SVO
Без чувств, без эмоций, выжить
«Онлайн»
Хотя были и те, кто приобретал фильмы по чужим идеям, соответственно, никто и никому не оговаривал о том, что он продан дважды. Для одних это просто ролик, приобретённый за оплаты, для других, это их ролик.
С продюсерами были долгие двухдневные баталии, но услышав цифры и прочитав мои комментарии, неожиданно для меня сторону с онлайн-трансляциями принял Родион. Виктор предпочёл просто подёрнуть плечами и промолчать, Олег остался в меньшинстве. С понедельника мы запускам трансляции.
Составив жёсткий график и запустив процесс онлайн-трансляции, уже с первых дней баланс заполз выше нуля в сравнении с недельными показателями до этого. За три дня мы уже окупили баланс за месяц. Продюсеры теперь ликовали, а Олег и вовсе забыл о своём нежелании вводить онлайн-трансляции.
Актёры, принявшие всё в штыки, когда им только это озвучили про трансляции, теперь же получив первые гонорары, которые для многих стали в разы больше предыдущих, тоже изменили своё мнение, сменив также и фразы «не хочу» на «дайте мне ещё эфир». Но не всё было так гладко. Перевес в доходах внёс раздоры в сложившиеся взаимоотношения. Судя по общему настроению, рокировка повлияла и на общие устои коммуны. Пил только комендант и то не каждый день. Мне показалось, но оператор стал чаще оставаться по ночам в холле, а дверь в их спальню запиралась из внутри. Никита отмалчивался.
Кто стал партнёром у пьющего бисексуала, вычислить не получалось, но оператор пожимал плечами до тех пор, пока я не застукал одну из актрис крадущуюся по скрипучим ступеням вниз утром. Это была рыжая Ольга.
Я как раз возвращался от Альфреда.
Накануне мы встретились в его номере и обошлись без душа, но всё же уединились в ванной запрев дверь. Точнее, ухватив моё запястье, он уволок меня в ванную комнату, молча стягивал одежду, вышвыривая в комнату. Мы даже не сцепились за плавки.
Теперь он не ждал, когда я скажу «ю». Стянув штаны, он также облачился в халат и вот мы сидим, я на крышке унитаза, он на краю душевой, вода льётся потоком, имитируя шум водопада. Он постукивает флешкой по ладони, комментирую размытыми фразами о том, что ему удалось добыть. Если он пропишет код, то ему в руки рухнет поток смертельной информации, более смертельной, чем яд.
Мы посидели молча, какое-то время. Он написал на листке ручкой: Польша или Литва?
– Что? – Показываю жестом.
– Laptop28 – шепчет он на ухо.
Пальцем показываю на Польшу, в Литве англоязычный кучерявый хакер будет слишком заметен.
Он кивнул, показал пальцем на меня.
– Я не могу. У меня дела здесь. – Для усиления эффекта складываю руки крестом.
Передёрнув плечами, взметнув брови, продемонстрировал явно своё недовольство.
Мы выпили вина, вспоминали Лондон, он рассказал про интересные места, в которых любил когда-то бывать. Я рассказал, что я люблю в Лондоне. Мы ели миди без вилки, выгрызая из раковины мякоть зубами. Он рассказал про рецепт семейного супа из мидий, который оказался вполне распространённым настолько, что и я тот человек, который готовит не чаще солнечного затмения, и то знал этот рецепт.
Он обмолвился о том, что с семьёй у него очень напряжённые отношения и родственников он не видел давно. Я тоже. Хотя из близких у меня почти никого не осталось, но всё же было несколько человек в этом мире, которые якорем удерживали меня на поверхности этой планеты.
Ночь я провёл у него в номере, закутавшись в белоснежны махровый халат отеля, так что, возвращаясь утром застал нерадивую актрису.
В моей комнате дрых студент, захватив одеяло в плен жёсткой хваткой. Моё раздражение в его адрес уже сошло на нет, мы, не обсуждая, договорились о мирном существовании. Он не говорил пошлостей, а цитировал и высказывал лишь рецензии на прочитанные книги, убирал за собой и за мной посуду, и самое основное, он имитировал моё прибывание в студии, хотя я пропадал через день. В понедельник я ужинал с Олегом на какой-то террасе и вернулся под утро. В среду мы выехали уже втроём, Настя почти каждый день встречалась с «нужным» парнем.
