SVO
Без чувств, без эмоций, выжить
«Революция»
Вернувшись в субботу с утра в студию, окунулся в микромир, кипящий страстей. Завтрак, не успел завершиться, приехали продюсеры, началось брожение обрывков слов, изучающие взгляды, общее напряжение витало в воздухе. Всем интересно, что решили, кто остаётся, кто покинет проект. Не знают только одного, что никто и ничего не решал.
Всем выплатили двухнедельный гонорар, никого не увольняли, а следовало бы. Олег был вежлив с французом до придела. И это не актёрская игра, думаю, если ему придётся убрать меня, он это сделает со столь же равнодушным выражением лица. Стоит ли доверять ему? Этот вопрос останется без ответа ещё какое-то время. Все актёры были довольны, голоса зазвучали звонче и чаще.
Вечером была ужасная попойка с пьяными откровениями. Вот один из минусов алкоголя. Трудно контролировать извергаемую информацию. Но и у этого были свои причины. До тех пор, пока у меня не будет информации, которая сможет мне убрать режиссёра, придётся действовать «наркозом». Алкоголь теперь не выводился из холодильника и кухонных шкафчиков. Почти на пятьдесят евро в день. Вот уже третий день, режиссёр, кроме как в студию и на кухню никуда не заходил.
Мы завершили третью неделю съёмок, скоро будет два месяца, как я живу в Вене. За последнюю неделю мы отсняли ещё несколько треков с насильственным сексом, но среди недели приехали продюсеры и отлично обработавший своих напарников Олег, повернул рычаг на этих рельсах в нужную сторону.
Взбунтовавшись кучерявый, пробовал что-то декларировать, но, когда против тебя всё, лучше молчать. Он замолчал.
С четверга мы снимали лишь ванильные сцены. Романтик. Пикап. Всё, что порождает мечты и надежды. Рейтинг просмотров онлайн пошёл вверх, платное скачивание сдвинулось с мёртвой точки. Наверное, люди могут купить классическое порно, а вот насильственное может выйти боком.
Накануне этого разговора началась иная история.
– Мне нужна девочка. Симпатичная, смазливая, но умная и умеющая молчать. – Заявил Олег по телефону, чем вверг меня в состояние шока. С первого дня я думал, что он гей.
– Мне нужно понимать… – Подбирая нужные слова, балансируя между «а правильно ли, я его понял».
– Ничего аморального. Нужна красивая картинка, так, для вида.
– Аморального?
– Криминального. – Шутил он или это было фактом, понять было невозможно.
– Хорошо. Чем я могу замотивировать?
– Пятьсот евро.
– Хорошо.
– Плюс одену в хорошие бренды. – Он проговорил это с такой небрежностью, что словно это было счастье всей жизни, одеться в хорошие бренды. И что такое хорошие бренды? Но я не уточнял у него, он тоже этого делать не стал.
Было две кандидатуры, Настя и Маша. Обе чуть моложе остальных, одна явный интроверт, что может стать проблемой, вторая слишком уж порой язвительная.
Настя согласилась без колебаний и лишних вопросов, оплата словно бы и не интересовала, одежда «хороших» брендов, никаких эмоций также не вызвала. Скорее он ухватился за возможность провести вечер вне стен студии.
Олег в семь уже сигналил под окном. Мы вышли к нему. Окинув актрису взглядом, не удостоил никакой эмоции или реакции, что меня совсем не смутило. Мне тоже было то ли предложено, то ли велено садиться в машину, и мы поехали навстречу каким-то неизведанным приключениям, что, собственно, не вдохновляло совсем.
Машина подтянулась в небольшую вереницу медленно ползущих сплошь статусных авто. Один за другим мы въезжали на подземный паркинг, оказавшись в обычно подземной бетонной парковки, оказалось, что мы прибыли.
– Только здесь можно купить что-нибудь после восьми. – Впервые улыбнулся Олег. – Пойдёмте устрою вам экскурсию.
