Булка Сахарная
Вином или кровью?
ЧАСТЬ 4. Глава 3
– Что это еще такое – Валера? – спросил Винсент, запрыгивая в вагон поезда вслед за Вальтером и Августом.
– Придурковатый бомжара-вампир, с какого-то черта знающий меня.
Валера был и остается самой загадочной фигурой: скрываясь за маской до жути странного бродяги, он с самого начала вел двойную игру. До той роковой хэллоуинской ночи Вальтер и за сотню лет не заподозрил бы в этом шуте вампирского шпиона, ибо Валера избрал самый надежный способ отвести от себя любые подозрения – он выставил себя на посмешище. Легко потерять бдительность, когда испанский стыд жжет каждую клеточку твоего тела. До сих пор Вальтер не понял, что на самом деле значил тот омерзительно-нелепый поцелуй и поджог клуба. Действует ли Валера сам или потакает чужой воле, как связан с Гликерией, чего пытается добиться и каково его настоящее имя? – эти вопросы еще давно лишили Вальтера всякого спокойствия. Хотелось бы, чтобы действия Валеры были продиктованы обыкновенным сумасшествием, но на деле почти очевиден тот факт, что за ними кроется заранее спланированная игра.
– Кто?!
– Я откуда знаю?!
– В смысле вампир? Кроме нас и Гликерии здесь не должно быть вампиров!
– Ваши Высочества, мне кажется, не стоит говорить об этом так громко, – верно заметил Август. Поезд не был переполнен, но даже один человек с острым слухом мог доставить им массу проблем. К счастью, все окружавшие их пассажиры вряд ли что-либо расслышали сквозь музыку, играющую в наушниках.
– Спасибо, Август, – перешел на шепот Винсент. – Так в смысле вампир?!
– Я без по-ня-ти-я. Слышишь? Без понятия. Он долгое время притворялся обычным бомжом, бесил тут всех, делал… странные вещи, пока однажды не завел меня в клуб, в который мы сейчас едем, и не сжег его дотла!
– Он хотел тебя убить?! – Винсент вновь забыл об осторожности и на сей раз люди не оставили громкий возглас без внимания.
– Дурак, не ори, – шикнул Вальтер, краснея от множества любопытных взглядов.
– Извини. Так, неужели он хотел тебя убить?!
– Не думаю. Если бы хотел – сделал бы это гораздо раньше и по-другому. Но он явно что-то замышляет. За чем-то стоит. Очень надеюсь, что он не действует заодно с Гликерией.
По лицу Винсента было ясно, что он не до конца понимал происходящее, но уже забеспокоился вовсю. Старший принц затрясся вместе с вагоном.
– Кто бы это ни был, он не доставит нам много проблем, – заметив это, сказал своему хозяину Август.
– А вдруг это заговорщик?! Или еще один убийца?! А если они с Гликерией хотят развязать новую войну?! Что если он заодно с людьми, и сейчас знает обо всех наших планах?! А если…
– Не доставит. Много. Проблем.
Грозовой голос Августа подействовал на Винсента как отрезвляющая прохлада. Тот посмотрел на рыцаря, ища в пустых глазах доказательства его словам. Нашел или нет, так и осталось неясным, но во всяком случае, Винсент кивнул и больше ничего не говорил.
***
Клуб «Жесть» перестал принимать гостей с той самой роковой ночи. Сейчас на его месте стояла чернь и обугленные куски стен – огонь не знает пощады и препятствий. Вокруг все еще витал запах гари и сожженной плоти, а в ушах стояли истошные крики, безнадежно молящие о спасении. Вальтер сам едва не умер в том аду: кто знает, как сложилась бы история, не будь рядом с ним Артема, Леона и Леры… Оставалось гадать, на это ли рассчитывал Валера, или же сей безумный план вышел из-под контроля?
Винсент тоже встал, как вкопанный. Вид на угольные стены напомнил принцу о другой ночи, когда пятьсот лет назад его младший брат кинул зажженную спичку на его постель.
Они подошли поближе. Здание было ограждено желтой лентой, а рядом патрулировал охранник. Но как только Винсент сказал ему секретный код, троицу без вопросов пустили внутрь.
