SVO
Без чувств, без эмоций, выжить
– Ты симпатичный, чё ты. – Дополнил пьяный Сергей.
– Дайте телефон настроить.
Позже, уже когда Сергей ушёл, шатаясь в свою комнату, пришлось вернуться к этому разговору, извиниться перед молодым парнем, которые мог воспринять это как претензия и начать комплексовать. Несмотря на юный возраст, парень был смышлёный и всё понял.
– Любое фото как досье. Если хочешь оставить эти фото, храни их как ФСБ гостайну.
Он довольно кивнул.
– Завтра опробуй камеру в городе. Сними репортаж о городе. И позже мы устроим фотосессию в городе. – Пришлось очень уж смягчиться под давлением его грустного взгляда. И надо же, он расцвёл, словно я подарил ему эту камеру. – Только выгружай вот эти фото – Давил я пальцем на пластик камеры. – На отдельной карте и прячь где-нибудь очень и очень тщательно, прошу тебя!
Парень зарделся румянцем и довольной хоть и смущённой улыбкой.
С его комплексами придётся трудно.
Строители закончили поздно, в это время из наших буклетов, мы могли заказать лишь китайскую лапшу. И о чудо! Они были безмерно рады. Как мало нужно для счастья. Один из них варил кофе в турке, остальные довольствовались нашим из капельной кофеварки.
Никита был приятный собеседник, он почти всё время молчал и не лез со своими историями из детства – юности, несчастной судьбы и грандиозных планов. Если и говорил, то иронично, с циничными аллегориями, весьма трезво и реалистично смотря на мир. В общем, парень оказался с юмором, и собственной философией жизни, а это в его-то слегка за двадцать. Весьма удивительно.
Мы копошились в своих девайсах часов до двух. Сегодня не было туч и небо было густо покрыто звёздами, в Лондоне, и в Москве такого почти не бывало, зато часто было в Риме.
На это изречение он округлил глаза:
– Ты был в Лондоне?
– Да и в Риме тоже.
– Я про Лондон.
– Я жил там какое-то время.
– Я хотел бы жить в Лондоне.
– А почём не в Риме, Париже или Нью-Йорке?
– Там есть отличный колледж.
– Колледж? – Парень, ты о чём?
– Ага. – И он пересказал, что есть колледж, в котором он бы хотел учиться, показал сайт, перечислил какие-то имена, я так и не понял, они там учились или преподавали, да и в целом кто эти люди чьи имена только что прозвучали. Впервые за эти несколько дней, его взгляд полыхал отголосками жизни и азарта. Он листал страницы сайта колледжа и снова впал в меланхолию.
За мечту нужно бороться, хуже, когда мечты нет. Одно только воспоминание о мечте вдохнуло в него жизнь, глаза горели, щёки пылали, жизнь внутри бурлила. Экран погас, меча отложена, глаза потухли, щёки впали, жизнь угасла.
– Пойдём спать. Уже Третий час, а завтра так много дел.
Даже скрип деревянных ступеней не поглощал раскатистый храп Сергея. Мало было его жутко-громкого непоэтичного баритона, так ещё и ветер. Засыпа́ли мы под постукивающие оконные рамы с подвывающим свистом. Я даже представил срез здания, в котором притихли два человека в одной комнате, ещё один изрядно выпивший в другой и глубоко внутри здания на старых тюфяках спала почти десять человек приехавших на заработки парней из Молдавии, возможно, чтобы помочь своим семьям. Всё это становилось невыносимо удручающим, почти депрессивным.
– Фурштук, бистеллн. – И снова удары по двери.
Мы оба подпрыгнули на кровати.
– Что это? – Никита, чуть не зажевал одеяло.
– Это завтрак. – Я упал обратно на кровать, накрыв голову подушкой.
– Мистер Стен, бистеллн. – Горлопанил поляк.
Мать твою, как же его зовут? Только после третьего его выкрика вспомнил:
– Янош, заткнись. – Он явно не слышал из-за закрытого окна.
– Фурштук, бистеллн. – Продолжая орать он.
– Ваш завтрак, – Он улыбался, растянув губы на всё лицо. Издевается.
Дал ему пять евро, предупредив, если он будет орать и завтра, то денег вообще не получит. А он лишь подмигнул, садясь на скутер «bis morgen».