В четверг я выслеживал банкира и ещё раз наткнулся на Мартина.
Тот самый случайный элемент мозаики. Мартин.
Переговорив с Олегом и убедив в том, что мужскую численность неплохо бы уравновесить, к тому же онлайн-трансляции с мальчиком бисексуалом, очень даже отличное решение. Олег сам нашёл номер Мартина, и в субботу с утра парень уже был с вещами в студии.
Все были довольны.
К выходным пришла СМС, от содержимого которой, по спине прокатился холод.
«Вы молчите. Я думаю, что у вас нет нужной мне информации».
«Есть часть информации, нужен ресурс для того, чтобы ускорить процесс. Я работаю над этим».
«Какой?».
«Финансовый».
«Завтра утром, там же».
«Смогу только послезавтра».
«ОК».
Еду в Венецию.
После этой переписки, руки дрожали от напряжения.
Неужели всё сорвётся?
Альфред на СМС не отвечал, возможно, был в Польше или всё же поехал в Литву? Вопросы и проблемы нарастали снежным комом. Ещё не решался один вопрос, возникало три новых.
В пятницу пришёл новый заказ на постановочную съёмку по сценарию. Люди считают себя умными настолько же, насколько они глупы. Если ты хочешь что-то провернуть или создать, разузнать, то продумай всё поэтапно. А прислать жуткий вариант сценария, но при этом фото в аватарке почтового аккаунта выдаёт заказчика.
– Олег, привет! Пришёл заказ очень сложный, скорее даже неприемлемый.
– Не бери, – режет он, не дав договорить.
– Я перешлю тебе само письмо. Заказчик очевиден по фото, собственно, и по адресу email.
Не более десяти секунд после пересылки письма, звонок:
– Зачем ему это?
– Тебе лучше знать. Может, проверяет, как мы реагируем или действительно ли снимаем по сценарию клиента.
В ответ продюсер выругался очень крепко. Думаю, он уже не единожды пожалел о том, что связался с банкиром. Мы обсудили абсурдность этого поступка. Решено было ответить нашим стандартным «мы очень загружены и не отказываемся, но вам придётся подождать». Очень объёмно и многократно извините, а сами тем временем запустили ещё раз онлайн. Чем успешней актёры были на сценарных съёмках, тем более деревянными были в прямом эфире.
Блондинка Оксана, такая бойкая и упёртая, была одной из стабильных актрис, сейчас же она просто окостенела и просиживала время почти молча с глупейшим выражением лица. Под стать ей Павел, один из лучших и всегда готовых к экспериментам, вдруг замкнулся в себе и не реагировал. Его будто робота замкнуло, отключив от реакций. Встал. Пришёл. Ушёл.
Наоборот, вечно неуклюжий Николай, вдруг прямо расцвёл словно всё это время только и ожидал трансляций, он даже умудрился отлично работать в тандеме с девушками, вытягивая на себе весь процесс. Ему явно симпатизировали, и рост его чаевых был рекордным. Но не только по отношению к коллегам по студии, но и всё чаще он был среди трёх активных трансляций, даже очень часто на первом месте, наглухо опережая столь любимых на этом сайте румын.
Ещё до субботы, я вывел деньги со счетов видеочатов, забрав свой коэффициент, а это десять процентом от всех поступлений, это позволило спокойно оплатить то, что требовал Альфред, но внутри закралось опасение, что наш Шейх, как прозвал его Альфред, может соскочить. По сути, Альфред не знал с кем из мусульманского мира, я веду переговоры, знал лишь направление ухода информации, собственно, его и не интересовали подробности. Но дело было не в деньгах, а в использовании информации. Она была тем самым ядом, который отравит ту крысу…
В Венеции я был ближе к вечеру в субботу, в девять утра и в час дня пришли СМС с вопросом «где вы?».
А виной моему опозданию, последняя трансляция.
Мы попробовали…
Можно добавить описание трио.