Мимо нас замелькали вывески сплошь премиальных брендов, нередко объединённых в одном пространстве, скорее рынок Гуанчжоу, чем венский шопинг «хороших брендов».
Никто из нас не хотел тратить много времени на покупки, поэтому облик Насти сложился в течение двадцати минут от туфель и нижнего белья до шифонового кружевного платья чёрного цвета с телесного цвета мини-платьем боди, что так были популярны лет пять назад.
Даже мне пришлось переодеться, хотя в мои планы не входило участие в эскорте, но тем не менее серб очень уж требовательно заявил:
– Стен, тебе тоже нельзя в спортивном костюме.
Пришлось переоблачиться в рубашку Bogner и узкие брюки угольного цвета от Dior. Цены на бирках давили трёхзначными цифрами, а ведь это в евро. Дешевле всего обошлись полированные Lloyd за двести пятьдесят евро. Я бы ни за что так консервативно не оделся. Приталенная белая рубашка и чёрные чуть мерцающие блеском брюки в тон туфлям…
– Поехали, – подмигнул продюсер и мы выдвинули из бетонной коробки подземного гаража.
Клуб, в который мы прибыли, скорее напоминал очень тусовочное казино. Здесь играли в блек-джек и рулетку, в отдельной комнате расположились покерщики, словно они играли не в покер, а в мафию, настолько отрешённым и молчаливым был процесс.
Нас уже поджидала небольшая компания. Пафосный блондинчик в центре, вальяжно раскинувшийся на диване, встрепенулся навстречу Олегу, пожимая руку. Нас представили как близких друзей Олега и кровными родственниками между собой. Брат и сестра.
Что же замышляет этот гений продюсирования?
Оставалось лишь догадываться и ждать.
Настя вела себя отлично, я бы сказал эталонно. Она словно вернулась в свою стихию, клуб, деньги, кураж. Через час она уже не принуждённо болтала на английском с кем-то из компании. Через два бокала после этого она уже отлично вибрировала на танцполе, насколько ей позволяло узкое платье.
Меня кто-то спросил, как меня зовут, за тем, чем я занимаюсь. Я обернулся с явным недоумением, одним лишь взглядом вопрошая, ты кто? И что тебе надо?
– Модель. Реклама. – Парировал Олег. – Русский. Работал в Лондоне.
– Really? – Взвился голос брюнета справа.
– Сейчас уже не в Лондоне и не работаю. – Выдавил улыбку.
– У нас эксклюзивный контракт. – Улыбался Олег. – Врывая почти из лап…
– У меня сейчас реклама для H&M Австрия подписывается, может… – перебил брюнет.
– Нет. – Я резко вставил ответ, перебив его.
– У меня хороший бюджет, я удвою гонорар.
– River Island обидится, – соврал на ходу.
– А, тогда понятно. – Он так закивал, словно мы действительно понимали друг друга.
– Нужно, чтобы на неё отреагировал Томас, тот блондин. Мы собственного на него и охотимся. – Проговорил Олег, когда мы уже высадили Настю и она скрылась внутри здания.
– Тогда мне нужные его увлечения, пристрастия, стиль жизни…
– Сынок бывшего политика, сейчас папашка занимается сейчас бизнесом. Очень богатый и влиятельный мужик.
– А он? – Переспросил, вскинув брови.
– А он просто мажор.
– Мне нужно знать про этого Томаса, а него про его отца.
– А что там знать? – Закурил Олег. На часах было уже за три часа ночи, мы сидим в машине. Мне очень хотелось спать, я прямо мечтал о тёплой и мягкой постели, хрустящей белой простыне, плотной большой подушке, а тут:
– Ну, он типичный избалованный сынок влиятельного отца. Горнолыжные спа и прибережные Ривьеры, тусовки, клубы, шмотки, тачки, деньги.
– Что пьёт, что курит, какие слабости?
– Да, как все. Пьёт крепкое, курит траву и трахается под кокаин и битураты.