Apple не был приспособлен к жизни в моих руках. Без интернета, просто мёртвая вещь, подключаемая к электричеству. Нет, я не противник Apple, за последние лет десять из моего арсенала не выходят smartphone Apple. За это время каких только версий iPhone у меня не было. Но вот laptop, iPad, iPod, iWatch всё не для меня. Вооружившись кружкой своего кофе с перцем по семейной рецептуре некой фрау, укутав ноги пледом, выстукиваю по клавишам. Точнее, пишу в нём, стираю и снова пишу. Это очередное хождение по мукам, не дневник, а так… Стираю, пишу:
«Утром сигналило монотонным, но раздражительным звуком будильника. На часах семь, ноль, ноль. Холодный и сырой воздух комнаты опоясывал ноги, торопя в объятия горячего душа.
До чистой воды с приятным прозрачным паром канализация отхаркалась сгустками ржавчины и мутновато рыжей жидкостью.
Серо-зелёная плитка душевой постепенно прячется под слоем прозрачных капель пара, припудривая мнимым уютом.»
Мысли бегут быстрее символов на экране… Откидываюсь на спинку, перечитываю, вспоминаю, затем был безмятежный период в уютной квартире, в самом центре моей комфортной жизни, там, где запад с востоком договорились меня не беспокоить, а север с югом подержали их в этом. Сейчас я понимаю, то была в нулевая точка отсчёта времени.
– Завтрак? – Снова чистый, опрятный, зализанный, но всё же помятый Сергей, начинает копаться в пенопластовых ланч-боксах.
– Сергей, если завтра вы не заберёте завтрак у этого доставщика, завтрака больше не будет.
– Я в ду́ше был. – Виновато оправдывался он.
– Сначала забираете завтрак, потом идёте в душ.
Он ещё что-то пробубнил, я отключил его от своего внимания, продолжая выстукивать по клавишам Laptop.
Может, из-за нашего бурчания на террасе, может, из-за запаха тёплой еды и кофе, может настойчивое утреннее солнце, светящее в окна, заставили оператора выползти во двор, раньше десяти часов. Никита, типичная сова, вроде не раннее утро, а его лицо хранит на себе отпечаток подушки, прямо с микроподробностями всех складок и швов. Голова парня выглядела ещё больше и квадратной, губы и веки очень припухшими, казалось, они едва шевелиться.
– Можно. – Он потянулся к ноутбуку, я чуть кофе не выронил, но было уже поздно.
Парень быстро свернул текстовый файл, воткнул флешку, что-то отстукивая пальцами, и ещё… в итоге он за мгновение подключился к интернету. Оплатил выданной накануне картой, сделав это через мой рабочий айфон. Сверился с доставкой, подтвердил время. Настроил расписание и всё за пятнадцать минут.
Благодаря его таланту в коммуникации с техникой, мы решили массу дел, не отрываясь от стульев на террасе. Даже исправили доставку упущенных матрасов.
Строители уже заканчивали холл и, прежде чем приниматься за студию, попросили вынести все вещи в комнаты. «Мачо», именно так я нарёк Сергея, особенно в порывах рьяного исполнения обязанностей администратора, с важным видом хозяина руководил двумя строителями, рассортировывая позавчерашнюю доставку. А я искал стиральную машину. Какие же продуманные это австрийцы. Стиральная машина была в торце здания, напротив кустов. Пришлось протискиваться сквозь куст жасмина, и уютная маленькая дверца с двумя ступеньками вела в котельную, где и находилась стиральная машина вместе с сушильной. Прямо как в лучших домах Европы. Я не из пугливых и не особо впечатлительный, но внутри была ещё дверь, она уводила в подвал. Всё это напоминало декорации фильма ужасов. Заглянув лишь за дверь, решил больше этого не делать, для большего комфорта задвинул деревянной полкой, больше похожей на книжную, чем на бельевую.
Всё время возникали вопросы, чего-то не хватает. Например, после стирки и сушки, обнаружилось отсутствие утюга. Но у меня была новая формула: Никита плюс интернет, помноженный на банковскую карту и через час нам привезли парогенератор.
Весь день был гиперболой эмоций, от смеха до криков, от восторга до гнева, от раздражения до щенячьей радости. Через полчаса после парогенератора привезли посуду и коробки из парфюмерной лавки. Только стихла суета после грузчиков, администратор попытался задействовать строителей вскрывать коробки, пришлось вернуть его к действительности и ткнуть носом в календарь и объём строительных работ.