«Венеция ещё раз»
Мужчина в сером костюме был явно раздражён. При первой встрече у него не было эмоций совершенно, сейчас он был словно злой пёс, которому надели намордник, всё время морщился и оглядывался. Его босс едва ли проявил что-либо подобное. Ни единая мышца его лица не была напряжена, хотя говорил он более резко и отрывисто.
Приврав о количестве траншей, дополнил, что это примерно мы не смогли отфильтровать совершенные им и другими лицами, но видим, что на этот счёт поступало много систематических переводов. Пересказав всё то, что поведал мне Альфред, но умолчав имена, исполнителей и тех, кто пытается заполучить эту информацию, всё же убедил его дать время и возможность всё подготовить.
– Сколько времени?
– Зависит от плагина защиты.
Я не понимал плагин, но знал, что это технический аспект.
– А если через крипто-шифр?
Вот тут мне оставалось моргать глазами и, пожав плечами, пообещал передать это исполнителю.
На небольшом столе среди чашек с недопитым кофе выросло несколько внушительных стопок евро.
– Остальное, после завершения. Жду три недели.
Мы кивнули друг другу. За окном среди чернильно-синего неба и нависшей словно плохо прожранный блин жёлтой луны мелкой россыпью мелькали звёзды. На часах было около одиннадцати, мрак был кромешный.
– Как вы думаете, в этом отеле есть номер? Я недостаточно хорошо вожу, для того чтобы ехать среди гор в темноте. – На самом деле, я зверски устал, а за последние двадцать четыре часа пил только кофе. – Или я поищу отель поблизости.
Зачем я говорю это вслух?
Но я не знаю, как он отреагирует, если узнает о том, что я остался на ночь в Венеции? Процесс встречи и все меры предосторожности, говорят о том, что он явно об этом беспокоится.
– Останьтесь на ночь в этом номере.
Не успев ничего ответить, он опередил очередной фразой.
– Ужин накроют на верхнем этаже в закрытой зоне.
Я просто поблагодарил.
Мы сидели на крытом балконе с видом на Лидо, и Гранд канал плескался внизу о набережную, вапоретто шумели, подплывая к остановке, чайки и альбатросы иногда выкрикивали своими своеобразными голосами.
– Без мяса, пожалуйста. – Отмахнулся от обслуживающих нас двух официантов.
– Вы вегетарианец?
– Рыбу ем, мясо иногда, но нечасто.
– Это сто́ит попробовать.
– Здесь скорее всё же рыбу и морепродукты, но в любом случае не сегодня. Венеция – один из самых интересных и в то же время сложных городов для меня. Каждое посещение даётся не нелегко.
– Для меня тоже. – Проговорил, подставив тарелку для печёных овощей.
– Почему тогда здесь?
– Безопасность. – Он впервые за обе встречи улыбнулся. – Здесь можно отследить кто и как приехал. Путь один, – он кивнул и началась вереница смены тарелок, снова и снова. И к тому же есть оправдание. Туризм.
– Что двукратно усложняет нахождение здесь. – Я даже выдавил улыбку.
– То есть вы не любите Венецию? – Мой собеседник ловко разделывал рыбу, умело орудуя приборами именно для рыбы.
– Нет любви или нелюбви. Мне нравится Венеция, но здесь сложно, как раз без транспорта, а если чемоданом по мелким мостам вглубь города, а затем на третий этаж по узкой лестнице?
– Убедительный аргумент. – Рассмеялся он, покачивая головой. – А Италию вообще?
– Люблю! – Пришлось, чуть помедлить, прожёвывая овощной салат со сладким соусом. – Милан, Флоренция и, конечно, Рим, хотя ещё Сан-Марино, Генуи, Ла-Специи и, конечно же, Портофино.
Он кивал перечисляемым городам, и чуть задумавшись спросил странный вопрос: «где бы вы хотели жить?», пауза чуть зависла и тогда он дополнил: «если выбирали Италию».
– Урбино? – Выпалил почти сразу не размышляя. – Я давно уже это решил.
На этом он замолчал, словно пережёвывая не купаты, а сказанное. Это, когда взгляд человека устремляется куда-то вверх безвозвратно, он молчит и жуёт.