– Ну вот и отлично. Нужно узнать, какую траву любит. Наша красотка с тем же грешком. Хотя, может, мы чуть промахнулись с выбором.
Тогда мне пришло в голову, что подобное не хочет подобного, оно и так уже имеет всё это, а притягивает противоположное. Наоборот, молчаливую не употребляющую, сдержанную и даже почти пуританка, Мария была бы для него явным контрастом, но…
Как говорят, время покажет.
– Может, по бокалу винца? – Не акцентируя внимания на фразу «винца», раздражающую своим, утвердительно кивнул согласием.
– Так в чём мы промахнулись? – Затребовал реакции собеседник, явно отстранённо выудив фразу для поддержания хоть какой-то беседы.
– Это так… время покажет, – ухмыльнулся, не успев умолчать фразу и эмоции, окрасившие её. – Олег, а ты как, относишься к фатализму: «всё к лучшему», «так и должно быть», «это судьба».
– Есть в этом что-то…
Принесли янтарно-жёлтое вино, канапе из запечённого сыра, наполненного паштетом из краба и припорошённого мелкой икрой летучей рыбы. Я уже привык к его культу еды и фанатизма к лёгкому алкоголю. Одно лишь хорошо, что некрепкому.
– Тебе не нравится рыбный ресторан? – Он с таким неподдельным разочарованием произнёс это, что брови в удивлении взметнулись, демонстрирую всю палитру усталости и отсутствия возможности играть диалогом.
– Мне нравится рыбный ресторан и даже больше, чем стейки. И здесь очень уютно. – В обоих случаях я не лукавил. Хотя могу съесть за один раз полкилограмма шашлыка, приготовленного на углях и обильно залитым кетчупом. Но после тридцати двух в теле начались те процессы, при которых либо меняешь размер одежды безвозвратно в плюс, либо отказываешь в пользу тех блюд, которые час бродят внутри твоего тела бурча – урча и вылетают с шумом.
– А ты веришь в судьбу? – Неожиданно спросил Олег, спустя какое-то время.
– В какой-то мере. Хотя всё больше убеждаюсь, что фраза: «такова судьба», не более чем потакание собственному бездействию. А ты как считаешь?
– Я так не считаю. Я верю в судьбу. Вот, я считаю, что наша встреча тоже неслучайна. – Улыбнулся серб своей самой хищной из ухмылок.
Начинается. Вот, она игра. Интересно сейчас будет: «Мы команда» или «Мы можем, того… этого…»?
Но последовали длительные рассуждения о превратностях судьбы и символах, о том, что всё решено заранее и миссию. Передо мной сидит человек, зарабатывающий на порнофильмах, который большинство людей не считает достойными для того, чтобы с ними разговаривать. Ты бы ещё сейчас перекрестился. Но нет, он не крестится, а продолжает разглагольствовать о судьбе и знамениях.
Пришлось несколько раз нарочно разыграть усталость, сонливость и зевки. Мы почти прикончили бутылку, когда уже начало светать.
– Ты сейчас спать? – Поинтересовался Олег сверкающими глазами, явно взбудораженный чем-то.
– Да.
– Домой?
– Конечно. – Я смущённо растянул губы в улыбке. Да в некрасивой и совсем непривлекательной улыбке. Ну, у меня типаж лица, при котором лучше не улыбаться, зато моя улыбка напрочь перечёркивает сексуальные поползновения.
– Тогда закажем завтраки навынос. Давай?
– Но у нас…
– Когда ты проснёшься, они уже все съедят. – Он считал мой ответ, не дав договорить.
Мы распрощались у входа в студию, его обычный ритуал чмокнуть один раз щеку, не два как друг или условные европейские три, а именно один, как у русских целуют близкого человека, подмигнул, уселся в свою громадный внедорожник, на котором был сегодня.