Это были самые настоящие руины. Обиженные, неприветливые, просящие поскорее отсюда уйти. Единственная полоса света из выжженной дыры на крыше гасла, не успев коснуться черного пола.
После огня в этом клубе не властвовал никто: по полу валялось битое стекло, покоились останки мебели и танцпола… Вальтер тщательно смотрел под ноги – боялся наступить на чей-нибудь труп.
– Ку-ку!
Знакомый голос из темноты. Такой же хриплый и прокуренный.
Вальтер, Винсент и Август обернулись. Их едва не ослепил взгляд красных глаз.
– Валера!
Валера не выходил из роли придурка даже сейчас: разлегшись на сцене, он помахал своим гостям рукой и мило улыбнулся.
– Душа моя! Какая встреча! Ка-ак же я рад тебя видеть! А кого ты с собой привел? Они тоже хотят со мной дружить? Не знаю, не знаю, мне кажется нам и вдвоем было хорошечно…
– Фелиций? – внезапно перебил его Август.
Валера смолк в тот же миг. С минуту разглядывал двухметрового гостя. С минуту пытался поверить своим глазам. Глупая улыбка сползла с его лица; он выпрямился и уже не находил причин кем-либо притворяться.
– Август. И ты здесь.
– Август?! Кто это?! – встрял Винсент. Вальтер тоже хотел узнать ответ на этот вопрос.
На лице Августа нарисовалось вязкое сожаление. Тот, кто раньше назывался Валерой встал и как следует сгустил мрак.
– Я думал, ты…
– Умер, да? – незнакомец рассмеялся.
– Август, кто это?! – настойчивее спросил Винсент.
– Это Фелиций. Бастард одной знатной графини. Его хотели убить, но Гликерия спасла, скрыла и вырастила его.
– А почему он должен был умереть?
– Графиня узнала о том, что ее сын все еще жив. И тайно распорядилась убить его.
– Неприлично говорить о вампире в третьем лице, когда можно обратиться к нему лично, – заявил о себе Фелиций.
Мрак расступился вокруг Авгуса. Взгляды пронзили бы его как копья, но натура рыцаря такова, что всякое оружие, коснувшись его тела, рассыпается в труху.
– Так почему тебя не убили?
– Твоя сестра спасла меня. Во второй раз.
Август сжал рукоять меча. Гликерия – одно из немногих, что каждый раз отзывается в пустоте его души.
Он хотел что-то выпалить, но сдержался.
– Где она сейчас?
– А ты думаешь, я отвечу?
– Ответишь. – на сей раз за слово взялся Винсент. – Именем августейшего принца Священного Королевства Сангия Винсента фон Рихтера, я приказываю тебе отвести нас к первому рыцарю королевской гвардии. Она объявлена национальной преступницей и должна быть немедленно передана Верховному суду.
Десятилетия тренировок не пропали даром: У Винсента начало получаться отдавать приказы четко и без заминок. Пусть и ему было далеко до отцовского баса, но небольшие успехи – тоже успехи, ведь так?
– Нит. – отрезал Фелиций.
– П-пожалуйста! – и все же сдался Винсент.
– Всегда знал, что наш принц сопля!
Сраженный Винсент не смог протолкнуть и слова. Глядя на это жалкое зрелище, Вальтер вновь усомнился в их общей крови.
– Не знаю кто ты, Валера, но давай решим все по-хорошему, – дипломатом Вальтер никогда не был, но терять было уже нечего. – Ты отводишь нас к Гликерии, а мы… а мы не выдаем твои преступления, и возможно Винсент сможет договориться с королем о том, чтобы ты был признан законнорожденным. И… ты сможешь вернуться домой!
Фелиция это не впечатлило.
– А на кой хер мне это надо?
– В смысле?!
– Че в смысле? Ты думаешь, моя жопа горит желанием вернуться в эту рабскую развалюху? Я хочу напиваться ликером и отжигать в клубах, а не прятаться то от палача, то от ссаной оспы! Кстати, король конченный ебанат и я знаю, одноглазый, что ты полностью разделяешь мое мнение.
Он был прав. Целиком и полностью. Пока Царство Людей дышит полной грудью, Сангия отхаркивается кровью. Вальтер сам не согласился бы на предложенную им сделку.
Но сейчас ему нужно встать именно на вампирскую сторону.
