SVO
Без чувств, без эмоций, выжить
«Дамоклов меч»
Ещё сидя в кафе аэропорта, где встретил актёров, нашей студи, теперь уже экс-студии. Я видел сюжет, хотя и не понимал сути, не зная австрийского, но вот я не мог не узнать дом парадную, и обстановку кабинета. Само тело не показывали, но я прекрасно понимал, о ком идёт речь. Судя по субтитрам на английском языке, речь шла ещё о том, что убийство с целью ограбления, ведётся расследование.
Интересно, а он умер от выстрелов или от убойной дозы снотворного? Промелькнула мысль.
Серб пытался расспрашивать меня, где я планирую остановиться и чем заниматься, пришлось отшучиваться врать, что лечу потом в Париж и пока ничего не решил, я уже пожалел, что взял билет в бизнес-класс, скорее всего, он так же летит этим же классом. Он выдавал своим взволнованным видом, безумный страх. Он был как утопающий, который провалился посреди озера в январе.
В проходе что-то начало происходить. Появилось большое количество полицейских, впереди человек с автоматом и ещё один с собакой. Они идут явно к нам.
Они что-то сказали на австрийском, понял лишь что они обращаются к нему по имени. Олег встрепенулся, но тут же был скручен, на его запястьях застегнулись наручники и, скрутив его, повели на выход.
– Извините, за беспокойство? – Кивнул мне полицейский. – Но это экстренная мера.
Я пожал плечами.
Когда серба увели, я, конечно, был вне себя, собственно, как и все присутствующие, несколькими днями позже я узнал о том, что его обвинили в незаконной продаже бизнеса без согласия компаньонов. Также его обвинили в заказном убийстве банкира, забыв о Саудовцах, о которых говорили, что они разбомбили номер в одном из венских отелей, но потом этому делу больше не дали огласки, и оно вовсе канула в безвестность.
Осознавая произошедшее в последний день, наш последний телефонный разговор, то, как он обрёк людей на гибель, меня он также оставил со всеми не предупредив. К тому же я припомнил ему гибель Насти, которую по его требованию мы свели с этим парнем, который оказался «добровольным авто смертником», в общем жалости к судьбе этого человека у меня не было.
Оправившись от волнения и, собрав вещи, я удалился в туалет. Заперев дверь кабинки, переоблачиться из чёрного костюма в лёгкий белый свитшот, светло-серые узкие брюки. Белые кроссовки почти невесомые, хотя и на очень громоздкой подошве, по весу они казались пенопластовыми, но придавали мне сантиметров десять в высоту. Растрепав волосы и сложив предыдущие вещи и всё чёрного цвета, символично оказалось. Так вот, пакет с вещами, опустил рядом с мусорным баком. Свой паспорт, по которому, я прошёл зону контроля, распотрошил на листы, и мелок изрезал, а сам пластик сломав пополам обернул туалетной бумагой и зашвырнул в мусорный бак прямо в гущу остатков от человеческой гигиены.
Вылетаю я как один субъект, этой планеты, а приземлюсь уже совершенно иным. С иным именем, фамилией и датой рождения.
И почти у выхода остановившись подумал ещё об одном. Вернувшись к зеркалу, снял иероглиф, который был на моей груди уже лет пятнадцать. Без капли сожаления выкинул в неглубокую урну рядом с дверью. Такие обычно ставят для сигарет. Теперь взамен прежнего иероглифа своё место занял новый кулон. Теперь на моей груди фантазийные линии, которые лишь я могу трактовать как SVO.
Одёрнув край джемпера укрыв подвеску, нашарил в рюкзаке заветный листок плотной бумаги, набрал цифры, начертанные синей ручкой. Через два гудка знакомый голос произнёс незнакомые звуки.
– Hello, it’s me, – И сказав своё имя при рождении, которое было нашим теперь кодовым словом, назвал номер рейс между Веной и Дубай. Ответ был: «ок» и гудки.
Ещё раз окинув взглядом своё отражение в зеркале и сделал селфи, сегодняшний день как маркер в биографии.
«Об этом говорить не хотелось, но…»
Сидя уже в самолёте, раскрыв папку, ту самую из сейфа, пересмотрел содержимое. Несколько досье, в том числе на серба Олега, Виталика, который Шалтай, Родион, Оливер, Василь, и все трое остальных охранников, Егора и остальных актёров и даже досье на Макса. Обо мне не было ни строки. Зато было досье на другого человека, точнее, биографическая справка с подробными пунктами. Я отлично знал каждый пункт, на это имя была арендована квартира в Лондоне, его пластиковые карты были у меня в рюкзаке, ими я оплачивал многие покупки здесь, а ещё загран паспорт этого человека десять минут назад я так безжалостно уничтожил в туалете.
