SVO
Без чувств, без эмоций, выжить
«Первый вход, недовольный выдох»
Трудно оценивать высоту здания, когда вокруг всё одной высоты. Вход был притягательным, уютным по-домашнему. Когда-то это был, наверное, флигель, а теперь здание зажато между двумя кучерявыми домами в стиле ампир. Вот вам местная эклектика, как сказал бы любой гид. Сверху флигель приплюснуло плоское здание, словно упавшая бетонная коробка с окнами. Получается всё, что осталось от здания, это фронтальная стена, высокая дверь, два окна с прутьями – решётками, плотно закрытыми изнутри.
Белая дверь с золотым натёртым до блеска кольцом тяжело скрипнула, приоткрывшись вовнутрь. Высокий бордюр и за ним две ступени вверх. Квадратный холл метров так двадцать и не более. Окна рядом с дверью плотно закрыты деревянными створками, на правой стене, так вообще что-то типа готики с жёлто-красными стёклами. Холл пуст, белые стены, белый потолок, светло-серый пол и только в конце невысокая тёмная дверь. Быстро сквозь тяжёлый пыльный воздух преодолеваем холл под отзвук шагов, скрип двери и за дверью несколько ступеней вверх, гранитной плиткой выложен ромбовидный рисунок, на полу длинного коридора. Взгляд скользит по жутко зелёно-жёлтым стенам. В само́й середине коридора хлипкая дверь прячет серо-зелёные крашеные стены душевой, в углу притаился унитаз. Всё это удручает и удушает, отдаёт подсобным помещением вахтовых строителей. Моя первая лондонская квартира в сравнении с этим, просто комфортабельный люкс.
Оканчивается длиннющий коридор снова дверью. Стеклянная дверь ведёт на открытую каменную площадку. Круглый стол, несколько стульев в углу два ящика с землёй, подобие клумб. Вся площадка замкнута бетонными стенами высотой метра так три и аккуратными узкими бордюрами с травой вдоль стен. Первая ассоциация – место для прогулок в тюрьме.
– Так вот, что скрывают эти однотипные здания пастельного цвета с белой лепниной. – Выронил фразу вслух. – Никогда не подумал бы что внутри этих домов маленькая уютная терраса с цветами, узкими газонами, и помещения для порностудии. – Исправляю сказанное.
– Правда, чудесно? Особенно то, что никаких соседей. Посмотри. – Он указал на окна двух зданий, образовывающих левый угол. – Это вот архив.
– И там, никого не бывает?
– Их окна выходят на улицу. А эти наглухо заставлены стеллажами. Мы уточняли.
Киваю, осматриваю.
Две стены образуют здания, ещё одна, это глухая бетонная стена с удручающей высотой. Стена уводит за угол. А там плотно заколоченные ворота на вид деревянные, но, возможно, обшиты рейками. Слева к ним примостилась ветхая деревянная сараюшка.
Надеюсь, это не туалет. Но опасений не высказываю, молчу.
– Здесь прачечная.
И от этого становится ещё хуже. Страшно, что внутри этого обломка архитектуры, что был когда-то семейным рестораном. Возвращаемся в здание, осмотрев прогулочную зону заключённых и сарай – прачечную.
Вправо от двери на террасу квадратная комната, с двумя узкими окнами задёрнутые плотными грязно-зелёными портьерами. Толи диван, то ли груда пуфов в центре. Запах сырости, пыли и сигаретного дыма. Справа вход на небольшую кухню, узкую и длинную метров двенадцать, это ж какой был ресторан? Далее узкий коридор с несколькими дверьми. И здесь я буду жить?
– А это что за комнаты? Можно?
– Да, да, конечно! – Расшаркивается он и открывает двери и ужас.
Квадратная комната с закрещённым зелёной краской стеклом. Вбок душевая, задёрнутая шторкой. Деревянные стены, туалет.
– Здесь будут спальни.
Внутри всё обмерло. Чёрт! Там, что-то было про полгода. Тюремные нары рядом с этим просто рай.
– Напротив, ещё спальня, дальше ещё, вот там лестница. – Указывает он на холл с отсыревшими тюфяками. Деревянная лестница притаилась в темноте помещения, видно лишь несколько ступенек с деревянными перилами.