Но Винсента эти слова задели. Каким бы король ни был жестоким, а Сангия – загнивающей, все же это был его отец и его Родина.
– Вообще-то, отец…
– Помолчи, – рявкнул брату Вальтер. – Ладно-ладно. А если король пожалует тебе титул графа? И даже включит тебя в совет!
Конечно, его отец даже под топором палача не пожалует графский титул бастарду; просто Вальтер знал самую верную слабость всех своих соотечественников – искушение власти. В Сангии корона и титул ценятся больше жизни и души. Неважно, убийца, вор или насильник, если он именуется графом, герцогом или королем.
– Не-ин-те-рес-но. – однако ответил Фелиций. Вальтера начала бесить его странность.
– Засранец! – он успел обучиться пару людским ругательствам. – Быстро отведи нас к Гликерии!
– Тише, Вальтер, тише… – робко вмешался Винсент. – Давайте…
– Один вопрос. Если я отведу вас, что вы сделаете с Гликерой?
– Я же говорил: она будет передана суду. И скорее всего, ей вынесут высшую меру наказания.
– Тогда, душеньки мои, покеда!
– СТОЙ!
Вальтер бросился вперед, и даже коснулся его волос. Но Фелиций буквально растворился в тенях: через секунду о нем напоминал лишь запах перегара.
Вампиры прекрасно видят в темноте, но сейчас темнота играет на вражеской стороне.
Эти трое недоумевали, будто дети на выступлении фокусника: вот он стоит на сцене, машет руками, а затем – пуф! – и исчезает.
Но фокусники всегда возвращаются, а вот изворотливые бомжи – нет.
– Куда он подевался?!
Еще час они заглядывали в каждый угол и ковыряли каждую щель. Ни намека на Фелиция. Может, это была галлюцинация?
– Винсент, уже поздно. Поговорим с ним в следующий раз, – кажется, Август устал биться о бесполезные поиски.
– Когда?! Он точно сюда не вернется!
– Мы найдем его.
– Каждый раз не понимаю, откуда ты берешь эту глупую уверенность! Мы не найдем его, если уйдем отсюда сейчас! Он не мог вот так взять и испариться, тут наверняка спрятана какая-то лазейка!
Однако Вальтер тоже сильно устал.
– Ты предлагаешь в тысячный раз обнюхать каждую стену? Ну нету здесь ничего и никого, нет!
Винсент вздохнул.
– Ладно. Уходим.
Пока они возились в сгоревшем клубе, наступила ночь. И снова пошел снег, который наверняка тщательно заметет все следы Фелиция и Гликерии.
ЧАСТЬ 4. Глава 4
К сожалению, здесь не было никакого волшебства и мистики: Фелиций всего лишь прыгнул в потайной люк, сразу захлопнув его за собой. Так ловко и бесшумно, что Вальтер, Винсент и Август засомневались в своей вменяемости.
Но Фелиций на то и рассчитывал. Кому-то могло показаться, что такой как он действует исключительно по велению таких же придурковатых голосов в голове, но на самом деле, он уже давно просчитал каждый свой шаг.
Вот и сейчас он обвёл своих гостей вокруг их собственных клыков.
– Ну? Так кто это был? – спросила Гликерия, выглядывая из темноты.
Клуб «Жесть» – всего лишь верхушка айсберга, всего лишь гребень стометровой волны. Настоящий клуб залегал под землёй и простирался на целые катакомбы. Ранее бомж-Валера пользовался ими для продажи наркотиков, но сейчас Фелиций надёжно спрятал здесь свою подругу.
– Зануды из правительства. Хотят тебя забрать.
– Кто именно? Там был Винсент?
– Принц? Не, его там не было. Только шайка короля. И пару гвардейцев.
– Ах! Если бы я только могла поговорить с Винсентом! – она стала беспокойно ходить из угла в угол. С потолка на нее пару раз капнула вода – и без того нервный рыцарь едва не сломала меч о бетонный пол. – Хватит мне скрываться! Я лишь исполняла приказ! И я буду требовать аудиенцию с Винсентом!
Вздохнув, Фелиций открыл новую бутылку ликера. Он вообще мог принимать в гости любого вампира: кругом теснились сотни бутылок и с ликером, и с виски, и с вином… Разве что Винсент и Август не нашли бы себе здесь напитка.
