. Та уже давно потеряла сознание, но дыхание ее не прервалось.
– Да что Вы себе позволяете?! Вы не победили эту битву!
Поудобней ухватившись за Скарлетт, Гликерия молча скрылась за дверями зала. Она прекрасно понимала, что ее талант нужен королевскому двору, и сколько бы они ее ни хаяли, каждый из них мечтал заполучить именно ее защиту.
Она победила, и эта победа была ценнее всех предыдущих.
А бой с Августом она не собиралась проигрывать вдвойне.
– Помнишь, ты ненавидела убийства?
Эти слова Августа смешались с откашливаемой кровью. Он занёс меч для удара, но промахнулся. Вот только Гликерия стояла, не шевелясь, даже не пытаясь увернуться.
– Какой же ты жалкий. – с презрением бросила та.
Первое правило Священного кодекса рыцарей – всегда носить оружие с собой.
Это правило стало для них чем-то естественным и самим собой разумеющимся. И Гликерия, и Август не расставались с мечом, даже когда спали.
Второе правило Священного кодекса рыцарей – всецело подчиняться своим господам.
О, это правило они тоже впитали в себя как непреложную истину. Август не подвергал сомнениям ни одно слово Винсента, а Гликерия сослужила верную службу королю. Лишь один приказ она нарушила во имя любви.
Третье правило Священного кодекса рыцарей – никогда не оставлять противника в живых.
Однажды Гликерия нарушила это правило, за что заплатила слишком высокую цену.
На этот раз она сделает все, как надо.
Меч вонзился по самую рукоять. Затрещали рёбра, брызнула кровь.
Август согнулся пополам и рухнул навзничь.
– НЕТ!
Крик Вальтер будто бы вышел немым. Все оглохло, замедлилось и перестало ощущаться. Железо в груди Августа жгло его внутренности каким-то неестественным холодом. Его пронзила адская боль, но во взгляде исчезла всякая воля к победе.
Гликерия вынула меч из груди брата. Посчитав, что сделала недостаточно, она вонзила в него свой каблук. Август хрипло застонал, сетуя на свои рёбра. Их осколки чересчур больно протыкали то сердце, то одно из лёгких.
Напоследок, твёрдый каблук Гликерии сломал его нос. Но это уже было не важно: вдыхаемый воздух вряд ли залатал бы такую рану.
Улыбка Гликерии усилила запах крови.
– О, наконец-то! Наконец-то я это сделала!
Ржавый смех разнесся по всему клубу. Гликерия высилась, подобно горе, и ни единая царапинка не алела на ее теле.
Август же лежал, как опавший лист, сорванный легчайшим дуновением слабого ветерка. Даже если он попытается встать, ему придётся собирать себя по кровавым кусочкам.
– Я надеюсь, тебе стало легче.