– Сам распакуешь и всё уберёшь. – Рявкнул на него, впервые перейдя на «ты», но уже не хватало эмоциональной стойкости с этой глупостью.
И взрослый человек, не имеющий представления, что и куда разместить, а бездарно и ещё долго суетился с этими коробками по всему зданию, внутри меня заражались негативные эмоции. Как он потом будет что-то искать, не понимаю. Но процесс настолько затянулся, что обед был даже не ланчем, а явно ужином.
Пришлось снова задействовать Никиту с ноутбуком для заказа обеда. Роллы строителей не впечатлили, но съели все. Только пропахшие удушающей акриловой краской строители ушли, пришлось решать вопрос снова с «бытом», и спустя пару часов пригнали фургон и несколько дам из клининга, всё в тех же нарядах и фартуках. Перемыв посуду, полы и окна, развесив шторы, они удалились, когда начало тускнеть. Строители на ура снова ели китайскую лапшу из термо – коробок и благодарили, когда уже обычные люди спят.
Пока мы заказывали гирлянды для террасы и обсуждали длину проводов и размер лампочек, комендант назакидывался в себя таким объёмом алкоголя, что едва мог идти, но всё же шёл в свою комнату. Алкогольное возлияние этого персонажа было типично анекдотично русским, то есть то упора. Слышно было, как он упал пару раз на лестнице, может, на колени, может, плашмя, но, когда хлопнула дверь комнаты. Я исполнил обещание, и весь остаток вечера мы тестировали камеру и фотоаппарат в центре города. Вернувшись в полночь, смотрели фильм «Шерлок» в британском исполнении, фрагменты Лондона только взбудоражили все внутри. Мой личный телефон, уже длительное время в авиорежиме. После СМС, «прилетел», «встретились», «всё ок». Очень хочется включить. Ещё нельзя!
Несмотря на то, что матрас был доставлен, но громогласный храп просто разрывал пространство. Оператор снова ночевал в моей комнате.
Моя комната лишь слегка дополнилась сомнительным уютом, но всё же уже дышала жизнью. Оставив один угол кирпичным, ободранным, к нему примыкал широкий подоконник прямо над входной дверью, поэтому окно было увенчано ромбовидной решёткой. На нём большая подушка, на которой я планировал сидеть, глядя в окно. В этому углу разместилась стеклянная старинная витрина, доставшаяся по наследству от предыдущих владельцев. Дальше ещё одно окно и между ним и шкафом под потолок, к которому прикрутили новые деревянные глянцевые дверцы. Между ними на стену монтировали трёхметровую панель до потолка, которая заменяла мне изголовье кровати и придвинутый к этой стене матрас. Это и всё, что уместилось в моей комнате.
Отмытая старинная витрина теперь выглядела куда более изысканной, чем до этого. Книги аккуратно расставлены на её полках, провода от телефонов в плетёной корзинке. На окнах светло-серая тюль и стального цвета занавески, подхваченные лентами. Мне бы ещё длинноворсовый коврик и махровые тапочки, получился бы точь-в-точь апарт-отель.
– Закажи, пожалуйста, ещё ароматизаторы. Ну, которые стеклянные флакончики с деревянными палочками. Нет, не заказывай, лучше напомни купить завтра. – Говорил оператору, но словно самому себе. Мы досмотрели первый сезон Шерлока, и я уснул до того, как начались титры.
И всё, как всегда:
– Фурштук, бистеллн. – Из вредности не встаю. Оператор обмотал голову подушкой, насколько смог, чем-то напоминая страуса в попытке спрятаться.
Через пару минут вопли курьера повторились. Терплю.
Моего терпения сегодня хватило. Наш «комендант», замотанный в полотенце и в своих резиновых шлёпках почти падая, добежал до дверей, забрав завтрак. Поляк, выгрузив все коробки и кофе, тоскливым взглядом провожал Сергея взглядом в спину, а я смотрел на него из окна своей комнаты на втором этаже.
– Янош? – Крикнул, как только входная дверь закрылась за спиной коменданта. И курьер с реакцией верного пса, вскидывает голову в сторону окна. Сквозь решётку подбрасываю два евро. Этакий ловкач, баскетболист ловит слегка сверкнувшую и почти невидимую в броске монету.
– Решка. – Кричит, улыбаясь.