Поднимаемся по скрипучей дощатой лестнице, и нас сопровождают красивые деревянные перила, а дальше высокие резные двери. Рай после ада. Открывает одну из дверей. Квадратная светлая комната с тремя мужиками устроивших обед на перевернутом ящике.
– Это твоя комната! – Шепчет Шалтай. – Два окна выходят на террасу, и одно на улицу. Вот это прямо над дверью. А напротив, комната коменданта.
Коменданта? Ты шутишь? А может, ещё будет надзиратель, сторож и вахтер?
– Кто? – Делаю вид, что не расслышал.
Строители что-то спрашивают, могу лишь понять, что речь похожа на немецкий, но явно с тяжёлым акцентом. Протягивают бумажный веер с цветовой раскладкой.
– Можешь выбрать цвет. – Кивает Шалтай. Он издевается?
Выбираю серый, чуть темнее светлого, чуть светлее тёмного, мягче классического, теплее бетона. Цвет словно кто-то мазанул грязным пальцем по чистейшему хлопку.
Они кивают, показывают палец вверх. Типа круто. Парень, ты выбрал отличный оттенок. Или это было «чувак, ты угадал в наличие и есть только этот оттенок». Спасибо, но лучше бы я отдал все деньги, что у меня есть за номер в отеле. Грех жаловаться, Макс снабдил меня приличной суммой наличных. Да и мои несколько счетов на картах тоже не пустуют. Только я подумал о деньгах и человек с яйцевидной головой снова заговорил:
– Сегодня шпаклюют, завтра красят и через два-три дня можешь уже переезжать.
Не торопитесь мужики, пожалуйста, красьте в три слоя. Посылаю импульс мысли, надеюсь, получиться.
– Здесь комендант. – Он опять повторяет эту должность из советского общежития.
– Ещё будет комендант?
– Ну, мы решили, – мямлит он. – Нужен человек, который следит за уборкой, заказывает реквизит, продукты, еду. Ну, такой, по хозяйству.
– Что-то типа администратора? – Чуть было не сказал завхоз[1].
–Да, что-то типа…
Заглядываем в комнату, она длиннее и чуть у́же. Два окна на улицу и смотрят в окна дома напротив. Узкие прутья – решётки и уже зашпаклёванные стены. В углу дверь и там просто громадная для всего этого места ванная комната, почти как вся моя комната.
А вот и приоритеты.
– Коменданта уже наняли? – Выдавливаю что-то наподобие, мне, в общем-то, всё равно.
– Через неделю приедет. Он молдаванин, поехал отметку ставить на границу.
Ни чего, не понял про отметку, но расстановку сил учёл.
– Оператора тоже нашли. Смышлёный парень. С ним в комнате будет жить. Так, что они вдвоём, ты один. Остальные внизу.
А вот и перевес.
– Мне нравится. – Если, там двое, я один. Ещё раз зашёл в отведённые мне апартаменты. Заглянул в ванную. Аккуратная, небольшая, душ торчит из стены, а рядом стоит унитаз. Можно сесть на клозет, включить воду и сразу два дела сделать, а ещё можно и зубы в этот момент почистить. Вот так обстоят дела, но лучше пусть так, чем вдвоём.
Строители, оценив моё уныние и что-то бормотали невнятно.
– Говорят, можно ванную установить, но только французскую.
– Что это?
– Ну, она маленькая. – Переводил Шалтай, когда коренастый мужичок показывал руками сантиметров пятнадцать.
– Это уже хорошо. – Оставалось, смириться, но стало чуть легче, осознавая, что будут свои четыре на четыре метра полюс сидячая ванная возле унитаза.
Мужик, что демонстрировал веер цветов, что-то ещё затараторил и ощупал рукой стену.
– Он предлагает снести деревянный крашеный короб. За ним кроются трубы. Их покрасить в чёрный цвет, а здесь тогда можно сделать стеклянную перегородку и получится душ.
– Отлично!!! – Я даже воскликнул по-русски, Шалтай перевёл.
В это время у него звонил телефон, и он затараторил на немецком.
– Я говорю по-русски. Сказал мужчина. Я из Молдавии.
– Отлично. Как вас зовут?
– Василь.