Не хотелось смотреть ни одного досье больше, меня подташнивало от людских судеб. Запрятал на дно маленького саквояжа от Bottega, осознав, что забыл книгу на сидении, когда арестовали серба. Достал распечатки счетов и от нечего делать стал смотреть на набор цифр и букв, пока взгляд не впился в несколько строк. Они периодически повторялись. В графе получатель был то самое имя. То, самое на которое была снята квартира в Лондоне, имя по которому я прошёл в эту самую зону вылета, имя, которое значилось в уничтоженном паспорте. Осознание того, кто имел доступ к картам этого человека помимо меня, а также мог снимать максимальный лимит ежедневно, был логичным и единственным верным. Это знание, как последний и незримый элемент вписалось в эту мозаику запутанных закономерностей. Случайности здесь не было.
Макс использовал эти счета, он участвовал в этих процессах. Вместе с банкиром. Это те самые деньги, что складировались в лондонской квартире, вот почему он точно знал где банкир. Вот почему ему так нужно было закрыть этот вопрос. Он запугивал меня этим человеком, его наличием на белом свете. Он медленно и методично подводил меня к этому. Сверил несколько дат. Не могу понять, совпадают ли они, но, возможно, да. Но он и отговаривал меня… Не в те же моменты, когда должны были поступить деньги, а потом снова, он натравливал меня на него. Он говорил часто об алчности банкира, говорил о том, насколько он жаден и коварен.
Но сам ловко отправил меня в мясорубку, где выжить, должен был только один. Ведь банкир убил… И мой мозг полосонуло остриё мысли «а кто на самом деле его убил? Его, того человека от которого остались лишь обрывки паспорта на дне чёрного пакета среди остатков гигиены человеческой жизни.
Осознание о того, что я был жертвенным агнцем алчного человека, меня стало подташнивать. Мне стало плохо, и слёзы заполнив глаза покатились крупными каплями по щекам. Я плачу второй раз за этот месяц, хотя не делал этого уже бог знает сколько времени».
Объявили о взлёте. Пристегнув ремень и отложив документы, размазал слёзы по лицу, но они снова поплыли, прочерчивая тонкие бороздки. Стюардесса принесла бокал вина и кофе, заодно и стопку салфеток. Времени в полёте было достаточно, чтобы пролистать все сорок восемь листов. Последний транш на имя Влада был за две недели до отлёта в Австрию, то есть аккурат возвращение Макса в Лондон.
Не найдя ничего подходящего, за исключением, скрепки для бумаг, вскрыл телефон и вынув сим-карту из телефона, и покрутив её в пальцах, утопил в остатках на дне чашки с кофе. Стало ли мне от этого легче? Конечно, же нет. Но мосты в прошлое были подожжены.
Сгорят ли они? Покажет время.
«
P
’
S
»
Стоило бы подумать о том, что пока переодеваешься в одной кабинке, чья-то тень почти беззвучно нырнёт в соседнюю кабинку, и твой разговор по телефону будет услышан. А когда ты выйдешь из туалета, тень скользнёт обратно, отбрасывая силуэт мужчины ростом чуть выше среднего. Его голова скрыта капюшоном чёрного спортивного костюма и видно лишь тусклые усталые глаза, тёмная щетина поверх кожи, которые лезвие не трогало несколько дней и серые почти бесцветные губы от усталости.
И он дождётся, когда входная дверь скрипнет и твой силуэт в светлом джемпере и светло-серых брюках выше щиколотки щегольнёт в кроссовках на объёмной подошве прямо к трапу-коридору. Выйдя из соседней кабинки посмотрев в то же самое зеркало со схожим выражением лица и подойдя к злополучной урне-пепельнице, подхватит край цепочки и вытащит на поверхность подвеску иероглиф на цепочке, что ты выбросил минуту назад. Потянет вверх, опустит на клетчатый платок и свернув уберёт в карман. Открыв пакет и оценив содержимое, подпихнёт его ногой ближе к урне и выйдет, скрипнув дверью. Стоило бы тебе обернуться, ты увидел бы его, но ты этого никогда не делаешь, и он это прекрасно знает. И он прекрасно знает твоё первое имя, и то имя, которое у тебя сейчас, когда ты ещё здесь в зоне вылета и какое имя у тебя будет, когда самолёт коснётся своими шасси взлётной полосы. Он даже знает, почему теперь ты SVO, только он не знает одного, кому ты звонил. Это его и пугает…