– Не надо. Они без суда снесут тебе башку.
Гликерия топнула ногой.
– Тогда я должна найти этого беса! Вальтера! И пусть уже голову снесут ему!
– Да, так будет лучше. Найдем мы его, не переживай.
Читатели, наверное, успели догадаться, что Фелиций солгал аж два раза. Во-первых, Вальтер итак найден, а во-вторых, Винсент, а не кто-либо иной приходил сюда всего час назад.
Как уже было сказано, Фелиций просчитал каждый свой шаг. Он знал о тайной договоренности между принцем и рыцарем, но еще он знал о безумной любви Гликерии к Винсенту, которая неизбежно возведет ее на эшафотпомост для совершения смертной казни. Ведь сам Винсент ее чувств не разделял, и ничего не мешало ему встать на обвинительную сторону в суде над ней. Для Гликерии же это станет ударом под дых.
– Спасибо большое, – сказала ничего не подозревающая Гликерия.
– Для тебя все что угодно.
Он любил ее, и совершенно не так, как любил ликер и пожары. Вместо лица родной матери он навеки запомнил ее травяные глаза и стеклянную улыбку. Все, что он когда-либо имел – ее подарок. Фелиций обязан Гликерие больше, чем жизнью.
Ибо однажды девяностолетняя девочка сама вдохнула в него жизнь со словами «Теперь ты будешь со мной».
И только потом Фелиций узнал, что в тот день его отобрали у смерти. Иначе – у его матери.
Гликерия, как и все, верила в Бога, но не верила, что дети, рожденные вне брака заслуживают Божьей кары. И почти сотню лет она прятала в подвале бастарда – почти сотню лет считалась преступницей.
Почему-то Гликерия постоянно совершает преступления.
Но теперь очередь Фелиция укрывать Гликерию от закона.
И он только рад.
***
Но вернемся к основной троице.
Ночь. Время расцвета вампирских сил. Подавленные, но бодрые Вальтер, Винсент и Август шли обратно к станции.
– У меня есть два вопроса, – начал Вальтер. – Один для тебя, другой для тебя. С кого начать?
– Давай с меня! – отчего-то воодушевился Винсент.
– Какого дьявола ты не воспользовался гипнозом, чтобы не оставить этому придурку выбора?!
Надеюсь, читатель помнит о чудесном свойстве вампирских глаз династии фон Рихтер. А именно – взгляд, который берет под контроль как и человеческую, так и вампирскую волю. Причем Винсент, как наследный принц и счастливый обладатель двух глаз, имел гипноз мощнее, чем у Вальтера. Сейчас они могли бы благополучно везти Гликерию на суд в Сангию, если бы только Винсент поднапрягся часом ранее.
– А…
Сначала он нахмурился, а затем осознание накрыло его ударной волной.
– Гипноз! Святой Дракула, гипноз!!! – схватившись за лицо ладонями завыл он. – Я забыл! Забыл!!! Как я мог?! Как?! Я?! Мог?!
И Августу, и Вальтеру было понятно, что Винсент не столько забыл, сколько затрусил в тот момент.
– Я позор, а не наследник престола! Позор, а не надежда будущего!!!
Казалось, даже будучи вампиром, он вот-вот заплачет. Его рыцарь и брат несколько минут молча наблюдали за тем, как он бьет кулаком по земле.
– Кстати, – внезапно повернулся к Вальтеру Август. – Ваше Высочество, Вы ведь тоже можете использовать гипноз.
– Пожалей калеку, – тот ткнул в свою повязку. – Мой гипноз нормально срабатывает только на людях. На вампирах почти сразу рассеивается.
– Ясно. Винсент, ты закончил?
Винсент все еще прятал лицо и сидел на земле. Но услышав свое имя из уст рыцаря, он встал и отряхнулся.
– Все могло быть по-другому… Я бы заставил его отвести нас к Гликерие и сейчас бы мы… Никогда, никогда себе этого не прощу! Вальтер, это ты должен стать королем в будущем, а не я!
– Да хватит уже, – Вальтера это начало раздражать. – Зря я вообще это сказал.
Винсент почувствовал укол его слов и тут же замолк, сгорая от еще большего стыда.