– Василь, вот, – я всунул ему в руку тысячу евро. От моих ста которые покоились в конверте на дне рюкзака, это было прямо не убыток. – Сделайте душевую, разбейте те доски и если там окно, то вставьте новое. Я всё оплачу.
– Спасибо. Я сразу понял, что вы хороший человек.
– Спасибо, конечно…
– У вас глаза красивые. – Мы переглянулись, поняв, вернулся Шалтай, молчим.
Я всё время не решался назвать Шалтая по имени, так как не помнил Виктор он или Виталий, может Валерий… точно не Вольдемар, это бы не забыл.
Мы откланялись, прощаясь со строителями. Они упорно показывали, как будет стоять ванная. Прямо под окном. Я кивал и прощался.
Все владения были осмотрены. Он вручил мне ключ от моей комнаты. Ключ от входной двери, код установят чуть позже. Предложил довезти до отеля, но я убедил, что хочу прогуляться и осмотреть район, он явно обрадовался, что не нужно тратить на меня ещё время, обняв на прощание, и упорхнул на Вольво куда-то в свою привычную жизнь.
Центр Вены примерно, как центр Праги или Милана, немного напоминает Брюссель и совсем не похож на Будапешт. Коротая время, гулял в центре, посетил дворец Си-Си и музей бабочек и к семи часам, включив кондиционер на шестнадцать градусов, завернувшись плотнее в одеяло, я спал. До полудня оставалось меньше часа, когда мне всё же захотелось выползти из белого кокона одеяла.
Через два дня мы встретились у дверей той студии. Позади Шалтая был человек с жёлтым лицом и красноватыми глазами, ростом выше нас обоих на голову точно, отчего запах перегаром и выкуренной пачкой сигарет в один присест окатывал нас ежесекундно, так как дышал он ртом.
– Это Стен, директор нашей студии. Сергей, наш комендант.
Мы вежливо покивали и, протиснувшись в дверь, стали осматривать владения.
Комнаты на втором этаже были завершены. Миниатюрная ванная мне понравилась, действительно немного французского шика, а клозет они изолировали выдвижной стеклянной перегородкой, которая складывалась как ширма. В углу душевая из прозрачного стекла и два окна с карнизами в ванной. Супер! Окна в комнате они ещё, не заменили, непонятно будут ли менять.
Вторая комната стала полностью белой, а кафель в ванной был под зелёный мрамор и окна, в ванной, примыкающей к их комнате, были классные большие, почти до потолка. Везёт! Но перевес между жить одному или с кем-то был просто без вариантов, даже если оператор окажется самым обаятельным человеком в мире. Хотя кто на такое, может, согласиться, наверняка не молодой, неумный, пошловатый алкоголик, под стать этому коменданту. Словно комендант, звучало регулярно и каждый раз отдавал, чем-то винтажным.
Кроватей не было, матрасов тоже, только строительный мусор по углам. Сергей оказался простоватым мужиков, случайно попавшим в эту историю. Собственно, это было взаимно.
Кое-как мы сделали заказ на матрасы, вместе с основаниями. Одну полуторку и две односпальных.
Вечером состоялось ещё одно знаменательное знакомство.
Шалтай стал уже почти родным за эти четыре дня, я даже могу спокойно улыбаться, не думая о то, что меня перекосило от его откровенно глупых и пошлых шуток.
– Здравствуйте, Стен? – Молодой мужчина около сорока с погрешностью в два-три года, смотрел на меня с высоты пары метров.
– Здравствуйте, – мы изучали, друг друга не стесняясь смотреть в лицо.
– Олег, продюсер. – Промямлил Шалтай. Он как-то заметно сдулся. Даже его лицо, казалось, заострилось.
Олег крепко пожал руку, очень крепко. Мне даже показалось, что мои пальцы слегка хрустнули. Сергею он едва лишь кивнул не глядя.
– Вы давно прилетели? – В его речи чувствовался акцент.
– Четвёртый день. – Вопрос меня насторожил.
– Откуда?
– Лондон. – Пожимаю плечами, ещё больше удивляюсь. Странная тактика. Типа вы не обсудили? Да, ладно.
– Думал из Москвы, хотел узнать, как там, сейчас.
– Увы, не знаю. – Он явно проверял меня на что-то. Ложь? Стресс? Интерес? Что это?