– Нет, спасибо, сладкого не нужно. – Официант застыл с щипцами в руках, с неподдельным испугом.
– Это обязательно. Хотя бы одну. Ореховая пахлава и мороженое, это обязательно.
– В Италии обязательно пицца, паста.
– Это тоже на «П», но пахлава. – Он кивнул и мне положили шарик мороженого и три кусочка тёмного бурого десерта, сахар, из которого так и сочился.
– Очень вкусно.
– Я знаю. И знаю как лучше.
– Вы тиран.
– Приходится быть им. А вы склонны к подчинению. У вас синдром жертвы.
Вот я и обомлел, не найдя подходящей или достойной фразы. Ох уж это треугольник Карпмана. Молчу. Сдерживаю сарказм.
Сладость была столь же вкусной, сколько приторной, к нему было глясе, а что же ещё ожидать к приторному десерту с мороженым, как не глясе.
В какой-то миг помещение осталось пустым. Все исчезли, включая сопровождающих его, которые всё это время находились у входа.
Внутри закрался испуг, так сильно, что мысли стали путаться. И было невозможно отделить страх от реальности.
«Вот и доигрались».
Шейх; теперь мой внутренний голос не только звучал голосом Альфреда, но и его словами. Так вот, он обошёл стол, одёрнул прозрачную тюль, отодвинув прозрачную роль ставню. Шум гран-канала наполнил комнату, выпустив ещё запах плесневеющей воды. Страхи уже не были такими острыми, но всё ещё бродили внутри.
– Люблю этот вид. Этот белый храм… Это мерцание огней и уплывающие кораблики.
Не оставалось ничего как присоединиться к нему на балконе, который скорее был террасой, чем привычным для Венеции балконом.
– Вы романтик. – Мне бы заткнуться.
– Вы тоже. – Улыбнулся он.
– Я? Мне кажется, вы не правы.
– Я не ошибаюсь. – Он сделал долгую паузу, отпил кофе и спросил очень тривиальную вещь, – откуда вы?
– Человек мира.
– Россия? – Расплылся в улыбке, потирая висок, при мигренях так не делаю, так делают при смущении.
– Россия. Да, я родился в России. Хотя дословный перевод мне симпатичней «я был рождён в России».
Несколько раз внутренний голос, но уже странным и незнакомым голосом повторил «я был рождён в России». И потух.
– Сейчас живете в Вене. – Он сделал глоток.
– Последнее время, да.
– А где жили?
– Я человек мира. – Улыбнулся, повторив ту же шутку второй раз.
– Лондон не весь мир.
– Вы всё и так прекрасно знаете.
– Любите Лондон?
– Он мне подходит. Может быть.
– Может быть?
– Может быть, люблю.
– Были в Дубай?
– Был. Давно. – Воспоминания наплывали мелкими волнами штиля. Воспоминания как волны, чем эмоциональней, тем больше волна. Например, спроси меня про Москву, это будет цунами, а про город, где я вырос, то полный штиль.
– Когда?
– Две тысячи седьмой год.
Взгляд впился в моё лицо, ожидая чего-то ещё.
– Можно ещё кофе. – Перекинул его вопросительный взгляд в сторону.
Выпив кофе и обсудив чудесную локацию отеля, мы отправились обратно в номер. Ещё раз поинтересовавшись, можно ли снять номер, получил более вразумительный ответ: «Не нужно, чтобы кто-нибудь узнал, что мы оба были здесь одновременно». Меня это убедило замолчать. Ещё какое-то время я прислушивался из гостевой спальни, о происходящем за дверями, но был слышен лишь отзвук телевизора.
Уютные хлопковые простыни, обволакивая, убаюкали очень быстро, так что следующее, что было увидено, это яркий свет, наполнивший комнату. Несмотря на то, что за окном была хмурая погода и серые низкие тучи наглухо заблокировали солнце, казалось, что комната светится словно из внутри.