– Ты хорошо говоришь по-русски.
– Нравится евро. – Улыбается, пряча монету в карман. Надевает шлем и мчит в свою, возможно, беззаботную, а может, и тяжёлую, но свободную жизнь.
– Деньги я тоже люблю, но свободу больше… – Шепчу едва слышно, теперь уже я провожаю его тоскливым взглядом.
– Все любят. – Бурчит оператор.
– Завтракать пошли. – Собственный голос удивил жёстким отзвуком. Раскидывая вещи, нервно переодеваюсь. Наконец, можно снова облачиться в серый спортивный костюм, чистый с ароматом кондиционера. Гель для душа отдаёт ароматом йогурта, ополаскиватель магнолиями, всё какое-то приторное… от запаха до улыбок и фраз.
Завтрак там же, на завтраке все те же. Едим молча.
Весь день тянется медленно и тоскливо, за ним точно такой же день, и снова то же утро, тот же курьер, те же вопли, тот же завтрак. Настроение всё печальней день ото дня.
– Никита, закажи фен, пожалуйста. – Протягиваю ноутбук.
– Три, – добавляет администратор.
Долговязый парень кивает.
Днём выкупили ещё одну камеру и второй ноутбук. Купили фотобумагу, на пробу напечатали пьяного Сергея.
Заехал Олег, Шалтай, и Родион. То есть все трое, в полном составе.
Строители демонстрировали готовую студию. Помещение оказалось более просторным, чем запомнилось мне до ремонта. К тому же нарастили балюстраду, водрузив на него тот самый матрас, который не влез в мою комнату. Сверху свисал балдахин, снизу возведённой конструкцией была имитация комнаты с камином. В центре что-то типа квартиры с панорамными окнами на ночной город. Фальшь-окна были ещё пустыми, потому что заказанные плазмы ещё не привезли. Вдоль панелей – окон, наборный из пуфов кожаный диван. Напротив окна, имитация бара со стойкой, и у фронтальной стены, напротив стены с мансардой установили трёхмерную фотостудию, с рулонными фонами.
Я был удивлён, они часто что-то вносили и выносили, но не в таком количестве, а может, мне было всё равно… они напоминали мне муравьёв и следить за ними было бесполезно. Василь перешёптывался Радионом. За каркасом с цветными фонами была узкая металлическая дверь в холл, и что-то ещё. Что именно, услышать не получилось.
Мы долго все осматривали и проверяли. Включали свет, подсветку, камин, и переносные прожектора. Напоследок они растянули гирлянды вдоль стен на террасе и установили в углах напольные лампы в виде прозрачных горшков. Затем разобрали стремянки и, собрав инструмент с пожитками, ушли. Попрощавшись тепло и улыбаясь. Без них стало совсем пусто и тоскливо.
Олег был хмур и малоразговорчив, пытался улыбаться, но все беседы сходили через пару фраз совсем на нет. Записав наш приобретённый рабочий номер, уехал вместе со свитой.
Под вечер Никита включил гирлянды на террасе, пили каждый, что ему было по душе, Никита – колу, Сергей – виски, я – остывший и почти безвкусный чай. Смотрели продолжение сериала, молча придавленные внезапной грустью.
Следующим утром я проснулся от робкого стука в дверь. Сергей заблаговременно принял душ, выяснил, что заказать на завтрак и даже поджидал поляка на улице. Сегодня мы обошлись без:
– Фурштук, бистеллн.
К обеду привезли матрацы, оператор растягивал провода, подключали аппаратуру. Завершив всё до полудня, заняться было нечем, и поочерёдно то и дело ходили как на экскурсию в студию. В моём представлении это не было киностудией, скорее помещение, перегруженное хламом. Было ужасно скучно.
Дочитав Буковски, принялся за Фицджеральда, к сожалению «Великий Гэтсби» можно прочитать меньше чем за день. Ещё развлекался просматриванием погоды:
Сегодня в Вене – 21 солнечно и ветрено, в Лондоне 17 и дождь, в Москве 12 и пасмурно, в Красноярске всего 2 градуса и снег. Скучаю по вам, пью чай. Пью чай из кружки, зелёной свинки из Ангри Бердс.