– А как ваше имя? – Спросил Олег, который несколько минут назад сам назвал меня по имени.
– Стен. – Ещё вопрос и я влеплю ему фразу «что за игры», – Нас только что представили друг другу.
– Европейское имя. – Улыбается. – Как будет полное.
– Стенли.
– Что ж, Стенли давайте предлагаю пообедать, здесь пока делать точно нечего. И мы вереницей направились к машине.
Знаком руки он предложил сесть, приняв меню из рук ожидающего официанта.
– Стен, вам много ещё предстоит сделать. Команда сборная, и мне нужны здравомыслящие люди. – Шалтай умер совсем, его, казалось, нет, он стал безмолвным. Олег игнорировал даже его присутствие, собственно, как и присутствие Сергея. – Возьмите всё под контроль. Пусть они делают, а вы контролируйте.
– Хорошее напутствие. Они, это кто?
– Всё. Все, кто там. У каждого свои задачи. Ваши задачи организовать, мои задачи контролировать вас. – Он ухмыльнулся довольный собой.
– А кто же будет извлекать прибыль? – Мы явно ввязались в дуэль.
– Банковский счёт.
– Тогда сначала, хотелось бы, от него вливания, – демонстративно отложил меню. Очень уж театральный ход, но сама ситуация провоцировала эту игру.
– Счёт к вашим услугам. – Улыбается в ответ, я подумал, что, эта игра обещает быть интересной, но он сбил меня с высоты ферзя до пешки, следующей фразой, заставив слегка понервничать. – Мы не встречались с вами раньше?
– Не думаю.
– В Москве, например.
– Точно нет.
– Показалось.
Испарина проявилась на висках, заодно обдав позвоночник липкой влагой пота.
– В этом бизнесе мы уже не первый год. – делает паузу, продолжая улыбаться. – Так, что всё получится. – Почти ухмыляется.
– Мы? – Киваю. Уточняю.
– Трое. – Также кивает, отвечает, отрывисто. – Я, Виктор и Родион.
Киваю.
Родин, ещё один персонаж. Будучи человеком, не любящим знакомства и новых людей в окружении, каждое знакомство даётся проблематично в эмоциональном плане, но с учётом обстоятельств это утроено.
Официант, сделав перерыв в нашем разговоре, тем самым изменил его в ракурс беседы. Не сразу вспомнив, о чём шла речь, Олег продолжил уже о быте. Кстати, они оба заказывали явно больше, чем могли съесть. Пока официант начал приносить, заказное мы обсуждали обеспечение студии провиантом. Когда официант приносил последние блюда, мы уже обсудили все по второму заходу, до дотошных мелочей.
Жить все будут на территории, включая оператора, директора и коменданта.
– Откуда такая странная должность? – Ухмыльнулся не первый день угнетаемые этой фразой.
– Как в советской общаге.
– Прямо «Аэлита желает познакомиться».
– Ну, улавливаешь, – и он разразился звучным смехом. – Я смотрю ты, правда, хваткий.
А вот здесь пункт «правда». Почему? Чьё резюме? Шалтая?
– Всё, это трое?
– Ещё актёры. Человек двадцать.
Обсудили необходимость купить всё для быта, всё для реквизита, техническое оснащение уже закажет оператор.
– Он парень талантливый. Встречался с ним только раз, но видел его ролики, свадьбы снимает. Прям отлично. Прилетит через неделю.
Режиссёр будет француз, работал на чешской порно студии. Приедет со своим парнем – переводчиком.
Ещё один маркер «со своим», выход режиссёр гей. Все актёры русскоговорящие, это принципиальный подход. Несколько раз заходил с разных сторон, почему принципиально, но так и не выяснил. Для меня не принципиально, но всё же логика должна быть.
– Кастинг будешь проводить на пару с комендантом. – Олег очень сексуально уплетал хамон с дыней. Редко, когда мужчина есть с такими явно хищными повадками, но очень ловко и грациозно.