Завтрак был сервирован и готов к тому, чтобы ублажать самые неординарные гастрономические изыски. На часах было чуть после восьми, успев воспользоваться душем, сушил волосы, когда в комнате появился гостеприимный хозяин и стягивая промокшую от пота беговую одежду. Интересно, где он бегал в Венеции, это же скорее кросс через многочисленные мосты преодолевал препятствия из снующих туристов по узким переулкам. Спрашивать не стал.
Он предпочёл завтрак зожника. Овсянка, фрукты, зелёный чай и натуральный йогурт.
Мне предложили, скорее даже утомили расспросами о том, чего бы я хотел. Перечисляя от яйца пашот и яйца Бенедикт до сэндвичей и бельгийских вафель. Поддержал гостеприимного хозяина и рад был хорошо сваренной овсянке на воде, немного ягод и зелёный чай. Обычно зелёный чай вызывает у меня тошноту, особенно с утра, но то ли чай был хороший, толи овсянка была катализатором, но сразу после завтрака, прихватив вчерашние стопки купюр, спихнул всё в рюкзак и был таков. Путь в Вену был долгим, дороги ровные и, к сожалению, встречались полицейские, но обошлось без приключений.
«Венские вечера»
Эта неделя была столь насыщенной, что рубеж между прошлым воскресеньем на крыше и сегодня весь день в пути, это крайние точки, между которыми пролегло событий на целый месяц. Едва голова соприкоснулась с подушкой и удалось прочитать пару страниц ещё хрустящей от новизны книги, как телефон сработал звуком СМС. Олег – продюсер. Даже не спрашивая, есть ли планы или хорошо ли себя чувствую, прислал сообщение:
«Заеду в девять, будьте готовы оба».
Оба… Оба…
Конечно, был единственный вариант, кто ещё был включён в состав «оба», а спать хотелось очень. Умывшись и предупредив вторую из тандема «оба», выпив ещё раз крепкого кофе, уже возненавидел привкус терпкой горечи. Пробыл под потоками холодной воды душа минут пятнадцать, до ощущения того, когда стучат зубы.
Очередная тусовка, впрочем, отличимая ото всех предыдущих лишь тем, что дата на календаре была иная, а так словно ты спиши и видишь повтор того же самого́ сна. Единственным исключением было то, что на меня снов реагировали как в первый раз и знакомились все те же люди, с которыми мы уже разговаривали неделю назад и две назад тоже.
Позже стало понятно, что их развезло на чём-то серьёзном, а то я уже начал сомневаться в собственном душевном состоянии.
Настя уже стала своей среди этих людей. То есть в сердцевине компании, это блондинка из России уже была «своим чуваком». Они, точнее, им так, казалось, что они открыли этой девушке модельной внешности, все прелести «богемной жизни». Давали припудриться «порошками», в обязательном порядке снабжали отборными самокрутками очень специфично-душистой травы и которыми дополнениями к вину и шампанскому. Эдакая идеология венской тусовочной жизни.
К утру состояние блондинки было совершено далёким от обычного. Она едва узнавала окружающий, зато звонко смеялась, алчно улыбалась и облизывала губы.
Возможно, в этой тусовке подумали, что «девочка явно хочет», но эта «девочка» получает порцию секса два-три раза в неделю, да ещё и про прописанному сценарию на протяжении трёх месяцев, и подобные мысли типа «хочет» вызывает у неё обратную реакцию.
– Куколка нахлобучилась! – Прозвенел язвительной интонацией голос чуть выше темечка.
– И не только куколка.
– Для этих привычное состояние, – ухмыльнулся Олег. – Ты никогда не пробовал?
– По своей воле нет.
– А не по своей?
Хотелось было ответить, но есть грань, когда лучше промолчать. Ухмыльнувшись, наигранно грустным, но искренне усталым взглядом, пошёл к бару.
От одного только слово «кофе», внутренности отдавали спазмом, заказав столько же ненавистный зелёный чай, как и кофе сегодня, мысленно торопил время, но оно ползло ещё медленней. Чем чаще смотришь на часы, тем медленней ползёт время, когда ждёшь.