Засыпа́л, когда совсем расцвело. С маленькой консоли у входа на меня смотрел «завтрак навынос». За сегодняшний день я обошёл с десяток бутиков премиальных брендов. Был в закрытой зоне венского клуба со строгим фейсконтролем, встретил рассвет в рыбном ресторане при пятизвёздочном отеле, перемешался на авто, стоимость которого раз в пять-шесть выше стоимости квартиры, в которой я вырос, и на меня сейчас смотрит хорошо упакованный завтрак, ценник которого близок к номиналу моей первой заработной платы, хотя это и было уже очень давно. А ведь для кого-то это и сейчас так же недосягаемо, как и для меня тогда… Последняя мысль перед негой сна.
Стук в дверь заставил повернуть лицо вверх от подушки, но сил поднять голову не было.
Стук повторился.
– Я сплю. – Выдавил очень хрипловато.
– Не спишь, я знаю. – В приоткрывшуюся дверь проснулось лицо. – Дай, пожалуйста, что-нибудь почитать.
– Почитай сценарий, пожалуйста.
– Я сегодня не в процессе. – В дверь просовывалось лицо студента, того самого нахального паренька, который и без этой ситуации создавал массу неприятных моментов для меня.
– Хорошо, возьми что-нибудь. На полке или на подоконнике. – Накинув тонкую простыню почти на голову, моё лицо медленно уползало в подушку обволакиваемое него сна.
Просыпался несколько раз, взглянув на дисплей телефона, предпочитал продолжить спать, откладывал пробуждение на потом. Так было в восемь тридцать, в девять ноль пять и десять – десять. В одиннадцать сорок откинул атласную простыню в сторону, ударившись рукой, кто-то вскрикнул и рассмеялся.
– Ты что тут делаешь? – Вырвалось у меня пересохшим голосом.
– А ты во сне буянишь.
– Роман, что ты здесь делаешь?
– Читаю. Ты не помнишь?
– Чего не помню?
– Я же спросил.
– Ты спросил книгу, а не залезть ко мне в кровать.
– У тебя же нет кресла.
– И поэтому ты улёгся ко мне в кровать. – Я откинулся на подушку, не желая продолжать этот разговор, но мы фехтовали фразами по инерции.
– Да.
– Мог бы почитать в холле или в своей спальне. – Причитал я, тихо бурча, хотя уже хотелось замолчать и пойти просто в душ.
– Там постоянно кто-нибудь бубнит и пристаёт с разговорами, а здесь тихо, спокойно ну пока ты конечностями не разбрасываешься.
– Тогда в следующий раз возьми подушку и сиди на полу.
– То есть можно ещё раз. – И под эту фразу я лишь смог пару раз моргнуть ничего не ответив.
Нащупав футболку возле матраса и натянув её, поплёлся в душ.
– Красивые ножки.
– Заправь мою кровать. И нечего лежать в одежде на постельном белье.
– Это ещё что? – Я вышел из душа, а он лежит голый поверх простыни, которой я укрываюсь в жару.
– В одежде же нельзя, а я, когда в домашнем хожу, трусы не надеваю. Ухмыльнулся он, перелистывая страницу.
– Давай одевайся и спускайся вниз.
Этого он явно делать не намеривался, провоцируя меня. Конечно, я могу вышвырнуть его, позвав Сергея, позвонив Олегу. Не было ни сил, ни желания привлекать к этому хоть какое-то внимание.
Решил не обнародовать происходящее и нарыв в шкафу тёмные брюки, которые оказались очень узкими, да ещё и три четверти, к ним белую свободную рубашку и белые кроссовки, предпочёл переодеться в ванной.
Даже когда я вернулся, он продолжал читать, не смущаясь своей наготы. Собственно, а что стесняться актёру порнофильмов? Разве что, импотенции.
– Что читаешь?
– Жемчужное ожерелье. – Пробубнил он вежливо и чуть с усмешкой, словно это была непринуждённая светская болтовня.
– Моэм. Никогда мне не нравился.