Несколько дней затянулись монотонным ритмом, оператор тестировал все новые и новые функции, монтировал наше видео о столице Австрии, в это время я заказывал завтраки, вёл переписку с агентом, который обещал к следующей неделе просто ломовой поток актёров на кастинг. Сергей перераспределял запасы, то и дело сновал с коробками порошка и зубной пасты, и туалетной бумаги. В этом он оказался сведущим человеком, места, которые он определял, для того или иного предмета, были логичными, всё было аккуратно и, наконец, приобретало хоть какой-то уют, но уже после семи или восьми вечера он был уже изрядно пьян, а в девять его храп уже будоражил второй этаж.
Следующее утро было солнечное, с перспективой и надеждами на шикарный подарок природы, но ветер уже принялся корректировать погоду, угрожая хмурыми тучами и дождём. Так, что после обеда за радость было сидеть у окна, выходящего на террасу укутавшись в вязаный плед. Из книг остался недочитанным лишь сборник Карнеги.
После неуверенного стука Никита заглядывал робко из-за двери, как обычно, неразлучен с ноутбуком.
– Посмотри, пожалуйста?
На экране интернет-страница снова Лондонского колледжа, бегаю глазами по строкам, обучение фотография, стипендиат.
– Что это?
– Я отправлял свои работы, – запинается на каждом слове, будто не хватает воздуха в лёгких. Продолжая плотнее подпихивать ноутбук трясущимися руками, мямлит, – прислали приглашение.
До меня туго, но доходит, что он навострил свои интересы куда-то в сторону. Вот так сюрприз. Заезживавшись, подвис на паузе. Борюсь между выгодно и порядочно, нужно и судьба. Но, вот же…
Через двадцать минут мы пили шампанское сидя на подоконнике, он рассказывал про детство в бедной и многодетной семье, ощущение ненужности и никчёмности, ни устремлений, ни мечты, живёт «как получится». Судя, потому что, он не дома в российской глубинке, а в столице Австрии, всё же лучше ему полагаться на судьбу.
– А что, лети в Лондон. Участвуй в конкурсе. – Алкоголь уже стучался в сознание, рассуждаю, как поступил бы на его месте.
– Но как же здесь?
– Сегодня четверг, кастинг начнётся только в понедельник. Успеешь.
Возможно, эти кастинги затянутся… Не верю я в избыток желающих. Озвучивать вслух не стал.
– А ты можешь подключить камеру к управлению через ноутбук?
– Могу. Зачем?
– Кастинг мы проведём с комендантом, а у тебя будет время. Если полетишь завтра, то считай две недели точно, а то и больше.
– Сколько времени тебе нужно? – Парень смущённо пожал плечами. И тут меня осенило невозможностью этой затеи. – Слушай, а виза? Шенген – шенгеном, а британская виза – это отдельно.
Оказалось, парень не так прост. Имеет и шенген и британскую визу, участвовал в каком-то конкурсе, что-то выиграл, тогда и стал автоматически претендентом на стипендиата.
Я думал такое только в подростковых фильмах.
– Так если ты уже всё и так решил… Смысл – воздух сотрясать? Лети. – Салютовал о его бокал.
– Точнее, езжай. – Смущённо морщит нос, делая ещё глоток. – Мне только сюда на билет дали, зарплату же ещё не плотили, а моих денег хватит только автобусами ехать. – Он усмехнулся, но явно нервно.
– Много нужно? – Неужели очередная схема развода на деньги…
– Я не смотрел. – Он допивает бокал, его лицо уже пунцовое.
Посмотрели стоимость лоукостеров, венгерские авиалинии выставили стоимость в пятьдесят евро, но летели с пересадкой через Милан, ирландские стоили дешевле, оба прилетали в аэропорт Стенстед, прямой в Хитроу стоил в двадцать раз дороже.
Хостелов в Лондоне в изобилии, но оказалось, что и тот самый колледж, куда он, собственно, и летит, сдавал в аренду койко-места. И стоило это чуть больше 10 фунтов в сутки. Так что сама поездка примерно сто евро, ещё сто евро собой на жизнь, если каждый день не ездить в центр, то вполне сносно.
– Итого на все две с половиной тысячи фунтов-стерлингов.
Я потерял дар речи от такой калькуляции.
– Две тысячи фунтов нужно на взнос.
Оставалось лишь подёрнуть бровями и переспросить: «Сколько?».
– Две тысячи.
– Хорошо, я дам тебе три тысячи евро, это хватит и на перелёт, и на взнос.