Он мне начал нравится, но не из-за того, как он ел мясную нарезку, в нём было отличные качества. Его речь не была косноязычной, он иронизировал там, где уместно и говорил вполне серьёзно, где другой бы глупо шутил. Его интересовало только основное, а детали, как истинный управленец, он оставлял на откуп другим. Он позволил себе бокал вина, будучи за рулём, закусывал маринованными осьминогами и мини-тостами с икрой из оливок, при этом тут же решал вопрос с подключением высокоскоростного интернета и покраской стен в студии.
– Мне нужно будет завтра с тобой съездить в одно место. – Он допил бокал, отставив его подальше, наверное, из-за соблазна. – Поедем к одному мастеру по реквизитам, закажем всё для студии. Время поджимает.
Многое было для меня абстрактным, вроде понятным, но в то же время., абсолютно выпадающим из привычного, настолько, что даже представления не было о том, как же это организовать.
Уже стемнело и на веранде стало зябко несмотря на пледы и горящие лампы, имитирующие пламя, когда мы вдруг обнаружили, что Шалтай ещё здесь, а ведь Сергей откланялся ещё пару часов назад.
– Я, наверное, уже поеду, – откашливаясь, странными позывами, очень уж неестественными, он выскребался из узкого стула.
Откланявшись, он удалился, а мы завершили встречу поездкой по вечерней Вене. Точнее, объехали раз три по центральному кругу, Олег всё говорил и говорил, я молчаливо слушал, кивал и мечтал поскорее вернуться в уютную кровать своего номера и уснуть.
«Вчерашнее давно, будущего не видно»
Будни потекли быстротой весеннего паводка. Каждый день мы были на стройке и что-то решали. Через неделю мне предложили уже переехать в студию, потому что так будет эффективней.
Можно было ещё найти ряд причин, от мнимой аллегри на краску до чего-нибудь посущественней, типа нет спального места, а на полу ревматизм не позволяет, но поджав губы, сжав в чемодан чуть увеличившийся багаж за время «просто гулял в центре Вены» отдал ключи администратору отеля, а сам приехал по уже знакомому адресу. Купленный матрас привезли в течение часа. С ошибкой в толщину, точнее, это называется высота. В общем, она оказалась вместо тридцати пяти, семьдесят. Его кое-как занесли в мою комнату, положили на основание кровати и спать мне предстояло на уровне подоконника. Пришлось пожертвовать основанием кровати, вынеся её на террасу, а матрас улёгся на пол, отчего стало ещё уютней, без набора этих досок.
Сергею привезли такой, же матрас и его не смутило, что оснований у кровати два, а матрас один, да ещё и шире основания. Оказалось всё несложно. В магазине оценили, что ширина двух матрасов идентична двухспальному, и прислали один, но с общим размером на два. Логика этих людей меня поразила, хотя проблем и не составила.
Вечер навивал тоской, когда рабочие ушли, а мы бродили с кружками пакетированного чая по этому зданию, хотелось выть как волк на луну, благо серб предложил поехать куда-нибудь на ужин.
Мне всё настойчивей, казалось, что его внимание обусловлено личным интересом, но вот уже вторая неделя и никаких намёков. Ну, может, за исключением странной заботливости: пристегнуть ремень в машине, открыть дверь, пропустить впереди себя, наполнить бокал, стакан, кружку, но ведь это всё можно отнести к воспитанности человека. Его руки, они смело хватают за локти, запястья, плечи, но у него чуть смущение, когда я смотрю ему в лицо… Комплексы? Или он моногамен в отношениях?
Оставалось теряться в догадках по истинному мотиву человека. Вот такие мысли, всплывают словно пузыри кислорода, пока я тону в море сна. Я лежу на матрасе, укрывшись больши́м полотенцем, постельного белья нет. Матрас на полу помещения с ещё не выветрившимся запахом краски, бывшего семейного ресторана. Возможно, в этой комнате жил кто-то из этой семьи. Здесь зачинались, рождались, а может, и умирали. Сейчас это просто здание, кусок бетона посреди Вены. Вена столица Австрии. Никогда не думал, что придётся жить в Австрии. Считается самой комфортной страной для жизни в Европе. Мне нравится Вена. Мне нравится Австрия. Но мне не нравится моя жизнь во всей этой истории.
Внизу какой-то шум, грохот, стук, голоса. Про такое говорят: «люди, кони, автомобили». Подозреваю, эта фразочка из начала двадцатого века, когда всё это встретилось на дороге, а сейчас воплотилась этажом ниже.