– Ладно, у меня был второй вопрос. Для Августа, – продолжил Вальтер. – Расскажи абсолютно все об этом Феликсе, о Гликерии, и о том, что у вас там, черт побери, произошло.
– Но это не вопрос, – невозмутимо сказал рыцарь. – И что Вы подразумеваете под «абсолютно все»?
«Один не лучше другого» – подумал, но не стал озвучивать свою мысль Вальтер. – Абсолютно все – значит абсолютно все.
– Вам наши биографии рассказать?
– Вроде того.
Август задумался. От пустоты его взгляда отскочил лунный свет. Он вряд ли хотел вскапывать густую темноту прошлого, однако даже просьба из уст Вальтера – королевский приказ, ослушаться который рыцарь не имеет права.
Август прожил на свете чуть более двухсот восьмидесяти лет – на двадцать лет больше, чем Винсент, и на семьдесят больше Вальтера. Почти три века.
Три века страха, потерь и скорби.
Избавился бы он от этих воспоминаний? Да.
Он сделал все что мог – спрятал их в самый дальний угол своей памяти. Закопал их в пыли. А Вальтер хотел вытащить эти воспоминания обратно. Иначе говоря – он собирался воскресить в рыцаре того дрожащего мальчишку, который каждый день сталкивался со смертью.
Что ж, у Августа нет выбора. У него никогда не было выбора.
– Вы, должно быть, ничего не знаете о рыцарях и о клане ди Лирелей.
– А что я должен о них знать?
К тому времени, они дошли до станции, но теперь не собирались садиться на поезд. Винсент и Вальтер сели на скамейку, Август же остался стоять.
– Мой отец – Уильям ди Лирель. Отец Гликерии – его родной брат Ричард ди Лирель.
– Что?! Те самые братья победы?!
Про «Братьев Победы» – Уильяма и Ричарда ди Лирель – слагались целые легенды. Как и все вампирские дети, маленький Вальтер мечтал встретиться с ними и собственными глазами увидеть их в бою. И сам он часто воображал себя бравым гвардейцем в первых рядах их отряда. «Братьями Победы» их назвал народ за громкую череду выигранных сражений во времена войны и глубокого кризиса Сангии. Два рыцаря повели за собой не только войска, но и сердца простых вампиров. Хоть и война с людьми по итогу была проиграна, Уильям и Ричард ди Лирель навсегда остались в памяти народа Сангии.
– Да.
– Они все еще живы?!
– Нет. Но умерли от старости и не так давно. Не в этом суть. – продолжил Август. – При жизни они были яростными соперниками. Постоянно спорили, кто сильнее, кто искуснее владеет мечом; соревновались, кто убьет больше врагов и выиграет больше сражений.
– И кто по итогу выиграл?
– Никто. Они всегда находились на одном уровне. Как бы ни старались обогнать друг друга. Поэтому они продолжили свое соперничество в своих детях. Мол, чей же ребенок станет лучшим рыцарем. Первым родился я. Со мной не было никаких проблем, но когда родилась Гликерия мой дядя едва ее не убил.
– Почему?
– Никто не верил, что женщина сможет стать рыцарем. Ее бы умертвили, если бы жена моего дяди могла родить ему других детей. Но она умерла после родов. У дяди не было выбора, кроме как оставить Гликерию и отдать ее на обучение рыцарству. Поэтому, как только мы научились держать меч в руках, нас отправили в училище.
***
Он хорошо помнил тот день – дождливый, серый и пугающий.
Вокруг бесчинствовала суета: слуги торопливо складывали все его вещи, а родители все утро не могли о чем-то договориться. Подчас раздавались отцовские крики – словно горящие ядра запускались катапультой. В последнее время отношения между мамой и папой очень напоминали поле боя. Август старался туда не лезть.
– Август, сынок. Солнышко мое. Мое сокровище. Лучик всей моей жизни.
Мать стояла на коленях и обнимала сына. Крепче обычного. Ее пальцы больно впивались Августу в спину. Ее сердце с грохотом билось об его грудь.
– Что случилось, мама?
– Я люблю тебя, больше всех на свете люблю тебя, мой ангел. Я буду молиться за тебя Господу каждую ночь! Радость моя, пожалуйста, береги себя, оставайся жив и здоров! Пожалуйста, молись Господу за свою жизнь!