– У тебя взял.
– В Вене трудно купить книги на русском.
– А электронные?
– Мне хватает дисплея телефона, ноутбука, ещё и книга… Нет, это уже слишком. – Я зашнуровывал кроссовки, едва согнувшись в узких брюках.
– То же самое. – Ухмыльнулся он, повернувшись набок.
– Кровать заправь за собой, и дверь захлопни.
Забрав завтрак, который почему-то есть совсем не хотелось, спустился вниз, где уже полным ходом шёл съёмочный процесс.
За следующие несколько дней мы продвинулись очень значительно по всем фронтам. Новые ролики скачивались куда больше, что уже окупили ту цифру, которая была в балансе на старте. Француз пил ещё больше, и всё меньше появлялся в студии. Оператор вышел на самостоятельный процесс, ну почти, если не считать, что мы почти все его самостоятельные съёмки обсуждали через wats’app.
В пятницу Олег снова вызвал нас с Настей, и опять нарядил на несколько тысяч евро каждого, отчего возникает ощущение ряженой марионетки в одёжке из золотой парчи с пайетками и мишурой. Конечно, мы были одеты стильно и дорого, без блестящей атрибутики, но ощущения ряженого клоуна не покидало. Укачав в ауди с низкой посадкой, к клубу мы добрались молчаливые и отрешённые.
– Пожалуйста, разыграй образ девственной и неискушённой студентки Оксфорда. – Шепнул ей, преследуя свои цели. Она усмехнулась, метнув ироничный взгляд искоса.
– Кто жертва? – Шепнула почти только губами. На каблуках она была на полголовы выше меня.
– Всё. Ты должна покорить их всех.
Она рассмеялась, чем заставила обернуться продюсера.
Вечер пошёл по заданной колее. Насте несколько раз предложили «покурить», она отказывалась, с эмоцией, так, будто ей предложили отрезать руку.
Молодец. Зачёт.
Томас после второго отказа, явно обратил на неё внимание, проговорив рядом стоя́щему парню что-то на немецком, не дав мне понять реакцию.
– Он говорит, странно, что модель такая пуританка. Может, пусть, курнёт?
– Нет.
Хотя её тоскливый взгляд выдавал, как сильно ей этого хочется.
Под утро вереницей почти с дюжину разнокалиберных машин мы помчались куда-то загород, оказалось в яхт-клуб. Вернулись в студию около девяти утра. Пришлось Настю заменять. Парадоксально, но её заменой могла быть лишь её недавняя конкурентка. И снова Настя в связке с Машей. Две абсолютно разные, но при этом в чём-то похожие. Одна брюнетка с карими глазами, другая блондинка со светло-голубыми. Она скромный интроверт, другая отвязная растаманка, попробовавшая столь многое в жизни, что ей само́й стало скучно жить.
Но обе были преисполнены трезвомыслия. О чувствах и отношениях высказывались скептически и абсолютно не верят людям. Эти единственные две персоны, не доставляющие мне проблем совсем. За что спасибо обеим. О проблемах! Студент повадился в мою комнату, провоцируя явно на скандал. Избегая этого, терпел всё это, хотя и опробовал тактику давления.
Отнеси полотенца в корзину. Пойдёшь вниз, возьми туалетную бумагу. Замени бумагу в держателе. Перестели постельное. Отнеси кружки на кухню, и принеси воду в бутылках. Закажи книги. Но он выполнял всё настолько безукоризненно и ни разу не возмутился даже в шутку, так что у нас сложился свой тандем со студентом. Он исполнял мои мелкие поручения и мог пользоваться моей комнатой.