Из чистой и немятой одежды лишь вновь прикупленный костюм. Куплен он был в помешательстве: «как должен выглядеть директор порностудии». Узкие, да не зауженные, а узкие брюки (skinny) длиной чуть длиннее три четверти и выше щиколотки, австрийка явно со славянской генетики настойчиво оттряхивала широкоплечий пиджак, пренебрёг стильным советом в пользу привычно-строгого приталенного. Получился образ переростка из гимназии. Не изменил лишь любимой чёрной растянутой майке, купленной в Zara Лондона года четыре назад, когда там были вещи из отличных тканей, а не сегодняшний брезент. А вот из обуви только белые кроссовки на толстой подошве, покрытые строительной пылью.
Внизу суета. Шум на кухне, шум на террасе, и в холле суета и бардак. Привезли диван, стол, монтируют камеры. Комендант занят руководством, у него целая армия сегодня отделочники, грузчики и монтажники. И тут я словно перепивший накануне студент, крадусь вдоль стен.
– Стен, познакомьтесь Оливер. – Кивает Олег, в сторону кучерявого брюнета, который облокотился на столб в солнечных очках.
Киваем. Пожимаем руки, улыбается, я нет. Попытаюсь улыбнуться, наверное, неудачно.
– Это режиссёр.
– Буду знать.
– Сексоголик и алкаш, – ухмыляется Олег, подхватив меня под руку, выводит на улицу. – Чудесно выглядишь. – Не скрывая, изучает взглядом, демонстрируя лишь улыбку, никаких эмоций. Сам же он сегодня прямо обычный мужчина, выведший семью на прогулку в местный торговый центр с детской игровой. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами, голубые джинсы из плотного денима, синие кроссовки, пахнет от него сугубо мужским гелем для душа. Резким и с ментолом.
Киваю, снова пытаюсь улыбаться, спортивная машина, с нами внутри протискивается по плотно заполненным автомобилями улочкам. Блики встречных огней падая на волевой раздвоенный подбородок и широкие небритые скулы придают его лицу угрожающий вид. Целеустремлённый цепкий взгляд, лёгкая будто ироничная ухмылка завершает образ жёсткого самоуверенного самца. Увидев такого мужика, я бы явно спасовал играть с ним в те игры, что уже приходится вести.
– Мы приехали. – Машина остановилась у парадной лестницы отеля. Вот так? Сразу? Без намёка? Путей к отступлению нет. Входим. Ресторан, прямо в классическом барокко, даже больше, чем Версаль. Ромбовидные зеркала с широкими и частыми фасками, заполняют почти во всю стену. Мы очень нелепо смотримся рядом. У меня вид беременного, у него подростка баскетболиста с престарелым лицом.
Нас тут же усадили, всучив увесистые папки меню, по объёму и весу ближе к семейному фотоальбому. Определившись с напитком, откладываю папку.
– Ничего не хочешь?
Пожимаю плечами. Меня утомили эти бесконечные ужины с обилием еды, напитков, аперитивов, дижестивов, десертов и комплиментов.
– Здесь замечательный рибай. Рекомендую. – Растягивает улыбку. Знали бы люди, выдавливая неестественную улыбку, какой отвратительной гримасой они уродуют их лицо.
– Предпочту флорентийский стейк.
– Вино красное?
– Кофе.
– Ну, хоть немного к мясу.
Да, что за…
– Розовое.
– Хорошо. – Улыбается, зовёт официанта. Всё, что смог разобрать из его слов, это «Мидл и кофе».
Моё настроение, словно погода перед бурей, вот-вот рванёт гром, молния и бушующий ливень.
– Стен, – говорит мой собеседник, многозначительно делая акцент. – Ты уже убедился людей в проекте много, я про тех, кто может, как-то влиять на процесс. – Пауза, взгляд, улыбка.
Вербовка? Или рокировка команд. Что же это?
Кофе и бренди. Приносит официант.
– У каждого свои интересы, – продолжает мой собеседник после ухода официанта. Чинно салютует бокалом бренди, отвечаю миниатюрной кофейной чашкой. – Мои интересы не только в области денег, – делает многозначительную паузу. – Очень хочется, чтобы было, всё в порядке, без шумихи, и каких-либо… – Он явно подбирает слова. – Прецедентов. Я представляю здесь не только свои интересы.