– Я тоже люблю Вас, мама. – мальчик не знал, что ответить.
Он также не знал то, что больше никогда не увидит маму снова.
Сто раз Август пожалеет о том, что не обнял ее достаточно крепко. Тысячу раз – о том, что не смог подобрать других слов для ответа. И миллион – что отпустил ее.
Ему было шестьдесят лет, когда отец затолкал его в карету со словами «Не подведи меня».
Он боялся, но не смел показывать страх перед отцом. Не смел задавать лишних вопросов и болтать всякую ерунду. Тяжелые отцовские руки еще не раз стиснут его плечи. Мальчик покорно кивнул и отправился прямиком в неизвестность.
Дорога заняла шесть часов, и Август успел вздремнуть за это время.
Колеса кареты увезли его далеко за пределы столицы: вокруг сплошью расстилались голые поля, покой которых нарушали только каркающие вороны. Август запачкал свои белые сапоги – после дождя поле стало вязким и потеряло ярко-зеленый цвет.
Казалось, серое небо вот-вот упадет на землю и раздавит крошечного мальчика.
Навстречу Августу вышел высоченный мужчина в черном камзоле:
– Добрый день, Ваше Сиятельство. Меня зовут Альберт, я Ваш сопровождающий наставник. Ваш отец уже рассказал Вам обо всем?
Август помотал головой.
– Ох, что ж! Вы приехали в рыцарское училище, – он указал на огромное серое здание вдалеке. – С этого дня Вы будете учиться и тренироваться, чтобы стать таким же, как Ваш достопочтенный отец! Здесь холодно, давайте я расскажу Вам побольше внутри казарм.
Мальчик кивнул и зашагал вслед за сопровождающим наставником. В его голове крутилась только одна мысль:
Он не хочет становиться таким же, как отец.
Вскоре Август очутился внутри огромной серо-каменной коробки. Сопровождающий наставник назвал ее «казармами», но легче от этого не становилось. Узкие коридоры так и жаждали запечатать мальчика в своих стенах; тянущаяся за Альбертом тень была готова проглотить Августа.
– …здесь Вы будете тренироваться…
Они зашагали по тренировочным залам – таким большим, что голос Альберта скакал гулким эхом. Одна стена была увешана всевозможными мечами, другая – портретами великих рыцарей. С одного полотна на Августа взирал отец: художнику отлично удалось передать звериный блеск в его алых глазах. Мальчик поспешил отвернуться и вбить свой взгляд в пол.
Вокруг витал запах крови. Вы скажете, что это естественно для места, где живут вампиры, но тогда почему у Августа закружилась голова?
Однако, пройдет еще десяток лет, и он сам впитает в себя весь этот запах.
– …а вот Ваша комната. Вы будете делить ее еще с тремя мальчишками. Они сейчас тренируются, но скоро вы познакомитесь. У Вас остались какие-то вопросы?
– Нет, – ответил он, хотя практически ничего не слушал.
– Вот и славно! Тогда, ждите своего расписания.
Альберт скрылся за дверью. Жизнь Августа больше никогда не будет прежней.
В комнате было четыре кровати, одна из которых принадлежала новоиспеченному рыцарю и стояла у самой стены. Рядом ютились корытца с водой и расшатанные комоды – лакей уже давно разложил все вещи мальчика. Из крошечного окна бил тонкий луч света.
Он сел на кровать и вслушался в тишину.
Через полчаса по коридору забарабанила вереница шагов. В комнату ворвалась гогочущая кучка мальчишек:
– Я уделал тебя! Уделал, уделал!
– Пф, я просто поддался!
– Да вы оба слабаки! Погодите… А это еще кто?!
Они окружили своего нового соседа, гордо выпрямившись и расправив худые плечи.
– Отвечай! Кто ты?! – рявкнул один из них. Его писклявый голос, вздернутый нос и растрепанные рыжие завитки производили на Августа совсем не то впечатление, на которое рассчитывал юнец.
Август пожал плечами.
– Что, думаешь самый умный здесь?! – теперь рыжий топнул ногой. – Имя и клан!
– Август. Август ди Лирель.