– Но…
– Заработаешь здесь и вернёшь. – По его робким движениям было понятно, что хочет обнять меня за шею. Сам обнял его, хлопая по плечу.
–Но…
– Давай без, но! Я бы вот хотел, чтобы мне вот также раз и помогли. Правда, такого не было, но может, в будущем будет.
По сути, я понимал, что подкупаю союзника. Во-первых, он тот, кто отвечает за технические моменты. Да и к тому же одним своим человеком здесь будет больше, а это не помешает. И во-вторых, чисто по-человечески он был мне симпатичен. Была в нём и скованность, и наивность, и талант, и то самое современное мышление.
Мне действительно приятно было ему помочь, что-то внутри меня успокаивалось. Я не стал потрошить запрятанный конверт и достал свои деньги из своего «другого «портмоне». То, которым я пользовался «до».
Долговязый парень был больше, чем счастлив, он впервые был столь разговорчив. Мы выпили ещё по бутылке шампанского, и я засыпа́л под его рассказы то ли о детстве, то ли о планах на будущее. В общем, всё как я не люблю.
Если бы у меня были планы на будущее в его возрасте, может, не было бы всех этих перипетий, под эту мысли, ещё прокрутив пару событий, я и погружался в негу.
– Фурштук, бистеллн. – Стук и громкий крик. Продирая глаза, сознание, уже не испытывая страха, начало выстраивать логическую цепочку, кто – почему – зачем. Готов был убить этого курьера.
После хмельного «вчера», «сегодня» отдавало головной болью. Абсолютно идиотский смех за дверью, больше напоминающий совиное уханье, Сергей веселился. Оказалось это он и попросил курьера орать ещё более истошно, до соответствующего сигнала.
– Либо ты его заткнёшь, либо я закажу на завтра доставку на шесть утра, и он будет орать, пока ты ему не откроешь! – Злобно ткнув пальцев в весёлую физиономию с пунцовыми пятнами хронического алкаша. Демонстративно накрыл голову подушкой, прижимая как можно крепче, а поляк так и продолжал вопить. И жаль, что здесь никто не живёт, и поэтому никто не скинет ему цветочный горшок на голову! Только ради этого нужно прикупить пару цветов в глиняных горшках.
Встать сразу не удалось. Голова шла кру́гом, хотелось спать, но вчера под утро, мы все же купили билеты на Ryanair за семнадцать евро. По квадратному лицу оператора было ясно, что ему не лучше, а у него впереди несколько часов в аэропорту, и примерно такой же по времени перелёт.
Умываясь, меня аж подбросило от мысли:
– Никита, а на сколько дней у тебя виза? – В одном из моих загран паспортов был срок на год, но количество дней было всего тридцать. – Никита? Иногда срок дают на пребывание. И даты… даты посмотри.
Парень трясущимися пальцами пролистал паспорт, протянув оттиск визы. На год и количество дней 365, вот это фарт, но не только. Там притаилась тонкая надпись Student.
Молча пили кофе, из тончайшей фаянсовой пары выпускающая тонкую струйку ароматной дымки в чуть промозглый и сырой после дождя воздух, что не миновало объектива камеры. Снимал, мне кажется, он всё, но каждый кадр был достойным.
– Какие планы на сегодня? – Администратор немного ревновал нашу молчаливость, к тому же его задевали все более единящие темы нас с оператором. Да, где трое, там один точно будет одинок. О планах ему никто не поведал, но он не жаждал откровений.
Спустя два часа мы усадили парня в такси с рюкзаком и остались досиживать последние спокойные дни на террасе.
День оказался действительно спокойным, но ещё долгим и молчаливым. Это уже был четвёртый или пятый день, когда мы почти не выходи́ли за ворота здания, не считая такси и доставку еды, а ещё вылазку в центр с камерой одним из вечеров.
Сергей напился рано и сильнее обычного, так в восемь его уже срубило, я смотрел «Кожа, в которой я живу»13, видев фильм уже раз эдак в пятнадцатый, даже не смотрел на экран, а больше думал о своих планах, которые больше напоминали истерично разбросанные элементы пазла, причём по ковру с длинным и густым ворсом. Спать лёг ещё до темноты, но уснул далеко за полночь, несмотря на это будильник звонил ровно в тот момент, когда я был в ду́ше. Не тратя время на завтрак, оставил записку «буду вечером» и поймав машину, поехал на вокзал.