Многозначительная пауза, глоток бренди, кофе, смакует вкусом. Продолжает:
– Интересы весьма значительной персоны, подводить которого совсем не стоит.
Интрига повисла в воздухе электрическим облаком. Надеюсь, это та самая персона, но не могу же я спросить напрямую. А не банкир ли это?
Делаю глоток кофе и молчу, считая до десяти. Повторяю, себе ещё раз: «Не торопись». В этом разговоре и так, много лишних слов, много пауз, загадочности и пронизывающих выстрелов глазами. И всё так щедро припудрено никчёмной мишурой, что хочется прокричать: «переигрываете».
– М-м-м, как всегда здесь отличный рибай. Здесь всегда отлично приготовленный Рибай. – На вид сочный кусок мяса с парой веточек розмарина на подушке из шпината с мелко нарубленными помидорами.
А вот мне везёт на kitchen-show. Делая заказа с принуждённым выражением лица, даже подумать не мог о том, что стейк будут готовить на миниатюрной жаровне прямо возле нашего стола. Пока мы обсуждали в третий раз одно и то же. Стейк готов, сноп ароматных трав, немного рубленых овощей и бокал розового Pinot-Grigio. Это способно оживить аппетит, который словно локомотив подтягивает моё настроение. Ещё б заменить стейк на карпаччо из лосося и было бы счастье, но это ресторан мясной. А я ещё раз убедился, что голодные люди более злые и раздражительные. Никогда не соглашайтесь выяснить отношения с тем, кто на диете. Ничем хорошим это не закончится, пока человек не заполнит свою ноющую от пустоты утробу.
Фраза: «позволь, я выберу десерт», меня прямо развеселила. Мужик, ты правда флиртуешь? Да ещё и такими клише?
Но, я был снова не прав, какими бы ни были банальными и нелепыми эти фразы, но за такой десерт можно простить всё. Мелкие заварные шарики с плотной кремовой начинкой и всё это в жидком шоколадном креме, с небольшими дольками фруктов или кусочками кислых ягод. Что же это? Наверное, что-то из рая в этом аду для вегетарианцев. Второй бокал пошатнул моё самообладание, слишком расслабив. Ощущение, когда голова чуть кружится, хотя ты всё понимаешь, нормально говоришь, но всё какое-то тягучее и расплывающееся.
В машину мы сели, когда уже совсем стемнело и на улице засеменил мелкий дождь.
– Нам пора. Нужно ещё успеть в одно место. – Он подмигнул, вложив чаевые расторопному официанту. Пять евро, щедро. Всё в мелочах, даже чаевые официанту, могут быть определённой характеристикой. Возможно, человек щедр, а может жадный позёр, который загрызёт себя за столь щедрый, но вынужденный поступок. Можно будет оценить лишь после, а сейчас мы мчимся на машине с очень низкой посадкой среди мерцающего потока машин, а внутри бурлит вино и среди жирных кусков мяса.
На какое-то мгновение меня прямо переключило с действительности в мечты, откинув в давнее прошлое. Приятный ужин под хороший lounge в малолюдном мясном ресторане с авторском меню. Холодное вино и ты в ауди ТТ мчишься среди мерцающих огней, только успевая лавировать телом при поворотах. Подобное было лет так десять – двенадцать назад. Уютный ресторан, Audi TT, Москва, мерцающие огни. А потом…
А сейчас аэропорт, неожиданно! Очень, неожиданно. Смотрю на здание впустившие меня в этот мир пару недель назад. Только теперь Лондон давнее прошлое, такое же давнее как-то Audi на тверской двенадцать лет назад.
Олег закурил прямо в машине, дым клубами вился в воздухе миниатюрного авто, сквозь узкий экран окна в крыше авто виднеется почти чернильного цвета небо. Прямо предисловие к триллеру.
Затрезвонил телефон, со стандартным рингтоном айфона. Словно дежавю. И всё так же с акцентом, на русском сориентировал кого-то, где мы, закончив фразой «ждём».
Авто мигает несколько раз фарами дальнего света, привлекая чьё-то внимание и субтильное тело почти в два метра ростом, движется на свет огня словно мотылёк – переросток, хотя больше он похож на кузнечика.