С его помощью мне удавалось значительно облегчить себе быт и дела. Парень свободно говорил и писал на четырёх языках, был на «ты» с техникой, легко решал те технические вопросы, которые были для меня сложные или не решаемые доселе. Например, он нашёл сайт, по которому книги пересылались в Вену, и в следующее воскресенье он выкупил все двенадцать книг, что мы заказали на двоих. К тому же без всяких требований и просьб теперь в моей комнате каждое утро на консоли было крепкое хорошо сваренное кофе с парой долек лимона. Кофе с перцем теперь уже я отдавал желающим, всё экзотическое нравится недолго, и насытившись этим, человек возвращается именно к своему привычному, традиционному, что дарит ему ещё и приятные ассоциации. Например, иногда я вспоминал патриаршие пруды в дождливые июльские выходные, когда они были на редкость пусты и уютны, словно это был кадр фильма из 60-х.
Мы свыкались со студентом. И даже с тем, что иногда вечером он не уходил, а оставался спать в моей кровати, если меня не было допоздна, а вернувшись под утро, я. Тихо едва дыша шёл в ванную, потом старался лечь, создавая как можно меньше вибраций кровати.
Так было, например, когда вернулся почти под утро, со встречи, с Альфредом.
«Снова Альфред – хакер с кудрями купидона»
Мы встретились в том же номере. Парень явно был взволнован, повторив экзекуцию с душем. К слову, экзекуция была куда более легче воспринята нами обоими, мы даже переговаривались во время того, как он меня ощупывал, что было бы неплохо заказать кофе. А встав рядом под душем, так чтобы потоки воды заглушали голоса, он рассказывал то, что узнал.
Про наше дело. Всё шло по плану, но ещё нужна была неделя-другая. Он пересказал всё поэтапно, что ему ещё нужно от меня, и чего я могу ожидать и когда. А вот по французу, здесь он обрадовал меня настолько, что, вынырнув из потока воды и отпрянув ухом от его губ, посмотрел в карие глаза переспросив:
– Really?
Оказалось, что за режиссёром фильмов для взрослых тянулся увесистый шлейф событий. Из неинтересного: окончил он берлинский институт по специальности режиссёр – сценарист художественных фильмов. Дословно проговорил Альфред, что оказалось, звучит чуть иначе.
Был по обмену на стажировке в Варшаве, затем какое-то время работал на рижском телевиденье, но перебрался в Прагу, где и обосновался на четыре года. Вот тут начинается интересное, эти четыре года он состоял в отношениях с неким влиятельным медиамагнатом, но расставшись с ком, потерял и влиятельную протекцию.
– Он сменил много мест. Его визитная карта просто исписана записями, а это ещё не всё, чем он занимался. Что-то могло не попасть… – Пояснял Альфред.
Что мне это даёт?
А дало мне следующее. После мытарств между рекламными кампаниями и мелкими студиями, снимающими то музыкальные клипы, то ролики истории Чехии и замков Богемии, попадал на штрафы за пьяное дебоширство и вождение в не трезвом виде, а потом резко исчез.
Хакер явно специально и нарочито прервал рассказ, откинувшись и посмотрев мне в лицо.
– У тебя красивые глаза, особенно под дождём. – Сказал он.
– Это не дождь, это безумный поток воды из душа. Давай дальше.
– А, может, я не хочу продолжать. Я устал.
– Адольф! – Вскрикнул, понимая, как его раздражает это имя.
Он ущипнул меня за ягодицу, и мы стали барахтаться в ду́ше, толкаясь в борьбе словно дети.
Стекло душевой звякнуло, завибрировав, но удержалось от того, чтобы треснуть или рассыпаться мелкими осколками. Это нас отрезвило успокоив. Он договорил историю французского режиссёра, бороздившего просторы Богемии, как оказалось, не без грешка.
Выбравшись из душа, мы больше не говорили ни об основном деле, ни о французе, а пошловато шутили, накручивали феном ему кудри и поделив новёхонькую пижаму Bluemarine на двоих, ему низ, мне верх. Но этот верх достигал мне почти до колен, так что всех всё устраивало.
Это был вторник.
Олегу я набрал рано утром в среду явно застав в кровати. И мы готовы были уже распрощаться с ним, как новость огорошила нас всех.