Всё завершилось внезапно. Компания «потеряшек» засобиралась продолжать. Настя вкупе с ними, не спрашивая Олега, о его планах и пожеланиях, попрощался, расцеловываясь с каждым. Щекой к щеке. Один из компании, будучи слишком невменяемым, начал расцеловывать, размазывая слюни по моей щеке, попытался увернуться, а мало вменяемый слюнявый персонаж зарычал, прикусив щеку.
– Какой ты вкусный. – Промурлыкал этот персонаж, а мутные глаза напоминали две неподвижные стеклянные сферы с голубыми пятнами.
– Пошли, Каш, – блондинка с крупными чертами лица, поволокла его к выходу. – Прости, он сегодня за гранью. Впрочем, как обычно. – Она звонко рассмеялась, запрокинув голову.
Сделав вид, что жду машину от Uber, стоял на парковке, пока последняя машина не скрылась и, проверив, навигатор пошёл в сторону реки. Нет, ничего приятней, как встретить рассвет на улице, после такой ночи.
Первое, что пришло в голову, это уродливый мультфильм про Калиф-Аист, особенно когда они были в подземелье колдуна. Очень уж всё было схоже, особенно перекошенные лица. Хотелось глотнуть воздуха поглубже, купить билет и улететь навсегда. Взять машину и уехать, проникнуть на МКС и улететь в космос. Исчезнуть.
Утро наполняло город солнцем, жарким, требовательным, настойчивым. День предстоит действительно по-летнему жаркий. Последние дни августа погода в Вене проявила весь свой темперамент и накануне было свыше тридцати градусов. И пока я размышлял о погоде, природе, солнце, конце лета и надвигающейся осени, дорога привела меня к небольшому кафе на набережной Дуная. Людей почти не было, за исключением пары туристов и читающего парня. Студент!
– Привет, ты не в студии. – Вскинув голову, он не ответил, а лишь пожал плечами.
Не церемонившись, сел, напротив, заказал завтрак из колбасок, сыра, лазаньи и молочного коктейля, на что студент отреагировал вскинутой бровью и снова уткнулся в книгу.
– Что это? Марсианские хроники? И как?
– Читабельно.
– Ты не в студии? Сегодня понедельник.
– Решил позавтракать.
– Так, рано? Надеюсь, там не было воскресного party на террасе?
– Не было. – Тут он отложил книгу, перевернув открытыми страницами на стол. – Как Олег? Надеюсь, хорошо.
– Олег?
– Продюсер.
– Вроде бы хорошо.
– Ну, если три ночи подряд, то, конечно, хорошо. Для сомнений места не остаётся.
– Олег? Три ночи? – И здесь его интонация и насупленный вид в купе со словами, сложили картину воедино. Можно было заявить фразу «кто ты?» или усугубить, «кто ты здесь вообще». Но, пришлось нивелировать и сохранять хорошие отношения, к тому же он был хороший парень, и в нём ощущалась какая-то обида. Казалось, он устойчиво ищет партнёрства, для того чтобы быть необходимым, нужным, важным. За все эти года одиночества, как бы я ни пытался примириться с этим чувством, удавалось ненадолго, но всё же порой оно душило меня тугими кольцами удава, сжимая так, что жить уже не хотелось. – Рома… – я подбирал слова. – Сегодня я был в компании Олега и ещё так человек двадцати, которые крутятся вокруг потенциального инвестора. Две ночи я был и вовсе даже не в Австрии.
Зачем я оправдываюсь? Зачем я это говорю?
– Что Олеженька возил на Мальдивы? – Ухмыльнулся он.
Люди и разрушают все вокруг себя, устраивая никому не нужные эмоциональные пепелища. Скомкав, отшвырнул салфетку. Утро было окрашено ненужными эмоциями, из-за ненужного мне разговора. Угораздило же выбрать именно это кафе и, да ещё сам же нарушил субординацию с ним. Подпустил близко. Сел за стол. Для чего? Кому я вру? Мне также одиноко. Пытаюсь победить это ощущение, но оно как тот дракон, отрубил одну голову, тут же вырастает три.
Завтрак подоспел, когда молчание, усугубив ситуацию, начало угнетать.
Не дожидаясь сдачи. Оставил чаевые раза в три–четыре выше счёта, ушёл, не произнеся ни слова.