– Никита? – Спросил, приоткрыв окно серб, чуть усилив акцент.
– Да. А вы Олег?
Мы оба вышли из машины под накрапывающий мелкими холодными каплями дождь. Олег из вежливости, я для того, чтобы запустить парня на заднее сидение.
– Никита, это Стен, директор студии. А, это Никита, наш оператор из Волгограда. Перспективный парень, я тебе скажу. – Он похлопал его по плечу. Несмотря на то, что Олег был достаточно высоким мужчиной, рядом с этим парнем даже он казался середнячком. Я и подавно, мог ловко пристроиться у него подмышкой и не факт, что достал бы темечком до неё.
Мы успели обменяться кивками и рукопожатиями. От холодного воздуха тошнота от сигарет выветрилась, но осела неприятной кислотой в желудке.
Всю дорогу Олег пытался поддерживать разговор, по большей части с оператором, изредка тревожа меня своими, «а что ты думаешь?». «Я о другом думаю», но приходилось лавировать обтекаемыми и общими фразами.
Было уже десять, но даже с улицы было заметно, что в здании бурлит жизнь. Свет пробивался сквозь щели досок – ставней. Рабочие продолжали шпаклевать стены в холле, характе́рным скрежетом. Запах въелся в воздух и во вещи.
Олег распрощался с нами у входа, поблагодарил за хорошую компанию, пожалел Никите, хорошо устроиться. И исчез ту же, при появлении того самого администратора в майке, затасканных шортах, венчавшими сей образ чёрными носками выше щиколотки, запихнутыми в резиновые шлёпки. Ну, и вишенка на этом торте – сигарета в зубах, которую он не вынул, даже когда здоровался.
– Никита, это Сергей, администратор – дальше я не мог подобрать слов, лишь дополнил, что Сергей, это твой сосед Никита, наш оператор.
Администратор был уже хорошо под алкоголем, мне стало жаль парня.
– Ну, чё это. Я матрас второй ещё не заказал. – Сетовал он. Конечно, мог бы заказать заранее, но мы оба не знали, что будет происходить завтра. Например, даже выходя сегодня из этого помещения, я-то же не знал, что вернусь спустя несколько часов в компании ещё одного сотрудника, которого нужно здесь разместить.
– И ужин уже съели. – Развёл руками Сергей.
– Сергей, пиццу закажите. – С ним я ещё был на «вы», хотя мы общались почти две недели, и несколько дней делили эту недостроенную обитель, но друг к другу ещё явно не привыкли. – Никита, вы немецкий знаете?
– Да. – Он рявкнул странным звуком. Словно выдавил и получилось слишком эмоционально. Всем своим видом он выдавал своё смущение, сомкнув губы.
– Закажите, три пиццы и напитки. И обязательно воду, а то мы будем ждать это всё до завтра.
– А какую пиццу?
– Да, любые. Вообще, всё равно. Только одну неострую. Никита, и воду, без газа, бутылки три.
Парень смущался всего. Выбрать сам пиццу, взять деньги, есть пиццу, брать второй кусок. Вот, это будет точно проблема. Пока ждали, доставку осматривал территорию, до которой днём у меня не дошли ноги и время.
В холле вместо грязных пуфов стоял угловой невысокий диван, липкий словно из кожзама, и груда вещей, в тонкой плёнке, купленных накануне в торговом центре, мною же.
– Сергей? – Пока я не начал орать, оглушив весь дом, этот персонаж в растянутой майке и замызганных шортах так и не проявлялся. Вот, он с кружкой конька возник в дверях. – Постельное бельё здесь? А Полотенца?
Мы напоминали в этот момент пса Шарика и кота Матроскина из детского мультфильма[1]. Распотрошив все мешки и отрыв из кучи упаковок пару комплектов белья и несколько полотенец и даже зубные щётки.
Строители откланялись в одиннадцать. Ещё тридцать минут и доставка пиццы. Пьяный в умат Сергей и молчаливый молодой парень – оператор. Но стоило ему начать отвечать на въедливые вопросы и сразу понимаешь «мне бы в двадцать два быть столь умным, жизнь сложилась бы явно лучше».