Глаза всех троих тут же сделались похожими на блюдца. На секунду они смутились и подались назад – настолько ошарашивала фамилия «ди Лирель». Но склониться перед худощавым мальчишкой с размазанным взглядом значило лишиться рыцарской чести. Поэтому они сжали кулаки и подошли ближе. Оскалились.
– А-а, ди Лирелевский. Вот почему воображаешь из себя невесть что.
– Знай, мелюзга: на Великого сэра Уильяма ты ни капли не похож. Может ты обманул нас, а? – сверкнул глазами второй, с соломенными волосами.
– Зачем мне вас обманывать?
– Затем. Ты тощий и мелкий. Не боишься что меч проломит твой хребет?
– Я уже держал меч, – этот разговор нравился Августу все меньше и меньше. Нажить врагов прямо с порога комнаты точно не входило в список его целей.
– Небось деревянный!
Он намеревался что-то ответить, но третий, самый высокий из них, схватил Августа за затылок и вытолкнул в коридор.
– Не мешайся нам.
Август больно ударился спиной. Ко рту прилипли черные волосы. Нет, так дело не пойдет – он был за дружбу, но не собирался терпеть унижения. Мама всегда учила его доброте и смирению, однако в его жилах все еще текла горячая кровь отца. Он кинулся к двери и оттянул ручку, едва ее не оторвав. Вот только с обратной стороны послышались смешки, а дверь намертво застыла в проеме.
Стук по дереву. Затем удар. Яростный, но пустой. У него и вправду тощие руки.
– Я стану рыцарем лучше чем вы! Я стану сильнейшим! Вот увидите!
Как ни странно, он был прав.
***
На завтрак всем маленьким рыцарям полагалась половина чаши крови. Стоя в очереди за своей порцией, Август уловил любопытные перешептывания:
– Слышал, да? Сегодня приехала девчонка.
– Девчонка?! Может ты что-то перепутал?
– Нет! Старшие об этом сказали!
– Да ну! Не может быть! Она же сразу здесь умрет…
Девичье лицо и платье – небывалая редкость для рыцарского училища. Девочка-рыцарь в лучшем случае, была обречена на презрение, в худшем – на негероическую смерть. Ибо тонким рукам сложнее удерживать меч, платье мешается в бою, а всякие ранения лишали девочку возможности родить ребенка.
Да и само слово «рыцарь» читалось как «мужество» и означало «мужчина».
Кем бы ни была эта смелячка, будущее уже отвернулось от нее.
После полуденной тренировки Августом завладело любопытство. Он решил разыскать ту самую девчонку, которая с самого утра взбудоражила все училище.
Благодаря подслушанным разговорам Август нашел нужную комнату. Но сама девочка оказалась в ближайшем тренировочном зале. Она упорно махала мечом, но не рассекала даже воздух.
– Вообще-то, выпады надо делать так, – подошел к ней Август и взяв ее меч, резко шагнул и выставил лезвие. На самом деле, тоже неуклюже.
Девочка дернулась и вжала голову в плечи, словно Август сделал выпад на нее. Однако лезвие было направлено в совершенно другую сторону.
– А, точно! – спустя секунду опомнилась она. – Спасибо большое.
– Ты чего? Я же не на тебя.
Бледная, даже для вампира. Напуганная и крошечная. Взгляд больших зеленых глаз не находил себе места. Волосы цвета древесной коры коротко сострижены, чтобы хоть как-то оправдать ее нахождение в рыцарском училище.
Но Август задержал внимание на ее лице и руках. На бледной коже расцветали синяки. Еще алели и теплились следы железа. Достаточно глубокие, чтобы причинить боль даже взрослому рыцарю.
– Только пришла, а уже неудачи на тренировках?
Девочка смялась.
– Не знаю. Прости, извини, я уйду и не буду тебе мешать.
Она робко взяла свой меч и зашагала к выходу.
– Стой! Да погоди ж ты. – но Август схватил ее за руку, – Не прощаю и не извиняю. Как тебя зовут?
– Гликерия. Ди… Лирель.
Да, эта фамилия ошарашивала даже ее носителя.
– А? Не может быть. Кто твой отец?
На тот момент он не знал, что подобный вопрос Гликерии задавать не стоит.
– Р-ричард ди Лирель.
Но тогда он решил улыбнуться.
– Привет, сестренка.