Внутри всё клокотало, нет, это не было слабостью в отношении студента или сказанных им слов, это было негодованием, что я опять притащил в свою жизнь ненужные эмоции. Нужно избегать каждого и тогда ты как в саркофаге, защищён ото всего. Как в эмоциональном коконе.
– Подожди же, – моё плечо резко пронзила боль, – хватит.
Моё сердце чуть не разорвалось от испуга. Запыхавшийся студент, раскрасневшись, пытается отдышаться.
– Твоя сдача. – Протягивает горсть металлических евро и комок из нескольких купюр.
– Это чаевые.
– Слишком щедро.
– Нормально.
– Но я уже забрал.
– Оставь себе, – я теряю возведённый и отрепетированный образ. Я снова подпускаю людей, реагирую на их эмоции, домысливаю за них и их действия.
И тут он швырнул деньги на асфальт, глядя с высоты своего громадного роста перекошенным лицом.
– Ты совсем из ума выжил? И официанту не оставил, и выкинул, – я начал хватать купюры, глядя на это, студент кинулся собрать монеты. – Решил подарить бомжам?
– Прости. – Он явно сдулся. Прямо выдохнув воздух, вышел вместе с его агрессивностью, и большие карие глаза смотрели на меня, требуя жалости. – Прости, я…
Его голос дрогнул нотами, сдерживающими явный порыв к слезам.
– Пошли, просто пошли домой. – Мы собрали мелочь и ушли, оставив ухмыляющиеся взоры и улыбки. А у меня ещё долго звучала в голове фраза «пошли домой», «пошли домой». Это мой дом? Убогое отсыревшее здание с наспех выкрашенными стенами, нашпигованное людьми, которые ради денег готовы заниматься сексом перед объективом камер. Это мой дом?
Неделя началась ужасно, в студии царил хаос, мы вернулись ближе к полудню, на часах полдень, мы слишком долго сидели и говорил ужасно стандартными фразами о ненужном, будучи в сквере напротив студии. Внутренний голос настойчиво шептал скорее вернуться в студию. Отмахивался. Вернулся. Комендант пьян, актёры столпились на террасе, наслаждаясь жизнью. Ухмыляясь на мои вопросы, почему и что пошло не так. И тут моё терпение иссякло. Почти тридцать часов за рулём в напряжении, лишь бы не проверили документы на машину, встреча с Шейхом, тусовка с австрийской богемой, которая «пережрала» всё самое ужасное, что человек создал за эволюцию развития, их невменяемые взгляды и бессвязная речь, истерика студента и теперь… хаос здесь. И тут меня прорвало, как тот резервуар, в который сливалось всё дерьмо, но места выхода не были и вот рвануло. Лица мрачнели и вытягивались, молчали и пугливо переглядывались.
– График где? График сюда. – Умею кричать голосом рассерженного гиппопотама. Эхо моих слов грохотали среди бетонных стен. Спины стали выпрямляться в креслах, кто-то даже встал. Чья-то рука протянула листок.
– Оксана. Наташа. Егор. Время с девяти до одиннадцати. Были? Валентин, Мартин, Павел. Время с одиннадцати до часа. Были?
Молчание, прямо ягнят. Они похожи были на стадо, которое загнали с пастбища в хлев и для того, чтобы остричь.
– Там никого не было? – Раскинула руками блондинка Оксана.
– Где оператор?
– В студии… промямлила рыжая Ольга, – наверное…
– Наверное?
– Да, в студии. – Мямлил большеглазый Павел
– Тогда вы здесь какого чёрта делаете?
Все повскакивали.
– Стоять? Штраф с каждого сто евро, а с тех, кто сорвал график по двести. Вычту из сегодняшней зарплаты.
– Но…
– Молчать. – Я взвизгнул громко как мог. – Работать. Услышу сейчас ещё слово и штраф будет по тысяче евро с каждого.
Все разбежались мгновенно, кто в студию, кто по комнатам, поднявшись к себе, мне захотелось уткнуться лицом в подушку и рыдать в голос, но я стоял под холодным душем и клял себя за эти эмоции. Увы, человек слаб, когда усталость становится хронической, как гайморит.